дня. Как вы понимаете, я расторгаю наше соглашение. Оуэну пришлось подняться, чтобы протянуть чек Вульфу. Тот скосил на него глаза и позволил ему упасть на стол. - Вот как? Вульф поднял чек, посмотрел на него еще раз и снова бросил его на стол. - Вы консультировались с другими участниками нашего договора? - Нет, и не собираюсь. Что вас волнует? Это вся сумма, не так ли? - Да, с деньгами все в порядке. Но почему вы идете на попятный? Что так неожиданно испугало вас? - Меня ничего не испугало, - Андерсон подался вперед в кресле. - Послушайте, Вульф. Я приехал сюда лично, чтобы убедиться: не будет никаких недомолвок. Сделка отменяется начиная с настоящего момента. Если бы вы слушали сегодня утром программу Фрейзер, то заметили бы, что в ней не упоминался мой продукт. С ними я тоже расквитался. Если вы думаете, что я напуган, то вы меня не знаете. Я не из пугливых. Однако я знаю, как действовать в изменившихся обстоятельствах. Именно этим я сейчас и занимаюсь. Он встал, подошел к столу Вульфа, вытянул короткую пухлую руку и постучал по чеку коротким пухлым указательным пальцем. - Я не собираюсь убегать, не заплатив проигрыша. Ваши расходы будут также оплачены! Я не обвиняю вас ни в чем, черт возьми, но с этой минуты вы на меня больше не работаете! Последние шесть слов сопровождались ударами пальца по столу с частотой приблизительно три удара в слово. - Пошли, Фред, - скомандовал президент, и эта пара направилась в холл. Я прошел до двери в кабинет, чтобы убедиться, что они не прихватят с собой мою новую двадцатидолларовую серую шляпу, и, когда они ушли, вернулся к столу. Я сел и обратился к Вульфу. - Похоже, он расстроен. - Я продиктую письмо для него. Я достал блокнот и ручку. Вульф откашлялся. - Не надо "дорогой мистер Андерсон", просто "дорогой сэр" В связи с нашим сегодняшним разговором, я должен напомнить, что нанят не только вами, но и остальными. Поскольку мой гонорар зависит от конечного результата, я обязан продолжать до тех пор, пока результат не будет достигнут. Выданный вами чек до этого времени будет храниться у меня в сейфе. Я поднял глаза. - Вы это серьезно? - Вполне. Здесь нет ничего несерьезного. Когда ты пойдешь опускать письмо, зайди в банк и заверь чек. - Во избежание непредвиденных обстоятельств, - заметил я, открыв ящик, в котором у меня лежат бланки для писем, - вдруг банк не подтвердит его платежеспособность. Именно в этот момент, когда я закладывал бумагу в машинку, Вульф по настоящему начал работать над случаем Орчарда. Он откинулся назад, закрыл глаза и начал шевелить губами. Он пребывал в этом состоянии, когда я вышел из дома, и все еще находился в нем, когда я вернулся. В такие моменты нет необходимости ходить на цыпочках или бояться зашуршать бумагой. Я могу стучать на машинке, звонить по телефону, даже включать пылесос - Вульф ничего не слышит. Остаток дня - до самой ночи, за исключением перерывов на завтрак, обед, ужин и послеобеденное пребывание в оранжерее, - он находился в таком состоянии. При этом он не произносил ни слова и не подавал никакого знака, чтобы намекнуть мне, на какой след он напал, если напал вообще. С одной стороны, это доставляло мне удовольствие, поскольку по крайней мере показывало, что наконец-то мы взялись за работу сами. Но, с другой стороны, радости по поводу близкой развязки не было. Когда это продолжается час за часом, как в эту пятницу, есть опасность, что Вульф окажется в тупике, и не стоит рассказывать, сколь вдохновенным он себя чувствует, когда видит лазейку, через кото рую может оттуда выбраться. Пару лет назад, проведя большую часть дня в раздумьях, он выдал такую сложную шараду, которая чуть не стала причиной смерти девяти человек, в том числе его самого и меня, уж не говоря об инспекторе Крамере. Когда и настольные, и мои наручные часы показывали, что близится полночь, а он все еще не вышел из этого состояния, я вежливо поинтересовался: - Может, выпьем кофе, чтобы не заснуть? Он пробормотал чуть слышно: - Отправляйся в постель. Я так и сделал. 