с восхитительным апломбом продолжала играть роль хозяйки и, в нужный момент, прежде чем закипавшая миссис Форестер успела что-либо предпринять, наклонилась к ней с обезоруживающей улыбкой и спросила: - Ну как, тетя Клу, встаем? У Трой возникло подозрение, что подобное обращение к своей будущей родственнице Крессида позволила себе впервые. Во всяком случае, миссис Форестер выглядела совершенно ошарашенной. - Я, по крайней мере, пойду, - сказала она, живо вскочила и направилась к выходу, однако ее супруг оказался там раньше и галантно распахнул дверь перед женой. - Мы ненадолго, - доверительно сообщил он, оглянувшись на Трой. - Хилари говорит, что надо еще обо многом позаботиться: и о елке, и о мишуре, и обо всем таком. Вам нравится предвкушать что-либо? Когда дамы вошли в гостиную, Винсент, Найджел и краснощекий мальчик деловито втаскивали через французское окно стройную, слегка запорошенную снегом елку. Она была надежно укреплена в зеленой трубе, которая, в свою очередь, крепилась на чем-то сильно напоминающем автомобильный домкрат. В дальнем углу комнаты поверх превосходного ковра был постелен кусок плотной зеленой ткани, на который и водрузили елку. Вместе с лесной красавицей в гостиную ворвалась зима. Крессида громко запротестовала, слуги закрыли окно и удалились. Рядом с елкой остались стремянка и огромная коробка с украшениями. На центральную люстру кто-то - наверное, Найджел - повесил символическую рождественскую ветвь: венок в форме колокольчика из мишуры и остролиста с красными яблочками и сердечками. По краям торжественно вздымались красные свечи. В комнате пахло смолой и хвоей. Трой любила рождественские праздники не меньше самого полковника Форестера. Она очень надеялась, что благодаря совместным усилиям вечер удастся. Миссис Форестер сурово осмотрела елку и благосклонно кивнула. - Смотрите, он не забыл про Хижину Святого Семейства, - растроганно сказала она. - Я купила ее в Обереммергау, когда Хилари был маленьким язычником семи лет. Конечно, он так и остался язычником, однако всякий раз достает Хижину ради меня. Не знаю, правда, как он собирается согласовать ее с этим безобразием на люстре и с Фредом с его нечестивой бородой, но это уж его заботы. Кстати, служба все-таки будет - в церкви в половине десятого. Он вам говорил? - Нет, - ответила Трой. - Я даже не знала, что в Холбедзе есть церковь. - Есть. В западном крыле. Служить будет тюремный пастор по любимому Хилари традиционному обряду. Да, как по-вашему, он красив? - Нет. Он живописен. Миссис Форестер фыркнула. Вошел Мервин с кофе и ликерами. Предлагая их Трой, он кинул на нее взгляд, в котором читалась животная покорность. Ей это крайне не понравилось. Крессида стояла, картинно облокотившись на каминную полку, и покачивала золотистой туфелькой, с нетерпением дожидаясь, пока Мервин уйдет. Стоило двери закрыться за его спиной, как она тут же выпалила: - Этот человек приводит меня в ужас. - Вот именно, - согласилась миссис Форестер. - От него просто мурашки по телу.., от всех них. Да, да, я знаю об идеях Хилари и даже согласна, что так можно разрешить проблему со слугами. То есть это один из способов решения вечной проблемы. Хотя лично я, знаете, предпочла бы греков или кого-нибудь еще. - Итак, вы не принимаете во внимание, как смотрят на этот вопрос сами убийцы, в отличие от Хилари, который уверяет, что обдумывал проблему всесторонне? - подытожила миссис Форестер. - Да, я знаю, он пока увлечен своими идеями, - протянула Крессида, продолжая поигрывать туфелькой, - но, знаете, по-настоящему его, как и меня, привлекает непритязательный строй жизни. Несколько мгновений миссис Форестер молча взирала на нее, а затем, повернувшись всем корпусом, обратилась к Трой: - А вы как управляетесь со своим домом? - Да, собственно, как можем. Мой муж - полицейский, и этого уже вполне достаточно, чтобы поставить любой быт с ног на голову. - Полицейский?! - воскликнула Крессида. - Ах да, я и забыла. Хилари мне говорил. Но ведь Ян жутко известный и высокопоставленный? На это Трой предпочла не отвечать. - Быть может, нам стоит заняться елкой? - предложила миссис Форестер. - Вы же знаете, что Хилари обидится, если что-то будет сделано без него. - Не праздник, а каталажка, - протянула Крессида. - Начальник тюрьмы, тюремный врач, тюремщики, тюремный священник, не говоря уж о молодом поколении, растущем в тюрьме... Ах да, я и забыла! Ожидается пропасть соседей со всей округи, каждому из которых не меньше семидесяти. Грандиозно! Даже Хилариозню. Пусть звонят колокола! - Мне семьдесят, а моему супругу семьдесят три, - сухо заметила миссис Форестер. - И в этом суть. - Крессида рассмеялась и неожиданно опустилась на колени к ногам миссис Форестер, откинув назад пышные блестящие волосы и сложив руки. - Знаете, я вовсе не такая отвратительная, какой пытаюсь казаться. Вы оба всегда относились ко мне