и в газетах. - Ты имеешь в виду - в связи с гангстерами? С бутлегерами? - Он сердито нахмурился и вскочил с кровати. - Кому ты поверил, Рэй?! Этому лживому ублюдку? Что же ты за сын после этого?! - Сын, у которого остался один глаз. Он смутился и с виноватым видом отвернулся. - Черт, что-то я не выспался. - Я скоро вернусь. Он бросился лицом на кровать, а я ушел. ГЛАВА 5 Нужный мне дом находился между Десятой и Одиннадцатой авеню в квартале, битком набитом конторами маленьких фирм, занимавшихся оптовой торговлей. Отделу периодики отвели весь второй этаж. Некоторые газеты были уже переведены в микрофильмы, другие переплетены в большие альбомы с картонными обложками. Я начал просматривать именной указатель "Нью-Йорк таймс" и вскоре наткнулся на имя отца в одном из номеров за 1931 год. Тогда ему было двадцать семь лет, и он уже два года занимался адвокатской практикой. Он был женат, но детей у него еще не было. В статье рассказывалось об одном типе, владевшем множеством домов в самом центре нью-йоркских трущоб, в которых жили в основном иммигранты. Этот тип позволял гангстерскому синдикату хранить и торговать контрабандным виски на своей территории. В один прекрасный день им очень заинтересовалась полиция, и он не попал в тюрьму лишь благодаря хитрости и изворотливости своего адвоката, работавшего в юридической фирме "Макэрдл, Ламарк и Кришман". Адвоката звали Уиллард Келли, и он так успешно проявил себя во время процесса, что "Нью Йорк таймс" даже напечатала очерк о нем и его фирме. В статье также говорилось, что "по непроверенным сведениям" Макэрдл, Ламарк и Кришман прямо или косвенно ведут дела гангстерского синдиката, занимающегося контрабандой виски. Уиллард Келли работал в фирме меньше года, и это был его первый судебный процесс в качестве постоянного сотрудника. В заключение автор статьи высказывал сожаление по поводу того, что Келли посвятил свой блестящий талант служению преступному миру. И это твой отец, сказал я себе. Ты думал, что знаешь его как облупленного, забывая, что он прожил на свете немало лет, прежде чем зачал тебя. И вдруг выясняется, что ты и не подозревал, кто он такой на самом деле. Я выписал все имена, упоминавшиеся в статье. Моррис Зильбер, домовладелец Эндрю Макэрдл. Филипп Ламарк и Сэмюэль Кришман - совладельцы юридической фирмы. Джордж Эллинбридж, представитель обвинения. Эндрю Шаффлман, судья. Больше имя Уилларда Келли нигде не упоминалось. Я просмотрел указатель за 20-е и 30-е годы, проверяя имена из своего списка. В 1937 году Моррис Зильбер получил год тюрьмы за несоблюдение санитарных норм в принадлежавших ему домах, в основном из-за крыс. Имя его адвоката не было указано. Филипп Ламарк умер в своей постели в 1935 году в возрасте шестидесяти семи лет. В том же году в возрасте семидесяти одного года скончался и Эндрю Шаффлман. Джордж Эллинбридж в 1938 году был избран в законодательное собрание штата, но повторно не переизбирался. Глава фирмы Эндрю Макэрдл лично защищал гангстерского главаря Энтони Эдварда "Эдди" Кэппа на процессе по обвинению последнего в уклонении от уплаты налогов в 1940 году, но неудачно. Кэпп получил два приговора по десять и один в пять лет и угодил в тюрьму на весь срок. Двадцать пять лет. Они еще не истекли, но я знал, что существует такая вещь, как освобождение на поруки. Эдди Кэпп. После 1940 года в газетах о нем не было ни строчки, зато в конце 20-х и начале 30-х о нем писали много интересного. Друг Голландца Шульца и Билла Бейли. Важная шишка в тот сумасшедший период, когда Шульца убили в Джерси и на две недели главой организации стал Бейли. Но однажды Бейли приехал в нью-йоркскую городскую больницу и сказал, что неважно себя чувствует. Его положили в постель, а в два часа ночи он умер. В свидетельстве о смерти было написано "пневмония". Эдди Кэпп. Уиллард Келли. Связанные через человека по имени Эндрю Макэрдл. Я потратил немало времени, перелистывая указатель текущего года. Каталог был разбит по месяцам, самым последним был июль. Там упоминалось и мое имя - в "Нью-Йорк таймс" от 14 июля. Заполнив требование, я получил микрофильм и вставил его в проектор. Нам была посвящена небольшая заметка в один абзац на восьмой странице, озаглавленная "Водитель застрелен за рулем". Нападение названо "таинственным". Тут ко мне подошла женщина и сказала, что уже пять часов, библиотека закрывается. Я положил микрофильм в коробку, спрятал в карман блокнот и карандаш и вышел на улицу. ГЛАВА 6 Когда я вернулся в отель, в нашем номере вместе с Биллом сидел какой-то тощий тип в коричневом костюме и старом плаще нараспашку. Из-под пиджака торчала плохо заправленная рубашка. Еще у него был галстук в коричнево-оранжево-зеленую полоску и коричневая шляпа, лихо сдвинутая на затылок. - Это Эд Джонсон, - представил