это чрезвычайно важно... Если бы только я мог быть уверен... уверен, мистер Вулф. О, тогда душа моя была бы спокойна! Сегодня днем я пошел в контору моего адвоката, составил завещание, и назвал вас. Я оставил вам... эту работу. Мне бы следовало прийти к вам сначала, но я не хотел допускать ни малейшей возможности, что завещание не будет записано на бумаге черным по белому и подписано... Конечно, я не могу оставить все в таком виде без вашего согласия. Вы должны дать его, тогда я буду спокоен. Плечо Мак-Нэра стало дергаться, и он ухватился за край стола еще крепче. - Сядьте хорошенько в кресло, мистер Мак-Нэр, - сказал Вулф, - вы доведете себя до припадка. Вы что, ждете смерти? - Всего, чего угодно... - Скверное состояние ума. Но, очевидно, он практически перестал у вас функционировать. Вы говорите бессвязно. Конечно, вы теперь полностью отрицаете вашу позицию относительно отравленных конфет... Очевидно... Мак-Нэр вмешался: - Я назвал вас. Сделаете вы это? - Позвольте мне продолжать. - Вулф покачал головой. - Очевидно, вы знаете, кто отравил конфеты, и уверены, что они предназначались для вас. Вы охвачены страхом, считаете, что враждебное лицо, будет покушаться на вас, несмотря на роковую неудачу. Однако, вместо того, чтобы позволить человеку, обладающему некоторым умом, заняться этим делом, доверившись ему, вы сидите, распустив нюни, и хвастаетесь передо мной своим упрямством. Более того, вы имеете наглость просить моего согласия взяться за поручение, хотя я совершенно не знаю, каков его характер и сколько я получу за него!.. Нет, позвольте. Или все это правда, или вы сами являетесь убийцей и пытаетесь так усложнить обман, что не только у вас может разболеться голова. Вы спрашиваете моего согласия? Что вы имеете в виду? Соглашусь ли я выполнить неизвестную работу за неизвестную плату. В этом случае мой ответ может быть только отрицательным. Мак-Нэр все еще держался за край стола и сидел так, пока Вулф наливал пиво. Потом сказал: - Все правильно. Я на вас не обижаюсь. Я ожидал этого. Я знаю, что вы за человек, и не жду, что вы согласитесь взяться за неизвестную работу. Я собираюсь рассказать вам об этом. Для чего я и приехал... Но я бы чувствовал себя спокойнее... если бы вы заверили меня, что выполните мою просьбу при условии, что в ней нет ничего плохого. - Зачем мне говорить, - Вулф уже испытывал нетерпение, - у вас масса времени, ужинаю я не раньше восьми. Вы не должны бояться, что ваш убийца сидит в засаде в этой комнате, смерть не настигнет вас здесь. Продолжайте рассказывать. Но позвольте вас предупредить: все будет записано и потребуется ваша подпись. - Нет. - Мак-Нэр стал решительным и энергичным. - Я не хочу никаких протоколов. И я не хочу, чтобы этот человек здесь присутствовал. - Тогда я не хочу вас слушать, Вулф указал на меня пальцем. - Это мистер Гудвин, мой доверенный помощник. Какое бы мнение вы не составили обо мне, оно включает обязательно и его тоже. Его осторожность неотделима от его доблести. Мак-Нэр посмотрел на меня. - Он молод. Я не знаю его. Вулф пожал плечами. - Как вам угодно. Я не буду пытаться убедить вас. - Я понимаю. Вы знаете, что я загнан в угол. Но это не следует записывать. - Ну, кое в чем я могу вам уступить. - Вулф снова стал терпеливым. - Мистер Гудвин сможет записать ваши показания позднее, если это будет нужно. Или же их можно будет уничтожить. Мак-Нэр перестал держаться за стол. Он посмотрел на Вулфа, на меня и снова на Вулфа. Я почувствовал жалость к нему. Он, конечно, был не в состоянии торговаться с Вулфом. Сцепив руки вместе, Мак-Нэр снова уселся в кресло и произнес отрывисто: - Вам нужно знать обо мне. Или вы не поверите тому, что я сделал. Я родился в 1885 году в Кэмфирте в Шотландии. Моя семья была небогата. Я не очень долго учился и никогда не был абсолютно здоров. Никаких особенных болезней, просто был слабеньким... Я думал, что смогу рисовать. Когда мне исполнилось двадцать два года, я поехал в Париж изучать живопись. Я любил живопись и много работал, но ничего толкового не создал. Мне просто нравилось жить в Париже и растрачивать те небольшие деньги, которые присылали родители... Когда они умерли, у моей сестры и у меня ничего не осталось. Но я еще вернусь к этому. - Он помолчал, приложил руки к вискам и потер их... - Моя голова готова разорваться. - Не волнуйтесь, - пробормотал Вулф, - вы скоро почувствуете себя лучше. Вы, вероятно, рассказываете мне то, что следовало бы рассказать многие годы назад. - Нет, - сказал Мак-Нэр с горечью, - я должен рассказать это именно теперь. Не все, но довольно много. Может быть, я просто разрушаю все, что хранил в течение столь долгих лет страданий, Я не знаю... Может быть, мне нужно было оставить вам красную коробку, и вы бы многое узнали тогда. Конечно, я со многими познакомился в Париже. Одной из них была девушка, американка