ажа, обмана и денег заполучал информацию, а потом продавал ее, словно она была важной. - Леметр поднял огромную руку. - Как бы не так, расследовал! Всегда вращался в одном и том же кругу. Вы знаете, сколько у нас известных спортсменов, за которыми стоит следить? Сто, двести, ****************************************************************************** 258-259 ******************************************************************************* - Не знаю, быстро ответил лысый. - Личным составом занимается мадемуазель Турнуа в четвертой комнате. Еще что-нибудь? - Да..а - ответил Альбер.- Есть и еще кое-что. До своей смерти здесь работал человек по имени Гастон Параж. Каков был круг его обязанностей? Директор развел руками. - Четвертая комната. Право же, не стоит продолжать, Я полностью доверяю своим людям. - Он описал руками большой круг, будто хотел заключить в объятия всю комнату. - Сами видите, ко мне в любое время может войти каждый. Моя дверь открыта, ее не охраняют секретарши. Все это знают и не злоупотребляют моим доверием. Приходят лишь тогда, когда действительно затрудняются сами решить тот или иной вопрос. Зачем мне знать, кто работает у какого-то аппарата и каковы его обязанности? Вы хоть представляете, сколько людей трудится на этом маленьком предприятии? - Нет, -ответил Альбер. - Но меня это интересует. - Более восьмисот. - Та-ак, И сколько из них умерло в последнее время? Он был разочарован. На лице лысого не появилось оскорбленного выражения, отразилась только безнадежная усталость. -Четвертая комната. - Тогда, может быть, скажете, занимаются ли на вашем заводе производством допинговых средств? - Мы не занимаемся. У нас есть лекарства с побочным возбуждающим действием. Например, аэдаксин - наши таблетки для похудения. Они занесены в список допингов, и в справочнике покупателей предупреждают об этом. Но спортсмены мало чего добьются, принимая его. Самый элементарный анализ мочи показывает его наличие. - Он содержит амфетамин? - Да. Есть у вас еще вопросы? -Есть. Работают ли у вас над такими допингами, которые нельзя обнаружить с помощью анализов? - Не думаю, чтобы существовало средство, которое нельзя обнаружить. По крайней мере, проводимые до сих пор анализы все обнаруживали... - Лысый задумался.- Еще что-нибудь? Альбер встал, простился, вышел и в коридоре, прислонившись к двери, выругался,. Почувствовав облегчение; направился к четвертой комнате. Мадемуазель Турнуа была худой, костлявой старухой с носом картошкой. Она сидела перед черной, довоенной, высокой пишущей машинкой "Ундервуд" и быстро, решительно стучала на ней. Оглядев со всех сторой удостоверение Альбера, а потом его самого, она не предложила ему сесть. - Что вам угодно? Из ее информации он ничего нового не почерпнул. Гастон Параж был подсобным рабочим, человек по имени Антуан Риве на заводе не работает, и, к сожалению, она не может сказать, какое количество их сотрудников уже покинули этот мир. Но слава богу не много. Альбер поблагодарил, вышел снова в коридор и несколькими тирадами дополнил сказанное им у двери директора. Интересно, куда звонил вахтер? Кого предупредил? Лелак направился к экспериментальной лаборатории. Она была на втором этаже. Стеклянная стена с проволочными вложениями отделяла ее от коридора, в ней была маленькая дверь, рядом кнопка звонка. Он позвонил, услышав гудение открывающегося электромагнитного замка. Никто не поспешил ему навстречу. Он продефилировал по коридору, заглядывая в комнаты. Его не спрашивали, чего он хочет. Он .видел стеллажи с химикатами и пробирки, лабораторные центрифуги и какие-то приборы, о назначении которых понятия не имел. В одной из комнат он заметил велосипед на стойке и рядом компактное оборудование для электрокардиографии. Зашел внутрь. Увидел еще медицинский стол для обследований, шкаф с. лекарствами, столик, заставленный пробирками с образцами крови. И девушку в коротком халатике. Худое лицо, тонкие губы, сонные карие глаза, крашеные светлые волосы. Длинные, худые, но все же красивой формы ноги отвлекали внимание от не столь хорошо удавшихся деталей. Она разгадывала кроссворд, но отложила газету, когда Альбер вошел в комнату. - Вам господина доктора? - Он сейчас придет. Сердце у вас в порядке? Лучше признайтесь, мы ведь все равно вас обследуем. - В порядке. По-моему, никаких отклонений нет. - Садитесь, пока придет господин доктор, я возьму у, вас кровь. - Это лишнее, Сильви. Мосье - полицейский. В -дверях стоял молодой мужчина. Он улыбался. Если бы не белый, расстегнутый сверху халат, можно было подумать, что он сошел прямо с рекламного проспекта средиземноморской конторы путешествий. У него были замечательные зубы, улыбка, завораживающая