ем ваш сын приходил к нему вчера вечером? - Да. Чтобы просить помочь найти проклятые деньги. Когда Ноэль спросил, может ли он взять деньги себе, если он их найдет, я ответила утвердительно. Деньги не имели для меня никакого значения; главное, что мой муж вернулся. Но он умер, и теперь вообще ничто не имеет значения. Но он не был убит. - Ваш сын снова спрашивал вас об этом вчера, и вы вновь ответили "да". Не так ли? - Кажется, так. Теперь уж ничто не имеет значения, тем более деньги... Нет, я не права, кое-что все же имеет значение. Если вы не объясните мне, почему Ниро Вулф считает, что мой муж был убит, тогда он сам расскажет мне об этом. И если ради этого мне придется пойти к нему, я пойду, вопреки всем запретам врачей! Я представил, как она, поддерживаемая мной, войдет в нашу контору, а Вулф при первом взгляде на нее встанет и выйдет вон. Он проделывал это не однажды. - Объяснить, почему мистер Вулф так утверждает, я не могу, - сказал я, - однако могу сказать, каким путем он пришел к такому заключению. Ваш муж спал на кушетке, когда все ушли из библиотеки, оставив зажженный свет. Верно? - Да. - Позднее, когда он проснулся и понял, где находится, то встал, направился к двери, потерял равновесие, пытался удержаться за статую и повалил ее на себя. Верно? - Да. - Вот это мистер Вулф и не принимает. Он не верит, что человек, проснувшийся настолько, чтобы идти самому, не сумел бы отклониться от падающей статуи. Мистер Вулф считает, что он не мог проснуться, когда кто-то стянул его с тахты и подтащил к статуе; если он не проснулся, следовательно, находился в бессознательном состоянии. Судебно-медицинская экспертиза не обнаружила следов удара, от которого он мог потерять сознание, значит, он должен был быть чем-то одурманен. В библиотеке вы все выпивали, он пил виски с содовой, следовательно, возможность отравления имелась. Так мистер Вулф пришел к выводу, что мистер Вэйл был убит. Ее взор из мягких подушек был направлен прямо на меня. - Но это совершеннейшая нелепица! Я кивнул. - Конечно, с вашей точки зрения. Если мистер Вулф прав, значит, ваша дочь, или ваш сын, или ваш брат, или ваш адвокат, или вы сами убили мистера Вэйла. Я считаю, что Вулф прав, но я у него служу. Допускаю, что это не вы, но тогда вы стоите перед тяжким выбором. Естественно, вы хотите, чтобы убийца вашего мужа получил сполна все, что ему положено по закону, но вы не хотели бы, чтобы ваша дочь, ваш сын или брат были обвинены в убийстве, возможно, не хотели бы, чтобы в этом был обвинен и ваш адвокат. Согласен, это тяжко, и поэтому не удивляюсь, что вы находите все это нелепым. Я и не пытался убедить вас в чем-либо; я только объяснил, почему мистер Вулф считает, что ваш муж убит. О чем еще хотели бы вы его спросить, будь он здесь? - Я бы сказала ему, что он дурак. Последний дурак. - Передам. Что еще? - Я бы повторила ему то, что я сказала своему сыну, то есть я забираю обратно свое обещание относительно денег. Если даже он их найдет, он их не получит. Я не предполагала, что он обратится к Ниро Вулфу. - Вы же обратились к Ниро Вулфу? - Это другое дело. Я бы обратилась к самому дьяволу, лишь бы он вернул мне мужа. - Я передам и это, - оказал я, - но уже сейчас могу сказать, какова будет реакция. Вулф упрям и тщеславен, и не только любит деньги, но и нуждается в них. Ваш сын явился к нему и сделал предложение, которое Вулф принял, и он не отступится из-за того только, что вы передумали. Если он найдет эти деньги, то возьмет свою долю. Я лично считаю, что найти их - один шанс из миллиона, но он не прекратит попыток. Напротив. Он очень обидчив. Позиция, которую вы занимаете, заставит его удвоить усилия. Он может сделать все, что угодно, даже написать в газету и объяснить, почему он пришел к заключению, что Джимми Вэйл был убит. Это очень похоже на него. Если хотите доброго совета, то я предлагаю вам позвать сюда вашего сына и сказать ему, что вы не берете своих слов обратно. Я сообщу об этом мистеру Вулфу, и пусть он решает, тратить ли ему свое время и деньги на это бесперспективное занятие. Не сработало. Она стиснула зубы и, когда я закончил, выпалила: - Он ничего не получит. Даже если найдет деньги. Они принадлежат мне. - Что ж, предоставим юристам решать это. Вулф будет утверждать, что его договоренность с вашим сыном основывалась на ваших словах, сказанных при свидетелях. Это дело станет своего рода кормушкой для адвокатов. Они затянут его на годы. - Можете идти, - сказала она. - Конечно, - я поднялся, - но вы должны понять... - Убирайтесь! Я понимаю намеки с полуслова. Я вышел, прикрыл за собой дверь и направился к лифту. Внизу ко мне подошел Ноэль. - Что она сказала? - пропищал он. - То и се. - Я заметил, что кто-то наблюдает за нами из-за лестницы. - Она слегка возбуждена. Может быть, немного пройдемся? Если поблизости есть бар, я готов угостить вас