я и говорил, у вас больше возможностей. - Пойдите к черту! Я использую то, что у меня есть, и вы, черт возьми, отлично знаете, что я хороший полицейский. Но после этих восьми дней я даже не уверен, погибла ли Молли Лоук от яда, который предназначался кому-нибудь другому. Что, если девушка Фроста и эта девушка Митчел сделали это вдвоем? Вы могли бы себе представить это в качестве точки отсчета? Или, может быть, они так умны?.. Зная, что Молли Лоук любила разыгрывать шутки, они, возможно, поставили коробку так, чтобы Молли ее утащила, а может быть, просто дали ее ей, а потом рассказали свою выдуманную историю. Но почему?.. Это уже другой вопрос, я не могу найти никого, кто имел бы вообще какую-либо причину убивать ее... Кажется, у нее был роман с Перреном Гебертом, но нет доказательств, что она надоела ему... - Геберт был там тоже в тот день, - продолжал Кремер, - но я не мог усмотреть в этом ничего подозрительного... Не было больше ни единого намека на мотив, если считать, что это снадобье предназначалось для Молли Лоук. По моему мнению, яд был не для нее. Похоже на то, что она действительно стянула конфеты. И как только вы принимаете такую теорию, что получается? Перед вами океан... В тот день там было около сотни людей, и яд мог предназначаться для любого из них, любой из них мог бы принести его. Вы видите, какая шикарная получается ситуация. Мы проследили свыше трехсот случаев продажи двухфунтовых коробок Бэйлиз Ройал Медли. Среди всей массы человеческих существ, которые были на показе мод, мы обнаружили достаточно представителей, у которых были поводы для недовольства, ревности, враждебности и волнений, что могло объяснить двадцать убийств... Что мы делаем с этим теперь?.. Мы подшиваем все в дело. Я ухмыльнулся. - Вы пришли сюда, чтобы познакомиться с нашей системой записей, инспектор? Но у нас нет системы, пока только красотка. Он зарычал на меня: - Кто у вас спрашивает что-либо? Я пришел сюда потому, что побит. Что вы думаете об этом?.. Вы когда-нибудь слышали, чтобы я говорил это?.. И никто другой не слышал. - Он повернулся к Вулфу. - Когда я узнал, что вы были там сегодня, то я подумал про себя, ну, теперь полетит пух. Потом я решил, что вы могли бы уделить мне кусочек в качестве сувенира. Я приму все, что вы можете дать. Это один из тех случаев, который нельзя похоронить, потому что проклятые газеты постоянно подогревают его, и я имею в виду не только бульварные газеты. Молли Лоук была молода и красива. Половина дам, которые были там на демонстрации мод, принадлежат к светскому обществу... X. Р. Крэг был там, со своей женой. Две девушки, которые видели, как она умерла, также молоды и красивы. Этому случаю не дадут остыть, и каждый раз, когда я вхожу в кабинет комиссара, он стучит по подлокотникам кресла... Вы видели, как он делает это прямо здесь, в вашем собственном кабинете. Вулф кивнул. - Мистер Хомберт и вправду шумный человек. Мне жаль, что у меня для вас ничего нет, мистер Кремер, мне действительно жаль. - Да и мне тоже. Но вы можете во всяком случае дать мне какую-то отправную точку. Даже если это будет ложное направление и вы будете знать это. - Ну... посмотрим. - Вулф откинулся назад с полузакрытыми глазами. - Вы запнулись на мотиве преступления. Вы не можете найти никакого мотива в связи с мисс Молли Лоук, и слишком много - в других направлениях... Вы не можете проследить ни покупку конфет, ни приобретение яда. И у вас, вы думаете, нет отправной точки. Но в действительности у вас есть таковая. Вы ее использовали. Кремер посмотрел с удивлением. - Использовал что? - Одну вещь, которая, несомненно, связана с убийством. Коробку конфет. Что вы сделали с ней? - Мне сделали анализ, конечно. - Расскажите, каков был результат. - Нечего рассказывать. Это была двухфунтовая коробка, продающаяся почти по всему городу, во всех аптеках, филиалах. Она была выпущена Бэйли в Филадельфии, продается за один доллар шестьдесят центов. Ее называют Ройал Медли (Королевское ассорти). Это смесь засахаренных фруктов, орехов, шоколада и так далее. Прежде чем отдать ее на анализ химику, я позвонил на фабрику Бэйли и спросил, все ли коробки Ройал Медли однородны. Мне сказали - да, они упаковываются строго по списку. Мне зачитали этот список. Потом для проверки я послал за парой коробок Ройал Медли, высыпал содержимое и сравнил со списком... Все точно. Проверив коробку, из которой брала конфеты Молли Лоук, я нашел, что трех штук там недоставало: засахаренного ананаса, засахаренной сливы и иорданского миндаля. Это соответствовало рассказу этой девушки - Митчел. Вулф кивнул головой. - Фрукты, орехи, шоколад, а карамель там была? - Карамель? - Кремер уставился на него. - Почему карамель? - Да так просто. Мне она обычно нравилась. Кремер заворчал: - Не пытайтесь шантажировать меня. Во всяком случае, карамели не было в