олливуд напоминал цирк с тремя аренами, где толклись необузданные, безумные персонажи; это было минное поле, на котором отплясывала вереница идиотов. Большинство актеров, режиссеров и продюсеров страдало эгоцентризмом и манией величия, это были неблагодарные, порочные и деструктивные личности. Но с точки зрения Сэма, если у них есть талант, то все остальное не имеет никакого значения. Талант - это волшебный ключик. Дверь в кабинет Сэма открылась, вошла его секретарша Люсиль Элкинз с только что распечатанной почтой. Люсиль была одним из тех профессионалов высокой квалификации, которые неизменно оставались на своих местах, наблюдая, как приходят и уходят их шефы. - Пришел Клифтон Лоуренс, - сказала Люсиль. - Пусть войдет. Сэму нравился Лоуренс. У него был стиль. Фред Аллен говорил: "Вся искренность Голливуда может поместиться в комарином пупке, и еще останется место для четырех семечек тмина и для сердца агента". Клиф Лоуренс был искреннее, чем большинство агентов. Он стал голливудской легендой, а список его клиентов включал всех выдающихся людей в мире развлекательного бизнеса. У него в бюро работал единственный служащий - он сам. Лоуренс постоянно находился в разъездах, обслуживая клиентов в Лондоне, Швейцарии, Риме и Нью-Йорке. Он был близко знаком со всеми влиятельными голливудскими чиновниками и каждую неделю играл в джин с главными продюсерами трех студий. Дважды в году Лоуренс фрахтовал яхту, собирал с полдюжины хорошеньких "фотомоделей" и приглашал высший персонал студий "половить рыбку". На побережье в Малибу Клифтон Лоуренс содержал отлично оборудованный пляжный домик, которым в любое время могли пользоваться его друзья. Клифтона связывали с Голливудом сибиотические отношения, и они были полезны для всех. Открылась дверь, и в комнату влетел Лоуренс, элегантно выглядевший в прекрасно сшитом костюме. Он подошел к Сэму, протянул ухоженную руку и сказал: - Я просто заскочил поздороваться. Как вообще дела, старина? - Можно сказать так: если бы дни были кораблями, то сегодняшний я назвал бы "Титаником", - ответил Сэм. Клифтон Лоуренс сочувственно хмыкнул. - Как вам вчерашний просмотр? - спросил Сэм. - Если отрезать первые двадцать минут и отснять новый конец, то получится то, что надо. - В самую точку. - Сэм улыбнулся. - Именно это мы и делаем. Будете предлагать мне сегодня кого-нибудь из ваших клиентов? - Сожалею, но они все уже работают. Это было действительно так. Самые известные кинозвезды и несколько режиссеров и продюсеров составлявшие элитную "конюшню" Клифтона Лоуренса, всегда пользовались спросом. - Увидимся в пятницу за обедом, Сэм, - сказал Лоуренс. - Чао. Он повернулся и вышел за дверь. По интеркому раздался голос Люсиль: - Пришел Даллас Бэрк. - Пусть войдет. - Вас хочет видеть и Мел Фосс. Говорит, что по неотложному делу. Мел Фосс возглавлял телевизионный отдел "Пан-Пацифик". Сэм бросил взгляд на свой настольный календарь. - Скажите ему, что мы можем встретиться завтра за завтраком. В "Поло Лаундж". Зазвонил телефон, и Люсиль сняла трубку. - Офис мистера Уинтерса. - Привет! Великий человек у себя? - послышался незнакомый голос. - А кто это говорит? - Передайте ему, что звонит его старый приятель, Тоби Темпл. Мы вместе были в армии. Он говорил мне, чтобы я разыскал его, если когда-нибудь попаду в Голливуд, - и вот он я, тут как тут. - У него совещание, мистер Темпл. Передать ему, чтобы он сам потом позвонил вам? - Конечно. Тоби продиктовал свой номер телефона, и Люсиль бросила его в корзину для бумаг. Уже не первый раз ей пытаются толкнуть этот номер со старым армейским приятелем. Даллас Бэрк был одним их пионеров режиссуры в киноиндустрии. Фильмы Берка показывались в каждом колледже, где читался курс по кинематографии. С полдюжины его ранних картин считались классикой, и ни одна из этих работ не была лишена блеска или новаторства. Бэрку было далеко за семьдесят, и его когда-то массивная фигура съежилась так, что казалось, будто одежда висит на нем складками. - Рад видеть вас снова, Даллас, - улыбнулся Сэм, когда старик вошел в кабинет. - И я рад видеть тебя, малыш. - Он показал на вошедшего вместе с ним человека. - С моим агентом ты знаком. - Разумеется. Здравствуйте, Питер. Мужчины сели. - Я слышал, у вас есть для меня сюжет, - сказал Сэм Далласу Бэрку. - Да, и он просто замечательный. Голос старика дрогнул от волнения. - С удовольствием его послушаю, - заверил Сэм. Валяйте. Далас Бэрк наклонился вперед и начал рассказывать. - Что больше всего интересует всех людей в мире, малыш? Любовь - правильно? А в моем сюжете речь идет о самом святом виде любви, который только существует на свете, - о любви матери к своему ребенку. Голос Бэрка по мере увлечения рассказом зазвучал увереннее. - Действие начинается на Лонг-Айленд, где девятнадцатилетняя девушка