стаканчиком, но только не шампанским. Он вытянул шею в сторону лестницы, затем обернулся ко мне. - Что ж, идея хорошая, - и с этими словами открыл дверь. Я вышел, он догнал меня на тротуаре. Я предложил заведение Барни, на углу Семьдесят восьмой улицы и Мэдисон-авеню, и мы повернули в ту сторону. Отдельная кабина в баре не самое идеальное место для беседы. Конечно, из нее можно увидеть, сидит ли какой-нибудь любопытный субъект в кабине напротив, но как узнать, не подслушивает ли кто-нибудь сбоку? Однако Ноэль и я отправились к Барни. Когда мы вошли, из дальней кабины вышли двое мужчин, и мы тут же завладели ею. Появился белый фартук, убрал посуду, вытер стол и принял заказ. - Значит, все лопнуло, - изрек Ноэль. - Вы не сумели убедить ее. По дороге я успел рассказать ему, как обстоят дела. - Ни на йоту. - Я был полон раскаяния, даже уныния. - Знаете, почему я захотел угостить вас стаканчиком? Потому что мне самому захотелось выпить. Беседа с вашей матерью напомнила мне о далеких годах моего детства в Огайо. И о моей матери. Сколько вам лет? - Двадцать три. - А мне было семнадцать, я только что закончил школу. Но, конечно, мое положение отличалось от вашего. Мне было куда легче, чем вам. Моя мать не так богата, как ваша. Я не мог выпросить у нее сто или двести долларов, или даже... - У меня то же самое. Это не так просто... - Может быть, но факт остается фактом - у нее есть деньги, и вам нужно найти только правильный подход... С моей матерью это исключалось. Она была прирожденным тираном, вот и весь разговор. Не было ни одного вопроса, даже самого незначительного, который я мог бы решать самостоятельно. Когда я разговаривал с вашей матерью, я не мог отделаться от мысли, что, к сожалению, вы не можете сделать того, что сделал я. На столе появился наш заказ, и мы сняли пробу. Ноэль опорожнил свой стакан одним глотком. - Что же вы сделали? - спросил он. - Послал ее к черту. В один прекрасный июньский день, сразу после окончания школы, я сказал, чтобы она убиралась ко всем чертям. Очень жаль, что вы не можете совершить нечто подобное. Да и ситуация несколько иная. Вам это не требуется. После смерти Джимми Вэйла вы стали главой семьи. Нужно только дать всем понять, что вы твердо стоите на ногах. Не просто заявить ей: "Мама, у меня есть две собственные ноги", - нет, не так общо, это ни к чему не приведет. Это нужно проделать по какому-нибудь определенному поводу, и лучше теперешнего вы не найдете. Вы можете сказать ей: "Мама, ты говорила, что если я найду деньги, то возьму их себе, на этом основании я договорился с Ниро Вулфом, и он не позволит мне отказаться от моих слов, так же как и я не позволю тебе отказаться от твоих". - А она скажет, что это ее деньги! - Но ведь это не так! Она же заявила при свидетелях, что они ваши, если вы их найдете. Следовательно, это подарок, вам не придется выплачивать из них ни единого цента налогов. Допускаю, что шансов найти эти деньги довольно мало, но если они будут найдены, то после того, как вы уплатите Ниро Вулфу его долю, у вас останется четыреста тысяч долларов чистоганом. Но даже если деньги не будут найдены, вы все равно дадите вашей матери понять, что стоите на собственных ногах. Есть еще один момент, но о нем я пока умолчу. - Почему? Какой еще момент? Я потянул виски с содовой. - Он будет иметь значение только в том случае, если мистер Вулф найдет деньги. Тогда одна пятая часть будет принадлежать ему, и не думайте, что может быть иначе. Если ваша мать попытается воспрепятствовать этому, он поднимет такую бучу, что и вам не поздоровится. Дело может дойти до суда, и вы будете свидетелем. В его пользу. - До суда дело не дойдет. Не деньги тревожат мать, а Джимми. Вернее, то, что Вулф утверждает, будто Джимми был убит. Какого черта он сказал об этом дядюшке Ральфу! - Он сказал и вам тоже. - У меня хватило разума никому не повторять этого. - Он поставил пустой стакан. - Послушайте, Гудвин, мне безразлично, кто из присутствовавших в библиотеке убил Джимми. Конечно, это не моя мать, но даже если и так, мне все одно нипочем. Я уже взрослый, имею право участвовать в выборах, но, клянусь богом, со мной обращаются так, словно я еще писаю в постель. Высказали, что я не смогу поступить, как вы, но будь у меня эти четыреста тысяч долларов, я бы так поступил. Я бы сказал матери, чтобы она убиралась ко всем чертям. Я не так глуп, как вам кажусь. В среду вечером я знал, что я делаю. Я понимал, что мать так обрадована возвращением своего обожаемого Джимми, что не станет задумываться, и поэтому спросил ее о деньгах в присутствии свидетелей. Я думал обратиться на следующее утро к Ниро Вулфу, но утром Джимми уже не было в живых, и это все изменило. Теперь Вулф сказал дядюшке Ральфу, что Джимми был убит, не знаю, откуда он это взял, а тот передал матери, а вы говорите, чтобы я показал ей, что могу стоять на собственных