братно в кровать. Тут что-то стало тереться о ее щиколотки. Она посмотрела вниз, и увидела вторую кошку: полосатую Подлизу. Крессида снова завопила, на этот раз во весь голос, ринулась в коридор и побежала по галерее, пока не очутилась в не слишком-то пылких объятиях Аллена. Плотно завернувшись в стеганое одеяло, не реагируя на утешения окончательно растерявшегося Хилари, она нервно трясла головой, стучала зубами и хлопала большими мокрыми глазами, похожими на анютины глазки. - Прекрасно, - сказал Аллен. - Два вопроса. Как, по-вашему, могли попасть в вашу комнату кошки? Вы оставили дверь открытой, когда заходили к Трой? Крессида не имела ни малейшего понятия. - Дорогая, ты, должно быть, не закрыла дверь, правда? - спросил Хилари. - Их подпустил твой кухонный заправила. Назло. Я знаю! - Но, Крессида! В самом деле! - Да, он! Он держит на меня зло. Все они! Они ревнуют. Они боятся, что я захочу что-нибудь изменить. Они пытаются напугать меня до смерти, чтобы выжить отсюда! Прежде чем Хилари успел запротестовать, Аллен спросил: - Где теперь вторая кошка? Подлиза? - Она гуляла по коридору, - сообщила Трой. Крессида немедленно забилась внутри своего стеганого кокона. - Все в порядке, - быстро добавила Трой. - Она зашла в мою комнату, и я закрыла дверь. - Честное слово? - Да. - Господи! Да уложи ты ее, Хилари! - возопила миссис Форестер. - Ну, тетушка, в самом деле! Сейчас. Хорошо. Я все сделаю. - Дай ей таблетку. Она, конечно, принимает таблетки. Все они так делают. Твоего дядю больше нельзя беспокоить. Я возвращаюсь к нему. Если только, - тут она обратилась к Аллену, - я вам не нужна. - Нет, идите спокойно. Надеюсь, с полковником все в порядке. Он разволновался? - Он проснулся и пробормотал что-то по поводу паровоза. Желаю всем доброго утра, - бросила миссис Форестер и исчезла. Не успела она скрыться за дверью, как Хилари сам издал приглушенный вопль, вскочил и перевесился через перила лестницы. Затем указал обвиняющим перстом на кучу осколков фарфора у торшера. - Черт возьми! Это моя китайская ваза! Кто-то разбил мою китайскую вазу!!! - Ваша китайская ваза, - невозмутимо сказал Аллен, - пролетела всего в двух дюймах от моей головы. - Что вы, к дьяволу, имеете в виду? Почему вы вообще стоите тут с рукой на груди, как Наполеон Бонапарт? - Я стою с рукой на груди потому, что эта ваза едва не сломала ее. Все в порядке, - поспешно добавил Аллен, увидев глаза Трой. - Она не сломана. - Неплохая была вещица, - заметил мистер Смит. - Можно сказать, фамильное достояние. Ты ведь привез ее из Эйхлебаума, не так ли? Жаль. - Более чем жаль. - Страховка в порядке? - Естественно. Только это слабое утешение. Вопрос в том, кто ее разбил. Кто столкнул ее? Ты? требовательно спросил Хилари у своей возлюбленной. - Не я! - закричала она. - И не говори со мной таким тоном! Это, наверное, кошка. - Кошка?! Как могла... - Должен сказать, - вмешался Аллен, - что кошка сбежала по лестнице сразу после того, как упала ваза. Хилари открыл было рот, потом закрыл и посмотрел на Крессиду, которая сердито куталась в одеяло. - Извини, дорогая. Прости меня. Это от неожиданности. А ваза действительно была очень ценной. - Я хочу лечь. - Да, да. Конечно. Я отведу тебя. Они удалились. Крессида по-прежнему не расставалась с одеялом. - О Господи! - пробормотал мистер Смит, напустив на себя скорбный вид. - Когда рвутся струны, музыка умолкает. - Ваша комната находится рядом с ее, не так ли? Вы слышали что-нибудь? - Между нами ее ванная. Она получила в северо-западном уголке прямо номер люкс. Какие-то звуки я, конечно, слышал, но особо не вникал. У нее мог быть Хилли. Понимаете? - Да. - Но когда она с воплями помчалась по коридору, я подумал: "Ого-го!" - и вышел. Слава Богу, ничего страшного. Еще раз спокойной ночи. Когда он ушел, Аллен сказал: - Вылезай. - И Трой тихо возникла у него за спиной. - Твоя рука, - сказала она. - Рори, я не вмешиваюсь, но как твоя рука? - Не приставай ко мне, - очень похоже передразнил Аллен полковника и обнял жену правой рукой. - Хороший синяк, и все. - Кто-то?.. - Я проверю гипотезу о кошке, а затем хоть пожар, хоть потоп, но мы идем спать! - Я приготовлю тебе постель, хорошо? - Пожалуйста, дорогая. Только, прежде чем ты уйдешь, один вопрос. После ужина, около полуночи, ты выглянула из окна своей спальни и увидела, как Винсент заворачивает за северо-западный угол дома. Он вез тачку, а в тачке лежала рождественская елка. Он скинул дерево под окном гардеробной полковника. Ты видела, как он сделал это? - Нет. Там царила сплошная чернота. Я видела, как он идет по тропинке. Она достаточно широкая. Тень не покрывала ее. Он шел в лунном свете, как на ладони. А затем исчез в глубокой тени, и я слышала, как он сбрасывает елку. После этого я отошла от окна. - Ты видела, как он идет обратно? - Нет. Я озябла и легла. - "В лунном свете, как на ладони". Из твоего