коробке Бэйлиз Ройал Медли. Это очень плохо, да? - Может быть. Это, конечно, уже не так интересно для меня. Между прочим, были ли все эти подробности, касающиеся конфет, опубликованы в печати? Кого-нибудь вы извещали? - Нет. Я рассказываю только вам. Надеюсь, вы сможете держать эти сведения в секрете. Больше ничего у нас нет. - Отлично. А химик? - Да, прекрасно, - иронично заметил Кремер, - а куда это меня привело?.. Химик нашел, что в оставшихся конфетах ничего дурного нет, за исключением четырех. Это иорданский миндаль в верхнем слое. Там было таких конфет пять, и Молли Лоук съела одну. Каждая из четырех оставшихся заключала в себе шесть граммов цианистого калия. - Действительно. Значит, отравлен был только миндаль? - Да, понятно, почему именно такие конфеты были выбраны. Цианистый калий имеет запах и вкус миндаля, только более сильный. Химик говорит, что запах отравленных конфет был более резким, но не настолько, чтобы отпугнуть любителей миндаля... Вы знаете иорданский миндаль? Эти конфеты покрыты твердым леденцовым слоем различных оттенков. В них были просверлены или проткнуты отверстия. И их заполнили ядом, а затем снова покрыли леденцом, так что вы едва ли заметили бы разницу, если, конечно, специально ее не искать. - Вы сказали, что коробка конфет - это отправная точка, - продолжал Кремер после небольшой паузы, - хорошо, я принял ее. Но где же я теперь? Я сижу здесь в вашем кабинете, говорю вам, что побит, причем этот проклятый щенок Гудвин сидит против меня и ухмыляется. - Не обращайте внимания на мистера Гудвина... Арчи, не подначивайте инспектора!.. Но, мистер Кремер, вы еще не отправились в путь, вы пока просто готовитесь к дороге. Может быть, еще не слишком поздно. Если, например... Вулф откинулся назад и закрыл глаза. Я наблюдал за незаметными движениями его губ наружу и внутрь, пауза, и снова наружу и внутрь. Затем снова... Кремер посмотрел на меня и поднял брови. Я кивнул и сказал ему: - Наверняка сейчас произойдет чудо, подождите, и сами увидите! Вулф пробормотал: - Заткнись, Арчи. Кремер свирепо посмотрел на меня, а я подмигнул ему. Потом мы просто сидели, боясь двинуться, чтобы не помешать гению Вулфа развить свои способности. Кремер даже не стряхивал пепел с сигары. Наконец Вулф задвигался, открыл глаза и заговорил: - Мистер Кремер, это просто предложение, могущее сулить удачу. Сумеете ли вы встретиться с мистером Гудвином в девять часов завтра утром в заведении мистера Мак-Нэра? При себе надо иметь пять коробок этого Ройал Медли? - Конечно, и что тогда? - Ну... сделайте попытку. Твой блокнот, Арчи? Я открыл чистую страницу. Три часа спустя, после обеда, в десять вечера, я шел по Бродвею в поисках коробки Бэйлиз Ройал Медли, а потом сидел в кабинете до полуночи, причем мой письменный стол был покрыт конфетами. Глава 6 На следующее утро, в среду, без трех минут девять, я подкатил на своем автомобиле с откидным верхом к стоянке на Пятьдесят второй улице. Стоянка была освобождена по специальному приказу полиции. Мне было немного жаль Ниро Вулфа. Он любил постановку сцен перед аудиторией, сидящей на расставленных полукругом креслах. Здесь была одна такая хорошая сцена, поставленная по его собственной идее, но происходившая за добрую милю от его оранжереи, и кресла необычных размеров. Но, вступив на тротуар перед "Объединенным предприятием Мак-Нэра", я пожал плечами и подумал про себя "Будь доволен, жирный черт, нельзя же быть домоседом и не видеть свет!" Я прошел мимо одетого в форму швейцара Мак-Нэра, который стоял рядом с коренастым парнем с круглым красным лицом и в шляпе, слишком маленькой для него, сдвинутой на лоб. Когда я достиг двери, этот парень двинулся, чтобы загородить дорогу. - Извините меня, сэр. Вы здесь по приглашению? Ваше имя, пожалуйста? Он вытащил на свет кусок бумаги с напечатанным на машинке списком. Я посмотрел на него свысока. - Послушай, друг. Это именно я и составлял приглашения. Он покосился на меня. Естественно, я был очень огорчен тем, что меня приняли за репортера, но что еще хуже: я дал себе труд надеть свой костюм спокойного коричневого цвета с еле заметной рыжевато-коричневой полоской, светлую в тон рубашку, зеленый галстук-самовяз из набивной ткани и темно-зеленую шляпу с мягкими полями. Я сказал: - Вы что, ослепли на один глаз и не можете видеть другим? Вы что, не слышали обо мне раньше? Я Арчи Гудвин из конторы Ниро Вулфа. Пришлось вынуть визитную карточку и сунуть ему под нос. Он посмотрел и сказал: - Все правильно, вас ожидают наверху. В лифте стоял еще один шпик. Больше никого. Этого человека я знал - Слим Фольц. Мы обменялись вежливыми приветствиями, я вошел в лифт и поехал наверх. Кремер организовал все довольно хорошо. Отовсюду были собраны стулья, и около пятидесяти человек, большей частью женщины и лишь несколько мужчин, сидели в большой комнате. Они