по имени Эн Крэндол, и я женился на ней в 1913 году. У нас родилась девочка, но я скоро потерял их обеих. Жена умерла в тот день, когда родился ребенок, второго апреля 1915 года, а дочь - два года спустя. - Мак-Нэр замолчал и, глядя на Вулфа, свирепо спросил: - Была ли у вас когда-нибудь крошка дочь? Вулф только отрицательно покачал головой. Мак-Нэр продолжал: - Я хорошо знал двух братьев - Эдвина и Дадли. Они жили большую часть времени в Париже. Была также девушка, подруга моего детства еще в Шотландии, Каллида Бухан. Она тоже занималась живописью, но достигла не большего, чем я. Эдвин Фрост женился на ней после моей свадьбы. Одно время было похоже на то, что его старший брат Дадли был неравнодушен к Каллиде. Я думаю, что он бы заполучил ее, если бы не увлекся спиртным. Мак-Нэр остановился и снова прижал руки к вискам. Я спросил его: - Фенацетин? Он покачал головой. - Вот эти помогают немного. - Мак-Нэр достал из кармана флакон с аспирином, вытряс на ладонь пару таблеток, бросил их в рот, взял стакан воды и проглотил их. Потом сказал Вулфу: - Вы правы. Я буду чувствовать себя лучше, после того как все расскажу. Слишком большой груз лежал на мне многие годы. Вулф кивнул и напомнил: - А Дадли Фрост спился... - Да, но не это было важно. Как бы то ни было, Эдвин и Каллида поженились. Вскоре после этого Дадли вернулся в Америку, где жил его сын. Его жена умерла, как и моя, родами за шесть лет до его возвращения. Думаю, он не уезжал из Америки года три, до тех пор, пока не началась война. Эдвин служил в британских авиационных войсках и был убит в 1916 году. К этому времени я уже не жил Париже. Меня не взяли в армию по здоровью. Денег у меня не было. Я уехал со своей малюткой дочерью в Испанию. Он остановился, а я поднял голову от моей записной книжки. Мак-Нэр согнулся слегка, его руки с растопыренными пальцами были прижаты к животу, а по лицу стало видно, что с ним случилось что-то пострашнее, чем головная боль. Я услышал голос Вулфа, резкий, как удар кнута: - Арчи! Поддержи его! Я вскочил и бросился к Мак-Нэру, но не успел подхватить, как внезапная судорога скрутила все его тело. Он буквально вылетел из кресла и стоял, качаясь. Потом вскрикнул: - Господи Иисусе! Новая судорога сотрясла Мак-Нэра. Он остановил свой взгляд на Вулфе. - Красная коробка... номер. Господи, дай мне сказать ему... - Он испустил стон, который шел откуда-то из самой глубины его тела, и рухнул. Я опустился на колени перед ним. Вулф спросил: - Все еще дышит? - Не думаю. По-моему, он мертв. Вулф сказал: - Позовите доктора Волмера и мистера Кремера. Но сначала я возьму тот флакон у него из кармана. Когда я двинулся к телефону, то услышал позади себя бормотание: - Я был не прав. Смерть все-таки подстерегала его здесь. Я идиот. Глава 9 Поздним утром следующего дня, во вторник второго апреля, я сидел за своим письменным столом, складывая чеки и убирая в конверты, после того как Вулф подписывал их и передавал мне. Оплачивались мартовские счета. Он пришел из оранжереи точно в одиннадцать, и мы использовали это время, дожидаясь обещанного визита инспектора Кремера. Мак-Нэр был мертв, когда приехал доктор Волмер из дома, находящегося лишь за квартал от нашего, и не менее мертв, когда прибыл Кремер и пара шпиков. Приехал помощник медицинского эксперта, проделал все по заведенному порядку. Останки были увезены на вскрытие. Вулф правдиво рассказал Кремеру все, как было, ничего не скрывая, но отказался выполнить его просьбу дать копию моих заметок о разговоре с Мак-Нэром. Флакон с аспирином, который первоначально содержал пятьдесят таблеток (в нем осталось четырнадцать), был передан инспектору. К концу разговора с Кремером, после восьми часов, Вулф стал немного резковат с ним, потому что время ужина уже прошло. Раньше я думал, что склонность к своевременному приему пищи, несмотря на все неприятности и убийства, была лишь одной деталью его стремления быть эксцентричным. Нет, все это было не так: Вулф просто был голоден. Уже не говоря о том, что именно кухня Фрица ожидала его. Вечером после ужина я сделал несколько дипломатических подходов к Вулфу. Сегодня утром, когда он спустился вниз из своей оранжереи, повторил свои попытки, но все, чего я достиг - это получил резкий отпор... Я не очень нажимал, понимая, что мое усердие могло оказаться нарушением границ дозволенного. Я редко видел патрона таким раздражительным. Финал ловко задуманного и выполненного убийства состоялся прямо в его собственном кабинете на его глазах, меньше чем через десять минут после того, как он с важным видом заверял жертву, что Немезиде запрещен вход в эти стены. Поэтому я не удивлялся, что он склонен помолчать, и не делал попыток пришпоривать его... Ладно... Продолжайте в том же духе и будьте неразговорчивы. Но как бы то ни было, вы окунулись по шею в это дело. Вам придется