вием. Ее овальной формы лицо изменялось от привлекательного к прекрасному, в зависимости от ее настроения. У нее были миндалевидные карие глаза и густые черные волосы. Ее фигура вызывала зависть у студенток и фантазии у студентов мужского пола, хотя сама она не замечала своей красоты. "Интересно, счастлива ли она со своим мужем?" - подумал Барри. Он нехотя переключил свое внимание на заданный вопрос. - Ну, когда Ионеску захватил власть в Румынии, он уничтожил всех сторонников Грозы и вернулся к прежней жесткой просоветской политике. По сравнению с ним Чаушеску был не так уж и плох. Один из студентов задал вопрос: - Почему же тогда президент Эллисон так стремится восстановить с ним дипломатические отношения? - Потому что мы хотим вовлечь его в западный лагерь. - Вспомните, - сказала Мэри, - Николае Чаушеску смотрел не только на Восток, но и на Запад. В каком году это началось? - В 1963 году, - ответил Барри. - Когда возникли разногласия между Россией и Китаем, Румыния резко изменила свою позицию, чтобы показать свою независимость в международных делах. - Что можно сказать о нынешних взаимоотношениях Румынии с другими странами Варшавского пакта, в особенности с Советским Союзом? - спросила Мэри Эшли. - Я бы сказал, что они стали крепче. - А я не согласен, - заявил другой студент. - Румыния подвергла критике СССР за его вторжение в Афганистан, за подписание договора с ЕЭС. К тому же... Прозвенел звонок. Занятие закончилось. Мэри сказала: - В понедельник мы поговорим об основных факторах, влияющих на отношения Советского Союза со странами Восточной Европы. Мы также обсудим возможные последствия плана президента Эллисона разрушить "железный занавес". Желаю хорошо провести выходные. - И вам тоже, профессор. Мэри смотрела, как студенты направлялись к выходу. Ей нравилась непринужденная атмосфера, царившая на семинаре. История и география оживали в жарких спорах студентов. Иностранные имена и города становились реальными, а исторические события, казалось, происходят прямо здесь. Она преподавала в Канзасском университете уже пятый год, и ей до сих пор это приносило удовлетворение. В год она вела пять групп по изучению политических наук, не считая семинаров со студентами выпускных курсов, где речь шла всегда о Советском Союзе и других социалистических странах. Иногда она чувствовала себя обманщицей. "Я никогда не была в странах, про которые я рассказываю", - думала она. - "И вообще никогда не покидала Соединенных Штатов". Мэри Эшли, как и ее родители, родилась в Джанкшн-Сити. Единственный член их семьи, который видел Европу, был ее дед, родившийся в маленькой румынской деревне Воронет. Мэри планировала отправиться в путешествие за границу после получения ученой степени, но в то лето она познакомилась с Эдвардом, и европейское путешествие превратилось в трехдневный медовый месяц в Уотервилле, в пятидесяти милях от Джанкшн-Сити, где Эдвард занимался больным в критическом состоянии. - В следующем году поедем обязательно, - сказала Мэри Эдварду вскоре после свадьбы. - Мне так хочется посмотреть Париж, Рим, побывать в Румынии. - Мне тоже. Поедем обязательно. Следующим летом. Но следующим летом родилась Бет, а Эдвард был занят работой в больнице графства Джери. Через два года родился Тим, Мэри получила звание доктора философии, снова стала преподавать в Канзасском университете, и годы незаметно пролетели. Если не считать коротких поездок в Чикаго, Атланту и Денвер, Мэри ни разу не выезжала на пределы штата Канзас. "Как-нибудь в другой раз", - обещала она сама себе. Мэри собрала свои записи и посмотрела в окно. За стеклом с морозными узорами снова пошел снег. Надев пальто и красный шерстяной шарф, она направилась на Ваттиер-стрит, где припарковала свою машину. Университетский городок был огромным: 315 акров, где среди деревьев и клумб расположились восемьдесят семь корпусов, включая лаборатории, театры, церковь. Издалека университетские здания, построенные из коричневого известняка с башенками наверху, напоминали старинные замки, готовые сдержать нашествия вражеских орд. Когда Мэри проходила мимо Денисон-холла, навстречу ей попался мужчина с фотоаппаратом "Никон". Он направил его на здание и щелкнул затвором. Мэри попала в кадр. "Мне надо было отойти в сторону", - подумала она. - "Я испортила ему снимок". Через час эта фотография отправилась на самолете в Вашингтон. У каждого города есть свой неповторимый ритм, жизненный пульс, свойственный местности и живущим здесь людям. Джанкшн-Сити в графстве Джери с населением 20.381 человек в 130 милях от Канзас-Сити гордился тем, что он является географическим центром Соединенных Штатов. Здесь выходила газета "Дейли Юнион", была радиостанция и телецентр. В деловой части города находились