ногах. Чушь. У меня и одной ноги нет! Я сделал знак белому фартуку повторить заказ. - Давайте попробуем кое-что предпринять - сказал я, доставая из кармана блокнот и ручку. Сверху я написал сегодняшнюю дату, а ниже продолжал: "Мистеру Ниро Вулфу. Настоящим подтверждаю устное соглашение, к которому мы пришли вчера. Моя мать, миссис Элтея Вэйл, сказала мне в среду 26 апреля, и повторила в пятницу 28 апреля, что если я найду пятьсот тысяч долларов, которые она во вторник 25 апреле передала похитителю ее мужа, мистера Джимми Вэйла, в качестве выкупа, то я могу взять эти деньги себе. Я обратился к вам за содействием и обещал, в случае, если вы поможете мне полностью или частично отыскать эти деньги, отдать вам одну пятую часть от найденной суммы в качестве уплаты за вашу работу. Настоящим подтверждаю наше соглашение". Появились наполненные стаканы, я пригубил свой, перечитывая письмо. Вырвав листок из блокнота, я протянул его Ноэлю и, пока он читал, наблюдал за его лицом. Он сдержал паузу, затем взглянул на меня. - Ну и что? - А то, что вряд ли вы подпишете эту бумажку. У вас не хватит мужества, вы слишком долго пребывали в состоянии помыкаемого, но если вы подпишете, то вам придется говорить вашей матери, что вы собираетесь сделать то-то и то-то. Вы сможете сказать ей, что вы уже кое-что сделали - встретились со мной, обсудили положение и письменно подтвердили соглашение с мистером Вулфом. Она не посмеет отправить вас в постель без ужина хотя бы потому, что вы уже поужинали. Конечно, с юридической точки зрения эта бумажка ровно ничего не значит, так как вы все равно уже связаны устной договоренностью. У мистера Вулфа есть тому свидетель. Я. Он вновь принялся перечитывать написанное мной, на полпути остановился и снял очки. - Дайте ручку. Я протянул ему ручку, он подписал, толкнул бумагу ко мне, поднял стакан до уровня глаз, воскликнул: "Да здравствует свобода!" - и с этими словами осушил его. Кусочки льда упали на стол, он подхватил их и швырнул в бармена, промахнувшись на ярд. Прыснув со смеха, он спросил: "А что сделала ваша мать, когда вы послали ее к черту?" Я добился того, чего хотел, и меня устроило бы, чтобы нас выгнали отсюда, но, по-видимому, Ноэль был тут частым посетителем, бармен стерпел. Он только изредка поглядывал в нашу сторону - не грозит ли ему новый залп. Ноэлем овладело разговорчивое настроение, и он принялся расспрашивать меня. Смысл его вопросов был прост: так как я сделал из него героя, то он хотел узнать, кто сделал героя из меня... Я решил потерять полчаса и угостить его еще стаканчиком, но опасался, что он хочет возвратиться домой попозже, чтобы не пришлось заходить к матери пожелать ей доброй ночи. Поэтому я принялся поглядывать на свои часы и тревожиться, будто опаздываю на свидание. В десять часов я заплатил по счету и ушел. В десять часов двадцать шесть минут я поднялся на крыльцо нашего старого особняка и нажал кнопку звонка. Дверь мне открыл Фриц и тут же ткнул большим пальцем в сторону конторы, давая понять, что у нас посетитель. Я спросил - кто, он шепотом ответил: "Федеральное бюро расследования". Приказав: "Немедленно уничтожь следы пальцев и сожги все бумаги", - я направился в контору. Можете мне поверить, даже без предупреждения Фрица я бы с первого взгляда понял, кто это. Самое характерное для этих людей - глаза и челюсть. Сотрудники ФБР тратят столько усилий на то, чтобы делать вид, будто смотрят не туда, куда хотят, а куда-то в сторону, что глаза у них постоянно бегают, боясь признаться, что смотрят на тебя. С челюстью и того хуже. Как ни одна челюсть в мире, она существует у них для того, чтобы дать понять, будто принадлежит человеку неустрашимому, хладнокровному, дальновидному, смышленому и крепкому, как гвоздь, а также скромному, терпеливому, воспитанному. - Мистер Гудвин - мистер Дрэпер, - представил нас Вулф. Мистер Дрэпер встал, подождал, пока я протянул ему руку, и пожал ее. Скромно и сдержанно. Его левая рука полезла в карман, и хотя я попросил его не беспокоиться, он все же достал удостоверение. Сотрудники ФБР делают это автоматически. Не желая его обидеть, я взглянул на удостоверение. - Мистер Дрэпер находится у нас уже больше часа, - сказал Вулф, акцентируя на слове "больше". - У него имеется копия нашего газетного объявления и его интересуют отдельные детали. Он расспросил меня обо всем, но все же решил дождаться твоего прихода. Я прошел к своему столу и сел. Дрэпер достал записную книжку. - Если вы ничего не имеете против, мистер Гудвин, несколько маленьких вопросов, - начал он. - Я предпочитаю большие, - отозвался я, - но давайте, выпаливайте. - Для протокола, - предупредил он, - вы, конечно, понимаете, вы ведь опытный следователь. Мистер Вулф сказал, что во вторник вечером вы ушли из дома приблизительно в половине седьмого, но он не знает, когда вы вернулись. Когда? Я