перешептывались между собой. Четверо или пятеро шпиков, городских парней, стояли группой в углу. В другом конце комнаты стоял инспектор Кремер, разговаривая с Мак-Нэром. Я подошел к ним. Кремер крикнул: - Минутку, Гудвин! Он продолжал говорить с Мак-Нэром, но вскоре повернулся ко мне. - Довольно большая толпа, да? Шестьдесят два человека обещали прийти. Собралось сорок пять. Не так плохо. - Все служащие здесь? - Все, кроме швейцара. Вам он нужен? - Да, хорошо бы, а где здесь примерочная? - Третья дверь налево. Вы знаете капитана Диксона? Я взял его в помощь. - Когда-то я знавал его. Я пошел по коридору, отсчитал третью дверь, открыл ее и вошел. Эта комната была немного длиннее той, которой мы пользовались накануне. За столом сидел маленький самодовольный человек с лысой головой, большими ушами и маленькими глазками. Перед ним были аккуратно разложены карандаши и блокноты. Я сказал ему, что знаю его - он капитан Диксон, а я Арчи Гудвин - и что сегодня прекрасное утро. Он посмотрел на меня, не утруждая себя даже кивком головы, видимо, стараясь сберечь свою энергию, а потом разразился каким-то бурчанием, средним между криком совы и кваканьем бычьей лягушки. Я оставил его в покое и вернулся в большую комнату. Мак-Нэр обошел толпу сзади и нашел себе стул. Кремер, увидев меня, сказал: - Я думаю, мы не будем ждать всех остальных. Они и без того уже начинают волноваться. - Ладно, валяйте... Я прислонился к стене и стал лицом к аудитории. Здесь собрались люди всех возрастов, разных фигур и комплекций, и представляли собой примерно то, что можно было ожидать. Было очень мало женщин, которые могли бы позволить себе заплатить триста долларов за весенний костюм, да к тому же большинство из них можно было бы завернуть в кусок старой мешковины и получить тот же результат! Среди присутствующих исключением в то утро казалась миссис Эдвин Фрост, которая сидела очень прямо в первом ряду, а с ней две богини по одной с каждой стороны. Луэлин Фрост и его отец сидели позади них. Я также заметил рыжую женщину с молочно-белой кожей и с глазами, как звезды. Позднее я узнал, что это была графиня фон Ранц-Дяйхен из Праги. Кремер сидел ко всей этой толпе лицом и говорил: - ...Сначала я хочу поблагодарить мистера Мак-Нэра за то, что он закрыл свой магазин и разрешил использовать его для нашей цели. Мы ценим его помощь и понимаем, что он так же, как и мы, стремится расследовать до конца это печальное дело... Затем я хочу поблагодарить всех вас за то, что вы пришли и тем самым показали, что в нашей стране много добропорядочных граждан, готовых оказать содействие закону. Никто из вас, конечно, не обязан был приходить. Вы просто исполняете ваш долг. Я благодарю вас от имени комиссара полиции мистера Хомберта и районного прокурора мистера Скиннера. Мне хотелось сказать ему: "Не останавливайтесь на этом, стоит добавить еще мэра, председателей Совета старейшин и т. п.". Кремер продолжал: - Я надеюсь, что никто из вас не будет оскорблен или раздражен тем экспериментом, который мы хотим провести. Мы не смогли объяснить его каждому из вас по телефону, и я хочу сделать общее пояснение. Я полагаю, что некоторые из вас сочтут его абсурдным... Вероятно, потом вы расскажете вашим друзьям, какой глупой бывает полиция. Но я заверяю вас, что мы делаем это не просто для забавы, а рассматриваем как серьезную часть наших усилий добраться до истины в этом прискорбном деле. Это все, что я хотел сказать. Теперь я попрошу вас пройти по коридору до третьей двери налево. Я организовал все так, чтобы не отнимать у вас время. Вот почему мы попросили вас написать ваше имя дважды, на двух различных листках бумаги. В примерочной будут капитан Диксон, мистер Гудвин и я. Мы зададим вам один вопрос - и все. Когда вы выйдете, вас попросят покинуть здание или остаться здесь в коридоре, если вам нужно подождать кого-нибудь, но не разговаривать с теми, кто еще не был в этой комнате. Последним придется набраться терпения. Я еще раз благодарю вас за помощь. Кремер вздохнул с облегчением, повернулся на каблуках и крикнул группе шпиков: - Все в порядке, Роуклифф, мы можем начать с переднего ряда. - Мистер инспектор! Кремер снова повернулся. Женщина с большой головой и почти без плечей возникла в середине толпы и вызывающе выставила свою челюсть. - Я хочу вам напомнить, инспектор, что мы не обязаны отвечать на вопрос, который вы сочтете уместным задать... Я член Союза Достойных Граждан, и я пришла сюда, чтобы убедиться в том, как соблюдается закон. Кремер поднял руку. - Все в порядке, мадам. Не будет вообще никакого принуждения... - Очень хорошо. Всем следует понять, что граждане имеют свои права, так же как и обязанности. Двое или трое присутствующих захихикали. Кремер пригласил меня взглядом присоединиться к нему, и мы пошли по коридору, а затем в указанную комнату. Капитан