тпил из второй бутылки. - Полагаю, едва ли ему захочется повидаться с вами. - Почему вы так думаете? - Парень на заднем сидении такси, который стрелял в вас. - При чем тут он? - Он работает на Сачетти. Слов от меня не потребовалось. Все, должно быть, отразилось на моем лице, и мне пришлось приложить определенное усилие, чтобы закрыть рот. Нэш усмехнулся. - Не привыкли к тому, что в вас стреляют? - В жизни, нет. - Если вы хорошенько все обдумаете и решите, что по-прежнему желаете повидаться с ним, я подброшу вас к его яхте на своей лодке. Вы найдете меня по этому телефону, - шариковой ручкой он написал несколько цифр на клочке бумаги и протянул его мне. - Зачем вам впутываться в это дело? - спросил я. Нэш пожал плечами. - Черт, мы же оба американцы, не так ли? - Извините. Я снова забыл об этом. Глава 14 Я только разделся и манипулировал с кранами холодной и горячей воды в огромной ванной комнате, смежной со спальней, когда услышал стук в дверь. Завернувшись в полотенце, я подошел к двери и спросил: "Кто там?" - Карла. Я открыл дверь. - Заходите. Я как раз собирался принять душ. Можете составить мне компанию, если хотите. Она вошла. В платье, которого я еще не видел, из светло-коричневого шелка, подчеркивающего достоинства ее фигуры. Села в кресло, положила ногу на ногу так, чтобы я не упустил ничего интересного, неторопливо оглядела меня с головы до ног, словно картину, заслуживающую большего внимания, чем показалось с первого взгляда. У вас красивые плечи. И плоский живот. Мне нравятся плоские животы. У большинства знакомых мне мужчин толстое брюхо, даже у молодых. Нависает над поясом, как арбуз. - Им нужно нанять нового портного, чтобы он сшил брюки по фигуре. - Я думала, вы постучитесь ко мне, когда придете. - Я не хотел, чтобы от меня плохо пахло, и решил помыться, прежде чем придти к вам. - Как мило. У вас есть что-нибудь выпить? - Нет, но вы можете заказать бутылку. Нажмите вот эту кнопку, и коридорный принесет ее, - я повернулся и направился в ванную. - Можете не спешить, - донеслось мне вслед. Я стоял под душем, направив горячую струю на плечо, которое ушиб, падая на тротуар, когда чья-то рука коснулась моей спины. Карла Лозупоне отдернула занавеску и ступила в ванну. - Я решила принять ваше приглашение. Причин возражать у меня не нашлось, поэтому я просто обнял ее и поцеловал в приоткрывшиеся губы. Мы не стали выключать воду и, не отрываясь друг от друга, добрались до кровати, где она посмотрела на меня, облизнула губы розовым язычком и прошептала: "Скажи мне их". - Что? - Слова. И я сказал те слова, которые, полагал, она хотела услышать, в большинстве своем, из четырех букв [Ругательства.], даже изобрел несколько новых. Ее глаза заблестели, руки стали неистовыми, рот - требовательным... Потом она лежала на спине, всматриваясь в потолок. - Ты мужик что надо. Даже лучше. Так мне нравится. - Как? - В отеле, как бы случайно. Это очень возбуждает. Но не питай никаких иллюзий, Которн. - Каких? - В отношении меня. - Я только хотел сказать, что в постели вы на высоте. Даже не знаю, может ли кто сравниться с вами. - Мы же попробовали не все. - Нет, пожалуй, что нет. Она приподнялась на локте, и ее правая рука легла мне на бедро. Я заметил, что губки она уже не надувала, а меж белоснежных зубов вновь показался розовый язычок. - А ты хотел бы попробовать все? - Почему бы и нет? И мы попробовали. Если не все, то многое, о чем смогли подумать. Воображение у Карлы оказалось богатое. Потом мы оделись, коридорный принес бутылку "Баллэнтайна" и сэндвичи, мы выпили по бокалу, налили по второму, и тут Карла посмотрела на меня. - Ну? - Что ну? - Что вы узнали? - Вы хотите сказать, что с сексом покончено, и пора переходить к делу? - Сексом я занимаюсь, когда и где хочу, Эдди. - Все равно что принять горячую ванну? - А для тебя все по-другому? - Пожалуй, что нет. - Так что ты узнал? - Выяснил, где живет Анджело. Особых усилий от меня не потребовалось. Я мог бы спросить у портье, и сэкономил бы себе массу времени. Здесь Анджело - заметная личность. Он, к тому же, женат, но вы знали об этом еще до отлета из Соединенных Штатов, не правда ли? И лгали мне, говоря о том, что цель вашей поездки в Сингапур - выигрыш двух-трех недель для вашего отца. - Пусть так. Да, я знала, что он женился. Но все равно должна повидаться с ним. - Перестаньте, Карла. Вы уже виделись. Встречались вчера вечером, после того как оставили меня допивать бренди. Вы сказали ему, что я здесь, разыскиваю его, и на десять утра у меня назначена какая-то встреча. Вы подставили меня, дорогая, потому что едва я вышел из здания, где проходила встреча, какой-то человек, посланный Анджело, выстрелил в меня. Выстрел этот следует расценивать, как предупреждение, намек. Он