Пьер Сувестр И Марсель Аллен. Трагический исход --------------------------------------------------------------------- Книга: П.Сувестр и М.Аллен. "Трагический исход. Жокей в маске" Перевод с французского М.Маландиной Издательство "Навука i тэхнiка", ООО "Этоним", Минск, 1993 OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 11 декабря 2002 года --------------------------------------------------------------------- В очередном выпуске популярной серии "Фантомас" читатели вновь встретятся с полюбившимися героями - инспектором Жювом и журналистом Жеромом Фандором, которые преследуют неуловимого Гения преступления. Содержание Глава 1. ОТЕЦ И СЫН Глава 2. В БУРЮ Глава 3. ОДНОРУКИЙ Глава 4. СПЛОШНЫЕ ЗАГАДКИ ВЕЧЕРА Глава 5. СТРАСТНАЯ МЕЛОДИЯ Глава 6. ТАИНСТВЕННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ Глава 7. КЛИЕНТЫ РАТОДРОМА Глава 8. ЗАГАДОЧНЫЙ ОСОБНЯК Глава 9. ЖАП... ЖАП... Глава 10. ЧЕЛОВЕК ПО ПРОЗВИЩУ "ЖАП" Глава 11. НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ И ВСТРЕЧИ Глава 12. НЕОБЫЧНЫЕ ВИДЕНИЯ Глава 13. НОВЫЕ ЗАГАДКИ Глава 14. БОЛЕЗНЬ ЖАПА Глава 15. ГНЕВ ФАНТОМАСА Глава 16. ВСАДНИК, ВНУШАЮЩИЙ СТРАХ Глава 17. УБИЙСТВО Глава 18. ОТЦЕУБИЙСТВО Глава 19. СЕРЬЕЗНОЕ ОБВИНЕНИЕ Глава 20. НЕПРЕДВИДЕННЫЙ ТАЙНИК Глава 21. ГАДУ И БАРОН Глава 22. УЖАС Глава 23. СМИРИТЕЛЬНАЯ РУБАШКА Глава 24. КОНЕЦ МЕЧТЫ Глава 25. ПОВЕЛИТЕЛЬ И ВЛАСТЕЛИН Глава 26. ПОБЕДА ФАНТОМАСА Глава 1 ОТЕЦ И СЫН Фантомас воскликнул: - Ну как, Владимир, хорошенькое дельце я придумал? Они посмотрели на небо, затянутое тучами, в котором, подгоняемый штормовым ветром, плыл воздушный шар, только что поднявшийся с Булонского аэродрома. В сгущающихся сумерках над бушующим морем шар уносил с собой двух людей, осужденных ими на смерть, их заклятых врагов - Жюва и Фандора. Зрелище было ужасным, Владимир и Фантомас остались довольны друг другом. Надо было видеть главаря преступного мира: задыхаясь и сотрясаясь от гнева, он осыпал злобными и пренебрежительными словами побежденных противников. Находящийся недалеко от него Владимир с некоторых пор на глазах у всех вел двойную игру, перевоплощаясь то в виконта де Плерматэна, то в рабочего Мориса, присматривающего за воздушными шарами в торговом доме Лагранж. Тем временем Фантомас сделал шаг к Владимиру, и тот пошел ему навстречу. Владимиру казалось, что его тянут какие-то чудодейственные силы, исходящие от некоронованного короля преступного мира. Владимир устремился вперед, перешагнул через канаты и сетки воздушных шаров, лежащих на земле, но внезапно остановился, остолбенев от ужаса, не в состоянии произнести ни слова. У его ног лежало безжизненное окровавленное тело женщины... Это был труп виконтессы де Плерматэн, законной супруги князя Владимира. Он смотрел на нее, теперь уже неподвижную, с остекленевшими глазами, с зияющей раной в горле. Это была та женщина, на которой он женился при дворе Глотцбурга, столицы Гессе-Веймара; женщина, которую он, может быть, даже любил! Фантомас убил ее несколько минут назад, наказав за предательство, отомстив за то, что она сообщила Жюву и Фандору, где находились он и Владимир. Человек, называвший себя рабочим Морисом, случайно задев ногой мертвое тело, остановился как вкопанный в смятении чувств, не решаясь идти дальше. Что же касается Фантомаса, то он не испытывал никаких угрызений совести, и в то время, как Владимир стоял неподвижно, король преступного мира, наклонившись над бренными останками своей несчастной жертвы, привлек Владимира к своей груди. Фантомас прикоснулся губами ко лбу молодого человека, и голосом необычайно нежным и умиленно растроганным неуловимый маэстро ужасов произнес совсем тихо: - Сын мой, мое дитя! Владимир, казалось, очнулся от своих грез и, инстинктивно отступив назад, вырвался из объятий этого страшного человека, который только что признался ему в своем отцовстве. - Фантомас! Фантомас! - произнес Владимир, побледнев. - Что вы сказали? Разве это возможно, что я... Фантомас решительно перешагнул через труп женщины и приблизился к Владимиру, оба машинально прислонились к гондоле большого воздушного шара, удерживаемого на земле с помощью тяжелых мешков с песком. Король преступников взял руки молодого человека и до боли сжал их. - Владимир, - произнес он, - ведь ты мой сын! Конечно, это странная история, но когда я узнал подробности, она меня очень взволновала. Я тебе сейчас объясню, почему я так надолго затерял твой след, не знал даже о твоем существовании. Но счастливый случай свел нас, и теперь связанные чувством любви, переполняющим наши сердца, мы будем непобедимыми королями всей вселенной! Я вижу, - продолжал Фантомас, опустив руку на плечо Владимира, - что ты унаследовал мою дерзость и силу, в твоих жилах течет моя кровь! Тем временем как