Диксон на этот раз даже не потрудился бросить на нас свой взгляд. Вероятно, краем глаза он уже определил личность вошедших. Кремер заворчал и уселся на один из обитых шелком стульев, поставленных у перегородки. - Теперь, когда мы уже готовы начать, - проворчал он, - думаю, что все нами задуманное - бесполезно. Капитан Диксон издал нечто среднее между курлыканьем голубя и ревом свиноматки вместе со своим потомством. Я разложил верхние четыре коробки Ройал Медли из стопки и положил их на пол, под стол, с глаз долой, а в руки взял только одну. - Все? - спросил я Кремера. - Мне говорить? Он кивнул. Дверь открылась, и один из шпиков ввел женщину средних лет в обтекаемой шляпе цвета первого слоя краски, которую накладывают на железный мост. Она остановилась и оглянулась без особого любопытства. Я протянул к ней руку. - Бумагу, пожалуйста. Она вручила мне листочки бумаги, а я дал один капитану Диксону и оставил себе другой. - Теперь, миссис Боллин, пожалуйста, делайте то, что я попрошу, естественно, как вы сделали бы это в обычных условиях, без колебаний или нервозности. Она улыбнулась мне. - Я не нервная. - Хорошо. - Я протянул ей коробку. - Возьмите конфетку. Ее плечи не без изящества поднялись и опустились. - Я редко ем конфеты. - Нам не нужно, чтобы вы ели. Просто возьмите конфетку. Пожалуйста. Она, не глядя, опустила руку в коробку, поймала "крем в шоколаде" и подняла конфету вверх. Я сказал: - Хорошо. Положите ее обратно, пожалуйста. Вот и все. Благодарю вас. До свидания, миссис Боллин. Она оглянулась на нас и сказала дружелюбно, но с удивлением: - Ну и ну! - и ушла. Я склонился над столом, поставил галочку в углу ее листика бумаги и цифру шесть под ее именем. Кремер заворчал: - Вулф сказал: надо делать три пометки. - Да. Он предлагал учитывать и наше мнение. Но мне кажется, что, если эта дама и была в чем-нибудь замешана, то даже Ниро Вулф никогда бы не выяснил этого. Диксон издал очередной звук, средний между криками южноафриканской антилопы и трехпалого ленивца. Дверь открылась, и вошла высокая стройная женщина в плотно облегающем длинном черном пальто с черно-бурой лисой. Она, вероятно, страдала гигантоманией. Губы ее были крепко сжаты. Она пристально посмотрела на нас глубоким сосредоточенным взглядом. Я взял ее листочки и передал один Диксону. - Теперь, мисс Клеймор, пожалуйста, делайте то, что я вас попрошу, так, как будто вы у себя дома, без колебания или нервозности. Хорошо? Она немного поежилась, но я уже протянул ей коробку. - Возьмите одну конфету. - Ох. - Она задохнулась от изумления и уставилась на конфеты. - Это та коробка... Мисс Клеймор содрогнулась, отступила, поднесла руку, сжатую в кулак, ко рту и завизжала. Я сказал ледяным тоном: - Благодарю вас. До свидания, мадам. Все в порядке. Дежурный! Шпик тронул ее за руку и повернул к двери. Я заметил, нагнувшись, чтобы отметить ее листок: - Этот визг явно наигранный. Она такая же фальшивая на сцене, как и вне ее. Вы видели ее в спектакле "Цена глупости"? Кремер спокойно сказал: - Это чертова баба. Диксон издал какой-то звук. Дверь открылась, и вошла еще одна женщина. Мы проделали все по нашему плану. Это заняло почти два часа. Служащих мы приберегли на конец. Некоторые клиенты брали по три конфетки, некоторые по две, а несколько человек не взяли ни одной. Когда первая коробка поистрепалась, я вынул свежую из запаса. Диксон издал еще несколько звуков, но ограничивался главным образом тем, что делал на своих листочках бумаги отметки, а я продолжал делать то же на моих. Кое-кто препирался, но серьезных инцидентов не было. Вошла Элен Фрост. Она была бледна, как смерть, и не взяла ни одной конфеты. Тельма Митчел пристально посмотрела на меня и, закусив нижнюю губу, взяла три конфеты - "засахаренные фрукты". Дадли Фрост сказал, что мы занимаемся ерундой, и затеял спор с Кремером. Ему пришлось выслушать предложение покинуть комнату. Луэлин ничего не сказал и выбрал три разные конфеты. Мать Элен взяла тонкую узенькую шоколадку, "иорданский миндаль", драже с вязкой начинкой и деликатно вытерла пальцы носовым платком после того как положила их обратно. Один посетитель, который заинтересовал меня потому, что я уже слышал о нем кое-что, оказался сорокалетним мужчиной в легком костюме с подложенными плечами. Впрочем, возможно, он был и старше. У него были темные глаза, которые беспрестанно двигались. На листке значилось: Перрен Геберт. Поколебавшись секунду - брать или не брать конфету, он улыбнулся, чтобы показать, что готов потешить нас, и взял одну наугад. Служащие пришли последние, а самым последним был Бойден Мак-Нэр. После того как я закончил с ним, инспектор Кремер встал. - Благодарю вас, мистер Мак-Нэр. Вы сделали для нас большое одолжение. Через две минуты мы уйдем отсюда, и вы можете открывать свой магазин. - Вам удалось... что-нибудь