просто фантастически. Я жутко благодарна. Хилли придется бить меня, как колотят в гонг. Знаете? Бонг-банг-бонг. И тогда мое поведение станет просто отменным. Да-да! Ну же, ну, тетя Клу, простите меня! Если бы тетушка Клумба была Медузой Горгоной, подумала Трой, Крессида давно бы превратилась в камень, и тем не менее уголки губ у миссис Форестер явно дрогнули в улыбке. - Думаю, мисс, вы не хуже, чем прочие представители вашего поколения. В вас есть чистота и очарование. - Чистота свистка и очарование новой острой булавки, не так ли, тетя? Как по-вашему, я смогу украсить дом Хилли? - Во всяком случае, своим внешним видом. Это безусловно. Остальное зависит от поведения. - От поведения, - протянула Крессида. Все замолчали. В комнате потрескивал огонь. Рождественская ветвь медленно поворачивалась вокруг своей оси. Из обеденного зала донесся смех Хилари, приглушенный толстой дверью. - Тетя Клумба, вы назвали бы меня "грешной леди"? - внезапно спросила Крессида совершенно серьезным тоном. - Господи, девочка, о чем ты? В чем дело? - Взгляните сами. Крессида открыла блестящую сумку и извлекла оттуда сложенный листок бумаги. - Вот это я нашла под дверью, когда поднялась в свою комнату, чтобы переодеться. Хилари я ничего говорить не стала, но вам, миссис Форестер и миссис Аллен, хочу показать. Разверните и прочтите. Обе. Миссис Форестер, нахмурившись, посмотрела на Крессиду и взяла листок. На нем огромными печатными буквами было написано: "Грешная леди, берегись. Женщина, лишенная целомудрия, отвратительна. Ему не придется терпеть тебя в своем доме". - Что это еще за чепуха? Откуда это взялось? - Я же сказала: я нашла листок под дверью. Миссис Форестер сделала попытку разорвать записку, но Крессида схватила ее за руку. - Нет, не надо. Я покажу это безобразие Хилари и очень надеюсь, что его мнение о мерзавце Найджеле кардинально изменится. 4 Когда Хилари увидел записку - а это произошло вскоре после того, как мужчины появились в гостиной, - он буквально застыл. Он долго стоял, молча и неподвижно, с листком в руках и хмурился. Мистер Смит подошел, глянул на написанное и тихо протяжно свистнул. Полковник Форестер вопросительно уставился на Хилари, затем перевел взгляд на жену. Та слегка покачала головой, и полковник, повернувшись спиной к обществу, принялся внимательно изучать елку и рождественскую ветвь. - Ну, малыш, что ты об этом думаешь? - поинтересовалась наконец миссис Форестер. - Не знаю. Но скорее всего совсем не то, чего от меня ожидают, тетя Клумба. - Во всяком случае, все, наверное, согласны, что не слишком приятно находить подобные вещи в своей спальне, - вмешалась Крессида. Хилари разразился целой речью, однако умудрился так толком ничего и не сказать, кроме того, что случившееся просто ужасно, возмутительно, глупо и Крессиде ни в коем случае не стоит обращать на это внимание. Подобные бумажки заслуживают только одного: немедленно в камин, - и Хилари тут же наглядно продемонстрировал, как это делается. Листок мгновенно почернел, распался прахом и вылетел в трубу. - Вот и все! - воскликнул Хилари и развел руками. - Зря ты это сделал, - укоризненно сказала Крессида. - По-моему, бумажку следовало бы сохранить. - Верно, - вставил мистер Смит. - Для знатоков. Трой невольно вздрогнула. Мистер Смит одарил ее широкой ухмылкой. - Верно ведь, миссис Аллен? Ваш муж назвал бы это уликой. Да, Хил, тебе следовало бумажку приберечь. - Мне кажется, дядя Берт, я имею полное право уладить это недоразумение по собственному усмотрению. Я нисколько не сомневаюсь, дорогая, что это всего-навсего чья-то идиотская шутка. Терпеть не могу дурацких розыгрышей! А вы? - неожиданно обратился Хилари к Трой. - Тоже, если это розыгрыш. - Чему лично я ни на секунду не поверю! - энергично вставила Крессида. - Розыгрыш! Нет, это - наглое нападение. Оскорбление. Если не хуже. Разве нет? - обратилась она к миссис Форестер. - Понятия не имею. Как ты считаешь, Фред? Я спрашиваю... Тут она обнаружила, что ее супруг старательно высчитывает количество шагов от французского окна до елки в дальнем углу гостиной: - Тридцать, сорок, пятьдесят... Ровно пятьдесят футов. Мне придется пройти пятьдесят футов. А кто закроет за мной окно? О таких вещах необходимо позаботиться заранее. - Но Хилли, дорогой, честное слово, мне кажется, что от подобных записок нельзя отделываться простым пожиманием плеч, - снова начала Крессида. - Ты же сам всегда говорил, что Найджел называет свою жертву только "грешная леди". По-моему, совершенно очевидно: он и меня счел грешной, и это просто ужасно. Знаешь, ужасно. - Клянусь тебе, дорогая, здесь нет ничего ужасного. Обстоятельства совершенно другие... - Разумеется, если учесть, что та особа была проституткой. - ..