у, что Вульфу не пришлось начинать все сначала с тремя из шести напуганных граждан. Они с завидным упорством отказывались отвечать, зачем хотели увидеться с Лео Хеллером, и, насколько мы поняли из записей бесед и копий протоколов, ищейки потратили уйму времени на то, чтобы вытянуть из них правду. Первого из молчунов привели в наш дом, в кабинет Вульфа, немного позже восьми. К этому времени Вульф, казалось, примирился с невзгодами. Ему редко приходилось переносить обед на час или полтора. Но сейчас пришлось отменить заведенный порядок и нарушить свое главное табу -- читать во время еды. Он просматривал документы, и все это в компании с инспектором Кремером, который принял предложение перекусить. Конечно же, он вернулся в кабинет вместе с нами и вызвал из соседней комнаты полицейского стенографиста, который устроился в кресле у самого края стола. Сержант Перли Стеббинс, заявивший однажды в припадке великодушия, что он не мог бы доказать, что я хулиган, ввел в кабинет гражданина и, усадив его напротив Вульфа и Кремера, занял стул у стены. Гражданин, обозначенный в документах, как Джон Р. Винслоу, был тем самым высоким парнем в синем пальто и берете, который высунул голову из лифта, чтобы взглянуть на Арчи Гудвина. Теперь он выглядел таким несчастным и потерявшим присутствие духа. Он был одним из трех, пытавшихся скрыть причину визита к Хеллеру и, зная ее, я, собственно, не винил его за это. Он начал с жалобы. -- Я считаю... я считаю, что это нарушение конституции. Полиция насильно заставляет меня говорить о моих личных делах. Ниро Вульф -- частный детектив, и я не потерплю, чтобы он меня допрашивал. -- Я здесь,-- сказал Кремер,-- и я могу повторить для вас вопросы Вульфа, если вы настаиваете, но это просто займет больше времени. -- Давайте,-- предложил Вульф,-- начнем и посмотрим, что из этого получится. Я читал ваши показания, мистер Винслоу, и... -- Вы не имели права! Они не имели права позволять вам читать это! Они обещали, что все останется в тайне, если только понадобится как улика! -- Мистер Винслоу, не кричите так, пожалуйста. В женщине-истеричке нет ничего приятного, но мужчина в этой роли просто невыносим! Уверяю вас, я храню тайны, как и любой полицейский. Согласно вашему утверждению, ваш визит к Хеллеру был третьим по счету. Вы старались снабдить его необходимой информацией для того, чтобы он мог вывести формулу, определяющую, сколь долог будет век вашей тетки. Вы надеетесь унаследовать приличное состояние и желаете просчитать свои планы на реальной основе. Так утверждаете вы, но проведенное расследование показывает, что вы запутались в долгах и находитесь в крайне тяжелом положении. Вы отрицаете этот факт? -- Нет,-- у Винслоу дрогнули губы.-- Я этого не отрицаю. -- Ваши долги или часть их связаны с нарушением закона? С каким-либо преступлением? -- Нет! -- Допустим, что Хеллер смог бы вычислить продолжительность жизни вашей тетушки. Как это пригодилось бы вам в дальнейшем? Винслоу взглянул на Кремера, но натолкнулся на ледяные зрачки инспектора. И вновь быстро перевел взгляд на Вульфа. -- Я договорился о займе очень порядочной суммы в счет моих... будущих доходов. Каждый месяц до платежа на эту сумму должны набегать проценты, мне нужно было знать, каковы мои возможности. Поэтому-то я и обратился к Хеллеру. -- Какие сведения вам пришлось предоставить Хеллеру как основу для его вычислений? -- Господи... сразу и не вспомнишь... кучу вещей. -- Например? -- настаивал Вульф. Винслоу беспомощно посмотрел на полицейского стенографиста и на меня, но мы ничем не могли помочь ему. Он обернулся к Вульфу. -- Сотни вещей. Возраст тети, ее привычки в еде, все, что я мог вспомнить о ее здоровье, насколько мне о нем известно, в каком возрасте умерли ее родители и бабушка с дедушкой, ее вес и сложение, ее интересы и деятельность, отношение к докторам, политические взгляды Он просил также ее фотографию... -- Политические взгляды? -- Да. Хеллер заявил, что на долголетие очень влияет тот факт, была ли она довольна избранием Эйзенхауэра. Вульф хмыкнул. -- Дешевый эффект жулика! А ему не приходило в голову, что на ее долголетие может повлиять самое простое: вы вмешаетесь и сами отправите тетю ко всем чертям! Это очень насмешило Винслоу. Смех его не был раскатистым, он больше походил на хихиканье, и это не сочеталось с его внешностью. -- Так что -- не приходило в голову? -- настаивал Вульф. -- Право же, я не знаю,-- Винслоу вновь захихикал. -- От кого унаследовала состояние ваша тетя? -- От своего мужа, моего дяди Нортона. -- Когда он умер? -- Шесть лет назад, в 1947 году. -- Как? От чего? -- Он был убит во время охоты на оленей. Несчастный случай. -- Вы там были? -- Нет. Не был. Я находился более чем за милю оттуда. -- Вы получили от него что-нибудь? -- Нет,-- от волнения к лицу Винслоу прилила кровь и оно стало ярко-розовым.