работает секретарем в богатой аристократической семье. Это дает нам возможность снимать на роскошном фоне - понятно, что я имею в виду? Высшее общество и все такое. Человек, у которого она служит, женат на чопорной аристократке. Ему нравится секретарша, а он нравится ей, несмотря на разницу в возрасте. Слушая лишь вполуха, Сэм пытался угадать, во что под конец превратится сюжет - в "Улицу на задворках" или в "Фальшивую жизнь". Хотя это не имело абсолютно никакого значения, потому что в любом случае Сэм собирался купить его. Ведь уже почти двадцать лет никто не предлагает Далласу Бэрку ставить фильмы. И Сэм не мог винить за это киноиндустрию. Три последние картины Бэрка получились дорогими, старомодными и стали кассовыми катастрофами. Даллас Бэрк как кинорежиссер кончился навсегда. Но о нем надо было позаботиться, потому что он не имел ни цента сбережений. Ему предлагали комнату в приюте для бывших кинематографистов, но он с негодованием отказался. - Идите в задницу с вашей вшивой благотворительностью! - заорал он. - Вы говорите с человеком, который давал указания Дугу Фэрбенксу, Джеку Барримору, Милтону Силзу и Биллу Фарнуму. Я гигант, слышите вы, сукины дети, пигмеи! И вот он действительно был гигантом, живой легендой, но и человеку-легенде надо есть. Когда Сэм стал продюсером, он позвонил знакомому агенту и попросил привести к нему Далласа Бэрка с сюжетом для сценария. С тех пор Сэм каждый год покупал у Бэрка бесполезные для работы сюжеты и платил за них такие деньги, чтобы старику хватало на жизнь, а уходя в армию позаботился о том, чтобы эта договоренность оставалась в силе. - ...Ну так вот, - продолжал Даллас Бэрк, - девочка растет, не зная, кто ее мать. Но мать не теряет ее из виду. Под конец, когда дочь выходит замуж за этого богатого врача, мы показываем свадьбу с большим количеством гостей. И знаешь, Сэм, в чем вся соль? Вот послушай, это потрясающе. Мать не пускают на церемонию! Ей приходится тайком пробираться в церковь, чтобы увидеть бракосочетание собственной дочери. В зрительном зале не останется ни одной пары сухих глаз... Вот так. Что скажешь? Догадки Сэма не подтвердились. Это оказалась "Стелла Даллас". Он бросил взгляд на агента, который отвел глаза и в смущении стал изучать носки своих дорогих туфель. - Здорово! - воскликнул Сэм. - Как раз такая картина, какую ищет студия. Сэм повернулся к агенту. - Питер, позвоните в коммерческий отдел и заключите договор. Я предупрежу их. Агент кивнул. - Скажи им, что придется раскошелиться на кругленькую сумму за этот сюжет, иначе я отдам его на "Уорнер Бразерс", подхватил довольный Даллас Бэрк. - Предложил его вам первым, потому что мы друзья. - Я очень это ценю, - заверил Сэм. Он смотрел вслед выходящим их кабинета мужчинам. Сэм понимал, что не имеет права тратить деньги компании на сентиментальные жесты такого рода. Но киноиндустрия была многим обязана таким людям, как Даллас Бэрк, ибо без него и ему подобных не существовало бы никакой индустрии. В восемь часов на следующее утро Сэм Уинтерс въезжал на своей машине под портик отеля "Беверли Хиллз". Спустя несколько минут он уже пробирался между столиками "Поло Лаундж", раскланиваясь с друзьями, знакомыми и конкурентами. В этом зале за завтраками, ленчами и коктейлями заключалось больше сделок, чем в офисах всех студий, вместе взятых. Мел Фосс поднял голову, когда Сэм подошел к его столику. - Доброе утро, Сэм. Мужчины обменялись рукопожатием, и Сэм скользнул на свое место в кабинке напротив Фосса. Восемь месяцев назад Сэм взял Фосса на работу - руководить отделом телевидения на студии "Пан-Пацифик". Телевидение, этот новорожденный младенец в мире развлекательного бизнеса, развивалось с невероятной быстротой. Все студии, которые когда-то с подозрением смотрели на телевидение, оказались теперь вовлеченными в него. Подошла официантка, чтобы принять заказ. После ее ухода Сэм спросил: - Что скажешь хорошего, Мел? Мел Фосс покачал головой. - Хорошего - ничего, - отрезал он. - У нас неприятности! Сэм молча ждал. - Нам ничего не светит с "Рейдерами". Сэм удивленно посмотрел на него. - Но ведь рейтинг сериала высок. Зачем же компании надо аннулировать его показ? Не так-то просто заполучить вещь, имеющую успех. - Вещь тут ни при чем, - перебил его Фосс. - Дело в Джеке Нолане. Джек Нолан играл главную роль в "Рейдерах" и моментально приобрел успех как у критики, так и у публики. - А что с ним такое? - спросил Сэм. Он ненавидел привычку Фосса заставлять собеседника клещами вытягивать из него информацию. - Ты читал выпуск журнала "Пинк" за эту неделю? - Я не читаю его ни за какую неделю. Это помойное ведро! Уинтерсу вдруг стало ясно, куда клонит Фосс. - Они засекли Нолана?! - Как черным по белому, - ответил Фосс. - Эта тупая скотина напялила свое лучшее кружевное платье и