рано или поздно прекратить толочь воду в ступе и направиться к берегу. Инспектор Кремер прибыл, когда я вложил последний чек в конверт. Он выглядел занятым, но не очень измученным: даже подмигнул мне, корда садился, затем стряхнул пепел с сигары, вновь ткнул ее в угол рта и начал дружелюбно. - Вы знаете, Вулф, я как раз думал по дороге сюда, что на этот раз у меня появился совершенно новый предлог навестить вас. Я приходил сюда по многим разным причинам: в надежде, не проговоритесь ли вы о чем-нибудь, выяснить, не подозреваете ли вы кого-нибудь, обвинить вас в том, что вы затрудняете работу правосудия и так далее и тому подобное. Но в первый раз я являюсь на место преступления, фактически я сижу прямо на нем, Не сидел ли он как раз в этом кресле, а? Я постарался утешить Вулфа: - Все в порядке, инспектор просто склонен к юмору. - Я понял, - сказал Вулф мрачно, - я заслужил даже юмор мистера Кремера. Выкладывайте ваши новости, сэр. Он был даже более уязвлен, чем я думал. - О, у меня есть еще кое-что, - хмыкнул Кремер, - вы знаете Ланцетту из конторы окружного прокурора? Он ненавидит вашу физиономию с того дела Фермаунта, три года назад. Он позвонил комиссару сегодня утром, предупредив его, что вы преследуете какую-то личную цель и хотите провести полицию. Комиссар сообщил об этом мне, и я ответил, что вы действительно ловкий и быстрый, но все же соображаете не со скоростью света. Кремер снова довольно рассмеялся, вынул сигару снял свой портфель со стола и расстегнул его. - Ну, так вот, это убийство. Я должен вернуться до ленча. Осенило вас какое-нибудь вдохновение? - Нет. - Вулф оставался мрачным. Потом он добавил указав пальцем на портфель: - Есть у вас бумаги о Мак-Нэре? Кремер отрицательно покачал головой. - Это просто куча хлама. Может быть, найдется один или два стоящих пункта. Я придерживался вашей версии, что это наверняка связано с Фростами, потому что Мак-Нэр начал вам рассказывать свою историю. Мы изучаем Фростов и этого парня Геберта со всех точек зрения: вверх, вниз и поперек. Но существуют две другие возможности, которые я не хочу упускать из виду. Во-первых, эта женщина, графиня фон Ранц-Дяйхен, которая гонялась за Мак-Нэром последнее время. Возможно... - Чепуха, - взорвался Вулф, - извините меня, мистер Кремер, я не настроен фантазировать. Но продолжайте... - Ладно, - согласился Кремер, - вы уверены? Ха! Хорошо. Фантазия? Тем не менее я приказал двум моим парням следить за графиней. Во-первых, этот флакон с аспирином. В нем было четырнадцать таблеток. Двенадцать из них - чистые. Оставшиеся две содержали цианистый калий, приблизительно по пять гран в каждой, тонкое покрытие из аспирина, очевидно, нанесено в виде сухого порошка и тщательно прижато по всей поверхности. Химик говорит, что покрытие нанесено искусно и основательно, так, чтобы в течение нескольких секунд не чувствовался вкус цианистого калия. До тех пор, пока таблетку не проглотят. Не было также и специфического запаха горького миндаля во флаконе, и, конечно, он не содержал ни капли жидкости. Вулф произнес вполголоса: - Вы все-таки подумали о самоубийстве? - Я высказал простую возможность. Ладно, забудьте это. Предварительное заключение патологоанатома говорит об отравлении цианистым калием, но он не может сказать, были ли проглоченные две таблетки отравлены или нет. Дело в том, что это вещество испаряется, как только становится влажным... Мне кажется, он не придает значения, была ли отравлена одна таблетка или две, и я с ним согласен. Возникает вопрос, кто положил фальшивые таблетки вместе с аспирином?.. Или хотя бы, кто имел такую возможность? Я подключил трех своих людей для выяснения, и они занимаются этим. Ответ до сих пор получен только один - кто угодно. Всю прошлую неделю или больше Мак-Нэр глотал аспирин, как цыпленок клюет зерно. Флакон с аспирином все время был или на его столе, или в ящике стола... Сейчас там нет ни одного... Итак, когда он вошел вчера, он должен был засунуть его в карман. Из пятидесяти таблеток недоставало тридцати шести, и если считать, что он принимал по двенадцать штук в день, то он пользовался флаконом три дня, а за это время десятки людей входили и выходили из его кабинета. Конечно, все Фросты побывали там, и этот Геберт. Между прочим... - Кремер порылся, чтобы найти какую-то бумагу, и остановился на одной, - что означает по-французски камал... камелот что-то? - Carmelot du roi - "Молодчик короля" - член парижской политической группы роялистов, - пояснил Вулф. - О! Геберт был когда-то в этой группе. Я отправил телеграмму сегодня утром и получил подтверждение. Теперь он болтается в Нью-Йорке уже больше трех лет, и мы все узнаем о нем. Предварительные данные (Н.В.С.С.), которые я имею, не ясны. Вулф удивленно поднял бровь. - Что такое Н.В.С.