ого от тебя не требуется, мой дорогой. Я сама позабочусь о себе. А теперь прошу тебя, Ганс, дай мне возможность одеться. "Ничего не добился", - подумал Клос. Оставалось только одно - следить за Ганной и терпеливо ждать Матея, зная, что майор Бесель постарается в самое ближайшее время установить связь с людьми Конрада. К счастью, из окна комнаты Клосу хорошо виден вход в дом отдыха. Это был отличный наблюдательный пункт, который он не имел права покидать ни на минуту. Здесь входили и выходили офицеры в мундирах и в штатском, ковыляли раненые (как здесь говорили: "Герои победы Германии"). Среди отдыхающих Клос увидел Гебхардта, который оживленно с кем-то беседовал, оглушая окружающих громким смехом. Впервые Клос подумал о Гебхардте с профессиональным интересом, хотя ему казалось малоправдоподобным, чтобы польская или английская разведка могла завербовать такого типа. "Маска?" - подумал Клос. Но он уже видел столько людей!.. И снова его мысли вернулись к Ганне: она все еще не доверяла ему, в этом у него не было сомнения. Откуда это недоверие? Темнело. Клос отошел от окна в глубь комнаты, закурив сигарету, но продолжал следить за происходящим на улице. Может быть, майор Бесель не так уж опешит начать выполнение задания, как это ему показалось? И в этот момент Клос увидел Ганну. Она спустилась с лестницы и быстрым шагом направилась к воротам парка. Что-то поразило Клоса в ее внешнем виде. Когда он спустился вниз и пошел следом за ней темной аллеей, ведущей в городок, понял, в чем дело: она была одета как простые польские девушки. Не было сомнения в том, что Бесель вышла "на работу". Клос следовал за ней, но так, чтобы она его не заметила, хотя это было и нелегко, ибо он понимал, что имеет дело с опытным разведчиком... Узкие улочки городка петляли, неожиданно заканчиваясь захламленными дворами. Клос понял, что Ганна пытается запутать следы, соблюдая профессиональную осторожность. Он еще раз убедился, что имеет дело с опытным и хитрым противником. Вдруг она остановилась, внимательно осмотрелась. Клос едва успел отступить в тень одноэтажного домика. В это время Ганна скрылась в темноте какого-то дворика. Немного подождав, он подошел ближе. Увидел, как она постучала в дверь полуразвалившегося домика и скрылась в темноте. - Добрый вечер, - услышал Клос из полуоткрытой двери. Ганна говорила по-польски без акцента. - Я пришла от Юзефа... По всей вероятности, это была часть пароля. Дверь закрылась, послышалось лязганье засова. В закрытом занавеской окне он увидел только две тени - Бесель и сгорбленной старухи. Клоса охватила непреодолимая ярость. Что из того, что он узнал адрес явки?! Ганна Бесель уже начала операцию, проникла в польскую подпольную организацию; она, возможно, сейчас установит связь с агентом из Лондона, а он, Клос, не может помешать ей в этом! Не пойдет же он к незнакомым людям и не скажет: "Будьте осторожны, это немецкий агент!" Ему нельзя рисковать, ибо перед ним стоят важные задачи и война еще не окончена. Ожидать майора Бесель уже не было смысла. Клос установил все, что мог. Он закурил сигарету и посмотрел на часы: было необходимо успеть встретиться с Плюшем - "нашим агентом, который служит Германии уже пятнадцать лет", как сказал Лангнер. Плюш работал в небольшом ресторанчике в Лиско-Здруе под названием "Курортный". Клос добрался туда без особого труда. Зал ресторана был обширный, но полупустой, официанты медленно сновали между столиками. Клос сел за столик, вынул из кармана фотографию Плюша, которую вручил ему в Берлине Лангнер, и еще раз взглянул на нее. Так и есть, этот! Лысеющий человек, уже за сорок, толстые губы, очки... Клос повелительно махнул ему рукой. Официант сразу подошел к столику. - Я вас слушаю, господин капитан. - Он говорил по-немецки почти без акцента. Клос повертел портсигар: - Ваше имя Плюш, это точно? Официант утвердительно кивнул. - Я от Курта из Берлина, - назвал Клос пароль, который дал ему Лангнер. - Мы не можем здесь разговаривать, - шепнул Плюш. - Я сейчас подам вам кофе. Или, может быть, что-нибудь покрепче? - Можно рюмку коньяку. - У нас коньяк французский, господин капитан, - громко ответил Плюш и тихо добавил: - Конрад уже приехал. Я только боюсь, что меня начинают подозревать. Завтра в восемь на старой пристани. Вы знаете, господин капитан, где это? - Найду, - коротко ответил Клос. К старой пристани вела