дам среднего возраста. Он вошел легкими шагами и уже издали протянул руку Альберу. - Я вас спас от взятия крови. Сильви славная девушка, но у нее есть один недостаток. -Стоит ей увидеть мужчину, у нее руки чешутся ткнуть его иглой. - Они долго, тепло трясли друг другу руки. - Значит, вы все же в конце концов причалили у нас? Прошу сесть. Кофе? Сильви, дорогая, будьте пай-девочкой и принесите нам кофе! Они уселись на неудобные пластмассовые стулья изогнугой формы. Альбер откинулся назад, пытаясь покачаться на своем, врач наклонился вперед, словно сидел в седле на верховой лошади. На его груди, покрытой густыми, черными волосами, блеснула золотая Цепочка. Вблизи он не казался таким молодым, ему было по меньшей мере столько же, сколько Аяьберу, но выглядел он блестяще, держался прекрасно. "Нет, - мысленно поправил себя Альбер, - нельзя сказать, что он блестяще выглядит. Не могу даже сказать, что он сохранил юношеское очарование. Скорее, пожалуй, в нем есть какая-то подростковая заносчивость". - Почему вахтер потревожил вас? - Я его об этом просил. - Дружеский сообщнический смех. - Не люблю, когда меня неожиданно отрывают от работы. С тех пор, как появилась статья в "Таймсе", ежедневно кто-нибудь обрушивается на мою голову. Здесь перебывали по меньшей мере дюжина журналистов и фотографов, два полицейских из отдела по борьбе с наркотика и целая стая спортсменов, тренер, менеджер, некий господин из налогового управления, всех и не упомнишь. А вы откуда? -Отдел расследования убийств. - Альбер посмотрел прямо в глаза доктору и не заметил в них удивления. Вынул блокнот и в тишине пролистал. Для каждого дела он заводил новый блокнот, который быстро заполнялся путаными замечаниями, понятными только ему сокращениями, зафиксированными с помощью доморощенной стенографии беседами. Пролистал записи, относящиеся к драчливым бразильским танцорам, ревнивому Лафронду, его маленькой хищнице-жене, гарему Дюамеля и витающему между жизнью и смертью в больнице Сен-Мелани Риве. Открыл новую страницу, и перо его остановилось вверху пустого листа. - Не сердитесь, я не совсем ясно расслышал ваше имя. - Пике. Бернар Пике. -Я вас правильно понял? Отдел расследования убийств? - Правильно. Вы руководитель этой лаборатории, мосье Пике? - Да. Но называйте меня просто Бернаром. - Он замолчал и, словно мыл голову, запустил в волосы все десять пальцев и принялся массировать кожу. - Вы тоже пришли из-за статьи? - Отчасти, - ответил Альбер и уцепился мысками за нижнюю часть стола, чтобы не опрокинуться. Что-то едва коснулось его затылка, и, когда он наклонился вперед, худая девушка уже прошла за его спиной. В руке она сжимала обмотанную изоляционной лентой ручку от странной держалки, на конце которой находился старомодный лабораторный стакан, полный темного, дымящегося кофе. - Мосье доктор, будьте любезны ваш стакан... Пике, не глядя, выдвинул ящик, достал оттуда лабораторный стеклянный стаканчик поменьше. Дно его было покрыто толстым слоем засохших остатков кофе. Сильва, не пролив ни единой капли, плеснула в стакан половину, а то, что осталось, поставила перед Альбером. - Осторожнее берите, он горячий... Пике вынул из ящика сахар, Сильви подтолкнула им длинные стеклянные палочки, чтобы его размешать. Затем она вернулась к своему кроссворду. С ее худого лица исчезло скучающее выражение. Левой рукой она наматывала на палец слишком светлый локон, правой с поразительной быстротой Записывала одно за другим разгаданные слова. Альбер отвел от нее взгляд.- Работал здесь некий Гастон Параж. - О... Словом, речь пойдет об этом. Я думал, дело закрыли. - Вы его хорошо знали? - Мельком встречал. Но не разговаривал с ним. - Какую он выполнял работу? - На бумаге числился подсобным рабочим. На практике охранник. - Он протянул худую мускулистую руку, словно хотел взять перо Альбера. - Не подумайте о вооруженной охране. Но Несколько охранников нам необходимы. Мы держим различные яды, у нас есть -ценные химикаты, мы не можем оставлять все это без присмотра. - Вы знали, что он занимается велосипедным спортом? - Нет. А почему это важно? - А знали, что в крови у него нашли амфетамин? - Нет. - Он помолчал, покачал головой. - Однако любопытно... Нри обычном анализе кровь на содержание амфетамина не проверяют. При несчастных случаях амфетамин обычно не ищут... - У вас он мог его достать? - Конечно. В любой аптеке мог достать.