С.? - Это полицейская тарабарщина означает - никаких видимых средств к существованию. Культурное название для лодырей. Вулф вздохнул. Кремер продолжал: - Мы делаем все, как обычно. Отпечатки пальцев на флаконе, на ящиках письменного стола Мак-Нэра и так далее. Узнаем, кто покупал цианистый калий... Вулф остановил его. - Я знаю. Пф! Но все эти методы не годятся для этого убийцы, мистер Кремер. Вам нужно будет работать иначе, а не по-старому, уже заведенному порядку. - Несомненно, придется... Мне или вам! - Кремер отбросил сигару и полез в карман за новой. - Я просто рассказываю вам, что делается. Кое-что мы обнаружили. Например, вчера днем Мак-Нэр спрашивал своего адвоката, нельзя ли каким-нибудь образом выяснить, растратил или нет Дадли Фрост, опекун, имущество своей племянницы или какую-либо его часть. И он просил адвоката сделать это побыстрей. Он сказал, что когда Эдвин Фрост двадцать лет назад умер, он оставил свою жену без единого цента и завещал все своей дочери Элен. Своего брата Дадли он сделал опекуном при условии, что никто, даже Элен, не потребуют отчета от Дадли. И Дадли никогда не отчитывался. Мы это учли. Говорит это о чем-либо? Если Дадли Фросту, как опекуну, оставлен почти миллион или около того, какая для него выгода от смерти Мак-Нэра? - Трудно сказать. Хотите пива? - Нет. Благодарю. Кремер достал сигару, зажег ее и вонзился в нее зубами. Он затянулся так сильно, что она едва не вспыхнула. - Ну, тогда, может быть, мы доберемся до чего-нибудь, исходя из следующей версии. - Он стал снова перебирать бумаги. - Это может заинтересовать вас. Оказывается, адвокат Мак-Нэра - это парень, к которому можно найти подход, в пределах разумного, конечно. После вашего вчерашнего намека я пошел к нему сегодня утром. Он выдал мне по секрету эту информацию о Дадли Фросте и признал, что Мак-Нэр написал вчера завещание. После того как я объяснил ему, насколько серьезно это убийство, он разрешил мне посмотреть и списать его. Мак-Нэр все сказал вам честно. Он действительно назвал вас в завещании. - Без моего согласия. - Вулф наливал пиво. - Мистер Мак-Нэр не был моим клиентом. Кремер проворчал: - Теперь он ваш клиент. Вы не можете отказать мертвому. Не так ли? Он завещал несколько небольших сумм, а оставшуюся часть сестре, Изабель Мак-Нэр, проживающей в Шотландии в местечке, называемом Кэмфирт. Упомянуты личные указания, которые он дал своей сестре относительно имущества. Затем речь идет о вас. Параграф шестой называет вас душеприказчиком без компенсации... Он гласит: 1. Ниро Вулфу, 918, Западная Тридцать пятая улица, город Нью-Йорк, я завещаю мою коробку из красной кожи и ее содержимое. Я сообщил ему, где она находится. Содержимое коробки следует считать исключительно его собственностью, которую он может использовать по своему усмотрению. Любой счет, который он может предъявить на разумную сумму, за услуги, выполненные им в связи с этим, должен рассматриваться как справедливый и надлежащий, который должен быть немедленно выплачен. - Ну, - Кремер закашлялся от дыма, - он ваш клиент теперь. Или будет им, как только завещание будет утверждено. Вулф отрицательно покачал головой. - Я не соглашался. Предлагаю вам два замечания, к вашим версиям. Во-первых, учесть ужасную осторожность шотландца. Когда мистер Мак-Нэр писал, что он в отчаянии и нанимает меня для работы, такой жизненно важной для него, что она должна быть выполнена честно или его душа не обретет покоя, он все же вставил слова "на разумную сумму". - Вулф вздохнул. - Очевидно, это тоже было необходимо для вечного успокоения его души... Во-вторых, он оставил мне кота в мешке. Где эта коробка из красной кожи? Кремер пристально посмотрел на него и сказал спокойно: - Хотел бы я знать!.. Почему бы и нет? Девяносто девять процентов за то, что содержимое коробки окажется ключом к этой тайне... Он обвел взглядом комнату и опять посмотрел на Вулфа. - Я не думаю, что она могла бы оказаться прямо здесь в этом кабинете, например, в сейфе или одном из ящиков письменного стола Гудвина. - Он повернулся ко мне. - Может быть, поискать, сынок? Я ухмыльнулся. - А чего искать? Она у меня в ботинке. - Мистер Кремер, - вмешался Вулф, - я сказал вам вчера вечером все, что успел сказать Мак-Нэр. Не хватает ли у вас дерзости подозревать... - Но послушайте, - Кремер заговорил громче и тверже, - не перекладывайте ваши заботы на меня. Если бы я был дерзок, то не таскал бы это качество за собой, а просто занял бы некоторое его количество у вас! Я наблюдал за вашей возмущенной невинностью слишком часто. Напомню вам о недавнем случае, когда я рискнул предположить, что та женщина, Фрост, могла спрятаться в вашем доме. Я также напоминаю вам, что Мак-Нэр сказал вчера в своем завещании: "Я сообщил ему, где она находится". Понятно? - В прошедшем времени! - Верно, я знаю, вы передали мне все, что Мак-Нэр сказал вчера днем, но как он мог написать эту строку в