потащилась на вечеринку. Кто-то его сфотографировал. - Что, дела плохи? - Хуже не бывает. Вчера мне звонили раз десять из телекомпании. И спонсоры, и компания выходят из игры. Никто не хочет иметь дело с паршивым гомиком. - Трансвестит, - поправил Сэм. Он очень рассчитывал на то, что сможет представить солидный доклад о телевидении в следующем месяце на заседании правления в Нью-Йорке. Сообщенная Фоссом новость ставит на этом крест. Потеря "Рейдеров" будет ощутимым ударом. Надо попытаться что-то сделать. Когда Сэм вернулся к себе в кабинет, Люсиль помахала у него перед лицом пачкой корреспонденции. - Все самое неотложное сверху, - сказала она. - Вас просят... - Потом. Свяжите меня с Уильямом Хантом из Ай-Би-Си. Спустя две минуты Сэм уже разговаривал с главой "Интернэшенл Бродкастинг Компани". Сэм был знаком с Хантом несколько лет, и тот был ему симпатичен. Хант начинал свою карьеру молодым, способным адвокатом и, пройдя сложный путь, достиг самой верхней ступеньки лестницы в телекомпании. Им редко приходилось встречаться по делу, так как Сэм не имел непосредственного касательства к телевидению. Он жалел теперь, что не удосужился сойтись с Хантом поближе. Когда его соединили с ним, Сэм заставил себя говорить непринужденным бодрым тоном. - Доброе утро, Билл. - Какой приятный сюрприз, - обрадовался Хант. - Давненько мы не общались, Сэм. - Слишком давно. Во всем виноват этот наш бизнес, Билл. Совсем нет времени пообщаться с симпатичными тебе людьми. - Что верно, то верно. Сэм постарался, чтобы его вопрос прозвучал так, будто только что пришел ему в голову. - Между прочим, вы видели эту гнусную статейку в "Пике"? - Разумеется, и вы это знаете, - спокойно произнес Хант. - Именно поэтому мы и аннулируем показ сериала, Сэм. Эти слова прозвучали так, словно все уже было решено окончательно. - Билл, а как бы вы отнеслись к моим словам о том, что вся эта история с Джеком Ноланом подстроена? На другом конце провода послышался смешок. - Я бы сказал, что вам стоит подумать о писательской карьере. - Я на полном серьезе, - горячо заверил Сэм. - Я _з_н_а_ю_ Джека Нолана. С ним все в таком же порядке, как у нас с вами. Тот снимок был сделан на костюмированном вечере. У девушки Джека был день рождения, и он надел это платье для смеха. Сэм почувствовал, что у него вспотели ладони. - Я не могу... - Чтобы показать, насколько я уверен в Джеке, скажу, что только что поставил его на главную роль в "Ларедо", нашем большом вестерне, который мы собираемся снимать в будущем году. Возникла пауза. - Вы это серьезно, Сэм? - И еще как! Эта картина будет стоить три миллиона. Если Джек Нолан оказался голубеньким, то его бы так осмеяли, что он живенько слетел бы с экрана. Рекламные агентства и на пушечный выстрел не подойдут к картине. Стал бы я так рисковать, если бы не был уверен? - Ну... В голосе Билла Ханта послышалось сомнение. - Послушайте, Билл, неужели вы позволите грязному листку вроде "Пик" поломать карьеру хорошему человеку? Ведь вам же нравится сериал, не так ли? - Очень нравится Это чертовски хорошая вещь. Но спонсоры... - Но это же ваша телекомпания. У вас больше спонсоров, чем эфирного времени. Мы дали вам первоклассную вещь. Зачем же подвергать риску то, что сулит успех? - Да, но... - Мел Фосс еще не обсуждал с вами планы нашей студии относительно "Рейдеров" на будущий сезон? - Нет... - Вероятно, хотел преподнести вам сюрприз, - перебил Сэм. - Вы бы только послушали, что он запланировал! Специально приглашенные звезды, известнейшие писатели-"вестернисты", натурные съемки - полный набор! И если "Рейдеры" не взлетят ракетой на первое место, считайте, что я ошибся в выборе рода занятий! После небольшой заминки Билл Хант осторожно произнес: - Пускай Мел позвонит мне. Может быть, мы все здесь немного поддались панике. - Он позвонит, - пообещал Сэм. - И вот еще что, Сэм, вы ведь понимаете мою позицию. Я не пытался никому навредить. - Конечно, нет, - великодушно сказал Сэм. - Я слишком хорошо вас знаю, чтобы так думать, Билл. Поэтому я и считал, что вам следует знать правду. - Я признателен вам за это. - Как насчет ленча на следующей неделе? - С удовольствием. Я позвоню вам в понедельник. Они попрощались друг с другом и положили трубки. Сэм сидел в полном изнеможении. Конечно же, Джек Нолан был самым настоящим гомиком, что тут говорить. Его уже давно нужно было задвинуть куда-нибудь подальше. И ведь все будущее Сэма зависит от таких маньяков. "Руководить студией - все равно, что в снежную бурю переходить через Ниагарский водопад по высоко натянутой проволоке. Надо быть сумасшедшим, чтобы работать на этом месте!" - подумал Сэм. Он снял трубку своего личного телефона и набрал номер. Через несколько секунд он уже разговаривал с Мэлом Фоссом. - "Рейдеры" остаются в эфире, - сообщил Сэм. - Что?! - ошеломленно спросил Фосс. - Что слышал. Я хочу, чтобы ты быстренько переговорил с Джеком Ноланом. Скажи ему, что если он еще хоть раз подставится таким вот образом, то я лично выдворю его из города и отправлю к черту на рога! Я не шучу. Если ему приспичит что-нибудь пососать, передай, чтобы попробовал банан! Сэм швырнул трубку на место. Он откинулся в кресле и стал думать. Он забыл сказать Фоссу о тех существенных изменениях, о которых он вдохновенно наврал Билу Ханту. Придется искать писателя, способного создать сценарий под заглавием "Ларедо". Дверь распахнулась, и на пороге застыла Люсиль. Лицо ее было белым как бумага. - Вы можете прямо сейчас спуститься на Десятую площадку? Ее кто-то поджег. 