окна видна территория земляных работы? Там, где чистят озеро и насыпают холм? - Да. Чуть влево. - Ты смотрела в том направлении? - Да. Было очень красиво. Можно забыть про все. Изумительные формы. - Например, цепочка следов, уходящая вдаль? - Ничего подобного. Все снежное поле - я имею в виду передний план - было девственно-чистым. - Точно? - Совершенно точно. Именно это и делало его изумительным. - Нигде никаких отпечатков колес и следов ног? - Никаких. Винсент проехал по тропинке, которая была уже утоптана. - А утром ты выглянула в окно? - Да, дорогой. И на снегу не было никаких следов. Нигде. Могу добавить, что после нашего телефонного разговора я вышла за двери. Мне хотелось взглянуть на скульптуру Найджела. Она немного пострадала от непогоды, особенно с наветренной стороны. Все остальное практически сохранило первоначальную форму. Я обогнула дом, чтобы оценить ночной вид в новом ракурсе. Никаких следов нигде не было. Дорожки вокруг дома, двор и подъезд были утоптаны и в слякоти. А двор вдобавок выметен. - Получается, что за ночь и утром никто не приближался к району земляных работ. - Только если с противоположной стороны. Но и тогда я заметила бы следы на склоне. - И после полуночи снегопада не было? - Нет. Только северный ветер. Утром на небе я не заметила ни одного облачка. - Так. Ураган разыгрался только сегодня к ночи. Спасибо, любимая. А теперь иди. Я ненадолго. - Можно?.. - Да? - Нет ли чего-нибудь, что я могла бы сделать? Хотя бы просто постоять, сложив ручки, как скорбный ангел? - Я скажу, что ты можешь сделать. Ты можешь взять мой чемоданчик, спуститься по лестнице и собрать все до единого кусочки бывшего фамильного достояния Билл-Тосмена. Только очень осторожно. Бери их только за края, складывай в чемоданчик, а затем отнеси наверх. Я буду тут. Сделаешь? - Подожди меня. Когда Трой начала собирать осколки, Аллен направился к тому столику на галерее, где стояла ваза, и заглянул через перила. Под ним виднелась верхушка торшера, круг света, а в нем, как в луже, купались осколки фарфора. Макушка Трой, ее плечи, колени и длинная тонкая рука, скользящая осторожными движениями над полом. Трой была прямо под ним. Небольшой китайский столик - изящный, но очень крепкий - стоял у самых перил. Эбонитовый пьедестал, на котором покоилась ваза, по-прежнему находился на своем месте. Он поднимал вазу над перилами. Наверное, Хилари рассчитывал, что гости, подняв глаза, сразу восхитятся ненавязчиво поданным с самых выгодных позиций фамильным достоянием. Аллен действительно успел заметить и оценить вазу за эту долгую, долгую ночь. Он включил на галерее весь свет и достал карманный фонарик, одолженный Рейберном. Затем начал дюйм за дюймом исследовать поверхность столика, - очень методично и тщательно, так что продолжал это занятие и тогда, когда Трой собрала все осколки, выключила внизу свет и поднялась к нему. - Ты, наверное, ищешь следы когтей? - Да. - Нашел? - Пока нет. Иди. Я почти закончил. Я сам занесу чемоданчик. Когда часы пробили час ночи и Аллен наконец пришел к Трой, она сразу поняла, что лучше не спрашивать, нашел ли он следы когтей Лапушки на китайском столике. Потому что он явно ничего не нашел. 4 Проснулся Аллен точно в три, как и приказал себе. Осторожно, чтобы не разбудить Трой, он пробрался через темную ванную к себе, побрился и сунул голову под холодную воду. Затем посмотрел в окно. Луна уже зашла, зато среди несущихся туч светили звезды. Ветер все еще задувал, но дождь прекратился. Буря стихала. Аллен оделся, преодолевая боль в руке, натянул толстый свитер и сунул в карман капюшон. Потом зажег фонарик и, миновав коридор и галерею, спустился по лестнице. Темный холл зиял пустотой. Только в каминах кое-где еще тлели красные глазки недогоревших углей. Аллен направился к коридору западного крыла и, свернув налево, дошел до самой библиотеки. Библиотека тоже тонула во тьме. Знакомый запах масла и скипидара на миг перенес его в студию жены. Интересно, вернули на место портрет? Аллен сделал несколько шагов от двери и вздрогнул, как прежде Трой, от щелчка замка, когда дверь вдруг приоткрылась сама по себе. Он затворил ее. Лучик фонарика заметался по комнате. Книги, лампы, стулья, картины, орнаменты - все это возникало и исчезало. Наконец в луч света попала рабочая скамья и рядом с ней мольберт. Из темноты на Аллена глянул Хилари. Аллен подошел поближе. Свет фонаря стал ярче, оживив картину. Трой никак нельзя было обвинить в натуралистичности. Она выхватывала самую суть изображаемого предмета - в данном случае черты характера Хилари - и переносила их на холст. Какие же это черты? Что она увидела? Прежде всего, конечно, налет надменности, заставивший ее вспомнить о "достойном верблюде". Плюс к этому элегантность, привередливость, даже наглость, некая вычурность. Но совершенно неожиданно в подчеркнутом сбеге от ноздрей к уголкам