несколько магазинов и две заправочные станции - одна на 6-й улице, другая на Вашингтон-стрит. Здесь располагались супермаркет, Первый Национальный банк, "Домино Пицца", закусочные, автобусная станция, магазин готовой одежды и питейные заведения - все точно такое же, как и в сотнях других маленьких городков США. Но жители Джанкшн-Сити любили свой город за его деревенскую тишину и спокойствие. По крайней мере в рабочие дни. По субботам и воскресеньям Джанкшн-Сити превращался в место отдыха солдат из расположенного неподалеку Форт-Райли. По дороге домой Мэри Эшли остановилась пообедать в "Диллонз Маркет", а затем направилась на север, в сторону Олд Милфорд-роуд, жилого района, расположенного на берегу озера. С левой стороны дорога была усажена дубами и вязами, а справа тянулись аккуратные дома из камня и кирпича. Семья Эшли жила в двухэтажном каменном доме, стоящем на небольшом возвышении. Доктор Эшли купил его тринадцать лет назад. В нем была большая гостиная, столовая, библиотека, комната для завтрака, кухня, а наверху - одна большая спальня и две маленькие. - Это слишком большой дом, - сказала тогда Мэри Эшли. - Для двоих тут много места. Эдвард обнял ее и крепко прижал к себе. - А кто сказал, что нас будет только двое? Когда Мэри вернулась домой, Тим и Бет уже ждали ее. - Знаешь что, - сказал Тим, - нашу фотографию опубликуют в газете. - Может, ты поможешь мне убрать продукты? - сказала Мэри. - А в какой газете? - Этот человек не сказал об этом, он только сфотографировал нас и пообещал сообщить потом. Мэри остановилась и посмотрела на сына. - А больше он ничего не сказал? - Нет, - ответил Тим. - Но у него был классный "Никон". В воскресенье Мэри праздновала - хотя это и не то слово, которое возникло у нее в голове, - свое тридцатипятилетие. Эдвард решил устроить ей сюрприз и организовал вечеринку в загородном клубе. Их соседи - Флоренс и Дуглас Шаффер и еще четыре пары ждали ее. Эдвард радовался как ребенок удивленному выражению лица Мэри, когда та зашла и увидела праздничный стол и плакат с поздравлениями. Ей не хватило духу сказать ему, что она узнала о готовящейся вечеринке еще две недели назад. Она обожала Эдварда. "А почему бы и нет? Разве можно не любить такого мужчину?" Он был красивый, умный, заботливый. Его дед и отец были врачами, поэтому Эдварду никогда не приходило в голову стать кем-то другим. Это был самый лучший хирург в Джанкшн-Сити, хороший отец и прекрасный муж. Задув свечи на праздничном торте, Мэри украдкой посмотрела на него и подумала: "Что еще надо женщине для счастья?" В понедельник утром Мэри проснулась с головной болью. Вчера вечером произносили столько тостов, а она совсем не привыкла пить. Мэри с трудом поднялась с постели. "Это все от шампанского. Никогда больше не буду пить", - пообещала она себе. Она спустилась вниз и принялась готовить завтрак детям, стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в голове. - Шампанское, - простонала Мэри. - Это французы мстят нам таким способом. Бет вошла в комнату с охапкой книг. - С кем это ты разговариваешь, мама? - Сама с собой. - Довольно странно! - Что правда, то правда. - Мэри поставила на стол коробку с овсянкой. - Я купила для тебя новый сорт, надеюсь, тебе понравится. Бет уселась за кухонный стол и принялась изучать надпись на коробке. - Я не стану этого есть. Ты хочешь погубить меня. - Без фокусов, - предупредила ее Мэри. - Что ты еще собираешься есть на завтрак? Десятилетний Тим ворвался на кухню. Он плюхнулся на стул и сказал: - Я буду яишницу с беконом. - А где твое "доброе утро?" - спросила Мэри. - Доброе утро. Я буду есть яишницу с беконом. - Пожалуйста. - Ну ладно, мама, перестань. Я и так опаздываю в школу. - Хорошо, что ты мне напомнил. Мне звонила миссис Рейнольдс. У тебя плохие отметки по математике. Что ты на это скажешь? - Она все преувеличивает. - Тим, оставь свои шутки. - Лично я ничего смешного в этом не вижу, - фыркнула Бет. Тим скорчил ей рожу. - Хочешь увидеть смешное - посмотри на себя в зеркало. - Хватит, - сказала Мэри. - Ведите себя нормально. Головная боль усилилась. - Мама, можно, после школы я пойду на каток? - спросил Тим. - Ты и так скользишь по тонкому льду. Придешь домой и будешь делать уроки. По-твоему, это хорошо, что сын профессора не успевает по математике? - А что такого? Ты ведь не математику преподаешь? "Говорят, что тяжело иметь двух детей", - хмуро подумала Мэри. - "А что, если их пятеро или шестеро?" - Тим тебе уже сказал, что получил двойку по письму? - спросила Бет. Брат уставился на нее. - Ты когда-нибудь слыхала о Марке Твене? - А какое отношение имеет к этому Марк Твен? - спросила Мэри. - Марк Твен сказал, что не уважает людей, которые не могут написать одно и то же слово по-разному. "Нам с