8 Тоби Темпл несколько раз пытался пробиться к Сэму Уинтерсу, но ни разу ему не удалось проскочить рубеж, обороняемый его стервозной секретаршей, и в конце концов он отступился. Тоби обошел ночные клубы и киностудии, но без всякого успеха. На следующий год он нанимался на временную работу, чтобы продержаться. Продавал недвижимость, страховые полисы и галантерею, а в промежутках выступал в барах и дешевых ночных клубах. Но пройти через ворота студии ему не удавалось. - У тебя к этому неправильный подход, - сказал ему кто-то из друзей. - Сделай так, чтобы _о_н_и_ гонялись за _т_о_б_о_й_! - А как я это сделаю? - скептически спросил Тоби. - Поступай в "Экторс Уэст". - В актерское училище? - Это не просто училище. Они ставят пьесы, и все студии в городе следят за ними. В "Экторс Уэст" пахло профессионализмом. Тоби ощутил этот запах, едва переступив порог. На стене висели фотографии выпускников училища. Во многих из них Тоби узнал нынешних преуспевающих актеров. Сидевшая за столом светловолосая секретарша спросила: - Не могу ли я быть вам полезной? - Да. Меня зовут Тоби Темпл. Я хотел бы к вам поступить. - У вас есть актерский опыт? - поинтересовалась она. - Пожалуй, нет, - засомневался Тоби. - Но я... Секретарша покачала головой. - Сожалею, но миссис Тэннер не приглашает на собеседование никого, кто не имеет профессионального опыта. С минуту Тоби изучающе смотрел на нее. - А вы не шутите? - Нет. Таковы наши правила. Они никогда... - Да я не об этом, - перебил Тоби. - Я хочу сказать - вы действительно не знаете, кто я такой? Блондинка посмотрела на него и покачала головой. - Нет. Тоби выдохнул. - Господи, - воскликнул он. - Леланд Хейуорд был прав. Если ты работаешь в Англии, то Голливуд даже и не знает, что ты живешь на этом свете. Он улыбнулся и объяснил извиняющимся тоном: - Я пошутил. Думал, вы меня узнаете. Теперь девушка была в замешательстве, не зная, что ей думать. - Так вы работали как профессионал? Тоби засмеялся. - Уж надо думать, работал! Блондинка взяла в руки бланк. - Какие роли вы сыграли и где именно? - Здесь никаких, - быстро отреагировал Тоби. - Последние два года я был в Англии, работал в репертуарном театре. Блондинка кивнула. - Понятно. Ну что же, я должна поговорить с миссис Тэннер. Она вошла в кабинет директора и вернулась через несколько минут. - Миссис Тэннер примет вас. Желаю удачи. Тоби подмигнул секретарше, сделал глубокий вдох и прошел в кабинет миссис Тэннер. Элис Тэннер оказалась темноволосой женщиной с привлекательным, аристократическим лицом. На вид ей можно было дать около тридцати пяти лет, то есть лет на десять больше, чем Тоби. Она сидела за письменным столом, но те части ее фигуры, которые Тоби мог видеть, были восхитительны. "С ней должно быть просто здорово", - решил Тоби. Он обезоруживающе улыбнулся: - Меня зовут Тоби Темпл. Элис Тэннер встала из-за стола и направилась к нему. Ее левая нога была заключена в тяжелые металлические скобы, и она шла привычной, припадающей походкой человека, который давно уже сжился со своей хромотой. "Полиомиелит", - догадался Тоби. Он не знал, уместно ли будет что-то сказать по этому поводу. - Значит, вы хотите к нам поступить? - Очень хочу, - заверил Тоби. - Позвольте спросить почему? Он постарался, чтобы голос звучал искренне. - Потому что везде, куда бы я ни пошел, миссис Тэннер, все говорят о вашем училище и о прекрасных пьесах, которые вы здесь ставите. Держу пари, что вы и не представляете, какую репутацию имеет это заведение! Она изучающе смотрела на него несколько мгновений. - Напротив, я хорошо это представляю. Именно поэтому мне приходится быть осторожной, чтобы не пропустить каких-нибудь шарлатанов. Тоби почувствовал, что его лицо начинает заливаться краской, но улыбнулся мальчишеской улыбкой и сказал: - Еще бы. Наверное, их немало пытается прорваться сюда! - Да, порядочно, - согласилась миссис Тэннер. Она взглянула на карточку, которую держала в руке. - Тоби Тэмпл. - Вы, вероятно, не слышали моего имени, - объяснил он, потому что последние пару лет я... - Играл в репертуарном театре в Англии. Он