и не старался попасть в цель. Мои слова не вызвали у нее нервного потрясения. Она даже не расплескала бокал. Но внимательно изучала ногти на левой руке. Потом подняла голову и улыбнулась, словно я только что похвалил ее новую прическу. - Знаешь, как повел себя Анджело, узнав о твоем приезде в Сингапур? Рассмеялся. Он полагает, что это шутка. Пусть и не слишком забавная. Мне кажется, он не хочет, чтобы ты здесь крутился. - Я в этом уверен. - Так зачем оставаться? - Потому что я хочу повидаться с ним. - И это все? - Этого достаточно. Карла покачала головой. - Ты не хочешь раскрывать карт, не так ли? Анджело смеялся, пока я не сказала ему, что ты связан с его крестным отцом. Вот тут ему стало не до смеха. Почему дядя Чарли выбрал тебя, Которн? Наверное, дело не только в том, что ему нравится ямочка на твоей щеке, появляющаяся при улыбке, хотя я слышала, что в свое время он отдавал предпочтение мальчикам. - Я мог поехать и хотел встретиться с Анджело. - Нет, - Карла покачала головой, - дело в другом. Наш дядя Чарли не стал бы высовываться наружу, не будь иной причины. - Высовываться откуда? - А как ты думаешь? - Я думаю, что вы преданы своей семье. - Я делаю то, что должна. - В том числе и подставлять меня под пулю? - Это твои трудности. - Но и вы, похоже, не обходитесь без своих. - Хорошо, - вздохнула она. - Давай сыграем в открытую. У Анджело оказались бумаги, принадлежащие моему отцу. Я прилетела сюда, чтобы выкупить их. И все встало на свои места. Анджело шантажировал не только Чарльза Коула, много лет доносящего на своих друзей и знакомых. Заполучив микрофильм, украденный из сейфа Коула, он шантажировал и Джо Лозупоне. Анджело Сачетти, решил я, захотелось грести деньги лопатой. - Почему вы? - спросил я. - Потому что больше послать было некого. - То есть нет человека, которому ваш отец мог бы доверить обмен денег на компрометирующие его документы? - Совершенно верно. - Сколько? - Миллион. - Где вы его держите, в косметичке? - Это не смешно, Которн. Деньги в панамском банке. Теперь Панама предпочтительнее Швейцарии. Там задают меньше вопросов. Мне достаточно передать Анджело письмо, и он станет на миллион долларов богаче. - Очень уж все просто. Вы могли отдать письмо вчера вечером, получить то, что вам нужно, и улететь сегодня первым же самолетом. - Так и намечалось. - Но что-то помешало? - Именно. - Анджело захотел что-то еще. Наверное, больше денег. - Нет. Он согласился на миллион. - Сегодня да, а в следующий раз? - Следующего раза не будет, - твердо заявила Карла. - Если это шантаж, то будет. Ваш отец, похоже, оказался легкой добычей. - С моим отцом этот номер не пройдет. Анджело об этом знает. Он готов рискнуть один раз, но не более того. - Шантажисты - люди особенные, - возразил я. - Их жертвы во многом помогают им, а жадность у них патологическая, иначе они не были бы шантажистами. Карла пронзила меня взглядом. - Мой отец попросил меня передать Анджело несколько слов. Я их заучила. И вчера вечером передала Анджело. - Что это за слова? - "Один раз плачу я, во второй - ты мертв". - Действительно, предельно просто. - Анджело меня понял. - Значит, все счастливы. - Все, кроме Анджело. Как я и упомянула, ему нужно кое-что еще. - Что же? - Он хочет, чтобы ты покинул Сингапур. - Почему? Я же ни для кого не представляю опасности. - Анджело так не думает. - А что он думает? - Он считает, что Чарльз Коул держит тебя на коротком поводке. - И это его беспокоит? - Он нервничает. - Мне представляется, Анджело никогда в жизни не нервничал. Карла нетерпеливо махнула рукой. - Ладно, Которн, мы можем сидеть здесь и обмениваться колкостями или любезностями, но дело от этого не сдвинется с места. Анджело не даст мне то, зачем я приехала, пока ты не покинешь Сингапура. Я не знаю, чем в действительности обусловлена необходимость твоей встречи с Анджело, да меня это и не волнует. Подозреваю, что он прав, и ты в самом деле работаешь на Чарльза Коула, то ли за деньги, то ли за что-то еще. Мне наплевать. Но если ты взаправду хочешь рассчитаться с Анджело, то ли по своим личным причинам, то ли по поручению дорогого дяди Чарли, который держит тебя за горло, я советую тебе забыть об этом. Видишь ли, если что-то случится с Анджело, если его застрелят, утопят в бухте или раздавят автомобилем, копия имеющихся у него документов полетит в Вашингтон, а мой отец отправится в тюрьму, вернее, в могилу, потому что тюрьма доконает его, - она помолчала и вновь посмотрела на меня. - Но ты умрешь раньше, чем он. - Знаете, Карла, у вас это неплохо получается. - Что? - Передавать угрозы третьих лиц. Более того, вам это нравится. Но я не придаю значения тому, что, по вашим словам, обещает сделать со мной кто-то еще. Во-первых, потому, что вы - лгунья, хорошенькая, но все же лгунья. А во-вторых, я прилетел в Сингапур по одной причине - найти Анджело Сачетти. - Зачем он тебе? - Потому что я ему кое-что должен. - Что именно? - Я не узнаю, пока не расплачусь с ним. - Анджело не хочет тебя видеть. - Я не спутаю его планы на уик-энд. Она встала, направилась к двери, но обернулась, не дойдя до нее пары шагов. - Анджело попросил передать тебе несколько слов. - Я весь внимание. - Он дает тебе три дня. - А что будет потом? Она задумчиво посмотрела на меня. - Он не сказал. Я спросила, но он не произнес ни слова. - Что же он сделал? - Подмигнул. И все. Просто подмигнул. Глава 15 Несмотря на все разговоры о интернационализме, Сингапур остается китайским городом. Старшее поколение еще, возможно, мечтает о том, чтобы, выйдя на пенсию, уехать в Шанхай, Кантон или Квантунг. Но большую половину населения Сингапура составляет молодежь, забывшая или никогда не знавшая уз, связывающих стариков с материком, будь то Китай, Малайя или Индия. Однако и молодые, и старые помнят, как плакал их премьер-министр, мистер Ли, частенько поднимавший тему третьего Китая, когда ему пришлось объявить, что Сингапур, вследствие политического и межнационального конфликта, более не является частью Малазийской Федерации. Именно тогда родилась новая республика, неуверенная в своих силах, робкая, балансирующая на тонкой струне политики, протянувшейся с востока на запад. Как я понял со слов Лим Панг Сэма, тесть Анджело Сачетти мог вызвать весьма опасные вибрации этой струны, контролируя воинственные ультралевые группировки, готовые в любой момент спровоцировать межнациональные столкновения. Затяжной конфликт между китайцами, малайцами и индусами мог нанести серьезный ущерб экономике Сингапура и свергнуть правительство, Анджело Сачетти, отец которого умер молодым, оставив после себя лишь надпись на надгробном камне - "Сонни из Чикаго", держал Сингапур за горло. И мне пришлось согласиться с Лим Панг Сэмом: в обозримом будущем Сачетти не собирался возвращаться в Соединенные Штаты. Конечно, у Сингапура оставалась надежда на спасение. С холмов Голливуда в город прибыл могучий рыцарь, страдающий судорогами и галлюцинациями. Более того, на его сторону встала Секретная служба республики, состоящая из четырех человек, готовых помочь ему в свободное от основной работы время. Да еще дружелюбно настроенный контрабандист, предложивший свои услуги, поскольку он, как и рыцарь, был американцем. Но я перечислил не все вовлеченные в конфликт силы. Был еще нервничающий советник мафии, или как она там называлась, меряющий шагами бесчисленные комнаты особняка на Фоксхолл-Роуд и гадающий, предадут ли гласности его многолетние доносы. Был и Джо Лозупоне, одинокий, лишившийся друзей, испуганный, который мог доверить контакт с шантажистом только своей дочери. И Сэм Дэнджефилд, прослуживший двадцать семь лет в ФБР, который все еще удивлялся, что можно зарабатывать на жизнь, и зарабатывать неплохо, преступлениями. Я задумался, чем он занят в этот вечер, и решил, что, скорее всего, пьет чье-то виски. Что поражало меня более всего, так это отпущенный Сачетти срок - три дня, по прошествии которых мне надлежало покинуть Сингапур. Почему три дня, а не четыре или два, а то и вообще двадцать четыре часа? Ответ на эту загадку я мог получить только в одном месте, поэтому достал из кармана клочок бумаги и позвонил по записанному на нем номеру. Мне ответила женщина, и ей пришлось кричать, чтобы я мог разобрать произнесенные ею слова на фоне гремящей музыки. Она проорала: "Слушаю", и я попросил капитана Нэша. - Кого? - Нэша. Капитана Нэша. - Минуту. - Нэш слушает. - Это Которн. - Привет. Я чувствовал, что вы позвоните. - Вы, кажется, говорили, что у вас есть лодка. - Ну, не такая уж большая, но на воде держится. - Она доплывает до "Чикагской красавицы"? - Конечно. Сегодня вечером? - Я бы не стал откладывать наше путешествие на завтра. - Вы получили приглашение? - Нет. - Понятно. - Что это должно означать? - Ничего особенного. Мы, конечно, оба американцы, но придется пойти на определенные... - Сто долларов вас устроят? - я сразу понял, к чему он клонит. - Американских? - Американских. - Тогда слушайте. Я - в Чайнатауне. На такси вы доберетесь до угла Саутбридж-Роуд и Гросс-стрит. Там пересядьте на велорикшу и попросите отвезти вас к Толстухе Анни. Вас доставят по назначению. - Хорошо. Когда? - Приезжайте к восьми часам, и мы сможем перекусить перед дорогой. - А что у Толстухи Анни, ресторан? Нэш хохотнул. - У нее публичный дом, приятель, или вы ожидали чего-то другого? - Публичный дом, - повторил я и положил трубку. Сингапур не засыпает круглые сутки, а в Чайнатауне, квадратной миле земли, застроенной домами под черепицей, жизнь бьет