узнать? Мак-Нэр вытер лицо носовым платком. - Я не знаю, как это повлияет на мои дела. Все это ужасно. - Он сунул руку в карман и снова вытащил ее. - У меня разболелась голова. Пойду-ка я в кабинет и выпью немного аспирина. Мне следует, наверно, зайти в больницу и отправиться домой. Что это был за трюк такой? - То, что мы делали здесь? - Кремер вынул сигару. О, это был просто психологический эксперимент. Я дам вам знать, если нам удастся сделать какой-либо вывод. - Извините, я должен отсюда уйти и заняться теми женщинами... Ну, дайте мне знать. Я ушел вместе с Кремером. Капитан Диксон поплелся за нами. Когда мы выходили из здания, Кремер держался спокойно и с достоинством, но как только очутились на тротуаре, он набросился на меня и задал жару. Я удивился, каким ядовитым он может быть, но, поскольку он продолжал горячиться, я понял, что он просто высказывает свое "высокое мнение" о Ниро Вулфе. Как только мне удалось вставить слово, я сказал: - Великолепно, инспектор. Вы думали, что Вулф волшебник и во время предложенного им эксперимента кто-то немедленно шлепнется на колени, вцепится в ваши штаны и скажет: "Я сделал это!" Имейте терпение. Я пойду домой и расскажу все Вулфу, а вы обсудите наши действия с капитаном Диксоном, если, конечно, он способен говорить. Кремер зарычал: - Мне следовало бы быть умнее. Если этот жирный носорог смеется надо мной, я заставлю его съесть его лицензию, и он не получит ничего взамен. Я забрался в свою машину и сказал: - Он не обманывает вас. Подождите, сами убедитесь. Дайте ему возможность... Я завел машину и укатил прочь. Добрался я домой около половины двенадцатого и решил, что Вулф уже полчаса как спустился из своей оранжереи. Следовательно, я застану его в хорошем расположении духа с третьей бутылкой пива. Все это было немаловажно, так как я привез не такие уж радостные известия. Поставив машину перед домом и оставив шляпу в передней, я вошел в кабинет и, к своему изумлению, нашел его пустым. Я заглянул в ванную комнату, но она тоже была пуста. Я проследовал в кухню, чтобы узнать у Фрица, и как только я переступил порог, то душа у меня ушла не только в пятки, а провалилась дальше, через пол. Вулф сидел за кухонным столом с карандашом в руке и листками бумаги, разбросанными вокруг. Фриц стоял против него; глаза у него блестели, а этот блеск я знал слишком хорошо. Ни один из них не обратил на меня внимания. Вулф говорил: - ...Но мы не можем достать здесь хорошего фазана. Арчи мог бы съездить на Лонг-Айленд, но это, вероятно, безнадежно. Белое мясо на грудке фазана будет вкусным и нежным, если только птица не нервная, особенно в полете, а ведь воздух над Лонг-Айлендом полон аэропланов. На сегодняшний вечер вполне достаточно фаршированного гуся, как договорились. Козленок будет идеальным завтра. Мы можем позвонить мистеру Зальценбеку сейчас же и сказать, чтобы зарезали одного, а Арчи может съездить в Гарфилд за ним утром. Ты можешь начать готовить соус. Вот пятница - это проблема... Если мы наметим фазана, то просто вызовем катастрофу. Фриц, давайте-ка изобретем что-нибудь новое. Ты знаешь шишкабаб? Я ел его в Турции. Маринуют тонкие ломтики нежного мяса молодого барашка в течение нескольких часов в красном вине и пряностях. Нет, я запишу это: чабрец, мускат, зернышки перца, чеснок... Я стоял и смотрел на них. Дело представлялось мне безнадежным. Не было сомнения, что это лишь начало рецидива. У Вулфа давно не было ничего подобного, и такое состояние могло продлиться неделю или более. Когда это на него находило, вы могли с таким же успехом говорить о делах с фонарным столбом, как и с Ниро Вулфом. Когда мы расследовали какой-нибудь случай, я не любил оставлять его одного с Фрицем - вот по этой самой причине. Если бы я пришел домой на час раньше! Теперь дело зашло уж слишком далеко, чтобы можно было его остановить. Легко было догадаться, чем это было вызвано: в действительности, он не ожидал ничего хорошего от этого спектакля, который он состряпал для Кремера и меня. Теперь он прикрывался. Я заскрежетал зубами и подошел к столу. Вулф продолжал говорить, а Фриц даже не посмотрел на меня. Я сказал: - Вы что, собираетесь открыть ресторан? Они не обратили на меня никакого внимания. - Я хочу отчитаться, - продолжал я, - сорок пять человек ели конфеты из тех коробок, и все они скончались в агонии. Кремер мертв, Х.Р.