21 Я напрасно волновался. Он не родил ни одного из своих ужасных уродцев. На следующее утро в субботу Фриц вернулся на кухню после того, как отнес Вульфу поднос с завтраком, и сказал, что Вульф ждет меня. Поскольку Вульф любит, чтобы ночью был свежий воздух, а ко времени завтрака комната должна быль в тепле, в его комнате уже давно поставлено устройство, автоматически закрывающее окно в шесть утра. В результате температура в восемь утра позволяет ему сидеть за подносом с завтраком у столика возле окна, не утруждая себя одеванием. Когда он сидит там, непричесанный, босой, и вся его огромная желтая пижама переливается на солнце, на него стоит взглянуть. Жаль, что этой привилегии удостоены только я и Фриц. Я пожелал ему доброго утра, и он кивнул. Он никогда не признается в том, что утро терпимо, уж не говоря о том, чтобы назвать его добрым, до тех пор, пока не выпьет свою вторую чашку кофе и полностью не оденется. - Инструкции, - буркнул он. Я сел, открыл блокнот и снял колпачок с авторучки. Он начал вещать: - Найди обычную белую бумагу дешевого сорта. Скажем, размером пять на восемь дюймов. Бумага, которая есть у нас, не подойдет. Вот это отпечатаешь на той самой бумаге с одним интервалом, Без даты и без обращения. Он закрыл глаза. "Поскольку вы являетесь другом Элинор Венс, вам необходимо кое-что знать. Когда она заканчивала колледж, умер один человек. Смерть была признана естественной, и следствие не было проведено как следует. Еще один случай, расследование которого не было произведено, - исчезновение банки с цианидом из мастерской брата мисс Венс. Было бы интересно узнать, есть ли какая-либо связь между этими двумя происшествиями. Возможно, расследование этих случаев обнаружит такую связь." - Это все? - Да. Без подписи. Конверта не нужно. Сложи бумагу и немного ее испачкай. Придай ей такой вид, будто ее уже держали в руках. Сегодня суббота, но газеты пишут о том, что "Хай спот" отказался быть спонсором программы мисс Фрейзер. Так что я сомневаюсь, что эти люди отправились куда-нибудь на уикэнд. Возможно, ты даже застанешь их вместе обсуждающими положение. Это было бы лучше всего. В любом случае, вместе или по отдельности, встреться с ними. Покажи анонимное письмо, спроси, не видели ли они аналогичного. Будь как можно более настойчивым и докучливым. - Допросить ли и мисс Венс? - Смотря по обстоятельствам. Если они все вместе, в том числе и она, держат совет, то да. Вероятно, она уже потревожен людьми Крамера. - Профессор Саварезе? - Нет, тебя он не должен волновать. - Вульф отпил кофе. - У меня все. Я поднялся. - Возможно, я достигну лучших результатов, если буду знать, чего мы добиваемся. Возможно, Элинор Венс должна во всем признаться? Или я провоцирую одного из них наставить на меня пистолет? Что за всем этим стоит? Зная его, мне не следовало задавать такой вопрос, пока он был в пижаме и со спутанными волосами. - Выполняй инструкции, - сварливо сказал Вульф. - Если бы я знал, какого ты добьешься результата, я бы не прибегал к этой старой уловке. - Да, уловка действительно старовата, - согласился я и вышел. Конечно, я должен подчиняться приказам по той же причине, по которой это делают солдаты. Другими словами, Вульфу лучше знать об этом. Тем не менее я был не настолько исполнен рвения, чтобы съесть завтрак впопыхах. Я занялся подготовкой к операции, а в голове вертелось: если это все, на что он способен, он мог с тем же успехом продолжать пребывать в дремотном состоянии. Я не верил, что он знает что-то об Элинор Венс. Он иногда нанимает Сола, Орри и Фреда, не говоря, зачем это нужно. А изредка и вообще не сообщая мне, что они на него работают. Впрочем, я всегда могу догадаться об этом сам, увидев, что из сейфа взяты деньги. Сейчас все наличные были на месте. Вы можете судить об ограниченности моего ума по тому, что я сейчас скажу: я даже начал подозревать, что он взялся за Элинор только из-за того, что я посадил ее на кресло, стоявшее ближе всего ко мне в тот вечер. Как бы то ни было, насчет уикэнда он оказался прав. Я начал звонить по телефону после половины десятого, не желая никого разбудить ради того, что, по моему мнению, было столь же полезно, как кидание камней в луну. Первому я дозвонился Биллу Медоузу, который сказал, что еще не завтракал и не знает, когда у него появится свободное время, потому что он должен быть на совещании у мисс Фрейзер в одиннадцать часов и понятия не имеет, как долго оно продлится. Из этого я сделал вывод, что у меня есть шанс угодить одним камнем сразу в две, а то и три луны. И последующие звонки подтвердили это. Я занялся обычными утренними делами, затем позвонил в оранжерею, чтобы проинформировать Вульфа, и около одиннадцати отправился в город. Вам станет ясно, что может сделать с людьми убийство, если я скажу, что процедура с паролем была отменена. Из этого, правда, не следует, что в квартиру 10 Б стало легче попасть. Скорее, наоборот. Очевидно, журналисты и все остальные перепробовали самые разные способы, поскольку великолепно одетый привратник, когда я назвал ему свое имя, не выразил никакого интереса и сдерживал себя, чтобы не выдать, что меня узнал. Он позвонил по телефону, и через несколько минут из лифта появился Билл Медоуз и направился в нашу сторону. Мы поздоровались. - Стронг сказал, что вы можете появиться, - сказал он. Ни его голос, ни выражение лица