рта, который мог бы принадлежать сатиру. Трой открыла в Хилари гедониста. Библиотека была крайней комнатой в западном крыле и потому имела три наружных стены. Левые от двери окна выходили на большой двор. Аллен направился к ним. Он знал, что они задернуты шторами и закрыты ставнями Отдернув шторы, он открыл одно окно. В голове промелькнуло, что, какая бы драма ни разыгрывалась в Холбедзе, окна играют в ней немалую роль. Аллен скользнул фонариком по рамам. Фрамуги слегка дребезжали и пропускали тонкие струйки холодного воздуха. С этой стороны ветер, пожалуй, недостаточно силен, чтобы натворить бед в комнате, однако Аллен вернулся к мольберту, толчком закрепил его поустойчивее и только после этого отжал задвижки, впустив холод и звуки внешнего мира. Затем внимательно посмотрел в щель. Небо очистилось. Звезды светили достаточно ярко, чтобы различить во дворе катафалк Найджела, лишившийся всего, кроме остатков фигуры, да и те уже превратились в тонкую корочку снега. Аллен надел капюшон, прикрыл воротом свитера рот и уши, уселся на подоконник и выключил фонарик. Смотреть надо было в оба. Интересно, близко ли уже Фокс со своей командой? Хорошо бы связаться с ними по радио. Они могли появиться в самый неподходящий момент. Впрочем, вряд ли это что-нибудь изменит. Когда встают слуги? В шесть? А может, он самым нелепым, смехотворным образом ошибается? Ждет, как бывает частенько, того, что и не может произойти? В конце концов его теория, если ее вообще можно было назвать теорией, основывалась на очень тоненькой цепочке свидетельств. Фактически, сплошные догадки. Можно, конечно, было проверить сразу, но тогда прощай элемент неожиданности. Аллен еще раз мысленно повторил сведения, которые собрал по кусочкам от Трой, гостей, Хилари и слуг. Что касается мотива, пока полный туман. Зато сам ход событий - дело иное. А доказательства? Набор диких шуточек, которые, однако, могут оказаться взаимосвязанными. Исчезновение. Человек в парике. Золотистая материя на молодой елке. Дурацкая попытка взлома Картонка в окне. Разлетевшаяся вдребезги ваза и его левая рука, пульсирующая от боли. Пожалуй, белее разнородного набора не мог бы предложить сам мистер Смит в те дни, когда у него была всего-навсего лошадь с тележкой. Аллен переменил положение, поднял заодно и воротник куртки, но не оторвал глаз от щели. Ледяной сквозняк заставлял слезиться глаза. За годы, проведенные в полиции, где такое вот выжидательное бездействие с полной концентрацией внимания, невзирая на неудобства и усталость, называется "смотреть в оба", Аллен разработал приемы самодисциплины. Обычно он в таких ситуациях начинал вспоминать самые нелепые цитаты из любимых авторов, которые можно было бы применить к его работе. Получалось забавно, особенно если взять Шекспира. Затем как-то незаметно припомнились сонеты, и как раз в тот момент, когда Аллен со слезящимися глазами и дико ноющей рукой повторял "правдивый свет мне заменила тьма", он наконец заметил слабый свет. Луч запрыгал по двору и, как ночной мотылек, ударился о надгробие, выполненное Найджелом. "Сработало", - решил Аллен. На долю секунды лучик ударил ему прямо в глаза, заставив отпрянуть, но тут же скакнул обратно к надгробию, а затем под ноги к медленно приближающейся группе, которая то возникала, то временами полностью растворялась в темноте. Две фигуры, склонившись навстречу ветру, тащили невидимый груз. Санки. Свет фонаря наконец застыл на земле рядом с надгробием. Замелькали перчатки и тяжелые сапоги, толкающие и разворачивающие сани. Аллен на подоконнике встал на корточки, снял крепление с рам и взялся за них руками, чтобы не дать им распахнуться от ветра. Одновременно он продолжал напряженно наблюдать сквозь щель. Трое мужчин. Несмотря на вой ветра, ему удалось разобрать их голоса. Сначала они долго пристраивали фонарик, чтобы он светил на упаковочный ящик. Затем в световой круг попала фигура: мужчина с лопатой. Две пары рук взялись за верхние углы ящика. - Тяжелый, - сказал чей-то голос. Аллен дал ставням распахнуться. Они с грохотом ударились о стену. В следующее мгновение он уже ступил на карниз и зажег собственный фонарик. Луч ударил прямо в лица Киски-Ласки, Мервина и стоявшего за ящиком Винсента. - Вы очень рано взялись за работу, - прокричал Аллен. Ни звука, ни движения в ответ. Они словно застыли. Затем прогудел баритон Киски-Ласки: - Винс попросил нас помочь ему убраться. Молчание. - Верно, - произнес наконец Винсент. - Ничего не осталось, сэр, - подал голос Мервин. - Буря все разрушила. - Очень неприятно на вид, - сказал Киски-Ласки. - А Найджел отказался помогать? - спросил Аллен. - Мы не стали его волновать, - пояснил Мервин. - Его очень легко расстроить. Чтобы быть услышанными, им приходилось кричать. Аллен соскочил во двор и начал тихонько обходить группу, пока не наткнулся на колонну портика, ведущего в прихожую. Он