его Билл. - Он частный сыщик. - Точно, - Джонсон усмехнулся мне. - На кой черт он нам сдался? - грубо спросил я. - Сами мы ничего не добьемся. Ты вбил себе в голову, что отец спутался с гангстерами, но это все чушь. Нам нужен человек, который знает, с какого конца взяться за дело. - Убирайтесь, - сказал я Джонсону. Его улыбку сразу как ветром сдуло. - Ну, не знаю, - промямлил он, переводя взгляд то на меня, то на Билла. - Мне уже дали аванс, чтобы я проверил номер машины... - Он нам нужен, - подхватил Билл. Я сел и закурил сигарету. - Ты слишком много треплешься о нашем деле, - медленно сказал я, разглядывая горящую спичку. - Нам совсем ни к чему высовываться раньше времени. - Мне можно доверять, - горячо заверил меня Джонсон. - На все сто процентов. - Да ладно тебе, Рэй, - смущенно сказал Билл. - Пусть только номер проверит. - Сами вы этого не сделаете, - заявил Джонсон. - А я смогу. Я пожал плечами. - Черт с вами. Хорошо, займитесь номерами. Они стояли на "плимуте". Джонсон неуверенно оглядел нас, пообещал позвонить и ушел. - Что-то ты с ним круто, - покачал головой Билл. - Он отличный парень. - Он чужой. - Все равно нам нужен человек беспристрастный, со стороны. Если ты веришь во всякую чушь, то это еще ничего не значит. Я достал из кармана блокнот, прочитал ему свои записи и швырнул его на комод. - Пора бы тебе за ум взяться, братец Билл. - Это не наш отец! - свирепо отчеканил Билл. - Уиллард Келли не такое уж редкое имя. Черт возьми, да меня самого так зовут. - Значит, по-твоему, это просто совпадение? - Конечно! - Два Уилларда Келли. Оба ровесники. Оба адвокаты из Нью-Йорка. Оба закончили один и тот же колледж. - Может быть. Почему бы и нет? - Ехал бы ты обратно в Бингхэмптон. Ты слеп на оба глаза. От тебя будут одни неприятности. Он долго смотрел на меня, а потом подошел к кровати и сел, скрестив ноги по-турецки. Выглядел он растерянным: сидел, опустив голову, и водил по покрывалу своим толстым пальцем. Немного погодя он сказал: - И это мой отец?.. Он не был таким. - Конечно. Он изменился, стал другим человеком. Ушел из синдиката и уехал в другой город. В его глазах заблестели слезы. - Это правда? - Похоже на то. - Значит, в газетах и в самом деле писали о нем? - Ты и сам это знаешь. Он яростно ударил кулаком по кровати. - Ну и как, черт возьми, я могу его после этого уважать? Я вытащил свой стеклянный глаз, положил его на комод и подошел к Биллу. - Будь добр, встань. - Зачем? - удивился он. - Что-то ты слишком легко теряешь уважение к своему отцу. - Рэй, я не хочу с тобой драться. Он поднялся с кровати, широко раскинув руки, и я ударил его в челюсть. После второго удара он отдернул голову, и я промахнулся, потому что еще не наловчился рассчитывать расстояние. По инерции меня бросило вперед, я пролетел мимо него и упал, но тут же вскочил. Билл покраснел и заплакал, но продолжал сбивать меня с ног. Потом он опустил руки и, покачав головой, прошептал: "Хватит!" Я снова поднялся и ударил его левой. Он не сопротивлялся. Я ударил правой, потом опять левой. - Перестань, - простонал он. Я нанес еще один удар, потом еще, и он рухнул на колени так, что в комнате задрожал пол, а с журнального столика свалилась Библия. На этот раз я угостил его хуком справа. Он упал на спину и застыл. Я взял глаз с комода, зашел в ванную, умылся и, с отвращением глядя в зеркало, вставил его в пустую глазницу. Больше меня не тошнило от этого зрелища. Костяшки пальцев были разбиты в кровь, а на щеке красовался рваный порез. Потом я вернулся в комнату и сел на свое место. Немного погодя Билл зашевелился и, шатаясь, поднялся на ноги. - Все в порядке, - с трудом ворочая языком, сказал он. - Ты возвращаешься в Бингхэмптон? - Нет. Ты был прав. Но мне надо было убедиться, что он понял все до конца. - Как, по-твоему, зачем я сюда приехал? Чтобы принять участие в летнем фестивале? - Нет. Я все понял. - Значит, ты знаешь, что мы здесь делаем? - Да. - Что? - Мы ищем людей, которые убили отца. - Зачем? Чтобы сдать их в полицию? Билл изумленно уставился на меня, покачал головой и отвернулся. - Нет. Не в полицию. - Правильно. Мы сами ими займемся. А почему? На этот раз в его глазах появилось осмысленное выражение. - Потому что он был нашим отцом. - Вот именно. ГЛАВА 7 Вечер мы провели в номере с двумя бутылками "Старого мистера Бостона". В девять утра зазвонил телефон, и я снял трубку. Это оказался Джонсон. - Номер зарегистрирован за "бьюиком" выпуска пятьдесят четвертого года, - сказал он. - Украден три месяца назад. В смысле, не машина, а номерные таблички. Сейчас угоняют много "плимутов". Популярная тачка. - Спасибо. Аванс покрывает ваши расходы? - Если вам больше ничего не надо выяснить. - Спасибо. - Послушайте, мистер Келли, зря вы меня так невзлюбили - Ничуть