ними не справиться", - подумала Мэри. - "Они умнее нас". Она приготовила им бутерброды на обед, не переставая думать о Бет и ее новой сумасшедшей диете. - Бет, пожалуйста, съешь все, что я тебе положила. - Если только там нет искусственных консервантов. Я не хочу рисковать своим здоровьем из-за алчности компаний, выпускающих продукты. "Интересно, куда девалась простая еда, что была раньше", - подумала Мэри. Тим вытащил из тетради Бет записку. - Надо же! - завопил он. - "Дорогая Бет, давай сидеть за одной партой. Вчера я весь день думал о тебе и..." - Отдай немедленно, - заверещала Бет. - Это мое! Она попыталась выхватить у него записку, но Тим отскочил в сторону. Он прочитал имя под запиской. - Эй, тут написано "Вирджил". А я думал, ты влюблена в Арнольда. Бет выхватила у него из рук записку. - Что ты понимаешь в любви? - заявила двенадцатилетняя дочь Мэри. - Ты еще ребенок. Головная боль усиливалась с каждой минутой. - Дети, оставьте меня в покое. Мэри услышала клаксон школьного автобуса. Тим и Бэт ринулись к двери. - Подождите. Вы же еще не позавтракали, - крикнула Мэри. Она пошла за ними по коридору. - Нет времени, мама. Нам пора. - Пока, мамочка. - На улице страшный холод. Наденьте пальто и шарфы. - А я потерял свой шарф, - сказал Тим. Когда они ушли, она почувствовала себя опустошенной. "Быть матерью - это постоянно жить в центре урагана", - подумала Мэри. Эдвард спускался по лестнице, и она ощутила жар в теле. "Прошло столько лет", - подумала Мэри, - "а он для меня все равно самый привлекательный мужчина". При первой встрече ей понравилась его обходительность. В его светло-серых глазах светился ум, но, когда он чем-то страстно увлекался, в них загорались язычки пламени. - Доброе утро, дорогая. - Он поцеловал ее, и они вместе прошли на кухню. - Милый, сделай мне одолжение. - Конечно, дорогая. Все, что ты попросишь. - Я хочу избавиться от детей. - От обоих? - От обоих. - Когда? - Сегодня. - А кому мы их отдадим? - Кому угодно. У них уже такой возраст, что я просто не могу с ними справиться. Бет просто помешана на всевозможных диетах, а твой сын становится двоечником. - Может, это не наши дети, - глубокомысленно заметил Эдвард. - Надеюсь, что так оно и есть. Я приготовлю тебе овсянку. Он посмотрел на часы. - Прости, дорогая. Нет времени. Я должен оперировать через полчаса. Хэнк Кэйтс засунул руку в какую-то машину. Он может остаться без пальцев. - В таком-то возрасте он еще занимается фермерством? - Не дай Бог, он это услышит. Мэри знала, что последние три года Хэнк Кэйтс не платил ее мужу ни цента. Как и большинство фермеров в округе, он еле сводил концы с концами из-за низких цен на сельскохозяйственную продукцию и невнимания администрации Фермерского банка. Эдвард никогда не напоминал своим пациентам о деньгах, и многие из них платили ему натуральным продуктом. Весь погреб у них в доме был набит мешками с картофелем, кукурузой и зерном. Один фермер хотел отдать Эдварду корову вместо денег, но когда Мэри узнала об этом, то сказала: - Ради Бога, скажи ему, что ты будешь лечить его бесплатно. Мэри посмотрела на мужа и еще раз подумала: "Какая же я счастливая". - Ладно, - сказала она. - Может, я передумаю отдавать детей. Слишком уж мне нравится их отец. - Сказать по правде, и я в восторге от их матери. - Он обнял ее и прижал к себе. - Еще раз поздравляю тебя с днем рождения. - Ты все еще любишь меня, несмотря на то, что я старая женщина? - Я люблю старых женщин. - Спасибо. - Мэри внезапно о чем-то вспомнила. - Мне надо пораньше вернуться домой. Сегодня наша очередь приглашать Шайферов. Каждый вечер по понедельникам они играли с соседями в бридж. Это стало уже традицией. То, что Дуглас Шайфер был врачом и работал в той же больнице, что и Эдвард, сближало их еще больше. Мэри и Эдвард вышли из дома вместе, пряча лица от порывов ледяного ветра. Эдвард залез в свой "форд гранада" и смотрел, как Мэри садится за руль своего пикапа. - Дорога, наверно, скользкая, - крикнул он ей. - Веди машину осторожно. - Ты тоже, дорогой. Она послала ему воздушный поцелуй, и обе машины тронулись с места. Эдвард направился в больницу, а Мэри - в городок Манхэттен, в шестнадцати милях, где располагался университет. Двое мужчин, сидевших в автомобиле в двух кварталах от дома Эшли, посмотрели вслед машинам. Они подождали, пока те не скрылись из виду. - Поехали. Они остановились у соседнего дома. Рэкс Олдс, сидевший за рулем, остался в машине, а его напарник подошел к двери и нажал на кнопку звонка. Дверь открыла привлекательная брюнетка лет тридцати пяти. - Да? Чем могу быть вам полезна? - Вы миссис Дуглас Шайфер? - Да?.. Мужчина полез в карман и вытащил оттуда свое удостоверение. - Меня зовут Дональд Зэмлок. Я из службы безопасности государственного