орый мог иметь солидную поддержку в Берлине и лично у министра иностранных дел рейха Риббентропа, не достигла бы цели. Им не мог быть и Витте, поскольку Клос не сомневался, что тот является настоящим английским агентом. Вначале Клос решил, что наиболее подходящая кандидатура Петерс - на одного гитлеровца было бы меньше. Однако нельзя было не принимать во внимание удивительную бездарность Петерса, который, работая в консульстве, не сумел напасть на след английского агента. А кто-то присланный на его место, возможно, будет выполнять свои обязанности более умело и усердно, а это небезопасно. Итак, остается секретарша консула фрау фон Тильден. - Прошу вас, господин Клос, говорите же, - в голосе Гранделя чувствовалось нетерпение. - Хорошо, - вздохнул Клос. - Английским агентом, по всей вероятности, является ваша секретарша, господин консул. - Вы с ума сошли! - усмехнулся Грандель. - Отдаете ли вы себе отчет в том, что, подозревая фрау фон Тильден, вы тем самым компрометируете и меня как консула? Разве вам, господин Клос, неизвестно, что вот уже полтора года после смерти моей жены я и фрау фон Тильден... Этого Клос действительно не знал. Было необходимо мгновенно перестроиться. - Я не должен вам говорить об этом, господин консул, но заверяю вас, что, кроме ваших близких отношений с этой женщиной, мне ничего не известно. Не имею пока никаких доказательств. Это только подозрения. Хотя есть полное основание думать, что предположения меня не обманывают. Допускаю, что, может быть, меня ввели в заблуждение, поэтому я готов со всей ответственностью еще раз проверить все подозрения, и если окажется, что я действительно допустил ошибку, то я готов принести вам свои извинения. Обещаю вам также, что если я ошибся, то в моем рапорте в соответствующие инстанции об этом инциденте не будет ни слова. Но если моя первая предварительная версия будет неопровержимо подтверждена, то, кроме дружбы, которую я питаю к вам, господин консул, еще существует... - Вы непременно ошибаетесь, господин Клос, - прервал его Грандель. - Она предана партии, руководит нашей национал-социалистской организацией в консульстве. Перед этим была весьма доверенным лицом у нашего посла в Анкаре. С тридцать четвертого года безупречно служит Германии за границей. Неоднократно проверялась службой безопасности... Вы непременно ошибаетесь, господин Клос, - подчеркнул Грандель последние слова. - Я хотел бы, чтобы это было так, - ответил Клос. - Хотя бы в отношении вас, господин консул. Раздался стук в дверь. На пороге появилась фрау фон Тильден. - Господин консул, - доложила она, - прибыл инспектор полиции, он хотел бы вас видеть. - Хорошо, я иду, - поднялся Грандель. Фрау фон Тильден не спеша подошла к письменному столу, села в кресло своего шефа. Вынула из портсигара сигарету, закурила. - Нам предстоит веселая ночь, - вздохнула она. - Инспектор полиции начитался криминальных романов и пытается раскрыть причину смерти Росе. Но искать причину убийства содержательницы этого... - она на мгновение запнулась, - этого веселого заведения в Стамбуле... - Она пожала плечами. - Все полицейские ищут причины, - отозвался Клос. - Не будьте наивным. Вы здесь находитесь вполне достаточно, чтобы понять, что кафе Росе - это центр здешнего шпионажа. И чем раньше поймет это инспектор полиции, - продолжала фрау фон Тильден, - тем лучше. Но я хотела вас спросить, господин Клос, тот клочок желтой бумаги, который вы подняли в беседке, был конверт? Конвертом с фирменной надписью банка? - Она глубоко затянулась сигаретой. - Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, - ответил Клос. - Если вы считаете, что я намерен скрыть какие-то вещественные доказательства, то прошу вас сообщить об этом полиции. - Фи, - возмутилась фрау фон Тильден, - не думаете ли вы, господин Клос, что я намерена выносить наши внутренние немецкие дела на этот восточный базар? Дело и том, что этот конверт был в сумочке хозяйки этого веселого заведения. Когда она приехала в консульство и подошла к зеркалу, чтобы поправить прическу, ее сумка открылась и я увидела там такой же конверт. Я знаю, что это за конверт, и поэтому он так бросился мне в глаза. Когда позже мы снова осмотрели ее сумку, то конверта там уже не было. - Кто еще, кроме вас, мог видеть этот конверт? - спросил Клос. - Как представитель министерства экономики, вы, господин Клос, весьма любопытны, - иронически усмехнулась фрау фон Тильден и отрывисто добавила: - Все. Петере был в раздевалке, принимал верхнюю одежду от гостей. Господин-консул осыпал комплиментами эту миловидную женщину. Советник Витте вместе со своим другом также находились около нее. Были еще и другие гости, имен которых вы даже не знаете. А мадемуазель Росе стояла у зеркала и довольно долго наводила красоту. Может быть, это ее и погубило. А вы, господин Клос, разве не заметили, что советник Витте был не в духе на сегодняшнем