Но Жозефина молчала, занятая мыслями, которые проносились в ее голове и заставляли не спешить с ответом. Разумеется, все это выглядело красиво: богатство, покой, семейная идиллия и Америка... - Кто знает, может, я скажу "да"; но, может быть, это будет и "нет"! Дайте мне время подумать. Диксон встал и торжественно заявил: - Милая и прелестная девушка, вы здесь у себя дома, оставайтесь у меня столько, сколько хотите, я надеюсь только, что БЫ пожелаете остаться здесь хотя бы до сегодняшнего вечера. Ровно в час мы с вами вместе пообедаем, а сейчас я оставляю вас наедине с вашими мыслями. Американец попрощался, объяснив девушке, что его ждет ежедневная тренировка. Несколько минут спустя Жозефина действительно услышала, как возле дома заурчал спортивный автомобиль. Старая служанка также ушла за продуктами для обеда, и Жозефина осталась одна во владениях американца. Девушка осмотрела сверху донизу слегка претенциозную виллу, а затем вышла прогуляться в чудесный сад, раскинувшийся за домом. Да, жизнь здесь должна была течь спокойно и умеренно. В этой загородной тиши воздух был по-особенному чист, атмосфера, царившая здесь, резко отличалась от той, что была в квартале Ла-Шапель. Утонченные манеры флегматичного Диксона настолько отличались от грубой бесцеремонности Лупара, что Жозефина задумалась. Жозефина проходила самую густую часть парка и собиралась было повернуть на узкую аллею, как из ее груди вдруг вырвался крик. Перед ней стоял Лупар! Небрежно держа руки в карманах, Лупар неторопливо подошел к Жозефине и посмотрел ей прямо в глаза. - Как дела, крошка, - сказал он. Затем после небольшой паузы, во время которой уличная проститутка не могла вымолвить ни слова, он добавил: - Я вижу, отлично, но не думаю, что это продлится долго! - Лупар, - залепетала Жозефина дрожащим голосом, - не убивай меня, что я такого сделала? Бандит ухмыльнулся: - Ну ты и обнаглела, Жозефина, сердечко мое, я тебе сейчас напомню! Мало того, что ты подвязалась работать на "контору" и плести на меня сети с "мусье" Жювом, так ты еще бросаешься на шею первому попавшемуся коту. Жозефина упала на колени на густую траву газона. Ей ничего не оставалось, как склонить голову перед Лупаром, когда тот обвинял ее в предательстве. Она почувствовала угрызения совести и сейчас с ужасом поражалась, как она могла согласиться выдать своего любовника и давать на него показания в полиции. Искренняя в проявлении чувств, она приходила в отчаяние при мысли, что Лупар мог быть арестован из-за нее. Да, Лупар был прав, упрекая ее, она заслужила наказания... Признавая первые упреки, которые высказывал ей ее любовник, Жозефина, с другой стороны, принялась горячо защищать себя от нападок в неверности. - Да, может, я поступила неправильно, что отправилась в этот ночной ресторан, разговаривала с боксером, приехала к нему домой... но Лупар, поверь мне, между нами ничего не было, здесь тебе не в чем упрекнуть меня. Лупар покачал головой. Было заметно, что на самом деле он не так сердит, как это хотел показать. Лупар разглядывал свою любовницу скорее с любопытством, чем с гневом. Он прервал Жозефину, равнодушно бросив ей: - Интересно, когда бы ты залезла к нему в постель, завтра, послезавтра? - Ах, Лупар, не говори так, не говори со мной таким тоном, лучше нагруби мне, ударь... Скажи, Лупар, - настойчиво продолжала она, нежно прижимаясь к бандиту, - неужели ты нисколько меня уже не любишь? - Ладно, поговорим об этом позже: ты будешь повиноваться мне беспрекословно, поняла? Сердце Жозефины сжалось, ей хорошо были знакомы эти вступления: наверняка Лупар замышлял опять какое-то черное дело! - Но как ты проник сюда? - спросила она, скрывая сильное любопытство. - Решительно котелок твой совсем не варит, - наконец ответил, ухмыльнувшись, Лупар... - Что за идиотский вопрос? Ты сама как приехала сюда? - Я... на машине Диксона. - А кто за вами следил? Жозефина молчала, не зная, что сказать в ответ. - Я спрашиваю тебя, кто ехал за вашей машиной? - Да... никто! - Никто? - улыбка исказила лицо главаря банды. - А что делал Жюв в такси, которое катило за вами? Из груди Жозефины вырвался крик изумления. Лупар, очень довольный собой, продолжал: - А что же делал Лупар? Хитрец Лупар устроился сзади, на рессорах такси, в котором, развалившись на сиденье, ехал добрейший господин Жюв, знаменитый инспектор Сыскной полиции! Вот так малышка, все очень просто! Бандит шутил, значит, к нему опять вернулось хорошее настроение. Жозефина бросилась к нему на шею и поцеловала. - Ах, я люблю только тебя, - горячо зашептала она, - тебя единственного. Между нами любовь на всю жизнь... до самой смерти. Послушай, мне противно здесь находиться, уведи меня отсюда, хорошо? Лупар освободился от нежного объятия. - Погоди, - заявил он, - здесь еще есть работа. Поскольку ты