ключом и днем, и ночью. На этой квадратной миле теснилось более ста тысяч человек, и один из старожилов, родившийся в Шанхае в 1898 году, как-то сказал мне, что Чайнатаун более всего похож на Китай, каким тот был до падения императорской династии в 1912 году. Я думаю, что в Чайнатауне можно найти все, что душе угодно, от опия до бродячего музыканта, который споет за десятицентовик древнюю песню. Лишь уединению в Чайнатауне места нет - постоянно используется каждый квадратный фут, и койка, бывает, арендуется на несколько часов, если кто-то хочет отдохнуть. Краски слепят, и маленькие китайчата, в красном, золотом, фиолетовом, на все лады расхваливают достоинства молодой собачатины и прошлогодних яиц. Велорикша вез меня по улице Чин-Чу, криками разгоняя пешеходов, которые весело кричали что-то в ответ. Выстиранное белье, развешанное на длинных бамбуковых шестах, образовывало навес над мостовой, а уличные торговцы совали мне в лицо свои товары. На лотках продавали и пирожные, и наживку для ловли рыбы, и рис, и обезьянок. Мастера по изготовлению ключей и кузнецы били молотками по металлу, иногда в такт музыке, китайской, американской или английской, льющейся из никогда не умолкающих транзисторных приемников. Запахи грязи и пота смешивались с ароматами благовоний, сандалового дерева, жарящегося мяса, а над всем стоял гул человеческих голосов. Заведение Толстухи Анни меня не впечатлило, и я даже спросил велорикшу, китайца среднего роста, потерявшего почти все зубы, туда ли он меня привез. Китаец закатил лаза, как бы описывая тысячу и одно удовольствие, ожидающие меня внутри, поэтому я заплатил ему доллар, хотя моя пятнадцатиминутная поездка стоила раза в три меньше, толкнул красную дверь и оказался в маленькой клетушке, где старуха сидела на низкой скамье и курила трубку с длинным-предлинным чубуком. - Капитан Нэш, - назвал я пароль. Она кивнула и указала трубкой на другую дверь. Вторая комната превосходила размерами первую, там были столы, стулья, посетителей, правда, я не заметил, и бар в одном углу, за которым на полке красовались бутылки. Левую часть бара занимал новенький блестящий кассовый аппарат. Рядом с ним на низком стуле сидела женщина, весом никак не меньше трехсот фунтов. Пока я пересекал комнату, она не сводила с меня черных, прячущихся в жирных складках, глаз. - Я ищу капитана Нэша. - Он в гостиной, - она чуть шевельнула головой, указывая на дверь слева от бара. Затем голова вернулась в прежнее положение. Меня удивил ее голос, не только американским акцентом, но мягкостью, даже мелодичностью. - Вы из Штатов? - спросила она. - Лос-Анджелес. Она кивнула. - Я так и думала. Потому-то Нэш и приходит сюда. Я сама из Штатов. - Сан-Франциско? - предположил я. Она засмеялась, и все триста фунтов ее тела колыхались, как ванильный пудинг. - И близко не бывала. Из Гонолулу. Вы хотите девочку? Они еще не пришли, но я могу пообещать вам молоденькую красотку. - Вы, должно быть, Анни. - Не Анни, Толстуха Анни, - она вновь засмеялась. - Так как насчет девочки? - Может, позже. А сейчас мне нужен капитан Нэш. - Так идите, он за дверью. Толстуха Анни не ошиблась, называя третью комнату гостиной. Мебель темного дерева, мягкий свет настольных ламп, восточный ковер на полу, светло-зеленые стены с вызывающими ностальгию английскими пейзажами. В центре гостиной Нэш и юная, очень красивая китаянка в мини-юбке склонились над шахматной доской. Чувствовалось, что ход Нэша, и он не может выбрать лучший. - Привет, Которн, - поздоровался Нэш, не поднимая головы. - Я сейчас. Наконец, он решился и двинул слона. Королева девушки метнулась через всю доску. - Шах и мат в два хода. Нэш несколько мгновений не отрывал взгляда от доски, затем вздохнул и откинулся на спинку стула. - Три раза подряд, - вздохнул он. Девушка показала ему четыре пальца. - Четыре. Ты должен мне четыре доллара. - Хорошо, четыре, - согласился Нэш, достал деньги из нагрудного кармана и расплатился с китаянкой. - А теперь иди, Бетти Лу. Девушка грациозно поднялась, улыбнулась мне и исчезла за дверью, через которую я только что вошел. - Бетти Лу? - переспросил я. - Именно, - подтвердил Нэш. - Когда мы отплываем? - Давайте сначала поедим, - он крикнул что-то по-китайски, и в гостиную, волоча ноги, вошел старик в черной блузе и в черных же брюках. Нэш сказал что-то еще, дал старику деньги, тот задал вопрос, Кэш ответил, и старик поплелся прочь, - Сейчас он принесет нам что-нибудь с улицы. - Где вы учили китайский? - спросил я. - У меня жена - китаянка. Самые лучшие жены, не считая, быть может, японок, но я до сих пор недолюбливаю японцев, потому что близко познакомился с ними во время войны. Жестокие мерзавцы. Давайте-ка выпьем, - он встал и направился к столику, на котором