- Я знаю аэдаксин - таблетки для похудения. Но, говорят, обычный анализ его выявляет. Пике вздохнул. - Дело не так просто. Обычный анализ амфетамин показывает, но как раз в больницах такой анализ не делают. Я десять лет работал в больнице терапевтом1 Там нет никакой нужды в таком анализе, они даже не знают, как его делать. На соревнования едут специально обученные лаборанты с соответствующими химикатами, там это просто. Параде не принимал участия в соревнованиях. Почему бы ему не принимать амфетамин? Разве он от этого умер? - Пике покачал головой. - Невозможно. Надо лопать аэдаксин горстями, чтобы он стал опасным. -Поэтому меня и интересует, мог ли он у вас другим образом раздобыть амфетамин. - Да... если очень хотел, раздобыть мог. Мы работаем с амфетамином, метамфетамином, фенметразином, дек-самфенамином... Но от этого он бы не умер. Это возбуждающие средства, влияние амфетамина в десять раз сильнее, чем кофеина, который мы сейчас с вами пьем.Он снимает сонливость, умственную усталость. Если много ночей напряженно заниматься умственной работой, средство способствует возникновению ассоциаций, раздвигает границы физической работоспособности. Но опасность его не в том, что человек однажды просто свалится со стула. А в том, что может понадобиться немалый срок, пока он придет в себя, восстановит силы. Часто после окончания напряженной работы человек не в состоянии уснуть и - что говорить - надолго утрачивает координацию движений. - А если принять слишком много? - Отравляющие дозы амфетамина вызывают маниакальные состояния, приступы, галлюцинации... - Он наклонился вперед и положил ладонь на руку Альбера. - Большинство людей путает это с наркотическими средствами. Имея в виду уголовников, которые пичкают себя ядами. Черта с два! Я тоже его принимаю, когда у меня очень много работы и я должен ее закончить. Что поделаешь, если на неделе мне обязательно нужно завершить очень важный эксперимент? Принимаю амфетамин, бодрствую, и голова у меня свежая, А потом отдыхаю. - Не вредит? - Вредит, вредит... все вредит, если неправильно этим пользоваться. Если втянуться, если слишком много принимать. В любом лекарстве таится опасность. - Правда, что вы работаете над соединениями амфетамина, которые современные анализы бессильны выявить? - Мы работаем над лекарством, которое устраняет или уменьшает побочные явления. Возможно, случайно оно и получится таким, что нынешние анализы не смогут его выявить. -Случайно? - - Послушайте, друг мой! -Красивый латинянин вскочил и разгладил брюки. - Мы изготавливаем лекарства, которые при желании можно использовать во вред. Это не наша вина. Если кто-то выпьет целую склянку безобидного снотворного и умрет, в этом виновато не снотворное. Если кухонным ножом режут не хлеб, а убивают человека, это не вина завода, изготовляющего ножи. - Он говорил так, словно по меньшей мере десятый раэ приводил эти доводы разным тугодумам. - Да-а, - Альбер задумался. - Это не вина завода, изготовляющего ножи. Но если в кухонном ноже выдалбливают специальный желобок для стока крови, - тут есть над чем призадуматься. Он пообедал в "Макдональдсе". Вокруг сидели молодые люди в огромных болтающихся пиджаках, широченных брюках. Цветные дождевики висели на вешалках. Альбер расстегнул спортивную куртку, но не снял ее. Как- то у одного полицейского свистнули пистолет, колоссальный был скандал. Ему стало жарко, постепенно по спине поползли капли пота. Он медленно, равномерно жевал, глядя на сидящих за соседним столом веселых ребят. Интересно, почему Сильви хотела взять у него кровь? Приняла его за подопытного кролика? Почему же не экспериментируют на животных?. Может, потому, что исследуют не действие лекарства, а то, как его можно обнаружить в организме человека? Чтобы соединить амфетамин с таким средством, которое полностью устраняет чувство усталости и пробуждает в организме его последние резервы? Поэтому Риве и понадобилось восстанавливать силы дома, когда он явился к нему? У Риве явно рыльце в пушку - в такой панике он удирал. У него начались галлюцинации, происходящие от регулярного приема амфетамина. Когда Альбер вежливо постучал, этот несчастный вообразил, будто полицейские в стальных касках штурмуют его дом, представил, что они ворвутся к нему, изобьют, будут мучить... Лелак запил гамбургер прохладительным напитком, отнес поднос на место и вышел в вестибюль. Телефон был занят, по меньшей мере трое желающих топтались возле него, ожидая своей очереди. Это был открытый телефон, Альбер вообще не любил говорить из таких автоматов. Он вышел на Елисейские поля. Старик подметальщик сгребал в кучи опавшие листья. Возле дерева на тротуаре стоял "харлей-дэвидсон-1000", сиденье его влажно поблескивало. Иностранцы с благоговением взирали на Триумфальную арку вдали, машины в три ряда тащились к тому месту, где образовалась изрядная пробка. Альбер двинулся в противоположную сторону. Руки сунул в карманы, под мышкой зажал книгу, о лекарствах