кивнул. - Правильно. Элис Тэннер посмотрела на него и спокойно сказала: - Мистер Темпл, американцам запрещается играть в английских репертуарных театрах. Профсоюз английских актеров "Эквити" этого не разрешает. Тоби внезапно почувствовал вакуум под ложечкой. - Если бы вы потрудились сначала все проверить, то мы оба были бы избавлены от этой неприятной сцены. Она направилась обратно к своему столу. Собеседование закончилось. - Погодите! Это прозвучало, как щелчок кнута. Она удивленно обернулась. В этот момент у Тоби не было ни малейшего представления о том, что он собирается сказать или сделать. Он знал только, что на чашу весов брошено все его будущее. Стоявшая перед ним женщина была ступенькой ко всему, чего он хотел, ради чего трудился в поте лица, и он не позволит ей помешать ему! - О таланте нельзя судить по правилам, леди! Ладно, я не играл в театре. А все почему? Да потому, что такие люди, как вы, не захотели дать мне шанс. Вы понимаете, что я имею в виду? - произнес он голосом Филдса. Элис Тэннер открыла было рот, чтобы прервать его, но Тоби просто не дал ей такой возможности. Он был Джимми Кэгни, который просил ее дать бедному парнишке шанс, и Джеймсом Стюартом, который с ним соглашался, и Кларком Гейблом, который говорил, что ему до смерти хочется поработать с малышом, и Кэри Грантом, который добавлял, что мальчишка - блеск. Комнату заполнила толпа голливудских звезд, и все они говорили что-то забавное, такое, что никогда раньше не приходило Тоби Темплу в голову. Слова, остроты выплескивались из него в каком-то неистовстве отчаяния. Он был словно человек, тонущий во мраке своего собственного безумия, цепляющийся за спасательный плотик из слов, и лишь одни слова удерживали его на плаву. Тоби обливался потом, бегая по комнате, подражая движениям очередного персонажа, за которого в тот момент говорил. Он был абсолютно невменяем, забыл, где находится и с какой целью, пока не услышал, как Элис Тэннер кричит: - Прекратите! Довольно! Она так смеялась, что слезы текли ручьем по ее лицу. - Перестаньте! - повторила она, пытаясь перевести дух. И Тоби постепенно спустился на землю. Миссис Тэннер вынула платок и стала вытирать глаза. - Вы, вы сумасшедший, - заявила она. - Вам это известно? Тоби уставился на нее, чувствуя, как бурная радость переполняет его, поднимает и несет. - Вам понравилось, ведь так? Элис Тэннер покачала головой и глубоко вздохнула, чтобы перестать смеяться: - Нет, не очень. Тоби смотрел на нее, и его распирало от злости. Она смеялась над ним, а не вместе с ним. Он поставил себя в дурацкое положение. - Тогда над чем же вы смеялись? - резко спросил Тоби. Она улыбнулась и спокойно сказала: - Над вами. Это было самое безумное представление, которое мне приходилось видеть. Где-то под всеми этими кинозвездами прячется молодой человек с большим талантом. Вам вовсе не надо подражать другим людям. Вы - натуральный комик! Тоби почувствовал, как его злость уходит. - Я думаю, что когда-нибудь из вас может выйти по-настоящему хороший актер, если вы согласны как следует над этим потрудиться. Ну как, согласны? Его лицо озарилось радостной, обаятельной улыбкой: - Закатываем рукава и приступаем к работе! В субботу утром Жозефина работала, не покладая рук, помогая матери с уборкой. В полдень Сисси и еще несколько друзей заехали за ней, чтобы вместе отправиться на пикник. Миссис Чински смотрела, как Жозефина уезжает в длинном лимузине, с детьми "нефтяных людей". Она думала: "Когда-нибудь с Жозефиной обязательно случится что-то нехорошее. Мне не следовало отпускать ее к этим людям. Они - дети Дьявола". Она спросила себя: "Не сидит ли какой-нибудь дьявол в Жозефине? Надо поговорить с преподобным Дамианом. Уж он-то знает, как надо поступить!" 9 В "Экторз Уэст" было два отделения: группа "Витрина", состоявшая из наиболее опытных актеров, и группа "Мастерская". Именно актеры "Витрины" ставили пьесы, на представление которых студии высылали своих "охотников за талантами". Тоби включили в группу "Мастерская". Элис Тэннер сказала ему, что поможет пройти полгода или год, прежде чем он будет готов к участию в "витринной" пьесе. Тоби находил работу в классе интересной, но в ней для него отсутствовал основной магический компонент: публика, аплодисменты, смех и люди, которые обожали его. За те недели, что прошли с начала его классных занятий, Тоби очень редко видел директрису. Время от времени Элис Тэннер заглядывала в "Мастерскую", чтобы посмотреть импровизации, сказать несколько ободряющих слов. Или Тоби мог встретить ее по пути в училище. Но он питал надежду на что-нибудь более интимное. Тоби часто ловил себя на мыслях об Элис Тэннер. В его представлении она была, что называется, классной леди, и это его привлекало; он считал, что это именно то, чего он заслуживает. Мысли о ее искалеченной