здесь, как у себя дома - так тебе сказал американец, - надо этим воспользоваться... Ты останешься в этом доме до вечера. Приходи на Центральный рынок к пяти часам, меня не ищи, я буду переодет и подойду к тебе сам. Там ты расскажешь мне, где он хранит бабки, твой любимый боксер. Мне нужен подробный план дома, отпечатки ключей, короче все, ты понимаешь меня? Впрочем, на сегодня я приготовил еще кое-что новенькое для Жюва и его дружков... и в этом ты мне тоже поможешь. Жозефина не расслышала последних слов, в лицо ей бросилась краска, на висках выступили капли пота, а сердце ее сжалось от мучительного беспокойства: до сих пор преданная и покорная, не задающая лишних вопросов, она вдруг почувствовала огромный стыд при мысли, что ей придется делать то, что ей приказывал ее любовник. Но Лупар не допустил бы, чтобы обсуждали его распоряжения. Он никогда не повторял приказ дважды. Бандит в знак примирения запечатлел на лбу Жозефины короткий поцелуй и тут же исчез. Жозефина осталась стоять одна среди огромного парка поместья. Сидя в салоне на первом этаже друг против друга, Фандор и Диксон пили чай. Было четыре часа дня. Боксер, всегда открытый прессе, сердечно принял журналиста, который пришел, как он заявил, взять у него интервью для газеты "Капиталь" о предстоящем матче с Джо Сэмом. Спортсмен подробно рассказывал репортеру о своих тренировках, режиме, весе его боксерских перчаток и тысяче других деталей, исключительно важных с профессиональной точки зрения, а Фандор тщательно записывал все это в свой блокнот. - Но... - подмигнув, спросил у боксера Фандор, - чтобы поддерживать форму, необязательно быть целомудренным, как монах, не правда ли, Диксон? Американец улыбался своей широкой улыбкой. Не говорил ли уже ему Фандор, что он видел его как раз накануне вечером во время ужина в "Крокодиле" в компании одной очаровательной дамы? На самом деле Фандор, выполняя поручение Жюва, выдумал это интервью, чтобы проникнуть в дом к американцу и постараться увидеть Жозефину, если та еще там находилась. Фандор пытался по какому-нибудь признаку, оброненному слову выяснить, какие отношения поддерживали между собой боксер и уличная проститутка, выдававшая себя за полусветскую даму. Фандору нужно было также выяснить, встретились ли Жозефина и Диксон случайно, а следовательно, были ли они незнакомы друг с другом до вчерашнего дня или встречались ранее. Одним словом, важно было узнать, принадлежит Диксон или нет к таинственной банде, главарем которой, конечно же, был Лупар. Диксон, болтливый, как все влюбленные, рассказал обо всем, что пережил за эти два дня, о сомнениях Жозефины, ее сдержанном, корректном поведении. Американец воздвигал в своих речах Жозефину на такой пьедестал, что Фандор временами с трудом сдерживал себя, чтобы не расхохотаться, хотя, с другой стороны, он начинал спрашивать себя, не принимает ли боксер его за круглого идиота. Американец, ничего не замечая, продолжал предаваться своим несбыточным мечтам и, казалось, не пытался скрыть своего намерения увезти Жозефину с собой в Америку. Неожиданно он встал и предложил Фандору: - Идемте, я познакомлю вас с ней. Обойдя весь дом, американец выбежал в парк, продолжая звать: - Финета, мадемуазель Финет, Жозефина... Фандор сидел в салоне, размышляя над тем, какой оборот принимают события, когда вернулся американец. Он был один. Это уже был совсем другой человек: с печальным лицом, потухшими глазами, низко опущенной головой. Удрученный и расстроенный, он потухшим голосом произнес: - Красавица ушла, не сказав мне ни слова! Мне так грустно!.. Долго не задерживаясь, Фандор через минут пять покинул опечаленного влюбленного и вскочил в трамвай, увозящий его в центр города. Он узнал для себя не больше, чем знал до посещения виллы американца. Глава XXIII. Осведомительница - Жюв, я устал... Вот уже два дня, как я не могу остановиться хоть на минуту. После ночи, которую я провел в поисках Лупара в "Крокодиле", вчерашний день я был все время на ногах. Сегодня я решил: ничего не делать и отдыхать! - Сигарету, Фандор? - Да... В то же время следует, если вы согласны с моей точкой зрения, как можно быстрее двигать на Севр, чтобы взять Диксона под плотное наблюдение. - Ты так считаешь? - А вы нет, Жюв? - Я этого не говорил... - Однако по вашему виду не скажешь, что вы придерживаетесь моей точки зрения. - Но на какие факты ты опираешься, утверждая, что Диксона надо взять под наблюдение? - Их очень много... - Например? - Что мы знаем о Диксоне? Что он оказался в ресторане в определенный момент, чтобы увезти Жозефину у нас из-под носа так, что мы ни к чему не смогли придраться... - Но что мы можем вменить в вину Диксону? Что он был знаком до этого с Жозефиной? Это не преступление с его стороны... - Может, вы правы, Жюв, может быть, я слишком спешу с