и медленно брел, словно и сам был туристом. В знаменитом водовороте Елисейских долей ему наступали на ноги, толкали его локтями, оттесняли к проезжей части. С афиш ему ухмылялся безобразный старик, какая-то малосимпатичная семья с гусаком-мужем, разряженной женой и избалованными детьми. Он глянул на часы и продолжал идти дальше, зная, что где-то здесь неподалеку есть телефонная будка. Память его не подвела. Будка была пуста, но когда он приблизился к ней, идущий навстречу мужчина явно заторопился. Альбер тоже прибавил шаг. У него было небольшое преимущество, но мужчина приближался широкой поступью, как профессиональный скороход. В таких случаях выигрывает более нахальный. Тот, кто раньше побежит. На сегодня с Альбера хватило и драк, и неловких положений. Он припустился бежать и на добрый метр ойередил соперника. В несколько мгновений отыскал номер больницы в телефонной книге, и, когда перевел дух, его уже соединили с лечащим врачом Антуа-на Риве.. Еще Дарвин сказал, что мир принадлежит наглецам. - Это вы? - услышал он усталый, слегка насмешливый голос. - Я предупредил на коммутаторе, чтобы вас соединили со мной. Ваш друг жив. Ему повезло. - Могу я с ним поговорить? . - Завтра. Сейчас он спит. - А это... Лаборатория не может сделать такой анализ. У них нет хроматографа, который для этого нужен. Я отослал пробы в университет. У меня там есть один друг... Надеюсь, это в самом деле для вас важно. , ' - Очень. - Они помолчали, обдумывая ситуацию. Один размышлял о том, что обнаружит анализ, другой о том, что и сам не знает, почему он попросил об этой любезности. - Завтра я зайду, - пообещал Лелак. Когда он вышел из будки, Елисейские поля словно похорошели. Может, все-таки правы иностранцы? ГЛАВА ШЕСТАЯ. На сей раз бразильцы казались совсем не такими воинственными. Теперь в фойе театра сидели улыбчивые, прилично одетые молодые люди; среди них выделялся господин в светло-сером костюме - импресарио ансамбля. Он бегло говорил по-французски и по- английски, лишая Бришо возможности блеснуть своими познаниями в испанском. Четверо мужчин, с которыми дрался Альбер, сидели рядом бок о бок. Все четверо были в ярких, цветных рубашках и потертых джинсах, темные ботинки начищены до блеска. Тоненькая, темноволосая девушка пристроилась рядом с импресарио. На Альбера она не глядела, внимательно изучая собственные руки с длинными, узкими пальцами. Шарль расположился по другую сторону стола, поставив возле себя "дипломат" и положив на колено толстый блокнот для стенографических записей. Больше всего Альбер завидовал умению Бришо стенографировать. Рядомс Шарлем замер Буасси в позе преданного телохранителя, стиснув свои мощные кулачищи. Вдруг да парням снова вздумается затеять потасовку. Впрочем, за Шарля вряд ли стоило беспокоиться. Наконец Бришо заговорил. По-испански. Альбер посмотрел на него с искренним восхищением: подумать только, какое упорство! Шарлю ответил танцор со шрамом, и все рассмеялись. Девушка бросила взгляд на Альбера и вновь потупила глаза. Лелак склонился к господину в светлом костюме. - О чем речь? - Ваш коллега поинтересовался, отчего они набросились на вас. Жоржи ответил: им показалось, будто вы вышли из женской артистической. - Но я действительно вышел оттуда. - Все равно, только не заявляйте об этом во всеуслышание, иначе они снова на вас набросятся. Они знают, что вышли вы оттуда, но делают вид, будто не знают. Понятно вам? - Импресарио смолк и закивал головой, прислушиваясь к разговору. - Вашему приятелю объясняют, что Луиза племянница Жоржи, и он обязан присматривать за ней. -Но ведь она взрослая женщина, черт побери!.. - прошипел Альбер. - Вам этого не постичь, мосье. В тех краях, откуда родом эти танцоры, девушке легко сбиться с пути. И потому они очень и очень заботятся о своей репутации. Луиза блюла свою непорочность. Понимаете? Альберу вспомнились кокетливые жесты девушки, ее заговорщицкая улыбка, и он едва сдержал ухмылку. - Разумеется, у нее могут быть ухажеры, но лишь те, кого выбирает она сама, кто ей по сердцу и у кого серьезные намерения. - Импресарио снова умолк, прислушиваясь к Бришо. - Простите, - громко сказал он. - По-моему, на эти вопросы отвечать должен я. Ансамбль состоит из восьмидесяти человек. Но мы привезли с собой сорок музыкантов, женскую труппу, солистов, танцоров-мужчин, а также свой технический персонал: костюмера, гримера, осветителей, так что в общей сложности набирается около ста человек. - Зачем так много? Импресарио улыбнулся - привычной, заученной улыбкой. - Да, этот вопрос нам задают постоянно. Для исполнения настоящей самбы достаточно нескольких музыкантов и одной танцовщицы. Но мы не ограничиваемся только самбой. В этом отношении мы похожи на любой из широко гастролирующих фольклорных ансамблей мира. Мы должны продемонстрировать зрелищность, яркость красок, вихревой танец кордебалета, пестроту костюмов, красоту полуобнаженного тела - для чего необходим большой коллектив. Простоватый народный танец становится стилизованным, в музыкальное сопровождение мы включаем популярные фольклорные мелодии, вместо двух барабанов звучат два десятка... - Он покачал головой. - Не можем же мы представлять Бразилию двумя барабанщиками и одной танцовщицей! - Сколько человек присутствовало на приеме? - Всего? - Из ансамбля.