-- Он посмеялся надо мной. По завещанию оставил мне шесть центов. Он меня не любил... Вульф повернулся к Кремеру, но инспектор предвосхитил его вопрос: -- Этим уже занимаются два человека. Несчастный случай произошел в Мейне. -- Я хочу сказать, как отношусь к этому,-- обратился к ним Винслоу.-- Я имею в виду -- к вопросам о дядиной смерти. Они звучат для меня как комплимент. Все уверены, что я смог бы прикончить дядю, и это очень ценный комплимент. Вы утверждаете, что этим уже занимаются два человека, то есть ведется расследование, а это тоже комплимент. Мою тетю очень позабавила бы мысль о том, что я мог убить дядю Нортона и могу убить ее. У меня и в мыслях не было посвящать ее в свои дела, но если она узнает, что я был у Лео Хеллера, то... да поможет мне бог! -- он протянул руки в умоляющем жесте,-- мне обещали молчание, ведь обещали? -- Мы придаем гласности частные дела людей только в том случае, если это необходимо,-- прогремел железный Кремер. Вульф налил себе очередной стакан пива. Когда пена встала шапкой над краем стакана, он отставил бутылку и заметил: -- Я ничего не обещаю, мистер Винслоу, но у меня нет времени на бабьи сплетни. Положение таково: вы попали в эту переделку только из-за своей связи с Хеллером, и вопрос состоит в том, есть ли что-то в этих отношениях, что может пролить свет на убийство. Так что самое лучшее для вас -- рассказать нам обо всем... Начните с самого начала и постарайтесь вспомнить каждое слово, сказанное им и вами. Начните с самого начала. Я постараюсь перебивать вас как можно реже. -- Вы уже видели записи, копии,-- возразил Кремер,-- так в чем же дело? Разве вы не поняли, в чем суть? Вульф кивнул. -- У нас есть на это ночь,-- проговорил он без особой радости.-- Винслоу не знает, в чем суть, да и для вас это темный лес.-- Он повернулся к Винслоу. -- Начинайте. Все, что вы хотели сказать Хеллеру, и все, что он вам на это ответил. Признание заняло больше часа, включая остановки, происходившие по вине государственных служащих, разбросанных по всему дому и работавших с остальными перепуганными гражданами. Два телефонных звонка были от сыщиков из отдела убийств, которые старались установить местонахождение потерянной ими гражданки, особы по имени Генриетта Тиллотсон, миссис Альберты Тиллотсон, перекормленной матроны, которую я приметил в комнате ожидания Хеллера. Были также звонки из полицейского управления, из прокуратуры и прочих "приятных" мест. Когда Перли Стеббинс встал, чтобы вывести Винслоу из комнаты, предположения Вульфа о сути дела все еще оставались темным пятном для Кремера, по крайней мере, мне так показалось. Едва дверь за Винслоу закрылась, Кремер настойчиво начал: -- Я думаю, что все это дурацкий фарс: записка означает "НВ" и имеет в виду вас, а вы здесь разыгрываете водевиль. г -- А если и так? -- раздраженно произнес Вульф.-- Почему же тогда вы терпите это? Да потому, что имей записка в самом деле в виду меня, единственное, что вам оставалось делать, это тащить меня в ваши сети, а это едва ли принесет результат -- и вы это отлично понимаете.-- Он допил пиво и отставил стакан.-- Как бы то ни было, мы, может быть, сможем ускорить дело без особого риска. Скажите вашим людям, тем, кто беседует с этими типами, чтобы они обращали внимание на любое обстоятельство, связанное с цифрой 6. Они не должны подавать вида, что интересуются ею, не должны упоминать о ней сами, но если на каком-нибудь отрезке беседы возникнет цифра 6, им следует сосредоточиться на этом отрезке до тех пор, пока он не будет освещен со всех сторон. Я думаю, им известно о том, что один из клиентов Хеллера подозревается в серьезном преступлении? -- Они в курсе, что так утверждает Гудвин.-- А почему именно шестерка? Вульф покачал головой. -- Вашим людям все же придется сделать так, как я сказал, даже если получится не совсем как нужно... -- Дядя Винслоу умер 6 лет назад и оставил ему 6 центов. -- Это обстоятельство мне известно. Вы сказали, что оно расследуется. Не хотите ли, чтобы Гудвин передал им мое поручение? Кремер поблагодарил, отказался, сказал, что все сделает сам, и вышел из комнаты. К тому времени, когда он вернулся, Стеббинс уже привел гражданина No2. Его представили Вульфу и посадили на то место, где прежде располагался Винслоу. Этим гражданином оказалась Сьюзен Матуро. Она выглядела такой же обеспокоенной, как и утром, но ничего нового в ее поведении и внешности я не обнаружил. Правда, ее состояние можно было рассматривать под другим углом зрения: беспокойство или осознание вины? Она, бесспорно, была привлекательна, но Мод Вейль тоже обладала этим качеством, что не помешало ей отравить двух мужей. Существовало предположение, что если Хеллер был убит своим клиентом, подозреваемым им в совершении преступления, то это должен быть клиент, которого он видел раньше, по крайней мере, один