не бывало. - Я повесил трубку и тут же забыл о его существовании Затем, полистав телефонную книгу и выписав нужный адрес, мы отправились завтракать. Начать наши поиски мы решили с юридической фирмы "Макэрдл, Кришман, Меллон и Макэрдл". Она располагалась на восточной стороне Пятой авеню неподалеку от кафедрального собора, и, выйдя из такси, нам пришлось проталкиваться сквозь поток туристов, которые спешили с утра пораньше поглазеть на собор и Плазу. Многие туристки были в зеленых хлопковых платьях. Почти все мальчишки носили точно такие шляпы, как их папаши. Я бросил эту привычку лет в двенадцать, потому что в таких шляпах обычно ходят только в церковь по воскресеньям. Двери лифта на первом этаже были хромированными, а на двадцать седьмом выкрашены в скучный светло-коричневый цвет. На матовом стекле двери было написано название фирмы. Мы вошли, и Билл спросил секретаршу, как найти мистера Макэрдла. - Старшего, - добавил я. Она скорчила презрительную гримасу и привела нас к младшему. На вид ему было лет сорок. Мягкий пухлый живот, бледная круглая физиономия. За толстыми линзами очков в черной металлической оправе его глаза казались влажными. - Привет, ребята, - осклабился он. - Чем я могу вам помочь? - Ничем, - отрезал я. - Нам нужен Макэрдл номер один. - В настоящее время мой отец не принимает активного участия в делах фирмы. - Улыбался он совсем как коммивояжер, торгующий слабительным. - Уверяю вас, как юрист я почти ничем не хуже его. - Судя по всему, он принял нас за двух недоумков, не соображающих, что к чему. - Понятно, - кивнул я. - Мы согласны на Кришмана. Сэмюэля Кришмана. А не на папочкиного протеже. Он нахмурился. - Боюсь, что мне придется попросить вас... - Скажите ему - Уиллард Келли. - Но вы сказали, что вас зовут Рэймонд. - Это мой отец. - Кто? Рэймонд? - Мистер, вы осел. - Я указал на телефон. - Позвоните Сэмюэлю Кришману и скажите, что здесь сын Уилларда Келли. - И не подумаю. Я подошел к столу и поднял телефонную трубку. Он попытался вырвать ее у меня. - Билл, - сказал я. Глянув на Билла, который обходил вокруг стола, молодой Макэрдл побледнел и откинулся на спинку кресла. - Вы так просто отсюда не уйдете, - пообещал он, но особой уверенности в его голосе не чувствовалось. Обычно такую фразу говорят, когда вас заставляют что-то делать, и вы не можете этому помешать. На телефонном аппарате под наборным диском был расположен ряд кнопок. Я нажал на ту, где было написано "Местный". В трубке была полная тишина. Я набрал ноль. По-прежнему ничего. Тогда я крутанул первый попавшийся номер. - Алло? - послышался мужской голос. - Черт побери, никак не могу вспомнить, какой номер у Сэмюэля. - Восемь. Я дал отбой и тут же набрал восьмерку. Трубку снял старик. - Я сын Уилларда Келли. И хотя я не такой тупой, как сын Эндрю Макэрдла, но до сих пор торчу в его кабинете. - Еще раз повторите имя. - Вы прекрасно все слышали. Уиллард Келли. - Лестер там? - Макэрдл номер два? Да. - Скажите ему, чтобы проводил вас до моего кабинета. - Скажите ему сами. Мне он не поверит. Я протянул трубку Лестеру, и он взял ее с таким видом, будто боялся, что она его укусит. Он покивал, слушая Кришмана, потом положил трубку и повернулся ко мне. - Могли бы вести себя и повежливей. - Только не с тобой. Он повел нас по коридору, одна стена которого была выкрашена в зеленый, а другая в ржаво-коричневый цвет. Белый потолок, на полу черный линолеум, двери пастельных тонов. В самом конце коридора была светло-коричневая дверь без надписи. Мы вошли, и Макэрдл, передав нас затянутой в узкое платье брюнетке с лакированной прической, поспешно удалился. Та, нажав на клавишу селектора, пропустила нас в кабинет Кришмана. Когда я был маленьким, то верил в существование Главного Бизнесмена. Мне казалось, что в мире бизнеса царит строжайшая иерархия: на нижней ступеньке - бакалейные лавки и кинотеатры, в середине - склады и фабрики, а почти на самой вершине пирамиды - Уолл-стрит. А всем этим управляет Главный Бизнесмен. Он представлялся мне в виде похожего на Плуто* морщинистого седовласого старца в черном кожаном кресле. Слева от него - шофер в черной фуражке, справа - сиделка в белом халате, и каждая его морщина олицетворяет очередное десятилетие, проведенное в созерцании беспощадной конкурентной борьбы, полной жестокости и коварства. * Мультипликационный персонаж Уолта Диснея. Приблизительно таким и оказался Сэмюэль Кришман, правда, без шофера и сиделки, но во вращающемся черном кожаном кресле. Он сидел за огромным полированным столом из красного дерева в окружении двух черных телефонов, толстого гроссбуха в коричневой обложке и груды документов, напечатанных на желтоватой бумаге. Ее цвет, казалось, намекал на то, что в свое время за закрытыми дверями этого кабинета было