департамента. - Боже праведный! Только не говорите, что Дуг ограбил банк! Агент вежливо улыбнулся. - Нет, мадам. Нам об этом ничего не известно. Я хотел бы задать вам несколько вопросов о вашей соседке, миссис Эшли. Она посмотрела на него с внезапной тревогой в глазах. - О Мэри? Что-нибудь случилось? - Можно мне войти? - Да, конечно. - Флоренс Шайфер провела его в гостиную. - Присаживайтесь. Может, выпьете кофе? - Нет, спасибо. Я не отниму у вас много времени. - А зачем вам надо узнать о Мэри? Он ободряюще улыбнулся. - Обычная проверка. Ее ни в чем не обвиняют. - Надеюсь, это так, - возмутилась Флоренс Шайфер. - Мэри Эшли прекраснейший человек. Вы с ней встречались? - Нет, мадам. Мой визит к вам конфиденциальный, и я хотел бы, чтобы все осталось между нами. Как долго вы знаете миссис Эшли? - Около тринадцати лет. С тех пор, как она поселилась по соседству. - Значит, вы должны хорошо ее знать. - Конечно. Мэри моя близкая подруга. А почему?.. - Какие у нее отношения с мужем? - После нас с Дугласом это самая счастливая пара на свете. - Она подумала и добавила: - Наверно, они _с_ч_а_с_т_л_и_в_е_е_ нас. - Я так понял, у миссис Эшли двое детей. Девочка двенадцати лет и мальчик - десяти? - Правильно. Бет и Тим. - По-вашему, она хорошая мать? - Она _п_р_е_в_о_с_х_о_д_н_а_я_ мать. А зачем?.. - Как, по-вашему мнению, миссис Шайфер, можно ли назвать миссис Эшли эмоционально устойчивым человеком? - Несомненно. - У нее не было эмоциональных срывов? - Никогда. - Она пьет? - Нет. Она не выносит алкоголя. - А как насчет наркотиков? - Вы обратились не по адресу. У нас в Джанкшн-Сити нет наркоманов. - Миссис Эшли замужем за врачом? - Да. - Если бы ей понадобилось достать наркотики... - Вы с ума сошли. Она не принимает наркотики. Не нюхает и не колется. Некоторое время он изучающе смотрел на нее. - Похоже, вы хорошо знаете терминологию. - Я, как и все, смотрю "Майами Вайс" [детективный телесериал о борьбе с наркомафией], - Флоренс стала понемногу раздражаться. - У вас есть еще ко мне вопросы? - Дед Мэри Эшли родился в Румынии. Вы слышали, чтобы она говорила о Румынии? - Ну, иногда она вспоминает истории, которые дедушка рассказывал ей в детстве. Он родился в Румынии, но приехал в Штаты подростком. - Вы когда-нибудь слышали, чтобы миссис Эшли неодобрительно отзывалась о румынском правительстве? - Нет. Не припомню. - Последний вопрос. Слышали ли вы, чтобы миссис или мистер Эшли ругали правительство Соединенных Штатов? - Никогда! - Значит, по-вашему, они лояльные американцы? - Еще бы. Почему вы спрашиваете?.. Мужчина встал. - Спасибо, что уделили мне время, миссис Шайфер. Еще раз хочу предупредить, что наша беседа была конфиденциальной. Я бы попросил вас не говорить об этом никому, даже вашему мужу. Он вышел из дома. Флоренс Шайфер глядела ему вслед. - Не могу поверить в случившееся, - сказала она вслух. Агенты ехали по Вашингтон-стрит, направляясь на север. Они проехали мимо плаката "Добро пожаловать в наш прекрасный край". - Надо же, - хмыкнул Рэкс Олдс. Они проехали мимо магазинов и баров. Возле кафе "Фэт Чэнс" торговая часть города резко обрывалась. - Господи, - сказал Дональд Зэмлок, - у них главная улица длиной всего в два квартала. Это не город, а автобусная остановка. - Это для нас с тобой, - сказал Рэкс Олдс, - а для этих людей это город. Зэмлок покачал головой. - Может, тут хорошо жить, но я бы в жизни здесь не поселился. Седан остановился у здания банка, и Рэкс Олдс вышел из машины. Через двадцать минут он вернулся. - Все чисто, - сказал он, залезая в машину. - У семьи Эшли на счете в банке семь тысяч долларов и закладная на дом, все счета оплачиваются вовремя. Президент банка говорит, что доктор слишком мягкий человек, чтобы стать бизнесменом, но его репутация безупречна. Зэмлок посмотрел в записную книжку. - Давай проверим еще пару мест и вернемся обратно в цивилизованный мир, пока я окончательно не свихнулся. Дуглас Шайфер, обычно приятный, улыбчивый человек, сейчас хмурился. Шайферы и Эшли играли в бридж, и Шайферы уже проигрывали десять тысяч очков. В четвертый раз за вечер Флоренс совершила грубую ошибку. Дуглас бросил карты на стол. - Флоренс! - взорвался он. - На чьей стороне ты играешь? Ты знаешь, сколько мы уже проиграли? - Извини, - нервно сказала она. - Я просто никак не могу сосредоточиться. - Оно и видно, - проворчал ее муж. - Тебя что-нибудь тревожит? - поинтересовался Эдвард Эшли. - Я не могу об этом рассказать. Все удивленно посмотрели на нее. - Что это значит? - спросил ее муж. Флоренс глубоко вздохнула. - Мэри, это про тебя. - Что про меня? - У тебя какие-то неприятности? Мэри уставилась на нее. - Неприятности? Нет. Почему ты так думаешь? - Я не могу рассказать. Я дала слово. - Кому ты дала слово? - спросил