позволил себе усмехнуться, вежливо, скромно и сдержанно. - Чрезвычайно благодарен вам за комплимент, мистер Дрэпер, - сказал я. - По-видимому, вы полагаете, что во вторник вечером я следил за миссис Вэйл и даже мог добраться до Старой Рудничной дороги, не будучи замеченным похитителями. Как вы знаете, подобная ловкость встречается только в книгах, и я благодарю вас за комплимент. - Пожалуйста. Когда вы вернулись? Самым подробнейшим образом я описал все, что делал, начиная с шести тридцати: места, имена, время. Я говорил медленно, чтобы он успевал записывать. Когда я кончил, он закрыл блокнот, но тут же вновь открыл. - Вы управляете автомашиной, не так ли? - Мистер Вулф владеет ею, а я управляю. Седан марки "герон", шестьдесят первого года. - В каком гараже стоит машина? - У Кэррана. Десятая авеню, между Тридцать пятой и Тридцать шестой улицами. - Пользовались ли вы машиной во вторник вечером? - Нет, если не ошибаюсь, я говорил вам про такси. - Да, да. Вы понимаете, мистер Гудвин, это для протокола. - Он спрятал блокнот в карман, встал и взял с полки шляпу. - Благодарю вас за помощь, мистер Вулф. Думаю, что мы не будем вас больше тревожить. - Он повернулся и направился к двери. Я не поднялся с места. Сотрудники ФБР двигаются очень быстро, и мне пришлось бы вскочить и бежать, чтобы успеть растворить перед ним дверь. Когда я услышал, что дверь захлопнулась, я вышел в прихожую, проверил, что он действительно ушел, вернулся в контору, вынул из кармана подписанную Ноэлем бумагу и протянул ее Вулфу. Он прочел и положил ее на стол. - Это было вызвано необходимостью? - Я счел за лучшее заполучить такое письмо. Хотите выслушать мой отчет? - Да. Я сел и подробно рассказал обо всем, кроме последнего получаса, проведенного с Ноэлем, так как это не имело значения. Когда я закончил, он поднял бумагу, перечел ее, кивнул, сказал: "Удовлетворительно", - и положил бумагу обратно на стол. - В прошлом году, когда твоя мать приезжала на неделю в Нью-Йорк и дважды обедала у нас и ты возил ее показывать город, я не заметил никаких следов неприязни между вами, как ты расписал это мистеру Теддеру. - Я тоже. Между прочим, в письме, которое я получил на прошлой неделе, она снова вспоминает про крокеты из каштанов. - Ты сказал об этом Фрицу? - Конечно. Будут ли какие-нибудь распоряжения на утро? - Нет. - Сол, Фред и Орри еще работают? - Да. - Он взглянул на меня. - Арчи, относительно твоего ответа мистеру Дрэперу. Мог ли у него быть иной повод задать свой вопрос, кроме обычной подозрительности? - Конечно. Они могли обнаружить следы колес вашей машины на Старой Рудничной дороге. Я ездил туда. В среду. - Не финти. У тебя есть друзья, которые готовы солгать ради тебя, некоторых из них ты назвал, отвечая мистеру Дрэперу. Особенного одного. Насколько твои ответы соответствовали действительности? - Целиком и полностью. - Я поднялся с места. - Я иду спать. У меня уши горят. Сперва мне докучало ФБР, теперь вы. Лучше бы я и в самом деле проследил за ней и мистером Нэппом с чемоданом, тогда бы мы знали, где зарыто сокровище. Глава 11 Всегда может случиться, что друзья, которые приглашают меня провести уикэнд у них за городом, могу остаться без гостя. Непредвиденные обстоятельства, бывает, задерживают меня, и тогда моим хозяевам не придется тратить на меня время и беспокоиться, куда меня положить и как развлекать. Такой неудачливой оказалась супружеская чета, пригласившая меня к себе в Истхэмптон в последнюю пятницу апреля. Я уже рассказал, что произошло в пятницу и субботу, а в воскресенье я должен был сидеть дома на случай, если Сол, Фред или Орри призовут меня на помощь. Распорядок дня Вулфа в воскресенье отличается от будней. Теодор Хорстман, наша цветочная нянька, уезжает навестить свою замужнюю сестру в Джерси, поэтому обычных двухчасовых сессий в оранжерее не бывает. Один или два раза Вулф подымается наверх, посмотреть, все ли там в порядке, и проделать, что требуется обстоятельствами или погодой, но строгого расписания в воскресенье не существует. Обычно он спускается в контору к десяти тридцати (по крайней мере, в те воскресные дни, которые я бываю дома), чтобы проштудировать обзор событий за неделю в "Таймсе". В то воскресенье с девяти утра я ждал, что позвонит Ноэль Теддер и сообщит, что он уже обнародовал свою декларацию независимости, но до десяти, когда я включил радио, чтобы прослушать последние известия, звонка от кого еще не было. Не звонила и наша троица, но вскоре мне довелось узнать, где Сол Пензер. Только я выключил радио, как раздался звонок, сквозь глазок я увидел Эндрю Хлада. Следовательно, Сол был где-то поблизости и видел, как Хлад вошел в дом. Широко распахнув дверь, я приветливо произнес "с добрым утром". Пусть это дешевая игра слов, но выражение лица и тон Хлада были прохладны, если не холодны, когда он заявил, что желает повидать Ниро