прошедшем времени, если встретился с вами позднее? Вы видели его во вторник? - Глупости. Во вторник было лишь первое краткое интервью. - Ладно. Я знавал, как вы достигали большего, чем сейчас, уже во время первого интервью. Хорошо, я, по вашему выражению, воплю, и я намерен продолжать вопить. На этот раз я не собираюсь стоять в очереди на тротуаре, дожидаясь, пока вы соизволите открыть двери и впустить нас, чтобы мы посмотрели ваш спектакль. Нет никаких причин, чтобы не вытащить эту красную коробку прямо сейчас и позволить мне присутствовать при этом. Я не пытаюсь лишить вас гонорара. Получайте его. Я за вас. Но я начальник Отдела по расследованию тяжких преступлений города Нью-Йорка, и мне надоела ваша игра во всемогущего Бога с любыми доказательствами, уликами и фактами и любыми свидетелями! Короче, со всем, что вы для себя сочтете необходимым. Ничего не выйдет! На этот раз ничего! Ни за что на свете! Вулф мягко пробормотал: - Дайте мне знать, когда вы закончите расследование. - Нет, вы ждете помощи от меня. Вы получите результат и скорее, чем думаете. - Вам не везет, мистер Кремер, - сказал Вулф, - требуя от меня красную коробку Мак-Нэра, вы выбрали наихудший из возможных моментов для подтягивания резервов и нападения на крепость. Я признаю, что иногда уклонялся от прямого ответа, но вам не известны случаи, когда я выдал бы явную ложь. Нет, сэр. Я говорю вам теперь, что никогда не видел красной коробки Мак-Нэра и не имею никакого представления, где она находится или находилась. У меня нет также никаких сведений о ее содержимом. Поэтому, пожалуйста, не кричите на меня. Кремер с отвисшей челюстью уставился на Вулфа; он выглядел, таким удивленным, что я подумал: ему не повредит, если я проявлю к нему сочувствие. Поэтому, с карандашом в одной руке и с записной книжкой в другой я поднял руки высоко над головой, открыл рот, глубоко вздохнул и изо всех сил зевнул. Он посмотрел, но не швырнул в меня свою сигару, потому что действительно был ошеломлен. Наконец ему удалось сказать Вулфу: - Вы говорите это честно? У вас нет коробки? - Нет. - Вы не знаете, где она? И не знаете, что в ней? - Не знаю. - Тогда почему в подписанном вчера завещании сказано, что он сообщил вам, где она находится? - Он намеревался сказать, но не успел. - Мак-Нэр никогда вам не говорил? Вулф нахмурился. - К черту, сэр! Оставьте излишние повторы для перекрестных допросов, я не люблю, когда меня изводят. Пепел с сигары Кремера упал на ковер. Не обращая на это внимания, он пробормотал: - Будь я проклят! Я подумал, что настал подходящий миг для моего следующего зевка, и начал уже сжимать челюсть, когда Кремер взорвался и дико заорал на меня: - Ради Бога, перестань паясничать ты, клоун! Я стал дружески увещевать его: - Боже мой, инспектор, человек не в состоянии удержать зевок. - Заткнись! - крикнул инспектор. Выглядел он глупо. Мне уже стало скучно, когда Кремер вдруг заговорил с Вулфом жалобным голосом: - Это полезный, здоровый шлепок для меня. Теперь все в порядке. Я не помню, чтобы вы когда-нибудь ставили меня в тупик так энергично, как в этот раз. Я так привык, что вы всегда держите что-нибудь в секрете. Я принял без доказательств два фактора, как беспроигрышные. Первый, что раскрытие этого убийства заключено в красной коробке. Второй, что она у вас или вы знаете, где она находится. Теперь вы говорите мне, что номер два отпадает. Ладно, я верю вам. Ну, а как относительно номера один? - С ним следовало бы согласиться, - кивнул Вулф, - да, фактор беспроигрышный. Я думаю, что если бы мы знали, что в красной коробке, то выяснили бы, кто пытался убить Мак-Нэра неделю назад, в понедельник, и кто убил его вчера, - Вулф поджал губы на минуту, а затем добавил: - Убил его здесь! В моем кабинете! В моем присутствии! - Да, верно. - Кремер ткнул сигарой в пепельницу. - Для вас это как раз то, что превращает простой случай в преступление. Гудвин, соедините меня с моим отделом. Я подтянул телефон, набрал номер и, попросив не бросать трубку, освободил свое кресло. Кремер подошел и сел в него. - Берк? Это Кремер. Взял блокнот? Записывай: коробка из красной кожи, не знаю размер, вес, старая или новая. Вероятно, не очень большая, потому что, скорее всего, содержит только бумаги, документы. Она принадлежала Бойдену Мак-Нэру. Пункт первый: дайте десяти людям копии фотографий Мак-Нэра и пошлите их во все хранилища сейфов в городе. Найдите любой принадлежащий ему сейф и, как только он будет найден, получите приказ открыть его. Пошлите Хакинса к этому типу из "Мидтаун нэшнл", который так дьявольски самоуверен. Пункт второй: позвоните людям, которые производят обыск в квартире Мак-Нэра и на его предприятии, и сообщите им о коробке. Тот, кто найдет ее, может взять выходной день. Пункт третий. Начните все сначала. Опросите друзей и знакомых Мак-Нэра, не видели ли они у