и я, конечно, постараюсь докопаться до сути. Слишком уж все это нелепо. Я рассмотрю... - Ты ничего не сможешь рассмотреть в остывшем камине! - Найджел совершенно выздоровел. - Э! Да кто говорит, что это непременно Найджел? - вмешался мистер Смит. - Скорее, его специально подставили. По злобе, чтобы досадить. - Но все они прекрасно ладят друг с другом. - Только не с Маультом, которого привез полковник. Бьюсь об заклад, добрыми отношениями здесь и не пахнет. Я видел, как они поглядывают на него. И он на них. - Чепуха, Смит, - заявила миссис Форестер. - Ты сам не знаешь, о чем говоришь. Маульт служит у нас уже двадцать лет. - Ну и что? - О Господи! - возопила Крессида и бросилась в ближайшее кресло. - ..и кто будет зачитывать имена? - продолжал как ни в чем не бывало полковник. - Я же не могу надеть очки. Это выглядело бы ужасно глупо. - Фред!! - Что, Клу? - Иди сюда. Я говорю: иди сюда! - Зачем? Я занят. - Ты перевозбудился. Иди сюда. Речь о Маувьте. Я говорю... - Ты нарушила ход моих мыслей, Клу, - почти ворчливо произнес полковник. - В чем там дело с Маультом? В это мгновение распахнулась дверь и появился сам Маульт с подносом. - Прошу прощения, сэр, - обратился он к Хилари, - но мне показалось, что это может быть срочно, сэр. Для полковника, сэр. - Что именно, Маульт? - раздраженно осведомился полковник. Маульт услужливо протянул ему поднос. Там лежал конверт с надписью крупными печатными буквами: "Полковнику Форестеру". - Я нашел это на полу в вашей комнате, сэр. У двери, сэр. Мне показалось, что это может быть срочно. Глава 3 РОЖДЕСТВО 1 Когда полковник Форестер прочел послание, он повел себя в точности так, как только что Хилари, то есть застыл на несколько секунд на месте. Затем он слегка покраснел и сказал племяннику: - Можно поговорить с тобой, старина? - Да, конечно, - начал было Хилари, однако миссис Форестер громко воскликнула: - Нет! - Клу, позволь мне... - Нет. Если ты стал объектом гнусных инсинуаций, я должна знать. Я говорю... - Я слышал. Нет, Клу, дорогая. Это ни к чему. - Глупости, Фред. Я настаиваю... - Она на секунду замолкла, потом добавила изменившимся голосом: - Сядь, Фред. Хилари! Хилари подскочил к своему дядюшке, и они вместе помогли ему опуститься на ближайший стул. Миссис Форестер достала из нагрудного кармана полковника небольшой пузырек. - Бренди, - велела она. Хилари принес стакан с подноса, оставленного в комнате Мервином. - Это аритмия, - сказал Трой мистер Смит. - У него бывают приступы. С этими словами он направился к окну и распахну его. С порывом ветра, шевельнувшим ветви елки и бешено закрутившим рождественскую ветвь, в комнату ворвалось дыхание зимы. Полковник Форестер сидел с закрытыми глазами и прерывисто дышал. Его седые волосы растрепались. - Не беспокойтесь. Со мной все в порядке, - прошептал он. - Никто и не беспокоится, Фред, - сказала его же на. - Будьте добры, Смит, закройте окно. Уже можно - Спасибо хоть на этом, - пробормотала Крессида, обращаясь к Трой. Трой предпочла не отвечать ей. - Мне лучше, - сказал полковник, не открывая глаз. С точки зрения Трой, собравшиеся представляли собой живописную картину: прерывисто дышащий старик с закрытыми глазами, сильно встревоженный Хилари в темно-лиловом бархатном костюме, мрачная красавица Крессида, миссис Форестер, стоящая, стиснув руки, в двух шагах от мужа и не сводящая с него внимательного взгляда, и пожилой кокни в великолепном смокинге, описывающий круги около рождественской елки. Группа, вполне достойная кисти любого из художников-жанристов эпохи короля Эдуарда. А название? Разумеется, "Письмо". Вот она, записка, - лежит там, где ее уронил полковник. Как раз в нужном месте: в центре композиции. Словно для того, чтобы внести завершающий штрих в это ненаписанное, но уже безнадежно устаревшее полотно, мистер Смит прекратил бегать вокруг елки, а миссис Форестер, Хилари и Крессида повернули головы. Все они, включая мистера Смита, уставились на белую бумажку на ковре. И тут картина ожила. Полковник открыл глаза. Миссис Форестер сделала несколько шагов и подняла листок. - Тетя Клумба!.. - запротестовал было Хилари, но она заставила его замолчать одним взглядом. Записка упала лицевой стороной вниз. Миссис Форестер перевернула бумагу, прочла - и вспыхнула до самых корней волос. Учитывая ее возраст, это выглядело впечатляюще. - Тетя Клу..? Миссис Форестер плотно сжала губы. Ее лицо приняло странное выражение. Ярость? Пожалуй, да, решила Трой. Но и еще что-то. Неужели слабый намек на удовлетворение? Миссис Форестер молча протянула злосчастный клочок бумаги племяннику. Хилари прочел, и его брови поползли вверх. Он открыл рот, закрыл его, перечитал еще раз и - к полнейшему изумлению Трой - как-то приглушенно пискнул, прикрывшись рукой, но тут же постарался взять себя в руки. - Это.., нет, это.., полный абсурд! - произнес он дрожащим голосом. - Дорогая тетушка Клумба! - Не называй меня ТАК! - воскликнула та. - Мне ужасно жаль. Я всегда... О! Понимаю. - Тебе лучше, Фред? - Спасибо, Клу, все