Владимир вопреки своей воле внутренне содрогался и чувствовал, как какая-то сверхъестественная сила воодушевляет его, призывая к смелым свершениям, Фантомас добавил: - Весь мир принадлежит нам! Посмотри-ка, - говорил он, указывая на труп княгини, - так я поступаю с теми, кто предает меня! Посмотри-ка, - указал он на небо, в котором только что скрылся воздушный шар, унося с собой Жюва и Фандора, - так я убираю с пути тех, кто желает нам зла! Та женщина, на которой ты женился, Владимир, и которая собиралась выдать тебя правосудию, теперь уже мертва. И наших непримиримых врагов Жюва и Фандора когда-нибудь постигнет та же участь... Ты теперь принадлежишь мне, Владимир, мы больше никогда не расстанемся, путь свободен... вперед! Но сын короля преступников - ибо такова была истина, Фантомас имел, несомненно, все основания считать себя отцом Владимира - выглядел скорее сбитым с толку, скорее необычайно удивленным, чем удовлетворенным потрясающей новостью. По правде сказать, Владимир унаследовал от своего отца не только такие качества, как силу и дерзкую смелость, но и его любовь к независимости и презрение к авторитетам. Владимир сделал шаг назад, окинул Фантомаса взглядом с головы до ног и произнес: - Вы - мой отец, как вы утверждаете. Ну так что же, это вполне возможно, и я вовсе не сожалею, что у такого человека, как я, - такой отец, как вы. Потом, указав на труп жены, он произнес: - Она мертва! И слава Богу! Она так неотступно преследовала меня, что наскучила своей любовью, а я ее уже давно разлюбил. Фантомас усмехнулся: - А ведь это я освободил тебя от нее, и всякий раз, когда ты будешь сталкиваться на своем пути с такими препятствиями, я помогу тебе их преодолеть. Но я знаю, существует и другая женщина, которая компрометирует и преследует тебя, но придет и ее черед, осталось недолго ждать... Владимир вдруг покраснел от гнева, он сжал кулаки и гневно посмотрел на Фантомаса. - Кого вы имеете в виду? - прервал он его с дрожью в голосе. Фантомас спокойно ответил: - Фирмену! Такой мужчина, как ты, которого ждет та же судьба, что и меня, не должен иметь любовную связь с женщиной, являющейся для него только обузой. Я сам, - продолжал он, проведя рукой по лбу, - пострадал из-за женщины, хотя и не следовало из-за этого переживать. И если леди Белтхем была когда-то для меня преданной подругой, изысканной возлюбленной, верной соучастницей моих дел, все-таки она принесла мне больше горя, чем добра. Ее смерть вытеснила навсегда из моей души чувство любви, и я хотел бы, чтобы так было и с тобой. Отныне мы оба, ты и я, должны яростно и жестоко сражаться со всем тем, что существует, живет, имеет власть... И кроме того, я хочу утолить чувство мести, и ты мне в этом поможешь. Владимир не обратил никакого внимания на последние предложения Фантомаса. Он запомнил только одну фразу в признаниях преступника: тот собирался убить его Фирмену. Тогда Владимир подошел совсем близко к Фантомасу. - Я люблю Фирмену, - произнес он глухим и решительным голосом. - Вы слышите? Я люблю ее. И никогда во веки веков ни один волос не должен упасть с ее головы! - Что ты сказал? - спросил Фантомас, удивленный отношением своего собеседника. - Разве ты забыл, что я всем повелеваю и властвую над всеми? - Но лично я не позволю повелевать собою и не собираюсь никому подчиняться! - смело возразил Владимир. Глаза Фантомаса метали молнии, а Владимир был вне себя от гнева. - Я не хочу никому подчиняться, в том числе, и вам, Фантомас, - продолжал Владимир. - Я люблю Фирмену и буду охранять ее от вас наперекор вам! - Владимир, Владимир! - простонал Фантомас. - Ты не понимаешь того, что говоришь! Ты осмелился выступить против моей воли, пойми же, что только ради твоего блага я разговариваю с тобой. Эта женщина должна умереть! И он добавил мрачно: - Она слишком много знает о твоем прошлом и сможет вести против тебя интриги в будущем. Но Владимир не поддавался на уговоры преступника. - Я вас предупреждаю, чтобы вы не причинили ни малейшего зла Фирмене, - сказал он. - Так значит - война? - спросил его Фантомас. - Как вам будет угодно! - бросил Владимир. На какое-то мгновение эти двое замолчали. Ночь полностью вступила в свои права, и их голоса звучали зловеще в этом огромном парке, в центре которого покачивались воздушные шары, подгоняемые яростными порывами ветра. Итак, отец и сын, которые только что обрели друг друга и познакомились, прожив долгие годы в неведении, превратились в непримиримых врагов. Начнется ли борьба между Фантомасом и его сыном? Устоит ли Владимир в борьбе против страшного преступника? Фантомас не мог поверить этому и громогласно объявил: - Тот, кто противится моей воле, заранее обречен на поражение. Я уже сказал, что Фирмена должна умереть, и она умрет! - Тогда, - тихо