, чтобы пустить тебя в расход. Ты бежишь. Ты появляешься в доме у Фермера, и в итоге Фермер убит. Ты появляешься тут с пистолетом в кармане. Вывод отсюда, похоже, только один: ты убил Фермера и хотел убить меня. Я неистово завертел головой. - Нет, я не убивал, я не убивал... - Погоди. - Все пять белых сарделек восстали, призывая меня к молчанию движением, похожим на жест уличного регулировщика. - Я же говорил: во всем есть свой смысл. И тем не менее твое поведение выглядит начисто лишенным смысла. Ты знаешь, что не спасешь свою шкуру, убив Фермера Агриколу и меня. Следовательно, внешняя сторона событий, вовсе не обязательно соответствует их истинной сути. Поэтому имеющиеся объяснения либо неверны, либо недостаточны. - Как раз это я и пытаюсь... - Нет, нет. - Сардельки закачались перед моим носом, и у меня возникло тревожное ощущение, что они могут отвалиться. Но этого не произошло. Гросс сказал: - Не перебивай меня. Хаос рождает порядок. Итак, если ты не убивал Фермера Агриколу, значит, это должен был сделать кто-то другой. А у тебя, видимо, была иная причина отправиться к нему. И, наверное, ко мне тоже. Стало быть, вопрос заключается в том, что это за причина? И кому еще надо было убить Фермера Агриколу? Я всегда думал, что большие шишки организации прямо-таки купаются во врагах, готовых в любую минуту разделаться с ними, и что насильственная смерть в их среде - обычное дело, а посему телохранителей они заводят вовсе не для форсу. Однако мистер Гросс, похоже, думал иначе, а ведь он тоже был большой шишкой в организации, так что ему ли не знать. Поэтому я оставил этот вопрос открытым и перешел к следующему. - Чего я хотел, так это... Но моя очередь еще не подошла. - Э-э-э, минутку, - сказал Гросс. - Позволь мне, пожалуйста, подумать, разрешима ли эта головоломка на основе тех сведений, которыми я уже располагаю. Я откинулся на спинку и позволил ему подумать. Он думал, сложив губы бантиком, и со стороны его мыслительный процесс являл собой омерзительное зрелище. Спустя минуту Гросс проговорил: - Есть, разумеется, еще и дочь, которая содействовала твоему побегу. Как бишь ее? - Содействовала моему... Он щелкнул пальцами, но звук был такой, словно Гросс хлопнул одной свиной отбивной по другой - Ее имя? - спросил он. - Мисс Алтея, - сказал я - Но она... - Да Алтея. Может, тут-то и зарыта собака? - Она не содействовала моему побегу, мистер Гросс. По правде говоря, она пыталась меня убить. Подумав, что я убрал ее отца, она пришла... - Пожалуйста, - сказал он, - ври с умом, если уже не можешь не врать. Телохранитель Фермера, которому и самому придется отвечать на несколько вопросов, посадил тебя под замок. А эта самая дочка Алтея выпустила тебя и снабдила оружием Более того, она уехала с тобой. В моем словаре для всего этого есть только одно название - содействие побегу. Так? - Нет, - ответил я - Совсем не так. Она... - Несомненно, где-то поблизости. Ждет, когда ты прикончишь меня и вернешься в ее объятия. - Но почему? - спросил я. - Почему я должен делать нечто подобное? - А вот это и есть вопрос, который занимает меня сейчас. Что случилось - мне вполне понятно и очевидно. Куда сложнее сообразить почему. - Мистер Гросс, я клянусь... - Не надо. Умолкни. Я умолк. На этот раз ждать пришлось дольше. Мистер Гросс сидел, прикрыв глаза, будто белая жаба, ждущая поцелуя красотки, чтобы превратиться в принца. Он все думал, а я тем временем сидел и дрожал от желания внести многочисленные поправки в те сведения, которыми он располагал, и тем самым натолкнуть его на верное суждение. Наконец он снова заговорил: - Возможно, я начинаю что-то понимать Фермер всегда скрывал от дочери правду о своем роде занятий, что лично я считаю проявлением снобизма. Если уж человек не может довериться собственной семье и рассчитывать на ее поддержку в труде, то да поможет нам бог. Ну да каждому свое. Фермер хотел, чтобы дочь считала его фермером. Такой у него был характер. Гросс выжидательно уставился на меня, но, поскольку он ничего толком не сказал, мне не на что было и отвечать Я молча ждал, пока он не заведет речь о более важных материях. Спустя несколько секунд он кивнул так, будто мы пришли к какому-то соглашению, и продолжал: - Дочери как-то удалось узнать правду. Услышав ее от посторонних людей, да еще, несомненно, со множеством преувеличений и передергиваний и к тому же в таком впечатлительном возрасте, девочка была глубоко уязвлена. Особенно если учесть, что Фермер проникся сознанием своей вины: ведь он не мог не переживать. Еще бы - столько лет скрывать правду от родного дитяти. И вот ребенок потерял покой. Должно быть, девочка решила искупить прегрешения отца, своими руками уничтожив организацию. Тут Гросс снова умолк, и на этот раз мне было что ответить ему - Все не так, мистер Гросс, - сказал