стояли бутылка виски и несколько бокалов. Я качал говорить "отлично", но не успел произнести этого слова, потому что начались судороги, и передо мной появился Анджело Сачетти, медленно падающий в Сингапурскую бухту. Когда я пришел в себя, Нэш стоял надо мной с двумя бокалами в Руках. - Малярия? - спросил он. - Никогда не видел таких тяжелых приступов. Я вытащил из кармана носовой платок, вытер лицо и руки. Моя рубашка насквозь промокла от пота. - Это не малярия. - Случается часто? - Достаточно часто. Он покачал головой, как я понял, выражая сочувствие, и протянул мне бокал. - Все-таки поплывем? - Больше этого не случится. Во всяком случае, сегодня. Мы выпили, а десять минут спустя появился старик с подносом еды. Он принес рис, лапшу в густом коричневом соусе, гигантских креветок, жареную свинину. На двух тарелках блюда показались мне незнакомыми. Ели мы палочками, и я, несмотря на недостаток практики, управлялся с ними довольно ловко. - Что это? - я взял кусочек мяса незнакомого мне блюда и тщательно прожевал его. - Телятина? Нэш попробовал, нахмурился, покачал головой, взял еще кусок. - Молодая собачатина, - объяснил он. - Вкусно, не правда ли? - Объеденье, - согласился я. Лодка Нэша, вернее, относительно новый скоростной катер длиной пятнадцать футов, с фиберглассовым корпусом и подвесным мотором, покачивалась на волнах у набережной реки Сингапур меж двух самоходных барж с нарисованным на корме огромным глазом, как объяснил Нэш, отгоняющим злых духов. Мы спустились к воде, и Нэш ногой разбудил спящего индуса, от большого пальца ноги которого тянулась веревка к носу катера. - Мой сторож, - пояснил он. - Где вы держите ваш кампит? - спросил я. - Подальше от лишних глаз. Одна из этих барж завтра или днем позже привезет груз в Сингапур. Сторож придерживал катер, пока мы поднимались на борт. Затем улегся поудобнее на нижней ступени у самой воды и вновь заснул. Нэш завел мотор, задним ходом вывел катер на чистую воду и взял курс на бухту и "Чикагскую красавицу". - Что вы собираетесь делать, когда мы доберемся туда? - прокричал он, перекрывая рев мотора. - Попрошу провести меня к Сачетти. Он покачал головой и пожал плечами, словно показывая, что ему и раньше приходилось иметь дело с дураками. По мере приближения к яхте она росла прямо на глазах. - Красавица, не так ли? - прокричал Нэш. - Я плохо разбираюсь в яхтах. - Построена в Гонконге, в 1959 году. Я мог лишь сказать, что по виду яхта большая, быстроходная и дорогая. Мы подошли к забортному трапу, его нижняя ступень зависла в футе от воды. Я завязал за нее конец, брошенный мне Нэшем, и уже начал подниматься по трапу, когда мне в лицо с палубы ударил ослепляющий луч сильного фонаря. - Что вам угодно? - спросил мужской голос. - Меня зовут Которн. Я хочу увидеться с мистером Сачетти. - Я же говорил, что ничего не получится, - проворчал сзади Нэш. Я отвернул голову и прикрылся рукой от слепящего света. - Мистера Сачетти здесь нет, - сообщил мне голос. - Пожалуйста, уходите. - Я поднимаюсь на борт, - ответил я. Луч фонаря ушел в сторону, я поднял голову. Высокий, стройный китаец стоял над трапом, освещенный огнями яхты. Вид его показался мне знакомым, и этому я ничуть не удивился: последний раз мы виделись совсем недавно, когда он целился в меня с заднего сидения такси на площади Раффлза. Он опять держал в руке нацеленный на меня пистолет, похоже, тот же самый, что и раньше. Глава 16 В создавшейся ситуации возможности для маневра у меня не было, поэтому я принял единственное оставшееся мне решение. И поднялся еще на одну ступеньку. - Вы сумасшедший, - пробасил снизу Нэш. - Я знаю. - Ни с места, - предупредил китаец. - Скажите Сачетти, что я хочу его видеть. Мужчина с пистолетом что-то крикнул по-китайски, не отрывая от меня взгляда. Ему ответил другой мужской голос, на том же языке, и мужчина чуть кивнул. - Подождите здесь, - сказал он мне и чуть шевельнул пистолетом, как бы подчеркивая весомость своего нового предложения. - Что он сказал? - спросил я Нэша. - Он за кем-то послал. - Сачетти? - Я не расслышал. Но на вашем месте дальше бы не поднимался. Мы ждали две минуты. Я стоял на третьей ступени трапа, схватившись за поручень и глядя на китайца; его пистолет смотрел в четвертую пуговицу моей рубашки. На этот раз он бы не промахнулся. Вновь послышался мужской голос, который я уже слышал, мужчина с пистолетом ответил. Разговор, естественно, шел на китайском. Затем мужчина махнул мне пистолетом. - Вы можете подниматься. И он тоже, - последнее относилось к Нэшу. - Я лучше останусь и присмотрю за катером, - ответил Нэш. - Поднимайтесь, - дуло пистолета переместилось с меня на Нэша. - Хорошо, - пожал тот плечами. - Он умеет убеждать, не так ли? - вскользь заметил я, ставя