выводами, но просто я не вижу, что мы можем еще сделать... все нити оборваны: Лупар в бегах, Шалек исчез, что же касается Жозефины, то не думаю, что мы ее увидим очень скоро! Слушая журналиста, Жюв стоял у окна и наблюдал за прохожими, снующими по улице. - Фандор! Жюв прервал речь журналиста и с хитринкой в голосе подозвал его к окну. - Что там такое, Жюв? - Иди, посмотри сам! Пальцем Жюв показывал на то, что вызвало у него интерес. - Глянь, вон там! Возле омнибуса, та, которая собирается перейти улицу... Журналист прыснул со смеху: - Вот это да? - Ты видишь, Фандор, никогда не надо загадывать. - Какой удар? Ну что, Жюв? - Что ну что? - Мы не спешим за ней в погоню? Вы не собираетесь ее арестовать? Фандор произносил эти слова уже возле двери рабочего кабинета Жюва, готовый выскочить из квартиры. Жюв, напротив, оставался спокоен, продолжая наблюдать в окно. - Гнаться за ней? Но, сорванец ты мой дорогой, неужели ты считаешь, что она могла случайно оказаться на этой улице? - Конечно... - Сейчас ты убедишься, что это не так. Смотри, она переходит улицу, идет прямо к дому. Отлично! Она вошла в дом. Заверяю тебя, что через пять минут Жозефина будет сидеть в этом кресле, возле которого я поставлю лампу, чтобы лучше видеть ее лицо... Фандор никак не мог справиться с изумлением. - Как, Жозефина наносит вам визит после всех этих событий! Жюв, мне кажется, я начинаю понемногу терять голову. Может, вы ей назначили встречу сами? - Нет... - Во всяком случае, ей известен ваш адрес? - Здесь ты прав. Когда мы ее с пристрастием допрашивали в префектуре, я заметил, что она испытывает настоящий страх, когда находится в стенах этого заведения... Чтобы вызвать у нее больше доверия, я продолжил беседу у меня дома... и, как видишь, сейчас это пригодилось! Вот только что она собирается нам сообщить? Размышления полицейского прервал слуга Жан, который, войдя в комнату, объявил: - Пришла одна дама, месье, она не захотела назвать своего имени и ждет сейчас в гостиной... - Пусть войдет, Жан. Через несколько секунд в комнату входила посетительница. - Здравствуйте, мадемуазель, - сердечно поздоровался Жюв, - что заставило вас подняться в такую рань? Любовница Лупара, которая стояла сейчас посреди комнаты, ничего не отвечала, а только дрожала всем телом... - Присаживайтесь же, Жозефина! Я думаю, вас не стесняет мой друг Фандор? Этот юноша нем как могила и, кстати, он только что рассказывал мне очень много хорошего о вашем друге Диксоне. - Вы его знаете, месье? - Немного, - отозвался Фандор, - а вы, мадемуазель, давно с ним знакомы? - Нет, всего три дня. Я как раз познакомилась с ним в "Крокодиле"... - И он вам понравился? - Мы оба понравились друг другу! Я скажу больше, я была очень, очень рада, что познакомилась с ним в тот день... - Почему? - спросил Жюв. - Неужели вы не понимаете, господин Жюв, мы поднялись в зал вслед за Лупаром, так, потом его там не оказалось. Я все время дрожала от страха... - Но ничего же не случилось? - Не случилось?.. Ну вот, я уверена, что сейчас вы не доверяете мне. - Да нет же, нет. - Да, да! Вы думаете, что я вас надула, во всяком случае, подложила вам свинью... - Это вы сами, мадемуазель, не можете отрицать, - заметил, улыбнувшись Фандор, - вы уехали с Диксоном... - Я объяснила вам, почему я так поступила. - Полегче, Фандор, не обижай нашу даму. Жозефина нашла себе друга и забыла о нас. Поистине не за что на нее сердиться... И самым естественным тоном Жюв продолжал: - А сейчас, моя дорогая Жозефина, расскажите, что привело вас к нам? - Но... ничего! - Давайте, раскрывайте ваши карты. Не взяли же вы, в конце концов, на себя труд подняться ко мне только ради того, чтобы оправдать себя в наших глазах? Жозефина видела, куда клонит инспектор: - Да, именно так, чтобы оправдать себя, да, верно, господин Жюв... После небольшой паузы Жозефина добавила: - Есть еще кое-что... - Ну-ка, ну-ка! - Да, но я прошу вас, господин Жюв, поклянитесь, вы не расскажете никому, что я вам сейчас скажу. - Неужели все так серьезно? - Да, это очень серьезно, господин Жюв. Вы сами увидите! Короче, я хочу вам помочь... - Помочь? - вставил Жюв, который, казалось, не придает особого значения словам девушки, хотя на самом деле жадно впитывал все, что она говорила. - Господин Жюв, я хочу вам помочь арестовать Лупара... - Ого! - присвистнул журналист. Полицейский красноречивым взглядом попросил Фандора помолчать. - Это очень любезно с вашей стороны, милая Жозефина, но если наша операция пройдет так же, как это было в "Крокодиле"... - Нет, нет... Сейчас вы наверняка его сцапаете. - Где же он сейчас? - В данный момент, не знаю, но послезавтра вы найдете его в Ножане. - В Ножане? Какого черта он там будет делать, ваш Лупар? Вот что я случайно узнала. Лупар со своими людьми отправится в Ножан, на улицу Шармиль, дом 