ноге сначала беспокоила его, но потом мало-помалу стало приобретать некое сексуальное очарование. Тоби поговорил с ней еще раз, прося включить его в одну из пьес "Витрины", где его могли увидеть критики и представители студий. - Вы еще не готовы, - заявила ему Элис Тэннер. Она стояла у него на пути, не давая ему насладиться успехом. "Пора что-то предпринять!" - решил Тоби. "Витрина" поставила очередную пьесу, и на премьере Тоби сидел в среднем ряду рядом с одной из соучениц по имени Карен, маленькой толстушкой, игравшей характерные роли. Тоби разыгрывал сценки с Карен и узнал о ней две вещи: она не носила белья и у нее дурно пахло изо рта. Что только она ни делала (разве что дымовых сигналов не подавала), стараясь дать Тоби понять, что хочет переспать с ним, но Тоби сделал вид, что не понимает. "Господи, - думал он, - спать с ней это все равно что тонуть в бочке горячего сала!" Пока они сидели в ожидании начала спектакля, Карен возбужденно показывала ему критиков из лос-анджелесских газет "Таймс", "Геральд-Экспресс" и охотников за талантами из кинокомпаний "ХХ век-Фокс", Эм-джи-эм и "Уорнер Бразерс". Тоби разозлился. Они пришли сюда, чтобы увидеть актеров на сцене, а он сидит в зрительном зале, как чучело. Тоби с трудом удержался от искушения встать и проделать один из своих номеров - ослепить их, показать им, как выглядит _н_а_с_т_о_я_щ_и_й_ талант. Публика получала удовольствие от пьесы, а Тоби непрерывно думал об охотниках за талантами, которые сидели здесь же, на расстоянии вытянутой руки, о людях, от которых зависело его будущее. Ну если "Экторз Уэст" служит приманкой для них, то он, Тоби, воспользуется этим, но он не намерен ждать ни шесть месяцев, ни даже шесть недель. На следующее утро Тоби пришел в кабинет к Элис Тэннер. - Как вам понравилась пьеса? - спросила она. - Это было замечательно! Актеры просто великолепны. Она грустно улыбнулась. - Я понимаю, что вы имеете в виду, говоря, что я еще не готов. - У них просто больше опыта, вот и все. Зато у вас уникальная индивидуальность! Все у вас получится. Надо только потерпеть. Он вздохнул: - Не знаю. Может, мне лучше обо всем этом забыть и продавать страховые полисы или еще что-нибудь? Она изумленно посмотрела на него. - Что это с вами? Тоби покачал головой. - После того как я посмотрел этих профессионалов вчера вечером, я... мне кажется, что я так не смогу. - Сможете, конечно, сможете, Тоби. Я запрещаю вам так говорить! В ее голосе звучала интонация, которую он жаждал услышать. Это разговаривала уже не наставница с учеником, а женщина с мужчиной, которого она хотела ободрить, который не был ей безразличен. Тоби почувствовал прилив удовлетворения. Он беспомощно пожал плечами. - Я уже не уверен. Я совсем один в городе. Мне не с кем даже поговорить! Вы всегда можете говорить со мной, Тоби. Я хотела бы быть вашим другом. Тоби услышал в ее голосе хрипотцу желания. Его синие глаза, устремленные на нее, были полны изумления и восторга. Она смотрела, как он идет к двери кабинета и запирает ее. Вернувшись к ней, он упал на колени, прижался головой к ее ногам и, когда ее пальцы коснулись его волос, он медленно приподнял юбку, открыв заключенное в безжалостные стальные скобы искалеченное бедро. Осторожно сняв их, он нежно поцеловал оставленные ими красные отметины. Медленно расстегнул ее пояс с резинками, не переставая говорить, как он любит ее и как она ему нужна. Его губы, целуя, скользнули вниз по животу, к обнажившимся перед ним другим влажным губам. Он перенес ее на широкую кожаную кушетку и занялся с ней любовью. Вечером Тоби переехал к Элис Тэннер. Ночью в постели Тоби узнал, что Элис Тэннер была до ужаса одинока и отчаянно жаждала иметь кого-то, с кем могла бы поговорить, кого могла бы любить. Родилась она в Бостоне. Ее отец, богатый фабрикант, назначил крупную сумму на ее содержание и в дальнейшем никакого внимания на нее не обращал. Элис любила театр и поступила учиться на актрису, но в колледже она заболела полиомиелитом, и мечте ее пришел конец. Она рассказала Тоби, как это повлияло на ее жизнь. Парень, с которым она была обручена, как только узнал об этом, сразу ее бросил. Элис ушла из дому и вышла замуж за психиатра, который через полгода покончил жизнь самоубийством. Все ее эмоции оказались закупоренными у нее внутри. Теперь они выплеснулись мощным гейзером, оставив ей ощущение опустошенности, мира и чудесного покоя. Тоби оставался внутри Элис, пока она почти не потеряла сознание от исступленного восторга, заполняя ее своим огромным пенисом и медленно вращая бедрами так, что ей стало казаться, что он достает до каждой части ее тела. Она стонала: - Ах, милый, как я тебя люблю! О Господи, как это чудесно! Но когда дело коснулось занятий, Тоби обнаружил, что не имеет на Элис никакого влияния. Он уговаривал