Крэг мертв. Богини мертвы. Я болен. - Заткнись, Арчи. Машина перед домом? Фрицу понадобятся некоторые продукты. Я знал, если начнется доставка припасов, то у меня уже не будет никакого шанса. Я также знал, что никакие мольбы не помогут. И дерзость тоже. Я был в отчаянии, перебрал в уме все слабости Вулфа и выбрал одну. - Послушаете, я знаю: этот ваш нахальный пир, на который вы держите курс, мне не остановить. У меня уже есть опыт. Ладно... Вулф посмотрел на Фрица - Но не красный перец. Если ты сможешь найти один из тех сортов желтого змеевидного перца на Салливан-стрит... Я не осмелился коснуться его. Но подошел как можно ближе и заорал: - А что я скажу мисс Фрост, когда она придет сюда в два часа? Вы поручили мне назначить деловые свидания, не так ли? Она ведь дама, да? Конечно, если обычная вежливость уже не принята... Вулф остановился, поджал губы и повернул голову. Он посмотрел мне в глаза и через минуту спокойно спросил: - Кто? Какая мисс Фрост? - Мисс Элен Фрост. Дочь мистера Эдвина Фроста, кузина нашего клиента, мистера Луэлина Фроста, племянница мистера Дадли Фроста, помните? - Я ничему не верю. Все это надувательство. Приманка для птиц. - Безусловно. Когда она придет, я скажу, что превысил свои полномочия, рискнув назначить ей деловое свидание... Фриц, к завтраку меня не жди. Я ушел в кабинет, сел за письменный стол, вытащил листочки бумаги из кармана, недоумевая, подействует ли на Вулфа моя стычка с ним, и что я буду делать, если не подействует. Я тревожно прислушивался. Прошло по крайней мере две минуты, прежде чем до меня донеслись какие-то звуки из кухни, по-видимому - отодвигаемого Вулфом стула, и его топот. Я продолжал заниматься бумагами и не обратил на него внимания, когда он вошел в кабинет, прошел к своему письменному столу и опустился в кресло. Наконец, он произнес елейным тоном, который вызвал во мне желание дать ему пинка. - Итак, мне нужно менять свои планы по прихоти молодой женщины, которая к тому же и лгунья. Или, по крайней мере, откладывать их. Я молчал. Тогда он взорвался. - Мистер Гудвин! Вы слышите? Я ответил не глядя на него: - Нет. Молчание. Спустя некоторое время я услышал, как он вздохнул и вернулся к своему нормальному тону: - Ладно, Арчи. Расскажи мне обо всем. Это уже что-то меняло. В первый раз я смог остановить рецидив, зашедший так далеко - до стадии меню. Но это было похоже на лечение головной боли путем отсечения моей головы. Однако другого выхода не было, и единственный способ, который пришел ко мне в голову, - ухватиться за тонкую нить, закачавшуюся передо мной у Мак-Нэра в то утро, и пытаться продать ее Вулфу за стальной трос. - Хорошо, - сказал я и повернулся, - мы поехали и провели эксперимент. - Продолжай, - Он прищурился, глядя на меня. Я знал, что он не очень-то верит мне. И не удивился бы, если бы он встал и отправился в кухню. Но этого не случилось, и я продолжал: - Почти ничего. - Я взял листочки. - Кремер раздражал меня, как нарыв на носу. Конечно, он не знал, что я следил за тем, какие конфеты они выбирали. Он думает, мы искали какие-нибудь нюансы в их поведении. Треть из них была напугана, половина нервничала, некоторые просто обезумели, а несколько человек отнеслись ко всему слишком небрежно. Вот и все, что можно сказать. Согласно указаниям, я наблюдал за их пальцами, в то время как Кремер и Диксон смотрели на лица. Я делал пометки, обозначившие их выбор. - Я полистал листочки. - Семеро взяли "иорданский миндаль". Один из них взял два. Вулф позвонил и попросил пива. - И? - Скажу вам, я недостаточно ловок для подобных вещей. Вы знаете это, и я знаю... Да и кто мог бы быть ловчее? Тем не менее, я не такой уж тупица. Шестерых из тех, кто взял "иорданский миндаль", судя по выражению лица, их служебному положению и манерам, навряд ли можно в чем-либо подозревать. А седьмой... Я не знаю. Правда, с ним всегда может случиться нервное потрясение, он сам вам об этом говорил. Его очень удивила просьба взять конфету, впрочем, как и всех других. Но Кремер организовал все правильно. Его люди следили за тем, чтобы никто не знал, что происходит в той комнате, где были мы. Впрочем, мистер Бойден Мак-Нэр вел себя странно. Когда я протянул ему коробку и попросил его взять конфету, он отступил немного назад, затем овладел собой, шагнул вперед и заглянул в коробку, его пальцы потянулись прямо к "иорданскому миндалю", а затем он отдернул их и взял шоколадку. Я быстро попросил его взять еще конфет, не давая возможности опомниться. И на этот раз он коснулся сначала двух других конфет, а затем взял "иорданский миндаль", белый. При третьей попытке он сразу потянулся к драже и взял его. Фриц вошел с пивом для Вулфа и недовольно посмотрел на меня. Вулф открыл бутылку и, наливая, пробормотал: - И каково, Арчи, твое заключение? Я швырнул листочки на стол. - Мое заключение состоит в том, что Мак-Нэр сознательно брал "иорданский миндаль". Я допускаю, что все это бездоказательно, но вы послали меня туда, чтобы посмотреть, не обнаружит ли кто-нибудь, что "иорданский миндаль" отличается для него от остальных конфет. Либо таким оказался Бойден Мак-Нэр, либо у меня просто душа мужчины-стенографиста. - Мистер Мак-Нэр... действительно... - Вулф осушил стакан пива и откинулся назад. - Мисс Элен Фрост, по словам ее кузена, нашего клиента, называет его дядя