я. - Девочка и теперь не хочет верить правде. Я пытался ей все рассказать, но она не пожелала слушать. Он сочувственно улыбнулся, и меня охватил ужас от этого зрелища. - Ты еще очень молод, - сказал Гросс, - и не успел научиться врать. Однако продолжим. Эта самая дочка, это дитя, эта юная девушка, осознав свою неспособность уничтожить столь крупную и могущественную организацию, стала искать человека, который помог бы ей осуществить этот замысел. И вот на сцене появляешься ты. - Мистер Гросс! Ради... - Тихо! Когда я кончу, можешь говорить и спорить. Тебе дадут такую возможность. Ну что ж. Я пожал плечами, откинулся на стуле и сложил руки, всем видом показывая, что мой собеседник несет несусветную чушь, и я в мгновение ока докажу ему свою правоту, пусть только мне дадут раскрыть рот. На самом деле я вовсе не был в этом уверен. Мистер Гросс продолжал: - И вот вы встретились - прекрасная дочь главы мафиозного клана и ты - бродяга, неудачник, никчемный племянничек, выполняющий никчемную работу. Ты понимаешь, надеюсь, что я не хочу тебя оскорбить. Я передернул плечами. Говорить было не время. - Я хочу лишь, чтобы все было наглядно, - объяснил Гросс. - Так или иначе, вы встретились. Она прекрасна, сильна духом, целеустремленна. Ты - слаб, никчемен, готов к роли ведомого. И вы вступили в союз и начали всячески подрывать мощь организации, чтобы в конечном счете разрушить ее. Я покачал головой, но ничего не сказал. - Поначалу, - продолжал Гросс, - тебя устраивала роль стукача, полицейского доносчика, но потом... - Нет! Я не доносил, мистер Гросс, не доносил! Какие сведе... - Молчи! Я умолкну, тогда и будешь говорить! - Извините, - сдался я. - Это просто... Извините. - Очень хорошо. - Он малость привел себя в порядок, разгладив лацканы пиджака (удивительно, но его руки не оставили на черной ткани ни одной полоски белой слизи!), и глубоко вздохнул. - Спустя какое-то время ты решил, что доносительства с тебя мало. Не ведаю, какие замыслы ты вынашивал до вчерашнего вечера, однако, узнав, что мы за тобой охотимся, вдруг удвоил свой наступательный пыл. Сперва ты попытался убить родного дядьку. Не вышло. Тогда ты... - Тут он сурово уставился на меня и смотрел до тех пор, пока я не перестал дергаться. - Тогда ты отправился в Стейтен-Айленд, убил Фермера, объединил силы со своей прелестной напарницей и пришел сюда, чтобы убить меня. Вот в чем суть твоих действий, как я ее вижу. - Можно теперь мне сказать? - спросил я. Он грациозно взмахнул связками сарделек. - Ваше слово. - Отлично. Во-первых, я пришел сюда вовсе не затем, чтобы вас убить. Я пришел... Нет, это не во-первых. - Не торопись, - посоветовал Гросс. - Приведи мысли в порядок. - Можно я встану? - Разумеется. Если угодно, ходи из угла в угол. Только не приближайся к двери. - Благодарю вас. Моу и Кэрли - то есть Харви и Люк, - задремавшие было у дверей, тотчас насторожились, стоило мне подняться на ноги. Они стояли плечом к плечу в дверном проеме, крепко сжимая свои пистолеты и глядя на меня горящими глазами, будто подстрекая к решительным действиям. Но моя цель состояла не в побеге, а в доказательстве своей правоты. Но как ее доказать, как? Я побродил по комнате, пытаясь собраться с мыслями, потом остановился и сказал: - Могу я задать вам вопрос? - Конечно. - Вы поэтому послали двух человек... - Траска и Слейда. - Да, Траска и Слейда. Вы послали их убить меня, потому что думали, будто я стучу на вас в полицию? - Естественно, - ответил он. - Полагаю, это вполне уважительная причина. - Конечно. Можно еще вопрос? - Сколько угодно. - Почему вы думаете, что стучу именно я? Он снова сочувственно улыбнулся и покачал головой. - Мы проверяли. Это в порядке вещей. Полиция, несомненно, располагала сведениями о способах доставки некоторых товаров. По меньшей мере в двух случаях товар переходил через твои руки. К тебе его приносили чистым, а после тебя за ним тянулся хвост легавых. - Вы говорите о свертках, которые я держал в своем сейфе? - Разумеется. - Что заставляет вас думать, будто виноват я? - Как я уже говорил, мы проверяли. Я лично говорил с Махоуни, просил его все выяснить, и он сообщил мне, что виноват бармен. Ты. - Кто он такой, этот Махоуни? Не знаю я ни одного Махоуни. - Наш связник из управления полиции. Махоуни. Это имя мне надо было запомнить на будущее. Но требовалось внести и кое-какие уточнения. - Это что, Майкл Махоуни? - Нет, - ответил Гросс, - Патрик. Он нахмурился, словно удивляясь тому, что сообщил мне это имя. Прежде чем Гросс осознал, что поддался на психологическую уловку, я сказал: - Откуда вы знаете, можно ли доверять этому Махоуни? - Разумеется, можно. Мы уже давным-давно его купили. - Ну что ж, - сказал я, - на сей раз он врет, мистер Гросс. Прежде чем получить работу в баре, я был бездельником и захребетником, сидевшим