Она совершенно белая. -- Вы сильно рискуете! -- говорит она. -- Если вы, двое, не подчинитесь мне немедленно, я прикажу вас арестовать и расстрелять. -- Не утомляйся, -- останавливает ее Фрэд. -- Комиссар дал нам прослушать пластинку. Мы знаем, что ты из себя представляешь. Том, на которого безделье давит, подходит и влепляет Грете пару звонких пощечин. -- Девкам, которые меня накалывают, -- извиняется он, -- я превращаю морду в кашу. Мы его успокаиваем, потому что для успеха моего плана надо, чтобы красотка была не слишком попорчена. Не теряя времени, я излагаю этот план моим собеседникам. -- Грета, тебе пора подумать о своей судьбе. Кончай делать глупости, если хочешь увидеть сегодня закат. Сейчас ты позвонишь Карлу и скажешь, чтобы он ехал с усиленной группой в район Фонтенбло. Скажи, что я нашел лампу. Он поедет. Главное, чтобы его не было в тюрьме, когда мы двинем освобождать Жизель. -- Ты хочешь ехать в гестапо! -- изумленно вскрикивает она. -- Да, мы туда поедем все вчетвером. -- Вчетвером? -- Совершенно верно. У тебя есть машина? -- Да, но... -- Тогда все отлично. Мы возьмем пластинки под мышку, улавливаешь? Если мы попадемся, твои друзья получат вместе с нами и твою исповедь... Ей это явно не нравится. Она поняла, что в этот раз выкрутиться не удастся. -- Ты прикажешь освободить Жизель, и мы отвалим. Если все пройдет без сучка без задоринки, я тебе обещаю, что мы разобьем пластинки у тебя на глазах и свяжем тебя, чтобы дать возможность убедить их, что ты действовала по принуждению. Время поджимает. Ты все поняла? Чтобы поторопить ее, толстый Том залепляет ей новую оплеуху, от которой она отлетает к стене. Мы ведем ее к телефону. Я достаю дудору, переданную мне Берлие, и приставляю ствол к ее желудку. -- Если сваляешь дурака, голубка моя, получишь маслину прямо в то место, которое я сейчас щекочу. Это так же верно, как то, что меня зовут Сан-Антонио. Тебе потребуются минимум два часа, чтобы отдать душу дьяволу, а ощущения, которые ты будешь при этом испытывать, заставят тебя пожалеть, что ты родилась на свет... Она набирает номер и начинает говорить по-немецки. О господи! Я потею, как кусок швейцарского сыра. Я не знаю ни единого слова на этом собачьем языке. Она может нести все, что ей придет в cnknbs, даже сказать, что у меня рожа рогоносца, а я этого не пойму. Фрэд встает сзади Греты и шепчет ей несколько слов тоже по-немецки, потом поворачивается ко мне и подмигивает. -- Лучше подстраховаться, -- шепчет он. Телефонный разговор оказывается коротким. -- Прошло? -- спрашиваю я Фрэда, не упустившего ни единого слова, сказанного говорившими. -- Кажется, да... -- Ладно, поехали! Грета ведет машину и жмет на всю катушку. Чувствуется, что она спешит закончить, хотя нам этого хочется куда больше. Через полчаса мы подъезжаем к зданию гестапо. -- Вы в форме? Фрэд и толстый Том утвердительно бурчат. -- Тогда вперед! Подъехав к воротам, Грета подает условный сигнал клаксоном. Ворота открываются. Часовой подходит к машине, и. после коротких переговоров мы въезжаем в широкий мощеный двор, по которому ходят несколько офицеров. Грета описывает широкий вираж и останавливается перед крыльцом. Мы выходим следом за ней. Никто у нас ничего не спрашивает. Мы нормальным шагом идем по широким коридорам здания. Еще несколько метров, и караулка. Грета открывает дверь. Игравшие в карты солдаты вскакивают и отдают честь. Грета приказывает им привести Жизель. Она разговаривает сухо. Эта стерва умеет заставить себя слушаться Фрицы выполняют приказ. На лестнице появляется малышка. Она так ослабла, что вся трясется, а цвет кожи напоминает картофельное пюре. Я прикладываю палец к губам, чтобы приказать ей молчать. Сейчас было бы совсем некстати, если бы она бросилась мне на шею. Хоть эти солдафоны глупы, как табуретки, они все-таки поймут, что происходит что-то не то... Мы выходим из караулки, следуем в обратном направлении по тому же коридору и выходим на крыльцо. Там нас ждет