урное настроение, нельзя же срывать зло на мне... Я всего лишь пару раз обращал ваше внимание на тот факт, что иметь клиента нам бы не мешало. Я не хочу сказать, будто наше положение безвыходное, что мы сидим на мели, так что вам надо хвататься за первое же предложение и получить жалкую тысчонку с типа, который, возможно, заработает вышку. А теперь, когда он заявляет, что собирается встретиться с Бэнсом, чтобы по-своему урегулировать вопрос о галстуке, а ведь галстук был послан мне, а не вам, вы не только не запрещаете это, вы даже не велите мне присутствовать при этом разговоре. Она также собирается туда, это ясно, как дважды два четыре, ей вы предлагаете позвонить сюда после шести вечера. Я признаю, что вы гений, но когда вы взяли у Кирка чек, у вас не могло быть ни малейшего представления, виновен он или нет, и даже сейчас вам это не ясно. Полиция, возможно, располагает неопровержимыми доказательствами. Они будут счастливы посадить вас в лужу. Галстук был послан мне, я его отдал Кремеру, вот почему я сейчас говорю с вами отнюдь не почтительно. Он кивнул: - Хорошо сказано. Прекрасная речь. - Благодарю вас. И? - Я не велел тебе сопровождать ее по той причине, что сейчас будет подан ленч. К тому же я сомневаюсь, что ты раздобудешь что-нибудь полезное. Естественно, мне придется встретиться с мистером Бэнсом и мистером Фауджером. Что касается отчаянного положения, когда я взял у мистера Кирка чек, я знал, что практически нет никакой вероятности того, что он убил свою жену, и я... - Как? Вульф покачал головой: - Ты хочешь, чтобы я все разжевал и положил тебе в рот? Тебе известно решительно все, что знаю я. Пошевели немного мозгами. Если вместо ленча ты предпочитаешь присутствовать при пустом разговоре, поступай как знаешь, я отговаривать не стану. Но не надейся, тебе не удастся заставить меня пуститься в объяснения, которые тебе совершенно не нужны. Вошел Фриц объявить о ленче, понял, какова атмосфера, и замер в дверях. Я пошел распахнуть дверь в переднюю комнату, вошел в нее и сказал Рите: - Олл-райт, миссис Фауджер. Я еду с вами. Глава VI Когда ты доволен собой и злишься на кого-то другого, все очень просто. Ты ругаешь его в глаза, если он поблизости, и за глаза, если он отсутствует, и ты предпринимаешь шаги, если и когда они тебе доступны. Когда ты злишься на самого себя, тогда еще проще: объект твоего недовольства рядом и не может удрать. Но когда ты злишься на себя и в то же время на кого-то еще, положение у тебя затруднительное. Если ты сосредоточишь внимание на одном, второй вмешивается и действует тебе на нервы. Именно таким было положение вещей, когда я отступил в сторону в прихожей здания по Хорн-стрит, предоставив Рите возможность отпереть своим ключом дверь. Пока мы с ней ехали в такси, я рассказал ей о проблеме галстука. Какая разница, услышит ли она это от меня или позднее от Кирка, а ей неплохо было знать, почему Кирк хочет повидаться с Бэнсом. Я предполагал, что Рита сначала захочет пройти в свою квартиру на первом этаже. Несомненно, любая женщина поступила бы именно так, если бы ее волосы и лицо были бы в таком состоянии, как у нее. Но ничего подобного. Она прямиком вошла в лифт, поднялась на третий этаж, там вышла и нажала на кнопку звонка квартиры мистера Бэнса. Дверь отворилась, на пороге стоял Бэнс. Его лицо не было таким гладким и ухоженным, как накануне, и одет он был иначе: скромный серый костюм, белая рубашка и простой серый же галстук. Конечно, вызов в прокуратуру и ему поубавил спеси. Он воскликнул "Рита!" и протянул руку, потом увидел мена. Не знаю, как бы он со мной поздоровался, потому что вмешался откуда-то вынырнувший Кирк. Он первым делом заявил Рите, что ей не следовало приходить. Она что-то ответила, но он ее не стал слушать, тоже увидев меня. - Очень рад, что вы здесь. У меня нет полной ясности в отношении того, что мне говорил Ниро Вульф про галстук. А я как раз собирался рассказать про него Бэнсу. Рита, прошу вас, это моя забота. Но она решительно покачала головой: - Послушайте, Мартин. Это вам не следовало бы сюда приходить. Теперь мне понятно, почему полиция считает, что это сделал один из нас, значит это наша общая забота. Вам следовало бы предоставить заниматься этим делом ему, Ниро Вульфу. Ну, а вам не стоит на эту тему ни с кем разговаривать, даже со мной. Ведь я права, согласитесь, мистер Гудвин? Вы помните, я упоминал о своем дурном настроении и о его причинах, поэтому ответил не без яда: - Мистер Вульф знал, что он идет сюда... Многие называют мистера Вульфа кудесником, а к кудесникам нельзя подходить с обычными мерками. Разумеется, он заставил меня сюда поехать. Мой язык с трудом ворочался, произнося последнюю фразу. Но личные обиды должны оставаться личными и не выходить за стены дома. Бэнс недоверчиво поглядывал на меня: - Вы говорите, вас заставил сюда поехать