произнес Владимир, - я знаю, как отомстить вам, Фантомас! Я знаю, что у вас есть еще существо, которое вы безумно любите, Фантомас. Речь идет о вашей дочери. Так слушайте же, если Фирмена станет жертвой ваших злодеяний, то Элен, ваша любимая дочь, также умрет. Вот что я предлагаю в качестве обмена. Фантомас на мгновение задержал дыхание. Владимир, очевидно, не знал того, что Фантомасу стало теперь известно: Элен не была его дочерью. Но несмотря на это разоблачение, Фантомас не мог вырвать из своего сердца властные чувства отцовской любви, которые он испытывал к молодой девушке. Независимо от того, был ли это его ребенок или нет, - а Фантомас точно знал теперь, что он не отец Элен, - ему никто не помешает продолжать любить девушку. Высказывания Владимира потрясли Фантомаса. Он увидел своего сына в деле. И он считал, что тот способен и на худшее. Сын пошел в своего отца! С другой стороны, слова Владимира странным образом загнали его в тупик. Чтобы угрожать ему тем, что для него было самым дорогим, личностью Элен, Владимир должен был довольно точно знать, что произошло с так таинственно исчезнувшей молодой девушкой, а ведь Фантомас считал, что он довольно хорошо ее спрятал, укрыл от всех. Итак, секрет Фантомаса стал и секретом Владимира. Фантомас заколебался. Он начал говорить нежным чарующим голосом, стараясь переубедить того, кого он только что считал порабощенным, убежденным своим последователем, и кого теперь ему пришлось принимать почти за врага. - Владимир, мой мальчик, - начал Фантомас, - неблагодарность - это худший из недостатков людей. Мы хоть и преступники, но так же бережем нашу честь, как и другие люди. Мы должны учиться на практике быть благодарными. Вспомни-ка, Владимир, что было бы, не появись я час тому назад, не раскрой я предательство твоей жены, княгини, которая выдала нас Жюву и Фандору. Тогда пришла бы и наша очередь теперь... твоя особенно. - Постойте, - сухо прервал его Владимир, - я внес и свою долю успеха в эту победу, которую мы одержали над нашими общими врагами. Если вы предвидели нападение, Фантомас, то именно я заставил упасть Жюва и Фандора в сетку, соединяющуюся с воздушным шаром, освободил вас от этих врагов. Мы квиты теперь... не будем ворошить прошлого! Между тем Фантомас, раздраженный логикой рассуждения сына, не отвечал. Вдруг послышался подозрительный шум, и король преступного мира, бывший всегда настороже, стал вслушиваться, инстинктивно опустив руку на рукоятку кинжала, готовый тотчас оказать сопротивление, дать мгновенный отпор. Что же произошло? Владимир тоже прислушался. Они заметили, что кто-то проходит недалеко от них, они уловили шорох легких шагов по земле... Два часа спустя после трагических событий, разыгравшихся на Булонском аэродроме, некая женщина направилась как раз к этому аэродрому. Она приехала из Парижа. Это была Фирмена. Она подождала некоторое время, колеблясь, стоит ли отвлекать Мориса от работы, и радовалась, бездумно бродя по улицам, соприкасаясь с веселой, возбужденной, радостной и счастливой толпой, но несомненно менее счастливой, чем она сама. Вдруг, как гром среди ясного неба, зловещие слухи поползли по городу. Рассказывали о каком-то несчастном происшествии, о драме, о воздушном шаре, который оторвался и улетел, и все это происходило во время бури. Видели, как воздушный шар проплыл над городом, подвешенный на сетке, соединенной с гондолой, а также заметили двух мужчин на нем. Шар уносило с головокружительной скоростью в открытое море. И сам шар, и мужчины, которых он увлек за собой, несомненно, уже погибли. Толпа людей ринулась к порту, чтобы узнать, не будут ли предприняты попытки их спасения. Фирмена, томимая роковым предчувствием, вместо того, чтобы последовать за толпой, направилась поспешно к холму, где находился парк с воздушными шарами. Она думала о Морисе и спрашивала себя с тревогой, не был ли он одним из тех мужчин, которых унесло воздушным шаром. Она горячо любила этого человека. Конечно, это было мало вероятно, но, тем не менее, Фирмена горела желанием поскорее все узнать. Она предпочитала правду, какой бы горькой она ни была, неведению. Итак, Фирмена направилась к аэродрому. Она пришла туда с наступлением ночи. Фантомас недолго пребывал в нерешительности. Сначала он напряг слух, чтобы различить подозрительные шорохи, возникшие в момент горячих споров с Владимиром. Внезапно с его стороны появилась тень, постепенно стал вырисовываться силуэт женщины. И Фантомас в течение доли секунды узнал Фирмену. Приближающаяся к нему Фирмена даже не подозревала, какой опасности она подвергается. Она просто хотела быть рядом со своим возлюбленным, со своим Морисом. Фантомас был раздражен возмутительным поведением Владимира. Он уже объявил своему сыну, что уберет с пути