Эдвард. - Федеральному агенту из Вашингтона. Он заходил сегодня ко мне и задавал разные вопросы про Мэри. Такое впечатление, что речь шла о международной шпионке. - Что за вопросы? - потребовал Эдвард. - Ну, как обычно. Лояльная ли она американка? Хорошая ли она жена и мать? Употребляет ли наркотики? - Какого черта им понадобилось задавать такие вопросы? - Я знаю, - возбужденно сказала Мэри. - Это из-за моей профессорской должности. - Что? - спросила Флоренс. - У меня заканчивается срок пребывания в должности. А университет проводит много разработок для правительства, поэтому они всех и проверяют так тщательно. - Слава тебе, Господи, - с облегчением вздохнула Флоренс. - А то я боялась, что тебя посадят за решетку. - По сути дела так оно и есть, - улыбнулась Мэри. - Я никуда не выезжаю из Канзаса. - Ну, если с этим все, - сказал Дуглас Шайфер, - может, продолжим игру? - Он повернулся к жене. - Если ты еще раз ошибешься, я посажу тебя к себе на колени. - Обещания, обещания. 5 Эббивуд, Англия - Просьба соблюдать установленные меры предосторожности, - объявил председатель. - Не вести никаких записей, никому не говорить о нашей встрече и обращаться друг к другу только по кодовому имени. В библиотеке замка Клеймор, построенного в пятнадцатом веке, сидели восемь человек. Двое охранников в штатском с пистолетами, выпирающими из-под пиджаков, находились снаружи, а третий стоял у дверей в библиотеку. Все восемь присутствующих прибыли в разное время. - Контролер получил важную информацию, - продолжал председатель. - Марин Гроза готовится к военному перевороту в Румынии. Некоторые высшие чины румынской армии готовы поддержать его. На этот раз переворот может оказаться удачным. - Как это отразится на нашем плане? - спросил Один. - Это уничтожит его. Все это откроет слишком много путей на Запад. - Тогда нам следует принять меры, - сказал Фрейр. - Какие? - спросил Бальдр. - Мы убьем Грозу, - ответил председатель. - Это невозможно. Люди Ионеску не раз пытались это сделать, и у них ничего не вышло. К тому же никто из присутствующих здесь не может быть замешан в убийстве. - Мы и не будем замешаны, - сказал председатель. - Как же мы поступим? - В руки Контролера попало секретное досье на международного террориста-наемника. - Абул Аббас, который захватил "Ахилле Лауро"? - Нет. Это новый наемник, джентльмены. Гораздо лучше. Он называет себя Ангел. - Никогда не слышал про него, - сказал Сигмунд. - Вот именно. У него превосходные рекомендации. Согласно досье Контролера, Ангел участвовал в восстании сикхов в Индии, он помогал террористам-"мачетерос" в Пуэрто-Рико и красным кхмерам в Камбодже. Он замешан в убийствах нескольких высокопоставленных военных в Израиле, поэтому израильтяне назначили за его голову награду в полмиллиона долларов. - Звучит впечатляюще, - сказал Тор. - Мы можем нанять его? - Он берет очень дорого. Если он согласится, это обойдется нам в два миллиона долларов. Фрейр присвистнул, затем пожал плечами. - Это можно уладить. Мы возьмем деньги из общего фонда. - А как связаться с этим Ангелом? - спросил Сигмунд. - Все контракты заключаются через его любовницу по имени Неуса Муньес. - Где ее можно найти? - Она живет в Аргентине. Ангел купил ей дом в Буэнос-Айресе. - Какие наши дальнейшие действия? - спросил Тор. - Кто установит контакт с ней? - Контролер предложил человека по имени Гарри Ланц. - Знакомое имя. - Да, - сухо сказал председатель. - О нем писали в газетах. Гарри Ланц - пария. Его вышвырнули из ЦРУ за то, что он основал свою сеть сбыта наркотиков. Когда он служил в ЦРУ, то бывал в Латинской Америке. Он будет прекрасным связным. - Председатель сделал паузу. - Предлагаю голосовать. Кто за то, чтобы нанять Ангела, прошу поднять руки. Восемь рук с ухоженными ногтями поднялись в воздух. - Предложение принимается. - Председатель встал. - Объявляю собрание закрытым. Пожалуйста, не забывайте о мерах предосторожности. Был понедельник, и констебль Лесли Хэнсон находился в оранжерее замка, куда он не имел права заходить. Как он потом объяснил своему начальству, он был не один. В оранжерее было тепло, и его подружка Эмми, пышнотелая сельская девушка, уговорила констебля взять с собой корзинку для пикника. - Ты принесешь еду, - хихикнула Эмми, - а я обеспечу десерт. "Десерт" был ростом в пять футов шесть дюймов с красивой грудью и бедрами, о которых можно было только мечтать. К несчастью, во время "десерта" внимание констебля Хэнсона отвлек лимузин, выезжавший из ворот замка. - Черт возьми, но ведь по понедельникам замок закрыт, - пробормотал он. - Не останавливайся, - простонала Эмми. - Ни в коем случае, крошка. Минут через двадцать констебль услышал, как из замка выехала вторая машина. На этот раз любопытство взяло