Ниро Вульф? - Я ездил к нему, - объяснил Кирк. - Он сообщил мне про галстук. Именно об этом я и хочу вас спросить. Вы припоминаете, что когда-то дали мне один из... Задребезжал звонок. Я стоял между дверью и Бэнсом и отошел в сторону, пропуская его к выходу. Он отворил дверь, в прихожую вошел мужчина, осмотрелся и произнес: - Что, никак гости? Ну, Джимми, нашли же вы время принимать у себя гостей! Я сказал "пропищал", потому что именно таким голосом его наделила природа, и это не был притворный фальцет, который по телефону велел мне сжечь галстук. Надо признаться, этот тоненький голосок не вязался с высоким ростом, широкими плечами и красивым мужественным лицом вошедшего. - Это не гости, Поль, - сказал Бэнс, но Поль уже был подле Риты: - Моя маленькая, ты настоящее пугало. У тебя устрашающий вид. И тут же повернулся к Кирку: - А посмотреть на вас, Мартин, дорогой... Постойте, а почему, собственно говоря, вы еще на свободе? Наконец его взгляд обратился ко мне: - Вы из полиции? Я покачал головой: - Я не иду в расчет. На меня не обращайте внимания. - С удовольствием. Ха-ха-ха. К Бэнсу: - Я пришел спросить вас кое о чем, теперь я могу спросить всех. Знаете ли вы, что у полиции есть один из ваших шикарных галстуков с кровавым пятном посредине? Бэнс кивнул: - Да, знаю. - Где они его раздобыли? И почему изводили меня бесконечными вопросами о том, не утащил ли я его или один из дюжины в вашем стенном шкафу? Или вы им что-то такое ляпнули? - Нет, конечно. Я только сообщил, что одного галстука у меня не хватает. Он исчез. Кирк вмешался: - И вы так же сказали, что дали мне подобный галстук. Бэнс бросил на него хмурый взгляд: - Черт возьми, Мартин, я должен был это сказать, не так ли? Все равно бы они про это узнали. Это было известно не только нам двоим. - Конечно, должны были, - сказал Кирк, - я это понимаю. Но этот галстук тоже исчез. Я перерыл все свои вещи, галстука нигде нет. Значит его утащили из моей комнаты до того, как я перебрался в гостиницу, потому что я забрал с собой решительно все, что у меня имеется. Вот я и пришел спросить, не знаете ли вы... - Какое нахальство? - внезапно разъярился Поль, - какое право вы имеете задавать всем свои дурацкие вопросы? Почему вы еще на свободе? О'кей, вы ее ухлопали, она на том свете. Что за трюк вы придумали с одним из галстуков Джимми? Откуда на нем может быть пятно? - Нет, - воскликнул Кирк, - я ее не убивал. - Ох, перестаньте! Я подумал, возможно, в конце-то концов вы не такой слюнтяй, как мне казалось. Она украсила вас наверняка самой роскошной парой рогов, подобной которой не сыскать на целом свете, а вы никогда ей и пальцем не погрозили. Как будто в этом не было ничего особенного, относились к ней как к лежачей больной, окружали ее, теплом и заботой... Я считал, что более жалкого извинения ни один мужчина не может придумать, но вчера, когда я узнал, что случилось... Конечно, я слышал и читал про то, что один мужчина награждает пощечиной другого, но тут я впервые стал свидетелем того, как это случилось в действительности. Кирк ничего не сказал, он просто отвесил звонкую пощечину открытой ладонью по самодовольной физиономии Поля Фауджера, а тот, от неожиданности, тоже промолчал, но тут же нацелился кулаком в челюсть Кирка. Я не пошевелился. Поскольку Фауджер на четыре дюйма был выше и фунтов на двадцать тяжелее Кирка, я не сомневался, что зачинщик незамедлительно окажется на полу. И хотя вроде бы в мои обязанности входит защищать интересы клиентов, на этот раз, подумал я, Вульфу самому следовало бы выступить в роли защитника. Но меня, точно так же как и Фауджера, ожидал сюрприз. Ему всего лишь раз удалось задеть скользящим ударом плечо Кирка, когда тот согнулся и откинул назад голову. Не то, чтобы у Кирка чувствовалась техника. Как я догадываюсь, все дело было в том, что наконец-то Кирк делал то, о чем уже давно мечтал, и стремился отомстить за все прошлые насмешки и унижения; пока у него это получалось. Он нанес Фауджеру не менее двух десятков ударов и по физиономии, и по шее, по груди, по ребрам, правда не слишком сильных, так что тот ни разу не только не приземлился, но и не пошатнулся. Но один из беспорядочных ударов пришелся точно по носу, заструилась кровь. Настало время мне вмешаться, потому что Бэнс выпроваживал из помещения Риту, поэтому когда кровью покрылся рот и подбородок Фауджера, я захватил Кирка со спины и оттащил его назад, после чего встал между дерущимися. - Вы сейчас испачкаете себе костюм, - сказал я Фауджеру, - полагаю, вы знаете, где находится ванная комната? Он тяжело дышал. Потрогав пальцами рот, он взглянул на пальцы, увидел на них кровь, сильно побледнел и попятился. Я повернулся на каблуках. Кирк, тоже запыхавшийся, сидел на стуле, опустив голову и разглядывая косточки на сжатых кулаках. По всей вероятности, на них была содрана кожа. Бэнс