Мак-Нэра такую коробку, когда и где, и как она выглядит. Расспросите также Коллинджера, адвоката Мак-Нэра. Черт возьми, я был так уверен... что даже не спросил его об этом. Пункт четвертый: пошлите еще телеграмму в Шотландию. Надо расспросить сестру Мак-Нэра о коробке. Пришел ли ответ на телеграмму, которую вы послали сегодня утром? Ответ был, по-видимому, отрицательный, потому что Кремер заметил: - Нет. Ну ладно, вам все понятно? Хорошо. Начинайте побыстрее. Я скоро приеду. Он дал отбой. Вулф пробормотал: - Десять человек... сотня... тысяча... В самом деле, мистер Кремер, с таким количеством народа вы должны поймать, по крайней мере, десять преступников на каждое совершенное преступление. - Да, мы и ловим. - Кремер огляделся вокруг. - Мне кажется, я оставил свою шляпу в передней. Я дам вам знать, когда мы найдем коробку, раз уж это теперь ваша собственность. Может быть, я загляну в нее при вас, просто чтобы убедиться, что в ней нет бомб. Мне было бы чертовски неприятно, если бы Гудвину был причинен какой-нибудь вред... Вулф отрицательно покачал головой. - При вашей армии терьеров, скребущих около каждой норы, для нас уже не останется места. Мне очень жаль, сэр, что я вас так разочаровал: если бы я знал, где находится красная коробка, вы бы первым услышали об этом. Я надеюсь, что мы все братья по оружию? Ну хотя бы в этом деле? - Безусловно. Товарищи. - Это хорошо. Тогда я сделаю одно маленькое предложение, Проследите, чтобы Фросты, каждый из них, ознакомились с условиями завещания Мак-Нэра немедленно. Не беспокойтесь о мистере Геберте, полагаю, что если о завещании узнают Фросты, то вскоре узнает и он. Вам удобнее, чем мне, сделать это без излишнего шума. - Ладно. Что-нибудь еще? - Это все. Кроме того, если вы действительно найдете эту коробку, я не советовал бы вам вывешивать ее содержимое у себя на доске объявлений. Я думаю, что с этим нужно обращаться сдержанно и деликатно. Человек, который положил в эти таблетки яд, довольно изобретателен. - Ага. Что-нибудь еще? - Просто желаю удачи в другом месте, раз вам не повезло здесь. - Благодарю. Совершенно верно. Удача мне нужна. Он отправился восвояси, а Вулф позвонил, чтобы принесли пива. Я пошел в кухню за стаканом молока, потом вернулся и стал пить его маленькими глотками. Один взгляд на Вулфа показал мне, что дела остановились на мертвой точке. Он сидел с открытыми глазами, листая страницы брошюрки Ричардта, которая пришла с утренней почтой. Я слегка пожал плечами, допил молоко, сел за стол и стал запечатывать конверты с чеками. Затем я проштемпелевал их, сходил в переднюю за шляпой, не спеша вышел и направился к почтовому ящику на углу опустить их. Когда я вернулся, у Вулфа все еще был перерыв: он занимался орхидеями. По крайней мере, не занялся своим атласом - и то хорошо. Я сел и заметил: - На улице приятный, мягкий, весенний день. Второе апреля. День траура Мак-Нэра. Вы сказали вчера, что это чудовищно. А он сам чудовище? Вулф пробормотал безразличным тоном: - Он не чудовище. - Тогда - инертная материя? - Он не инертная материя. Если только его не набальзамировали с необычной тщательностью. Действие разложения необычайно эффективно. - Ладно. Могу я узнать, вы передали дело инспектору Кремеру? Следует ли мне пойти к нему за инструкциями? Никакого ответа. Я выждал пару минут, а затем продолжал: - Возьмем, например, эту красную коробку. Скажем, Кремер находит ее, открывает и узнает все, что надо. Он запрягает свою лошадку в коляску, едет и добывает убийцу, имея в руках доказательства. Так ушла бы первая половина вашего гонорара от Луэлина. Вторая половина уже ушла, так как Мак-Нэр мертв, и, конечно, наследница не будет там больше работать. Похоже на то, что вы не только испытали неприятное чувство, видя, как Мак-Нэр умер прямо на ваших глазах, но даже не будете в состоянии послать кому-нибудь счет. Вы представляете себе, что будет, если доктор Волмер потребует пять долларов за вызов сюда вчера? Вы могли бы, конечно, послать счет, обеспеченный наследством Мак-Нэра, но вам пришлось бы взять на себя труд и расходы для выполнения его поручения, так как вы являетесь душеприказчиком без компенсации... А кстати, что это за штука - душеприказчик? Не предполагает ли это, что вы должны суетиться и делать что-нибудь? Никакого ответа. Я продолжил: - И, кроме того, Кремер фактически не имеет никакого права на красную коробку. По закону она ваша. Но если он захватит ее... Не думайте, что он не сделает этого. Тогда, конечно, вы могли бы через вашего адвоката написать ему письмо... - Заткнись, Арчи. - Вулф положил увеличительное стекло. - Ты болтаешь ерунду... Или, может быть, не ерунду? Говоришь серьезно? Не хочешь ли ты пойти с пистолетом и перестрелять всех в армии Кремера?.. Я не вижу другого пути прекратить их поиски... А затем найдешь сам красную коробку. Я улыбнулся