раз. Согласно же уверениям Сьюзен Матуро, она никогда не звонила Хеллеру и не виделась с ним. Но это, конечно, не освободило ее от подозрения. Ни ее, ни Агату Эбби, которая также уверяла, что в это утро пришла к Хеллеру впервые. Было известно, что он иногда договаривался с предполагаемыми клиентами в другом месте, так что и мисс Матуро, и мисс Эбби вполне могли оказаться в числе обвиняемых. Вульф приподнял голову и взглянул на нее не очень враждебно, возможно, потому, что она согласилась выпить предложенного ей пива и, отхлебнув несколько глотков, облизнула губы. Ему нравилось, когда люди разделяли его маленькие радости. -- Вам уже, вероятно, известно, мисс Матуро, что вы находитесь в исключительных обстоятельствах,-- сообщил он ей.-- Все указывает на то, что Хеллер был застрелен одним из шести людей, вошедших в дом тем утром с целью встретиться с ним, а вы единственная из шести, кто ушел до одиннадцати часов, то есть до начала приема. Объяснение, данное вами относительно вашего ухода, звучит довольно несвязно и неубедительно. Не могли бы вы объяснить все это еще раз? Она посмотрела на меня. Я не послал ей воздушный поцелуй, равно как и сердитый взгляд. -- Я сообщил обо всем,-- уверил я ее,-- что вы мне сказали, и точно так как говорили вы. Она небрежно кивнула мне и повернулась к Вульфу. -- Мне придется объяснять все снова? -- Возможно,-- не стал разубеждать ее Вульф,-- вам придется объяснять все снова и снова дюжину раз. Так почему вы ушли? Она сглотнула и собралась говорить, но не издала ни звука. Пришлось помогать ей. -- Вам известно о взрыве и пожаре в больнице Монтроз месяц тому назад? -- Конечно. Я читаю газеты. -- Вам известно, что той ночью погибло 302 человека? -- Я работала там в то время в палате "С" на 6-ом этаже. Были не только убитые, но и много раненых. Мне повезло: я прошла через этот ад, не получив ни ожога, ни царапины. Моя лучшая подруга погибла от смертельных ожогов, когда спасала своих пациентов, другая подруга получила тяжелые увечья и останется калекой на всю жизнь; молодой доктор, с которым я была обручена, погиб во время взрыва. Такова же участь многих других из тех, кого я знала. Не пойму, как мне удалось остаться целой и невредимой, ведь я тоже делала все что могла. Совершенно уверена в том, что я делала все возможное, и просто не могу радоваться, что так со мной получилось. Ну как я могу? Она, казалось, ждала ответа, и Вульф пробормотал: -- От вас этого никто и не ожидает. -- Я не из тех,-- промолвила она,-- кто ненавидит людей. Она замолкла, и Вульф спросил: -- В самом деле? -- Да, не из тех. Я никогда не была в их числе. Но я возненавидела мужчину или женщину, не знаю, кто там был, который бросил бомбу и принес столько бед. Если бы вы знали, как трагедия подействовала на меня! Через две недели я попыталась перейти на работу в другую больницу, но не смогла. Я читала все, что появлялось в газетах, надеялась, что преступника поймают. Я не могла думать ни о чем другом, мечтала об этом каждую ночь, ходила в полицию и предлагала свою помощь, но меня уже допросили, и я сообщила все, что знала. Больше я никого не интересовала. Шли дни, и становилось очевидно, что его никогда не арестуют. Мне захотелось сделать что-нибудь, и тут я прочла в газетах о Лео Хеллере и решила пойти к нему попросить его взяться за это дело, Ниро Вульф издал какой-то непонятный звук, и она резко повернулась к нему. -- Я же сказала, что ненавижу преступника! Вульф кивнул. -- Да, вы сказали. Продолжайте! -- Я пошла -- вот и все. У меня были небольшие сбережения и кое-что я могла занять, так что у меня было чем расплатиться с ним. Но, сидя в комнате ожидания вместе с мужчиной и женщиной, я вдруг подумала, что, должно быть, сошла с ума, поддавшись такому жестокому, мстительному чувству, видимо, не осознавая, что делаю. Мне захотелось поразмыслить над всем этим, я встала и вышла. Спустившись вниз на лифте, я почувствовала, что кризис миновал. Медсестрам часто приходится наблюдать подобное у других людей. А потом, выйдя из лифта, я услышала имя Арчи Гудвина и Ниро Вульфа, и мне пришла в голову мысль, почему бы не обратиться в бюро Ниро Вульфа с просьбой разыскать преступника? Поэтому я и заговорила с мистером Гудвином, но тут все началось снова, и я просто не могла заставить себя рассказать о случившемся в больнице. Я только сказала, что хочу видеть мистера Ниро Вульфа, чтобы посоветоваться с ним, а мистер Гудвин ответил, что постарается это устроить и позвонит мне, или же я позвоню ему,-- она развела руками.-- Вот как все было. Вульф посмотрел на нее. -- Это не бессмысленно, но и мудрости тут ни на грош. Вы считаете себя мудрой женщиной? -- Почему бы нет? Достаточно умной для того, чтобы хорошо справляться с порученным делом. Я хорошая медсестра, а хорошая медсестра обязана быть умной. -- И все же вы поверили, что какой-то шарлатан через свой фокус покус сможет разоблачить убийцу? -- Я считала, что он делает все это на научной основе. Я слышала, что у него отличная репутация. Вот как у вас. -- Великий боже! -- Вульф широко раскрыл глаза.