вечере? Он не присутствовал даже на захватывающем аттракционе Пауля. - Но вас там тоже не было, - заметил Клос. - Кроме того, вы первая обнаружили мертвую Росе. - Да, но не менее чем через две минуты после убийства. А трюки Пауля я уже неоднократно видела. - О! Вы, однако, наблюдательны! - воскликнул Клос. - Да, это результат моей многолетней работы секретаршей, господин Клос. И заметьте, я считаюсь неплохой секретаршей. Да, еще об одном. Это я договорилась с консулом, чтобы не оглашать вашего имени на сегодняшнем приеме. Гости, пользующиеся дипломатическим иммунитетом, уже покинули консульство вот через те двери. - Она указала на небольшие двери около библиотеки. - И вам, господин Клос, я советую выйти из консульства незамеченным. Спокойной ночи. Ошибся, где-то допустил ошибку. Клос понял это еще в кабинете Гранделя. Странная беседа с фрау фон Тильден и ее предложение покинуть консульство незамеченным и тем самым избежать встречи с инспектором турецкой полиции еще более усилили беспокойство Клоса. Через железную ограду сада он увидел полицейскую автомашину и своего "ангела-хранителя", прислонившегося к кирпичной стене дома. Шпик не проявлял особого беспокойства, так как знал, что Клос находится в консульстве. Стараясь остаться незамеченным, Клос направился к противоположной стороне. Но и здесь уже стоял полицейский. Оставался только один путь - через соседний с консульством сад. Клос вынужден был возвратиться обратно. Он подошел к дубу, где несколько часов назад стояла маленькая очаровательная жена толстого китайца. Обогнув беседку, около которой Клос заметил человека в штатском, он оказался перед невысокой каменной стеной. За стеной тоже был сад, очень запущенный - видимо, здесь не было настоящего хозяина. Клос сориентировался, что если он пойдет налево, то попадет на улицу, где расположена стоянка такси, которая находится вдали от поста полицейского. Прыгая со стены, Клос зацепился за что-то и упал, подвернув ногу. Поднялся, огляделся вокруг и направился налево, намереваясь выйти к стоянке такси. Для предосторожности вынул из заднего кармана брюк пистолет и снял его с предохранителя. Неожиданно он вышел к невысокой ограде сада, за которой была уже знакомая ему улица. Все вокруг было спокойно, и Клос решил, что опасность непосредственно ему не грозит. Поэтому он поставил пистолет на предохранитель, сунул его в карман, стряхнул с брюк кирпичную пыль и направился к гостинице. Неожиданно за углом темной пустынной улицы в глаза ему ударил ослепительный луч света. Клос понял, что только теперь начинается настоящая игра, враг застал его врасплох, безоружным, и эта ошибка может стоить ему жизни. Серебристый продолговатый предмет промелькнул в нескольких сантиметрах от Клоса, ударил в стену и со звоном отскочил. Клос рванулся вперед, краем глаза заметив в десяти - двенадцати метрах от себя мужчину, который собирался бросить в его сторону второй нож. Последние сомнения рассеялись - это был Пауль. Клос упал, снова вскочил на ноги, держа в руках горсть мелких камней. С размаху бросил их в сторону нападающего, но не попал и снова был вынужден отскочить в сторону, чтобы уклониться от следующего броска. Удивительно то, что ни один нож не попал в цель, а ведь Пауль мог метать их без промаха. Клос, в смокинге, на фоне белой стены был отличной мишенью для нападающего, который действовал в быстром темпе. Клос начинал уставать, к тому же боль в ноге, поврежденной во время прыжка со стены, давала о себе знать. Не успев увернуться, Клос получил удар в предплечье и, когда он инстинктивно приложил руку к ране, увидел приближающегося к нему Пауля с занесенной для последнего броска рукой. Дальше произошло что-то неожиданное. Пауль вдруг скорчился и со стоном упал на мостовую. И только теперь Клос заметил мужчину, уже почти скрывшегося за углом. Зажав рану, Клос как можно быстрее пошел в гостиницу. На счастье, за конторкой администратора никого не было, и ему не пришлось отвечать ни на чьи вопросы. Никем не замеченный, он добрался до своего номера. Только теперь Клос осознал до конца, что еще несколько минут назад был на волосок от гибели, и все из-за ошибки, допущенной им в консульстве. Не случайно человек князя Мжаванадзе пытался его убить именно после того, как он обвинил в шпионаже фрау фон Тильден. А из этого следует, что именно она и есть агент Интеллидженс сервис, а ее шеф - князь Мжаванадзе. Только один вопрос для Клоса был не совсем ясен: как удалось Мжаванадзе так быстро отреагировать на его разговор с Гранделем? "Видимо, - подумал Клос, - секретарша подслушала мой разговор с консулом и быстро доложила князю. Если князь еще оставался после приема в консульстве, то она могла это сделать без особого труда. Вот тогда-то Мжаванадзе и отдал приказ Паулю уничтожить Клоса. Но если инспектор турецкой полиции допрашивал гостей, бывших на приеме в консульстве, и прежде