ему снисходительно. - Я бы не стал искать коробку, потому что это не мое дело. Если бы я был такого рода человек, как вы, я просто сидел бы спокойно в кресле с закрытыми глазами и применял бы для этого дедукцию. Подобно тому как вы поступали с Полем Чапином, помните? Во-первых, я бы определил, как психологически был настроен Мак-Нэр, рассмотрел бы эту проблему со всех сторон. Затем я сказал бы себе, если бы у меня была подобная психология и если бы мне нужно было спрятать какой-то важный предмет вроде красной коробки, где бы я спрятал ее? Затем я сказал бы какому-нибудь другому Арчи: пойди немедленно туда-то, достань красную коробку и принеси ее сюда. Таким образом, я захватил бы ее прежде, чем кто-либо из людей Кремера... - Довольно. - Вулф был решителен, но невозмутим. - Я терплю подстрекательство, Арчи, только тогда, когда это нужно. В данном случае я не нуждаюсь в нем, мне нужны факты, но я отказываюсь тратить напрасно твою и мою энергию на составление коллекции из вещей, которые могут стать совершенно бесполезными, если красная коробка будет найдена. Что касается поисков коробки, мы, очевидно, не участвуем в этом, раз кремеровские терьеры царапаются у каждой норы. Потом он добавил с некоторым ехидством: - Я предпочитаю напомнить тебе о том, что предусматривала моя вчерашняя программа: наблюдать за приготовлением гуся, а не смотреть, как человек умирает от яда. А твоя программа на это утро: ехать в Гарфтилд за только что зарезанным козленком, а не надоедать мне глупостями. Ну, а программа на этот день... Фриц! Фриц приблизился. - Мистер Луэлин Фрост хочет видеть вас. - Вот дьявол. - Вулф вздохнул. - Ничего нельзя сделать, Арчи, чтобы избавиться от него? В конце концов, он наш клиент. Проводите его сюда. Глава 10 Очевидно, на этот раз Луэлин пришел не за тем, чтобы вытаскивать толстых людей из кресел. И не привел своего адвоката. Он выглядел немного подавленным, притихшим, а его галстук был смят. Он пожелал нам обоим доброго утра таким тоном, как будто нуждался в поддержке. Он даже поблагодарил Вулфа за то, что тот пригласил его сесть. Потом сел и стал переводить взгляд с одного из нас на другого, словно не мог вспомнить, зачем пришел. Вулф сказал: - Вы были потрясены, мистер Фрост. Я тоже. Мистер Мак-Нэр сидел в том же кресле, что и вы сейчас, когда проглотил яд. - Я знаю, что он умер прямо здесь. - Да, это действительно так. Говорят, что три грана яда убивают человека за тридцать секунд. Мак-Нэр принял пять или десять. У него начались судороги почти немедленно, и он умер в течение минуты. Я выражаю вам соболезнование. Хотя вы с ним не были в хороших отношениях, но все же вы знали его долгое время. Не правда ли? - Я знал его около двенадцати лет. Мы... мы были не в таких уж плохих отношениях. - Он помолчал, раздумывая. - Ну, я полагаю, мы были... Я не думаю, что мы не любили друг друга. Было, пожалуй, лишь непонимание. Я только сегодня утром узнал, что был не прав в основном пункте, который восстанавливал меня против него. Я думал, что он хотел, чтобы моя кузина вышла замуж за этого типа Геберта, а теперь узнал совсем обратное. Он был решительно против этого. Да, я был не прав. Видите ли, когда я пришел к вам в понедельник... и на прошлой неделе тоже... я думал, что знаю кое-что. Я не сказал ничего вам. Я знал, что предубежден, и не хотел никого обвинять. Я надеялся, что вы выясните... А теперь я хочу извиниться. Моя кузина рассказала мне, где она видела коробку конфет. Было бы лучше, если бы она рассказала вам все сама. Но беда в том, что у меня на уме было другое... - Я понимаю, сэр, - в голосе Вулфа звучало нетерпение, - вы знали, что Молли Лоук была влюблена в мистера Пэрри Геберта. Вы знали, что мистер Геберт хотел жениться на вашей кузине Элен. И вы думали, что мистер Мак-Нэр относился благосклонно к этой идее. Вы были готовы подозревать, что причиной появления отравленных конфет был этот любовно-матримониальный треугольник, так как были жизненно заинтересованы в этом. Потому что вы сами хотели жениться на вашей кузине. Луэлин уставился на него с удивлением. Его лицо покраснело. Он вскипел: - Откуда вы это взяли? Я... жениться на ней? Вы с ума сошли! - Ну, ну. - Вулф погрозил ему пальцем. - Вы должны знать, что сыщики, по крайней мере, некоторые из них, докапываются до истины... Я не говорю, что вы намеревались жениться на вашей кузине. Нет, вы просто хотели жениться. Я узнал об этом из нашего с вами разговора, когда вы сказали мне, что она ваша орто-кузина. Такой трудный для понимания и необычный термин не торчал бы у вас в голове, если бы вы не были заняты мыслью о женитьбе на вашей кузине. А поэтому и заинтересованы в соблюдении обычаев и пристойности брака между лицами, состоящими в двоюродном родстве. Для этого вы основательно изучали этот вопрос. Было ясно, каноническое правило и библейские