-- Вот истинная болтовня, как говорил Яго. О чем вы собираетесь просить меня, какой совет вам нужен? -- Как вы думаете, есть ли возможность... полиция может его поймать? Глаза Вульфа вновь сузились, полуприкрывшись веками. -- Дело, в которое меня втравили, мисс Матуро, этот допрос людей, волей обстоятельств оказавшихся подозреваемыми в убийстве, настоящие джунгли из болтовни, во всяком случае, на первом этапе. Я продвигаюсь вслепую, руководствуясь чутьем. Вы утверждаете, что никогда не видели Хеллера, но доказать этого не можете. Я волен предполагать, что вы виделись вне пределов его кабинета и беседовали с ним, в результате чего пришли к выводу, неважно каким образом, о том, что это он подложил бомбу в госпиталь и был причиной его разрушения и гибели сотен людей. Вы, движимая чувством неутихающего гнева, пришли и убили его. Можно до... Она вытаращила на него глаза. -- С какой стати я стала бы думать, что это он подложил бомбу? -- Понятия не имею. Я же сказал, что продвигаюсь вслепую. В пользу этого момента говорит тот факт, что вы сами признали, насколько огромна ваша ненависть. Именно она могла подтолкнуть вас на убийство. Собирать же сведения в этом направлении работа не моя, а Кремера, но, без сомнения, двое-трое мужчин занимаются вашими друзьями и знакомыми с целью выяснения, не намекали ли вы когда-нибудь на связь Лео Хеллера с этим несчастным случаем. Возможно, они так же расспрашивают о том, не было ли у вас каких-то недобрых чувств по отношению к госпиталю, что вынудило вас подложить бомбу. -- Боже мой! -- на ее шейке забилась жилка.-- Меня? Разве это возможно? -- Конечно. Ничего невозможного в этом нет. Ненависть к преступнику, о которой вы только что говорили, могла быть вызвана запоздалым раскаянием. -- Нет! Нет! -- она вдруг сорвалась с места, подлетела к Вульфу и, наклонившись к нему, застучала ладонью по столу.-- Как вы смеете это говорить! Шесть человек, самых дорогих для меня в этом мире,-- все они умерли этой ночью! Что бы вы ощущали на моем месте?!-- опять стук.-- Что бы почувствовал любой другой? К этому времени я уже стоял рядом с ней, но никаких мер не принимал, да и не нужно было. Она выпрямилась, вся дрожа, и потом, овладев собой, вернулась на место и села. -- Мне очень жаль,-- произнесла она тихим голосом. -- Ваши чувства вполне естественны,-- мрачно заметил Вульф. Женщина, сорвавшаяся с цепи,-- это для него было слишком.-- А как звали тех шестерых, самых дорогих для вас в мире людей, что погибли? Она назвала, и Вульф захотел узнать о них подробнее. Я начал подозревать, что он не более моего разбирался в этом деле, что просто он хочет заставить Кремера изменить его точку зрения насчет "НВ", и что, присвоив себе, повинуясь импульсу, пятьсот долларов, он решил потратить ночь на попытку их заработать. То, как он вел допрос Сьюзен Матуро, укрепило меня в этом мнении. Он действовал старым испытанным методом: позволял ей говорить о чем угодно в надежде, что та выболтает хоть что-то, дав ему пусть тончайшую, но зацепку. Я прекрасно знал способность Вульфа в случае незначительной добычи играть в эту игру до конца, часами. Он все еще занимался Сьюзен Матуро, когда вошел некий тип с сообщением для Кремера, которое пробормотал ему на ухо. Кремер встал и направился к двери, потом передумал и вернулся к нам. -- Это касается и вас,-- сообщил он Вульфу.-- Они разыскали миссис Тиллотсон. Она здесь. Сьюзен Матуро здорово повезло: Вульф мог бы продержать ее еще час-другой. Теперь же ее переводят к какому-то юному лейтенанту или сержанту полиции, который начнет все сначала. Перед тем, как уйти, она взглянула на меня. Нечто, похожее на улыбку, мелькнуло на ее лице, и эта улыбка намекала на то, что Сьюзен злых чувств ко мне не питает. Мне хотелось подойти к ней и потрепать ее по плечу. Но это было бы непрофессионально. Вместо ожидаемой нами миссис Тиллотсон, вошел офицер полиции в штатском. Он был одним из новых приобретений отдела убийств. Я никогда не видел его прежде и залюбовался мужественным шагом и энергичной выправкой, когда он остановился и уставился на Кремера в ожидании, что тот обратит на него внимание. -- Кто вас сменил? -- спросил его Кремер. -- Морфи, сэр. Тимоти Морфи. -- 0'кей. Вы нам все расскажете,-- Кремер повернулся к Вульфу.-- Этого человека зовут Роса. Он находился на посту в кабинете Хеллера. Это его вы спрашивали о карандашах и резинке. Начинайте, Роса. -- Слушаюсь! Человек, сидящий в прихожей, позвонил и сообщил, что внизу находится женщина, которая хочет пойти и подняться наверх, и я сказал ему, чтобы он позволил ей сделать это. Я решил, что так будет лучше. -- Вот как? -- спросил Вульф. -- Да, сэр. -- Докладывайте короче, Роса,-- вмешался Кремер.