на шее у матери. Работу мне нашел дядя Эл - и это было отличное место. Заправлять баром - вот все, чего я хотел от жизни. Я никогда не заглядывал ни в один сверток или конверт, которые получал на хранение, и ни разу никого не спрашивал ни об их содержимом, ни о чем-либо еще, потому что знать ничего не хотел. Кучи денег мне не нужны, мстить мне некому. Я хотел только одного - работать в этом баре. - До тех пор, пока в твою жизнь не вошла мисс Алтея Агрикола, - сказал он. - Нет, сэр, нет, это не так. Он пожал плечами и покачал головой. - Валяй, рассказывай. - Давайте начистоту. Я хочу изложить вам все в хронологической последовательности. - Можешь не спешить. Я подошел к окну, выглянул на улицу и увидел черную машину. Ту самую старую черную машину. Я вытаращил глаза Машина пристроилась к веренице стоявших у входа лимузинов и затормозила. Они вылезли, одернули брюки, повели плечами в пальто, поправили шляпы, переглянулись, посмотрели на окно и зашагали к парадной двери. Траск и Слейд. Итак, не спешить я не мог. Прежде чем подняться ко мне наверх во второй раз, мистер Гросс связался с Траском и Слейдом и велел им приехать к нему Я обернулся и сказал: - Траск и Слейд Только что подъехали. Гросс взмахнул жирной рукой, давая понять, что это не имеет значения. - Подождут внизу, - проговорил он. - Продолжай. В хронологической последовательности. Ты, кажется, так хотел? - Да, сэр. - Я вернулся к столу, сел и начал: - Как я уже говорил, я никогда не сообщал полиции никаких сведений, поскольку не располагал ими, да и вообще не хотел стучать. Поэтому вчера ночью, когда эти двое, Траск и Слейд, пришли ко мне и положили на стойку картонку с черной кляксой, я подумал, что они шутят. По чистой случайности мне удалось убежать. Я отправился к дяде Элу за помощью, потому что организация хотела убить меня, а я не знал, за что, ведь я не сделал ничего плохого, но дядя так струсил, что даже не стал говорить со мной. Вот я и пошел к мистеру Агриколе, чтобы узнать у него... - Прошу прощения, - прервал он меня, поднимая краюху хлеба, отдаленно напоминающую руку. - Если ты не располагал никакими сведениями? как тебе удалось узнать, где находится ферма Фермера? Может быть, тебе сказала дочь Фермера? - Нет, сэр. Траск и Слейд упоминали это имя в разговоре с дядей Элом, а я услышал, потому что прятался на лестнице. Потом я пошел к своему приятелю, который продавал пилюли по заданию мистера Агриколы, и приятель знал, что тот живет в Стейтен-Айленде, вот я и поехал в Стейтен-Айленд и нашел Агриколу в телефонном справочнике. - В телефонном справочнике? - Гросс, казалось, был поражен. - Да, сэр. - Имя Фермера было в телефонном справочнике острова? - Да, сэр. Гросс покачал головой. - Кто бы мог подумать. Хорошо, продолжай. - Да, сэр. Когда я туда добрался, он был мертв. Прежде я никогда не видел ни его самого, ни его дочь, ни ферму. Человек по имени Кларенс запер... - Телохранитель, - вставил Гаррис таким тоном, который сулил телохранителю скорые беды. - Да, сэр. Он запер меня в сарае, а потом пришла мисс Алтея с пистолетом, открыла дверь и попыталась меня застрелить, поскольку думала, что это я убил ее отца. Она пальнула в меня целых два раза. - И не попала. - Да, сэр. - Как тебе повезло. - Так уж получилось, - ответил я. Он снова сочувственно улыбнулся мне и сказал: - Продолжай, продолжай. - Я отнял у нее пистолет, а на улице увидел своего друга, который сказал мне, где живет мистер Агрикола. Он поехал следом за мной, чтобы убедиться, что я жив-здоров. И мы вместе смылись оттуда. Мисс Алтею мы взяли в заложницы, но она мне не поверила, когда я рассказал правду о ее отце, и убежала от нас на шоссе Санрайз, и мой друг погнался за ней, и с тех пор я ни его, ни ее не видел. - Как печально. Мне так и не довелось удостоиться чести быть представленным дочери Фермера, а я очень надеялся, что ты нас познакомишь. Ну что ж, сказке конец, как я понял? - Я пришел сюда, чтобы поговорить с вами, узнать, за что вы хотели меня убить, и убедить вас, что не виноват я в том, в чем вы считаете меня виноватым. Я никому не передавал никаких сведений. И Алтея Агрикола - вовсе не моя сообщница. Не убивал я мистера Агриколу, и вообще никого, и сюда пришел совсем не затем, чтобы вас убить. Не знаю, нарочно вам наврал мистер Махоуни, или просто недоглядел, но что бы он вам ни сказал, все это неправда. - Понятно Это все? И по виду его, и по тону было ясно, что он мне не поверил. - И еще я хотел просить вас дать мне возможность оправдаться. - Очень трогательно, - ответил Гросс. - Иными словами, ты хочешь, чтобы я тебя отпустил. - Да, сэр. Чтобы я мог доказать, что не вру. - Ты, разумеется, понимаешь... И тут от двери донесся женский крик: - Эй, вы, все! Поднимайтесь! Руки вверх! Мы с мистером Гроссом встали и подняли руки