7. Он готовит какое-то грязное дело, я точно не знаю, какое именно... Господин Жюв, я рассказала вам все, что я знаю, но не просите меня сказать, как я это узнала, я не могу, не могу этого рассказать... Единственное, что я могу сказать, Лупар поедет в Ножан послезавтра, в два часа... - Над вами посмеялись, прекрасная Жозефина... Лупар посмеялся над вами, так как у меня нет и тени сомнения, что он специально передал вам эти сведения. Глядя в лицо растерявшейся молодой женщине, Жюв продолжал: - Фандор, ты согласен со мной? Ты можешь допустить, что Лупар и его банда могут средь бела дня отважиться пойти на дело? Какое дело, во-первых? - Я точно не знаю, мне кажется, что-то связанное с ограблением. Их будет человек пятнадцать возле особняка, хозяева которого отправились путешествовать, они будут помогать, в случае опасности, бежать своим дружкам. Остальные... боже, остальные в это время будут чистить дом!.. Они, должно быть, давно готовились к этому. Борода, наверное, тоже будет там... - А Лупар? - Да, и Лупар тоже, я вам уже сказала. Естественно, они постараются изменить свою внешность. В таких случаях, впрочем, у Лупара всегда на лице черная маска... Кстати, именно по этому признаку вы и сможете его узнать... - Ну ладно, если нам нечего будет делать послезавтра, мы прогуляемся в Ножан, не так ли, Фандор? - Как хотите, Жюв. - Только вот что, дорогая моя Жозефина, мне хочется предупредить вас заранее: если вы рассказываете нам тут небылицы, не думайте, что вы сумеете оставить нас в дураках. - Господин Жюв! - запротестовала девушка. - Ладно... ладно... Пока Жозефина подымалась с кресла, Жюв добавил: - Существует, впрочем, один способ проверить вашу искренность... Итак, вы сказали, Лупар назначил операцию на два часа? Ну так вот, Жозефина, будьте в половине второго на вокзале в Ножане. Если мы встретим Лупара там, где вы говорите, мы его арестуем, но если мы его не встретим... Голос полицейского стал суровым и Жозефина мысленно закончила его фразу: "Если мы его не арестуем, то тогда арестованы будете вы..." Вслух она произнесла: - Вы возьмете его... И поспешно, доверительным тоном, любовница Лупара добавила: - Только, вы знаете, господин Жюв, и вы тоже, господин Фандор, нам не надо находиться вместе на вокзале. Если кто-нибудь догадается, что я вас навела... Вы говорите, что вы меня все равно найдете, если я оставлю вас в дураках, но его дружки, они тоже найдут меня из-под земли, если заподозрят неладное! Но Жюв и Фандор в два голоса успокаивали свою добровольную осведомительницу: - Не волнуйтесь... никто никогда не узнает... Жозефина собралась уходить. Итак, ее дело сделано, Жюв и Фандор поедут в Ножан, Лупар останется доволен. - Да, еще я хотела вас предупредить, - сказала Жозефина на прощание, глядя больше на Фандора, - я не могу сказать ничего такого, просто Лупар ненавидит вас, одного и другого, на вашем месте я была бы очень осторожна... После того как каблучки Жозефины застучали по лестнице, Жюв, сложив руки на груди, задумчиво произнес: - Странно! Странно! Искренне ли говорит эта женщина или же она смеется над нами? Нет, скорее всего, первое! Слишком это опасная игра с ее стороны, если она хочет заманить нас в ловушку. И потом, что означает ее последнее предупреждение? И, шутливо погрозив Фандору пальцем, Жюв добавил: - Хе-хе, как она смотрела на тебя, когда предостерегала от опасности! Неужели... Глава XXIV. Загадочное объятие - Алло! Алло! Мгновенно проснувшись, Жюв бросился к телефону; за окном уже было совсем светло, часы показывали семь, но Жюв все еще спал, так как накануне он лег очень поздно. Разбуженный телефонным звонком, Жюв рассеянно слушал, что ему говорят, отвечая односложно и машинально повторяя слова своего собеседника. - Да, это я... Жюв... Как вы сказали?.. Сыскная полиция... Хорошо... А, отлично... Это вы, господин Авар? Прекрасно, спасибо... Да, я свободен... Ого! Это любопытно... Следов преступления не обнаружили?.. Разумеется, еще прошло мало времени... Договорились, хорошо... Рассчитывайте на меня... Нет, ничего особенного... Я еду туда... Буду держать вас в курсе... Жюв в спешке оделся, спустился на улицу и на бульваре Сен-Жермен сумел поймать пустое такси. - Пожалуйста, любезный, - обратился он к водителю, - отвезите меня в Севр, там, где начинается холм, на котором стоит Бельвю, только быстро, договорились? Жюв оставил машину у подножья холма Бельвю, а сам поднялся по склону пешком, направляясь к элегантной вилле американца Диксона. В этот утренний час дорога была пустынна. По всему было видно, что соседи еще не знали о происшедших в доме боксера событиях, которые показались начальнику Сыскной полиции достаточно серьезными, чтобы поручить Жюву лично прибыть на место происшествия. Вокруг было настолько тихо и спокойно, что, не будь