ногу на следующую ступень. - Я взял с вас сто долларов не за то, чтобы в меня стреляли, - пробурчал Нэш. Когда я достиг последней ступени, мужчина с пистолетом отступил в сторону. - Следуйте за ним, - и указал на коренастого китайца со шрамом на левой щеке, также вооруженного пистолетом. Поднялся на палубу и Нэш, после чего мы подошли к другому трапу, ведущему вниз, спустились и оказались в длинном коридоре, его стены были отделаны панелями из тика, пол выстлан серым ковром. Мужчина со шрамом и пистолетом постучал в одну из дверей. Затем открыл ее и обернулся к нам. - Заходите. Я вошел, следом за мной - Нэш и оба китайца. Темно-красный ковер на полу или палубе большой каюты, вернее салона, занавеси того же цвета, скрывающие иллюминаторы. Мебель из черного резного дерева, ножки и подлокотники оканчивались пастью дракона или его когтями. В дальнем конце - низкий столик с серебряным чайным сервизом. За столом, в одном из двух одинаковых кресел, которые вполне могли послужить тронами в небольших королевствах, сидела женщина, чуть наклонившись вперед, положив руки на подлокотники. В темно-синем платье с высоким воротом, подчеркивающим белизну ее грациозной шеи, и подолом, оканчивающимся на несколько дюймов выше колен. Грудь украшали две нитки жемчуга. Черные волосы она забрала наверх, возможно, для того, чтобы казаться выше ростом и чуть удлинить круглое лицо. Но суровый взгляд никак не гармонировал с ее утонченной внешностью. На мгновение она перевела его на Нэша, затем ее глаза вернулись ко мне. - Кто ваш друг, мистер Которн? - спросила она. - Он говорит по-английски. - Я - капитан Джек Нэш. - Капитан чего? - "Вилфреды Марии". - Теперь я вспомнила, - судя по голосу, она уже сожалела об этом. - Мой муж однажды говорил с вами. Вы, кажется, контрабандист. - Вы - миссис Сачетти? - спросил я. - Да, мистер Которн. - Где ваш муж? - Его здесь нет. - Где же он? Роста она была маленького, но с прекрасной фигурой. А по произношению чувствовалось, что она или получила образование в Англии, или жила там не один год. - Сегодня утром мой муж достаточно ясно дал вам понять, что не хочет вас видеть. Он надеялся, что вы не пойдете против его воли. - Намек я понял, но все равно должен увидеть Анджело. - Это невозможно, мистер Которн. Мой муж не желает встречаться с вами, и его решение окончательное. - По-моему, все ясно, приятель. Пошли отсюда, - подал голос Нэш. - Почему бы вам не последовать совету вашего друга, мистер Которн? - Я здесь по двум причинам. Одна - личная, вторая - крестный отец Анджело попросил меня передать ему несколько слов. - Вы можете передать их мне. Я обо всем расскажу моему мужу. - Хорошо, - кивнул я. - Анджело дал мне три дня, чтобы уехать из Сингапура. Вы можете сказать вашему мужу, что его крестный отец отпустил ему тот же срок, чтобы тот возвратил украденное. - Что? - То, что Анджело украл у своего крестного отца. Китаянка мелодично рассмеялась. - Забавная вы личность, мистер Которн. Силой врываетесь на борт яхты, угрожаете. Я надеюсь, что ваши слова подкреплены чем-то более существенным. - Несомненно. Анджело не поздоровится, если он не выполнит требование его крестного отца. - А что с ним может случиться? - В номере одного из отелей Лос-Анджелеса три человека ждут телеграмму. Если в течение трех дней ваш муж не возвратит то, что принадлежит его крестному отцу, они не получат телеграммы и первым же рейсом вылетят в Сингапур. - Эти трое - ваши друзья? - поинтересовалась китаянка. - Нет. Их нанял крестный отец. - Зачем? - Чтобы убить Анджело Сачетти. Это был первый этап плана Дэнджефилда, и она рассмеялась. На ее месте я поступил бы точно также. Чего ей бояться, если на того, кто грозит ее Анджело, направлены два пистолета. - Остается только сожалеть, что Анджело не видит вас сейчас. Он бы вдоволь повеселился. - Не вижу ничего смешного. Я лишь передаю то, что сказал его крестный отец. - Вы закончили? - Да. Она забарабанила пальчиками по подлокотнику. - Мой муж предположил, что в отношении вас одного намека окажется недостаточно. - Вы имеете в виду ту пулю, что попала в асфальт, а не в меня? - Совершенно верно. На этот случай он дал мне четкие инструкции. Как видите, мистер Которн, мы оба получили по поручению. - Пошли, - повернулся я к Нэшу. Она что-то сказала по-китайски, и оба мужчины с пистолетами шагнули ко мне. Я отступил назад. - Мой муж сказал, что вас необходимо убедить в истинности его намерений. Надеюсь, эти два джентльмена сумеют внушить вам, что он действительно не хочет встречаться с вами. - Вы шутите. Она встала и направилась к двери. - Нет, не шучу, мистер Которн. Честно говоря, я даже не знаю, что они будут делать, чтобы убедить вас. Да и не хочу знать, - она открыла дверь, обернулась, дала