Вулфа. Возможно, причина в том, что он был вынужден пропустить воскресную церковную службу? Я впустил его, взял шляпу и пальто, провел в контору и позвонил в оранжерею по внутреннему телефону. Послышался обычный ответ Вулфа: "Да?" - и я доложил о приходе мистера Эндрю Хлада. Вулф прорычал: "Через десять минут", - и повесил трубку. Когда я сказал об этом Хладу, он задергал носом и зло посмотрел на меня, он уже не походил на Авраама Линкольна, как в прошлую среду, но, возможно, я не прав, потому что не встречал фотографии Линкольна, снятой в тот момент, когда он кипел от ярости. Прошло скорее пятнадцать, нежели десять минут, когда послышался шум лифта и вошел Вулф с орхидеей Милтониа Роезли в левой руке и воскресным выпуском "Таймса" под мышкой. Он берет свой экземпляр "Таймса" в оранжерею, чтобы не заходить в свою комнату, когда он спускается в контору. Своеобразная рационализация труда. Вулф остановился у стола и сказал: - Как поживаете, мистер Хлад? Я ожидал вас. С этими словами он поставил цветы в вазу и положил "Таймс" на стол. - Вы меня не ожидали, - отчетливо произнес Хлад. - Ошибаетесь, ожидал. - Вулф уселся и глядел на Хлада. - В некотором роде я пригласил вас. Я сказал мистеру Парселлу, что мистер Вэйл был убит, зная, что это почти наверняка вынудит вас прийти сюда. Я хотел повидать всех, кто был в библиотеке в среду. Вы, конечно, пришли, чтобы опровергнуть мое утверждение. Приступайте. Жилка на шее адвоката стала подрагивать. - Вы утверждаете, - требовательным тоном вопросил он, - что распустили эту ложь только с целью меня увидеть? Уголок рта Вулфа приподнялся на одну шестнадцатую дюйма. - Занятный вопрос. Я не распускал никакой лжи. То, что я сказал, истинная правда. Я ни к чему вас не побуждал - вы были вольны поступать, как вам угодно. Если вы не желаете остаться - можете идти. Сказал ли вам мистер Парселл, на основании чего я сделал вывод, что мистер Вэйл убит? - Да. Это чистая софистика. Полиция и окружной прокурор не пришла к такому выводу. Это ложь, злонамеренная клевета, дающая основания для судебного преследования. - Разве окружной прокурор прекратил следствие? - Формально нет. - Даже если он это сделает, это не явится подтверждением моей неправоты. Он нуждается в доказательствах, которые убедили бы присяжных; я в них не нуждаюсь. Я просто... - Если вы будете упорствовать в своей клевете, то вам понадобятся доказательства. Вам придется отвечать перед судом. - Сомневаюсь. Я просто нуждался в отправной точке для работы, за которую взялся, и обрел ее - мое заключение, что мистер Вэйл был умерщвлен. Я не сомневаюсь... - Никакой работы, связанной с этим делом, вы на себя не брали. Если вы имеете в виду дурацкую договоренность с Ноэлем Теддером, то она аннулирована. Вулф повернул ко мне голову. - Арчи, письмо. Я еще не отпирал сегодня сейф, так что мне пришлось немного довозиться, набирая нужный шифр. Я достал письмо с полки, куда я его положил, перед тем как отправиться спать. Я направился с письмом к Вулфу, но он велел отдать его Хладу. Хлад взял бумагу, пробежал глазами и затем прочел слово за словом. Когда он оторвался от письма, Вулф заговорил: - Хоть я не юрист, мистер Хлад, но кое-что знаю о законности договоров. Я уверен, что это письмо обязывает как миссис Вэйл, так и мистера Теддера. - Когда он его подписал? - Вчера вечером. - Это не пройдет. Его вынудили подписать эту бумажку хитростью. Вулф обернулся ко мне. - Арчи! - Без всяких хитростей, - сказал я Хладу. - Спросите его самого. Ему надоела опека, и он желает самостоятельно стоять на своих ногах. Я угостил его двумя стаканчиками джина, но он был совершенно трезв. Этому есть свидетели. - Кто ваши свидетели? - Бар Барни на углу Семьдесят восьмой и Мэдисон-авеню. - Я стоял рядом с Хладом и протянул руку. - Верните, пожалуйста. Он еще раз просмотрел бумагу и отдал мне. Я подошел к сейфу, спрятал письмо и захлопнул дверцу. - Я хотел было сказать, мистер Хлад, - заговорил Вулф, - что не имею намерения оповещать по радио весь свет о моем умозаключении относительно смерти мистера Вэйла. Я должен был рассказать об этом мистеру Теддеру, чтобы объяснить ему мой подход к нашему общему делу, и рассказал об этом мистеру Парселлу, так как хотел повидать вас. Естественно, что он должен был передать мои слова своей сестре, а она в свою очередь вам. Моя цель достигнута. Что касается убийства, то я не... - Никакого убийства не было! - Как вам будет угодно. Я не собираюсь разубеждать вас. - Зачем вы хотели видеть меня? - Когда я знаю, что один человек из определенной группы людей совершил убийство и мне необходимо узнать, кто именно, я должен поглядеть на них и послушать... - Стало быть, вы продолжаете упорствовать в своей клевете! Вы утверждаете, что собираетесь обвинить в убийстве одного из тех, кто присутствовал в библиотеке в среду вечером? - Я хотел убедиться в этом