- Человек тридцать. Солисты и несколько девушек из кордебалета в качестве, так сказать, живописного оформления. - Почему же сейчас их нет здесь? -Голос Бришо обрел жесткость. - Ведь я просил собрать всех, кто мог познакомиться с Дюамелем. - Девушки не имеют права знакомиться с посторонними лицами, им это категорически запрещено. Если какая-либо из них будет замечена в подобном, то моментально вылетит из ансамбля. Кстати, никаких иностранных языков они не знают. Так что на приеме они держались стайкой и пересмеивались между собой. Разумеется, я не говорю о солистках. - А почему солистки составляют исключение? Импресарио пожал плечами. - Они независимые артистки и вольны вести себя, как пожелают. - Сколько же у вас солисток? - Двое. Сеньорита Кампос и сеньорита Рамирес. - Почему здесь нет сеньориты Рамирес? - Э-э... - Импресарио достал чистый, белый носовой платок, взглянул на него и рассеянно сунул обратно в карман. - Ручаюсь, что она не встречалась с господином Дюамелем. Дело в том, что она весь вечер провела со мной. - Возможно, она видела. - Нет. Я лично не видел и уверен, что она тоже ничего не заметила. - Это она изображена на афише? - поинтересовался Альбер. - Да, - ответил импресарио с плохо скрываемой гордостью.- Буасси подавил сладострастный стон, а Бришо перевел взгляд на тоненькую девушку. - Ну, а вы? - спросил он по- испански. - Ну, а вы? - учтивейшим тоном ответила та вопросом на вопрос. Мужчины вокруг засмеялись беззаботным смехом здоровых людей. Они сказали что-то импресарио, речь их была стремительной, певучей, импресарио, кивая -головой, слушал их. - Ребята говорят, что не они расправились с тем журналистом. Они понимают, что вы думаете на них, но это не их рук дело. - С какой стати нам думать на них? - вежливо спросил Альбер. - Полно, господин инспектор, не принимайте нас за дураков! - Мужчина в светлом костюме укоризненно смотрел на Лелака. Тот взглянул на Шарля, а Шарль недоумевающе развел руками. -Сожалеем, господин Дакоста, но нам не ясно, что вы имеете в виду. - Оставьте, пожалуйста... - снова начал было Дакоста, однако, увидев выражение лица Бришо, вынужден был замолчать. - Ну... тот случай в Лондоне... - выдавил он из себя наконец. ╟ . - Вон что... - пробормотал Бришо. - A- откликнулся Альбер. - Что за случай в Лондоне? - с любопытством поинтересовался Буасси, Все трое выжидательно уставились на Дакосту, тот нехотя пожал плечами.- Парни поколотили нескольких человек. - При виде недоуменных, любопытствующих взглядов импресарио взорвался: - Не притворяйтесь, будто не слышали об этом! И в газетах писали, и по телевидению передавали, что тогда случилось. После выступления ансамбля за кулисы ворвалась толпа молодежи и начала хулиганить. Разумеется, мы сразу же вызвали полицию, но прежде чем полицейские подоспели, уже случилась беда. Танцоры ввязались в драку - в особенности эти четверо. Видите ли, они у нас лучшие, солисты, и до того как заключили контракт с ансамблем, у каждого из них была своя собственная школа. Полицейские понимающе кивнули, хотя им не ясно было, что имеет в виду Дакоста. Почему, спрашивается, солисты должны быть задиристее, чем прочие танцоры? Однако было видно, что импресарио вкладывает серьезный смысл в свои слова. - Нескольких пареньков пришлось увезти в больницу, и один из них до сих пор находится на грани жизни и смерти. - Ага... - снова пробормотали трое полицейских. В фойе воцарилось тяжелое молчание. Танцоры заметно помрачнели. Шарль негромко кашлянул. - А какие основания считать, что не они поколотили господина Дюамеля? Чуть посильнее, чем требовалось? - До полуночи они не покидали театра, я опросил всю труппу. Все это время танцоры были на приеме, а затем вместе вернулись на такси в гостиницу, где и оставались. Альбер и Бришо с лихорадочной быстротой делали пометки в блокнотах. Возможно, эти факты удастся проверить. В театре дежурит швейцар, он мог видеть, когда танцоры ушли. Глядишь, отыщется и шофер такси. Портье гостиницы может вспомнить, когда они брали ключи от номера и сколько было человек. Ну а потом? - Ребята всю ночь провели в гостинице, - сказал Дакоста.