не показывали того, что они не находили себе места в ожидании меня. - Мисс Фрейзер хочет знать, идет ли речь о чем-то срочном? - Мистер Вульф полагает, что да. - Хорошо, пойдемте. Он был настолько погружен в свои мысли, что вошел в лифт первым. Я подумал, что если он попытается оставить меня одного в огромной комнате с разностильной мебелью, пока меня не позовут, то этот номер не пройдет. Однако протестовать не пришлось. Он не смог бы оставить меня одного, даже если захотел, поскольку они все были там. Мадлен Фрейзер сидела на диване, обшитом зеленой джутовой тканью, обложенная десятком подушечек. Дебора Коппел сидела на скамеечке - фортепиано. Элинор Венс примостилась но углу старого массивного черного стола. Талли Стронг пристроился на крою кресла, обшитого розовым шелком, а Нэт Трауб стоял. Все было как раньше, с одним добавлением: у дальнего кконца дивана стояла Нэнсили Шеперд. - Это Гудвин, - сказал Билл Медоуз, но они каким-то образом смогли вычислить это, тем более что я уже снял шляпу и пальто в коридор и шел практически за ним. Билл обратился к мисс Фрейзер: - Он говорит, что у него срочное дело. Мисс Фрейзер отрывисто спросила меня: - Вы надолго, мистер Гудвин? Она выглядела свежей и отдохнувшей, как будто хорошо выспалась ночью, приняла душ, после этого как следует вытерлась махровым полотенцем и крепко позавтракала. - Я сказал, что, возможно, надолго. - В таком случае, я должна попросить вас подождать. - Она просила у меня одолжения. У нее, безусловно, были профессиональный дар располагать к себе окружающих. - Мистеру Траубу необходимо скоро уезжать на встречу, а нам надо принять важное решение. Конечно, вам известно, что мы потеряли спонсора. Думаете, это расстроило меня? Ничего подобного. Знаете, сколько фирм попросилось на место "Хай спот"? Шестнадцать! - Замечательно, - отозвался я, - Разумеется, я подожду. Я пересек комнату и сел в кресло подальше от места, где происходило совещание. Они полностью забыли, что я рядом. Все, кроме одного человека - Нэнсили. Она пересела так, что могла следить за мной, и выражение ее лица ясно показывало, что она считает меня не заслуживающим доверия и способным на любую гадость. - Нам необходимо отбросить ненужное, - заявит Талли Стронг. Он снял свои очки и держал их в руке. - Насколько я понимаю, серьезных претендентов всего пять. - Четыре, - сказала Элинор Венс, посмотрев в бумагу, которая была у нее в руках. - Я вычеркнула "Флафф" производителя бисквитов. Ты ведь так велела, не правда ли, Лина? - Это хорошая компания, - с сожалением сказал Трауб. - Одна из лучших. Они тратят на радиорекламу свыше трех миллионов. - Ты только все усложняешь, Нэт, - сказала ему Дебора Коппел. - Мы не можем взять всех. Я думала, что твой фаворит "Мелтетс". - Угу, - согласился Трауб, - но я считаю, что все предложения хороши. Что вы думаете о "Мелтетс" мисс Фрейзер? Он единственный из всей компании не называл ее Линой. - Я их еще не пробовала. - Она огляделась. - Где они Внимание Нэнсили явно концентрировалось на мне куда в меньшей степени, чем на ее идоле. Она заговорила: - Они на пианино, мисс Фрейзер. Принести? - Необходимо отбросить ненужное, - настаивал Стронг, для убедительности размахивая очками. - Как представитель других спонсоров, я должен повторить, что они твердо и единодушно выступают против "Спаркл" если он будет подаваться вместо "Хай спот" во время программы. Они никогда этого не хотели и не желают, чтобы эта идея реализовалось. - Я его уже вычеркнула, - сказала Элинор Венс. - Если мы искючим "Флафф" и "Спаркл" остается четыре. - И не потому, что мы идем на поводу у спонсоров, просто так получилось, - вставила мисс Фрейзер. - Решаем мы, а не они. - Ты хочешь сказать, что решаешь ты, Лина? В голосе Билла Медоуза прозвучало легкое раздражение. - Какого черта, мы и так это знаем! Ты не хочешь "Флафф" потому что Кора сделала из их теста бисквиты и они тебе не понравились. Ты не хочешь "Спаркл" потому что они требуют, чтобы их продукця использовалась во время программы, и, видит бог, я тебя понимаю. - Таким образом, остается четыре, - повторил Элинор Венс. - Ладно, продолжаем исключать, - настойчиво сказал Стронг. - Мы топчемся на месте, - сказала Дебора Коппел. - Проблема в том, что нет серьезных возражений против коголибо из четырех. Я думаю, Билл прав: пусть решает Лина. - Заранее заявляю, что я буду голосовать за "Мелтетс" заявил Нэт Трауб голосом человека, сжигающего за собой мосты. Что касается меня, то я бы не стал голосовать ни за кого. Им же нравилось сидеть здесь, и, насколько я мог понять, их не волновало ничего, кроме выбора правильного спонсора. Если кто-то из них к тому же совершил два убийства, но и вида