какое-то указание мужчинам с пистолетами и ушла. - О чем речь? - спросил я Нэша. - Что она им сказала? - Да. - Попросила не ломать мебель, - и он попятился в угол. Высокий стройный китаец посмотрел на Нэша. - Сядь туда, - и Нэш быстренько опустился в одно из резных тяжелых кресел. - Что вы собираетесь делать, просто смотреть? - спросил я. - Дружище, ничего другого мне не остается. Коренастый китаец со шрамом на щеке засунул пистолет за пояс брюк. Второй, высокий, стройный, убрал свой в карман. Я пятился, пока не уперся спиной в стену. А оба китайца двинулись на меня. Первый ход сделал коренастый, попытавшись разбить мне кадык ударом левой руки. Но я успел перехватить руку, повернул, дернул, он вскрикнул от боли, а я ударил его в голову, но промахнулся и попал в шею. Высокий китаец оказался сноровистей, куда как сноровистей. Ребро его правой ладони угодило мне в челюсть чуть ниже правого уха. Я махнул левой рукой, целя в основание носа, но он пригнулся, и удар пришелся в лоб. Он отшатнулся и наступил на сломанную руку коренастого, который лежал к тому времени на полу. Тот вновь вскрикнул и, похоже, лишился чувств. А высокий китаец выхватил пистолет. Рукоятка опустилась на мое правое плечо, и рука онемела. Удар левой он блокировал, а затем рукоятка опустилась вновь, на этот раз на мою шею. Потом, наверное, она опускалась еще и еще, но я этого уже не чувствовал, потеряв сознание. Индус в грязном, когда-то белом тюрбане сидел на пятой от воды ступеньке и щерился на меня желтыми зубами. - А-а-а-х! - вырвалось из него, когда он увидел, что я открыл глаза. Я попытался сесть, и к горлу подкатила тошнота. Меня вырвало молодой собачатиной и остатками обеда, съеденного у Толстухи Анни. Когда приступ прошел, я в изнеможении откинулся на спину. До моих ушей донесся чей-то жалобный стон, и я, несомненно, мог бы и пожалеть этого человека, если б сам чувствовал себя чуть лучше. Потом понял, что стонал-то я, и порадовался, что еще могу жалеть себя. Кто-то протер мне лицо влажной тряпкой. Я вновь открыл глаза и увидел склонившегося надо мной Нэша. - Как вы себя чувствуете? - озабоченно спросил он. - Ужасно. - Вы были без сознания больше получаса. - Что произошло? - Вас избили. - Сильно? - Он знал, что делает. После удара рукояткой пистолета вы повалились на палубу, и он несколько раз ударил вас ногой. Дважды в живот. Болит? - Болит. - Вы едва не убили второго - Коренастого? - Вы сломали ему руку. - Хорошо. - Но высокий-то озверел, и вы получили пару лишних пинков. - А что потом? - Потом он помог мне вынести вас на палубу. По трапу мне пришлось спускать вас одному, поэтому вы несколько раз ударились головой. - Ничего не сломано? - Я думаю, нет. Я осмотрел вас и ничего не заметил. По голове он вас не бил, поэтому вы, скорее всего, обошлись без сотрясения мозга, если только не получили его, стукнувшись о трап, когда я стаскивал вас в катер. Я медленно сел и потер руками глаза. Правая рука болела, но слушалась. Острая боль в животе едва не складывала меня пополам, когда я хотел глубоко вздохнуть. Он, должно быть, бил меня по ногам, потому что я их не чувствовал. - Как же мне плохо, - признался я. - Хотите выпить? - спросил Нэш. - А у вас есть? - Немного шотландского. Но смешивать не с чем. - Давайте сюда, - я глотнул виски, но оно тут же вышло обратно. - Со спиртным придется подождать, - вздохнул я, вновь вытерев лицо влажным полотенцем. - Может, вам обратиться к доктору? - Я вызову его в отеле. Нэш послал сторожа за велорикшей. Тот вернулся через десять минут, и вдвоем они помогли мне подняться на набережную. Сторож на прощание улыбнулся мне, спустился вниз, обмотал веревку вокруг большого пальца ноги и свернулся калачиком, отходя ко сну. С помощью Нэша я забрался на сидение. Нэш сел рядом. - Я сойду у Толстухи Анни. Если только вы не хотите, чтобы я проводил вас до отеля. - Нет, доберусь сам. Я и так доставил вам немало хлопот, - сунув руку в карман, я нащупал бумажник. Достал его, раскрыл, вытащил пять двадцатидолларовых купюр, подумав, добавил шестую. - Возьмите. Вы их отработали. Нэш взял купюры, сложил, убрал в нагрудный карман. - Сачетти и вправду что-то украл у своего крестного? А что это за три человека, которые должны прилететь из Лос-Анджелеса? - Вы действительно хотите знать об этом? - спросил я. Он посмотрел на меня. - При здравом размышлении, я прихожу к выводу, что нет. Какое мне до этого дело. Но вот что я хочу вам сказать. Вы - счастливчик. - Почему? - Ну, вам же ничего не сломали. - Поэтому меня можно считать счастливчиком? - Это, во-первых, а во-вторых, вам повезло, что Сачетти не было дома. - А если б он был? - Тогда, будьте уверены, вы бы не отделались так легко. Глава 17 Я уже проснулся, когда в мою дверь