проделано немало темных делишек. - Извините, что не встаю, - проскрипел он. Четыре слова, которые он мог произнести не думая, пока внимательно разглядывал нас. Он небрежно махнул похожей на высохший корень рукой в сторону двух кожаных кресел, и на его манжете сверкнула золотая запонка в виде монеты с профилем какого-то римлянина. - Вы сказали, что вы сын Уилларда Келли, - продолжал он, глядя на меня. - Мы оба его сыновья. Это Уиллард-младший, а я - Рэймонд. Его бледные глазки внимательно ощупали Билла и снова перескочили на меня. - Но главный оратор - вы. Ведь это вы говорили со мной по телефону. Пока что все было просто. Я смотрел на него, Билл - на меня. - Мой отец когда-то здесь работал. Кришман снова улыбнулся, продемонстрировав отличный набор ослепительно-белых вставных зубов, выглядевших совершенно не к месту на его утиной физиономии. - Не здесь, если уж быть совсем точным. В то время наша фирма находилась ближе к центру. - Он поступил к вам на работу в августе тридцатого. - Наверное. Точно не помню. - Однажды, когда рассматривалось дело Морриса Зильбера, его имя попало в "Таймс". О нем напечатали биографический очерк. На этот раз Кришман улыбнулся, не разжимая губ, и это выглядело куда симпатичнее. - Да, я хорошо это помню. Уиллард был очень смущен. Это был тихий молодой человек. В отличие от сына. - Говорил он так, словно Билла здесь не было. - Два месяца назад он попал в "Таймс" еще раз, - сказал я. - Не доводилось читать? Он нахмурился, отчего кожа у него на лбу сморщилась. - Насколько я помню, нет. Должно быть, пропустил. - Он снова оскалил зубы в усмешке. - В моем возрасте редко читают что-либо, кроме некрологов. Теперь я его раскусил. Когда он улыбался, показывая зубы, улыбка была фальшивой. - Да, - кивнул я, - это не было на странице некрологов, но с ним случилось то же самое. Его убили. - Убили? - Застрелили. Из машины, когда он сидел за рулем. А вместе с ним был я. - Ага, понятно... Вы узнали кого-нибудь из нападавших? - Еще узнаю. - Понятно. - Он сложил руки на обложке гроссбуха, - Потому-то вы сюда и пришли. Вы хотите отомстить. - Это только во вторую очередь. А сначала я хочу знать все. Меня три года не было в стране, я служил в ВВС в Германии, недавно вернулся. Нет ни девушки, ни планов на будущее. - Я указал большим пальцем в сторону Билла. - Он здесь ни при чем. Женат, есть ребенок. А все, что у меня было, - это мой родной дом и отец. Он не был в Нью-Йорке двадцать три года и думал, что его оставили в покое. А они пришли вновь, и это тогда, когда я нуждался в нем больше всего. Пришли нагло, с ухмылкой. - Я замолчал, и в комнате повисла тишина. Сняв руки с деревянных подлокотников кресла, я увидел, что на ладонях остались красные полосы. - И я хочу знать - почему? - Они убили мою жену, - сказал Билл. Это прозвучало как своеобразное, хотя и резкое, извинение за наше вторжение. Кришман вздохнул и провел по лицу своей высохшей ладонью. Теперь он уже не был похож на Главного Бизнесмена, а превратился в обыкновенного старика, который боится выйти в отставку, потому что многие его друзья умерли, стоило им решиться на это. - Все это было так давно, - наконец сказал он. - В наше время такое уже невозможно. Ничего подобного больше никогда не случится. - А Анастасия? - напомнил я. - А ослепление Виктора Рейзеля? Арнольд Шустер, двадцатидвухлетний свидетель, убит в пятьдесят первом году. - Наша фирма уже почти двадцать лет не имеет ничего общего с этими людьми. Тогда были другие обстоятельства... - Макэрдл номер один? Он покачал головой, и его губы растянулись в улыбке. - Филипп Ламарк. Его имя в названии фирмы стояло вторым, но старшим партнером был именно он. - Он умер в тридцать пятом. - Чтобы освободиться от подобных связей, требуется время. - И когда вы от них освободились? - Незадолго до войны. Кажется, в сороковом году. - Отец тогда работал у вас? - Как раз примерно в то время он уволился. И, насколько мне известно, уехал из города. - Это было в том же году, когда осудили Эдди Кэппа? - Эдди Кэппа?.. Ах да, за уклонение от уплаты налогов. Вы должны понять, с тех пор прошло очень много времени... - Он уже вышел? - Кэпп? Понятия не имею. Вы считаете, что между ним и смертью вашего отца существует какая-то связь? - Когда отец умирал, он успел сказать "Кэпп", вот и все. - А вы уверены, что он имел в виду именно его? - Нет, но похоже на то. Как, по-вашему, Макэрдлу об этом было бы известно? - О чем? - Что Кэпп на свободе. - Сомневаюсь. Полагаю, вы хотите с ним поговорить? - Да. Он кивнул. - Я ему позвоню. Уверен, что он согласится. Мы все очень любили Уилларда. Для своего возраста он был блестящим юристом. - Он кивнул в сторону Билла. - Вы очень на него похожи. А вы, - он вновь повернулся ко мне, - больше похожи на Эдит. Те же