вверх. Я услышал за спиной два глухих удара, означавших, что Люк и Харви побросали оружие, в том числе и маленький пистолетик Тима. - Тебе не надо, болван, - продолжал женский голос. - Или забыл, что мы с тобой заодно? Опусти руки. Я обернулся. В дверях стояла Хло - разъяренная и прекрасная, как пантера. Она обеими руками сжимала пистолет. Я улыбнулся ей, опустил руки и подобрал с пола оба револьвера. - О! - воскликнул мистер Гросс - Прелестная мисс Алтея. Как поживаете? - Я все слышала из коридора, Чарли, - сказала Хло. - Ты рассказал, как все было, и тебе не поверили. А теперь пошли отсюда. - Надо поостеречься, - ответил я. - Там внизу Траск со Слейдом. - Кто? Значит, подслушивала она недолго. - Те два парня, которые искали меня. - Юная леди, - сказал Гросс, - я знал, что ваше поколение сбилось с пути, но стать добровольной сообщницей преднамеренного убийства собственного отца - это, по-моему, значит зайти слишком далеко в богемном образе жизни. Хло окинула его презрительным взглядом. - Не стройте из себя большего дурака, чем вы есть, - сказала она. - Погодите-ка, - вмешался я. - Она шутит, мистер Гросс. Хло нахмурилась. - Шучу? - Когда все это кончится, я бы хотел снова получить то место в баре, - объяснил я ей. - Я не собираюсь вести борьбу с организацией. Мистер Гросс, вы совершаете ошибку, и я намерен доказать вам это. Мне надо только одно, чтобы мне вернули мою работу и оставили меня в покое. - Не будь факты столь очевидны, а выводы - столь неизбежны, я бы сказал, что почти верю тебе, - ответил Гросс. - Тебе следовало бы податься в актеры. - Мистер Гросс, если я пришел сюда, чтобы вас убить, почему бы мне не сделать это прямо сейчас? - спросил я. - А если это - мисс Алтея, почему же она вас не убивает? - Потому что внизу Траск со Слейдом, - резонно ответил Гросс. - Как ты только что сказал дочке Фермера, их присутствие вынуждает вас быть осторожными. Вам нельзя рисковать, открывая пальбу. Хло испытующе взглянула на мистера Гросса. - Что это за шуточки? Мы оба уставились на нее. - Какие шуточки? - спросил я. - Эта корка насчет дочки Фермера. - Ее взгляд разил, как кинжалом. - Что ты хотел этим сказать, толстячок? Мистер Гросс принял оскорбленный вид, что выразилось в новом легком позеленении физиономии. Я сказал: - Это была не шутка. Он ничего такого не имел в виду. Я потом тебе объясню. - Ему бы лучше попридержать язык. - Извините, мистер Гросс, но мне придется связать вас и снабдить кляпом, чтобы мы могли уйти. - Харви, позови на помощь, - велел мистер Гросс. - Люк, ты тоже. Харви открыл рот и сказал: - ПОМОГИТЕ! Люк проделал то же самое. Это было нечестно. Ведь оружие держали в руках мы с Хло. Это мы были отчаянными сорвиголовами. По всем правилам, мистеру Гроссу, Люку и Харви полагалось бы вести себя тихо, послушно и кротко. А вместо этого Харви и Люк вопят: "ПОМОГИТЕ!" - не то чтобы совсем уж в один голос, но шума все равно хватает, а мистер Гросс под шумок пялится на нас с этой своей терпеливой улыбочкой вечной победительницы Люси, предлагающей Чарли Брауну еще одну партию в шашки. У нас был выбор. Мы могли попросту убежать или перестрелять их всех и тоже убежать. Мы просто побежали. - Сюда! - заорал я, перекрикивая вопли Харви и Люка, которые прильнули друг к дружке, как певцы из любительского квартета парикмахеров, и умудрились превратить свое ПОМОГИТЕ!" в песню с яростно выраженной мелодией. Я ответил им своим кличем, замахал руками и сломя голову кинулся вон из комнаты. Хло мчалась у меня в кильватере. Я думал, что Траск и Слейд вместе со всеми остальными побегут по парадной лестнице, поэтому направился к черной, по которой меня тащили наверх. Перепрыгивая через три-четыре ступеньки, мы скатились вниз, слыша, как за спиной Люк и Харви заливаются во всю глотку, успев выработать некий ритм. Их пение напомнило мне рулады оркестра Сони Хини в балете на льду. Теперь орал и мистер Гросс, отдавая кому-то приказы сделать то-то и то-то. Легко было догадаться, что именно. Все-таки у нас оставался шанс, поскольку была фора. Внизу я сделал фальстарт, устремившись к той двери, в которую входил в дом, но потом передумал и переориентировался, направившись в переднюю часть дома. Хло волей-неволей приходилось следовать за мной. Все должны были подумать, что мы удираем через черный ход, поэтому они выскочат через парадный и обегут вокруг дома, взяв его в кольцо. А если мы последуем за ними, у нас, возможно, будет кое-какое преимущество внезапности. Я чуть замедлил бег на пути через комнаты первого этажа, и Хло наконец-то догнала меня. Она задыхалась и хваталась за мою руку. - Зачем нам сюда? - прошептала она. Но времени на объяснения не оставалось. Я только покачал головой, призывая Хло не потеряться и не задавать никаких вопросов. Перед нами была закрытая дверь. Я толкнул