моментально вспомнил, что один из констеблей Рейберна, забирая мокрую одежду, включал уличное освещение. Аллен продолжал держать всех троих в луче своего фонаря. Они поворачивались вслед его перемещениям, щуря глаза и тесно прижимаясь друг к другу. Аллен провел рукой по колонне, попятился и почувствовал стену дома. - Почему вы не дождались утра? - крикнул он им. Они заговорили хором. Посыпались несвязные объяснения: Хилари не любит беспорядка, Найджел будет потрясен судьбой своего творения... На этом поток иссяк. - Чего стали? Давайте! - велел Винсент, и две пары рук в перчатках снова взялись за ящик. Аллен нащупал выключатель. Портик и двор мгновенно залил яркий свет. Драматическая сцена во тьме с мятущимися лучами и смутными угрожающими фигурами пропала. Вокруг упаковочного ящика стояли три человека в тяжелых пальто и гневно глазели на четвертого. - Прежде чем вы его увезете, - сказал Аллен, - я хочу заглянуть внутрь. - Там ничего нет! - почти взвизгнул Киски-Ласки, а Винсент, вторя ему, крикнул: - Нельзя! Он забит гвоздями. - Это всего-навсего старый упаковочный ящик, сэр, - сказал Мервин. - В нем прибыло фортепьяно. Там теперь всякий хлам, предназначенный на выброс. - Прекрасно, - ответил Аллен. - С вашего позволения, я взгляну на него. Он направился к ним. Трое мужчин загородили собою ящик. "Господи! - подумал Аллен. - Как трогательно и как неимоверно жалко!" Они без всякой надежды пытались скрыться за спинами друг у друга, слиться в безликую массу и таким образом спрятаться. - Глупо так вести себя, - сказал Аллен. - Вы только навредите себе, продолжая в том же духе. Я должен заглянуть в ящик. Киски-Ласки забормотал, как испуганный мальчишка, который пытается хоть как-то защититься: - Мы вам не дадим. Нас трое против одного. Вы лучше поберегитесь. - Послушайте, сэр: не надо! - поддержал его Мер-вин. - Это вам даром не пройдет. Не надо! Винсента била дрожь, но он тоже пробормотал: - Вы напрашиваетесь на неприятности. Лучше не надо. Вы нас не доводите. Я предупредил, ясно? Я предупредил. - Винс, заткнись, - приказал Киски-Ласки. Аллен продолжал шагать к ним. Все трое одновременно набычились и напружинили ноги, готовясь броситься на него разом со всех сторон. - Подумайте! - сурово сказал Аллен. - Напасть на меня - это самое худшее, что вы можете сделать в данной ситуации. - О, Господи! - запричитал Киски-Ласки. - О, Господи, Господи, Господи! - Отойдите в сторону. А если вы попытаетесь сейчас стукнуть меня по голове или отключить как-нибудь иначе, то навлечете на себя еще большие неприятности. Вам это должно быть прекрасно известно. Лучше уймитесь. Винсент нерешительно замахнулся лопатой. Аллен рванулся вперед и пригнулся. Лопата просвистела у него над головой и воткнулась в бок упаковочного ящика. Винсент уставился на Аллена, открыв рот и прижав пальцы к губам. - Черт, вы ловкий! - Твое счастье, - сказал Аллен. - Балда! Зачем тебе лишние неприятности? Отойди сейчас же! - Винс! Ты чуть не оттяпал ему голову! - всплеснул руками Киски-Ласки. - Я растерялся... - Тихо! - велел Мервин. - Делайте, как он говорит. Иначе совсем беда. Они отошли. Ящик вовсе не был забит гвоздями. Боковая стенка крепилась к днищу на петлях и была закреплена сверху обычными крючками. Троица словно окаменела, а Аллен мог пользоваться только одной рукой. Сначала он извлек лопату и воткнул ее в землю, сопроводив движение словами: - Больше не пробуйте! Затем откинул первые два крючка. Стенка приоткрылась, и последний крючок заело. Аллен стукнул по нему торцом ладони. Крючок отскочил. Стенка ящика упала прямо на него. Аллен отступил, и она стукнулась о камни двора. Прислоненный к ней Маульт выкатился и уставил свой безжизненный взор на Аллена. Глава 9 ПОСТ МОРТЕМ 1 Гротескное появление Маульта, точнее, его тела, похоже, вселило в зрительскую аудиторию судорожную активность. Несколько мгновений троица оставалась неподвижной, а потом, не издав ни звука, ударилась в бега. Они вылетели со двора и растворились в ночи. Но не успел Аллен сделать за ними и десятка шагов, как они с той же скоростью примчались обратно, дико размахивая руками, как участники какой-то невероятной клоунады. При этом, словно для полноты сходства, их заливал яркий, почти сценический свет. Вот свет приблизился, и все трое обернулись, заслоняясь руками, и сбились в кучу. Во двор влетела полицейская машина и резко затормозила. При визге тормозов Винсент сорвался с места и прямо налетел на Аллена. Остальные замешкались, не соображая, в какую сторону рвануть, и были схвачены четырьмя дюжими мужчинами, которые выскочили из машины с завидным проворством. Это были сержанты-детективы Бейли и Томпсон, первый - специалист по отпечаткам пальцев, а второй - фотограф, потом еще шофер и наконец инспектор. - Так! - заговорил Фокс, самый крупный из четверых. - Ради чего такая спешка? Киски-Ласки разразился