волосы, овал лица... - Да уж наверное. - Насколько я понял из ваших слов, ваша мать умерла? - Да, в Бингхэмптоне, когда мне было два года. - Так вот куда он уехал! Ему бы следовало остаться в Нью-Йорке. В другом месте его талант пропал бы впустую. Хотя он специализировался на корпоративном праве, но в суде выступал прекрасно. - В Бингхэмптоне он занимался тем же самым. Время от времени. Так вы говорите, что теперь у вас клиенты совсем другого рода? - Да. Еще с довоенных времен. Торговые пароходные компании, производители тары и так далее. В основном промышленные корпорации. - Дело Кэппа о неуплате налогов вел Макэрдл? - Насколько я помню, да. - Мой отец имел какое то отношение к этому делу? - Я бы сказал, что да. Он вел дела Кэппа. - Что?? - Как правило, он вел все легальные финансовые дела Кэппа. Видите ли, каждый наш постоянный клиент имеет своего куратора из числа наших сотрудников, который занимается всеми или почти всеми юридическими вопросами. Разумеется, процесс об уклонении от уплаты налогов - совсем другое дело. Не хочу сказать, что Уиллард Келли справился бы с ним хуже другого, но в то время Кэпп был очень важным клиентом. И было необходимо, чтобы процесс вел один из компаньонов фирмы. - А кто еще был постоянным клиентом отца? - Понятия не имею. - А если поднять архивы? Он покачал головой. - Некоторые дела мы храним по семь лет, другие - по пятнадцать, и уж совсем немногие по двадцать. В архиве просто не осталось документов того периода. А ваш отец ушел от нас более двадцати лет назад. - Если бы сейчас у вас был клиент такого уровня, вы бы сохранили его дело? - Скорее всего, да. - А как насчет Морриса Зильбера? - Это то самое дело, когда "Таймс" напечатала очерк о вашем отце? - Да. - Простите, но даже тогда Зильбер был мелкой сошкой. Не имею ни малейшего представления, где он сейчас и жив ли вообще. - Да, конечно. - Вы не можете вспомнить кого-нибудь еще? - Он широко улыбнулся, раскинув руки со слегка дрожащими ладонями. - Поймите, это было так давно. - Понимаю. Вы сказали, что можете позвонить Макэрдлу номер один. - Разумеется. Несколько минут он говорил по телефону. В разговоре называл Макэрдла "Эндрю", а не "Энди" или еще как-нибудь. Наконец он положил трубку. - У вас есть машина? - Да, - во второй раз за время разговора подал голос Билл. - Он живет на Лонг-Айленде, - начал объяснять ему Кришман. - На северном берегу, сразу же за Кингс-парком. Там у него поместье. Билл молча кивал, пока тот рассказывал ему, по какому шоссе ехать, где свернуть и так далее. Затем мы встали, я поблагодарил Кришмана за потраченное время, а он похвалил отца за то, что тот вырастил таких отличных ребят. У двери я обернулся. - Скажите, мистер Кришман, до сорокового года, еще до того, как вы перешли на законопослушную клиентуру, скольким профессиональным преступникам вы помогли избежать наказания? - Понятия не имею. - Но больше сотни наберется? - О да, - он скупо улыбнулся. - Гораздо больше. - И вы не боитесь возмездия со стороны правосудия? - Это после стольких-то лет? Ничуть. - Вас никогда не привлекут к ответственности? - Никогда. Я в этом убежден. - И, само собой, вы не лишитесь ваших денег и положения в обществе. У вас есть язва желудка или еще что-нибудь в этом роде? - Нет, я совершенно здоров. Мой доктор говорит, что я вполне могу дотянуть до ста. А что? Вы что-то хотите этим сказать? - Да, но не вам, а своему брату. Его нужно воспитывать. Он все еще верит в Хороших ребят и Плохих парней. Что они такими рождаются и такими же живут всю жизнь. Ну и, конечно, в то, что всегда побеждают только Хорошие ребята, а Плохие парни проигрывают. Кришман снова скупо улыбнулся. - В эти сказки верит огромное большинство людей. Им так удобнее. - Пока в ход не идут пистолеты. ГЛАВА 8 До поместья Макэрдла было около сорока миль. Мы перебрались через Триборо-бридж и выехали на Экспрессуэй. Первые десять - пятнадцать миль окрестности представляли собой тот же Нью-Йорк, разделенный автострадой, но после Флорал-парка и Минеолы местность стала больше напоминать пригород. Время от времени слева от нас между домами и рощицами мелькал пролив Лонг-Айленд, но сам Лонг-Айленд напоминал остров не больше, чем Манхэттен. Последние полторы мили мы проехали по частной асфальтированной дороге, которую Макэрдл делил с двумя другими миллионерами. Его дом был третьим и последним в ряду - там, где дорога кончалась круглой площадкой. В центре круга зеленела маленькая лужайка, по которой расхаживал негр с газонокосилкой. Первый этаж дома был построен из кирпича, второй - из длинных гладких досок. Когда мы вышли из машины, негр остановился и, стянув с головы серую войлочную шляпу, принялся вытирать лицо платком, украдкой нас разглядывая. Косилку он выключать не стал, и она продолжала