таращил на него глаза, пораженный не менее Фауджера, Рита явно сияла. С раскрасневшимися щеками она была удивительно привлекательна. - Должна ли я тоже идти? - спросила она у меня. - Он нуждается в моей помощи? Вот где настоящая любовь! Мартин Великий избил ее мужа, значит Мартина надо поддержать в тяжелую минуту. С моей стороны было бы предательством сказать ей, что "увечья" Поля были пустяшными, пускай гордится своим героем. И я сказал: нет, не ходите, он справится сам. Пошел проверить руки Кирка, тоже ничего особенно страшного. - Почему вы их сразу не разняли? - требовательно поинтересовался Бэнс. - А разве не я их разнял? А с таким напористым боксером, как Кирк, быстрее не получилось. - Вот уж никогда бы не подумал... Он не договорил. - Вы сказали, что он обратился к Ниро Вульфу? - Я этого не говорил, но он действительно к нему обратился. Могу подтвердить, потому что я при этом присутствовал... Он поручил мистеру Вульфу провести расследование. Вот почему я здесь. Собираю информацию, которая установит невиновность клиента мистера Вульфа. Располагаете ли вы таковой. - Боюсь, что нет. Он снова хмурился: - Но, конечно, он невиновен. То, что тут наговорил Поль Фауджер, достойно смеха. Надеюсь, полиции он этого не сказал. Но с их опытом, я не думаю... И снова зазвякал звонок. Бэнс отворил дверь, через порог шагнул Закон. Любой человек с полувзгляда сказал бы, что это Закон, если бы даже до этого он никогда не видел и не слышал о сержанте Пэрли Стеббинсе. Сделав два шага, Стеббинс остановился, осмотрелся и увидел меня. - Да-а, - произнес он, - я так и думал. Ничего, вы с Вульфом на этот раз просчитались, быть вам в дураках... Впрочем, вы не станете долго упорствовать... Он отвел глаза в сторону и заметил вышедшего из внутреннего помещения Фауджера. - Ага, да тут все собрались. Мистер Бэнс, извините, что я прервал ваше веселье. Он подошел к Кирку: - Вы нужны в Управлении для дальнейшего допроса, мистер Кирк. Я вас заберу. Рита чуть слышно ахнула. Кирк поднял голову и посмотрел на непроницаемую физиономию блюстителя порядка. - Мой бог, я ответил на все имеющиеся у вас вопросы. - У нас появились новые. Один из них я могу задать прямо сейчас. Приобрели ли вы новую пишущую машинку в Мидтаун офис инвипмент компани, а свою старую продали девятнадцатого июля сего года? - Да. Не знаю, было ли это девятнадцатого июля, но примерно в это время. Да. - О'кей, мы хотим, чтобы вы опознали и новую, и проданную. Идемте. - Вы меня арестовываете? - Если вы предпочитаете таким образом, я могу сформулировать иначе. Важный свидетель. Или, если вы начнете спорить, я позвоню и истребую ордер на задержание, обождав в вашем обществе, пока его не доставят приблизительно через полчаса, а то и через час. Раз Гудвин здесь, мне надо держать ухо востро. Он хитрый дьявол! Кирк с трудом поднялся. - Олл-райт, - пробормотал он едва слышно. Бедняга не спал уже часов тридцать, если не больше. Рита Фауджер посмотрела на меня своими поразительными глазами. Я поклонился и вышел. Быть хитрым дьяволом хорошо и даже почетно, если бы я знал, где и как проявить свои хитрости. Я спустился вниз на лифте, не поздоровался с водителем полицейской машины, хотя мы с ним прежде встречались, пошел пешком до первой стоянки такси и велел везти меня к дому 619 на Тридцать пятой Западной улице, когда же водитель мне сказал, что это дом Ниро Вульфа, я пробормотал что-то о том, что не всякому слуху можно верить. Представляете, каково было мое состояние? Вульф сидел за столом в столовой, накладывая себе на тарелку гору своего любимого сыра. Когда я вошел, он поднял голову и вежливо произнес: - Фриц поставил для тебя почки в духовку. Я сделал три шага вперед. - Огромнейшее спасибо. Я был изысканно вежлив. - Вы, как всегда, оказались правы. Разговор был пустым. Они приставили к Кирку хвост, сюда, к гостинице и на Хорн-стрит. Когда Пэрли Стеббинс приехал на квартиру Бэнса, он знал, что Кирк находится там и не удивился при виде меня... явился он за вашим клиентом и забрал его. Они разыскали ту машинку, на которой был напечатан адрес на конверте и записка для меня. Она принадлежала Кирку, но девятнадцатого июля он поменял ее на другую. Поскольку вы все равно за едой не говорите о делах, я пойду завтракать на кухню. Я повернулся и пошел к Фрицу. На него я не был зол. Глава VII Приблизительно через четыре часа после этого мистер и миссис Фауджер находились в нашем кабинете, ожидая, когда в шесть часов Ниро Вульф спустится из оранжереи. Она сидела в красном кожаном кресле, а он в одном из желтых перед письменным столом Вульфа. К моему величайшему удивлению, на физиономии Поля Фауджера сохранилось два следа от недавнего сражения с Кирком: небольшой синяк под левым глазом и слегка распухший нос. Я не предполагал, что Кирк проявит столько силы, но, конечно, с голыми кулаками большой