всего лиц, не пользующихся дипломатическим иммунитетом, то мало вероятно, чтобы Паулю было позволено покинуть здание консульства". Вероятно, фрау фон Тильден, называя инспектору полиции имена лиц, приглашенных на прием, умышленно не упомянула о князе и Пауле, что дало им возможность избежать встречи с инспектором и незаметно покинуть территорию консульства. Но тогда непонятно, продолжал размышлять Клос, откуда же Мжаванадзе узнал о его разговоре с консулом. Все эти мысли роем проносились в голове Клоса, пока он перевязывал себе руку. На счастье, рана была неглубокая, и Клос подумал, что это, пожалуй, весьма дешевая расплата за допущенную им ошибку. Если бы не помощь незнакомца, кто знает, чем бы все это кончилось. Думы его были прерваны телефонным звонком. - Звоню вам от имени Теодора, - услышал он незнакомый голос и только через некоторое время осознал, что с ним говорят по-польски. Клос буквально онемел от неожиданности. - Алло, ты меня слышишь? - спросил тот же голос. - Как ты себя чувствуешь? Как рана? - Ничего опасного, - ответил Клос. - Может быть, ты поднимешься ко мне? Только прихвати что-нибудь выпить на радостях. - Хорошо. Принесу тебе не только бутылку, - послышалось в трубке. Через некоторое время раздался тихий стук в дверь. Открыв ее, Клос остолбенел. На пороге с бутылкой вина и перевязочными материалами стоял хозяин гостиницы "Ориент"... - Прежде всего, - спокойно сказал он, - покажи мне свою рану, "J-23". И только через час оживленной беседы, беспорядочных вопросов и ответов двоих соотечественников, которые наконец могли наговориться на родном языке, шеф стамбульской резидентуры польской разведки перешел к делу. - Росе допустила непростительную ошибку, а точнее, две, - промолвил он. - Она любила дешевые эффекты. Поэтому, когда узнала, что владельцем счета помер 115/185 - в Центральном банке является советник Витте, решила проверить, какое впечатление произведут на него полученные ею сведения. С этой целью она подошла к его столику именно в тот момент, когда ее помощника, девушка-танцовщица, сообщала по телефону Витте, что знает, кому принадлежит указанный счет в банке. Другая неосторожность, - продолжал шеф, - заключается в том, что Росс решила прийти на прием в консульство, вместо того чтобы доставить выписку из банковского счета Витте другим путем или просто передать ее мне. Она не предполагала, что Витте раскрыл ее игру. - Думаю, что все было иначе, - не согласился с ним Клос. - Витте сначала мог ничего не знать о настоящей роли Росе. Видимо, ее ошибка состояла в том, что она не закрыла свою сумку, где был конверт с банковским счетом Витте, в то время, когда поправляла свой туалет перед зеркалом в гостиной консульства. Далее Клос коротко рассказал шефу о своих наблюдениях в консульстве, о том, что фрау фон Тильден проявила чрезмерное любопытство относительно убийства Росе и фирменного конверта Центрального банка, который лежал в ее сумке. - Витте, - продолжал Клос, - видимо, увидел этот конверт в сумке Росе, сопоставил это с телефонным звонком в клубе и все понял. А когда она, уверенная в себе, не подозревая опасности, пошла с ним в беседку консульского сада, удушил ее. Я же, - медленно продолжал Клос, - после того как Витте одолжил мне деньги, был убежден, что именно он тот человек, которого необходимо оградить от подозрений. Если бы я раньше знал, - заключил Клос, - что князь Мжаванадзе является шефом здешней разведывательной сети англичан, то... - И если бы ты из кафе Росе возвратился в номер своей гостиницы, а не в консульство... - вставил шеф, посмотрев на часы. - Сейчас ты поедешь к князю Мжаванадзе. На всякий случай я отвезу тебя на своей машине. - К князю? В такой поздний час? - удивился Клос. - Князь ждет тебя, - ответил шеф. Автомашина остановилась перед виллой в псевдовосточном стиле, которая показалась Клосу знакомой. Освещенные окна на верхнем этаже говорили о том, что хозяин виллы еще не спи!. - Я заеду за тобой примерно через час, у меня есть еще некоторые дела, - сказал шеф. - Раньше не выходи, жди моего приезда. - А консул? - спросил Клос. - Я должен его успокоить, чтобы совесть у него была чиста перед фюрером. - Успеешь это сделать завтра. - Завтра я хотел заняться советником Витте. - Об этом не беспокойся. Витте я займусь сам! - решительно сказал шеф. - Он убил Росе, - добавил он, как бы объясняя этим свое решение. Двери виллы открыл Пауль. - Князь вас ожидает, - сказал он, как будто ничего не произошло. Голова его была перевязана, и сквозь бинты проступало красное пятно. Мжаванадзе стоял в дверях своего кабинета в накинутом на плечи цветном халате, из которого выглядывала белоснежная рубашка. Он молча пропустил Клоса вперед, жестом указав на глубокое кресло под большим невключенным торшером. Князь тщательно закрыл за собой двери, налил два бокала из стоящей на столе бутылки и только тогда сел в кресло напротив