ради моих личных целей. Возможно, мое объяснение, услышанное вами из уст мистера Парселла и миссис Вэйл, кое-что потеряло в их изложении? Хлад стиснул зубы и затряс головой. - Я знаю вашу репутацию, но это невероятно. Вы хотели видеть меня, чтобы решить, не я ли похититель и убийца? Абсурд! - Да, это звучит самонадеянно, но я не полагаюсь исключительно на собственную проницательность, - признался Вулф и обернулся ко мне. - Арчи, позови Сола. Это показывает вам его отношение к Солу. Не "Посмотри, нет ли поблизости Сола", "Позови Сола". Хлад является объектом Сола, и так как Хлад находился здесь, Сол тоже должен быть где-то рядом... Я вышел на крыльцо, спустился на две ступеньки, остановился и махнул рукой. Прохожий обернулся посмотреть, кого это я зову, никого не увидел и пошел своей дорогой. Я ожидал, что Сол появится из-за одной из стоявших вдоль улицы автомашин, но он появился со стороны Десятой авеню. Он рассчитал, что Хлад в поисках такси направился на запад, так оно, бесспорно, и случилось бы. Приблизившись, он спросил: "Меня засекли?" - Ты же хорошо знаешь, что нет. Ты нам нужен. Потребовался партнер для партии в покер. Он поднялся на крыльцо, мы вошли в дом и направились в контору. Сол шел впереди. Сунув кепку в карман, он подошел к столу Вулфа и, не глядя на Хлада, произнес: "Слушаю, сэр?" Вулф обернулся к Хладу. - Это мастер Сол Пензер. Со вчерашнего утра он наводит справки о вас. Можете ли вы что-нибудь добавить к вашему телефонному сообщению вчера вечером? - спросил он у Сола. Вероятно, Сол звонил после моего ухода к миссис Вэйл. - Только одно, - ответил Сол. - Узнал от источника, которого видел после разговора с вами. Прошлой осенью объект купил треть акций нового двенадцатиэтажного жилого дома на углу Восемьдесят третьей улицы и Парк-авеню. - Изложите вкратце данные, о которых вы докладывали мне вчера. - Объект является старшим компаньоном фирмы Мак Дауэл, Хлад, Хови и Ульрих, Бродвей, дом 120. Двадцать две фамилии на фирменном бланке. Являлся сопредседателем Комитета "Адвокаты Нью-Йорка за Никсона". Два года назад подарил своему сыну в качестве свадебного подарка дом на Шестьдесят восьмой улице. Директор по меньшей мере двадцати корпораций, - но думаю, что имеющийся у меня список неполон. Больше десяти лет - юрисконсульт Гарольда Ф. Теддера. Имеет поместье на Лонг-Айленде, неподалеку от Грейт Нек, - дом в тридцать комнат и одиннадцать акров земли. В тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году президент Эйзенхауэр... - Достаточно. - Вулф обернулся. - Как видите, мистер Хлад, я полагаюсь не только на собственную интуицию. Конечно, кое-какие данные мистера Пензера требуют дальнейшего выяснения, например заложено ли поместье в Лонг-Айленде, и так далее. Хлад больше не был холоден. Он почти кипел. - Это невероятно, - вскричал он, чуть не брызгая слюной. - И вы наняли этого человека, чтобы он собрал на меня досье? Чтобы проверить, не я ли похититель или убийца? Я?.. Вулф кивнул. - Конечно. Вы адвокат с большим опытом и должны понять, что я не мог исключить никого из тех, кто присутствовал в тот вечер в библиотеке. Мистер Пензер рассудителен и чрезвычайно опытен. Я уверен, что он... В дверь позвонили. Выйдя в прихожую, я посмотрел сквозь глазок, вернулся к своему столу, нацарапал на бумажке "Кремер" и протянул Вулфу. Он взглянул, закрыл глаза, открыл их через три секунды и обернулся к Хладу. - Инспектор полиции Кремер находится у дверей. Если вы предпочитаете не... Хлад вскочил с горящими глазами. - Будьте вы прокляты! Вы позвонили ему? - Нет, - отрезал Вулф, - Он пришел без приглашения и неожиданно. Я не знаю, что ему нужно. Он ведает только убийствами. Если он прослышал о моем заключении, что мистер Вэйл был убит, то не знаю, от кого. Во всяком случае, не от меня и не от мистера Гудвина. - Опять заверещал звонок. - Вы хотите, чтобы он вас встретил? - Вы лжец! Вы... - Хватит! - Вулф ударил по столу. - Все в точности так, как я вам рассказал. Арчи, впусти мистера Кремера. Вы хотите встретиться с ним? Да или нет? - Нет! Вулф велел Солу отвести Хлада в смежную комнату. По выражению лица Кремера я решил, что он прошествует мимо меня прямо в контору, но когда я, закрыв дверь, обернулся, он ждал, глядя мне в лицо. - Что вы делали с Ноэлем Теддером вчера вечером? - спросил он. - Не откусите мне голову, - сказал я. - Я готов во всем признаться в присутствии свидетелей. Мистер Вулф вполне подойдет для этой роли. - Я вошел в контору и обратился к Вулфу: - Он спрашивает, что я делал вчера вечером с Ноэлем Теддером. При этом он не прибавил "пожалуйста". Кремер стоял рядом со мной. - Еще не наступил день, чтобы я говорил вам "пожалуйста", - прорычал он, направляясь к красному кожаному креслу и по дороге положив шляпу на полку. - Я предполагаю, - сказал Вулф, - что вам нечего жаловаться. Вы так давно служите в