Фирмену, как он это сделал несколько часов назад с несчастной княгиней. Фирмена должна была стать его следующей жертвой. И как только он ее увидел, то, безумный от гнева, бросился к ней, чтобы убить. Фантомас занес свой кинжал над растерявшейся молодой женщиной, глаза которой широко раскрылись при виде бандита. Стальное лезвие блеснуло в темноте ночи... Но в этот момент Фантомас закричал от боли и отступил. Только что прозвучал выстрел. Владимир выстрелил прямо в лицо своего отца, он выстрелил в Фантомаса... Король преступного мира, не издав ни звука, замертво упал на землю... Фирмена же, пораженная столь стремительными событиями, обратилась в бегство. Через несколько секунд она уже шла с молодым человеком, который крепко держал ее за талию, любовно сжимая в объятиях. Это был Владимир. - Фирмена, моя Фирмена, - произносил он, прижимая ее к своей груди, - не бойся, ведь это я, я люблю тебя, я всегда буду защищать тебя... Фирмена была в полуобморочном состоянии: ее губы стали совершенно белыми, тело отяжелело, она упала в объятия возлюбленного, и он стремительно унес ее в свою хижину. Спустя полчаса, которые показались столь долгими для Владимира, Фирмена пришла в себя после страшного кошмара. Она находилась в жалкой маленькой хижине, освещаемой светом фонаря. В тот момент, когда Фирмена упала в обморок, разразилась страшная буря, и ее возлюбленный, спасаясь от непогоды, принес Фирмену в заброшенную обитель на окраине парка с воздушными шарами. В этом укрытии он привел ее в чувство, заставил ожить. Увидев лицо Мориса, склонившееся над ней, она улыбнулась. Она хотела поцеловать своего возлюбленного, но вдруг резко отстранилась, как бы вспомнив пережитый ужас. - Господи, Господи! - прошептала она. - Разве это возможно? Морис... Морис, ты - виконт де Плерматэн? Потом она добавила, задыхаясь от страха: - Ты... ты... ты - сын Фантомаса... Несчастная женщина едва произнесла страшное имя, она еле смогла выговорить три трагических звучных слога, из которых состоит имя самого мрачного из преступников, который когда-либо жил на земле. Владимир изумленно посмотрел на Фирмену. - Откуда ты узнала, - спросил он взволнованным и подозрительным голосом, - о том, что я его сын? Кто тебе сказал об этом? Но Фирмена прервала своего возлюбленного и, бледная как смерть, с трудом подперев голову длинными и тонкими руками, она снова прошептала: - Я слышала весь ваш разговор час тому назад. Я знаю, что это он... Молодая женщина вдруг громко закричала от ужаса. - Виконтесса де Плерматэн... Фантомас ведь убил эту женщину - твою законную супругу, княгиню, а теперь пришла и моя очередь. Он убьет меня! Сжимая в объятиях Фирмену, Владимир сказал торжественно: - Фантомас убил мою жену. Я позволил ему сделать это, что меня вполне устраивало; теперь я хочу быть свободным, свободно любить тебя, моя Фирмена, быть всегда рядом с тобой... Но я предупредил его, что ни один волос не должен упасть с твоей головы, иначе он будет иметь дело со мной. Фирмена выслушала только половину объяснений своего друга. - Сын Фантомаса... - повторяла оглушенная, напуганная женщина, думая про себя, уж не сошла ли она с ума, не потеряла ли рассудок. Владимир прижал Фирмену к своему сердцу. - Да, я сын Фантомаса. Но это ничего не значит, - сказал он. - Я всегда смогу дать ему отпор, одолеть его. Фирмена вздрогнула: - Фантомас ужаснее и коварнее всех, и он сделает все, что захочет, а ты его сын, Морис. Что же будет с тобой? - Я его соперник и его победитель! Вспомни-ка, Фирмена, о том, что произошло. Молодая женщина широко раскрыла глаза от удивления. - Разве что-то произошло? - спросила она невинным голосом, как будто не пережила последние события и не помнила предпринятую полчаса назад Фантомасом попытку убить ее. - Фирмена, - сказал Владимир нежным голосом, - Фантомас объявил мне, что тебя нужно убить. Как только он тебя увидел, он попытался осуществить свою страшную угрозу, но я следил за ним и появился вовремя, и я спас тебя. Теперь ты живая и невредимая, моя Фирмена, и я могу крепко обнять тебя. Когда Фантомас подскочил к тебе, я схватил револьвер и выстрелил в него. - Что же случилось тогда? - спросила нетерпеливо Фирмена, жадно вслушиваясь в повествование своего возлюбленного. - Тогда, - заключил Владимир, - Фантомас рухнул на землю, не издав ни единого звука. В наступившей тишине возлюбленные заключили друг друга в объятия, их губы сомкнулись, и они долго стояли, прижавшись друг к другу. За стенами хижины свирепствовала яростная буря. - Мне страшно, - прошептала Фирмена. Но Владимир нежно улыбнулся ей и сказал: - Пока я здесь, тебе нечего бояться. - Я ни за что на свете не буду сыном Фантомаса! Он вышел из хижины с гордо поднятой головой и вызывающим взглядом и сразу окунулся в глубокую