Клоса. - Прошу вас, господин Клос. Я даже не предполагал, что мы так скоро встретимся. - Простите, князь, что время оказалось не столь подходящим для визита, - ответил Клос. - Это я должен извиниться за столь неприятный инцидент, господин Клос, - продолжал князь. - Я очень рад, что вы остались живы. - Если бы вы знали, как я рад! Оба рассмеялись, понимая друг друга. - Нас обоих подвели нервы, - продолжал Мжаванадзе. - Да, - подтвердил Клос, - я едва не поплатился жизнью за свою ошибку. И был на волосок от смерти, когда ваш Пауль пригвоздил меня к стене. Подозревая меня, вы, князь, также совершили ошибку. Я же решил, что советник Витте ваш человек, и поэтому намеревался его охранять... - Когда вы приехали в Стамбул и я получил вот это, - князь положил на стол пачку фотографий, на которых был запечатлен Клос на стамбульском Главном вокзале, - мне известна была только первая часть вашей роли. Я предполагал, что вы не тот человек, за которого себя выдаете. - Князь усмехнулся: - Откуда я мог знать, что вы, господин Клос, намеревались обезопасить моего агента, действующего в немецком консульстве?! - У нас с вами, князь, ничья, - заметил Клос. - Все свои подозрения относительно фрау фон Тильден беру обратно. Полагаю, что английским агентом, действующим в немецком консульстве, для Берлина будет советник Витте. Но вашему, князь, настоящему агенту, фрау фон Тильден, необходимо на какое-то время прекратить свою деятельность. Надо дать понять контрразведке в Берлине, что исчезновение Витте означает конец деятельности английской агентуры в немецком консульстве в Стамбуле. - Разумеется. Однако вас, господин Клос, не удивляет, откуда я так быстро узнал о беседе с Гранделем, во время которой вы высказали свое подозрение относительно фрау фон Тильден? - спросил князь улыбаясь. - Видимо, она подслушивала. - Она? Нет. Жаль, что уже так поздно, но все же попробуем, - ответил князь. Он подошел к выключателю, повернул его. Зажглась большая электрическая лампа торшера, возле которого сидел Клос. Одновременно он услышал необычные звуки: какие-то скрипы, шарканье ног, тяжелые вздохи человека. - Господин консул нервничает, не может уснуть, и все это из-за вас, господин Клос, - заметил князь. А потом торжествующим тоном добавил: - В консульстве вмонтировано одиннадцать микрофонов, три - в кабинете консула. Теперь вам понятно? - Когда вы успели сделать все это? - О, это было еще до войны. В этом районе тогда устанавливали газовое оборудование. Все было так просто... Правда, это устройство имеет и свои недостатки, - продолжал князь, - ибо консул Грандель не имеет привычки читать вслух свои совершенно секретные документы. Тогда мы используем нашего агента фрау фон Тильден. - Ваше оборудование, князь, имеет еще один недостаток, - уточнил Клос. - Из-за него я едва не сломал себе ногу. Если вы не прикажете закопать провод в своем саду, его может обнаружить даже глуповатый гитлеровец Петерс. Только теперь Клос понял, почему вилла князя показалась ему знакомой: мимо нее он дважды проходил сегодняшней ночью. Это было единственное здание в восточном стиле на правой стороне улицы, около стоянки такси. Только запущенный сад отделял его от виллы консульства. - Вы ликвидируете советника Витте? - вдруг спросил Клоса князь. - А вы что-нибудь имеете против этого? - ответил Клос. - Нет. Просто предлагаю небольшую сделку. Вы оставляете в покое моего агента фрау фон Тильден, а взамен мы передаем полное досье на советника Витте. Ваши шефы в Берлине, получив подробные материалы, будут вами довольны. Я не спрашиваю вас, господин Клос, кем вы являетесь на самом деле. Я хочу только иметь гарантию, что фрау фон Тильден... - Дорогой князь, - заметил Клос, - человек, который привез меня к вам в своей машине, а перед этим предупредил вас о моем визите, знает о вас столько, что... Князь Мжаванадзе не дал ему закончить: - Вы забыли, господин Клос, что здесь вы одни. - Князь громко рассмеялся, потом приподнял бокал и произнес: - Выпьем за успехи союзников! Выпили. Князь подошел к окну, посмотрел на ясное, безоблачное небо. Занималось тихое, солнечное утро. - Вы, господин Клос, еще долго задержитесь в Стамбуле? - спросил Мжаванадзе. - Да, видимо, еще несколько дней, хотя моя миссия уже почти закончена. Правда, я должен еще купить килограмм настоящего кофе для штандартенфюрера Рейсмана, а может быть, я куплю ему целых два килограмма... ДВОЙНОЙ НЕЛЬСОН Клос открыл окно. Дым ворвался в купе вагона, занавеска от ветра взметнулась вверх, лежавшие на столике газеты и сигареты слетели на пол. Плотная пелена дыма закрыла все вокруг, и Клос не видел ничего, кроме сигнальных огней да неясных контуров каких-то строений. Он посмотрел на девушку, сидевшую напротив. В скромном коричневом платье она выглядела значительно элегантнее, чем в мундире. Клос почувствовал на себе ее пристальный взгляд и подумал, что допустил уже вторую