Бойд... Ты знаешь, Арчи, что я тоже дядя? Он очень хорошо знал, что мне это известно, так как я печатал письма, которые он каждый месяц отправлял в Белград. И, конечно, не ждал ответа. Вулф закрыл глаза и сидел неподвижно; его мозг, может быть, работал, но и мой тоже работал. Мне нужно было придумать благовидный способ выбраться отсюда, прыгнуть в машину, поехать на Пятьдесят вторую улицу и похитить Элен Фрост. История с Мак-Нэром меня не беспокоила. Он единственный клюнул там, в примерочной, и я действительно думал, что мы можем вытащить какую-нибудь рыбу. Кроме того, я доложил об этом Вулфу, и теперь его дело было разобраться. Но свидание в два часа, о котором я упомянул... Боже, помоги мне... У меня возникла идея. Я знал, что, закрывая глаза, чтобы дать возможность своему гению работать, Вулф часто бывал недосягаем для внешних стимулов. Несколько раз я даже опрокидывал пинком корзину для бумаг, а он и глазом не моргнул. Я сидел и наблюдал за ним некоторое время, видел, как он дышит, и этого было достаточно. Наконец, я решил рискнуть. Я поджал под себя ноги и встал с кресла, так что оно даже не скрипнуло. Я не спускал глаз с Вулфа. Три коротких шага по резиновому коврику привели меня к первому ковру, а на нем тишина была бы обеспечена. Я прошел его на цыпочках, затаив дыхание, постепенно ускоряя шаг, по мере того, как приближался к двери. Я перешагнул через порог... один шаг в передней... другой... Гром раздался из кабинета позади меня. - Мистер Гудвин? У меня возникла мысль схватить шляпу и убежать, но после минутного размышления я понял, что она была бы гибельна. У него снова возник бы рецидив во время моего отсутствия. Я повернулся и вошел в кабинет. Вулф зарычал: - Куда ты делся? Я попытался улыбнуться. - Никуда. Просто решил подняться наверх, на минуту. - А почему украдкой? - Ей-Богу, сэр, просто не хотел беспокоить вас. - Действительно, божишься мне? Не так ли? - Он выпрямился в кресле. - Не беспокоить меня. Ха!.. А что ты делал, кроме того как беспокоил меня, последние восемь лет? Кто так нахально нарушает любые мои личные планы, которые я позволяю себе строить в редких случаях? - Он погрозил мне уже не пальцем, а всей рукой. - Ты не шел наверх. Ты собирался улизнуть из дома и устремиться по улицам города в отчаянной попытке скрыть крючкотворство, в котором вы упражнялись на мне. Ты собирался заполучить Элен Фрост и привести ее сюда. Ты думал, я не понял твоей лжи на кухне? Разве я не говорил тебе, что способность к симуляции у тебя жалкая? Очень хорошо... Мне нужно сказать тебе три веши. Первая - это напоминание: у нас будут на завтрак рисовые оладьи с черносмородиновым вареньем и салат из цикория с эстрагоном. Вторая - это информация: у тебя не будет времени завтракать здесь. Третья - это поручение: тебе нужно поехать в заведение Мак-Нэра, заполучить мисс Элен Фрост и доставить ее сюда к двум часам. Несомненно, ты найдешь удобный случай съесть какой-нибудь сальный бутерброд. К тому времени, как ты прибудешь сюда с мисс Фрост, я покончу и с оладьями и с цикорием. Я сказал: - Хорошо. Но эта девушка, Элен Фрост, очень упряма. Вы разрешаете мне свободу действий? Задушить ее? Завернуть во что-нибудь? - Но, Гудвин, - это было сказано тоном, которым он редко пользовался, я назвал бы его саркастическим хмыканьем, - у нее же назначено свидание здесь на два часа. Несомненно, не будет никаких затруднений. Если только простая вежливость... Я не дослушал и удрал в переднюю за шляпой. Глава 7 По дороге к заведению Мак-Нэра я размышлял. Чтобы повернуть Элен Фрост в нужном мне направлении, можно применить только один рычаг. Я решил использовать это средство. Подъехав, я обратился к швейцару: - Помните меня? Я был здесь утром. Увидев меня и услышав, что к нему обращается джентльмен, швейцар подтянулся, стараясь принять благовоспитанный вид, но затем, вспомнив, что я связан с полицией, опять расслабился. - Верно, помню. Вы тот, который предлагал конфеты. - Правильно. Теперь послушайте. Мне нужно переговорить с мисс Элен Фрост, но я не хочу больше причинять там всем беспокойство. Она еще не ходила завтракать? - Нет. Она не выходит раньше часа. - Она в здании? - Несомненно. - Он посмотрел на свои часы. - Ее не будет еще по крайней мере полчаса. - Ладно! - Я кивком поблагодарил его и быстро ушел. У меня была мысль поискать что-нибудь перекусить, но я решил, что будет лучше не уходить, а прогуливаться поблизости. Я зажег сигарету и не спеша дошел до угла Пятой авеню, затем - через улицу и назад, к Мэдисон-авеню окольным путем. Очевидно, публика все еще интересовалась местом, где была отравлена красивая манекенщица, ибо я видел, как люди, проходя мимо, замедляли шаг и смотрели на вход в здание Мак-Нэра. Некоторые даже останавливались. Поблизости околачивался конный полицейский. Я продолжал прогуливаться в этом