в порядке. Обычный слабый приступ. А записка.., записка тут совершенно ни при чем. Честное слово, дорогая, Хилари совершенно прав. Это полный абсурд. Нет, я, конечно, страшно рассержен, но вообще-то все это достаточно смехотворно. - Ничего подобного. Возмутительно - да. Но только не смехотворно. Того, кто это написал, следует отхлестать кнутом. - Конечно, конечно. Только, Клу, я не совсем гожусь для того, чтобы махать кнутом, да к тому же неизвестно, кого именно бить. - Полагаю, это можно установить. - О, это уже другой разговор. Нам с Хилли придется крепко потолковать. - Нет, тебе просто придется идти в постель, - безапелляционно заявила миссис Форестер. - Ну.., наверное, ты права. Мне ведь завтра надо быть в полном порядке, не так ли? Хотя... Мы же собирались наряжать елку, а я безумно люблю это занятие. - Не глупи, Фред. Мы сейчас вызовем Маульта. Он и Хилари... - Мне не нужен ни Хилари, ни Маульт! Я и сам прекрасно поднимусь наверх, Клу. Не надо так суетиться. Полковник Форестер встал и отвесил Трой легкий поклон. - Мне ужасно жаль, что я причинил столько беспокойства. - Ну что вы! - Очень мило с вашей стороны.. Спокойной ночи. Спокойной ночи, дорогая Крессида. Спокойной ночи, Берт. Ты готова, Клу? Он покинул гостиную, опираясь на руку жены. Глядя им вслед. Трой подумала, что глава семьи все-таки именно полковник. Хилари пошел их проводить. - Поворот, как в романе, - заметил мистер Смит. - О Господи! Крессида выбралась из кресла и обиженно протянула: - Все только о Форестерах. Похоже, о том, что оскорбили меня, напрочь забыто. И даже неизвестно, о чем, собственно, речь, знаете ли. Любопытно, что было в записке. Ведь не могли же тетю Клумбу назвать "грешной леди". Или могли? - Ни в коем случае, - уверенно заявил мистер Смит. - Я иду спать, - сообщила Крессида, шествуя по гостиной. - Только сначала постараюсь поговорить с Хилари. Наверное, я найду его наверху. Спокойной ночи, миссис Аллен. - А елка? Неужели мы все так и бросим? - Я не сомневаюсь, что Хилари сам ею займется, когда спустится вниз. Ведь еще совсем не поздно, правда? Спокойной ночи, мистер Смит. - Спокойной-преспокойной, красавица. Не надо волноваться. Этот старый мир подчас бывает забавен, но какое нам дело, не так ли? - Мне, знаете ли, так не кажется. С этими словами Крессида удалилась. - Изумительно! - заметил мистер Смит и налил себе бокал. - Вам что-нибудь предложить, миссис Аллен? - Спасибо, не сейчас. Вам не кажется, что все это - злой розыгрыш? - Розыгрыш? Да не совсем... Если уж говорить о... Тут мистер Смит умолк и метнул на Трой острый взгляд. - Смятение чувств, а? - Так! Вас тоже почтили вниманием, не правда ли? - Никаких писем я не получала. - Тогда каким же образом? - Неважно, - сказала Трой, помнившая про свое обещание Мервину. Ей очень хотелось, чтобы мистер Смит был не таким проницательным. - Предпочитаете не обсуждать? Что же, ваше право. Хотя на вашем месте я бы поговорил с Хилли. Ну, ладно. День был долгим. Я, пожалуй, не прочь отдохнуть. - Мистер Смит сделал глоток из своего бокала. - Неплохо. Но лучшее впереди. - То есть? - Я говорю о "ночном колпаке". Знаете, что это такое? Крепкое пиво. Да, да. Крепкое пиво с ломтиком лимона. Я всю жизнь пью его на ночь: и приятно, и полезно. Хилли обещал, что в моей комнате найдется все необходимое. - Об этом позаботится Найджел? - Да. - Мистер Смит, какого вы мнения обо всем этом антураже? - Простите? - Об обстановке в Холбедзе? - А, понял. Она достаточно своеобразна. Даже, пожалуй, эксцентрична. Но в этом весь Хилли. Нет, если бы он окружил себя громилами, ворами, шулерами и тому подобное, я бы решительно высказался против. Но убийцы, причем ставшие ими лишь раз под воздействием обстоятельств, - это совершенно иное дело. - Мой муж такого же мнения. - А ему виднее, не так ли? Зато Альфред Маульт придерживается совершенно противоположных взглядов. - Он не доверяет остальным слугам? - Он их на дух не переносит. Он принадлежит к классу суперснобов: слуга солдата, который считает, что все должно быть исключительно респектабельно и правильно. Уж я-то знаю. Я сам из низов. Для Маульта прочие слуги - подонки общества. Он ни в коем случае не замарал бы себя пребыванием с ними в одном доме, если бы смог заметить хоть малейшую разницу между полковником и Всемогущим Господом. Мистер Смит опустил пустой стакан, вытер рот и подмигнул. - Неплохо. Знаете что? Вам непременно надо будет как-нибудь заглянуть ко мне. Попросите Хилли завезти вас. У меня найдется пара интересных вещиц. Я не отказываю себе в удовольствии время от времени приобрести кое-что для себя. Какого вы мнения о Блейке? - О Блейке? - Уильяме. "Тигр, о тигр..." - Превосходного. - Я раздобыл один из его рисунков. - Неужели?! - Приезжайте, и увидите. - Спасибо. С удовольствием. Вернулся Хилари и стал рассыпаться в извинениях. - Что вы только должны о нас