громко тарахтеть. Наконец, насмотревшись вдоволь, он нахлобучил шляпу на голову и вернулся к своей работе. Мы поднялись на крыльцо и постучали в дверь, затянутую мелкой сеткой. Она была заперта, а звонка не было видно. Тогда я замолотил по двери кулаком и крикнул. Вскоре дверь распахнулась, и человек в белом пиджаке и с полотенцем вопросительно посмотрел на нас сквозь сетку. - Келли, - сказал я. - Нас ждут. - Он в купальне, - буркнул слуга, указал направо и тут же закрыл дверь. Позади дома сразу же начинался лес. Среди деревьев под уклон петляла тропинка, и мы зашагали по ней. Впереди послышались чьи-то голоса. Спуск стал круче. Сквозь просветы между деревьями показалась синяя поверхность воды. Неожиданно деревья расступились, и мы оказались на узкой тенистой полянке, одна сторона которой представляла собой полоску скатанной гальки. На мелководье стояла светловолосая девчушка в купальном костюме и наполняла водой маленькое зеленое ведерко. Поляна была окружена деревьями и кустами, ветви которых нависали над водой. Справа были некрашеные деревянные мостки для прыжков в воду, рядом на волнах покачивалась белая моторка, в которой сидели парень и девушка лет двадцати. На берегу в легких проволочных шезлонгах расположились четыре человека и, переговариваясь, наблюдали за девчушкой. Женщина лет двадцати семи в белом купальнике со светлопепельными волосами и морщинками между бровями, скорее всего, была матерью девочки и сестрой одного из сидевших в лодке. Неприметного вида полная парочка средних лет, судя по всему, была ее родителями он - брат Макэрдла, которого я видел в конторе, только постарше, строже и вряд ли адвокат. Толстый лысый старик в молодежном спортивном костюме, надо полагать, и был Эндрю Макэрдлом-старшим. Из коротких рукавов его белой рубашки торчали тонкие бледные руки со вздувшимися синими венами. Мышцы были такими слабыми, что верхняя сторона рук походила на кости, обтянутые дряблой кожей, а снизу свисали длинные складки жира. Расстегнутый ворот рубашки открывал бледно серую морщинистую кожу, нависавшую над конвульсивно подрагивающим кадыком. Груди практически не было - тонкая ткань рубашки обтягивала огромный живот. Светло-коричневые брюки болтались на тонких ногах, босые подошвы которых походили на застывшие гипсовые отливки. Он дремал, откинув голову, полуоткрыв рот и плотно сомкнув глаза дряблыми веками, испещренными тонкой сеточкой вен и шумно дышал. Человек средних лет что-то говорил своей соседке, но, увидев нас, сразу замолчал. Женщины тоже повернулись к нам, но блондинка тут же вновь принялась наблюдать за девочкой. Парень и девушка прекратили раскачивать лодку и неприязненно уставились на нас. Девчушка с ведерком, не обращая ни малейшего внимания на окружающих, неожиданно засмеялась и шлепнулась в воду. Старик громко сглотнул, мотнув головой, открыл глаза и уставился на Билла. - Уиллард, - невнятно произнес он. Судя по голосу, когда-то у него был раскатистый бас. Мы подошли к нему поближе. - Вам звонил мистер Кришман. Постепенно его взгляд стал осмысленным - Да, - прохрипел он. - Артур, иди в дом. Вы все, идите в дом. Женщина средних лет улыбнулась совсем как косметичка из салона красоты. - Вам не стоит утомляться, папа, - пропела она, а потом встала и обняла его, надеясь, что все увидят, какая она заботливая. Но обняла, словно боялась задушить. - Пойдем, - позвал ее Артур. - Линда, - окликнула девочку блондинка. - Иди сюда. Выбежав из воды со своим ведерком, та остановилась передо мной и с серьезным видом принялась внимательно разглядывать, хотя солнце било ей прямо в глаза. - Почему ты хромаешь? - спросила она. - Я попал в аварию. - Когда? - Линда, ну иди же ко мне! - позвала ее мать - Два месяца назад, - ответил я. - Где? - Тебя мама зовет. Пройдя мимо нас, Макэрдлы гуськом зашагали по тропинке к лесу. Блондинка заставила девочку вылить воду из ведра, и они скрылись за деревьями. Макэрдл предложил нам сесть и начал нас разглядывать, откинувшись на спинку шезлонга и под странным углом положив голову на выцветшую подушку. - Ваш отец мертв, - произнес он голосом, прозвучавшим чуть громче шепота. - Я хочу знать все про Эдди Кэппа, - сказал я. - Он попал в тюрьму. Это было давно, - произнес он, медленно покачивая головой. - У федерального правительства, Эдди, на твой счет совсем другие планы. - И он до сих пор в тюрьме? Эдди Кэпп все еще в тюрьме? - Да, наверное. Не знаю. Сейчас я нахожусь в бессрочном отпуске, молодой человек. Я больше не прикован цепями к этой фирме, я... - Он опять уставился на Билла и нахмурился. - Уиллард? Ты ведь знаешь, что тебе нельзя сюда приезжать. Ты... Биллу стало страшно. - Нет, вы говорите про моего отца, - поспешно запротестовал он, сбив Макэрдла с толку еще до того, как тот успел сказать