небольшой сюрприз: десятка два солдат с автоматами наизготовку стоят полукругом во дворе. Перед ними стоит Карл. Его честное лицо освещено доброй улыбкой. -- Собрались на прогулку? -- спрашивает он. Глава 23 Мы в изумлении останавливаемся. Такого я не ожидал. Я стараюсь понять, что к чему, но в моем сером веществе образовалась большая воронка. Если бы мне показали двухфунтовую буханку хлеба и спросили, что это такое, я вполне мог заявить, что это лифчик Греты Гарбо. Карл в офицерской форме. В руке он держит стек и постукивает им по своим начищенным сапогам. -- Вы, кажется, удивлены, -- говорит он. Грета подходит к нему. -- Позвольте вам объяснить. Карл. -- Это бессмысленно! -- Но... -- Замолчите! Он выпячивает грудь. -- Грета Монхейстер, вы изменили нашей родине! -- Послушайте, Карл... -- Я провел свое собственное расследование и узнал, что вы по своей инициативе произвели обыск в полицейском комиссариате. Капрал мне рассказал, что Сан-Антонио оставил там сверток. Тогда вспомнил его удивление, когда мы открыли при нем коробку, где должен был лежать BZ 22. Это вы завладели лампой и переправили ее в Англию. -- Это ложь! -- вопит она. На малышке не осталось ни единого сухого волоска. Она поняла, что продолжение будет не таким веселым, как фильм Лорела и Харди. Вот что значит пытаться наколоть всех сразу! Думала, что умнее всех, и так по-королевски фраернулась... -- Я вам приказываю молчать! Мы знаем, что BZ 22 находится у англичан. Наши службы радиоперехвата поймали передачу Интеллидженс Сервис, в которой сообщалось о получении лампы. Он делает паузу. -- Из-за вас я потерпел самый тяжелый провал за всю мою карьеру. Никогда не думал, Грета, что придется использовать мою крысу на вас... Малышка начинает выть, как тюлень в истерике -- Нет, нет! Только не это, Карл! Сжальтесь! Она падает на колени, но он поднимает ее ударом сапога. -- Сука! -- скрежещет он сквозь зубы. Тогда она бросается к воротам. Карл выкрикивает приказ, и несколько солдат бросаются за ней вдогонку. Один из них хватает ее за талию. Тут начинается самое смешное. Грета в отчаянии выхватывает у него из кобуры пистолет и начинает палить. Изумленные солдаты на секунду замирают в полном замешательстве, а Грета, как фурия, продолжает стрелять. Странная вещь, несмотря на ужас, стреляет она метко. Положив двух фрицев, она делает шаг вперед и выпускает остаток магазина в кишки Карлу. Он роняет стек и валится следом за ним. Какое удовольствие видеть его извивающимся на земле, словно разрубленная пополам змея. Далее следует минута полной неразберихи. Солдаты все разом стреляют в Грету. За короткое время, меньше, чем требуется, чтобы проглотить устрицу, они превращают ее в решето. Фрэд делает мне знак. Я сразу все понимаю. Просто невероятно, каким сообразительным я становлюсь в трудные минуты. Мы в два прыжка оказываемся у машины, по-прежнему стоящей перед зданием. Я вталкиваю Жизель внутрь, Фрэд садится за руль, а Том рядом с ним. Разумеется, все происходит гораздо быстрее, чем я вам рассказываю. Я сую Тому две гранаты. -- Используй их как можно лучше, сокровище мое. Он держится на высоте. Ловким броском отправляет первую гранату в группу солдат, а вторую внутрь здания, потому что оттуда спешит подкрепление. Тем временем я пускаю в ход мой пистолет-пулемет. Фрэд описывает широкий вираж и выскакивает из ворот. Перед тюрьмой стоят несколько машин. По дороге я выпускаю очередь по шинам, чтобы задержать погоню. Дорога широка, а воздух свеж! Фрэд, отчаянно вцепившись в руль, мчит сквозь туман. Он прибавляет скорость и сворачивает на все боковые улицы, попадающиеся на пути. Через некоторое время он останавливает машину на пустыре. -- Дальше пойдем пешком! -- говорит он. -- Нас уже ищут, и на этой машине мы далеко не уйдем. Через десять минут из Парижа не выскочит даже мышь... Он прав. -- У тебя есть идея, как удрать в Лондон? -- спрашивает он. -- Да. Мой коллега сказал, что сегодня вечером рядом с Версалем