ошибку за те два часа, что провел вместе с ней в купе вагона скорого поезда, следующего из Берлина через Познань, Варшаву и далее на Люблин и Львов, пересекая с севера на юг оккупированную Польшу. Первую ошибку Клос совершил буквально через две минуты после того, как поезд отошел от Берлинского вокзала. Он стоял перед окном и вдруг увидел лучи прожекторов, перекрещивающиеся в небе, а потом услышал грохот взорвавшихся бомб. Поезд тронулся, стремясь быстрее вырваться из огненного кольца. Клос упивался этим зрелищем, на мгновение забыв о присутствии девушки, которая внимательно наблюдала за выражением его лица. Заметила ли она его радость? Неужели ей удалось то, что не удавалось до этого никому, - застать врасплох Ганса Клоса, когда он, расслабившись на миг, потерял над собою контроль? А ведь он всегда, в любой ситуации владел собой, ни на минуту не забывая, кто он. Она ничего не сказала, но... Ганна Бесель - небезопасный противник. Она не просто миловидная девушка, с которой приятно путешествовать в одном купе, а офицер немецкой разведки. Она его враг, хитрый и опытный, может быть, даже один из наиболее опасных противников, с которым ему, Клосу, приходилось до этого встречаться. Ганна Бесель сидела непринужденно и курила, мастерски пуская кольца ароматного дыма. - Тебе душно, Ганс? - спросила она Клоса. - Если хочешь, можешь открыть окно. - Нет, благодарю тебя... Послушай, Ганна... - Снова! - с досадой прервала она Клоса. - Ты забываешь, что я теперь не Ганна, а Ева. "Входит в роль", - подумал Клос и вспомнил о настоящей Еве, замученной в берлинском гестапо. Той, настоящей Евы он почти не знал - видел ее однажды в коридоре военного министерства в Берлине и не предполагал, что она... Он понял это позднее, когда увидел ее вечером около портрета Фридриха Великого, висящего в коридоре, недалеко от двери, ведущей в интендантство, где господствовал полковник Люфт. Ева Фромм работала у Люфта секретаршей по рекомендации СД и была допущена к секретным документам. Маленькая, неприметная, ничего собой не представляющая, она сидела часами, склонясь над пишущей машинкой, не поднимая глаз даже тогда, когда кто-то входил в приемную полковника Люфта. Клос даже не помнил ее лица... В тот вечер он засиделся допоздна над составлением каких-то списков. Закончив работу, Клос приоткрыл дверь, ведущую в коридор, увидел Еву, стоящую около портрета... Спустившись через несколько минут вниз, увидел ее снова. Двое верзил, обязанности которых он хорошо знал, держали Еву под руки. Когда они грубо вталкивали ее в машину, она была бледная, перепуганная насмерть. Невдалеке стояла другая машина. Около водителя сидела молодая женщина в мундире. Клос не знал тогда, что ее имя Ганна Бесель. О дальнейшей судьбе Евы он узнал только через два дня. Будучи вызванным к полковнику Лангнеру, одному из заместителей адмирала Канариса, Клос застал в его кабинете Ганну Бесель и капитана Больдта, которого хорошо знал по совместной работе в отделе "Восток" абвера. - Это капитан Клос, - сказал Лангнер, обращаясь к Ганне Бесель. - Он один из наших наиболее способных офицеров. Поэтому я выделил его в ваше распоряжение, майор, на время этой весьма сложной операции. Клос молчал. Он знал, что прусские офицеры, а Лангнер был пруссаком, не любят, когда подчиненные задают им вопросы. Они должны уметь молча слушать, что им говорят, время от времени напоминая о своем присутствии и беспрекословном повиновении коротким и звучным: "Так точно". - Вы, господин Клос, работали в Польше и поэтому снова отправитесь туда же, - продолжал Лангнер. Кратко и точно он изложил суть дела: - Два дня назад была арестована Ева Фромм, за которой велось длительное наблюдение. Будучи немкой и, кроме того, дочерью офицера, она работала на иностранную разведку. - Лангнер не пытался скрыть своего возмущения: - Переписывая на машинке секретные документы, она закладывала лишний экземпляр и оставляла его в тайнике, устроенном за портретом Фридриха Великого! Однако ее допрос не дал желаемых результатов - Ева Фромм не призналась, на кого она работала и кто пользовался тайником. Не призналась, - повторил полковник, а Клос в это время подумал, что надо обладать поистине неиссякаемым мужеством и бесстрашием, чтобы пройти через все муки ада и... ничего не выдать. - Она показала, что встретила неизвестного мужчину, который дал ей инструкции и деньги. Потом она уже больше никогда его не видела. Время от времени в тайнике за портретом она находила для себя очередное задание. Это явная ложь, - бросил оберет, - но, к сожалению, Ева Фромм уже действительно больше ничего не скажет. С нею слишком жестоко обошлись на допросе. - Снова на лице Лангнера появилось пренебрежительное выражение. - Видимо, вы понимаете, что все это значит, - медленно промолвил он. - Кроме того, неизвестно, кто из сотрудников военного министерства мог знать о тайнике за портретом. Клос