что-нибудь полезное. Глаза Макэрдла вновь прояснились Он снова был в настоящем и, вспомнив, что он только что сказал, настороженно посмотрел на меня. - Почему он не должен был сюда приезжать? - спросил я. - Кто? О чем вы говорите? Я в отставке, я старый человек, у меня больное сердце... - Мой отец не должен был приезжать в Нью-Йорк, так? Почему? - Не знаю. Иногда меня подводит память, я не всегда отдаю себе отчет в том, что говорю. Парень и девушка вышли на берег. Макэрдл гневно нахмурился. - Вон отсюда! Не лезьте не в свое дело! - Мы идем в дом, - с вызовом сказала девушка. Всю жизнь у нее были деньги и, наверное, ей было все равно, получит она от него что-нибудь в наследство или нет. - Пошли, Ларри. Они остановились и начали лениво собирать полотенца, сигареты и солнечные очки. - Наверное, вам лучше поторопиться, - сказал я. Девушка сверкнула на меня глазами, собираясь сказать что-то язвительное, но не решилась. Схватив свои вещи и недовольно хмыкнув, она с обиженным видом пошла по тропинке, покачивая бедрами. Парень, сердито глядя на меня, поиграл мышцами, возмущенный, что его бросили одного, и побежал за ней. Когда они скрылись из виду, я повернулся к Макэрдлу. - Кто мог знать, выпустили Эдди Кэппа или нет? - Не знаю, это было давно. - Его глаза затуманились, затем снова прояснились. - Может быть, его сестра Доротея. Она вышла замуж за одного менеджера. - Как его фамилия? - Стараюсь вспомнить. Картер или что-то в этом роде. Кэстл, Кимболл... Кемпбелл! Да-да, именно так. Роберт Кемпбелл. Я записал имя в блокнот. - Это произошло в Нью-Йорке? - Да, он был управляющим целой сети универмагов в Бруклине. Кажется, "Бохэк"... Нет, точно не помню. Такой шустрый молодой человек. Она тоже была молодой, куда моложе своего брата. Симпатичная штучка, с такими блестящими черными волосами... - Он снова уставился в пространство, поглощенный воспоминаниями. - Кто велел Уилларду Келли держаться подальше от Нью-Йорка? - Что-что? - Он слегка приподнял голову, но тут же снова уронил ее на подушку. - Я старик, меня подводит память, у меня больное сердце. Вы не должны полагаться на мои слова. Надо было отказать Сэмюэлю. Надо было сказать "нет". - Сэмюэлю Кришману? Он ведь не знает ответа на этот вопрос, правда? - Этот дурак никогда ничего не знал. Он расхохотался, при этом его брюхо затряслось. - Но вы-то знаете. Он снова затянул свою песню про то, какой он старый и больной. - Скажите, кто приказал Уилларду Келли держаться подальше от города? - не отставал я - Не знаю. - Кто приказал Уилларду Келли держаться подальше от города? - Я не знаю. Убирайтесь! - Последний раз спрашиваю, кто приказал Уилларду Келли держаться подальше от города? - Нет. Нет! - Вы мне скажете, - прошипел я. - Или я вас убью. - Я старый больной человек... - Вы умрете. Здесь и сейчас. - Отпустите меня. Оставьте прошлое в покое! Я опустил голову и, прикрывая лицо руками, вытащил стеклянный глаз. Потом закрыл левый глаз, и для меня наступила темнота. Правый глаз оставался открытым, но без стекляшки это, должно быть, выглядело ужасно. Теплый протез катался у меня в ладони. Я опустил руки, склонился над Макэрдлом и, зловеще улыбнувшись, завыл: - Теперь я вижу твою душу! Она черна! Услышав, как он ахнул и сдавленно захрипел, я открыл глаз. Макэрдл корчился в шезлонге, с ужасом глядя на меня. Лицо его было темно-лиловым. Я вздохнул и вставил протез обратно. Билл уже мчался по тропинке, зовя на помощь. ГЛАВА 9 Я собирался только напугать его. Он боялся смерти и, скорее всего, рассказал бы мне все. Но я не представлял, что он испугается до такой степени, что умрет на месте. Нам пришлось дождаться врача. Семье Макэрдла я сказал, что наш отец когда-то работал на "Макэрдл, Ламарк и Кришман" и что он недавно умер, но не стал рассказывать, при каких обстоятельствах. Еще я сказал, что как-то раз отец велел найти его старых хозяев, чтобы они помогли нам с работой. Они мне поверили, поскольку все это звучало вполне правдоподобно. Билл слышал, что я им наплел, и теперь знал, что говорить, если нас будут допрашивать. Тем не менее он избегал смотреть мне в глаза, наверное, думал, что я специально хотел убить Макэрдла. Я решил, как только мы отсюда выберемся, надо будет убедить его, что он ошибается. Пока мы ждали врача, я поболтал с Карен Торндайк, с той самой пепельной блондинкой, которая, как я и предполагал, оказалась дочерью Артура и женщины с улыбкой косметички. Выяснилось, что недавно она развелась с Джерри Торндайком. - Не надо вам возвращаться в Нью-Йорк, - сказала она. - Почему? - Потому что там нет ничего, кроме толпы озверевших людей, которые царапают друг друга когтями. Каждый хочет взобраться на вершину пирамиды, а пирамида-то из человеческих существ. Огромная гора лягающихся и кусающихся