постучали. Я проснулся так рано, часы показывали только восемь, потому что болела голова, живот отзывался на каждый вдох, а по ногам словно проехал грузовик. Молодой доктор-китаец, перебинтовав мне ребра, мимоходом заметил: "У вас очень низкая чувствительность к боли, мистер Которн. Чем вы зарабатываете на жизнь?" - Я - поэт. - А, тогда все понятно. Стук не прекращался, поэтому я прокричал: "Одну минуту", - и стал выбираться из постели. По наивности я не предполагал, что для этого требовалась тщательная подготовка. Не помешали бы и умудренные опытом консультанты. Предстояло найти способ наиболее безболезненного отбрасывания простыни. Разработать методику касания ногой пола. А уж последняя задача: пересечь комнату и открыть дверь и вовсе казалась неразрешимой. На этот раз он явился в другом костюме, темно-зеленом. В соломенной шляпе с выцветшей синей лентой, белых туфлях и с широкой улыбкой на лице, как обычно, небритом. - Вы когда-нибудь спите? - пробурчал я. - А вы до сих пор в Сингапуре, Которн? - и Дэнджефилд протиснулся мимо меня в номер. - Как видите. - Где выпивка? Я двинулся в долгое путешествие к кровати. - Там. Дэнджефилд направился к комоду, на котором стояла бутылка шотландского виски, налил полстакана, выпил, и меня чуть не вывернуло наизнанку. - Чертовски длинный перелет, - и он вновь наполнил стакан. - Вам не кажется, что вы сбились с привычного маршрута? - спросил я, осторожно укладываясь на кровать. Дэнджефилд снял шляпу и небрежно бросил ее на софу. Шляпа приземлилась на пол, но поднимать ее он не стал. - Сигареты есть? Я глянул на комод, он нашел пачку, достал сигарету, закурил и сел в кресло. - У вас отличный номер. - Вы остановились здесь? - Я плачу за себя сам, Которн. И остановился в "Стрэнде" на Бенсулен-стрит. Шесть долларов в сутки, американских. - А почему Бюро не оплачивает ваши расходы? Дэнджефилд презрительно фыркнул. - Я даже не просил об этом. Взял отпуск на две недели, обратил облигации в наличные и мотанул в Сингапур. Вы плохо выглядите. - А чувствую себя того хуже. - Что случилось? - Выполнял план Дэнджефилда. Блестящая идея, знаете ли. - Так что все-таки произошло? - Вчера утром человек Сачетти стрелял в меня. А вечером его люди избили меня, когда я заглянул к нему на яхту. - Куда? - К нему на яхту. "Чикагскую красавицу". Только его там не оказалось. - Кого же вы застали? - Его жену и двух приятелей. Но не волнуйтесь, я передал ей все, что требовалось. Насчет трех парней в Лос-Анджелесе. - Что еще? - не отставал Дэнджефилд. - Еще Карла Лозупоне. - Где она? - В номере напротив. - Почему вы ее вспомнили? - Она говорит, что виделась с Анджело. Но она постоянно лжет. - Когда? - Позавчера. Хотела уплатить ему миллион долларов. - Черт побери, Которн, переходите, наконец, к делу. - Хорошо. Сачетти шантажировал не только Чарльза Коула, но и Джо Лозупоне. Его дочь прилетела сюда только по одной причине: заплатить Сачетти за имеющиеся у него компрометирующие документы и предупредить, что вторая попытка шантажа закончится его смертью. Она сказала, что Сачетти согласился, но при одном условии. Условие это следующее: я должен покинуть Сингапур через семьдесят два часа... полагаю, теперь уже через сорок семь. И она просветила меня в одном вопросе. Ее отцу, видите ли, не понравится, если из-за меня с Сачетти что-то приключится. - Что еще вы выяснили? - Сачетти пустил здесь глубокие корни. - Каким образом? - Он удачно женился. - И его тесть - важная шишка. - Вот именно. В хронологическом порядке я изложил ему весь ход событий, с отлета из Лос-Анджелеса до того, как он постучался в дверь моего номера. Я говорил почти полчаса, а потом Дэнджефилд поднялся и зашагал по комнате. Шагал он минут пять, но, видимо, устал, и остановился у кровати. - Вы не собираетесь одеваться? - Знаете, Дэнджефилд, мы только прошли первую часть вашего плана, а в меня уже стреляли и избили до потери сознания. Я, пожалуй, пропущу вторую. У меня такое ощущение, что она закончится водяной пыткой и бамбуком, прорастающим через задницу. - Где мы можем поесть? - Вот с этим здесь никаких проблем. Позвоните вон в тот звонок и скажите коридорному о ваших желаниях, когда он войдет в номер. - Вам что-нибудь заказать? - Кофе. Много кофе. Но сейчас я намерен одеться. После того, как выберусь из постели. Затем приму душ и, если смогу, почищу зубы, даже, возможно, побреюсь. Как видите, я не собираюсь сидеть сложа руки. Я распланировал себе все утро. Дэнджефилд нажал кнопку звонка. - Вы уверены, что вас не били по голове? - Я уверен лишь в том, что главные события еще впереди. - Что вы имеете в виду? - Вторую часть плана Дэнджефилда, к которой мы должны перейти. Кстати, как мы это сделаем? - Просто, - Дэнджефилд выудил из моей пачк