слезами. - Спокойнее, спокойнее, - сказал Аллен. - Тише Куда, интересно, вы собрались? Через холм прямо в Вэйл? Доброе утро. Фокс - Доброе утро, мистер Аллен. Вы уже работаете? - Как видите. - Что делать с этими типами? - Хорошо вам спрашивать! Они изо всех сил стараются навлечь на себя как можно больше неприятностей. - Мы ничего не делали! Мы его пальцем не трогали! - завопил Киски-Ласки. - Это кошмарное недоразумение! Аллен, у которого после наскока Винсента мучительно ломило руку, кивнул на упаковочный ящик. - Речь идет о Нем. - Так, так, - заметил Фокс. - Никак, труп? - Труп. - Это, случаем, не пропавшая личность? - Случаем, она. - Так мы берем этих? - Загоните их, ради всего святого, в дом! - раздраженно буркнул Аллен, - Тащите их туда! Вход отсюда, через окно. Я пойду вперед и включу свет. Самое лучшее - отправить их в собственные комнаты. И тихо вы, ясно? Незачем будить весь дом. Повар, как там тебя, Киски-Ласки? Будь любезен, заткнись! - А труп? - поинтересовался Фокс. - Всему свое время. Прежде чем его можно будет убрать, должен приехать полицейский хирург. Бейли! Томпсон! - Сэр? - Займитесь пока. Так, как нужно. Отпечатки. Внутри ящика и снаружи. Сани. Все поверхности. И тело, конечно. В общем, по полной программе. Аллен подошел к трупу и склонился над ним. Застыв в скрюченном положении, он лежал на спине. Голова под очень странным углом к шее. Одна рука поднята, глаза и рот открыты. Четко выделялись старые шрамы поперек подбородка, верхней губы и одной из щек. Однако борода, усы и парик закрыли бы их полностью, решил Аллен. В этом плане шрамы были неважны. Затем Аллен, скользнув руками по телу, извлек из внутреннего кармана жакета пустую плоскую фляжку на полпинты, открутил пробку и понюхал. Виски. Из другого кармана он достал ключ. Не найдя ничего больше, он отошел от покойника и обратился к Винсенту с товарищами: - Вы в состоянии спокойно идти? Или вы совсем свихнулись? Пойдете? Ответом ему послужило утвердительное хлюпанье. - Хорошо. Вы, - сказал Аллен шоферу, - пойдете вместе с нами. Вы, - это относилось уже к Бейли и Томпсону, - начинайте. Я вызову врача. Когда кончите, ждите инструкций. Где вторая машина. Фокc? - Меняют колесо. Скоро будут. - Когда появятся, - обратился Аллен к Бейли, - расставьте их у дверей. Незачем, чтобы кто-нибудь бродил по двору, пока вы здесь не закончите. Вставать начнут к шести. Пойдемте, Фокс. Пошли, красавчики. Аллен провел их через библиотечное окно, затем по коридору, через холл, в дверь за зеленой занавеской и остановился в гостиной для слуг. Здесь они застигли врасплох мальчика, который разводил огонь. Аллен отправил его к Казберту с просьбой прийти как можно скорее. - Найджел встал? - спросил он. Мальчик, таращась на него во все глаза, кивнул. Как выяснилось, Найджел занимался приготовлениями к раннему чаю. - Скажи ему, что мы будем здесь и не хотим, чтобы нам мешали. Ясно? Хорошо. Тогда подкинь еще угля и исчезни, будь хорошим мальчиком. Когда парнишка ушел, Аллен позвонил Рейберну со служебного телефона, сообщил ему о находке и попросил прислать полицейского хирурга как можно скорее. Кончив разговор, он вернулся в гостиную и кивком велел шоферу занять пост у двери. Мервин, Киски-Ласки и Винсент сбились в кучку посреди комнаты. Киски-Ласки кривил полное лицо и время от времени всхлипывал, как ребенок. - Так, - начал Аллен. - Я полагаю, вы все прекрасно понимаете, что сделали? Вы попытались помешать полиции исполнять свой долг, что является исключительно серьезным обвинением. Они хором загалдели. - Тихо! Хватит вдалбливать мне, что вы его не убивали. Никто пока не собирается утверждать обратного. Вы можете быть привлечены к ответственности как лица, имеющие отношение к уже совершенному преступлению, если вам известно, что это такое. - Естественно, - проговорил с некоторым оттенком достоинства Мервин. - Прекрасно. А пока я собираюсь сообщить вам, что, по моему мнению, послужило причиной вашего вызывающего поведения. Да подойдите к огню, ради Бога! Я не имею желания говорить с людьми, которые стучат зубами, будто кастаньетами. Они несмело придвинулись к камину. Под ногами у всех троих быстро образовались лужи, от одежды повалил пар. Они являли собой очень пеструю группу. Толстый Киски-Ласки словно весь пропитался водой. Похожий на хорька Винсент словно еще больше посмуглел. Мервин был очень бледен, под глазами залегли темные круги. Все трое ждали. Аллен пристроил пульсирующую от боли руку поудобнее на груди и сел на край стола. Фокс откашлялся, принял отсутствующий вид и достал блокнот. - Если я ошибаюсь, - начал Аллен, - лучшее, что вы можете сделать, это поправить меня, невзирая на результат. Ясно? Я в самом деле так думаю. Вы не верите мне, но это так. С какой стороны ни посмотри, для вас будет лучше. Вернемся к рождественской елке. Праздник. Вечер кончается. Около полуночи вы, - тут он