извилистая тропинка, которая пересекала луг и скрывалась в зарослях, ивняка, росшего по берегу небольшой речушки. Клос вышел к месту встречи с таким расчетом, чтобы оказаться там первым. Обошел вокруг длинного деревянного сарая, где хранились байдарки, заглянул через узкое окошко внутрь, а потом уселся на ветхую лавочку под деревом, откуда можно было хорошо видеть дорогу, ведущую из городка. Клос решил вытянуть из Плюша как можно больше информации. Особенно его интересовали пароль и связи, которыми пользовалась Ганна Бесель. "Плюша позднее необходимо будет убрать. Но лучше, если этим займутся люди Конрада. Если я доберусь до них..." - размышлял Клос. Обстановка все усложнялась, а прошедший день почти ничего не принес, что помогло бы выполнению задания... Сразу же после завтрака Клос направился на городской вокзал, если можно так назвать деревянный барак, поставленный на развалинах сожженного здания. Матей, в той же самой одежде, что и в Варшаве, уже стоял около расписания поездов. Это было очень неосторожно - прийти на встречу в том же самом черном пальто и шляпе. Но Клос ничего ему не сказал, так как им предстояли дела поважнее. Матей сообщил Клосу, что с Конрадом можно встретиться только с разрешения Центра, поэтому необходимо подождать еще два-три дня, чтобы получить явку. На это Клос ответил, что Бесель уже начала расшифровку Конрада и его людей в Лиско-Здруе, а он, Клос, должен еще ждать!.. Матей выслушал все молча и ограничился обещанием приехать через два дня. - Только не появляйся снова в этой одежде! - бросил с раздражением Клос. - И постарайся разузнать все, что возможно, о некоем господине Гебхардте из Берлина. Он когда-то был уже в этих местах... Даже не посмотрев на Матея, Клос направился к выходу. И когда открывал дверь, то заметил в окне, выходящем на перрон, лицо Ганны Бесель. Сомнений больше не было: она действительно следила за ним. Клос почувствовал что-то неладное и встревожился не на шутку. На перроне Варшавского вокзала, хотя тогда и было темно, характерная фигура, необычная одежда Матея и его неожиданная услуга немецкому офицеру могли ей запомниться. А сейчас она снова увидела его здесь... Игра становилась небезопасной. По возвращении в дом отдыха, не заходя в свою комнату, Клос постучался к Ганне. Она уже была на месте, впустила его, указала на стул, а сама села на ручку кресла. - Ну как провела вчера время? - спросил он Ганну. - Ничего, все обошлось, - холодно ответила она. - Пароль был в порядке, приняли за свою. Еще недолго - и доберусь до Конрада. - Думаешь, он еще не появился? - Наверняка нет, - ответила Ганна. - Но будь спокоен, я точно узнаю, кто это. - Она сказала "узнаю", а не "узнаем". Клос ответил на это только незаметным кивком. - А у тебя, Ганс, как дела? Что ты можешь мне сообщить? - Договорился с агентом Лангнера, Плюшем, встретиться сегодня в восемь вечера на старой пристани. - Хорошо. И больше ничего? - спросила она со значением. "Как быть дальше?" - заколебался Клос. Показная искренность иногда приносила пользу, но... он не знал, как поступить в данной ситуации. - Зачем ты за мной вчера следил? - строго спросила Ганна. - Когда ты это заметила? Когда входила в домик? А может быть, увидела меня в окно? Я еще долго торчал там. Ты могла оказаться в опасности, и я должен был тебя охранять. Неужели ты этого не понимаешь?.. - Я же тебе говорила, Ганс, что ты должен делать только то, что я тебе прикажу, - с укором проговорила Ганна. - Я полагаю, - твердо ответил Клос, - что Лангнер никогда бы мне не простил, если бы тебя убили! А ведь могло случиться так, что их настоящий агент установил связь раньше... Я боялся за тебя, Ганна... Она молчала, а Клос ждал, скажет ли Ганна что-либо о его встрече на вокзале. Она не промолвила ни слова... А это значительно хуже. Неожиданно раздался стук в дверь. - Пройди в ванную! - приказала Ганна. - Я не хочу, чтобы тебя здесь видели. Клос проскользнул в ванную, запер за собой дверь и, к своему удивлению, услышал голос Гебхардта. - Вы обещали, госпожа Бесель, выпить со мной рюмочку вина. - Да, господин советник. Только Прошу вас, спуститесь вниз, я сейчас же приду, - ответила Ганна. "Заинтересовалась уже Гебхардтом, а мне не сказала об этом ни слова. Может быть, уже послала сообщение в Берлин?" - подумал Клос. Все это Клос перебирал в памяти, ожидая встречи с Плюшем. Тучи закрыли луну, и старая