-- Продолжайте. -- Она поднялась на лифте, и, не представившись, стала расспрашивать меня, долго ли я здесь буду дежурить, должен ли еще прийти кто-нибудь -- и прочее в том же духе. Мы ходили вокруг да около, я пытался выяснить, кто она такая, и тогда она стала действовать напрямик: достала из сумочки пачку банкнот и предложила мне 300 долларов, затем 400 и, наконец, 500 за то, что я отопру шкафы Хеллера и позволю ей пробыть в кабинете в течение часа. Это поставило меня в затруднительное положение. -- Вот как? -- Да, сэр. -- И что же вы предприняли? -- Если бы у меня были ключи от шкафов, я исполнил бы ее просьбу: отпер бы шкафы и оставил ее в кабинете, а когда она взяла бы что-то оттуда и сожгла, вы собрали бы пепел и отослали в криминалистическую лабораторию для исследования новейшими методами. Роса нервно сглотнул. -- Но я ничего не сделал... Конечно, если бы у меня были ключи, я бы еще подумал. -- Надеюсь, вы не взяли у нее денег для освидетельствования? -- Нет, сэр. Я решил, что это будет выглядеть как подстрекательство. Я позвонил вниз. Когда подоспела помощь, я привез ее к вам и остался здесь, чтобы понаблюдать за нею. -- Вы уже достаточно налюбовались. Вполне достаточно. Позже мы поговорим об этом. Идите и скажите Бургеру, чтобы он привел ее сюда. Глава 5 Хотя мое пребывание в приемной Хеллера в то утро было очень кратким, я был достаточно тренированным для того, чтобы разглядеть все, что там было, и вспомнить все, что я видел, но миссис Альберту Тиллотсон я узнал с трудом. Она потеряла минимум пять фунтов и приобрела вдвое больше морщин. -- Я хочу поговорить с вами наедине,-- заявила она инспектору Кремеру. Она была одной из "избранных"... Ее муж был президентом чего-то, и потому было бы абсурдным предполагать, что она не ожидает для себя никаких привилегий. Кремеру понадобилось не менее пяти минут, чтобы вдолбить ей в голову, что она всего лишь одна из свидетельниц, и это явилось для нее такой неожиданностью, что еще какое-то время она сидела и раздумывала, как реагировать на подобное сообщение. Она решилась на бесстыдную ложь. Но поначалу Альберта Тиллотсон пожелала узнать, служит ли в полиции тот человек, который доставил се сюда, и Кремер ответил на это утвердительно. -- Вот как! -- воскликнула она.-- Так ему не следовало бы быть там. Вы должны знать, что сегодня утром ко мне приходил полицейский офицер. Он сообщил мне, что Лео Хеллер убит и пожелал узнать, с какой целью я приходила к нему сегодня утром. Естественно, я не пожелала быть замешанной в этом грязном деле и поэтому сказала ему, что у Хеллера не была. Но он убедил меня, что отрицать бессмысленно, и тогда я призналась, что хотела повидать Хеллера по весьма деликатному, чисто личному вопросу, о котором не могу рассказывать... А что -- этот человек записывает мои слова? -- Да. Такая уж у него работа. -- Я не желаю, чтобы он это делал, И никто другой. Офицер настаивал, чтобы я объяснила ему причины моего желания видеть Хеллера, но я отказывалась, отказывалась... Когда же он сказал, что вынужден отвезти меня к районному прокурору, а в случае необходимости заключить под стражу, я рассказала, что у нас с мужем есть затруднения с нашим сыном, особенно в том, что касается его обучения, и я ездила к Хеллеру, чтобы спросить его, какой колледж больше всего подходит нашему сыну, и в конце концов он ушел. Возможно, вы уже знаете обо всем этом? Кремер кивнул: -- Разумеется. -- После ухода офицера я забеспокоилась и поехала к своей подруге посоветоваться. Беда в том, что я дала Хеллеру много сведений о моем сыне и некоторые из них сугубо личного свойства, а поскольку этот человек убит, полиция, возможно, заберет все бумаги, я же хотела сохранить их в тайне. Я знала, что Хеллер заносил все сведения о том или ином лице в специальный блокнот, и больше никто не мог их прочитать, так, по крайней мере, он утверждал, но я не была в этом уверена, а это слишком важно. После длительной беседы с подругой, а мы проговорили несколько часов, я решила поехать в дом, где жил Хеллер, и узнать, нельзя ли мне взять кое-какие бумаги, касающиеся моего сына, поскольку с убийством они не связаны. -- Понимаю,-- одобрил ее Кремер. -- Так я и поступила. А этот полицейский сделал вид, что слушает меня, что соглашается со мной, и неожиданно арестовал меня за попытку подкупить должностное лицо! Когда же я стала категорически отрицать это, так же, как отрицаю это и сейчас, и хотела уйти, то он применил силу. Он даже хотел надеть на меня наручники! Мне пришлось поехать с ним, и вот я здесь, и вы, надеюсь, понимаете, что я вынуждена пожаловаться и непременно это сделаю! Кремер взглянул на нее в упор. -- Вы пытались подкупить его? -- Нет, не пыталась! -- Вы предлагали ему деньги? -- Нет, не предлагала! Перли Стеббинс издал тихий звук, нечто среднее между смехом и сопением, трудно сказать, что именно. Кремер, не обращая внимания на это нарушение субординации, глубоко вздохнул, потом еще раз. -- Может быть, мне заняться?