поставить его в ближайшую пьесу "Витрины", представить его режиссерам, подбирающим исполнителей на роли, поговорить о нем с влиятельными людьми на студиях, но она твердо держалась своей позиции. - Ты повредишь себе, если пойдешь напролом, дорогой. Правило номер один: первое произведенное тобой впечатление - самое важное. Если ты им не понравишься с первого раза, они ни за что не придут посмотреть на тебя еще раз. Ты должен быть готов. С момента, когда были произнесены эти слова, она стала врагом. Она была против него. Тоби проглотил свое бешенство и заставил себя улыбнуться ей. - Конечно, ты права. Просто мне трудно ждать. Я хочу добиться успеха не только ради себя самого, но и ради тебя. - Правда? Ах, Тоби, как я тебя люблю! - И я люблю тебя, Элис. Он улыбнулся, заглядывая в ее полные обожания глаза. Тоби понял, что ему придется перехитрить эту суку, которая стоит между ним и тем, что он жаждет получить. Он ненавидел ее и мстил ей. В постели он заставлял ее делать то, чего она никогда раньше не делала, такие вещи, каких он не требовал ни от одной проститутки, - ублажать его ртом, пальцами, языком. Он домогался все большего и большего, заставляя ее все сильнее унижаться. И каждый раз, когда он добивался от нее чего-то еще более унизительного, он хвалил ее так, как хвалят собаку за вновь выученный трюк, а она радовалась, что заслужила его одобрение. И чем больше он унижал ее, тем сильней униженным чувствовал себя. Он сам себя наказывал, не имея при этом ни малейшего представления за что. У Тоби был план, и возможность пустить его в ход представилась ему скорее, чем он рассчитывал. Элис Тэннер объявила, что в следующую пятницу "Мастерская" покажет закрытое шоу для старших классов. Каждый из учащихся мог выбрать свой собственный номер. Тоби подготовил монолог и репетировал его снова и снова. Утром того дня, когда должно было состояться шоу, Тоби дождался конца занятий и подошел к Карен, той толстухе, которая сидела рядом с ним на спектакле в прошлый раз. - Ты можешь оказать мне услугу? - небрежно спросил он. - Конечно, Тоби. - В ее голосе слышалось удивление и интерес. Тоби шагнул назад, уклоняясь от ее дыхания. - Я хочу подшутить над одним старым приятелем. Тебе надо будет позвонить секретарше Клифтона Лоуренса и сказать ей, что ты - секретарша Сэма Голдуина и что мистер Голдуин просит мистера Лоуренса побывать на сегодняшнем шоу и посмотреть на блестящего нового комика. В кассе ему оставят билет. Карен уставилась на него. - Господи, да ведь старуха Тэннер снимет с меня голову! Ты знаешь, что она никогда не разрешает посторонним присутствовать на спектаклях "Мастерской". - Поверь мне, все будет нормально. Он крепко сжал ей руку. - Ты занята сегодня во второй половине дня? Она сглотнула и задышала быстрее. - Нет... нет, если ты что-то предлагаешь. - Я что-то предлагаю. Три часа спустя Карен в состоянии полного восторга набирала нужный номер. Зал заполняли актеры из разных классов и их гости, но глаза Тоби были прикованы лишь к одному зрителю - человеку, сидевшему в третьем ряду у прохода. Тоби охватила паника: "А вдруг его уловка не сработает? Ведь такой умный человек, как Клифтон Лоуренс, наверняка должен был разгадать этот фокус. Но не разгадал. Он пришел". Сейчас на сцене находились молодой человек и девушка, показывающие сцену из "Чайки". Тоби надеялся, что они не заставят Клифтона Лоуренса сбежать из театра. Но вот их выступление закончилось, актеры раскланялись и ушли за кулисы. Настала очередь Тоби. Неожиданно за кулисами рядом с ним оказалась Элис и прошептала: - Желаю удачи, милый! Она и не подозревала, что его удача сидит в зрительном зале. - Спасибо, Элис. Тоби мысленно произнес молитву, расправил плечи, выскочил на сцену и улыбнулся зрителям мальчишеской улыбкой. - Эй, привет! Меня зовут Тоби Темпл. Слушайте, вы когда-нибудь задумывались об именах и как наши родители их выбирают? С ума можно сойти. Я спросил свою мать, почему она назвала меня Тоби. Она сказала, что стоило ей разочек взглянуть на мою рожу - и все дела! Смех вызвал сам его вид. Тоби казался таким простодушным и наивным, стоя перед зрителями на сцене, что они влюбились в него. Остроты, которые он произносил, были ужасны, но почему-то это не имело значения. Он выглядел таким ранимым, что им хотелось защищать его, и они делали это своими аплодисментами и смехом. Словно некий дар любви вливался в Тоби, наполняя его сердце почти непереносимым ликованием. Он был Эдвардом Робинсоном и Джимми Кэгни, и Кэгни говорил: - Ах ты, вонючая крыса! Ты кому это вздумал приказывать? И голосом Робинсона: - Тебе, сопляк ты этакий! Я - Маленький Цезарь. Я - босс. А ты - пустое место. Что это значит, знаешь? - Знаю. Ты - босс пустого места! Хохот в зале. Публика обожала Тоби. А теперь голос Богарта, сквозь зубы: - Я