полиции, что задавать людям нелепые вопросы вошло у вас в привычку. Скажите, есть ли у вас какие-нибудь основания ожидать от мистера Гудвина ответ на ваш вопрос? - Можно прийти к соглашению, - предложил я. - Я сам задам нелепый вопрос. Почему вы прикрепили филера к Ноэлю Теддеру, если смерть Джимми Вэйла произошла в результате несчастного случая? - Никаких филеров я к нему не прикреплял. - Тогда откуда вы знаете, что он был со мной? - Один мой человек случайно заметил вас на улице и последовал за вами. - Кремер обернулся к Вулфу. - Позавчера вы отказались сказать мне, где вы с Гудвиным находились в течение двадцати четырех часов. Вы заявили, что у вас нет больше никаких обязательств перед миссис Вэйл и вы не имеете никаких клиентов. Однако вы не повторили этого Дрэперу из ФБР, когда он допрашивал вас вчера вечером. Вы ответили уклончиво. Это на вас не похоже. Я не помню случая, чтобы вы прибегали ко лжи. А сейчас? Ноэль Теддер и Гудвин. Вы же не станете убеждать, что это была просто встреча двух приятелей, не так ли? - Нет. - Гудвин? - Нет. - Что же это было? Вулф покачал головой. - Вы имеете право ожидать ответы только на вопросы, имеющие отношение к убийству. Какое убийство вы сейчас расследуете? - Типично для вас. Вы весь в этом. Я расследую вероятность того, что Джимми Вэйл погиб не в результате несчастного случая. - Значит, вас не удовлетворяет определение "несчастный случай"? - Удовлетворяет? Нет! Может быть, удовлетворяет окружного прокурора, не знаю, спросите его. Я только хочу сказать, что имею право ожидать от Гудвина ответа на мой вопрос. От него или от вас. Вулф отодвинул назад кресло, откинул голову, сложил бантиком губы и принялся изучать потолок. Кремер вынул из кармана сигару, размял ее между ладонями, что было глупо делать с сигарой, которая не будет раскурена, хмуро поглядел на нее и снова сунул в карман. Очевидно, он понял, что опять задал нелепый вопрос и получил отказ. Вулф выпрямился и сказал: "Документ, Арчи". Я подошел к сейфу, достал бумагу и протянул ему. Он положил ее на стол и обернулся к Кремеру. - Кажется, у вас сложилось впечатление, будто в некоторых случаях я скрываю от вас сведения только ради того, чтобы противоречить вам. Я никогда этого не делал. Случалось, что я сохранял для себя некоторые детали, но только когда они представляли интерес исключительно для меня или же когда вы бывали чрезмерно агрессивны. Сегодня вы достаточно корректны, хотя и не слишком любезны. - Он взял в руки бумагу. - Этот документ не потеряет для меня значения, если вы с ним ознакомитесь. И если он поможет вам в расследовании дела (хотя, признаюсь, не вижу, каким образом), то он послужит нам обоим. Я прочту вам эту бумагу сам. Я не дам ее вам в руки, а то вы, чего доброго, заявите, что это вещественное доказательство, и сунете себе в карман. Он вслух прочел письмо и закончил: - Подпись - Ноэль Теддер. Бумага написана не собственноручно мистером Теддером. Ее написал мистер Гудвин. Я ответил на вопрос мистера Дрэпера не вполне четко, потому что, если б я рассказал ему о моих деловых отношениях с мистером Теддером, он продержал бы меня всю ночь напролет, считая, что мне кое-что известно относительно местонахождение денег. Итак, у меня нет обязательств перед миссис Вэйл, но у меня имеется клиент - мистер Ноэль Теддер. - Понятно, - прохрипел Кремер и прокашлялся. Когда он беседует с Вулфом, слова частенько застревают у него в горле. - Значит, вы либо имеете какое-то представление о том, где находятся деньги, либо пытаетесь что-то скрыть. Знает ли миссис Вэйл об этом соглашении? - Да. - Именно об этом вчера вечером разговаривали Гудвин и Теддер? - Да. - И больше ни о чем? - Арчи, - обернулся ко мне Вулф. Я покачал головой. - Больше ни о чем. Правда, мы еще беседовали о матерях, его и моей, но это не имело отношения к делу. - Итак, вы получили ответ на ваш вопрос, - произнес Вулф. - Я понимаю, что вы известите мистера Дрэпера, но если он придет снова, то не будет впущен. Мы без всяких утаек дали ему всю имеющуюся информацию относительно похищения. У меня есть одна идея относительно того, где могут быть деньги, но она основана... - Бог мой, вы это признаете! - Конечно. Она основана на умозаключениях и логических посылках, которые я сделал, а не на каких-либо фактах, которые я, по вашему мнению, утаиваю. Это относится не только к похищению Вэйла и к местонахождению денег, но также к смерти мистера Вэйла. Что вы скажете, если я заявлю вам, что он убит с заранее обдуманным намерением, и я почти уверен - кем и почему? - Я бы сказал, что вы позируете. И не в первый раз. Если у вас имеются доказательства, я хочу их знать, и немедленно. Есть у вас доказательства? - Нет. - Тогда оставайтесь с вашими умозаключениями и логикой. - Он взял свою шляпу. - Вы совершенно правы, я обо всем расскажу Дрэперу. - Он поднялся. - Но если бы он знал