степени родства оказались недостаточными для вас. Вы даже отважились изучить антропологию. Или, возможно, это было недостаточно кому-нибудь еще... ей, ее матери, вашему отцу... Краска так и не сошла с лица Лу Фроста. Он выпалил: - Это она сообщила вам. Вчера... она сообщила вам? Вулф отрицательно покачал головой. - Нет, сэр. Я действительно сам понял это. Наряду с другими вещами. Я не удивился бы, узнав, что три дня назад вы были вполне уверены, что или мистер Мак-Нэр, или мистер Геберт убили Молли Лоук. Конечно, вы не были в состоянии отделить полный вздор от вероятности. - Я знаю. Я не был убежден... в чем-либо... Теперь, конечно, я в большом затруднении. Эта история с Мак-Нэром ужасна. Газеты принялись за все снова. Полиция охотилась за нами сегодня утром... за всеми Фростами... как если бы мы... знали что-то об этом. И, конечно, Элен очень подавлена. Она хотела пойти к телу Мак-Нэра сегодня утром, но пришлось ей сказать, что еще идет вскрытие. И, может, это не плохо. Потом она захотела приехать к вам, и я привез ее сюда. Я вошел первым, так как не знал, здесь ли вы. Она на улице перед домом, в моей машине. Можно привести ее сюда? Вулф поморщился. - Я ничего не могу сделать для нее, в данный момент. И я думаю она не в таком состоянии... - Она хочет видеть вас. Вулф поднял на дюйм плечи и снова опустил их. - Приведите ее. Лу Фрост поднялся и зашагал из комнаты. Я пошел с ним, чтобы помочь открыть и закрыть дверь. У обочины тротуара была поставлена закрытая двухместная машина, и из нее возникла Элен Фрост. Луэлин проводил ее в дом, и я должен сказать, что у нее уже было мало сходства с богиней. Глаза у нее опухли, нос был покрыт пятнами, и она выглядела больной. Ее орто-кузен провел ее в кабинет, и я последовал за ними. Она кивнула Вулфу и уселась в кресло "для тупиц", затем посмотрела на Луэлина, на меня и на Вулфа, как если бы она была не уверена, что знает нас. Она посмотрела на пол и вновь подняла голову. - Это было прямо здесь, - сказала она глухим голосом, - не так ли? Вулф кивнул. - Да, мисс Фрост, но если вы пришли сюда только чтобы содрогнуться над местом, где умер ваш лучший друг, то это нам нисколько не поможет. Это детективное бюро, а не питомник для меланхоликов. Да, он умер здесь. Он проглотил яд, сидя в этом кресле. Он встал на ноги, шатаясь, и пытался держаться прямо, но судорога свела его, он упал на пол и умер. Если бы он был все еще там, вы могли бы протянуть руку и коснуться его, не вставая с кресла. Элен пристально смотрела на него, затаив дыхание. Луэлин запротестовал: - Ради Бога, Вулф, не думаете ли вы... Вулф протестующе поднял руку. - Я думаю... мне нужно было сидеть здесь в кабинете и наблюдать, как мистера Мак-Нэра убивали в моем кабинете... Арчи, твой блокнот, пожалуйста. Вчера я сказал мисс Фрост, что пора, чтобы что-то было сказано ей. Что я сказал ей? Прочтите. Я достал книжку, перелистал назад страницы, нашел это место и зачитал: "Из-за вашей самонадеянности вы принимаете на себя слишком большую ответственность. Молли Лоук умерла девять дней назад, может быть, из-за чьей-то неудачной попытки убить кого-то другого. Все это время вы имели сведения, которые, если их использовать со знанием дела, могли бы дать что-нибудь гораздо более важное, чем бессильная мстительность. Это могло бы спасти жизнь, и даже возможно, жизнь достойную спасения". - Достаточно, - прерви меня Вулф и повернулся к ней, - это, мисс Фрост, был вежливый и разумный призыв. Я не часто обращаюсь к кому-нибудь таким образом, я слишком горд. Я действительно обратился к вам, но безуспешно... Если вам больно, когда вам напоминают, что ваш лучший друг умер вчера в агонии, на том месте, которое занимаете теперь вы, то думаете, мне было приятно сидеть здесь и смотреть, как он умирает?! Он круто повернулся к Луэлину. - А вы, сэр... сначала наняли меня, а затем стали мешать мне, как только я сделал первый шаг... Теперь вы готовы спустить курок, возмущаясь, если я не проявляю нежности и сочувствия к раскаянию и печали вашей кузины. Я не испытываю таких чувств, потому что у меня нет таковых. Если я предлагаю что-нибудь для продажи в этой комнате, что стоит купить, это, конечно, не теплое сердце и не сентиментальное сочувствие к страданиям избалованных бестолковых детей... Он опять повернулся к Элен. - Вчера, в запале гордости, вы ничего не спросили и ничего не предложили. Те сведения, которые вы дали, были вырваны у вас угрозой. Для чего вы пришли сегодня? Что вы хотите? Луэлин встал и приблизился к ее креслу. Он сдерживался. - Пойдемте, Элен, - упрашивал он ее, - давайте, пойдем отсюда. Она протянула руку, коснулась его рукава, покачала головой, не глядя на него, - Сядьте, Лу, - сказала она ему, - пожалуйста, я заслужила все это. - Нет, уйдем. - Я хочу остаться. - А я нет... Он выставил подбородок по направлению к Вулфу.