подумать! - восклицал он. - Я просто убит. Чужие трудности - это так обременительно. - Так в чем же все-таки дело? - поинтересовался мистер Смит. - Да ни в чем, честное слово. Разве что Крессида волнуется. - Кошмар. Впрочем, насколько я понимаю, она уже приходит в себя. - То есть? - Хуже всего, когда течет красная кровь. Впрочем, ее можно стереть, только и всего. - Дядя Берт, вы совершенно невыносимы, - беззлобно сказал Хилари, однако при этом покраснел и вытер платком лицо. - Ладно, я пошел наслаждаться целительным покоем. Если под дверью меня ждет какое-нибудь грязное послание, я обязательно завоплю. Всем спокойной ночи. Мистер Смит, насвистывая, вышел из гостиной и стал подниматься по лестнице. - Вы ведь еще не уходите, не так ли? - обратился Хилари к Трой. - Пожалуйста, останьтесь, иначе я решу, что вы обиделись. - В таком случае я остаюсь. - Боже, как вы холодны! Впрочем, это успокаивает. Вам налить чего-нибудь? Нет? А я выпью бокальчик. Мне совершенно необходимо выпить. После небольшой паузы, занятой приготовлением напитка, Хилари продолжил: - Вам, наверное, смертельно хочется узнать, что было в записке, адресованной дяде Блоху? - Увы, это так. Боюсь, что... - Право, бояться совершенно не стоит. - Не смею сомневаться, поскольку, как я вижу, вы с трудом удерживаете улыбку. - О, вы проницательны, не так ли? Дело в том, что дядю Блоха обозвали старой клушей в клобуке. Подразумевалась, разумеется, тетя Клу, точнее, ее прозвище, которое обязано своим происхождением чуть ли не мне. Ну и плюс грязный намек, что не всех женщин устраивают монахи. Интересно, кого же можно счесть заместителем? Маульта? - Неудивительно, что она пришла в ярость. - В ярость? Да ничего подобного! В глубине души она была довольна. Вы разве не заметили, как ей не понравилось, когда дядя Блох назвал записку смехотворной? - Я вам не верю. - Честное слово, зря. Трой фыркнула. - Разумеется, - продолжил Хилари, - тетушка была бы в восторге, схватись дядя Блох за кнут. Только вот не знаю, какой толк от этого предмета внушения: ведь так легко удрать, оставив бичевателя описывать круги кнутовищем, как делают дрессировщики в цирке. - Полагаю, что в данном случае к делу приступают иначе. Тут пользуются короткими взмахами, словно жокеи, и продолжают, пока кнут не сломается пополам, чтобы торжественно швырнуть обломками в жертву. - О, похоже, вы прекрасно разбираетесь в подобных вещах! - Это всего лишь предположение. - Однако, знаете ли, дело вовсе не шуточное. Моя дорогая Крессида ужасно огорчена. Она действительно обижена и жутко злится. Видите ли, она так и не примирилась со слугами. Она, правда, была готова терпеть их, поскольку свои обязанности они выполняют замечательно, - вы ведь с этим согласны, не так ли? Но, к сожалению, она вбила себе в голову газетную утку об одном греческом миллионере, который умер при подозрительных обстоятельствах, благодаря чему все его слуги получили возможность вернуться в Англию - а к этому они якобы давно стремились, - при чинах и деньгах. Теперь она твердо убеждена, что записку ей послал Найджел, и горит желанием вышвырнуть его вон. - Но вы ведь не считаете, что это Найджел? - Сомневаюсь, чтобы он мог оказаться таким ослом. - Однако.., извините, но вы сами рассказывали, что он из тюрьмы был переведен в сумасшедший дом. - Он так же здоров, как вы или я. Он совершенно излечился. Я, конечно, признаю, что записка выдержана полностью в его духе, но тем не менее я уверен, что это сделано для отвода глаз. - Вот как? - задумчиво проговорила Трой. - Именно. Точно так же записка, полученная дядей Блохом, бьет прямиком в Казберта, который осужден за убийство любовника своей жены. Вы, наверное, не в курсе, но последней каплей, по-видимому, стали для него слова "клобук нацепи". - И как же вы все это объясняете? - Прежде всего я никогда не поверю, чтобы Найджел и Казберт одновременно, независимо друг от друга, решили послать ядовитые анонимки, причем написанные одинаковым почерком и на одной и той же бумаге из библиотеки. "И чтобы Мервину именно тогда же взбрело в голову поставить скипидар на дверь", - добавила про себя Трой. Сомнительно, - продолжил Хилари, - что кто-нибудь из остальных решил бросить на них тень. Во всяком случае, мне всегда казалось, что они отлично ладят друг с другом. - Тогда? - Тогда остается признать, что это сделал кто-то еще. Знаю, что не я, и думаю, что не вы. - Не я. - Выходит, поле поисков сужается до абсурда. Дядя Блох, тетя Клумба, Крессида, дядя Берт. - А Маульт? - Господи! Я и забыл о любимце дяди Берта! Маульт! Итак, Маульт... - Мистер Смит, кажется, думает... - Да, да, знаю. - Хилари обеспокоенно поглядел на Трой и начал мерить шагами комнату, словно не мог найти подходящих слов. - Дядя Берт - большой чудак. Он очень непрост. Очень. - Вот как? - Да. Возьмите хотя бы его сардоническую плебейскую манеру держаться... Мол, я