зловещую ночную темноту, которая поглотила его. Проливной дождь, который лил уже более часа, размыл землю. Территория парка, где находились воздушные шары, превратилась в настоящее болото, и мало-помалу большие окружности шаров, заполненных водородом, становились плоскими под тяжестью воды. Подступы к этой заброшенной местности были мрачны и пустынны. На землю опустилась ночь, глубокая и темная; все казалось неподвижным и безжизненным. Однако в какой-то момент тюки с веревками стали медленно колыхаться; несколько мешков с балластом слегка отодвинулись, и вдруг из земли, насквозь промоченной дождем, появился силуэт существа; он стал приподниматься, это был человек... Он носил имя: Фантомас. Фантомас... Которого теперь никто не узнал бы, так как его одежда промокла от дождя и запачкалась грязью. Фантомас... Который только что два часа пролежал на земле без движения. Фантомас... Который наконец пробудился от продолжительного беспамятства. Инстинктивно он провел руками по лицу. Глухие проклятия сорвались с его губ, он тяжело дышал. - Как я страдаю, мой Бог! И машинально его пальцы искали веки, долго ощупывали их, неоднократно нажимая на них. Фантомас, пошатываясь, сделал несколько шагов, затем он оперся на край одной из гондол. - Какая ночь! - прошептал он. - Какая мрачная и страшная ночь. Под одеждой, мокрой от дождя, окоченевшее тело несчастного дрожало от холода. Непреодолимая дрожь сотрясала Фантомаса с головы до ног, его зубы стучали, его руки и ноги онемели, но он не обращал на это никакого внимания. Его руки беспрестанно старались нащупать веки, глаза; приложив холодные пальцы к лицу, он достигал временного облегчения. Но Фантомас обладал несокрушимой силой и, хотя он испытывал нечеловеческие муки, принялся посмеиваться. - Да, - бормотал он язвительно, - Владимир собирается бороться со мной. Он считает себя таким же сильным, как я... Он посмел нанести мне удар. Он целился в меня в упор... Я почувствовал холод его револьвера на своем виске. Я испытал мучительный ожог воспламененным порохом на моих веках. Но Владимир не знал одной вещи: его ружье не было заряжено... Я сделал его безопасным... Хорошая предосторожность. Рыдания, однако, сотрясали грудь Фантомаса. - Как жаль, что мой сын хотел меня убить; мой сын, которого я люблю; мой сын, которого я только что обрел... Спотыкаясь среди гондол, прокладывая себе путь среди разбросанных канатов и мешков с балластом, Фантомас почти на ощупь удалялся от трагического места, где разыгралось столько драматичных событий всего в течение двух часов. И он направился на окраину парка, чтобы выбраться на дорогу. Дождь прекратился, постепенно небо очищалось от туч; несколько звезд мерцали на небесном своде. По мере того, как тьма рассеивалась, Фантомас вновь почувствовал боль в глазах. Вдруг на повороте возникла хижина, ставни которой не были закрыты. За окном виднелся свет лампы. Фантомас остановился, пораженный возникшей догадкой. Инстинктивно, с необычайной живучестью он опустил руку на глаза и долгое время сжимал пальцами закрытые веки. - Проклятие, - прогремел он, - порох меня опалил сильнее, чем я думал, вот почему я не могу больше выносить света! И Фантомас отступил, а ведь он никогда не отступал, даже перед самыми большими опасностями! Смогла ли победить природа того, кому даже самые смелые люди не могли помешать поступать, действовать, как он того хотел. Неужели Фантомас превратился в калеку, слепого человека? Глава 2 В БУРЮ - Жюв! - Фандор! Эти тревожные призывы, эти душераздирающие крики раздавались, ширились вопреки злобствующей буре и грохотавшему урагану. Драматичные события развивались так внезапно и быстро, что приведенные в замешательство двое мужчин с трудом могли дать себе отчет, что же с ними произошло. Началось с того, что оба они, полицейский и журналист, сопровождаемые виконтессой де Плерматэн, прибыли на Булонский аэродром, чтобы захватить рабочего Мориса, под именем которого скрывался князь Владимир. И тут вдруг появился Фантомас, и, начиная с этого момента, Жюв и Фандор попали в руки опасного врага. Они действовали решительно, не колеблясь, и началась страшная борьба, в результате которой оба попали в ловушку, расставленную для них бандитом. Ничего не подозревая, они шагали по сетке шара, предательски растянутой по земле. Вдруг неожиданно она сомкнулась над ними, и они почувствовали, что поднимаются в воздух, отрываясь от земли с непреодолимой силой. Западня была хорошо расставлена, и теперь сетка, подвешенная к краю гондолы воздушного шара, вдруг поднялась в воздух, унося с собой ценный груз. Воздушный шар в одно мгновение всплыл над землей и оказался на расстоянии пятнадцати метров от нее, затем он завис на некоторое время в воздухе неподвижным, как бы сомневаясь, какой