не подает, успешно справляясь с собой, то мне он был явно не по зубам. Спор начинал разгораться, и, хотя все были согласны, что последнее слово за мисс Фрейзер, у каждого имеется свой фаворит из четырех оставшихся. Именно это и усложняло процесс отбора. Поскольку в моем кармане лежала псевдоанонимка, я, естествено, в первую очередь интересовался поведением Элинор Венс. Судя по всему, проблема спонсоров интересовала ее не меньше остальных. Конечно, мне следовало выполять инструкции и вступить в игру, как только мне представится такой шанс, но я чувствовал себя в дурацком положении. Хотя Вульф изложил все очень туманно, одно было абсолютно ясно: я должен был им устроить хорошую встряску. У меня укрепились сомнения, получится ли это. Если они договорятся и будет назван счастливый победитель в конкурсе продуктов из шестнадцати претендентов, то мое анонимное письмо, даже утверждающее, что один из их хронический убийца, вряд ли заставит их заволноваться. Успешно решив такую серьезную проблему, они не обратят внимания на такой пустяк, как убийство. Но я оказался абсолютно не прав. Я обнаружил это случайно в ходе их дискуссии. Выяснилось, что два претендента вступили в смертельную схватку, и любой из них мог доставить радость ребенку Это был набор леденцов под названием "Счастливый Энди" и маленькая коробочка шоколадных конфет под названием "Мелтетс". Трауб, который решил в любом случае голосовать за конфеты, снова попросил мисс Фрейзер попробовать "Мелтетс". Она отказалась. Тогда он спросил, пробовала ли она "Счастливого Энди" и она сказала, что да. Тогда, продолжал настаивать Трауб, будет честно, если она попробует и "Мелтетс". - Ладно, - согласилась она. - Деби, там на пианино красная коробочка. Открой ее. - Нет! - раздался истеричный вопль. Это была Нэнсили. Все посмотрели на нее. Дебора Коппел, которая взяла красную картонную коробочку, спросила: - В чем дело? - Это опасно. - Нэнсили была уже рядом с ней и протягивала руку. - Дайте мне, сначала я. Романтическая особа все драматизировала, и я ожидал что компания рассмеется и отвернется от нее. Но, как выяснилось, я ошибался. Никто даже не хихикнул и не сказал ни слова. Их всех как будто заморозило. Они смотрели на Нэнсили. Все, кроме одного человека. Это была Дебора Коппел. Она отвела коробку от протянутой руки Нэнсили и твердо сказала ей: - Не будь глупой. - Поверьте мне. - вскричала девушка. - Разрежьте... - Чепуха. - Дебора оттолкнула ее, открыла коробку, взяла конфету, положила ее в рот, начала жевать, проглотила затем закашлялась. Изо рта у нее стали вылетать кусочки, конфеты. Я был первым, кто понял: происходит что-то неладное. Я обратил внимание не на то, что она поперхнулась поскольку таким образом она могла голосовать против "Мелтетс", а на то, как ужасно искривилось ее лицо. Покая бежал к ней через комнату, она в судорогах упала с табуретки, привстала, выбросила вверх руки и закричала: - Лина! Нет! Не надо... Оказавшись возле нее, я взял ее за руку. Подоспел и Билл Медоуз. Но мы не могли удержать ее бьющееся в конвульсиях тело: она устремилась к дивану, волоча нас за собой. Мадлен Фрейзер протянула к ней руки, чтобы както помочь. Однако и втроем нам не удалось уложить ее на диван. Она упала на колени, одной рукой коснувшись дивана чуть-чуть не дойдя до мисс Фрейзер, которая тоже стояла на коленях и тянула к ней руки. Я выпрямился и сказал Нэту Траубу: - Быстро позовите врача. - Я увидел, как Нэнсили протянула руку, чтобы поднять маленькую картонную коробочку - и крикнул ей: - Оставьте все как есть и не дергайтесь - Затем повернулся к остальным: - Вы слышали? Пусть все остается как было. 22 Часа в четыре мне разрешили бы уйти, если бы я настаивал. Но мне показалось, что будет лучше, если я останусь, чтобы не пропустить что-нибудь в своем отчете. Я уже позвонил Вульфу, чтобы объяснить, почему я не выполнил его инструкции. Все присутствовавшие на встрече оставались там. Лучше сказать почти все, за исключением Деборы Коппел, которую увезли на носилках после того, как закончили свою работу полицейские криминалисты. Когда приехал доктор, она была мертва. Остальные были живы, но ликования по этому поводу не испытывали. В четыре часа лейтенант Роуклиф и помощник окружного прокурора сидели на зеленом диване и спорили, может ли вкус цианида вовремя предупредить человека об опасности. Спор казался бессмысленным: хотя вкус теоретически и может стать предостережением, обычно этого не происходит. В любом случае экспертами могут считаться только те, кто попробовал это на себе, но ни с одним из них, увы, проконсультироваться уже нельзя. Я прошел дальше. За большим дубовым столом другой лейтенант разговаривал с Биллом