силы не требуется. Не произошло ничего такого, что изменило бы мое отношение или мнение. Когда я возвратился в кабинет, расправившись с сохраняемыми в тепле почками с овощным гарниром, Вульф разрешил мне доложить о состоявшемся разговоре и матче на кулаках в квартире Бэнса. Он сидел, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза, показывая, что вдумчиво слушает, но даже не хмыкнул, когда я описал роль Стеббинса, хота обычно он чувствует себя глубоко уязвленным, если его клиента забирает полиция. Когда я закончил, то не удержался и присовокупил, как это удачно, что он уверен в невиновности клиента, иначе бы новые данные о машинке могли бы его смутить. Вульф открыл глаза: - Я не говорил, что уверен в его невиновности. Я сказал, что весьма неправдоподобно, что он убил свою жену, и мое мнение до сих пор не изменилось. Любой человек мог в течение нескольких минут воспользоваться в его отсутствие машинкой. - Конечно. А когда его жена рассказала ему, что разрешила кому-то что-то напечатать на этой машинке, он пришел в такую ярость, что на следующий же день поспешил от нее отделаться. Она могла бы это подтвердить, но она мертва. Грубо сделано. Или если он поменял машинку совершенно случайно, это простое совпадение, тогда положение еще более трудное. Судьи и присяжные ненавидят совпадения, и я слышал, что вы сами не принадлежите к их горячим поклонникам. - Только когда совпадение стоит у меня на пути, а не тогда, когда оно служит моим целям. Он выпрямился и потянулся за книгой: - Не могла миссис Фауджер заставить своего мужа приехать сюда к шести часам? - Я не просил ее. Сомневаюсь. Они не из общительных, а он - не та лошадка, на которую я бы поставил. - Возможно... Он подумал и покачал головой: - Нет, все равно я должен его видеть... Попроси ее, чтобы она убедила его. Или же сам сообщи ему, что он оговорил моего клиента в присутствии свидетелей, так что он должен подписаться под извинением и отказаться от своих слов, либо на него будет подано в суд за диффамацию личности. Я жду его в шесть часов. Он открыл свою книгу. Отрезано. Я и не ждал, что он откроет свои карты, потому что он так же упрям, как и настойчив, но уж мог бы он хотя бы чуточку приоткрыть завесу. Пока я разыскивал номер телефона Фауджера и набирал его, я фактически думал, не сделать ли то, чего не делал никогда и думал, что никогда не сделаю: отступить, извиниться и попросить его бога ради объяснить в благодарность давнишнему партнеру за преданность и трудолюбие, какого черта он задумал, что у него в голове. Но, конечно, я не стал унижаться. Положив на место трубку после того, как не получил ответа на свои звонки, я вдруг вот о чем подумал: а не спросить ли Вульфа, не хочет ли он, чтобы я позвонил Паркеру. Поскольку его клиент запрятан за решетку как основной свидетель и, возможно, будет обвинен в убийстве, с его стороны было бы не только естественным, но даже необходимым прибегнуть к услугам Паркера. Но я взглянул на лицо Вульфа, когда он так уютно сидел в своем огромном кресле, уткнувшись в книгу, и отказался от этой мысли. Ведь он просто ответит "нет" и продолжит читать. Конечно, мое настроение сразу бы улучшилось, если бы я мог что-то взять в руку и швырнуть в него, но подумал кому в конечном итоге от этого было бы хуже, ему или мне, и воздержался. Поднявшись из-за стола, я ушел к себе в комнату, постоял у окна, пытаясь отыскать ту зацепку, которую я не заметил, при условии, что она была одна. Вся беда была в том, что у меня было дурное настроение. Ты можешь работать, когда злишься, можешь есть и спать, а вот ясно думать не можешь. Затем я увидел Вульфа уже без двух минут шесть, когда подъемник доставил его вниз из оранжереи, и он вошел в кабинет. Звонок о клевете возымел действие. На пятый раз, когда я звонил Фауджерам, в самом начале пятого, мне ответил Поль, и я выложил ему это. По телефону его писк больше походил на тот, который велел мне сжечь галстук, но, конечно, этого и следовало ожидать. Голос по телефону, если только ты его как следует не знаешь, звучит странно... Поль сказал, что приедет. А через час позвонила Рита. Она была слишком возбуждена, чтобы быть практичной. Она хотела знать, не звонил ли нам Кирк, не предприняли ли мы что-то, а если да, то что именно, и не нужно ли Кирку нанять адвоката. Продолжая злиться, я ей сказал, что за клиента отвечает Вульф, а не она, что Кирку, разумеется, потребуется адвокат, если и когда ему предъявят обвинение, и что мы к шести часам ожидаем ее мужа... Когда она сказала, что ей это известно и что она тоже приедет, я заметил, что она могла бы посидеть спокойно дома. Я грублю людям только тогда, когда грублю самому себе или же когда они сами на это напрашиваются. Должен сознаться, что она не напрашивалась на грубость, просто я сорвал на ней свое дурное настроение. А вот Вульфу нагрубить