людей, пытающихся вскарабкаться по головам друг друга на самую макушку. - Наверное, вы вспомнили о Джерри Торндайке. - Я пожал плечами. - Вы обожглись. Но ведь там не все такие. - Все равно они в Нью-Йорке, - упрямо сказала она. Тут подошла ее дочь Линда и начала задавать всякие дурацкие вопросы. В этом она оказалась точной копией своей матери - вызывала интерес, пока не открывала рот. Я даже в шутку подумал, не вынуть ли мне перед ней свой стеклянный глаз. Доктор оказался большим и добродушным толстяком, пышущим здоровьем. Ему и платили, чтобы он делал своих клиентов похожими на себя. Звали его Эзертон. Он спросил, о чем мы говорили, когда у старика случился удар. Я ответил, что о погоде в Нью-Йорке. Но, надо сказать, никто и не был по-настоящему расстроен. Макэрдлу было уже восемьдесят два. Тем не менее все вертелись вокруг нас, надеясь услышать что-нибудь интересное. Немного погодя я спросил у Эзертона, есть ли у него еще к нам вопросы. Вопросов не было. Когда мы выезжали с частной дороги, мимо нас пронесся серый "кадиллак". Не было еще и трех, но в пятницу дороги на подступах к городу оказались забиты транспортом, в основном машинами последних моделей. Некоторое время мы ехали молча, потом я закурил сигарету и протянул ее Биллу - Спасибо, не хочу, - буркнул он, не сводя глаз с дороги. Я сделал затяжку и сказал: - Не будь идиотом. У меня и в мыслях не было его убивать. - Но ты сказал, что сделаешь это. - Он сердито смотрел на дорогу. - Ты сказал, что сделаешь это, и сделал. Ты стал совсем другим, армия на тебя как-то повлияла. Или Германия. - Или то, что я оказался в одной машине с отцом. - Ну ладно, может, и так. Но что бы это ни было, мне это не нравится. Ты можешь взять те деньги, что лежат в банке. А машина мне понадобится. Я возвращаюсь в Бингхэмптон. - Тебе уже все равно? - По дороге я заеду поговорить с тем фараоном, с Кирком. - И что же ты ему скажешь? - Не волнуйся, ничего не скажу. На тебя стучать не собираюсь. - А я и не волнуюсь. - Просто хочу узнать, как продвигается расследование. - Да никак. Во вторник исполнится ровно два месяца, как они начали его, и у них по-прежнему ни черта нет. Если бы они что-то нашли, то не стали бы копаться столько времени. Это безнадежно. Либо мы, либо никто. - Я не могу остаться с тобой, когда ты вытворяешь такие вещи. - Говорят тебе, это вышло случайно. Я не хотел, чтобы он умер. - Ну да, конечно. - Билл, ты болван. Ты старше меня на три года, но ты тупой болван. Он знал, кто выпроводил отца из города. Разве ты не слышал, что он сказал? - Слышал. - Он знал. И после этого ты думаешь, что я хотел его смерти? Он нахмурился, обдумывая мои слова, а потом искоса посмотрел на меня. Я сидел с невинным видом. Он снова сердито уставился на дорогу. - Тогда за каким чертом ты это сделал? - Просто хотел его напугать. Я же не знал, что все так кончится. Должно быть, видок у меня был тот еще. Он неуверенно улыбнулся. - Рэй, ты даже не представляешь, как это было ужасно. - Он снова посмотрел на меня и поспешно перепел взгляд на дорогу. - Только на этот раз чуть хуже, чем обычно. - Закурить хочешь? - Давай. Мы вернулись в отель и пообедали. Потом купили пару бутылок "Старого мистера Бостона", заперлись в номере и устроили партию в "джин" по центу за очко. Он выиграл. Когда мы все допили, то погасили свет и легли спать. Но я никак не мог забыть посиневшее лицо Макэрдла с перепуганными глазами, вылезающими из орбит. Я встал, оделся и сказал Биллу, что пойду прогуляться. Он уже засыпал и лишь что-то неразборчиво промычал. Я вышел на улицу. В час ночи все винные магазины были закрыты. Мне удалось найти бар, но там подавали только пиво. Я быстро проглотил пять двойных "фленшманов" со льдом, а уходя, прихватил с собой две кварты "рейнголда" и, вернувшись в номер, выпил их там. Я знал, что меня от этого стошнит - так оно и вышло, но после этого я хотя бы смог заснуть ГЛАВА 10 С утра пораньше к нам заявился Джонсон и сказал, что хочет поговорить. У меня с похмелья раскалывалась голова, и я попросил его подождать. Пока мы с Биллом брились и одевались, он курил, сидя в кресле, а потом мы втроем отправились пить кофе. Выйдя на Бродвей, мы зашли в "Бикфорд". Джонсон взял только кофе, а мы еще и яйца с ветчиной. Сев за стол, Джонсон опустил ложечку в чашку и, помешивая кофе, начал говорить. - Хочу немного рассказать о себе. Работаю я один, имею один-два заказа в месяц - как раз хватает, чтобы оплачивать счета. В прошлом году я заработал три тысячи семьсот долларов. Работу эту ненавижу, сам не знаю, почему еще этим занимаюсь. Совсем как мелкий бакалейщик в квартале от "Эй энд Пи"*, который не закрывает лавочку и не идет работать на склад. Целый день сидишь и ждешь, когда что-нибудь произойдет, прямо как в детективных романа