- Если не верите, можете опросить свидетелей. - Он назвал четыре женских имени так быстро что полицейские не успели записать. Танцоры резко вскинули головы, но директор успокаивающе кивнул им. Бришо велел продиктовать имена по буквам и тщательно их записал. . . - Ну а вы, мадемуазель? - по-английски спросил Альбер у тоненькой девушки. Дакоста поспешно пустился в объяснения. Девушка, подавшись вперед, напряженно. слушала. Когда импресарио закончил, она какое-то время по-прежнему смотрела на него и лишь затем медленно повернула голову к Альберу. - Я спала одна. - На приеме вы разговаривали с Дюамелем? - Наверняка. Альбер отложил ручку и вздохнул. Дакоста вновь счел своим долгом вмешаться в разговор. . -Bce гости подходили к девушкам с поздравлениями. Вероятно, и господин Дюамель в том числе. Альбер перехватил взгляд девушки и, сам не зная почему, подмигнул ей. Это было едва заметное подрагивание мускула лица, словно невзначай вдруг дернулось веко. Лелак удивился этому своему поступку больше, чем ответной реакции на него. А реакция последовала: девушка тоже подмигнула - осторожно чуть заметно. Впрочем, может, что-то попало ей в глаз? Буасси, конечно, знал дорогу. Машина, подпрыгивая на ухабах, неслась в потоке обшарпанных грузовиков. Над дорогой вились тучи пыли и гари. Рассеянный старик, едва не угодив под машину, сердито грозил клюкой им вслед. Буасси включил радио и стал отыскивать музыку, Альбер подавил вздох облегчения. Ему все еще не верилось, что он уговорил Буасси. То, что он задумал,- сущее безумие, к тому же в обход всяческих законов. И Буасси, простодушный добряк, всегда готовый прийти на помощь, поддался на его уговоры, Альбер взглянул на товарища. Тот насвистывал мелодию, "на целый такт отставая, от радио, и отбивал пальцами ритм на баранке руля: человек в хорошем расположении Духа и явно уверенный в себе. Лелак закрыл глаза. Надо было хотя бы предупредить Бришо. Корентэн пресек бы его план в зародыше, но Бришо... Нет, все же надо было бы доложить шефу. Альбер открыл глаза. Они стояли у светофора; сбоку, словно вода в створы открывающегося шлюза, потоком хлынули машины. Район был незнакомый. Лелак вновь углубился в свои мысли. По мнению Марты, он- не в своем уме. Марта, бедная, полдня занималась, покупками, затем весь вечер готовила. Ну а он до полуночи просидел в коридоре больницы дожидаясь, когда Риве придет в себя. Медицинские сестры перешептывались за его спиной, одна из них сделала какое-то замечание, и все рассмеялись. Альбер почувствовал, что краснеет. Время от времени к нему подсаживался кто-либо из больных стариков в надежде поговорить, однако тотчас же появлялась очередная девчонка в белом халате и с заученно покровительственной миной водворяла бедолагу на место. Затем Риве скончался. Некрасивая докторша- очкарик сообщила ему эту .весть и, не задерживаясь, проследовала по-своим делам. Марта не стала устраивать сцену. Она лишь взглянула на мужа, когда тот в половине первого ночи на цыпочках прокрался в спальню с увесистым и дорогостоящим фолиантом под мышкой: "Психостимулирующие средства в терапии". Затем она молча отвернулась и снова уткнулась в книгу. Альбер сделал попытку пересказать ей события дня. Попробовал к ней подольститься. Пытался ее приласкать, пробудить в ней желание. Пытался вызвать на ссору, пытался воздействовать Логическими доводами. Затем в полном изнеможении уселся на краю ее постели и скорее самому себе, чем глухо повернутой- спине Марты, изложил свой план. Лишь тут Марта оторвалась от книги. - Да ты не в своем уме- сказала она. - Но Альбер считал свою идею не такой уж безумной. Еще с утра ему удалось побеседовать с одним из химиков в лаборатории судебной экспертизы, с которым Альбер был поверхностно знаком. Он услышал именно то, что ждал. Экспертам ни за что не определить, какое средство принимал несчастный Риве. Но даже если бы они и дознались, то все равно нельзя было бы доказать, что получил он его именно на фармацевтическом заводе и что Бернар Пике в своей небольшой лаборатории проводит опыты на людях. Не доказать, что тот изобретает не средство для спасения человеческой'жизни, а допинг для спортсменов-, профессионалов, не поддающийся выявлению стимулирующий препарат, иными словами, мировые рекорды в виде таблеток. Буасси притормозил. Машина, плавно замедляя ход, скользнула в пространство между двумя другими автомобилями, и мотор смолк. , - Думаю, отсюда мы доберемся пешком. Буасси скинул черные кожаные ботинки, неизменно начищенные до блеска, и извлек из-под сиденья пару стоптанных башмаков. Взамен пиджака и белой сорочки он облачился в клетчатую