ничего не стоит... Войдя в кабинет, он обогнул красное кожаное кресло, пробираясь к своему столу, кивнул Рите, уселся, посмотрел прищуренными глазами на ее супруга и отрывисто бросил: - Вы Поль Фауджер? Очень трудно так же гавкнуть в ответ, коли у тебя писклявый голос, но Фауджер приложил массу стараний, чтобы у него получилось не менее впечатляюще: - Вы Ниро Вульф? - Да. Это вы убили эту женщину? Я сразу понял, когда впустил их в дом, что Фауджер продумал свое поведение. Легко увидеть, когда человек действует по "подстрочнику". Неожиданный вопрос несколько озадачил его, ответ получился бледным. - Вы прекрасно знаете, что нет. И знаете, кто это сделал, или должны знать. - Возможно, не знаю. А вы? Фауджер посмотрел на жену, на меня и снова на Вульфа: - Вам бы хотелось это услышать в присутствии свидетелей. Да? Олл-райт, я не в силах что-либо доказать, да и потом это не моя работа, а полицейских. Но я не собираюсь ничего подписывать. Я уже говорил Бэнсу, что мне не следовало бы этого говорить, жене повторил то же самое. Спросите у нее. Он повернулся ко мне: - Только вы один еще слышали меня. Поэтому я заявляю, что поскольку ничего не доказано, мне не следовало распускать свой язык. Снова Вульфу: - Вот и все. А теперь попробуйте меня привлечь к судебной ответственности за диффамацию личности! - Фи! Вульф взмахнул рукой, отбрасывая такую возможность: - Я никогда и не собирался вас привлекать, мне просто надо было вызвать вас сюда. Я хотел вам кое-что сказать и спросить кое о чем. Во-первых, вы болтун. Возможно, вы можете знать, что мистер Кирк не убивал жены, но вы никоим образом не можете знать, что он ее убил. Вот и получается, что либо вы осел, либо убийца, если не то и другое одновременно. Он повернул голову: - Арчи, двадцатидолларовую бумажку. Я подошел к сейфу, достал требуемую купюру и вручил Вульфу, но он покачал головой: - Отдай деньги миссис Фауджер. И Полю: - Ваша жена будет судьей нашего пари... Ставлю двадцать против одного, что мистер Кирк не убивал своей жены. - Пари принято! - заявил Фауджер, достал бумажник, вытащил из него деньги и протянул их мне. - Держите у себя, Гудвин. Моя жена могла бы их потратить. Полагаю, если суд его осудит, вопрос будет решен? Должен ли я буду дожидаться решения апелляционного суда и прочей чертовщины? Рита явно не слушала его. Возможно, она давно усвоила искусство слушать его, не слыша. Она во все глаза смотрела на Вульфа: - Вы ведь не шутите, нет? Вы действительно верите в это? - Я надеюсь выиграть это пари, мадам! Глаза его оставались прикованными к Полю Фауджеру: - Что касается вас, сэр, давайте посмотрим, насколько вы уверены. Я бы хотел задать вам несколько вопросов, которые намекнут вам, на чем основаны мои ожидания... Но, конечно, я не стану вас удерживать, если вы предпочтете немедленно уйти. Фауджер рассмеялся. Было бы правильнее сказать, что он захихикал, но уж как-то не хочется говорить такое про мужчину в расцвете сил. Так что он "рассмеялся": - Черт побери, разве я не заключил с вами пари? Валяйте, задавайте вопросы. Впрочем, вы уже спросили, не убил ли я ее. На это я ответил. Вульф кивнул: - Но вы не просто зритель, вы находитесь не среди публики, а на сцене. Известно ли вам про конверт, который пришел вчера утром по почте мистеру Гудвину, и о его содержимом? - Да, знаю. От Бэнса и моей жены. - Тогда вам понятно, внимание сосредоточено на вас четверых, и мое внимание, и полиции. У всех вас имелась возможность, любого из вас миссис Кирк могла к себе впустить днем в понедельник, а у мистера Кирка имелся собственный ключ. Орудие убийства, бутылка водки, находилась под рукой. Что в отношении мотива? Давайте подумаем об этом. Именно мотив я и хочу с сами обсудить. Вы хорошо знакомы с этими тремя людьми и их взаимоотношениями между собой и с миссис Кирк. Ваши изобретательные шаги по аннулированию обвинения в клевете показывают, что у вас находчивый и живой ум. Предлагаю вам потренировать его. Начнем с вас. Если вы убили миссис Кирк, каков был ваш мотив? Фауджер произнес слово, которое не принято употреблять в приличном обществе, в особенности же в присутствии дам, а поскольку мои записки может прочитать какая-нибудь леди, я его упускаю. После него Фауджер нашел необходимым пропищать: - Я не убивал! - Знаю. Хорошо, если желаете, я сформулирую свой вопрос иначе: если бы вы убили миссис Кирк, каков бы был ваш мотив? Вы остались здесь выслушать мои вопросы, потому что вам любопытно. Я тоже человек любопытный. Каков бы был ваш мотив? Не сомневаюсь, что какой-нибудь да у вас нашелся бы. Вам не надо стесняться присутствия вашей супруги, именно она информировала меня о вашей близости с миссис Кирк. Когда я высказал предположение, что ее убили вы, она сказала - нет, вы пустышка. Это верно? Фауджер посмотрел на Риту: - Это что-то новое, моя маленькая. Пустышка. Тебе