верх, он встал и подошел к окну. Это был правительственный лимузин с затемненными окнами, чтобы не было видно пассажиров. - Ну где ты пропал, любовь моя? - позвала его Эмми. - Сейчас иду. Просто не могу понять, кто может находиться в замке. Ведь сегодня он должен быть закрыт. - У меня тоже сейчас все закроется, если ты не поспешишь. Еще через двадцать минут, когда констебль Хэнсон услышал, как из ворот выезжает третья машина, его любовная страсть уступила место инстинкту полицейского. Он насчитал еще пять машин, все правительственные лимузины, и они следовали один за другим через каждые двадцать минут. Одна машина притормозила, чтобы пропустить перебегавшего дорогу оленя, и констебль Хэнсон записал ее номер. - Но ведь сегодня у тебя выходной, - обиженно сказала Эмми. - Тут что-то серьезное, - сказал констебль. Но он все еще сомневался, стоит ли докладывать об этом начальству. - Так чем вы занимались в замке Клеймор? - строго спросил сержант Твилл. - Я хотел полюбоваться красотами замка. - Но ведь он был закрыт. - Да, сэр. Но оранжерея была открыта. - Итак, вы решили полюбоваться оранжереей? - Да, сэр. - Один, конечно? - Ну, честно говоря... - Ради Бога, не надо подробностей, констебль. Почему машины показались вам подозрительными? - Они вели себя странно, сэр. - Наверно, не машины, а их водители? - Конечно, сэр. Водители были очень осторожными. Интервал между каждой машиной составлял двадцать минут. - Вы, конечно, понимаете, что здесь могут быть тысячи всяких причин. По-моему, только у вас одного не было причины там находиться. - Да, сэр. Но я посчитал нужным доложить об этом. - Правильно. Этот номер вы записали? - Да, сэр. - Ну ладно. - Сержант решил закончить беседу афоризмом. - Запомните, не стоит бросать в людей камни, если сам находишься в стеклянном замке. Сержант был очень доволен собой. Когда ему сообщили, кому принадлежит машина с таким номером, сержант Твилл подумал, что Хэнсон ошибся. Он поднялся к инспектору Пакуле и подробно все доложил. - Я бы, конечно, не стал вас беспокоить, инспектор, но это номер... - Хорошо, я займусь этим. - Спасибо, сэр. В штаб-квартире Интеллидженс сервис инспектор Пакула встретился с одним из начальников отдела Британской секретной службы сэром Алексом Хайдуайтом, мужчиной с лицом мучнистого цвета. - Вы правильно сделали, что обратились ко мне, - улыбнулся сэр Алекс. - Я думаю, нет ничего более сложного, чем организовать посещение замка королевской семьей так, чтоб об этом не узнала пресса. - Извините, что побеспокоил вас. - Инспектор встал. - Наоборот, инспектор. Это доказывает, как хорошо вы работаете. Как, вы сказали, зовут того констебля? - Хэнсон, сэр. Лесли Хэнсон. Когда дверь за инспектором Пакулой закрылась, сэр Алекс Хайдуайт поднял трубку красного телефона. - У меня есть сообщение для Дальдра. У нас небольшие проблемы. Я все объясню на следующей встрече. А пока я хочу, чтобы были произведены три перемещения по службе. Сержант полиции Твилл, инспектор Пакула и констебль Лесли Хэнсон. Переведите их в разное время и в разные места, как можно дальше от Лондона. Я проинформирую Контролера, может, от него поступят дальнейшие указания. Телефонный звонок посреди ночи разбудил Гарри Ланца, спавшего в номере нью-йоркской гостиницы. "Черт возьми, кто это может быть?" - подумал он. Бросив взгляд на будильник, рявкнул в телефонную трубку: - Какой идиот звонит в четыре утра. Кто?.. В трубке раздался тихий голос, и Ланц резко сел в кровати, чувствуя, как у него заколотилось сердце. - Да, сэр, - ответил он. - Да, сэр... Нет, сэр, но я смогу отложить свои дела. - Он долго сидел, прижав трубку к уху. Наконец сказал. - Да, сэр, я понимаю. Первым же самолетом я вылечу в Буэнос-Айрес. Спасибо вам, сэр. Он повесил трубку и зажег сигарету. У него дрожали руки. Тот, с кем он только что говорил, был одним из самых могущественных людей в мире, и ему надо было всего лишь, чтобы Гарри... "Черт возьми, чтобы это значило?" - подумал Гарри Ланц. - "Что-то очень крупное". Ему пообещали заплатить пятьдесят тысяч долларов только за то, чтобы он кое-что передал одному человеку. Как чудесно будет снова побывать в Аргентине. Гарри Ланцу нравились южноамериканские женщины. "У него было не меньше дюжины знакомых аргентинок, которых хлебом не корми, а дай потрахаться". День начинался великолепно. В девять утра Ланц поднял трубку и набрал номер телефона компании "Аэролинеас Аргентинас". - Когда у вас вылетает первый самолет в Буэнос-Айрес? На следующий день в пять вечера "Боинг-747" приземлился в аэропорту Буэнос-Айреса. Полет был долгим, но Гарри Ланц не обратил на это внимания. "Пятьдесят тысяч долларов за то, чтобы передать послание". Он почувствовал легкое возбуждение, когда колеса самолета коснулись