посмотрел на Винсента, - везете лишенную украшений елку на тачке к развалинам оранжереи у западного крыла. Вываливаете ее под окном гардеробной полковника Форестера рядом с молодой елью. Верно? Губы Винсента беззвучно шевельнулись. - И тогда же вы наткнулись на тело Маульта, лежащее у подножия дерева. Я могу только догадываться о вашей первой реакции. Не знаю, насколько тщательно вы его осмотрели, но думаю, вы видели достаточно, чтобы убедиться, что он убит. Вас охватила паника. Тогда, не сходя с места, или позже, посоветовавшись с приятелями... Все трое непроизвольно дернулись и тут же застыли снова. - Понятно, - сказал Аллен. - Значит, так. Вы вернулись в дом и сообщили о своей находке Казберту и этим двоим. Верно? - К чему говорить? - произнес Винсент, нервно проводя языком по губам. - Я ничего не обещал. И, учтите, ни с чем не соглашаюсь и ничего не признаю. А если бы даже и так, то поступок-то правильный, ничего не скажешь, а? Должен же я был сообщить, что видел, верно? Не так разве? - Безусловно. Пока что изложенная последовательность событий не содержит ничего криминального. - Любой должен сообщить о том, что видел, начальству. Дальше отвечает начальник. - В данном случае вы не считаете мистера Билл-Тосмена начальником? - Нельзя перескакивать через ступеньки. Конечно, если... Понятно? Я не сказал, что... - Хорошо, хорошо. Мы уже все поняли, что вы ничего не сказали, а также чего именно не сказали. Давайте продолжим и дойдем наконец до того, что вы скажете. Предположим, вы вернулись в дом и сообщили о своей находке Казберту. И этим двоим. Но не Найджелу, поскольку его реакции частенько неадекватны. Предположим, вы все вместе приняли одно решение. Налицо было тело человека, которого вы все искренне ненавидели и кому среди прочих оскорблений угрожали еще утром. Все признаки говорили об убийстве. Ситуация получалась весьма щекотливой. По нескольким причинам. Во-первых, ваше прошлое. Во-вторых, происшествия предыдущего дня: ловушки, анонимки, мыло и так далее. - Мы ничего... - начал было Мервин. - Я ни на миг не предполагал, что это вы. Зато догадываюсь, что вы обвинили Маульта в попытке таким вот гнусным образом дискредитировать вас, и, соответственно, решили, что и это обстоятельство, когда оно всплывет, можно будет поставить вам в вину. После чего, естественно, запаниковали и решили избавиться от тела. В этот момент вошел Казберт. Он был в ярком халате, накинутом поверх пижамы, и выглядел как поднятый среди ночи почтенный метрдотель, который еще и знать не знает о любвеобильных поклонниках жены. - Насколько я понял, - обратился он к Аллену, - вы желали меня видеть. - Желал и вижу, - отозвался Аллен с некоторой долей иронии, - что придется вас, Казберт, проинформировать. Тело Альфреда Маульта найдено в упаковочном ящике, послужившем основой для вылепленного Найджелом надгробия Билл-Тосмена. Эти вот трое пытались вывезти ящик со всем содержимым на санях. Замысел, полагаю, заключался в том, чтобы припрятать его в зоне работ, где ничего не подозревающие бульдозеристы водрузили бы над ним искусственный холм, отражающийся в озере. А на вершине воздвигли бы, как принято, очередную "Причуду". Я как раз пытаюсь убедить присутствующих, что лучше всего для них - кстати, и для вас, - дать мне полный и правдивый отчет обо всех событиях. Казберт пристально поглядел на своих подчиненных, но ни один не поднял на него глаз. - Итак, первое, - продолжил Аллен. - Приходил ли к вам в рождественскую ночь Винсент, чтобы сообщить об обнаруженном теле? Точнее, вчера в десять минут первого или около того? Казберт взялся рукой за подбородок и ничего не ответил. - Мы ни слова не сказали, - внезапно выпалил Винсент. - Ни слова, Казберт. - Еще как сказал! - взорвался Киски-Ласки. - Это ты раззявил свою глупую пасть! Правда, Мервин? - Ничего подобного! Я сказал "если". - Если что? - спросил Казберт. - Я говорил предположительно. Если предположить, что он не ошибается, то все было бы правильно и как надо. То есть сообщить тебе. Что я и сделал. Я хочу сказать... - Заткнись! - хором заорали Киски-Ласки и Мер-вин. - Суть моих предположений в том, - пояснил Аллен Казберту, - что вы посоветовались и решили немедленно спрятать тело в упаковочный ящик. Зарыть его сразу в зоне работ вы не могли, потому что оставили бы за собой отчетливые следы на снегу, которые утром предстали бы на всеобщее обозрение. Кроме того, как следует спрятать труп в темноте очень сложно. При свете дня легко определить место, где только что копали Итак, одному из вас пришла в голову блестящая идея использовать упаковочный ящик, который так и так должны были засыпать землей вместе с прочим хламом. Полагаю, что Винсент подвез труп на тачке и кто-то из вас помог или помогли ему убрать импровизированные ступеньки, открыть стенку ящика, затолкать туда тело и восстановить ступеньки в прежнем виде. Наутро