полицейский осведомлен, он ни за что не смог бы догадаться, что находится рядом с местом, где произошло преступление. Действительно, по телефону Жюв узнал, что на вилле Диксона имело место драматическое и загадочное покушение, правда, господин Авар не мог сообщить о каких-либо подробностях этого покушения. Тем временем Жюв, войдя через ворота на территорию виллы, увидел, как к нему спешит человек в форме жандарма: - Командир отделения Севрской жандармерии Дюбуа! - Что здесь случилось? Инспектор подходил к подъезду дома. - Если вы не возражаете, господин инспектор, подождите немного. Не стоит идти сейчас в дом: господин Диксон в настоящий момент отдыхает и доктор категорически запретил тревожить его. - Его состояние действительно тяжелое? - Судя по словам доктора, нет, не очень. - Послушайте, расскажите мне всю эту историю с самого начала, ничего не опуская, но давайте мне только факты, только одни факты. Жандарм повел Жюва за дом, и они прошли в беседку, обвитую зеленью; другой жандарм, сидевший в беседке и писавший за столом, при виде инспектора почтительно поднялся. - Мы как раз заканчиваем составлять протокол, - заявил командир отделения жандармерии, - но может быть, сначала вы хотите ознакомиться с показаниями свидетеля? Жюв взял из рук жандарма документ и прочел: - Мы, нижеподписавшиеся, Дюбуа, командир второго отделения пешей жандармерии, размещающегося в Севре, и Вердье, жандарм, получили сегодня утром, 28 июня, в 6 часов 35 минут от господина Оливетти, коммерческого служащего, проживающего в Бельвю, следующее заявление. С новой строки в кавычках красивым круглым почерком жандарма было записано заявление названного Оливетти: "Выйдя из своего дома в 6 часов с четвертью и направляясь на вокзал, чтобы сесть в поезд, который отправляется оттуда в 6 часов 42 минуты и которым я каждый день езжу к месту своей работы, я проходил через холм Бельвю. Когда я дошел до вершины парка Брэмборион, за несколько метров до виллы номер 16, которая, как я знал, с некоторых пор принадлежит господину Диксону, американскому боксеру, я услышал выстрел из пистолета и одновременно шум разбитого окна, осколки которого падали на что-то твердое, скорее всего, на каменное покрытие. Остановившись из осторожности, я оглянулся вокруг, чтобы посмотреть, не старается ли кто-нибудь скрыться в окрестностях виллы, я ничего не заметил, но услышал еще три пистолетных выстрела, прозвучавших почти один за другим, которые, как мне показалось, раздавались со стороны дома господина Диксона. Через несколько секунд я подошел к этому дому и увидел, что окно, расположенное с правой стороны передней части дома, было разбито, а осколки стекла устилали террасу с битумным покрытием, которая находится прямо перед домом. Потом все затихло; поблизости никого не было, и я решил позвонить в дверь, но никто не отозвался. Тогда я подумал, что это, возможно, бродяги, которые решили поразвлечься, разбивая окна в домах. Я собрался, таким образом, продолжить свой путь, чтобы не опоздать на поезд, как вдруг мне показалось, что из дома доносятся какие-то невнятные, едва уловимые крики. Дверь, ведущая в сад, была закрыта на ключ, кроме того, у меня не было желания проникать на территорию имения одному и без оружия. Вместе с тем, опасаясь, не произошло ли какое-то несчастье или преступление, я побежал в участок жандармерии и сделал в присутствии командира отделения жандармерии вышеупомянутое заявление. " Командир отделения жандармов подкрутил усы и, посмотрев на своего подчиненного, словно наказывая тому подтвердить его слова, а если будет необходимо, поправить его, начал свой отчет: - Сразу после заявления господина Оливетти мы, жандарм Вердье и я, отправились на холм Бельвю к упомянутому дому в сопровождении господина Оливетти. При общем осмотре дома мы убедились в точности рассказа свидетеля. Мы сразу же вошли в сад. Дверь сада, выходящая на улицу, была закрыта не на замок, как заявил господин Оливетти, а на простую задвижку с внутренней стороны, которая открывалась рукой. Таким образом, мы без труда смогли пройти до самого подъезда дома; там, однако, мы столкнулись с препятствием, входная дверь в дом была закрыта и выломать ее было невозможно. Громко крикнув несколько раз в надежде, что жильцы дома откликнутся, мы вдруг четко расслышали, как кто-то стонет; мы услышали крик "на помощь!", доносившийся без сомнения из комнаты на втором этаже, окна которой были разбиты. Тогда я сказал Вердье: - Нужно залезть в это окно с помощью лестницы. Вердье мне ответил: - У меня нет лестницы. - Я ему сказал... Жюв нервно перебил: - Дальше, капрал, что было дальше? Нашли вы лестницу или нет? Проникли вы в эту комнату? - Совершенно верно, господин инспектор... - заметил Дюбуа, немного сбитый репликой Жюва, - и потом, после того как мы нашли