попросил разрешения закурить. Это было единственное, что он мог себе позволить. - Итак, - продолжал Лангнер, - Ева Фромм в день ареста оставалась одна в кабинете полковника. Люфта для выполнения срочного задания. Ее шеф был так неосторожен, скажем прямо, слишком доверчив, - подчеркнул полковник. - Он так доверял своей секретарше, что даже не закрывал сейф. Ева Фромм имела возможность заснять на микропленку секретные схемы наших оборонительных укреплений на Западном фронте. В кабинете воцарилась тишина. Больдт равнодушно смотрел в пространство, Ганна Бесель демонстративно рассматривала Клоса, отчего капитану было как-то неловко. - Этот микрофильм, - полковник повысил голос, - видимо, находится уже у агента иностранной разведки, ибо наши люди сразу после ареста Фромм вскрыли тайник, но там уже ничего не было. В кабинете снова стало тихо. Клос не знал, на кого работала Ева - на американцев, на англичан или на русских, но он думал сейчас о ней, как о солдате, погибшем в бою. - И вот в связи с этим делом, - продолжал Лантнер, - майор Бесель и капитан Клос должны будут выехать в Польшу, Там, в генерал-губернаторстве, есть небольшое местечко Лиско-Здруй, где размещается дом отдыха для офицеров. Мы предполагаем и даже уверены, что в ближайшее время в Лиско-Здруе появится агент противника, полковник Конрад, и что цель его приезда - встреча со связным их разведки в Берлине, который должен доставить микрофильм с планами укреплений на нашем Западном фронте. "Откуда это вам известно?" - хотел спросить Клос, но промолчал. Он понимал, что на этот вопрос ему не ответят. - Мы располагаем точной информацией, - продолжал Лангнер. - В Лиско-Здруе уже более пятнадцати лет работает наш агент. Он отлично законспирирован, член польской подпольной сети. Его имя Плюш. Прошу вас, господин Клос, запомнить это имя - Плюш. - Так точно, - отозвался Клос и добавил: - Понимаю, мы должны убрать Конрада и его агентурную сеть, - прекрасно понимая, что он едет туда совсем не за этим. Клос продемонстрировал перед Лангнером полное отсутствие сообразительности, которое так ценят в своих подчиненных прусские офицеры. - Вы же, господин Клос, работаете не в гестапо! - бросил пренебрежительно Лангнер. - Майор Бесель будет играть роль Евы Фромм и послезавтра выедет в Лиско-Здруй, чтобы вручить Конраду пленку с нашими оборонительными укреплениями. Вот этот микрофильм. - Лангнер бросил, на стол катушку с микропленкой. - Вы, господин Клос, будете действовать в роли офицера безопасности. По приезде установите контакт с нашим агентом Плюшем и обеспечьте успешное возвращение Конрада в Англию. - Лангнер громко рассмеялся: - Наконец-то они будут иметь планы наших оборонительных укреплений! Вы понимаете, конечно, господин Клос, что передача этого микрофильма английской разведке осуществляется для дезинформации противника, - уточнил Лангнер, явно недооценивая сообразительность своих офицеров. Операция была хорошо продумана, должен был признать Клос, и, когда в кабинете снова воцарилась тишина, он рискнул задать вопрос: - А если появится их настоящий связной из Берлина и предупредит Конрада об аресте Евы Фромм?.. - Вот именно в этом-то все и дело, - ответил Лангнер. - Тогда необходимо его убрать прежде, чем он встретится с Конрадом, и во чтобы то ни стало изъять у него настоящий микрофильм с планами оборонительных сооружений. И ваша задача, Клос, не допустить, чтобы он попал в руки врагов. От этого зависит успех всей нашей операции и безопасность майора Ганны Бесель. Клос хорошо понимал, что Ганна Бесель там, в польской разведке, должна будет играть ту же роль, что и он, Ганс Клос, в абвере, поэтому он обязан помешать ей, но так, чтобы на него не пало и тени подозрения... - О чем так задумался, Ганс? - неожиданно услышал он голос Ганны. - Поездка через территорию генерал-губернаторства небезопасна, - ответил Ганс первое, что пришло ему на ум. - Ты боишься? - удивилась Ганна. Клос промолчал. Ганна Бесель продолжала играть и, как показалось Клосу, пыталась его на что-то спровоцировать. "Может быть, она меня в чем-то подозревает? - подумал Клос. - А может, подозрение возникло в Берлине?" Вот уж несколько часов Клос искал ответы на эти вопросы. Он знал, что игра, которую он ведет, небезопасна, но пока не видел причин для того, чтобы поддаваться панике; человек, который теряет самообладание, как правило, допускает ошибки и чаще всего проваливается... - Это увлекательная игра, - услышал он голос Ганны. - Ты знаешь, что особенно меня занимает? Это то, что я, женщина, приношу больше пользы здесь, чем многие мужчины на фронте, а вместе с тем вся моя жизнь - риск, а я не чувствую страха, даже когда удваиваю ставку. Все оплатится жизнью сполна! "Провинциальная Мата Хари", - подумал Клос с презрением. Он хорошо знал, как дорого расплачиваются за такую игру, и ежедневно проклинал мундир, который вынужден носить, и