районе, не уходя далеко. В пять минут второго Элен вышла. Я последовал за ней, перешел улицу и оказался позади. Когда Элен дошла почти до Мэдисон-авеню, я окликнул ее: - Мисс Фрост! Она мгновенно повернулась. Я снял шляпу. - Помните меня? Мое имя Арчи Гудвин. Я хотел бы сказать вам несколько слов. - Это возмутительно! Она отвернулась и пошла дальше. Она вела себя совсем как в комедии и держалась так же независимо, как годовалый бычок на льду. Я рванулся вперед и оказался прямо перед ней. - Послушайте... Вы такой же ребенок, как и ваш кузен Лу. Я исполняю свой долг, и мне нужно задать вам пару вопросов. Вы отправились, чтобы что-нибудь поесть. Я тоже голоден. Я не могу пригласить вас позавтракать, потому что не имею права тратить казенные деньги. Но я могу посидеть с вами за столом минуты четыре, а затем поесть где-нибудь в другом месте, если вы хотите. Я всем обязан самому себе, и хоть немного грубоват, но не хулиган. Я окончил среднюю школу в семнадцать лет, и всего лишь несколько месяцев назад пожертвовал два доллара в Красный Крест. Я говорил громко и резко. Прохожие начали оглядываться на нас, и она видела это. Подумав, Элен сказала: - Я завтракаю в "Моурленде", за углом, на Мэдисон-авеню. Вы можете задать ваши вопросы там. Один трюк прошел. Заведение "Моурленд" было одним из тех низкопробных мест, где режут колбасу и сыр ломтиками, тонкими, как бумага, и специализируются на овощных блюдах. Я предоставил Элен Фрост выбор стола и сел на стул против нее. Элен посмотрела на меня и сказала: - Ну? - Официантка будет мешать. Заказывайте обед. - Я могу это сделать позднее. Что вы хотите? Так и есть, артистка! Но я держался в границах вежливости. - Я хочу отвезти вас по адресу: 918, Западная Тридцать пятая улица, для беседы с Ниро Вулфом. Она посмотрела на меня с изумлением. - Это смешно. Для чего? Я ответил спокойно: - Нам нужно быть там в два часа. У нас мало времени. В самом деле, мисс Фрост, вы могли бы проявить человечность, если бы поели что-нибудь и разрешили мне сделать то же, пока я буду объяснять вам причины моего предложения. Я вовсе не так отвратителен, как исполнители сентиментальных песенок по радио или агенты Лиги Свободы. - Я... я не голодна. А вы довольно забавны. Месяц тому назад я вообще могла бы подумать, что вы прелесть. - Я необыкновенный человек. - Я подозвал жестом официантку и посмотрел меню. - Что будете есть, мисс Фрост? Она заказала себе что-то вроде мухомора с горячим чаем, а я предпочел свинину с бобами и стакан молока. Когда официантка ушла, я сказал: - Есть много способов, которыми я мог бы вас принудить ехать со мной. Ну, например, запугать вас. Или попытаться убедить вас хотя бы тем, что ваш кузен - наш клиент, а Ниро Вулф честен со своими клиентами. Поэтому в ваших собственных интересах посетить его. Но есть более веское основание для вашей поездки. Обычная вежливость. Был ли Вулф прав или не прав относительно того, что вы сказали вчера у Мак-Нэра, не имеет значения. Главное - то, что мы никому не говорим об этом. Вы видели сегодня утром, в каких отношениях мы с полицией: они поручили мне проводить следственный эксперимент. Но они ведь не поднимают шум из-за ваших признаний? Не поднимают. Вы разве не чувствуете, что вам нужно обсудить с кем-то свои проблемы... раньше или позже?.. Черт возьми, вы чувствуете: тут нет выхода. Если вы примете мой совет, то можете поговорить с Ниро Вулфом, и чем скорее, тем лучше. Не забывайте, что мисс Митчел тоже присутствовала при нашей беседе с вами и, хотя она ваш хороший друг... - Пожалуйста, помолчите. Элен смотрела на свою вилку, проводя ею взад и вперед по скатерти, и я видел, как крепко были сжаты ее пальцы. Я откинулся назад и перестал смотреть на нее. Пришли официантки и начали ставить еду. Элен Фрост подождала, пока они ушли, а затем произнесла больше для себя, чем для меня: - Я не могу есть. - Вы должны. - Я тоже не прикасался к пище. - Всегда следует хорошо покушать. Во всяком случае, попытайтесь. Я лично не голоден, а просто составляю вам компанию. Потом я достал две монетки и положил на стол. - Моя машина стоит на Пятьдесят второй улице, на полпути в Парк-авеню, со стороны жилых кварталов. Я буду ждать вас там без четверти два. Она ничего не сказала. Я встал, нашел официантку, взял у нее свой чек, оплатил его в кассе и ушел. Через улицу, чуть подальше я нашел аптеку со стойкой, вошел и съел два бутерброда с ветчиной, запив парой стаканов молока. Я хотел бы знать, что они сделали там в "Моурленде" с моими бобами? Положили ли обратно в кастрюлю, подумав, что было бы преступлением выбрасывать их? Об Элен Фрост я не особенно думал. Другого выхода у нее не было. И действительно, не было. Она подошла ко мне без десяти минут два, когда я стоял на тротуаре около машины. Я открыл дверцу. Элен села в машину, и мы поехали. По дороге я спросил