Медоузом, сверяясь попутно с записями на разрозненных листах бумаги. Я проследовал еще дальше. В столовой сержант и рядовой полицейский занимались Элинор Венс. Я прошел на кухню, где курносый полицейский протягивал через стол бумагу Коре, женщине-борцу, чтобы она расписалась. Я повернулся и пошел назад, дошел до квадратного холла, открыл дверь в его дальнем конце и вошел в комнату без названия, которая содержала в себе гораздо больше людей, чем все остальные. Талли Стронг и Нэт Трауб сидели в креслах у противоположных стен. Нэнсили стояла у окна. Один полицейский стоял в центре комнаты, другой оперся о стену, а сержант Перли Стеббинс крутился по всей комнате. Вот, собственно говоря, и все. Мадлен Фрейзер беседовала в дальней комнате - в своей спальне, в которой я впервые встретился со всей компанией, - с инспектором Крамером. Насколько я знал, помощник комиссара О'Хара, который был там вместе с ними, только что отдал приказ, чтобы я убирался. Первая серия вопросов задавалась самим Крамером в столовой. Крамер и помощник окружного прокурора сидели у одной стороны стола. Допрашиваемый - напротив. Я сидел чуть сзади. Такое размещение в принципе должно было способствовать тому, что, если допрашиваемый даст показания, которые противоречат моим воспоминаниям, я смогу вовремя подать сигнал Крамеру, например высунув язык, и допрашиваемый этого сигнала не заметит. С другой стороны стола сидел полицейский стенографист, а остальные по лицейские слонялись по квартире. Поскольку Крамер знал всех присутствующих и уже досконально изучил их биографии, он был краток и сосредоточился на том, где они стояли и как двигались во время обсуждения, и на коробке с "Мелтетс". По поводу первого были расхождения в мелочах, но в данных обстоятельствах этого следовало ожидать. Я не заметил, чтобы кто-нибудь пытался провести полицейских. Что касается проблемы коробки конфет, то тут вообще не было никаких противоречий. Накануне, в пятницу к полудню, начала распространяться новость, что "Хай спот" выходит из программы, хотя официально об этом не было объявлено. "Мелтетс" уже стояли в очереди к мисс Фрейзер, с тем чтобы занять вакансию, если таковая появится. В пятницу утром Нэт Трауб, агентство которого представляет среди прочего и интересы "Мелтетс" сообщил своим клиентам новость по телефону. Те моментально отправили к нему с посыльным упаковку своего изделия. В упаковке было сорок восемь красных картонных коробочек. Трауб, не желая терять ни секунды в таком срочном и важном деле и не желая тащить с собой целую упаковку, вынул из нее одну коробочку, положил ее в карман и рванул в здание Эф-Би-Си. Он появился в студии незадолго до завершения программы. Переговорив с мисс Фрейзер и мисс Конпел от имени "Мелтетс", он отдал коробочку мисс Коппел. Мисс Коппел передала ее Элинор Венс, которая положила ее в свою сумку. В ту самую сумку, в которой носила кофе в бутылке из-под "Хай спота". Три женщины пообедали в ресторане неподалеку, а затем отправились в квартиру мисс Фрейзер, где позже к ниц присоединился Билл Медоуз и Талли Стронг для проведения предварительной дискуссии по проблеме спонсоров. Вскоре после их прибытия в квартиру Элинор достала коробку "Мелтетс" из сумки и дала ее мисс Фрейзер, которая положила ее на дубовый стол в комнате. Это произошло между половиной третьего и тремя часами в пятницу, и на этом воспоминания заканчиваются. Никто не знал, каким образом и когда коробка перешла со стола на пианино. Таким образом, создался пробел примерно в восемнадцать часов. Он закончился В девять часов утра в субботу, когда Кора, вытирая пыль, увидела коробку на пианино. Она приподняла ее, чтобы протереть крышку, затем снова поставила на место. Следующий раз коробку видели два часа спустя, когда Нэнсили, появившись в квартире, заметила ее и, решив съесть конфетку, зашла так далеко, что взяла коробку. Однако, увидев, что мисс Коппел следит за ней, она испугалась. Нэнсили объяснила, что именно поэтому она знала, где находится коробочка, когда о ней спросила мисс Фрейзер. Таким образом, для всех, от рядовых полицейских до инспекторов, оставалась уйма кропотливой работы. Взаимоотношения, мотивы и подозрения были исследованы, и не раз. Таким образом, к четырем часам в субботу сотня, если не больше, сотрудников, шаталась по городу, делая все возможное, чтобы откопать еще хоть кусочек информации об этой коробке "Мелтетс". Некоторые из них, конечно, сообщили, что в коробке, когда ее доставили к ним, было одиннадцать конфет и что в начинке одной из них, с которой кто-то поработал достаточно умело, было двенадцать гран цианида. Остальные десять были абсолютно безопасны, и, судя по всему, их никто не