кокни, и потому выламываюсь. Разумеется, он действительно кокни, однако в случае необходимости весьма успешно забывает об этом. Вы бы послушали его во время деловых переговоров! Ни следа акцента, ни капли эксцентричности - сплошная респектабельность. - Интересно. - Видите ли, у дяди Берта просто весьма своеобразное чувство юмора. - Близкое к так называемым "черным" комедиям? - Вот именно. Но при всем при том он исключительно проницателен и... Хилари не договорил. Его взгляд упал на елку, и он без всякого перехода заявил: - Нужно заняться елкой. Это успокаивает. С этими словами мистер Билл-Тосмен открыл ящик с украшениями. Двери в гостиную после ухода мистера Смита остались открытыми и потому не могли заглушить возникшей за ними суматохи. Кто-то поспешно скатился по лестнице, издавая нечленораздельные звуки, потом ругнулся и кинулся, спотыкаясь, по коридору, слепо толкнулся в дверь и оказался мистером Смитом. Но в каком виде! Поверх пижамы был криво наброшен цветастый халат, одна нога в тапочке, другая босая, жидкие волосы встали дыбом, глаза дико вращаются, а из открытого рта густо идет пена. Мистер Смит рыгнул, взмахнул руками и невнятно выдавил из себя: - Отрава! Меня отравили! С его губ сорвался радужный шарик, подплыл к елке, на несколько мгновений застыл под веткой, как игрушка, и лопнул. 2 - Мыло, - проговорил Хилари. - Дядя Берт, это мыло. Ради Бога, успокойтесь и прополощите рот. Здесь, внизу, в умывальной. Мистер Смит мгновенно исчез. - Быть может, вам лучше помочь ему? - сказала Трой. - Какой кошмар! Сколько же можно?! Хилари кинулся вслед за дядей Бертом. Прошло довольно много времени, пока Трой наконец услышала, как они поднимаются по лестнице к спальням. Вскоре после этого Хилари вернулся. Он был ужасно расстроен. - Мыло, - сказал он с порога. - Исключительно крепкий раствор мыла. Дяде очень плохо. Это последняя капля. - Мерзкий шутник! Но последнее выходит уже за всякие рамки! В кармане дядиной пижамы оказалась очередная грязная анонимка: "Как мышьяк?" Он же мог умереть от страха - Как он себя чувствует? - Он очень ослабел, но постепенно приходит в себя И в ярость. - Ничего удивительного. - Кому-то не поздоровится - грозно пообещал Хилари. - Как вы думаете, новый мальчик, взятый на кухню, здесь ни при чем? - Он ничего не знает о прошлом остальных слуг. А этому "кому-то" известно и про "грешную леди" Найджела, и про вспышку Казберта, и про отравление мышьяком, за которое осудили Винсента. - И про "детскую ловушку", расставленную Мервином, - добавила Трой прежде, чем успела подумать Хилари уставился на нее. - Вы хотите сказать... Вы тоже!! - Я обещала молчать. Мне казалось, что другие события позволяют... Могу только сказать, что у меня тоже были неприятности. Я уверена, что Мервин ни при чем. Пожалуйста, не будем вдаваться в подробности. Хилари помолчал, потом принялся вынимать из коробки елочные украшения. - Я не буду ничего предпринимать, - сказал он - Я оставлю все как есть и сохраню величественное спокойствие. Кто-то хочет, чтобы я устроил грандиозный скандал, а я не буду. Я не буду допрашивать своих слуг, не буду портить себе Рождество. Пусть этот "кто-то" лопнет от разочарования. Давайте лучше займемся елкой. Вы не поверите, но сейчас всего десять минут одиннадцатого. Они вдвоем быстро нарядили пушистое деревце Хилари решил выдержать его в золотых тонах. Крупные стеклянные шары они повесили на нижних ветках, игрушки помельче - выше, а на верхушку посадили золотого ангела. Украшение дополнила блестящая золотистая мишура. Среди густых веток поблескивали звезды, вздымались желтые свечи. Елка получилась просто сказочной. - Я позолотил даже рождественскую хижину, - сказал Хилари. - Надеюсь, тетя Клумба не будет возражать. Только подумайте, как все это будет выглядеть, когда зажгут свечи! - А подарки? Подарки будут? - Детишки получат золотые корзинки, которые принесет дядя Блох. По одной корзинке на каждую семью. А подарки для нас будут ждать на столике сбоку. Каждому придется отыскать свои самостоятельно, потому что дядя Блох не сможет прочесть этикетки без очков. Он просто выкатит столик. - Как? Снаружи? А если ночь будет слишком холодной и ветреной? - Если погода окажется плохой, нам придется доставить подарки из коридора. - Асам полковник? Ему все равно придется возникнуть из снежной бури? - Ни на что другое он не согласится. Поколебавшись, Трой все-таки рискнула заметить, что полковник Форестер выглядит недостаточно здоровым, чтобы, пусть ненадолго, выходить под зимнюю метель в легкой золотой накидке. Хилари возразил, что можно надеть и перчатки, а затем, заметив неуверенность в глазах у Трой, добавил, что Винсент подержит над полковником зонтик, так что парик и корона из мишуры не пострадают Несколько снежинок только усилят общее впечатление. - Правда, они быстро растают, - закончил Хилари, угнездившийся на