-- предложил Вульф. -- Нет, благодарю.-- холодно буркнул Кремер, продолжая смотреть на миссис Тиллотсон.-- Весь этот вздор не приведет вас ни к чему хорошему. Вы делаете ошибку, мадам. Это многое осложняет. Постарайтесь для разнообразия сказать правду. Она гордо выпрямилась, но не произвела должного впечатления, поскольку за день слишком устала и была вялой.-- Вы назвали меня лгуньей.-- окрысилась она на Кремера,--и это в присутствии свидетелей!--она указала на полицейского стенографиста.-- Запишите его слова в точности! -- Запишет,-- уверил ее Кремер.-- Послушайте, миссис Тиллотсон, вы сами признались в том, что лгали насчет посещения Хеллера до тех пор, пока не убедились, что привратник подтвердит тот факт, что вы были там не только утром, но и раньше. А теперь насчет попытки подкупить полицейского. Это уголовное преступление. Если мы обвиним вас в этом и вы предстанете перед судом, то кому поверит суд -- вам или полицейскому -- не могу сказать, но я знаю, кому верю я. Я верю ему, а вы мне лжете! -- Приведите его сюда! Я хочу посмотреть ему в глаза! -- Он тоже хочет посмотреть вам в глаза, но это ничего не изменит. Я убежден в том, что вы лжете, так же, как лжете и насчет предмета, который хотели изъять из шкафа Хеллера. Он делал записи своим специальным кодом, который нуждается в расшифровке, и вы знаете, что я не верю в то, что вы шли на риск и пытались подкупить полицейского офицера лишь затем, чтобы получить записи о вашем сыне. Я предполагаю, что среди этих бумаг есть нечто, что может быть опознано как принадлежащее вашей семье, за этим-то вы и охотились. Утром мы направили туда людей, которые переберут содержимое папок листок за листком, и если среди них есть нечто нужное вам, оно будет обнаружено. Пока же я задержу вас для дальнейшего допроса относительно вашей попытки подкупить полицейского. Если хотите позвонить вашему адвокату, то можете это сделать. Один звонок в присутствии должностного лица, -- Кремер повернулся к сержанту: -- Стеббинс, проводи ее к лейтенанту Роуклифу и введи его в курс дела. Перли встал, но миссис Тиллотсон не последовала за ним. Она была явно растеряна. -- Дайте мне минуту. Я все объясню. -- Две минуты, мадам. Но не старайтесь состряпать новую ложь. Вы совсем не умеете лгать. -- Тот человек не понял меня. Я не пыталась его подкупить. -- Я сказал, что вы можете связаться со своим адвокатом. -- Мне не нужен адвокат,-- возразила она.-- Если они начнут рыться в бумагах Хеллера, они найдут то, что я хотела получить, так что лучше будет, если я расскажу все сама. Это несколько писем в конвертах, адресованных мне. Они не подписаны, они анонимны, и я хотела, чтобы Хеллер определил, кто их написал. -- Они касаются вашего сына? -- Нет. Они касаются меня. Они угрожают мне чем-то, и я уверена, что это шантаж. -- Сколько всего писем? -- Шесть. -- И чем они вам угрожают? -- Они... не обычные угрозы, а разные цитаты. В одном из них говорится: "Он не может платить, так дайте ему помолиться". В другом: "Тот, кто умирает, платит все долги". Еще в одном: "Когда банкет идет к концу, пора подумать о расплате". Остальные длиннее, но в том же духе. -- Почему вы думаете, что это связано с шантажом? -- Неужели вы не понимаете? "Он не может платить, так дайте ему помолиться"! -- Вы хотели, чтобы Хеллер установил личность отправителя? Сколько раз вы с ним виделись? -- Два раза. -- Вы, конечно, дали ему всю возможную информацию. Утром мы увидим бумаги, но сейчас вы можете рассказать нам все, что говорил Хеллер. Как можно больше, все, что было сказано и вами, и им. Я позволил себе усмехнуться, отнюдь не пряча усмешку, и посмотрел на Вульфа, желая удостовериться, насколько полно он оценил тактику Кремера, но тот сидел спокойно, уставившись на клиентку. Трудно сказать, по крайней мере мне, сколько мисс Тиллотсон рассказала правды, сколько утаила. Может, в ее прошлом было кое-что, и это давало кому-то право считать ее своей должницей. А может, она в самом деле не знала, чем именно вызван шантаж или утаила главное от Хеллера, или все же рассказала ему, но. конечно же, не собиралась нам это открывать. Наконец, она запуталась в собственных противоречиях настолько, что понадобилось бы не менее дюжины колдунов-математиков, чтобы определить, где в них начало, а где конец. И тут вмешался Вульф. Он посмотрел на стенные часы, потянулся за седьмой по счету бутылкой нива для очередного глотка и заявил: -- Уже за полночь. Благодарение Богу, у нас здесь есть целая армия для того, чтобы выводить и вводить их и следить за ними. Если ваш лейтенант Роуклиф все еще тут, пусть он заберет ее, а мы поедим