свою работу в этой проклятой войне. - Ты любишь соперничать с мужчинами? - спросил. Клос, лишь бы что-то сказать Ганне. - Конечно. С удовольствием, например, с тобой, - ответила Ганна Бесель. - Да, но мы с тобой - на одной стороне, - возразил Клос, едва сдерживая волнение. - Давно ты работаешь в разведке? - уже спокойно спросил он. - Такие вопросы задавать не следовало бы, но я могу тебе ответить: с тридцать восьмого. - Она громко рассмеялась: - Уверена, что больше, чем ты. В тридцать восьмом приехала в Германию. Я немка из Аргентины, оттуда и мое знание языков... - Ну и как, пригодились? - Конечно. У меня исключительные способности к иностранным языкам, мой дорогой Ганс. Я владею даже польским. Клос подумал, что без знания польского языка ей трудно было бы выполнить задание Лангнера. Вместе с тем это обстоятельство значительно усложняет его задачу. В обстановке подпольной борьбы с оккупантами он должен будет найти путь, ведущий к английскому агенту Конраду, обезвредить немецкого агента Плюша - и сделать это быстро, чтобы разрушить планы абвера... Поезд замедлил ход. Клос отодвинул занавеску и вместо города увидел нагромождение развалин, освещенных луной. Он прильнул к окну, чтобы Ганна не могла видеть его лица, так как не был уверен в том, что его не выдаст неосторожное движение губ и выражение лица..." - Что это? - спросила Ганна Бесель. - Варшава. - Ах да! - воскликнула майор Бесель. - Это же бывшая столица Польши, которая теперь навсегда останется германской провинцией. Как ты думаешь, Ганс, долго ли мы простоим здесь? - Надеюсь, что нет, - ответил Клос, и на этот раз совершенно искренне. На вокзале у Клоса предстояла встреча. И здесь он опять допустил ошибку... Впрочем, через несколько минут допустил еще одну - недооценил сообразительность и бдительность "провинциальной Мата Хари". Матей должен был ожидать его на перроне. Клос послал ему из Берлина открытку, в которой заранее условленным кодом сообщил дату и время прибытия поезда в Варшаву. Однако перрон, к сожалению, был пуст. Но все обошлось благополучно: буквально тут же появился Матей в черном пальто и такой же шляпе. Клос держал во рту незажженную сигарету, и Матей очень услужливо, даже слишком услужливо, подскочил к нему и протянул зажигалку. Они находились рядом буквально каких-нибудь две секунды. - Еду в Лиско-Здруй, - тихо сказал Клос. - Жду тебя послезавтра. Речь идет об установлении контакта с Конрадом. Точно я не знаю, кто он... Матей не торопясь направился вдоль состава. Клос возвратился к своему вагону, около которого суетился грузный, широкоплечий господин в тирольской шляпе. Обливаясь потом, он тащил увесистые чемоданы, выкрикивая какие-то немецкие ругательства. - Даже носильщиков нет в этой проклятой Варшаве! - ворчал толстяк. Клос помог ему внести вещи в купе и таким образом завязал знакомство с господином Гебхардтом, который, как оказалось позже, также ехал в Лиско-Здруй. Поезд тронулся. Клос, оставаясь в тамбуре вагона, мог еще видеть край аллеи Третьего Мая, а потом уже с моста бросил прощальный взгляд на Вислу и на предместье Варшавы - Прагу. - Однако же увлекла тебя эта Варшава! - услышал он за своей спиной. Мгновенно повернулся: Ганна Бесель уже в который раз преподносит ему сюрприз! - Когда-то я провел здесь месяца два. - Как видно, поляки - любезный народ, - съехидничала майор Бесель. - Стоит только выйти на перрон, как кто-то услужливо дает прикурить немецкому офицеру. - Может быть, он немец, - равнодушно ответил Клос. - Ты не очень наблюдательна. - Может быть... А теперь не забудь: в Лиско-Здруе мы не знаем друг друга. Оба приезжаем в дом отдыха. Помни, что там каждую минуту может появиться их настоящий связной из Берлина. И чтобы не было недоразумений, повторяю еще раз: я беру на себя руководство всей операцией. Клос ответил, что приказ есть приказ и он ему подчиняется. Ганна говорила еще что-то, но он больше ее не слушал. Они стояли в тамбуре вагона около дверей. "Стоит только передвинуть защелку на "Открыто" - и... - промелькнуло в голове Клоса. - Если ее убрать сейчас, поверят ли, что это был несчастный случай? Может быть, поверят... Огромный риск, но при удаче наверняка еще одна провокация абвера провалится в самом начале". Решил. Передвинул защелку на "Открыто" в уверенности, что Бесель не заметила быстрого движения его руки... - Мы должны быть осторожными, Ганс, - промолвила Ганна, - ибо каждая ошибка может нам дорого стоить. - Она отошла от двери, а потом быстро переставила защелку на "Закрыто". "Интуиция? Предчувствие? А может быть, подозрение", - не переставал мучительно думать Клос, когда возвратился в купе. Здесь уже разместился со своими чемоданами господин Гебхардт, Он жаловался на то, что железнодорожники в Берлине ввели его в заблуждение и поэтому он вынужден был ехать до этого проклятого Лиско-Здруя с пересадкой в Варшаве. Впрочем, нужно ли ему вообще