следовало мне это сказать. Оригинальное определение... К Вульфу: - Конечно, у меня мог бы иметься мотив для того, чтобы ее убить. Я могу назвать четырех мужчин, которое могли бы это сделать, а с Кирком пять. - И каков был бы ваш мотив? - Все зависит от того, когда. Два месяца назад это было бы, скажем так, ради своего здоровья. - А в понедельник? Это не пустая болтовня, мистер Фауджер. В понедельник? - Для меня как раз болтовня... В понедельник мотив был бы иным. Вновь ради собственного здоровья, но в противоположном смысле. Вы меня понимаете? В прямо противоположном. Нужны разъяснения? - Нет, благодарю вас. С вами достаточно. Если бы ее убила ваша жена, каков бы был ее мотив? - Вот это мысль! Поль Фауджер усмехнулся: - Это мне по душе... Мы не дотрагивались друг до дружки почти целый год, и она мечтала о том, чтобы я вернулся. Я пустышка, но во мне масса шарма. Сейчас я не проявлю его за ненадобностью, но не сомневайтесь, он у меня имеется. Я смотрел на Риту, потому что мне уже было тошно смотреть на этого напыщенного гуся, и но выражению ее лица я был готов поспорить, что она думала о том же самом, что и я: что Поль Фауджер был один на миллион. Он и правда не имел понятия о том, как его жена относится к Мартину Кирку. Тон его, самоуверенный, самовлюбленный, говорил об этом яснее всяких слов. И я еще раз посмотрел на него. Такой болван был способен равнодушно раздробить бутылкой водки череп женщины, отправиться в ближайший бар и заказать себе там пару рюмок водки же с тоником. Очевидно, Вульфу пришла в голову аналогичная мысль, потому что он спросил: - Вы не можете предложить другого мотива для вашей жены? - Нет. Разве этого недостаточно? Ревнивая жена. - Бывали прецеденты. Полагаю, мистер Кирк не представляет трудности. Поскольку вы думаете, что он ее убил, вы должны знать почему. - Как и вы. - Правильно. Он не мог больше мириться с ее неверностью, не мог окончательно уйти от нее, потому что был от нее без ума, и в то же время не мог ее переделать, поэтому он воспользовался единственным выходом, так как сам хотел продолжить жить. Вы согласны? - Разумеется. И это имеет прецеденты. - Совершенно верно. Остается один мистер Бэнс, и, как мне кажется, он представляет трудность, но уповаю на вашу сообразительность. Если он ее убил, то почему? Фауджер покачал головой: - Тут потребовалось бы нечто большее, чем сообразительность. Вы можете совершенно спокойно вычеркнуть Джимми Бэнса. Ведь он все еще надеялся. - На что надеялся? - Получить ее. Она же давным-давно вскружила голову бедняге Джимми и держала его на поводу. А он не терял надежды. - Мистер Кирк говорил мне, что его жена считала мистера Бэнса симпатичным старичком - это его фраза, но довольно нудным. Фауджер усмехнулся. Сказать по правде, в первый же раз, когда я увидел его усмешку, я решил, что никогда не буду так отталкивающе усмехаться. - Откуда Мартину знать правду? Все-таки она ему не все рассказывала. А вот мне решительно каждый пустяк, она даже хвасталась своими приключениями. Дразнить Джимми доставляло ей огромное удовольствие. Нудный старичок, будь я неладен! Когда ей бывало скучно, она поднималась наверх, якобы поиграть на пианино, а в действительности, чтобы изводить Бэнса, соблазнять его, каждый раз отказывая в близости. Конечно, тут был известный расчет. Он первый начал к ней приставать, а ведь дом-то принадлежал ему, ей здесь нравилось, вот она и играла с ним. - Но он продолжал надеяться? - Разумеется, ей это было нетрудно сделать. Если бы вы знали Бонни, - черт побери - она бы без труда вскружила вам голову, морочила бы вам голову, как хотела, а вы не теряли надежды. Перед Бонни не устоял бы ни один мужчина! - Сообщили ли вы об этом полиции? - Вы имеете в виду, о Бэнсе? Нет, с какой стати? Я даже не знаю, зачем вам-то я об этом рассказываю. - Я вызвал вас на откровенный разговор. Вульф откинулся назад и пару раз глубоко вздохнул. - Я вам весьма обязан, сэр, а я не люблю быть должным. Сэкономлю наши деньги... Будем считать, что наше пари не состоялось. - Ничего подобного! - запищал Фауджер. - Желаете смыться, не уплатив проигрыша? - Нет, хочу показать свою признательность. Ну что же, деньги вернуть я всегда успею. Вульф повернулся к Рите: - Мадам, мне повезло, что вы приехали ко мне с мужем. Нас будет трое, если получится так, что возникнет необходимость оживить его память в отношении того, что он мне говорил. Иногда люди предпочитают как можно быстрей забыть сказанное. Предлагаю вам все записать и... Я слушал только вполуха. Теперь, когда я понял, в какую мишень целится Вульф, я наверняка должен сообразить, что именно заставило его сделать такой выбор, и я тоже закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Если вы уже разыскали пропущенное, что я охотно допускаю, и считаете меня недотепой, пожалуйста, учтите то, что все четыре пункта