сыра. Я проголодался. Кремер, любящий перерывы, как и все прочие, не возражал. Перли Стеббинс вывел миссис Тиллотсон. Я направился па кухню помочь Фрицу, зная, что он сбивается с ног, нагружая подносы с сэндвичами для ищеек, рассредоточенных по всему дому. Когда я, нагруженный едой, возвратился в кабинет, Кремер атаковал Вульфа, а Вульф откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. Я расставил тарелки с иль-песто и крекерами, поставил пиво перед Вульфом и стенографистом, кофе перед Кремером и молоко перед собой. Через четыре минуты Кремер удивленно спросил: -- Что это?! Вульф коротко ответил: -- Иль-песто по рецепту Вульфа и Фрица Бреннера. -- А из чего оно сделано? -- Из сыра кавестрато, анчоусов, свиного ливера, грецких орехов, чеснока, сладкого базилика, лука-резанца и оливкового масла. -- Великий боже! Еще через четыре минуты Кремер обратился ко мне тоном, каким говорят люди, которые хотят оказать любезность: -- Я возьму еще немного этого, Гудвин. Но пока я собирал грязные тарелки, он вновь набросился на Вульфа. Тот не торопился парировать удары. Он подождал, когда Кремер сделает передышку, и миролюбиво проворчал: -- Почти час, а у нас еще трое. Кремер послал Перли еще за одним перепуганным гражданином. На этот раз им оказался высокий костлявый субъект, который, войдя этим утром в холл на 37-ой улице, задержался для того, чтобы нахально уставиться на Сьюзен Матуро и на меня, когда мы сидели на скамье у камина. Я прочел его показания и теперь знал, что его зовут Джек Эннис, что он специалист по изготовлению штемпелей, в данный момент без работы, что он не женат, живет в Кинзе и что он прирожденный изобретатель, но его пока никто не субсидировал. Коричневый костюм Джека был помят. Когда Кремер сообщил ему, что все вопросы, исходящие от Вульфа, рассматриваются как часть официального следствия по делу об убийстве Лео Хеллера, Эннис принялся оценивающе рассматривать Вульфа, как бы решая, заслуживает или нет его одобрения подобная процедура. -- Вы человек, всем обязанный самому себе,-- сказал он Вульфу. -- Я читал о вас. Сколько вам лет? Вульф в свою очередь уставился на него. -- Если не возражаете, как-нибудь в следующий раз, мистер Эннис. Сегодня под следствием вы, а не я. Вам 38, не так ли? Эннис улыбнулся. У него был большой рот с тонкими, бесцветными губами и его улыбка выглядела особенно привлекательной. -- Извините меня, если вам показалось, что я вел себя слишком резко, спрашивая, сколько вам лет, но я имел в виду нечто иное. Я знаю, что вы достигли вершин в своем ремесле, и мне интересно узнать, сколько вам потребовалось на это лет. Я тоже карабкаюсь к вершинам, но масса времени уходит на разбег, вот я и спрашиваю, в каком вы были возрасте, когда ваша фамилия впервые появилась в газете? -- Два дня. Объявление о моем рождении. Насколько я понимаю, ваш визит к Лео Хеллеру был связан с вашим намерением сделать карьеру изобретателя? -- Верно,-- Эннис опять улыбнулся. -- Послушайте, все это какая-то чепуха. Ищейки обрабатывали меня семь часов, ну и к чему они пришли? Какой во всем этом толк и смысл? Зачем бы, о Боже, мне нужно было убивать этого парня? -- Вот это я и хотел бы выяснить! -- А почем я знаю! У меня патенты на 6 изобретений и ни один из них не куплен. Правда, есть кое-что не в лучшем виде, но там необходима всего лишь одна штуковина, и получится нечто совершенно замечательное! Однако, вся беда в том, что я не мог найти эту штуковину. Когда я прочитал об этом Хеллеру, мне показалось, что если я дам ему все, необходимое для его формулы, то у меня будут неплохие шансы получить нужный ответ. Вот я и пошел к нему. Мы встречались трижды и долго беседовали. Наконец, он решил, что собрал достаточно сведений для работы с формулой и может взяться за нее, и мы договорились с ним, что сегодня утром я зайду к нему узнать, как продвигаются мои дела.-- Эннис помолчал, подчеркивая значительность сказанного.-- Я очень надеялся на успех. Я затратил столько усилий и угрохал столько денег. И я пошел к нему, поднялся наверх в его кабинет, застрелил его, потом пошел в комнату ожидания и тихо сел.-- Он улыбнулся.-- Послушайте, если вы считаете, что есть люди похитрее меня, что ж, я не спорю. Может быть, вы хитрее меня. Но ведь я не лунатик, правда? Вульф поджал губы. -- Я не стану компрометировать себя кое-какими сравнениями, мистер Эннис. Но вам ни в коем случае не стоит демонстрировать, насколько глупо подозревать вас в убийстве Хеллера. А что если он вывел формулу на основании сведений, которыми вы его снабдили, нашел эту самую штуковину, которая должна превратить это ваше неудачное изобретение в нечто значительное и отказался сообщить вам о ней кроме как за невообразимую сумму? Вот вам великолепный мотив для убийства Хеллера! -- Еще бы,-- не стал возражать Эннис.-- Я бы с удовольствием его убил.