пострадавшего, мы вызвали доктора Плассэна. С того времени до момента, когда прибыли вы... - Сейчас не так быстро, капрал, мы подошли к самой интересной части этого дела. Будьте как можно более точны. Итак, я повторяю: вы нашли лестницу, приставили ее к стене, поднялись оба по ней, сначала вы, конечно, капрал, а за вами жандарм? - Именно так и было, господин инспектор. - Добравшись до окна, вы посмотрели внутрь комнаты: что вы там увидели? - Мы ничего не увидели, господин инспектор, мы лишь по-прежнему слышали, как кто-то стонет и зовет на помощь. - Ну а дальше? - Дальше, - продолжал капрал, вновь обретая уверенность в голосе, - через дыру в разбитом окне я протянул руку, чтобы открыть оконную задвижку. Открыв окно, я, затем Вердье, мы прошли в комнату. Это оказалась спальня, в которой, с первого взгляда, ничего необычного мы не заметили... - А со второго? - спросил Жюв. - Мы придерживаемся той же точки зрения, господин инспектор! - ответил капрал, бросив взгляд на своего подчиненного, словно для того, чтобы убедиться, что тот разделяет его мысли. Жюв молчал, и командир отделения жандармерии решил продолжить: - Вместе с тем, пока Вердье открывал занавески, я прошел вглубь комнаты и обнаружил лежащего на кровати человека, раздетого, который, казалось, мучался из-за сильной боли... Я уже знал, что это господин Диксон, который снимает этот дом. Господин Диксон смог едва вымолвить несколько слов, он не мог даже пошевельнуться! Он был не укрыт, и я мог заметить, что его плечи, руки, а также грудь покрыты кровоподтеками и красными пятнами на коже... На круглом ночном столике валялся револьвер, из которого совсем недавно были выпущены все шесть патронов... - Так! - сказал Жюв. - Что было потом? - Я подумал, - заявил капрал, - что в первую очередь следует позвать доктора. Господин Оливетти, который остался стоять возле дома, вызвался сходить за доктором Плассэном, живущим неподалеку. Пять минут спустя, когда пришел доктор, я воспользовался его присутствием, чтобы отправить своего жандарма в участок, откуда, как мне сказали, аджюдан [Аджюдан - унтер-офицерский чин в полиции (Прим. переводчика)] позвонил в префектуру полиции, чтобы сообщить о случившемся. - Вы осмотрели дом? - Признаюсь, нет, господин инспектор, еще нет, но сейчас нам будет легко это сделать, так как, обыскивая карманы в одежде жертвы нападения, мы обнаружили в них связку ключей. - Жертвы нападения! - воскликнул Жюв. - Что заставило вас предположить, что на господина Диксона напали? - Право, с того момента, как он закричал "на помощь", - быстро ответил капрал, - можно было сразу предположить, что кто-то на него напал! Жюв перевел разговор в другую плоскость: - Чтобы ввести доктора в дом, вы, наверное, открыли ему дверь и, проводя его через дом, должно быть, видели мельком другие комнаты, лестницу, лестничную площадку... Капрал покачал головой: - Нет, господин инспектор, он тоже поднялся по лестнице; моим первым намерением действительно было выйти из спальни господина Диксона через дверь, соединяющую ее, возможно, с другими комнатами второго этажа. Но я обнаружил, что эта дверь была закрыта на ключ. Мне это показалось довольно странным, так как если господин Диксон стал жертвой покушения, то нападавший должен был, по всей вероятности, проникнуть через дверь... Но она была закрыта. Тогда я решил, что должен оставить все как есть, ничего не трогая. - Вы поступили совершенно правильно, - заявил Жюв с довольным видом, - действительно, для следствия очень важно установить, открывал ли кто-нибудь дверь после того, как произошло покушение, или же она оставалась закрытой. Можно, конечно, допустить, - продолжил Жюв, - что она была закрыта первый раз Диксоном, когда он ложился спать, затем опять почему-то им открыта и вновь закрыта, но... ладно, мы вернемся к этому позже... Идемте посмотрим на пострадавшего... - Доктор сказал, господин инспектор, что он даст знать, как только господин Диксон будет в состоянии давать показания. Тем не менее, если господин инспектор настаивает... - Нет, - проворчал Жюв, - у нас есть время. Осмотрим пока дом... Да, капрал, в доме слуг нет? Это дом кажется совсем необитаемым! - Я уже узнал кое-что на этот счет, господин инспектор. Опросив осторожно соседей, я выяснил, что американец Диксон живет здесь один. Из слуг у него только старуха-домработница, которую хорошо знают и уважают в округе. Эта женщина приходит на службу не раньше девяти утра. По всей видимости, она должна вот-вот прийти, поскольку, наверное, ни о чем еще не подозревает. - Хорошо, - сказал Жюв, - предупредите меня, как только она придет... Подождите ее здесь, в саду. Жандарм и инспектор, вооружившись ключами господина Диксона, без труда открыли главную входную дверь, ведущую в комнаты первого этажа. Рядом со спальней, где лежал