проводить свой отпуск на территории генерал-губернаторства? Он удивляется, как мог на это согласиться. Он, высокопоставленный чиновник, советник министерства пропаганды рейха, мог бы выехать куда-нибудь в горы или даже на французское побережье, а вместо этого едет в какой-то Лиско-Здруй. Может быть, его потянули в эти места военные воспоминания? Он хорошо помнит то время, когда участвовал в блицкриге тридцать девятого года и часть этой кампании провел около Лиско-Здруя. Это было незабываемое время настоящих мужских переживаний. Да, действительно незабываемое... Обрушив на них лавину слов, Гебхардт достал из чемодана бутылку французского коньяка и металлические стопочки. Вскоре они медленно тянули ароматный напиток, а Гебхардт все рассказывал и рассказывал о себе, даже о том, что на вокзале в Лиско-Здруе его будет ожидать машина одного высокопоставленного господина. - Это мой близкий приятель, - продолжал Гебхардт, - и порядочный немец, который имеет теперь друзей в каждой оккупированной стране. - Он громко рассмеялся: - Поедете вместе со мной и увидите, какой я гонщик. Это мое увлечение. Автомашина действительно ждала Гебхардта. Толстяк сел за руль. Ехали с вокзала по широкому шоссе, обсаженному деревьями, потом внезапно открылся небольшой городок в долине среди отлогих гор, покрытых густым лесом. На полях виднелись стога, а жнивье, тянувшееся до самых склонов гор, напоминало о наступающей осени. Проехали извилистые улочки, застроенные одноэтажными деревянными домиками, уже глубоко осевшими в землю и открыто показывающими свою ветхость. Гебхардт прибавил газу, машина выскочила из лабиринта улиц, и через несколько минут они оказались перед двухэтажным домом, стоявшим у подножия горы в густом парке. - Именно здесь, - сказал с радостью Гебхардт, - здесь мы будем отдыхать. - И нажал на сигнал. Их пребывание в Лиско-Здруе мало походило на отдых. Клос предполагал, что Ганна Бесель проинформирует его о деталях предстоящей операции и что он будет равноправным партнером в ней. Однако сразу же стало ясно, что ему предназначена роль значительно скромнее: выполнение отдельных поручений. Он должен был установить контакт с агентом абвера Плюшем, но не знал, каким способом Ганна Бесель намеревается выйти на Конрада и его агентурную сеть. Клос ожидал Матея, без которого не мог что-либо предпринять. А времени было так мало: день, может быть, два!.. Но Клос не терял надежду на лучшее. Он решил: если Ганна не раскроет своих карт, ему придется следить за каждым ее шагом. Клос думал об этом, прохаживаясь по широкому коридору дома отдыха, стены которого были увешаны картинами, прославляющими немецкие победы на всех фронтах. Но вот он остановился перед дверью комнаты Ганны Бесель, открыл ее. Майор Бесель сидела перед зеркалом и расчесывала волосы. - Мне очень приятно, Ганс, что ты пришел, - сказала она не поворачиваясь. В ее голосе чувствовалась язвительная насмешка. Знакомые немцы редко разговаривали с Клосом подобным тоном, и это еще больше его обеспокоило и насторожило. - Ты решил уделить мне внимание и посмотреть, как я устроилась? Но я же предупреждала тебя, чтобы ты не афишировал наше знакомство. - Меня очень огорчает такое безразличие, - вздохнул Клос. - Я должна тебя видеть столько, сколько требует дело, - ответила Ганна. - Но мне этого недостаточно. - Что это? - Майор Бесель посмотрела на него с усмешкой. - Признание? Клос молчал. - Ну хорошо, допустим... Но ты, Ганс, ведешь себя как мальчишка, которому не дали денег на кино. Я тебе уже говорила, что ты интересный парень, но служба требует... Ты не женат? - вдруг спросила Ганна. - Нет. - Может быть, у тебя есть невеста? - Тоже нет. - Удивительно. Немногие офицеры в твои годы не имеют любимых девушек на родине. Клос вынужден был сменить тему разговора. - Когда ты пойдешь туда? - спросил он Ганну. Он действительно не знал, пойдет ли она куда-либо, но справедливо предполагал, что ей необходимо установить с кем-то контакт или иметь адрес, который помог бы выйти на встречу с Конрадом. - Когда я туда пойду? - спросила Ганна и рассмеялась. - Очевидно, скоро, мой дорогой Ганс. У нас очень мало времени, потому что тот, третий, на кого работала Ева Фромм, может появиться здесь каждую минуту. - Он мог даже приехать вместе с нами, - вставил Клос. - Принимаю и это во внимание, - ответила она холодно. - Если он приехал, то ему известен тот же пароль, который знаю я, и, видимо, он осведомлен об аресте настоящей Евы Фромм... "Ведь знает какой-то пароль, - подумал Клос, - и, наверное, уже установила контакт. По всей вероятности, эту информацию она получила от Плюша". - Тебе, Ганс, необходимо побыстрее встретиться с Плюшем, - посоветовала Ганна, как будто угадав его мысли. - Да, но я хочу быть уверенным, что ты в безопасности, - ответил Клос. - Ты же можешь оказаться в ловушке, а я обязан охранять тебя. Она громко рассмеялась: - Эт