трогал. Они также сообщили, что конфеты разложены в коробке попарно, и та, в которой был цианид, находилась наверху, с той стороны, где коробка была открыта. Были и другие сообщения, в частности касающиеся отпечатков пальцев. По мере того как поступала информация, ее передавали Крамеру, и я при этом присутствовал. Что бы он там ни думал об их значении, мне это очень напоминало картину одного художника, где было изображено кафе. На этом холсте было столько линий и взаимоисключающих цветов, что нельзя было опознать какое-либо известное науке животное или другой объект. Теперь я хочу вернуться в наполненную людьми комнату, в которую я вернулся после своего обхода. Я сделал остроумное замечание в адрес Перли Стеббинса и уселся в кресло. Как я уже говорил, возможно надо было бы прекратить все это и пойти домой, но мне не хотелось. Какие это сулило перспективы? Я бы болтался без дела, пока Вульф не спустился бы в кабинет, потом сделал свой доклад, и что дальше? Он либо нахмурился бы и начал меня критиковать, затем снова опустил бы свой железный занавес, или вошел в транс и около полуночи разродился Идеей. Вроде того, чтобы напечатать анонимное письмо о том, что Билл Медоуз, когда заканчивал школу, прогуливал занятия по алгебре. Я предпочел остаться: вдруг что-нибудь произойдет. Так и случилось. Я отказался от идеи извлечь какой-нибудь смысл из пересекающихся линий и несочетающихся красок и занимался тем, что пытался раздразнить Перли, и обменивался враждебными взглядами с Нэнсили. В этот момент открылась дверь и вошла женщина. Она осмотрелась, и сказала Перли, что инспектор Крамер посылал за ней. Стеббинс встал, прошел к двери спальни мисс Фрейзер, впустил посетительницу и снова закрыл за ней дверь. Я не знал, как ее зовут, но видел ее раньше, и у меня сложилось впечатление, что это наиболее симпатичная сотрудница полиции из всех, которых я видел. Поскольку заняться было больше нечем, я стал вычислять, зачем она понадобилась Крамеру. Я как раз пришел к правильному заключению, когда дверь снова открылась, и моя догадка подтвердилась. Первым появился Крамер, затем помощник комиссара О'Хара. Крамер обратился к Перли: - Собери их всех здесь. Перли помчался исполнять приказание. Нэт Трауб агрессивно спросил: - Ну как успехи, инспектор? Крамер даже не потрудился взглянуть на него, уже не говоря о том, чтобы ответить. Это показалось мне ненужной грубостью, и я сказал Траубу: - Да, они пришли к важному заключению. Сейчас вас всех обыщут. Мне не следовало этого говорить, особенно в присутствии О'Хары, который не может простить мне то, что однажды я оказался умнее его, но я был раздражен и разочарован. О'Хара злобно посмотрел на меня, а Крамер велел мне заткнуться. Наконец все собрались в комнате. Я посмотрел на них, и мне бы стало их жаль, если бы я не знал, что один из них - убийца. Сейчас уже не осталось сомнений, что если что их и волнует, то отнюдь не выбор спонсоров. Крамер обратился к ним: - Хочу предупредить, что, если вы будете с нами сотрудничать, у нас нет намерения причинять вам неприятности больше, чем это будет необходимо. Вы не можете нас обвинять за те чувства, которые мы к вам питаем в связи с тем, что все вы лгали и продолжаете лгать относительно бутылки, содержимое которой убило Орчарда. Я собрал вас, чтобы сказать, что мы собираемся вас обыскать. Это необходимо. По закону мы можем отвести вас в полицию и задержать как важных свидетелей. Если вы откажетесь подвергнуться обыску, то мы так и сделаем. У мисс Фрейзер не возникло никаких возражений. Сейчас там вместе с ней наша сотрудница. Все женщины по одной будут заходить туда. Мужчины, также по одному, будут заходить в другую комнату, где ими займутся лейтенант Роуклиф и сержант Стеббинс. Есть возражения? Я преисполнился жалости. Они были не в состоянии возражать, даже если бы он заявил, что собирается выжечь у них на лбах клеймо с фирменным знаком "Мелтетс". Никто не издал ни звука, кроме Нэнсили, которая почти завизжала: - Какой ужас! Я положил ногу на ногу и приготовился ждать. До какогото времени мне это удавалось. Перли и Роуклиф первым взяли с собой Талли Стронга. Вскоре появилась сотрудница полиции и взяла Элинор Венс. Они, похоже, работали тщательно, поскольку как минимум прошло восемь минут, прежде чем Перли вернулся со Стронгом и позвал Билла Медоуза, а у полицейской дамы столько же времени заняла Элинор Венс. Последними в списке оставались Нэнсили и Нэт Трауб. Так по крайней мере думал я. Но когда Роуклиф и Перли вернулись с Траубом и протянули Крамеру какие-то листы бумаги, О'Хара рявкнул в их сторону: - А как насчет Гудвина? - Что, его тоже? - спросил Роуклиф. - Конечно! Он же был здесь. Роуклиф