Диксон, находилось что-то вроде темной комнаты, дверь которой была распахнута настежь. На полу валялись листы бумаги, письма, разбросанные документы. - Ну конечно же! - сказал Жюв. - Вот что было мотивом преступления! Подойдя ближе, они увидели довольно большой стальной сейф, вделанный в стене, который был взломан, или, точнее сказать, местами разобран, местами распилен. "Работал мастер", - подумал Жюв. Определив, что мотивом преступления было ограбление, теперь было важно установить, кто же совершил это ограбление. Жюв осмотрел пол в темной комнате, подобрал две-три бумаги, на которых он заметил следы, затем замерил что-то, записал в свою записную книжку и вышел из дома. Когда инспектор собирался осмотреть сад, его окликнул жандарм Вердье, карауливший возле дома: - Господин инспектор, доктор говорит, что господин Диксон проснулся. Жюв быстро вернулся назад и, не трогая по-прежнему закрытую дверь спальни, поднялся по лестнице в комнату, где лежал боксер. Полицейский с облегчением вздохнул, когда врач ему объявил: - Это только ушибы, господин Жюв. Правда, ушибы серьезные, можно сказать, тяжелые. Господин Диксон может поблагодарить себя за то, что имеет мышцы такой необычайной силы. Если бы не это, я уверен, что, судя по тому сжатию, которое пришлось выдержать его телу, от него осталась бы одна каша! - Ну и ну! - сказал про себя Жюв. Казалось, он уже слышал что-то похожее. Ему на ум пришла смерть леди Белтам... - Расскажите мне, господин Диксон, все подробности пережитой вами трагической ночи. Вы, наверное, вчера вечером ужинали в Париже? - Нет, месье, я ужинал здесь, но с пяти до семи часов я провел довольно интенсивную тренировку, готовясь к матчу, который я должен... который я должен был, - поправил он себя с оттенком грусти в голосе, - провести завтра... Ах, кому это будет на руку, так это Джо Сэму... Сэм ничего не потеряет, если матч отменят... - Вы считаете, что ваш соперник, этот Джо Сэм, способен устроить вам ловушку, чтобы вам было трудно встретиться с ним лицом к лицу на ринге? Нет, Джо Сэм был, без сомнения, в боксе его самым яростным соперником, поскольку и один, и другой оспаривали титул чемпиона мира, но черный спортсмен был человеком честным и мужественным. - После ужина, господин Диксон, чем вы занимались? - Я разделся; после того как моя домработница ушла, я закрыл ставни, двери, поднялся наверх и... - У вас привычка закрывать дверь вашей спальни на ключ? - Да, - ответил Диксон. - В котором часу вы легли в постель? - Около десяти. - Что было потом? - Ну, я сразу же заснул и крепко спал, но посреди ночи меня разбудили какие-то странные звуки: казалось, кто-то царапает по моей двери. Я крикнул один раз и ударил по перегородке комнаты... - Зачем? - спросил удивленный Жюв. - Дом этот сухой и не очень старый, но я подумал, что по водостоку могли подняться крысы. Услышав эти царапания, мне показалось, что это были крысы, и я просто начал шуметь, чтобы их отпугнуть. - Вы не подумали о том, чтобы встать с кровати? - Нет, шум прекратился, и я заснул снова... - Дальше? - Через пять или пятнадцать минут я опять проснулся. На этот раз я услышал шум шагов в коридоре, на лестничной площадке второго этажа... - Я надеюсь, - предположил Жюв, - на этот раз вы все-таки встали, чтобы сходить посмотреть, что там происходит? - Я действительно собрался это сделать, - продолжал рассказ американец, - когда внезапно почувствовал, как что-то коснулось простыни и подкралось к моему телу. В одно мгновение я был связан, скручен, как сосиска. Пытаясь освободиться, я вытащил правую руку, приклеенную, как и левая, плотно к телу, и протянул ее к ночному столику, но вдруг что-то сильно ударило меня в бок, и я около десяти минут изо всех сил боролся с ужасным, чудовищным и загадочным объятием, которое сдавливало меня все сильнее и сильнее... - Лассо! - тихим голосом предположил доктор Плассэн. - Это... то, что вас сдавливало, вы можете определить, что это было такое? Есть ли у вас какие-нибудь мысли на этот счет? - Я ничего не могу сказать... Я помню только, что испытывал при соприкосновении с тем, что меня душило, ощущение сырости, холода... - Ага, ясно, смоченное водой лассо, - сказал доктор. - Известно, что веревка, смоченная водой, имеет способность сжиматься сама по себе... - Вы, должно быть, предприняли невероятные усилия, чтобы не быть раздавленным, разбитым? - Нечеловеческие усилия, господин инспектор. Как уже сказал доктор, если бы не мои стальные мускулы, я был бы растерт в порошок. - Так... так... - заметил Жюв. - Прекрасно! - Действительно, вы находите? - Я хотел сказать, это соответствует тому, что я предполагал, - объяснил Жюв. - В вашем сейфе хранилась большая сумма денег? - Меня ограбили, да? Все кончено, я погиб! Скажите, месье, это правда? Отчаяние боксера было столь