бетона. Почти пять лет он не был в Аргентине. Как здорово будет встретиться со старыми друзьями! Когда Гарри Ланц сошел с самолета, он едва не задохнулся от жары. "Конечно, ведь здесь лето", - подумал он. Направляясь в такси в город, Гарри смотрел на надписи, украшавшие стены домов, и удивлялся, что они совсем не изменились. "Plebiscito las pelotaa" ("К черту плебисцит"). "Militares asesinos" ("Военные - убийцы"). "Tenemos hambre" ("Мы хотим есть"). "Marihuana libre, droca sexo y mucho rock" ("Наркотики, секс и рок-н-ролл"). "Juicio y castigo a los culpables" ("Судить и наказать виновных"). Да, хорошо сюда возвращаться. Сиеста закончилась, и на улицах было полно народу. Когда такси остановилось возле отеля "Эль Конкистадор" в центре фешенебельного района Баррис Норте, Ланц протянул водителю банкнот в миллион песо. - Сдачу оставь себе, - сказал он. Разве это деньги. В огромном вестибюле он купил газеты "Буэнос-Айрес геральд" и "Ла Пренса". Помощник управляющего лично проводил его в номер. Шестьдесят долларов в день за спальню, гостиную, кухню, кондиционер и телевизор. "В Вашингтоне за такой номер с меня содрали бы в пять раз больше", - подумал Гарри Ланц. - "Завтра я встречусь с Неусой, а потом несколько дней поразвлекаюсь как следует". Ему понадобилось больше двух недель, чтобы найти Неусу Муньес. Свои поиски он начал с телефонных справочников. Прежде всего он проверил центральные районы: Ареа Конститусьон, Пласа Сан-Мартин, Баррио Норте, Кателинас Норте. Неуса Муньес здесь не значилась. В районах Баия Бланка и Мар дель Плата ее тоже не было. "Черт возьми, где же она может жить?" - подумал Ланц. Он принялся ходить по улицам, заходить к знакомым. Когда он зашел в ресторан "Ла Бьела", владелец воскликнул: - Сеньор Ланц! Я думал, вас убили! - Так оно и было, - ухмыльнулся Ланц. - Но я так скучал по тебе, что решил вернуться, Антонио. - А что вас привело в Буэнос-Айрес? - Да я приехал, чтобы найти одну знакомую, - задумчиво сказал Ланц. - Мы хотели пожениться, но ее семья переехала, и я потерял ее адрес. Ее зовут Неуса Муньес. Владелец ресторана почесал затылок. - Никогда не слыхал про такую. Извини. - Поспрашивай, может, кто знает ее. - Ладно. Затем Ланц зашел к одному знакомому, работавшему в полиции. - Ланц! Гарри Ланц! Откуда ты взялся? - Привет, Хорхе. Рад тебя видеть, амиго. - Я слышал, тебя вышвырнули из ЦРУ. Гари Ланц рассмеялся. - Что ты! Они просили, чтобы я остался. Но я решил уйти. - Да? И чем же ты сейчас занимаешься? - Я открыл частное детективное агентство. Кстати, я поэтому и приехал в Буэнос-Айрес. Один мой клиент умер пару дней назад. Он оставил своей дочери кучу денег, и мне теперь надо найти ее. Единственное, что я знаю, так это, что она живет где-то в Буэнос-Айресе. - Как ее зовут? - Неуса Муньес. - Секундочку. Секунда растянулась на полчаса. - Извини, амиго, ничем помочь не могу. Ни в архивах, ни в компьютере ее нет. - Ну ладно. Если вдруг что-нибудь узнаешь, я живу в "Эль Конкистадоре". - Хорошо. Затем он принялся за бары. Хорошо знакомые места: "Пепе Гонсалес", "Альмейда", "Кафе Табак". "Добрый вечер, я из Соединенных Штатов. Я ищу женщину по имени Неуса Муньес". "Извините, сеньор. Я такой не знаю". Везде ему отвечали одинаково. Никто не слышал про такую женщину. Тогда Гарри Ланц направился в Ла Бока, портовый район, откуда были видны суда, стоявшие на якоре. И здесь никто не слышал о Неусе Муньес. Впервые за все время Гарри Ланц почувствовал, что напрасно тратит время. Лишь в "Пиларе", маленьком баре одного из районов - Флоресты, ему улыбнулось счастье. Была пятница, и в баре было полно рабочих. Ланцу пришлось ждать минут десять, прежде чем бармен освободился. Не успел Ланц закончить подготовленную речь, как бармен перебил его. - Неуса Муньес? Знаю такую. Если хочешь поговорить с ней, приходи сюда завтра около двенадцати ночи. На следующий день Гарри Ланц пришел в "Пилар" около одиннадцати и наблюдал, как бар постепенно заполняется людьми. По мере того, как стрелки часов приближались к двенадцати, он нервничал все больше и больше. А если она не придет? А если это не та Неуса Муньес? Ланц увидел, как несколько девушек зашли в бар и подсели за столик к мужчинам. "Она должна появиться", - подумал Гарри Ланц. - "Если она не придет, прощай, тогда, мои пятьдесят тысяч". Ему было интересно, как она выглядит. Наверно, потрясающая красавица. Он должен был предложить Ангелу два миллиона долларов за то, чтобы прихлопнуть одного парня, так что этот Ангел купается в миллионах. Конечно, он мог позволить себе иметь красивейшую любовницу. Черт, да он мог позволить себе целую дюжину! Эта Неуса либо актриса, либо фотомодель. "Может, и мне удастся поразвлечься с ней немного, прежде чем я покину город. Надо совмещать