было замечено, что северная сторона снежного памятника пострадала от ветра и дождя, однако новый снегопад несколько поправил дело. Аллен немного помолчал. Киски-Ласки испустил глубокий вздох, остальные переминались с ноги на ногу. - Мне кажется, нам лучше сесть, - предложил Аллен. Они расселись в том же порядке, что и вчера Фокс, как обычно, стушевался где-то в сторонке, а шофер продолжал занимать пост у двери. - Интересно, - сказал Аллен, - ради чего вам понадобилось убирать ящик сегодня в пять утра? Нервы не выдержали? Не смогли дольше выносить его близость? Или не хватило духу тащить его при свете дня? И что вы собирались с ним делать? Наверное, буря оставила промоины в свежей насыпи или в кромке озера, куда вы надеялись его припрятать? Они опять завозили ногами, искоса поглядывая на Аллена и друг на друга. - Я понял. Так оно и было. Спокойнее. Не лучше ли честно оценить обстоятельства? Внешне выглядит так, будто вы попались на месте преступления. Есть вы, есть труп. Можете мне не верить, но я до сих пор не собираюсь никого из вас арестовывать по обвинению в убийстве, что, впрочем, пытался втолковать вам еще вчера. Вас можно обвинить в попытке помешать правосудию, но будет ли предъявлено это обвинение, уже другой вопрос. Сейчас нам нужно найти убийцу. Если вы перестанете мешать, поможете и будете вести себя разумно, мы учтем это. Я не предлагаю вам никаких сделок. Я просто обрисовываю ситуацию в ближайшем будущем. Хотите посоветоваться с глазу на глаз - пожалуйста. Только не пытайтесь изобрести очередную ложь. Это глупо. Что скажете? Казберт? - Не знаю, - вздохнул Казберт. - Я не знаю, стоит ли говорить. Честно. Никто из остальных не проявил готовность помочь Казберту решиться на что-то. - Вам, случайно, не кажется, - сказал Аллен, - что вам бы следовало оказать содействие мистеру Билл-Тосмену в попытках разобраться? Он ведь сделал для вас довольно много, не так ли? Внезапно Киски-Ласки впервые повел себя как рассудительный и здравомыслящий человек. - Мистер Билл-Тосмен, - сказал он, - живет в свое удовольствие. Его никто не заставлял выбирать себе именно таких слуг, чтобы они работали в этой глуши Он просто учел все обстоятельства. И получил что хотел, причем не прогадал. Если он предпочитает наводить тень на плетень разговорами о реабилитации, это его дело. Кабы мы тут не вкалывали, вы бы столько о ней не слышали. По лицам слуг промелькнуло подобие ухмылки - "Нам бы следовало!" - продолжил Киски-Ласки, и его круглое лицо, все еще в пятнах от слез, расплылось в широчайшей улыбке. - Еще скажите, что нам следует выказать благодарность! Нам все время твердят, что мы должны быть благодарны. В качестве платы за услугу? После одиннадцати лет за решеткой, мистер Аллен, на подобные вещи начинаешь смотреть немного иначе. - Да, конечно, - сказал Аллен. - Дело в том, - тут он обвел глазами присутствующих, - что, выйдя из-за решетки, вы очутились в тюрьме иного рода, в которую постороннему очень трудно проникнуть. Они уставились на него с выражением, сильно смахивающим на изумление. - Не будем на этом останавливаться, - продолжал Аллен. - У меня есть работа, у вас тоже. Если вы подтвердите мои предположения о роли, которую вы сыграли, этого будет вполне достаточно и, думаю, самое лучшее для вас же. Но мне больше некогда ждать. Решайтесь. В комнате воцарилась тишина. Мервин поднялся на ноги, подошел к камину и сердитым пинком поправил полено. Затем сказал: - Ладно, у нас нет выбора. Все было, как вы сказали. - Говори за себя, - промямлил Винсент. - Люди не знают, - сказал Казберт. - То есть? - Они не понимают. Для нас, каждого из нас, все, что произошло, было, так сказать, единичным актом. Взрывом. Так лопается нарыв. Ударило в голову, но только один-единственный раз. Это исключение. Мы способны на насилие не больше, чем все прочие люди. Даже меньше, потому что мы знаем, каковы последствия. Мы однодельщики. А люди этого не понимают. - Сказанное относится и к Найджелу? Они быстро переглянулись. - Он немного того, - ответил Казберт. - Легко выходит из себя. Он бы толком не понял. - Он опасен? - Я перехожу к тому, в чем вы нас обвиняете, сэр, - сказал Казберт, пропустив вопрос Аллена мимо ушей. - В целом я все признаю. Винсент нашел тело, вернулся в дом и рассказал нам. Мы приняли совместное решение. Смею отметить, идиотское, но, с нашей точки зрения, мы не могли допустить, чтобы труп обнаружили. - Кто именно Поместил тело в ящик? - Полагаю, мы не станем вдаваться в подробности, - проговорил Казберт. Мервин и Винсент перевели дух с явным облегчением. - А Найджел ничего об этом не знал? - Верно. Он решил, что мистер Маульт был внезапно раздавлен сознанием греха от содеянных насмешек над нами и удалился искупать его. - Понятно. - Аллен посмотрел на Фокса, который закрыл блокнот и откашлялся. - Попрошу прочесть ваши показания и подписать