посмотрел на Крамера, Крамер посмотрел на меня. Я улыбнулся О'Харе: - А что, если я буду против, комиссар? - Попробуй! Тебе это нисколько не поможет. - Черта с два! Это либо сохранит мое достоинство, либо вызовет большой переполох. Ты что думаешь, что мой старший брат не поколотит твоего старшего брата? Он сделал шаг на мою сторону. - Оказывается сопротивление, так? - Ты чертовски прав! Оказываю. Я повел рукой. - В присутствии двадцати свидетелей. Он взбеленился. - Инспектор, отвезите его ко мне. Арестуйте и обыщите. - Прошу прощения, сэр, - хмуро сказы Крамер. - Если вы не возражаете, сначала давайте выйдем в другую комнату. Возможно, я не до конца объяснил вам ситуацию... - Я все прекрасно понял. Вы говорите, Вульф с вами сотрудничает - с какой целью? Что произошло? Еще одно убийство? Вульф вас всех дурачит, и мне это надоело Отвезите его ко мне - Никто меня не дурачит, - дерзко сказал Крамер. - Отвези его, Парли. Я позвоню, чтобы оформили арест. 2З Кабинет помощника комиссара О'Хары нравился мне по двум причинам. Во-первых, именно здесь я отличился в прошлый раз, и, таким образом, кабинет навевал приятные воспоминания, а во-вторых, я люблю, чтобы вокруг было красиво. Кабинет О'Хары был самой привлекательной комнатой в доме на Центральной улице. Кабинет находился в углу здания, в нем было шесть больших окон, кресла, ковры и друже предметы, за которые заплатила богатая жена О'Хары. Я удобно расположился в одном из кресел. Содержимое моих карманов образовало приличную кучу на углу большого стола красного дерева. Там было все, кроме одного предмета, который Перли Стеббинс держа у себя в лапе. Перли настолько разнервничался, что лицо его стало красным, как солнце на закате, и вдобавок он начал заикаться: - Не будь дураком, ч-ч-черт бы тебя побрал, - увещевал он меня. - Если ты будешь скрытничать, когда сюда придет О'Хара, он наверняка засадит тебя, а сейчас уже шесть часов, ту что представь, где ты можешь провести ночь. - Он ткнул в мою сторону той самой лапой, в которой держал предмет, извлеченный из моего кармана. - Расскажи мне об этом. Я непреклонно покачал головой. - Знаешь, Перли, все это очень забавно, - беззлобно сказал я. - Вы обыскали шайку подозреваемых и абсолютно ничего не нашли. Это было видно по вашим с Роуклифом физиономиям. Но, обыскав меня, абсолютно невиновного, ты обнаружил то, что, по твоему мнению, является обвинительным документом. И вот я сижу здесь, пав духом и не зная, что ждет меня впереди. Я попытался бросить взгляд в будущее, и что же я там увидел? - Заткнись! - Нет, я должен отвести душу с кем-нибудь. - Я посмотрел на часы. - Как ты правильно сказал, уже шесть часов. Мистер Вульф спустился из оранжереи, думая, что я жду его в кабинете, готовый предоставить ему доклад о сегодняшних событиях. Он будет разочарован. Ты знаешь, какие он испытывает чувства. Более того, ты знаешь, как он будет действовать. Он настолько расстроится, что найдет записную книжку и сам начнет звонить. Ставлю десять против одного, что он уже позвонил в квартиру Фрейзер и поговорил с Крамером. Если ты считаешь, что это не так, то можешь поставить что-нибудь против, например десять центов или доллар. - Замолчи, обезьяна чертова! Прибереги это для О'Хары. Скоро он будет здесь. Надеюсь, что они поместят тебя в камеру с клопами. - Я предпочел бы поболтать, - весело сказал я. - Тогда поболтай об этой бумаге. - Нет, в сотый раз говорю тебе: нет. Мне не по вкусу анонимные письма, и я не хочу о них разговаривать. Он подошел к креслу и сел напротив меня. Я поднялся, подошел к книжной полке, взял книгу Мерсера под названием "Преступники и преступления" и вернулся с ней на место. Перли ошибался, О'Хара в ближайшее время не появился. Я украдкой глядел на часы каждые десять минут, чтобы Перли не подумал, что я теряю терпение. В начале восьмого я поднял голову от книги: раздался телефонный звонок. Перли подошел к телефону на столе. Окончив разговор, он вернулся в кресло, сел, через мгновение заговорил: - Звонил помощник комиссара. Он собирается поужинать. Я должен держать тебя здесь до его приезда. - Вот и чудесно, - одобрительно сказал я. - Мне попалась очень увлекательная книга. - Он думает, что ты уже бесишься от злости. Ты - ублюдок. Я пожал плечами. Я терпел еще целый час или даже больше, затем, все еще держа книгу в руках, понял, что начинаю терять контроль над собой. Я проголодался, и это меня огорчало. Кроме того, не давала покоя мысль: что, черт возьми, там делает Вульф? Впрочем, на Вульфа я злился зря. Он мог позвонить только Крамеру, или О'Харе, или, возможно, кому-нибудь из конторы окружного прокурора, но, поскольку я так активно сотрудничал с полицией, вряд