приятное с полезным", - подумал Гарри Ланц. Дверь в бар открылась, и Ланц поднял голову. В зал вошла женщина. Лет сорока, некрасивая, толстая, с грудью, которая болталась при ходьбе. Ее лицо было побито оспой, волосы выкрашены в белый цвет, но по смуглому цвету кожи можно было определить, что она метиска, и кто-то из ее предков был индейцем. Она была одета в короткую юбку и свитер, который явно не соответствовал ее возрасту. "Старая проститутка", - решил Ланц. - "Неужели кому-то захочется трахнуть ее?" Женщина осмотрела бар пустыми безжизненными глазами. Кивнув знакомым, она направилась к стойке бара. - Угости меня ромом. - У нее был сильный испанский акцент. Вблизи она была просто отвратительна. "Она похожа на толстую недоенную корову", - подумал Гарри Ланц. - "Пьяная шлюха". - Проваливай отсюда. - Эстебан сказал, что ты меня ищешь. Он уставился на нее. - Кто? - Эстебан. Бармен. Гарри Ланц никак не мог в это поверить. - Он, наверно, ошибся. Я ищу Неусу Муньес. - Si. Yo soy Neusa Munez. "Черт возьми", - про себя выругался Ланц. - "Не та". - Ты подруга Ангела? - Да. - Она пьяно улыбнулась. Гарри Ланц медленно приходил в себя. - Ну-ну. - Он вымучил улыбку. - Может, сядем за столик и поговорим? Она равнодушно кивнула. - Давай. Они прошли через сизый от дыма зал, и, когда сели, Гарри Ланц сказал: - Я хотел бы поговорить о... - Я хочу выпить рому. Гарри Ланц кивнул. - Конечно. Подошел официант в засаленном фартуке, и Ланц сказал: - Один ром и виски с содовой. - Двойной ром, - добавила Неуса. Когда официант ушел, Гарри повернулся к Неусе, сидящей напротив. - Мне надо встретиться с Ангелом. Она посмотрела на него водянистыми пустыми глазами. - Зачем? Ланц понизил голос. - У меня для него подарок. - Да? Что за подарок? - Два миллиона долларов. - Официант принес напитки, и Гарри Ланц поднял свой бокал. - Твое здоровье. - Ага. - Она залпом выпила ром. - А зачем ты хочешь дать Ангелу два миллиона долларов? - Об этом я поговорю с ним лично. - Не получится. Ангел ни с кем не разговаривает. - Послушай, за два миллиона долларов... - Закажи еще один ром. Двойной. "Господи, да она же сейчас вырубится". - Конечно. - Ланц позвал официанта и сделал заказ. - Ты давно знаешь Ангела? - спросил он небрежно. Она пожала плечами. - Угу. - Наверно, он интересный мужчина? Она сидела, тупо уставившись в стол. "Господи", - подумал Гарри Ланц, - "это все равно, что разговаривать со стенкой". Официант принес ром, и она выпила его одним глотком. "У нее тело коровы, а манеры свиньи". - Так когда я смогу увидеть Ангела? Неуса Муньес с трудом поднялась из-за стола. - Ты слышал, он ни с кем не разговаривает. Адиос. Гарри Ланц забеспокоился. - Эй! Подожди минутку! Не уходи! Она остановилась и посмотрела на него мутным взглядом. - Чего тебе надо? - Садись, - медленно произнес Ланц, - и я скажу, что мне надо. Она плюхнулась на стул. - Пусть принесут рому. Гарри Ланц был просто поражен. "Что за парень этот Ангел? Его подруга не только самая жалкая шлюха во всей Южной Америке, но к тому же еще и алкоголичка". Ланц не любил обговаривать дела за спиртным. Но, с другой стороны, он мог потерять пятьдесят тысяч долларов. Он смотрел, как Неуса высосала ром. Интересно, сколько она выпила до встречи с ним? Ланц улыбнулся и сказал: - Неуса, если я не могу поговорить с Ангелом, то как мы с ним договоримся о деле? - Просто. Ты говори, что тебе надо. Я скажу Ангелу. Если он скажет да, я скажу тебе да. Если скажет нет, я скажу тебе _н_е_т_. Хотя Гарри Ланц не мог представить ее в роли связной, но другого выхода у него не было. - Знаешь, кто такой Марин Гроза? - Нет. О_т_к_у_д_а _е_й _б_ы_л_о _з_н_а_т_ь_. Ведь это не марка рома. Эта пьяная стерва все перепутает и провалит все дело. - Пусть принесут еще рому. Он похлопал ее по толстой руке. - Разумеется. - Он заказал еще один двойной ром. - Ангел должен знать, кто такой Марин Гроза. Так и передай ему - Марин Гроза. Он поймет. - Ну. Что дальше? "Она еще глупее, чем кажется. Неужели не понятно, что за два миллиона он не целовать его должен". - Люди, которые меня послали, хотят, чтобы он исчез. Она моргнула. - Что значит исчез? "Господи!" - Чтобы его убили. - А, - она равнодушно кивнула. - Я спрошу у Ангела. - Язык у нее заплетался. - Как ты сказал, его зовут? Ему хотелось придушить ее. - Гроза. Марин Гроза. - Ага. Мой мальчик сейчас в отъезде. Я позвоню ему и завтра тебе все скажу. Я хочу еще выпить. Это был какой-то кошмар. На следующий день Гарри Ланц сидел за тем же столиком с полуночи до четырех утра, пока бар не закрылся. Неуса не пришла. - А где она живет? - спросил Ланц у бармена. - А кто ее знает? - ответил тот. Эта стерва все перепутала. Как такой умный человек, как Ангел, мог связаться с подобной пьянью? Гарри Ланц горд