путь себе выбрать. В течение этой короткой передышки Жюв и Фандор, плененные в своей сетке, не имели возможности сделать ни одного движения, ни одного жеста, но зато они слышали и видели все то, что происходило внизу. Вот почему они стали свидетелями стремительно развивающейся кровавой драмы, закончившейся убийством виконтессы де Плерматэн, жены Владимира, которую убил Фантомас. С другой стороны, они увидели и услышали нечто такое, удивившее их в высшей степени и настолько поразившее, что они на мгновение забыли даже о той необычной и критической ситуации, в которую неожиданно попали. Фантомас своим насмешливым и полным угроз голосом выкрикнул новость, о которой они не могли и подозревать. Он сказал им: - Виконт де Плерматэн, рабочий Морис, князь Владимир - одно и то же лицо, как вы знаете. Но вы не знаете того, что этот человек, которого вы хотели бы арестовать, - мой сын... Владимир - сын Фантомаса! Затем шар, увлекаемый потоком воздуха, поднялся в небо и поплыл среди туч! Подхваченный, как соломинка, ураганом и бурей он с головокружительной скоростью пронесся над крышами города Булонь, затем завис над морем, неспокойным и серым, насыщенным морскими туманами. Жюв и Фандор были тесно прижаты друг к другу, как бы замурованы в этой сетке, завязанной над их головами; они не могли сделать ни одного движения. Достаточно было оглядеться, чтобы оценить свое положение. Сетка, в которой они находились, была привязана к нижней части гондолы толстой веревкой длиной в два - три метра. Если бы эта веревка лопнула или оторвалась, тогда они полетели бы в бездну. С другой стороны, они отдавали себе отчет, что если сетка, с находящимися в ней пленниками, останется прикрепленной к воздушному шару, их положение не будет лучшим, поскольку аэростат, увлекаемый бурей, может затеряться в открытом море. Напрасно они пытались добраться до гондолы, чтобы иметь возможность - последняя надежда! - втянуть веревку в отверстие сетки... Неудача подстерегала их. Шар, сотрясаемый порывами ветра, то поднимался на большую высоту, то вдруг стремительно падал вниз. После двух или трех попыток Жюв и Фандор, по-прежнему находящиеся в своей сетке, столкнулись с поверхностью моря, касаясь гребня волны, создаваемого яростным водоворотом. Затем шар подпрыгнул, снова поднялся в небо, чтобы вновь опуститься вниз, исчерпав свои силы в борьбе против ненавистной стихии. - Жюв, мы погибли! - произнес Фандор. - Я тоже так считаю, - ответил полицейский. Несмотря на создавшееся угрожающее положение, двое мужчин продолжали обмениваться мнениями по поводу того, что особенно их волновало. Казалось, к надвигавшейся смерти они относились совершенно равнодушно. - Вы слышали? - спросил Фандор. - Фантомас сказал нам, что Владимир его сын! Инспектор кивнул головой, в то время как своими нервными руками он старался ухватиться за звенья сетки, чтобы принять более удобное положение. - Вот уже несколько месяцев, - сказал он, - личность Владимира казалась мне подозрительной, я предполагал, что его происхождение какое-то таинственное, но не мог даже подумать, что отцом этого преступника является Гений зла. Внезапно Фандор закричал. - Что случилось? - спросил Жюв встревоженным голосом. Он подумал, что, быть может, Фандор ударился, или произошли какие-либо события, которые приблизили их к драматичной развязке. Но Фандор не выглядел страдальцем, наоборот, он смеялся, потому что ему удалось спастись от сильной волны, которая могла их раздавить. - Я подумал, - сказал он голосом, трепещущим от переполнявших его чувств, - что если Владимир - сын Фантомаса, то возможно, что Элен не дочь этого злодея. Элен! При этом имени глаза журналиста вдруг наполнились слезами. - Боже, - прошептал он, - я ее уже никогда не увижу! Это конец. И несчастный постарался выпрямиться. В течение долгих минут он предпринимал страшные усилия, чтобы вынести страдания, которые испытывал: чрезмерная усталость сковывала его тело, угрожая перерасти в паралич. Но Жюв, держась одной рукой за сетку, другой прикоснулся к его плечу. - Сохраняй мужество, Фандор, - крикнул он. - Еще не все потеряно. Полицейский в течение одной секунды оценил ситуацию. Он отдавал себе отчет, что если воздушный шар опустится на уровень волны, то ветер унесет его в сторону открытого моря. Но он также отметил, что если шар поднимется на высоту пятьдесят или шестьдесят метров от земли, то попутным ветром его отнесет по направлению к земле. Если же аэростат сможет продержаться на такой высоте, то они имеют шанс возвратиться на землю. Тогда можно надеяться на спасение. Для того, чтобы воздушный шар смог продержаться, следовало уменьшить его нагрузку. В нескольких словах Жюв объяснил Фандору ситуацию. Последний тотчас все понял и спокойным голосом произнес: - Из сказанного тобой, Жюв, я сделал вывод, что наш шар слишком нагружен и нас обоих ждет смертный час. Но если один из нас пожертвует собой, то другой должен спастись. - Да, это мое мнение, - подтвердил Жюв. Полицейский вдруг содрогнулся, и Фандор сразу же объявил: - Мой дорогой Жюв, я говорю вам: прощайте! И журналист, вынув из кармана перочинный ножик, хотел разрезать звенья сетки, чтобы выйти из нее и броситься в море. - Что ты делаешь, Фандор? - закричал встревоженный Жюв. Журналист нашел в себе силы, чтобы улыбнуться: - Видите ли, Жюв, на журналистском языке это звучало бы следующим образом: "Я открыл дверь и сделал вам реверанс!" Полицейский вцепился в руки Фандора и вырвал перочинный ножик. - Ты не сделаешь этого, Фандор! - Почему же, Жюв? - Потому, - продолжил полицейский, - что это должен сделать я. Ты знаешь, что я отличный пловец, и, быть может, мне удастся выпутаться из беды. Журналист иронично улыбался. - Посмотрите-ка, - сказал он просто. И указал глазами на море. Было отчетливо видно, что в таком море не только плавать, но даже продержаться некоторое время было бы невозможно. - К тому же вы меня обижаете, Жюв. Я такой же хороший пловец, как и вы, - сказал Фандор. Между тем полицейский продолжал. - Послушай меня, малыш, - произнес он твердо, - нужно рассмотреть ситуацию спокойно и основательно. Совершенно очевидно, что тот из нас, кто бросится в воду, имеет тысячу шансов против одного не выйти оттуда живым. Но также очевидно, что тот, кто останется в этой сетке и будет утащен вместе с воздушным шаром по направлению к земле, имеет несколько больше шансов спастись. - Разумеется, - ответил Фандор, - но я не могу понять, к чему вы клоните. - К тому, - сказал Жюв, - что именно я должен спрыгнуть в море, а ты должен остаться. - Почему же? - спросил Фандор, который теперь придерживал ладонь Жюва, как ранее Жюв остановил вовремя его руку, помешав перерезать сетку. - У вас нет причин, - продолжал он, - чтобы жертвовать собой. Моя жизнь по сравнению с вашей не представляет никакой ценности. И вы должны жить, Жюв, чтобы выполнить свой долг. Вы должны выследить Фантомаса, одержать верх над ним и сохранить себя живым, чтобы продолжать борьбу и довести ее до победного конца. Но Жюв возразил: - Я не согласен с тобой. Я считаю, что ты должен остаться в живых, Фандор, потому что ты любишь и любим. Элен рассчитывает на твою защиту, на твою любовь, ты не имеешь права умереть. - Вы не имеете права покинуть меня, Жюв... Мужчины смотрели друг на друга со слезами на глазах. - Фандор, ты должен остаться, - настаивал Жюв. - Не двигайтесь, Жюв, - объявил Фандор, - или я обгоню вас и выброшусь в море первым!.. Внезапно они вынуждены были прервать выдвижение своих доводов "за" и "против", так как воздушный шар, гонимый шквальным ветром, начал стремительно снижаться к морю, и сетка с находящимися в ней пленниками, погрузилась в середину волны. Они появились оттуда полузадохнувшиеся, насквозь промокшие, но с просветленными лицами. - Жюв! - Фандор! Теперь они все поняли. Ни за что на свете они не покинут друг друга, прекрасная борьба за первенство в благородстве показала, насколько их решения были неправомерны; теперь же они или оба погибнут, или спасутся вместе! Итак! Эта гипотеза должна была осуществиться. Воздушный шар, сотрясаемый бурей, все более оседал, а несчастные пленники, совсем окоченевшие от холода, становились все более равнодушными к противостоянию, к борьбе. Кроме того, с каждой минутой увеличивалось расстояние, отделявшее их от твердой земли. В определенный момент у них создавалось впечатление, что вихревая буря приближала их к земле, но другой поток снова отдалял их от заветной цели. Они чувствовали себя заблудившимися, потерявшимися в разгулявшейся морской стихии! Теперь уже Жюв и Фандор не говорили друг другу ни слова; они поняли, что конец их близок, только чудо могло вырвать их из лап смерти. Но они не могли рассчитывать на это чудо. Порывы ветра все усиливались, и воздухоплаватели, ослепленные вихревыми потоками, теряли сознание. Их качало из стороны в сторону, они задыхались от волн, в которые время от времени попадали, их оглушала буря, в эпицентре которой продолжало трясти их потрепанный воздушный шар. Вдруг раздались крики двух людей, крики ужаса, страшной тоски, в них, казалось, не было ничего человеческого. Это был вой; он сразу же стих вместе со взрывом шара, когда началось его головокружительное падение, продолжавшееся всего несколько секунд. Сетка с Жювом и Фандором находилась в нескольких десятках метров от поверхности волн. У пленников создалось впечатление, что их шар разорвало на части и гондола падает вместе с ними. - Прощайте, Жюв! - Прощай, Фандор... На пристани, в самой ее крайней части, о которую бились