ее и с опаской вошел в необитаемую комнату, заставленную карточными столами, сплошь усыпанную картами. Складные стулья были отодвинуты, как будто люди, сидевшие на них, в спешке вскочили и покинули помещение. За широкой дверью виднелся поперечный коридор, из которого доносился приглушенный гвалт. Однако в поле зрения никто не появлялся. Я шагнул вперед. Поднявшись на цыпочки, выглянул из-за угла и увидел справа горстку людей, сгрудившихся у подножия лестницы. Одни смотрели вверх, другие - в сторону парадной двери, которая была распахнута настежь. Никаких криков откуда-либо больше не слышалось. Грандиозная супруга мистера Гросса ярко выделялась в группе гостей, будучи на голову выше всех остальных. Виду нее был немного обиженный. Я отступил обратно в игровой зал и шепнул Хло - Мы пробьемся сквозь эту толпу, потом выскочим из дома и побежим прямо по аллее к нашей машине. Она все там же? - Да. - Ори и размахивай пистолетом, это поможет нам расчистить путь. Хло кивнула. Она была взволнованна, полна решимости и очень похожа на студентку высшего училища музыки и изящных искусств. Можно было подумать, что я посылаю ее на сходку коммунистов, арест сатанинской секты или захват курильни опиума, а то и на поиски египетского зала библиотеки на Пятой авеню. - Приготовься, - шепнул я, и сам чувствуя себя как инспектор Роберт Митчем. Пришлось подавить желание сверить часы. Мы стояли на пороге, будто летающие лыжники на площадке трамплина. Я поднял руки с зажатым в них пистолетом и заорал: - Пошли! С криками "Йех! Йех! Йех!" мы выскочили из-за угла, при этом я дал для острастки малость помахать руками, отягощенными огнестрельным оружием. За спиной, будто дух - предвестник смерти, верещала Хло. Картежники немало позабавили нас своими бледными испуганными физиономиями, после чего бросились врассыпную, как скелеты в театре теней Диснея. Путь к двери был свободен, и мы бросились вон. И тут на пороге возникли фигуры Траска и Слейда, заслонившие собой дверной проем. Черные костюмы, черные пальто, черные пистолеты в руках, мрачные ухмылки на мордах. Черная угроза. Даже пожелай я остановиться, мне бы это не удалось. Пригнувшись, я втянул голову в плечи и несся вперед. Я врезался плечами прямо в их животы. Левое глухо ударило в брюхо Траска или Слейда, а правое въехало под дых Слейду или Траску. Я услышал стерео-у-у-у-у-ф-ф-ф! а потом очутился за дверью, и плечи мои более не встречали сопротивления. Я мчался, падая на бегу и отчаянно пытаясь восстановить связи между ногами и их родным туловищем. Какое-то короткое бесконечное мгновение я бежал, утратив всякое равновесие. Ноги все топали и топали, силясь догнать основную массу меня, и я был уверен, что пропашу носом двадцатифутовую борозду в гравии аллеи. Одновременно я пытался взять себя в руки да еще норовил проскочить между машинами, стоявшими перед домом мистера Гросса, поскольку не имел никакого желания влететь в одну из них на той скорости, с которой перемещался и которую впоследствии оценил в одно и девять десятых числа Маха. Я слышал много криков и много шума, доносившегося сзади А когда миновал последнюю из стоящих машин, глазам моим открылась пустая освещенная аллея и долгожданная брешь в изгороди, ведущая на улицу. То паря, то пикируя, я несся к ней, потом мимо нее, потом прочь от нее... К сожалению, мне не удалось сделать совершенно необходимый правый поворот. Я продолжал движение по дуге большой окружности. Таким образом смог бы повернуть направо только где-нибудь в окрестностях Монтоук-Пойнт, да и вообще не знаю, куда бы меня унесло, кабы не изгородь на противоположной стороне улицы. Унесло меня не дальше этой изгороди. Ш-ш-ш-хрясь! Я едва успел поднять руки, защищая голову, и тут изгородь остановила меня, как набитые хлопком ящики останавливают пули при баллистических экспертизах. Я видел это в кино. Секунду или две я отдувался, повиснув на изгороди, потом кто-то ухватил меня за ворот куртки, и я услышал истошно-настойчивый призыв Хло. - Пошли! Пошли! Я пошел. Выбрался из кустов и двинулся прочь. Стрельбы не было вовсе, ни один из преследователей еще не добежал до мостовой, но я услышал, как во дворе заводят мотор машины, а это значило, что Траск и Слейд опять налаживают погоню. И теперь, надо думать, погоня будет азартнее, чем прежде. Мы понеслись по дороге, миновали тускло освещенный перекресток и нырнули в милый сердцу мрак за ним. Я уже успел снова возглавить отступление - благодаря длинным ногам и полному отсутствию рыцарских достоинств - и поэтому оказался в машине первым. Я влез в нее через дверцу водителя и стал протискиваться на пассажирское сиденье мимо руля, за что он ощутимо саданул меня по ребрам. Хло ворвалась в кабину по моим стопам, захлопнула дверцу и вонзила ключ в замок зажигания. Оглянувшись, я увидел четыре точечки