фланелевую рубаху, серый свитер и спортивную куртку на подкладке из искусственного меха. Напялив на голову баскский берет, он глянул на себя в зеркало заднего вида. - Нет, я определенно не в состоянии испортить свою внешность. Кобуру с пистолетом Буасси спрятал в "бардачок" и включил противоугонную сигнализацию: полицейские машины тоже не застрахованы от воров. Теперь можно было отправляться на дело. Выбравшись из машины, Альбер узнал место, где они находились. Второй поворот направо, и они попадают прямо к воротам "Фармацита". - Буду ждать тебя у ворот. Ладно. Охрану я не заметил, но она наверняка есть. Да и Пике говорил. Так что будь осторожен. - Угу. Альбер понимал, что уже в десятый раз повторяет одно и то же, но не в силах был совладать с собой. - Если не сумеешь вырваться оттуда, выбей окно. - И тогда подоспеешь ты. - И тогда подоспею я. Буасси был уверен в себе, и это несколько успокоило Альбера. С недобрым предчувствием смотрел он вслед Буасси, видел, как неуклюжая фигура свернула за угол и скрылась с глаз. -Словно бы он заведомо послал своего товарища в уготованную ему западню. В проходной будке Буасси встретил хмурый старик, облаченный в униформу. - Вы к господину доктору? К какому доктору? Имя- то у него есть? - Есть. - Буасси помолчал, опустив глаза. - Дружок посоветовал обратиться сюда. Сказал, можно, мол, получить работу. Буасси-неспеша пошел вдоль приземистого заводского корпуса, чувствуя, что за ним следят. Он сунул руки в карманы, втянул голову в плечи. Свернул за угол, как велел ему старик в проходной, и постучал в зеленую дверь. Не дождавшись ответа, он толкнул дверь и вошел. Его встретили подозрительные, враждебные взгляды. Мускулистые, неряшливо одетые типы, небритые физиономии, сонные, мутные глаза, подозрительно оттопыривающиеся карманы. - Добрый день, - поздоровался он. Ответа не последовало. Буасси снял берет и пятерней расчесал волосы. Прошел в глубь комнаты, отыскал свободное место на длинной скамье у стены. Сумрачное, прокуренное помещение являло собой типичную комнату ожидания: тусклая лампочка под потолком, выкрашенные масляной краской стены, пепельницы на высоких подставках, полные окурков. Здесь царил холод, люди сидели в пальто. Радиаторов отопления не было видно. Окон тоже не было, только дверь в противоположном конце комнаты. Вероятно, эта конура когда-то предназначалась под склад, поэтому никто не счел нужным позаботиться об окнах и отоплении, а теперь, когда понадобилось место, где эти несчастные могли бы ждать своей очереди, не привлекая постороннего внимания, эта клетушка оказалась вполне подходящей. - Тебя как зовут? - спросил невысокий, мускулистый брюнет с наметившейся лысиной. Лицо его показалось Буасси знакомым. - Шарль, - ответил Буасси. - Шарль Бришо. - Кто подсказал тебе сюда прийти? - Один мой приятель. - Кто именно? Несколько человек встали, поддернули штаны, затолкнули рубахи глубже за пояс и придвинулись ближе. Взгляды всех остальных также были устремлены на чужака. Пристальные, враждебные, взгляды.- Больно уж ты любопытный! -Буасси отвернулся, давая понять, что считает разговор оконченным. И в тот же миг он почувствовал, что это было ошибкой с его стороны. Он хотел повернуться лицом к противяику, но не успел. Удар пришелся по затылку. На мгновение у него потемнело в глазах, и он рухнул на колени. И лишь тут, как бы с запозданием, голову пронзила резкая боль. Буасси попытался встать, но его с силой ударили ногой, и он повалился на пол. Он чувствовал, что ему не подняться, не защитить себя. Разом забыв все заученное из уроков ближнего боя, Буаеси инстинктивно сжался, подтянув колени к подбородку и закрыв руками голову. Удары ногами обрушивались на него со всех сторон, затем вдруг все стихло. Буасси чуть выждал, опасаясь очередного подвоха, в осторожно глянул сквозь пальцы. Сначала он увидел несколько пар ног в разбитых старомодных, остроносых ботинках. Черт бы ее побрал, эту дурацкую моду! Затем он разглядел стоявшую в дверях женщину в длинном, белом халате. В руках она держала какую-то большую тетрадь. - Вы четверо можете отправляться восвояси. - Помилуйте, за что же?! Случайно повздорили, с кем не бывает... - - А вот вам Лично вообще сюда путь заказан. - Раскрыв тетрадь, она сделала там какую-то пометку. - Если я еще хоть раз увижу вас здесь, то выставлю всю компанию. - Она перевела взгляд на Буасси. - Несите его в амбулаторию!