бы плюнул тебе в глаза, сопляк, если бы у меня губы не прилипли к зубам. Публика была околдована. Тоби теперь работал под Питера Лорре. - Я видел, как эта маленькая девочка у себя в комнате им забавлялась, и возбудился. Не знаю, что на меня нашло. Я ничего не мог с собой поделать. Я тихонько пробрался к ней в комнату, и стал затягивать веревку все туже и туже, и сломал у нее "йо-йо". Громкий смех. Все шло как по маслу. Он переключился на Лаурела и Харди, но тут какое-то движение в зрительном зале привлекло его внимание, и он посмотрел в том направлении. Клифтон Лоуренс направлялся к выходу. Остаток вечера прошел для Тоби, как в тумане. Когда шоу закончилось, к Тоби подошла Элис Тэннер. - Ты был великолепен, милый! Я... Он не мог заставить себя посмотреть на нее, не мог вынести, чтобы кто-то смотрел на него. Он хотел остаться наедине со своим страданием и попытаться справиться с той болью, которая рвала его на части. Весь мир для него рухнул. Он получил свой шанс - и проиграл. Клифтон Лоуренс ушел, не дождавшись, пока он закончит номер. Этот человек умеет распознавать талант, он профессионал, который имеет дело с самыми лучшими актерами. И если Лоуренсу не показалось, что в Тоби что-то есть... Он почувствовал дурноту. - Я хочу пройтись, - сказал он Элис. Он пошел по Вайн-стрит энд Гоуэр по направлению к центру, мимо зданий "Коламбия Пикчерс", "РКО" и "Парамаунт". Все ворота были заперты. Он шел по Голливудскому бульвару и смотрел туда, где вверху на холме издевательски красовалась огромная вывеска с надписью: "Голливудленд". Не было никакого Голливудленда! Была лишь фальшивая мечта, увлекавшая тысячи в общем-то нормальных людей в водоворот "звездного" безумия. Слово "Голливуд" стало волшебным магнитом, ловушкой, которая манила людей сказочными обещаниями и песнями сирены о сбывшихся мечтах, а под конец губила их. Тоби всю ночь бродил по улицам, спрашивая себя, что ему дальше делать со своей жизнью. Его уверенность в себе была разбита вдребезги, Он чувствовал себя оторвавшимся от корней и плывущим по течению. Тоби никогда не представлял себе, что будет заниматься чем-то другим, а не развлеканием публики. И если он не сможет этого делать, то остается лишь до конца жизни тянуть каторжную лямку какой-нибудь скучной, монотонной работы. Стать мистером _Б_е_з_в_е_с_т_н_ы_м_. Никто никогда не узнает, кто он такой. Он подумал о предстоящей череде безрадостных лет, о горьком одиночестве, которое ждало его в тысяче безымянных городков, о людях, которые аплодировали ему, и смеялись над ним, и любили его. Тоби плакал. Он плакал о прошлом и о будущем. Уже рассвело, когда Тоби вернулся к белому оштукатуренному бунгало, в котором жили они с Элис. Он вошел в спальню и стал смотреть на спящую женщину. Он думал, что она станет тем волшебным ключиком, который откроет ему дверь в сказочное королевство. Но никакого сказочного королевства нет, во всяком случае, для него. Он уйдет. Даже если совершенно не знает, куда идти. Ему почти двадцать семь лет, и у него нет никакого будущего! Тоби без сил свалился на кушетку. Закрыл глаза, прислушиваясь к звукам пробуждающегося к жизни города. Утренние звуки всех городов одинаковы, и он подумал о Детройте. О матери. Вот она стоит на кухне у плиты и печет для него оладьи с яблоками. Он явственно ощущал ее чудесный терпкий женский запах, смешанный с запахом жарящихся в масле яблок, и слышал, как она говорит: "Богу угодно, чтобы ты прославился!" Он стоял один на огромной сцене, ослепленный прожекторами, и пытался вспомнить слова своей роли. Тоби хотел заговорить, но голос пропал. Его охватил панический страх. Из зала доносился сильный, катящийся гул, и сквозь ослепительный свет Тоби было видно, как зрители вскакивают со своих мест и бросаются к сцене, чтобы накинуться на него, убить его. Их любовь превратилась в ненависть. Они окружают его, хватают с криком "Тоби! Тоби! Тоби!" Тоби вздрогнул и проснулся, его рот пересох от испуга. Над ним склонилась Элис Тэннер и трясла его. - Тоби! К телефону. Это Клифтон Лоуренс. ...Офис Клифтона Лоуренса располагался в небольшом элегантном здании на Беверли-драйв, южнее Уилшира. К резному карнизу были подвешены картины французских импрессионистов, а перед камином с облицовкой из темно-зеленого мрамора вокруг изящного чайного столика стояли диван и несколько старинных стульев. Тоби никогда еще не видел ничего подобного. Рыжеволосая секретарша с красивой фигурой разливала чай. - Вы пьете с сахаром, мистер Темпл? "Мистер Темпл!" - Один кусочек, пожалуйста. - Вот ваш чай. Она мимолетно улыбнулась и вышла. Тоби не знал, что этот чай особого сорта, импортный, от Фортнума и Мейсона, и что заваривался он на воде "Айриш беллик", он слышал только, что вкус у него восхитительный. Вообще все в этом кабинете было восхитительным, о