фар - машины выруливали с подъездной ал леи дома мистера Гросса. Мчались они, понятное дело, на полном ходу. - Быстрее! - крикнул я. Но машина уже рванула вперед, и я крепко приложился затылком к спинке сиденья, а вдобавок прикусил язык. - Пусть только попробуют догнать! - воскликнула Хло и склонилась к рулю. На губах ее играла азартная улыбка, Хло смотрела вперед горящими глазами автомобильного маньяка. Я зажмурился и принялся ждать самого худшего. - Я от них оторвалась, - не без гордости сообщила Хло. Это были первые слова, произнесенные в нашей компании за десять минут или больше. Я бы не сказал, что прошедшие минуты молчания были полны тишины. Куда там! Скрип покрышек и визг тормозов с лихвой возместили нам недостаток тем для разговора. Все эти десять минут я просидел с закрытыми глазами. Надеюсь, вы заметили, что я всегда признавал свою трусость. Но все равно зримо представлял себе, как мы с ревом несемся по маленьким городкам Лонг-Айленда на грузном черном "паккарде" 1938 года выпуска по темным ночным улочкам, под испуганными взглядами туземных жителей, которые с разинутыми ртами высовывались из окон своих домов. Ну прямо сцена из боевика Кэрола Рида. Я дал такую волю воображению, что теперь, когда наконец снова открыл глаза, был удивлен, увидев мир цветным, а не черно-белым. - Куда теперь? - спросила Хло. - Обратно в город, - ответил я. У меня все-таки хватило ума додуматься до этого за все то время, что я просидел, зажмурившись, в самом сердце визжащей и трясущейся вселенной, - Надо найти полицейского по имени Патрик Махоуни. - Наверное, это нетрудно, - ответила Хло. - Сомневаюсь, чтобы в управлении было больше полусотни этих Патриков Махоуни. - Я должен найти своего. - Зачем? Ответить было не так-то просто. Сначала требовалось рассказать ей все, что я говорил мистеру Гроссу и что мистер Гросс говорил мне. Покончив с этим, я добавил: - Я смотрю на это дело так: мне необходимо доказать, что я не стучал в полицию и не убивал мистера Агриколу. Если докажу, что не стучал, это поможет мне доказать, что и не убивал. - Возможно, - с большим сомнением проговорила Хло. - Что-нибудь не так? - спросил я. - Все это звучит слишком запутанно. Ты не знаешь никого из этих людей, не знаком с действительным положением дел, да и вообще. Если ты не стучал в полицию, стало быть, это делал кто-то другой. Если ты не убил мистера Агриколу, значит, это тоже сделал кто-то другой. Может, это был один и тот же кто-то, а может, и нет. Главное состоит в том, что ты не знаешь, кто эти люди, что они делают и чего добиваются. Возможно, ты для них просто нечто побочное, мелкая сошка в каком-то большом деле. - Вот я и занимаюсь тем, что узнаю все это, - ответил я. - Что мне еще остается? Продвигаюсь от одного человека к другому, от события к событию, в надежде когда-нибудь понять, что же творится, а тогда уже и поправить дело, после чего смогу вернуться в бар и все забыть. - Ты так полагаешь? - спросила Хло, бросив на меня взгляд, и опять уставилась на дорогу. Я не уразумел, что она имела в виду, поэтому переспросил. - Что я "так полагаю"? - Когда все это останется позади, когда тебе, возможно, даже удастся уладить дело к твоему удовлетворению, неужели ты удовольствуешься тем, что опять заживешь как встарь? - Ох-хо... - ответил я. - Могу спорить на конфету, что да. "Удовольствуюсь" - не то слово. Коровы, которых рисуют на банках с сухим молоком, - больные неврастеники по сравнению с тем человеком, каким я стану, когда все это кончится. Хло передернула плечами. - Ну, если ты так считаешь... - Я это знаю, - сказал я, озираясь по сторонам. - Где мы? - Точно не скажу. Где-то на Лонг-Айленде. - Это я и без тебя знаю. - По-моему, мы едем на север. Если так, рано или поздно пересечем какую-нибудь магистраль. Можем по ней и в город вернуться. - Превосходно. - Чарли, есть еще кое-что, - сказала Хло. - Еще кое-что? - Не знаю, задумывался ли ты об этом... - начала она и умолкла. - Я тоже не знаю. Но, возможно, буду знать, когда пойму, о чем ты говоришь. - Если Гросс думает, что я - Алтея, и считает нас с тобой сообщниками, которые собираются угробить организацию, то где он, по-твоему, будет ждать нашего появления? - Не знаю. Хло покачала головой. - Он сам рассказал тебе про легавого, который берет взятки, и назвал его своим связником в полицейском управлении. Чарли, Гросс убежден, что мы с тобой едем убивать Махоуни. - О! - только и смог ответить я. - И если мы найдем его, поблизости, вероятно, будут ошиваться и Траск со Слейдом. - Не вездесущи же они, - возразил я, хотя уже не был в этом уверен. - А им и не надо быть везде. Достаточно оказаться там, где будешь ты. - Все равно больше делать нечего. Теперь мне надо повидаться с Махоуни, другого не дано. - Ну что ж, прекрасно. Ты командир. Ага, вот и Большая