относятся к тому времени, когда тело еще не было обнаружено. Один пункт я разгадал через полминуты, но этого было недостаточно, а к тому времени, когда я открыл глаза, Фауджер уже вышел из кабинета, а Рита что-то болтала, поднявшись с кресла. Вульф выразительно посмотрел на меня. Как он воображает, я не только хорошо разбираюсь в женской психологии, но и умею с ними обращаться, что по меньшей мере смешно. Не стану описывать как я справился со своей задачей и выпроводил ее из дома, потому что менее чем за два часа снова проявил свою невыдержанность и грубоватость. Когда я возвратился в кабинет, заперев за ними входную дверь, мне многое хотелось сказать, но Вульф сидел откинувшись в кресле с закрытыми глазами, у него двигались одни только губы, и я тихонько пробрался к своему столу. Когда мы бываем одни, я отрываю его от любого занятия, если мне необходимо, но "гимнастика для губ" у меня пользуется огромным уважением. Если Вульф втягивает в себя губы и тут же вытягивает их вперед, повторяя без конца эту операцию, он настолько напряженно думает, что даже если бы я его окликнул, он бы меня не услышал. Иногда гимнастика продолжается всего несколько секунд, в другой раз очень долго. В данном случае минуты три, не меньше. Он открыл глаза, выпрямился и проворчал: - Нам потребуется помощь миссис Фауджер. Я вскочил: - Возможно, мне удастся ее догнать. Дело срочное? - Нет. После обеда. Не вертись. - Слушаюсь, сэр. Я сел, но не мог удержаться, чтобы не похвастать: - Теперь я поравнялся с вами. Решение вы основываете на двух пунктах Правильно? - На четырех. - В таком случае, я пару упустил. В моем активе только его телефонный звонок и то, что он позволил мне оставить у себя галстук. Что еще? - Только семь галстуков. Почему? - Ох, действительно! Я с невольным восхищением посмотрел на него: - О'кей. И? - Ну... взять бы для примера тебя самого. Имеются ли у тебя какие-нибудь вещички, которые составляют как бы часть твоей жизни? Всякое старье, памятные пустяки, которые ты хранишь в запертом ящике? Отдашь ли ты один из них кому попало? - Не-ет. Я задумался: - У-гу, ясно... Но все четыре пункта не убедят членов жюри в том, что он убийца, и я сомневаюсь, чтобы они могли убедить Кремера или окружного прокурора хотя бы задержать голубчика. - Нет, конечно. Нам надо хорошенько потрудиться, прежде чем мы будем готовы для беседы с мистером Кремером. То, что нам необходимо для доказательства, вообще может не существовать, а если и существует, то его, возможно, не удастся обнаружить... Наш единственный ресурс... Раздался дверной звонок. Я поднялся, вышел в прихожую, глянул, вернулся в офис и заявил: - Что за ерунда? Кремер. - Нет! - Не хотите ли досчитать до десяти? - Нет. Признаюсь, мне всегда бывает очень приятно отвести задвижку, приоткрыть дверь на длину цепочки и сказать через щель полицейскому инспектору, что мистер Вульф занят и просил его не беспокоить. Немудреные радости частного детектива. Но на этот раз они мне не достались. Я был всего лишь в паре шагов от двери, когда из кабинета услышал громкий вопль. Вульф отзывал меня назад, я повернулся и пошел к хозяину. Что теперь он придумал? - Приведи его! - поступила команда. Звонок опять задребезжал. - Может быть, на этот раз вы посчитаете до десяти? - Нет. Приведи его. Я пошел. Мы настолько давно знакомы с инспектором Кремером, что мне достаточно одного взгляда через наше стекло, чтобы определить, вступил ли он на военную тропу или объявлено временное перемирие, так что я знал, что пока боевой топорик зарыт, еще до того, как впустил его в дом. Он даже поздоровался со мной, а такое случалось нечасто. Конечно же, шляпу свою он мне не доверил, это было бы уже слишком, но он снял ее, пока шел через прихожую. Когда он кипит, шляпа остается на голове. По тону его голоса, когда он здоровайся с Вульфом, можно было предположить, что он бы протянул руку для рукопожатия, если бы не знал, что последнее не в привычках Вульфа. - Опять на улице жара, - сообщил Кремер, усаживаясь в красное кожаное кресло, на самый краешек, и вертя в руке шляпу. - Я просто заглянул к вам на минуточку по дороге домой. Вам хорошо, вы всегда дома, поэтому возвращаться домой вам не нужно. Я внимательно посмотрел на Кремера. Неправдоподобно! Он шутит? Вульф хмыкнул: - Почему же, иногда я выхожу из дома... Не хотите ли пива? Вполне логично. Если Кремер держался как гость, Вульф должен был вести себя как хозяин. - Нет. Благодарю. Приятели. - Всего пара вопросов, и я пойду. Окружной прокурор почти что решил арестовать Мартина Кирка по обвинению в убийстве. Кирк сегодня пробыл у вас час с лишним. Вы работаете на него? - Да. Кремер положил шляпу на столик возле локтя. - Не стану притворяться, будто явился сюда, чтобы преподнести вам что-то существенное, вроде рекомендации незамедлительно избавиться от убийцы. Честно