вас так хорошо, как я... - Кремер повернулся и вышел. Я последовал за ним в прихожую. Он захлопнул за собой дверь. Я вернулся в контору и спросил Вулфа: - Значит, вы почти уверены?.. Откуда у вас возникла идея, что... - Позови Сола, - рявкнул он. Я открыл дверь в смежную комнату и позвал Сола. Вулф спросил: - Мистер Хлад ушел? Сол кивнул. - Минут пять он пытался подслушать, о чем вы тут разговаривали, но удостоверившись, что стена звуконепроницаема, ушел. - Мне нужен Фред. Если мистер Парселл дома, Фред, конечно, должен быть где-нибудь там. Привезите его как можно скорее. - Он посмотрел в мою сторону. - Арчи, мне нужен мистер Теддер и Орри. Тоже как можно быстрее. Не задерживайся у Фрица. Я сам запру за вами дверь. - Мне возвращаться? - спросил Сол. - Да. Идите. Мы ушли. Глава 12 Конечно, я не мог позвонить в дом Вэйлов, позвать к телефону Ноэля и сказать, что его хочет видеть Вулф. Во-первых, он мог не пойти без хитроумных разговоров с моей стороны. Во-вторых, Вулфу был нужен и Орри, он, конечно, последовал бы за Ноэлем, но кто знает, вдруг потерял бы его в толпе? И, в-третьих, Сол должен был отправиться туда же за Фредом, а стоимость такси одинакова, что для двоих, что для одного. Поэтому мы вместе дошли до Десятой авеню и поймали такси. Было одиннадцать часов двадцать три минуты солнечного воскресного утра, теплого для конца апреля, когда мы остановились перед домом э994 по Пятой авеню, рассчитались с таксистом и вышли. Когда мы выполняем задание, то метод вступить в контакт с нашим сотрудником, ведущим слежку, известен всем нам. Мы просто-напросто помахали рукой белке на дереве и направились вдоль по улице. Не успели мы сделать и двадцати шагов, как на противоположной стороне улицы из-за стоящей у обочины машины появился Фред. Он подошел к нам показал, что появись мы часом раньше, он еще был бы в церкви. - Тебя и церковь не исправит, - сказал я. - Парселл показывался? - Нет. - А что Орри? - Его объект появился в десять пятьдесят и увел его за собой. - Фред посмотрел на Сола. - А твой прибыл в одиннадцать пятнадцать в машине и вошел в дом. Значит, ты хоть раз в жизни позволил объекту оторваться? - Нет, - сказал я, - Сола отозвали. Теддер уехал или ушел пешком? - Пешком. Повернул на Семьдесят восьмую улицу. Орри был на хвосте. А в чем дело? Что-нибудь случилось? - Господь бог этого не знает, а знает мистер Вулф. Всем велено собираться на совещание. - Я повернулся к Солу. - Если ты и Фред отправитесь сейчас к нам, можете почитать Библию, пока я привезу Теддера и Орри. На второй полке сверху, ближе к левой стороне. Я думаю, где мне начать искать Теддера. Мне лучше думается, когда я разговариваю. - Мы не можем помочь тебе думать, - сказал Сол, - но можем помочь тебе найти его. Конечно, реши он взять такси, то в воскресенье легко мог бы подхватить машину прямо здесь, на Пятой авеню. Если же он счел, что на Мэдисон-авеню он сумеет поймать такси быстрее, то не свернул бы на Семьдесят восьмую улицу. Но если у него имеется машина и она стоит в гараже на Семьдесят восьмой, то... - Нет, - перебил его Фред. - Четыре машины стоят в гараже на Восемьдесят второй улице. Я видел три из них. Как я уже говорил, у Фреда замедленная реакция, подайте ему время, и он соберет кучу самой различной информации, которая может оказаться полезной. - Ладно, - сказал я, - спасибо за то, что вы помогли мне думать. Это был шанс из тысячи, но он был единственный. Я повел их на юг. Теперь я знал, где он может быть. Но если вы рассчитали неправильно и там его нет, то мы с тем же успехом можем отправиться домой и распевать псалмы, пока не позвонит Орри. Пошли к Семьдесят восьмой улице, и затем на восток по Мэдисон-авеню, остановился перед заведением Барни и сказал: - Вполне можно было бы сперва подать знак Орри, чтобы он присоединился к нам. Но когда я приведу... - Вот и он, - сказал Сол. Я обернулся. Орри вышел из подворотни и направлялся к нам через улицу. "Хорошо, когда кто-нибудь думает за тебя", - сказал я и вошел в бар. За стойкой было пусто - все же воскресенье; несколько человек сидело за столиками и в кабинах, но над перегородкой дальней кабины я увидел торчавшую голову и направился туда. Ноэль сидел перед нетронутой тарелкой с жареной индейкой и полупустым стаканом в руке. Он поднял на меня голову, заморгал и пропищал: "Вот тебе на, черт возьми!" Я улыбнулся. - Это не просто счастливая случайность, - сказал я, - это судьба. Когда я узнал, что вы ушли из дома, я вовсе не подумал о том, куда вы могли пойти, а просто начал шагать и вдруг очутился перед баром Барни, вошел, и вот вы здесь! Ну как, поговорили с вашей родительницей! - Нет, - он допил стакан и поставил его на стол. - Я хотел подняться к ней сразу же после завтрака, но потом решил, что лучше немного обождать. Решил подготовиться, продумать все, что вы говорили. Вот и пришел сюда, в ту же сам