Центральная. Большая Центральная представляет собой бульвар и идет вдоль парка. Хло направила могучий "паккард" в объезд, сделала длинный крюк и вывела его через развязку на магистраль, где мы влились в ночной поток машин, едущих в город. Хло забыла затронуть один вопрос, над которым я давно ломал голову: как нам отыскать Патрика Махоуни. Он был полицейским, вот и все, что я о нем знал. Махоуни мог оказаться патрульным в мундире или сыщиком в штатском платье, мог сидеть в любом районном участке или работать как представитель главного управления на Центральной улице в Манхэттене. Хотя, если подумать, много шансов было за то, что он вовсе не мелкая полицейская сошка. Патрульный в мундире, топающий по участку, вряд ли потянет на роль "связника", как выразился Гросс, между мафией и управлением полиции. Мне представлялось вероятным, что Махоуни - какой-нибудь начальник, и искать его следует на Центральной улице. Трудность заключалась в том, чтобы выяснить все наверняка. Нас обогнала патрульная машина, значительно превысившая допустимую скорость, и я задумчиво посмотрел ей вслед, жалея, что мы не можем просто догнать ее, остановить и спросить полицейского за рулем, кто такой Патрик Махоуни и как его... Ага! - Ага! - сказал я вслух. Хло вздрогнула, и "паккард" вынесло на соседнюю полосу. - Не надо так! - попросила она. - Канарси, - проговорил я. - К черту Манхэттен, рули в Канарси. - Канарси? Ты шутишь? - Нет, не шучу. Езжай в Канарси. - Да не найду я этот твой Канарси, даже если мне будет помогать отряд бойскаутов. - Я найду. Тормози, я сяду за руль. - Ты уверен, что сумеешь вести такую машину? В ее устах это прозвучало как оскорбление, но я не стал обижаться, а просто сказал: - Да. Сворачивай на обочину. Хло свернула, и мы поменялись местами; я обежал капот машины, а Хло просто передвинулась по сиденью. Сев за руль, я тотчас почувствовал себя солдатом третьей армии Паттона. Танковой, как вы знаете. Вести эту машину было истинным блаженством. Как будто сидишь с рулем в руках на огромном старинном диване, обтянутом мохером и напичканном маленькими, щедро смазанными подшипниками. Я впервые в жизни пожалел, что не курю сигары. Понятное дело, почему все считают, что гангстеры и маленькие старушки имеют пристрастие к таким машинам. Гангстеру они придают уверенность и ощущение силы, которое не испытаешь в "кадиллаке", почти неотличимом от какого-нибудь ничтожного "шевроле" мелкого жулика. А старушка с умеренно усохшей попой надолго сохранит румянец цветущей юности при условии, что будет проводить побольше времени за рулем такой тачки. - Не удивительно, что мы удрали от тех парней, - сказал я, когда мы бодро покатили вперед. - Эта машина слишком исполнена чувства собственного достоинства, чтобы позволить догнать себя какой-то четырехглазой жестянке с клеенчатыми сиденьями. - Благодарю, - отозвалась Хло. - Ну, и водитель, конечно, не подкачал, - заверил я ее. Правда, только из вежливости. Я заметил патрульного Циккатту, когда он шагал по Восточной 101-й улице, жонглируя своей дубинкой. Сегодня это у него не очень получалось, поэтому я сначала услышал, а уж потом увидел его. Сперва: "тр-рах!" А после этого: "Тьфу, черт!" Вот так. Мы уже четверть часа колесили по округе, продвигаясь очень медленно, с опущенными стеклами. Время близилось к полуночи, и весь Канарси по обыкновению будто вымер. Мои конкуренты - два других окрестных бара - еще не закрылись, но если в них не спали, то уж, во всяком случае, позевывали. Мой собственный бар "Я НЕ...", разумеется, являл собой сонное царство. Странное чувство охватило меня, когда я проехал мимо и увидел его покинутым и запертым на замок. Как же мне хотелось вылезти из машины, открыть двери, включить яркий свет и телевизор, надеть передник и, даст бог, перемолвиться словечком с одним-двумя посетителями. Если, конечно, они заглянут ко мне. Сегодня ночью, мигом вспомнил я, должны показывать "Смертельный поцелуй", где Виктор Мэтчер хочет жить честно, но Ричард Уиндмарк ему не дает и сталкивает с лестницы старуху в инвалидном кресле. А совсем поздно пойдет "Примите подарочек" - старая комедия с Филдзом, в которой Филдз покупает апельсиновую рощу в Калифорнии. Сколько же прекрасных передач я пропущу, а все потому, что где-то кто-то совершил дурацкую ошибку. Ну, ладно. Короче, мы колесили по округе минут пятнадцать, прежде чем "тр-рах!" и "Тьфу, черт!" помогли мне обнаружить патрульного Циккатту. Я высунул в окно голову и как мог тихо позвал: - Эй! - А? Я увидел, как Циккатта стоит на тротуаре, в темноте на полпути между двумя фонарями, и, согнувшись, поднимает свою дубинку. Оставаясь в согнутом состоянии, он принялся озираться по сторонам, будто вершил обряд какой-то неведомой веры. На самом деле Циккатта просто хотел узнать, кто его окликнул. - Я