велико, что Жюв пожалел, что так прямо задал ему вопрос. Но отступать было некуда, и он утвердительно качнул головой. - Сто тысяч франков, месье, у меня взяли сто тысяч франков! Поверьте, мне ужасно не повезло. Я обычно кладу деньги в банк... Я получил эту сумму всего четыре дня назад! Да, сейчас я помню, что, пока я боролся с этой... с этим душившим меня чудовищем, я слышал, как кто-то расшагивал по темной комнате, где хранился сейф... - Спокойнее, спокойнее, - заметил доктор, - у вас может подняться температура, и я буду вынужден прервать беседу. Жюв взмолился: - Еще несколько секунд, доктор, пожалуйста, дайте нам закончить... это очень важно... Чем закончилось ваша борьба? - Через минут десять я почувствовал, что мои путы ослабли. Но в тот же миг я ощутил такую острую боль, что, вытянувшись на кровати, потерял сознание! - Значит, с тех пор вы не вставали? - Ни на одну секунду. - Дверь вашей спальни, таким образом, оставалась закрытой на ключ всю ночь? - Да. - Что вы скажете о разбитом окне и выстрелах из револьвера? - Это стрелял я, чтобы позвать людей. - Я так и думал, - сказал Жюв. Полицейский встал со стула, опустился на четвереньки и принялся тщательно осматривать ковер. На нем он не нашел никаких следов, но на коврике перед кроватью, который был сделан из шкуры белого медведя, инспектор обнаружил, что местами шерсть какая-то клейкая, словно поверх нее прошло что-то влажное и липкое. Жюв вытащил свои карманные ножницы, отрезал маленький пучок склеившейся шерсти и осторожно положил его в бумажник. Затем инспектор подошел к двери спальни, которую скрывала бархатная портьера. Отодвинув ткань, он не смог сдержать крик изумления: в нижней части двери было просверлено отверстие, примерно пятнадцать-двадцать сантиметров в диаметре; эта дыра поднималась на расстояние около десяти сантиметров от поверхности пола и была похожа на что-то вроде прохода для кошек. - Это вы распорядились просверлить отверстие в двери? - Нет, я никогда его не видел, я не знаю, что это такое. - Я тоже, - быстро отозвался Жюв, - но догадываюсь об этом. Доктор Плассэн при открытии полицейского воскликнул: - Ну вот! Я же говорил, это лассо! Именно им чуть не задушили господина Диксона и протащили его как раз через это отверстие. - Да, - выдавил из себя Жюв таким тихим голосом, что никто не расслышал его слов, - но я думаю, что гаучо, который мог бы так ловко бросить свое лассо по такой траектории, еще не родился на свет. Глава XXV. Ловушка "Черт, уже двенадцать! Не опоздать бы на встречу с Жозефиной..." Жюв широким шагом спускался с холма Бельвю. "Как же мне добраться? Я сказал Фандору быть ровно в половине второго на вокзале в Ножане... А сам... Уже начало первого, а я еще в Севре. " Жюву повезло с трамваем Лувр-Версаль, в который он проворно запрыгнул и прошел затем на второй этаж: "В конце концов, нельзя сказать, что я даром потратил утро, но все-таки ничего интересного я не обнаружил... Поскольку Диксона чуть не убили во время ограбления, то, значит, Жозефина, по-видимому, сказала правду и он не является сообщником бандитов?" Возле ворот Сен-Клу трамвай остановился, и Жюв воспользовался этим, чтобы выйти и поймать такси: - В Ножан, на вокзал, и, пожалуйста, быстрее. Водитель кивнул головой. Такси проехало какую-то сотню метров, а Жюв уже не находил себе места: "Черт возьми, так я никогда не успею!" Наклонившись к водителю, он крикнул ему: - Давайте быстрее, черт возьми! Вы что, не умеете водить? - Дело в том, месье, что я не горю желанием заработать штраф за превышение скорости? - Не думайте о штрафах, дружище... Давайте, скоростное обслуживание... - Но... - Гоните же! Я из Сыскной полиции!.. Волшебное слово в очередной раз произвело свой эффект. Водитель прибавил газу. "Ух, - подумал полицейский, когда такси, сделав крутой вираж на небольшой площади, останавливалось возле вокзала в Ножане, - ровно без четверти два. " Жюв заканчивал рассчитываться с водителем, когда из зала ожидания ему навстречу выскочил Фандор: - Ну как, Жюв? Что-нибудь новенькое? - Да, новостей куча. Где Жозефина? - Еще не приехала. - Черт! - Это подтверждает мои подозрения. - Да, вряд ли мы сегодня ее увидим... - Каков ваш план сражения, Жюв? - Мой план сражения, как ты говоришь, малыш Фандор, очень прост. Скоро наступит время, когда наши молодцы должны будут приступить к осуществлению своего замысла. Мы отправимся, таким образом, на улицу Шармиль и там спокойно будем ждать, наблюдая, действительно ли готовится ограбление. Улица эта упирается в тупик, и поэтому прийти они могут только с одной стороны... Если они действительно заявятся, то я постараюсь вычислить Лупара и броситься на него. Придется, конечно, побороться, но, поскольку в это время ты сделаешь мне, Фандор, такое удовольствие и начнешь орать что есть мочи "убив