волны, у входа в Булонский порт собралась большая толпа. Она кричала: - Браво, браво! Там были разные люди, но больше всего пришло моряков, рыбаков, людей, чья профессия связана с морем. Они не могли не выразить свое беспредельное восхищение спектаклем, который разыгрывался на их глазах. Погружаясь в волны, нечто черное и длинное, изрыгающее клубы дыма, похожие на большие тучи, собирающиеся вместе на небе, покидало внешнюю гавань и направлялось в открытое море. Это нечто, длинное и черное, отвратительно грохотало, то появляясь, то исчезая, казалось то заглоченным морем, то вновь выброшенным на поверхность; разъезжало перед зрителями то вперед, то назад. Это нечто было миноносцем 27, отправляющимся на поиски воздухоплавателей. Как только люди увидели, что с аэродрома поднялся воздушный шар, уносящий Жюва и Фандора, то сразу же сделали вывод, что это не преднамеренный взлет, а несчастный случай. Разумеется, никто не мог и предполагать, что если шар и покинул землю с двумя людьми, подвешенными в сетке внизу под гондолой, то это произошло по желанию кого-то, например, Фантомаса. Но все были уверены, что несчастные подвергаются серьезной опасности. В порту было сосредоточено несколько кораблей под парами и миноносцев, которые уже несколько дней ожидали благоприятной погоды, чтобы отправиться в Дюнкерк. Жан Дерваль, лейтенант, командующий миноносцем 27, оказался одним из первых свидетелей трагического полета шара. Он как раз был на борту миноносца, показывая небольшое судно одному из своих друзей, врачу парижского госпиталя Юберу, проявляющему большой интерес к повседневной суровой жизни морского экипажа. Доктор находился в складском помещении со вторым помощником. Жан Дерваль поднялся на командный мостик. Уже два часа он ожидал приказа отходить к месту назначения в Дюнкерк, весь экипаж был на своих местах, огни зажжены. Заметив воздушный шар, пролетающий над головой, он не мог сдержать себя. Тотчас отдал приказ, который с военной четкостью и пунктуальностью передавали его подчиненные. Жан Дерваль приказал: - Внимание! Вперед! Тихий ход!.. Он отдал приказ, действуя чисто интуитивно, даже не понимая, что произошло, поэтому и удивился, когда заработало машинное отделение миноносца. Удивился, когда заметил, как нарождаются клочья пены позади судна, а впереди появляются две волны, возникающие перед носовой частью миноносца, который буквально врезался в море. Что же он сделал? На что решился? Наконец Жан Дерваль пришел в себя. Все очень просто: они выходили из порта в открытое море, шли на поиски, отправлялись в погоню за воздушным шаром. Так поступать было рискованно и безрассудно. Жан Дерваль никогда бы этого не сделал, если бы подумал, ведь он не имел права жертвовать своим экипажем и миноносцем. Он переоценивал свою сумасбродную попытку, когда миноносец пересек конечную точку заставы и он увидел бурное море. Вот тогда он вновь заколебался. Очевидно, надо было проявить осторожность, повернуться другим бортом и возвратиться назад... Вдруг кто-то приблизился к нему. Это был его друг доктор Юбер. - Браво, Дерваль, - сказал он. - Я только что понял, что произошло, и восхищаюсь вашим смелым поступком. Я счастлив, что нахожусь на борту вашего корабля и смогу участвовать в спасении, которое вы задумали... Жан Дерваль посмотрел на доктора. - Вы знаете, - возразил он, - если мы тотчас не вернемся назад, то этот поход может закончиться трагически. Я спрашиваю себя, имею ли я право на это? Доктор улыбнулся, затем пожал плечами. - Вы хороший моряк, - сказал он утвердительно, - и вы спасете свой корабль. Если же вы беспокоитесь относительно экипажа, то предоставьте им случай... и вы увидите, что это за люди. Жан Дерваль молчал. Не было смысла спрашивать матросов для выяснения их мнения. Ей-Богу! Их мнение было бы единодушным: любой ценой двигаться вперед, разыскать шар, который видели пролетающим далеко над волнами, рисковать, сделать невозможное, чтобы спасти несчастных, потерявшихся во время бури. Поэтому Жан Дерваль, ухватившись за поручни капитанского мостика отдавал приказы: - Добавьте в топку топлива! Вперед! С этого момента миноносец буквально бросился в яростное море. Он прыгал по волнам, все части корабля, составляющие его остов, трещали; создавалось такое впечатление, что в любой момент хрупкий длинный корабль может расколоться надвое. Матросы тотчас предугадывали, что нужно делать. И несмотря на то, что каждый находился на своем месте, кочегары насыщали топки, раздували огонь, весь корабль ужасающе содрогался. Жан Дерваль не покидал капитанского мостика, и, не обращая внимания на пронизывающий ветер и волны, он прокладывал прямо перед собой самый короткий курс на воздушный шар. В течение сорока пяти минут миноносец соперничал со скоростью пот