самом верху стремянки, и посмотрел на Трой сквозь зеленые ветки и золотую мишуру. - Вижу, вы не согласны. Вы считаете меня взбалмошным, бессердечным и полностью потерявшим моральные ориентиры. Замечание угодило в точку: Трой именно так и думала. - Может быть, вы и правы, - продолжил Хилари, не дожидаясь ответа. - Но, по крайней мере, я не притворяюсь. Например, я сноб. Я чрезвычайно горжусь древностью своего рода. Я не сделал бы предложения прекрасной Крессиде, если бы она не происходила из семьи потомственных военных. Генеалогические древа я ценю даже больше, чем рождественские И мне нравится, что я могу позволить себе елку из настоящего золота. - Лично я ничего не имею против золотой елки, - сказала Трой. - Я вас понял. Помолитесь за меня завтра во время службы. - Я не священник. - Неважно. Я заново отделал домашнюю церковь. Получилось довольно красиво. - Вы христианин? - Смотря в каком смысле. Будьте ангелом, подайте игрушку. К полуночи елка была окончательно украшена. Они стояли у догорающего камина и любовались делом своих рук. - Гореть будут только свечи, - сказал Хилари. - Освещение получится волшебное. Сказка. Как вы думаете, детям понравится? - Они придут в восторг. Пожалуй, пора спать. - Мне было очень приятно наряжать елку вместе с вами, - сказал Хилари, подавая Трой руку, чтобы проводить. - Вся дикая чепуха осталась далеко позади. Огромное вам спасибо. А как вам нравится рождественская ветвь Найджела? Они как раз проходили под ней. Трой подняла глаза, и рождественский венок мягко коснулся ее лба. - С Рождеством! - сказал Хилари. На пороге гостиной Трой распрощалась с ним и поднялась в свою комнату. Открыв дверцу шкафа, она с удивлением убедилась, что из комнаты Форестеров до сих пор доносятся голоса Беседа была невнятной, однако пока Трой вешала платье, полковник, по-видимому, подошел к шкафу, потому что она услышала совершенно отчетливо: - Нет, дорогая, это решено окончательно. Если ты отказываешься, то я сам. Хлопнула дверца. Трой представила себе, как миссис Форестер с треском захлопывает за собой дверь ванной, однако ей тут же пришлось вообразить другую картину миссис Форестер, влетающая с грохотом обратно в спальню. Ее голос прозвучал резко, но слов разобрать было нельзя. Шаги полковника удалились. Трой поспешно закрыла шкаф и нырнула в постель. 3 Утро Рождества заглянуло в окно вместе с бледными лучами солнца. Вид из спальни открывался самый праздничный - не хватало только рамки из веток с блестками и украшениями. Свежий снег на диво смягчил ландшафт, скрыв под собой все затеи Хилари. Одеваясь, Трой услышала, как Форестеры перекликаются за соседней дверью, и решила, что полковник пришел в норму. Она постучала в совместную стенку и громко крикнула: - Доброе утро! С Рождеством! - Спасибо, мадам, - отозвался мужской голос. - Я передам полковнику и миссис Форестер. Маульт! Трой слышала, как его шаги удаляются, затем раздались невнятные голоса, Маульт вернулся и осторожно постучал в стенку. - Полковник и миссис Форестер передают вам свои поздравления, мадам, и будут очень рады, если вы заглянете. - Через пять минут, - прокричала в ответ Трой. - Спасибо. Полковник и миссис Форестер встретили ее в постели. Они сидели совершенно прямо под зеленым зонтиком, вид которого напоминал о миссионерах викторианской эпохи. Зимнее солнце весело играло на импровизированной крыше. Оба супруга были в алых халатах, одинаково запахнутых на шее таким образом, что их головы поднимались словно из чашек лотоса. Они напоминали изображения индийских божеств. Полковник и миссис Форестер хором пожелали Трой счастливого Рождества и пригласили ее присесть. - Думаю, что не совсем обычный прием вас не смутит. Вы ведь художница, - сказала миссис Форестер. Дверь в ванную была открыта. За ней виднелась вторая дверь в комнату, где Маульт старательно чистил щеткой сюртук. - Об этом зонтике я уже слышала, - ответила Трой. - Мы не любим, когда солнце светит нам в глаза, - пояснила миссис Форестер. - Можно попросить вас закрыть дверь в ванную? Спасибо. У Маульта есть определенные суеверия, с которыми мы предпочитаем не спорить. Надень свой аппарат, Фред. Я говорю: надень свой аппарат! Полковник Форестер, который до этого улыбался и кивал невпопад, потянулся за слуховым аппаратом и вставил его в ухо. - Чудесное изобретение, - сказал он. - Вот только как мне быть сегодня вечером? Впрочем, парик чудовищно длинный. Друид со слуховым аппаратом! Ну не абсурд ли это, как по-вашему? - Погоди, сначала надо выяснить, что было сделано вчера вечером, когда мы пошли спать, - заметила миссис Форестер. - Как развивались события? - Мы умираем от любопытства, - поддержал супругу полковник. Трой рассказала о мистере Смите и мыльном растворе. Миссис Форестер сердито потерла нос. - Это становится нудным, - заявила она. - И это совершенно опрокидывает мою гипотезу, Фред. Совершенно