говоря, мне кажется, что прокуратура слишком спешит на этот раз. У меня есть несколько оснований так думать. И факт, что вы согласились иметь Кирка своим клиентом, если не играет решающей роли, то все же одна из причин. Вы не имеете дело с мошенниками и убийцами, независимо от того, сколько бы они ни заплатили, и коли вы беретесь расследовать дело человека, подозреваемого в убийстве, значит вы считаете, что можете его обелить. Я сказал - у меня пара вопросов, вот второй. Если я вернусь в Управление вместо того, чтобы спешить к ужину домой, и попробую убедить окружного прокурора повременить, можете ли вы сообщить мне что-нибудь, чтобы подкрепить свою просьбу. Один уголок рта Вульфа едва заметно приподнялся, его манера улыбаться. - Новый подход, мистер Кремер. Довольно прозрачный. - Ничего подобного. Это комплимент. Я бы не прибегнул к нему ни с каким другим частным сыщиком, кроме вас. Я не пытаюсь вас обвести вокруг пальца, а спрашиваю совершенно откровенно. - Понятно. Едва ли это возможно... Вульф сосредоточенно уставился прищуренными глазами на уголок своего письменного стола и потер нос. Чистое притворство. Он что-то придумал, иначе бы не стал звать меня назад из прихожей. Представление продолжалось секунд десять, затем Вульф посмотрел в лицо Кремеру и сказал: - Я знаю, кто убил миссис Кирк. - Угу. Окружной прокурор тоже думает, что он знает. - Он ошибается, у меня есть предложение. Думаю, вы уже разговаривали с мистером Бэнсом, Джеймсом Невиллом Бэнсом. Если вы пошлете своего человека к нему на квартиру в десять часов вечера сегодня, чтобы тот привез его к вам, и задержите его у себя, пока я или мистер Гудвин вам не позвоним, я дам вам достаточно материала, чтобы убедить окружного прокурора, что он не должен задерживать мистера Кирка ни под каким соусом. Кремер вздернул подбородок: - Бэнс? Бэнс? - Да, сэр. - Мой бог! Он смотрел на меня, но видел только мужественное открытое лицо. Кремер вытянул из кармана сигару, медленно вставил в рот, прикусил губами и снова вытащил. - Вы прекрасно знаете, что я не пойду на это. Задумали нелегально забраться в его квартиру? Именно для этого вам надо на время его оттуда удалить. - Всего лишь ваше предположение. Могу вас заверить, что никакого незаконного вторжения или проникновения не будет. Вообще никаких незаконных действий. - Тогда я не понимаю... Усаживаясь поглубже в кресло, инспектор выронил сигару, они упала на пол. Он этого даже не заметил. - Нет. Бэнс уважаемый гражданин, занимающий почетное положение в обществе. Вы должны поделиться со мной своими планами. Вульф кивнул: - Готов это сделать. Не сообщать вам факты, поскольку они вам уже известны, а просто кое-что разъяснить. Вам бы это не потребовалось, если бы вы не сосредоточили все внимание на мистере Кирке. Известны ли вам все подробности эпизода с галстуком?.. Как мистер Гудвин получил его по почте, телефонный звонок и визит к мистеру Бэнсу? - Да. - Тогда внимание. Четыре пункта. Первый - телефонный звонок. Он раздался четверть двенадцатого. Вы считаете, что звонил мистер Кирк, притворившись мистером Бэнсом. Но это неприемлемо или, во всяком случае, неправдоподобно. Как бы он осмелился? Ему же наверняка было известно, что мистер Гудвин, как только получил конверт и вскрыл его, тут же либо позвонил бы мистеру Бэнсу, либо поехал бы к нему. Нет, ему звонить и представляться Бэнсом было бы непростительной глупостью. Кремер заупрямился: - Вы не учитываете, в каком он был состоянии... Он просто об этом не подумал. - Хорошо, не станут отрицать такой возможности. Второй пункт. Когда мистер Гудвин пошел повидаться с Бэнсом, он показал ему записку и конверт и разрешил взять в руки галстук для осмотра. Бэнс был в полнейшем недоумении. Вы знаете, что было сказано и сделано. Бэнс проверил галстуки в стенном шкафу и выяснил, что галстук, посланный по почте мистеру Гудвину, принадлежит ему. Но когда мистер Гудвин потребовал его ему вернуть, он отдал свою вещь без колебаний. Нелепо. Кремер покачал головой. - Я этого не считаю. Тело еще не было обнаружено. Он подумал, что кто-то решил над ним пошутить. - Фу. Один из его галстуков исчезает из стенного шкафа, его персональная почтовая бумага и конверт используются для того, чтобы их отправить, частному детективу с объяснением от его имени, затем телефонный звонок, и у него это настолько не пробудило ни любопытства, ни раздражения, что он, совершенно спокойно, разрешает мистеру Гудвину забрать и галстук, и конверт, и бумагу? Глупости! - Но именно так он поступил. А если он убил миссис Кирк, тогда почему это не глупости? - Потому что это было составной частью хитро задуманного, но все же довольно бессмысленного плана. Вульф взглянул на часы: - Сейчас у меня нет времени, чтобы вдаваться в его подробности, через несколько минут будет подан обед. План был дурно замыслен и дурно осу