приземлится самолет. -- Туда еще надо добраться. При том шухере, что мы устроили, nmh объявят комендантский час с восьми и на каждом углу будут патрули! Мы идем в сторону Версальской заставы. Чтобы не образовывать кортеж, шагаем двумя парами, каждая по своей стороне тротуара. Вдруг на улицу поворачивает немецкая машина. В ней четверо военных. Мы продолжаем идти, как ни в чем не бывало, но машина останавливается, и военные окликают нас. -- Милый... -- шепчет Жизель. -- Не пугайся! -- отвечаю Я. Пассажиры автомобиля выставляют из окон автоматы и держат нас под прицелом. -- Подойдите! -- кричит один из них. Мы подчиняемся, потому что ничего другого не остается. Когда мы подходим к машине, раздаются два выстрела. Мы с удивлением видим, как два фрица падают на сиденье. Двое других оборачиваются. Воспользовавшись этим, я проламываю третьему затылок рукояткой пистолета. Четвертый стреляет в наших друзей. Вижу, толстяк Том падает. фрэд стреляет снова, и последний фриц валится тоже. Длинный Фрэд подбегает. -- А Том? -- спрашивает Жизель. -- Убит! Эта свинья почти разрубил его из своей дудоры. Смотрю по сторонам и констатирую, что мы на спокойной узкой улочке, зажатой между заборами двух заводов. Нас никто не видел. -- Слушай, Фрэд... Он понял и улыбается. -- Да, отличная идея... Мы засовываем трупы, в том числе и толстого Тома, на заднее сиденье, но с двух солдат снимаем кители и каски. -- Ты клево говоришь по-немецки, -- заявляю я Фрэду. -- Ты сказал, посадочная площадка где-то около Версаля? На этот раз, если не будет никаких загвоздок, мы, возможно, дойдем до конца наших страданий. Глава 24 Пилот поворачивается к нам и что-то говорит. -- Ты понял, что он сказал? -- спрашиваю я Фрэда. Фрэд отвечает: -- Он просит пристегнуть ремни, потому что мы сейчас будем заходить на посадку. -- Серьезно? Ты и по-английски говоришь тоже? На тонких губах длинного Фрэда появляется улыбка. -- Тоже! Ха-ха! Жизель мечтает. -- Ну, куколка моя, -- спрашиваю я ее, -- рада, что попала в страну пудинга? Новый год мы отпразднуем лучше, чем Рождество. Эй, Фрэд, как насчет того, чтобы встретить его вместе? -- С удовольствием! -- Ребята, я устрою вам такой пир, который вы не забудете никогда! Я знаю одно отличное место на Трафальгар-сквер... Называется "Коронованный Лев". До войны там подавали такие бифштексы! -- Этот ресторан больше не существует, -- заявляет Фрэд. -- Армия реквизировала его, чтобы устроить там клуб для янки... -- А!.. Я тут же подскакиваю на метр. -- Не хочешь ли ты сказать, что знаешь Лондон? -- Я там родился, -- спокойно отвечает Фрэд. -- Родился? -- Именно... Надо же где-то родиться. Я жил там до того момента, когда поступил в Интеллидженс Сервис. Тут моя крыша поехала. Я и Жизель так поражены, что даже не заметили посадку. Мы вздрагиваем, когда дверца самолета открывается и мой друг Монтлью просовывает внутрь голову и говорит: -- Привет, ребята, хорошо долетели? Он помогает нам выйти. -- Счастлив вас видеть на нашем острове, комиссар, и рад познакомиться с вами, мадемуазель. Потом поворачивается к Фрэду. -- Значит, вы дали этому чертяке Сан-Антонио обойти вас? BZ 22 у нас... Но, -- добавляет он, хлопая его по спине, -- мой палец мне подсказывает, что вы все-таки неплохо поработали, лейтенант. Если вы не обалдели, значит, бесчувственны, как кусок вареной колбасы. В этом случае вам надо сунуть в трусы красных муравьев, чтобы разбудить в вас хоть какие-то эмоции! [1] Символическое изображение Французской Республики, представляемой в виде молодой женщины, одетой в длинное белое платье и с красным колпаком на голове. Здесь и далее примечания переводчика. [2] Парижская тюрьма. [3] Карточная игра. [4] Одно из названий префектуры полиции. [5] ЕщЕ одно название префектуры полиции (разг.). [6] На жаргоне "сесть за стол" -- давать правдивые показания. [7] В Лондоне базировалась возглавляемая генералом де Голлем организация "Свободная Франция", руководившая движением Сопротивления.