опрокидывает мою гипотезу! - Это для тебя нелегко, Клу. - Но, кстати, опрокидывает ли? Я не так уж в этом уверена. Быть может, это уловка. Я говорю... - Я надел аппарат, Клу. - А в чем заключается ваша гипотеза? - поинтересовалась Трой. - Я считаю, что записки составил Смит. - Но, право... , - Он очень неплохой человек, однако с довольно грубым чувством юмора, и он не любит Крессиду. - Клу, дорогая, я уверен, что ты ошибаешься. - Ничего подобного! Уверена, ты боишься, что я права! Он, как и я, считает ее неподходящей партией для Хилари. - Будь что будет, Клу. - Ты хочешь сказать, будь что есть. Не пугай меня, Фред. - Берт Смит ни в коем случае не написал бы мне такой гадости про тебя. - Не согласна! Подобные шутки как раз в его вкусе. - Да нет же! - страдальчески проговорил полковник. - А Хилари это показалось забавным, - возмущенно сказала миссис Форестер. - Как вы считаете, миссис Аллен? Полагаю, Хилари сообщил вам, о чем идет речь. - В общих чертах - Ну и как? Забавно? - Рискуя навлечь на себя недовольство, боюсь, что я вынуждена признать - начала Трой. - Можете не продолжать! - Миссис Форестер торжествующе поглядела на супруга. - Да, невероятная наглость. Разумеется, совершенно необоснованная. И, как ни абсурдно, несколько ближе к цели, чем можно предположить. Трой могла бы поклясться, что при этих словах в глазах миссис Форестер мелькнуло нечто похожее на воспоминание. - Я не верю, что Берт по доброй воле напился мыла, - упрямо возразил полковник. - С него станется, - мрачно проговорила миссис Форестер и махнула рукой. - Впрочем, это неважно. Главное, миссис Аллен, нам надо выбрать линию поведения. Мы с Фредом решили не обращать внимания. Полностью проигнорировать, словно ничего и не было. - Тут миссис Форестер обняла супруга одной рукой. Полковник заморгал и отодвинулся. - Мы считаем, - продолжила миссис Форестер, - что глупо доставлять шутнику удовольствие, хоть как-то реагируя на его пакости. Надеюсь, вы к нам присоединитесь? - Не портить же елку и все остальное! - поддержал ее полковник. - После службы предстоит репетиция, и хотелось бы уделить ей полное внимание. - Вы вполне оправились, полковник? - О да, спасибо. Это, знаете ли, мое старое недомогание. Что-то типа сердечной недостаточности, или как там еще... Совершенно незачем беспокоиться. - Ну и хорошо. - Трой встала. - Итак, договорились: полное спокойствие и ни слова ни о чем, кроме Рождества. - Прекрасно. Значит, с этим покончено. Вот только не уверена, Фред, как себя поведет твоя протеже. - Она вовсе не моя, Клу. - Она была под твоей опекой. - Вот именно, была. - Полковник повернул покрасневшее лицо к Трой и быстро пояснил, не поднимая на нее взгляда, словно спешил отделаться от неприятной обязанности: - Крессида - дочь одного моего сослуживца. Германия. 1950. На учениях мой джип перевернулся. И вы знаете, что сделал этот человек? - На глаза полковника навернулись слезы. - Он меня вытащил. Меня вжало лицом в грязь, а он меня вытащил. Потом. Потом взрыв. Бензин. Я обещал ему присмотреть за девочкой. - К счастью, - вставила миссис Форестер, - она была хорошо обеспечена. Школа в Швейцарии и все такое О результатах не будем. - Ее мать, бедняжка, умерла. При родах. - А теперь, - сказала миссис Форестер, внезапно закрывая зонтик, - девочка подалась в актрисы. - Разве она не мила, дорогая? - Она очень красива, - согласилась Трой и спустилась к завтраку. Этим утром Хилари был занят, однако Трой все равно довольно серьезно поработала над портретом, прежде чем начать готовиться к рождественской службе. Случайно кинув взгляд из окна библиотеки, она невольно вздрогнула. Найджел закончил свою скульптуру. На снежном постаменте, основой для которого служил тот самый ящик, блистала в ледяной неподвижности фигура предка Хилари Билл-Тосмена со скрещенными на груди плоскими руками. В половине одиннадцатого на башне затрезвонил монастырский колокол, выдавая волнение звонаря. Трой быстро спустилась по лестнице и свернула в правый коридор, который вел в библиотеку, комнату для завтраков, будуар, кабинет Хилари и, как теперь выяснилось, в церковь. Церковь оказалась превосходной. Она была полна - однако не переполнена - истинными произведениями искусства. Дароносица, подсвечники, исповедальня периода кватроченто - все отличалось изысканным вкусом и, безусловно, астрономической стоимостью. Трой ужасно захотелось в противовес этой роскоши почтить какого-нибудь потертого гипсового святого венком из бумажных цветов. Казберт, Мервин, Найджел, Винсент, Киски-Ласки и его поваренок уже сидели на своих местах в окружении незнакомых личностей очевидно, строительных и прочих рабочих и их семейств На передней скамье восседали Хилари и Крессида. Вскоре собрались остальные гости, и служба началась. Тюремный священник отслужил короткую мессу, во время которой полковник Форестер, к приятному изумле