-- Он подался всем телом вперед, став вдруг совершенно серьезным. -- Послушайте. Я хочу достичь вершин. У меня есть все, что для этого необходимо,-- он постучал себе по лбу.-- И никто не сможет меня остановить! Если бы Хеллер сделал то, что вы сказали, я бы мог убить его. Этого я не отрицаю, но он так не поступил.-- Эннис взглянул на Кремера.-- И я рад, что могу высказать вам все то, о чем твердил этим типам, которые допрашивали меня. Я хочу посмотреть бумаги Хеллера и проверить, нет ли там проклятой формулы, которую он все же успел составить для меня. Может быть, я не смогу ее узнать, а если смогу, то, может быть, не пойму, но я хочу попытаться... -- Мы попытаемся сами.-- сухо заметил Кремер.-- Если мы обнаружим что-нибудь, что будет опознано, как принадлежащее вам, вы все увидите сами и, возможно, даже получите это. -- Но я не хочу "возможно", мне нужно наверняка! Вы знаете, сколько времени я работал над этой штуковиной? Четыре года! Это мое, вы понимаете, мое! -- он явно терял душевное равновесие. -- Успокойтесь, приятель,-- посоветовал ему Кремер. -- Мы тоже имеем право на это. Не меньше вас. И если формула принадлежит вам -- вы ее и получите. -- Между тем,-- продолжал Вульф,-- есть пара обстоятельств, которые я хотел бы выяснить. Почему вы, войдя сегодня утром в дом, остановились и уставились на мистера Гудвина и мисс Матуро? Эннис вздернул подбородок. -- Кто утверждает, что я это сделал? -- Я, на основании показаний Арчи. Арчи, он сделал это? -- Да,-- подтвердил я,-- и самым вульгарным образом. -- Что ж,-- сказал Эннис Вульфу,-- он разбирается в этих делах лучше меня. Вероятно, так оно и было. -- Почему? Была особая причина? -- Все зависит от того, что вы считаете особой причиной. Мне показалось, что я узнал эту девушку, которую как-то видел, но ошибся. Та была гораздо моложе. -- Ясно. Я хотел бы поподробнее остановиться на моем предположении, которое вы отклонили,-- о том, что Хеллер пытался выманить у вас ваше изобретение, подтвержденное его вычислениями. Я бы хотел, чтобы вы описали это изобретение так, как вы описали ему, его слабину, которую вы так настойчиво пытаетесь исправить. Я даже не буду пытаться передать последующее, да я и не смог бы этого сделать, поскольку не понял даже десятой части. Единственное, что я вынес из его объяснений, так это то, что изобретение являлось прибором, который должен был превзойти все существующие механизмы, связанные с Х-лучами, но дальше я запутался в катодах, валентностях и кулонах и, честно говоря, Вульф и Кремер, по-моему, выглядели не лучше меня. Если изобретателя обычно отличают бойкость и болтовня на научные темы, то эта пташка была важной фигурой. Он вставал и иллюстрировал свои слова разными неожиданными действиями. Он схватил со стола Вульфа блокнот и карандаш и стал объяснять с помощью чертежей, и в конце концов, мне стало казаться, что мы его уже никогда в жизни не остановим. Но это все же удалось с помощью сержанта Стеббинса, который подошел к Эннису и решительно взял его за локоть. На пути к двери Эннис обернулся и выкрикнул: -- Я хочу иметь эту формулу, не забудьте! Глава 6 Агрессивная на вид особа по-прежнему была в норке, вернее, норка была при ней, но она уже не казалась такой шустрой, как я и говорил раньше, утром я бы дал ей между 20 и 60-ю, но события дня наложили на нее определенный отпечаток и приблизили ее возраст к действительности. Так что теперь я бы определенно утверждал, что ей лет 47. Тем не менее, это был крепкий орешек. Несмотря на трудности, через которые ей пришлось пройти, и поздний час, она сразу дала понять нам, что она холодна, спокойна и владеет собой, непринужденно бросила на один стул свою норку, сама села на другой, положив ногу на ногу, вытащила сигарету. прикурила и поблагодарила меня за придвинутую пепельницу. Мое впечатление о ней как о должностном лице подтвердилось. Ее действительно звали Агата Эбби, и она была главным редактором журнала мод, который я регулярно не читал. После того, как Кремер разъяснил ей природу нашего заседания, включая положение Вульфа, Вульф прицелился и выпустил стрелу прямо в центр мишени. -- Мисс Эбби, я думаю, что вы сейчас хотели бы отправиться спать, я чувствую это по себе, так что давайте не будем тратить время на хождение вокруг да около. К вам три вопроса,-- он показал ей три пальца, похожие на сардельки. -- Первый. Вы утверждаете, что никогда не видели Лео Хеллера. Установлено, что вы действительно не приходили раньше в его офис, но вопрос о том, виделись вы с ним где-нибудь в другом месте, легко выяснится людьми, снабженными его фотографиями. Они опросят ваших сослуживцев и соседей, побывают во всех вероятных местах ваших предполагаемых встреч с Хеллером. Если окажется, что вы встречались и беседовали с ним, то полиции вряд ли понравится этот факт.-- Он показал ей две сардельки. -- Второй.