здесь, - сказал я. - Чарли Пул. Я уже успел остановить "паккард" у левого тротуара, рядом с Циккаттой. Патрульный посмотрел в мою сторону, в конце концов увидел меня, узнал и воскликнул: - О! Это ты, Чарли. Он поднял дубинку, разогнулся и подошел к машине. - Купил, что ли? - Что? Ах, вы о машине. Нет, просто одолжил. - Я заметил, твое заведение закрыто. Думал, ты захворал или еще что. - У меня были дела, - ответил я. - Сейчас не могу об этом говорить. Не обижайтесь. - Какие обиды! Почему я должен совать нос в твои личные дела? - С этими словами он опять наклонился и одарил улыбкой Хло, чуть приподняв форменную фуражку. - Добрый вечер. Хло улыбнулась в ответ, кивнула и сказала: - Добрый вечер. - Патрульный Циккатта, - проговорил я, хотя мне было вовсе не до церемоний. - А это... Хло... Э-э-э... - Шапиро, - сказала она. - Шапиро, - повторил я. - Хло Шапиро. Хло, это патрульный Циккатта. - Как поживаете? - одновременно осведомились они. Я уже начинал терять терпение. Дело грозило дойти до чаепития с шоколадным печеньем. - Патрульный Циккатта, я хочу вас кое о чем спросить, - сказал я. - Разумеется, Чарли. Что такое? - По секрету. И я не могу сказать вам, почему спрашиваю. Он взялся левой рукой за пряжку ремня, хотя мне показалось, что на самом деле Циккатта хотел приложить ладонь к сердцу. - Я не любопытный, Чарли, и вынюхивать не стану. С чего мне нос совать куда не надо? - Замечательно, - сказал я - Вот что я хочу знать. Где-то в полиции служит человек по имени Патрик Махоуни, и я... - Я бы удивился, не будь там такого человека, - ответил патрульный Циккатта и захохотал. Он снова подался вперед и подмигнул Хло. - А вы, мисс? Удивились бы? Рад сообщить, что на сей раз Хло удостоила его лишь мимо летной улыбки. - Дело серьезное, патрульный Циккатта, - сказал я. Он мигом протрезвел и выпрямился. Теперь он стоял чуть ли не как на параде. - Извини, Чарли, мне просто стало смешно, понимаешь? - Конечно Так вот, я хочу разыскать этого Махоуни. Кажется, он сидит на Центральной улице, но я не уверен. - Он что, крупная шишка? - Я так думаю. А может, и не шишка. - Так чего ты от меня хочешь? - Вы не могли бы как-нибудь узнать, есть ли на Центральной улице Патрик Махоуни? Или, может, в каком другом участке есть большой чин, которого так зовут? И узнать по-тихому, чтобы Махоуни ничего не пронюхал? Циккатта нахмурился. - Чарли, ты занялся не тем, чем надо. Я хочу говорить с тобой как друг, а не как легавый. Если ты влез куда не следует, лучше вылезай обратно, пока не поздно. - Никуда я не влез, - ответил я, слегка уклонившись от истины, хотя если учесть, что именно подразумевал Циккатта, я говорил чистую правду. - Буду очень признателен, если вы не станете меня расспрашивать. Он развел руками, пожал плечами и сказал: - Ладно, Чарли, я нос совать не буду, мешать тебе тоже не буду. Твои дела - это твои дела. - Спасибо. - Но что смогу - сделаю. Ты тут подождешь? - Да. - Дойду до участка, погляжу, что там есть. - Только по-тихому, - сказал я. - Естественно. - Я могу подкинуть вас до участка, так оно быстрее получится. - Мне положено ходить пешком, - напомнил Циккатта. - Но мы можем встретиться там. Участок наш на Гленвуд-роуд, ты знаешь? - Знаю. Остановлюсь чуть дальше. - Прекрасно. - Большое спасибо, - сказал я. - Я еще ничего не выяснил, - ответил он. Мы сделали друг другу ручкой, и Циккатта зашагал своей дорогой, возобновив упражнения с дубинкой, а я включил передачу и поехал к шестьдесят девятому полицейскому участку на Гленвуд-роуд. - А он довольно мил для полицейского, - заметила Хло. - Славный парень, - ответил я. - Готова спорить, что у тебя друзья классом выше, чем у Арти. - Что ты хочешь этим сказать? Арти и сам мой друг. - Да, но ты - один из лучших людей, с которыми он знается. А сам он - едва ли не худший человек из всех, с кем ты знаком. - Арти? А что в нем плохого? - Ничего. - Она похлопала меня по руке. - Ты просто оставайся самим собой. Чего я не выношу, так это покровительственного тона. Но я никак не мог придумать достойного ответа, поэтому просто вцепился в руль и запыхтел от злости. Мы молчали, пока я не затормозил неподалеку от полицейского участка, который размещался в перестроенном особняке на одну семью, больше похожем на космический корабль, чем на пункт охраны правопорядка. Только теперь Хло сказала: - Интересно, где сейчас Арти? - Дома, наверное, - ответил я. - А вот что с мисс Алтеей - это и впрямь интересно. - Без нее легче живется, - сказала Хло. - От этой девки одни мучения и никому никакого проку. - Послушай, что ты там залепила насчет Арти? - Чарли, ты знаешь его не хуже, чем я. Зачем об этом говорить? - Господи, да ты же его подружка. Почему ты говоришь о нем такие веши? Она криво улыбнулась. - Неважно почему. Важно, что это правда, но тогда возникает друго