ли бы мне об этом сообщили. Если бы он узнал, где я нахожусь, и попытался позвонить, у него ничего не вышло бы, поскольку Перли получил приказ от О'Хары не разрешать мне говорить по телефону. Однако я был голоден, и мне хотелось получить информацию из внешнего мира, поэтому я начал чувствовать себя обиженным, а это было зря. Я заставил себя забыть о голоде и других неприятных аспектах, включая количество оборотов, сделанных минутной стрелкой часов, и перевернул страницу. В десять минут девятого дверь открылась и вошли О'Хара и Крамер. Перли встал. Я был как раз на середине абзаца, поэтому, бросив взгляд, чтобы посмотреть, кто вошел, снова углубился в чтение. О'Хара повесил пальто и шляпу на вешалку, а Крамер бросил свои на кресло. О'Хара направился к своему столу и прошел так близко от меня, что я мог запросто поставить ему подножку, если бы выпрямил ногу. Крамер выглядел усталым. Даже не взглянув на меня, он кивнул Перли: - Раскололся? - Нет, сэр. Вот оно. - Перли протянул ему предмет. Обоим им письмо уже было прочитано по телефону, но они хотели увидеть его. Крамер прочитал письмо дважды и протянул его О'Харе. Пока это продолжалось, я подошел к полке, поставил на место книгу, потянулся, зевнул и вернулся в кресло. Крамер посмотрел на меня. - Что ты можешь сказать по этому поводу? - Все то же самое, - ответил я. - Я объяснил сержанту, который, кстати сказать, ничего не ел, что эта штука не имеет никакого отношения ни к убийству, ни к какому другому преступлению, поэтому вопросы на эту тему ни к чему. - Ты арестован как важный свидетель. - Да, я знаю. Перли показал мне ордер. Почему бы вам не поговорить с мистером Вульфом? Возможно, он проявит великодушие. - Черта с два! Мы говорили с ним. Послушай, Гудвин... - Я разберусь с ним, - сказал О'Хара. Да, он был энергичным парнем. Он сидел за своим столом, но теперь поднялся, обошел его, чтобы встать напротив меня. Я посмотрел на него с любопытством и немного озлобленно. Он пытался сдерживаться. - Вряд ли тебе это сойдет с рук, - заявил он. - Удивительно, что у вас с Вульфом хватило наглости попробовать утаить это. Анонимные письма - центральным фактор в этом деле, очень важный фактор. Сегодня ты пришел повидать этих людей, и у тебя в кармане лежало письмо об одной из них, практически обвиняющее ее в убийстве. Не хочешь же ты сказал, что это письмо не имеет отношения к преступлениям, которые мы расследуем? - Именно это я и хочу сказать. Насколько я могу судить, мистер Вульф тоже. - Я повел рукой. - Мы оба можем это подтвердить. - Вы заняли эту позицию и продолжаете ее придерживаться, зная, чем грозит обвинение в отказе от дачи показаний? - Сущая правда. О'Хара повернулся и выпалил Крамеру: - Доставьте сюда Вульфа. Его надо было притащить уже несколько часов назад! Становится теплее, подумал я про себя. Теперь должны были полететь перья. Но все сложилось не так, как задумал О'Хара. В развитие событий вмешался телефонный звонок. Перли, который увидел, что его начальники слишком заняты, чтобы поднять трубку, подошел к столу и ответил. Сказав пару слов, он протянул трубку Крамеру со словами: "Это вас, инспектор". Крамер подошел к столу. О'Хара все еще смотрел на меня, но затем его внимание привлекли интонации в голосе Крамера, и он уставился на него. Наконец Крамер повесил трубку. На его лице было выражение человека, который только что что-то проглотил и пытался понять, по именно. - Ну? - спросил О'Хара. - Только что в приемную позвонили с радиостанции, - сказал Крамер. - Они готовят текст десятичасовой программы последних известий, в которую включено заявление, полученное несколько минут назад от Ниро Вульфа. Он заявляет, что решил загадку всех трех убийств, абсолютно без помощи полиции, и что очень скоро, возможно завтра, будет готов сообщить окружному прокурору имя убийцы и прочую необходимую информацию. На радиостанции хотят знать, будут ли у нас какие-нибудь комментарии. Конечно, то, что я сделал, было вульгарным, но сдержаться я не смог. Я откинул голову и заржал. Меня развеселила не столько сама новость, сколько выражение лица О'Хары, когда до него дошла вся прелесть этой информации. - Толстая задница - буркнул Перли. Я отчетливо сказал О'Харе: - Если в следующий раз Крамер попросит вас выйти поговорить с ним в соседнюю комнату, рекомендую вам послушаться. Он меня не услышал. - Вопрос не в том, что Вульф надул меня, - сказал Крамер - вопрос в том, что он обнаружил и когда и каким образом он воспользуется этим. Если эта новость пойдет в эфир, я могу в тот же момент подавать в отставку. - Что... О'Хара облизнул губы. - Что вы предлагаете? Крамер не ответил. Он вытащил из кармана сигару, медленно взял ее в рот,