их, если все записано верно. - Мы не говорили, что станем что-либо подписывать, - поспешно возразил Казберт. Остальные согласно загудели. - Правильно. Это решение вам еще предстоит принять, - сказал Аллен и вышел из комнаты в сопровождении Фокса и шофера. - Вы считаете, что они не сделают попытки удрать? - спросил Фокс. - Не думаю. Они не идиоты. Конечно, попытка спрятать тело была дурацкой затеей, но они просто запаниковали. Фокс тяжело вздохнул. - Эти одноделыцики! Никогда не знаешь, чего от них ждать. Парень говорил дело: насильником его действительно не назовешь. Во всяком случае, в общепринятом смысле слова. А этот толстяк - повар, что ли? - забавен. Как вы его назвали? - Киски-Ласки. - Значит, я не ослышался. - Он очень любит кошек. Кстати, эти животные играют в моей истории довольно любопытную роль. Давайте-ка, Братец Лис, я введу вас в курс дела. Пойдемте в холл. 2 Аллен завершил свой подробный рассказ, который Фокс выслушал в своей обычной манере, а именно: подняв брови, кривя губы и тихо пыхтя. Время от времени он делал для себя пометки, а когда Аллен кончил, назвал дело "необычным", как консервативный портной, которому предложили причудливую выкройку. Все это заняло довольно много времени. Пробило семь. Окна в холле так и были задернуты шторами, но, выглянув, Аллен обнаружил, что снаружи у всех дверей уже стоят констебли, а Бейли с Томпсоном старательно освещают тело Альфреда Маульта, над которым склонилась чья-то фигура в пальто. - Полицейский врач, - прокомментировал Аллен. - Фокс, вот ключ от гардеробной. Взгляните пока, а я побеседую с хирургом. Двигайтесь осторожно. Мы потом проведем там обследование по полной программе. Полицейский врач Мур сообщил, что Маульт был оглушен или убит на месте ударом в основание черепа, а затем была сломана шея, предположительно в результате падения. Аллен принес кочергу, ее примерили к ужасной ране, убедились, что испачканное место ей полностью соответствует, и должным образом запечатлели этот факт на фотографии. Затем доктора Мура - пожилого человека с добрыми живыми глазами - повели посмотреть на парик. Приглядевшись как следует к мокрому пятну, Аллен обнаружил волосок, который казался не до конца отмытым. Было принято решение предложить парик вместе с кочергой ученому вниманию экспертов Ярда. - Его здорово стукнули, - сказал доктор Мур. - Полагаю, вам следует обратиться к сэру Джеймсу. Джеймс Кортис был патологоанатомом-консультантом Скотланд-Ярда. - Мне кажется также, - добавил доктор Мур, - что нет смысла оставлять тело на месте обнаружения. С тех пор, как его стукнули, его не раз перемещали. Но удар был. Это точно. И он вернулся к своей практике в Даунло. Было уже семь тридцать. - Думаю, что он прав, Фокс, - сказал Аллен. - Я, конечно, свяжусь с Кортисом, однако, по-моему, он разрешит двигать тело. В конюшнях под башенными часами есть пустые помещения. Доставьте его туда на машине и, разумеется, уложите поприличнее. Полковнику Форестеру придется провести опознание. Аллен созвонился с Джеймсом Кортисом и получил ворчливое разрешение убрать Маульта с порога мистера Хилари. Сэр Джеймс любил, когда трупы оставались на месте, однако в данном случае, учитывая все обстоятельства, выражаемое им неодобрение было чисто академическим. Аллен вернулся в холл к Фоксу. - Боюсь, мы больше не можем оставлять мистера Билл-Тосмена в неведении, - заметил он. - Скверно. Должен сказать, перспектива выдерживать ожидаемые эмоции меня не радует. - Если исключить слуг, что, как я понял, мы и делаем, то остается не так уж много подозреваемых, не правда ли, мистер Аллен? - Всего шесть, если заодно исключить тридцать с хвостиком гостей и Трой. - Главное, - неторопливо проговорил Фокс, - сообразить, кого за кого принимали и принимали ли вообще. Учитывая парик и усы. - Именно. Получается, круг подозреваемых сужается до пяти? - Кто-то, кто терпеть не может полковника, так? - По-моему, подобное чувство к полковнику психологически невозможно. Это настоящий персонаж из "Винни-Пуха". - Кому выгодна его смерть? - Понятия не имею. Насколько я понял, его завещание находится в железной коробке. - Точно? - Вместе с королевскими драгоценностями и разными прочими документами. Посмотрим. - Одного не понимаю, - сказал Фокс. - Положим, Маульт отыграл. Вернулся в гардеробную. Молодая леди снимает с него парик, усы и оставляет его там. Снимает. Конечно, если она не лжет. Ладно, пусть лжет. И куда мы приходим в этом случае? - Вот именно, Братец Лис. Куда? - А никуда. К полнейшему бреду. Типа того, что она поднялась наверх, раздобыла кочергу, стукнула его Бог знает зачем, потом отволокла по лестнице под носом у всех слуг и детей, сняла там парик и выкинула тело вместе с кочергой из окна. Или поднялась с ним наверх, пока он еще был жив и невредим, невзирая на то, что слуги видали, как она в гордом одиночестве проследовала через холл