- Буасси почувствовал, как чьи-то руки подхватили его и подняли с пола. Он понимал, что теперь ему не причинят зла, а напротив, облегчат страдания, однако мускулы отказывались подчиняться. Против его воли они были по-прежнему напряжены и судорожно сопротивлялись любому прикосновению. Двое мужчин, тащивших его к двери, цедили сквозь зубы ругательства. Вероятно, оба обладали недюжинной силой, иначе не сдвинуть бы им с места девяносто пять килограммов упирающихся мускулов. Они рывком перебросили его через порог и подхватили прежде, чем Буасси упал на пол. Постепенно он начал приходить в себя, и теперь хватило бы легкой поддержки, чтобы он пошел самостоятельно, но его по-прежнему волокли, ухватив мертвой хваткой. Наконец новоявленные санитары свалили его на стул и удалились. Сперва исчезли из поля зрения их квадратные, фигуры в темных свитерах и поношенных пальто, затем стихли связанные с ними звуки, шарканье ног, кряхтенье и сдавленные ругательства, и наконец улетучился и их запах. Смешанная вонь пота, чеснока и дешевого, кислого вина сменилась запахом чистоты. Слышалась возня, словно кто-то быстро, но без суеты хлопочет. Иногда мимо проходила женщина в белом халате, не давая себе труда даже взглянуть на него. Она положила рядом марлю, сверкающие зажимы и пинцеты - похоже было, что готовится операция. Женщине, должно быть уже перевалило за пятьдесят: лицо строгое, рот тонкий, на затылке волосы собраны в тугой пучок, сбрызнутый лаком, чтобыисохранялась форма. - Подстели ему что- нибудь, иначе он весь стул кровью перепачкает.- Грызутся, как звери... - У шеи его заработали проворные, твердые пальцы. - Полный аналог эксперимента с крысами. - В руках пожилой женщины мелькнул шприц, и Буасси впервые почувствовал панический страх.Ставишь кормушку, и крысы привыкают, что время от времени им дают еду. Но стоит бросить в клетку новую крысу, и ее мгновенно разорвут на части. . - Вот и возись тут с ним! Будто бы он хоть чем-то отличается от остальных! Буасси вскрикнул, когда ему начали смазывать йодом рану на голове, и тихо, с достоинством застонал ,когда в тело воткнули иглу шприца. Затем ои разделся, и женщина с пучком на затылке ощупала места ушибов. Она не слишком церемонилась с пострадавшим, и процедура эта оказалась болезненней, чем само избиение. - Вы пришли за работой? - Да. Ай, ой-ой! - Спокойно! Незачем орать мне в самое ухо. Кто вас рекомендовал? ' - Один мой приятель. Риве, велогонщик, может, вы его знаете. - Антуан Риве,- услышал он позади голос другой женщины. Наверное, это Сильвия, о которой упоминал Альбер. Уж лучше бы она занялась; его ушибами. - Он должен был, прийти сегодня. Не знаете, что с ним? -Нет.- Буасси попробовал повернуть голову, чтобы разглядеть женщину, но ему не позволили. - Сколько вам лет? - Пятьдесят, с вашего позволения. - Многовато. Разве Риве не предупредил вас?- Да я еще ничего, вы только взгляните, какой я сильный! - Сильный, сильный...на черта она мне, ваша сила? Как вас зовут? - Шарль Бришо. - Адрес? Буасси назвал адрес; где на прошлой неделе они арестовали чокнутого араба. Вооружившись двумя здоровенными ножами, -тот носился по двору и только чудом никого не поранил, - Не пугайтесь, сейчас мы возьмем у вас кровь на анализ. Ну, соберитесь с духом, такой здоровенный мужик и боится пустякового уколa. Из него вытянули целую пробирку крови - по мнению Буасси, гораздо больше, чем требовалось для анализа, - сделали ему электрокардиограмму, затем велели делать приседания и угостили какой-то таблеткой, после чего предложили помочиться в бутыль с делениями. Потом он долго крутил педали велосипедного тренажера, и у него еще раз взяли кровь на анализ. Вот тогда- то он и поклялся, что свернет шею этому мерзавцу Альберу. Куда же он запропастился, этот сумасшедший? Альбер в очередной раз взглянул на часы и недоуменно покачал головой. Вот уже более двух часов прошло с тех пор, как Буасси скрылся в воротах завода. Если бы они хоть припарковались здесь, тогда можно было бы на худой конец посидеть в машине. Так нет, они решили проявить конспирацию, вот и изволь теперь торчать на холодном ветру, который продувает насквозь. Что могло задержать Буасси так надолго? Онц условились, что он попробует устроиться на работу. Если его выставят с самого начала, значит, номер не прошел, но и они ничего не теряют. Если же его возьмут подопытным кроликом, он дождется, когда ему дадут препарат, но принимать его не станет, а схватит лекарство и убежит. Только и всего. Никто его удержать не сможет, даже если захотят. А допинговое средство сразу передадут в лабораторию на анализ. . Почему же Буасси застрял так надолго? У ворот околачивались четверо мужчин. Альбер следил за ними, вроде бы и не глядя в их сторону. У этих типов был именно такой вид, какой Буасси пытался придать себе маскировкой. С завода они вышли больше часа назад. Они бранились вслух, задиристо поглядывали на прохожих. Толкая друг друга с тротуара, сбились на