пристань погрузилась в темноту. Поднялся сильный ветер, зашумели деревья над рекой. Клос закурил сигарету и подумал, что теперь его хорошо видно каждому идущему по тропинке. Однако Плюш появился совсем с другой стороны. Видимо, была еще одна дорога между деревьями. - Полковник Лангнер передает вам благодарность, - сказал Клос, обращаясь к Плюшу. - Вашей информацией вы оказали большую услугу Германии. Снова от порыва ветра зашумели деревья, но сквозь этот шум Клос услышал какой-то шорох. Ветер затих, снова наступила тишина. Старая пристань, погруженная в темноту, была безлюдна. - Я должен вам сообщить, господин капитан, - начал нервозно Плюш, - весьма важное... В это время раздались один за другим два выстрела, да так близко, что Клос заметил вспышку огня в кустах около реки... Плюш вскрикнул, ноги его подкосились, и он ткнулся лицом в песок. Клос мгновенно упал на землю, выхватил из кобуры пистолет, выстрелил не целясь, хотя прекрасно понимал, что это бесполезно. Они стояли рядом, Плюш и он, оба курили, оба были видны как на ладони, но выстрелы были предназначены для Плюша, а не для него, Клоса. Кто стрелял? Люди Конрада? Но они не могли знать о его встрече на старой пристани. Может быть, следили за Плюшем, подозревали его в предательстве?.. Хотя это было маловероятным. Клос склонился над немецким агентом, пощупал пульс. Плюш был мертв. Ситуация для Клоса значительно осложнилась. В его присутствии был убит агент немецкой разведки. Необходимо будет как-то все это объяснить, а если при этом удалось бы бросить подозрение на Ганну Бесель... Он обшарил карманы Плюша, вынул бумажник, сигареты и даже записную книжечку официанта - все это следовало тщательно изучить. Труп Плюша Клос оставил на прежнем месте. Снова показалась луна, и ее свет вырвал из ночной темноты реку, зеленый луг и пустую старую пристань... Клос повернул ключ в замке и вошел в комнату. Он сильно устал, но отдыхать не было времени: ему предстояла неотложная беседа с Ганной Бесель. Не включая свет, присел на кровать, пытаясь проанализировать все случившееся. Речь шла не только о Конраде и срыве планов абвера, но и о нем лично. Клос прикрыл глаза и в этот момент услышал голос Ганны Бесель: - Включи свет, Ганс. Он быстро подошел к выключателю. Ганна здесь! Значит, она наверняка копалась в его вещах. Не было ли там чего-либо компрометирующего? В пачке сигарет "Юно" находится шифр. "Как неразумно было, - укоризненно подумал Клос, - оставлять его там..." Но он не мог поступить иначе, потому что это был новый шифр и он не успел еще запомнить его. "Может быть, ее сейчас же застрелить? - мелькнуло в голове. - Но тогда всему конец. Останется только одно - уходить к партизанам". Клос зажмурился от яркого света, а когда открыл глаза, Ганна Бесель, в ночном халате, медленно приближалась к нему... - Ты что-то не очень любезен, Ганс. Может быть, ты не рад мне? Удивлен? - Ты же видишь, что я от неожиданности просто растерялся, - ответил Клос. - Что тебе сообщил Плюш? - деловито спросила она. - Плюш, к сожалению, ничего не успел мне сообщить. Он убит... - Каким образом? - удивилась Ганна. - И что же ты предпринял, чтобы выяснить причину этого необычного происшествия? - Я не имел для этого возможности. Понимаешь, убийца скрылся в зарослях. Видимо, он отлично знал местность, и я не мог его преследовать. - И это говорит офицер абвера! - возмутилась Ганна. - Кому ты сообщал о предстоящей встрече с Плюшем? - Тебе, - спокойно ответил Клос. - А кому еще? - Больше никому. Ты что, не доверяешь мне, Ганна? - Ева, а не Ганна! Запомни, ты это наконец. Нет, Ганс, я доверяю тебе, но я работаю не первый день в немецкой разведке... - Она сунула руку в карман, вынула оттуда небольшой пистолет и подбросила его на ладони. - Это же мог сделать их настоящий связной из Берлина. Да, только он мог это сделать. - Клос старался сохранить спокойствие. Ганна молчала. - Прошу тебя, Ганна, убери эту игрушку! - повысил голос Клос. - Я не люблю, когда женщина забавляется подобными вещами. - А я люблю. Немецким женщинам это к лицу, - с вызовом ответила Ганна. - А может быть, Ганс, ты все-таки скажешь мне, что ты делал сегодня на вокзале? Клос громко рассмеялся, и смех ему удался. - Я люблю провинциальные вокзалы. Разве в этом есть что-нибудь плохое? - И ты очень любишь встречаться с незнакомыми людьми на вокзалах. Советую тебе, Ганс, быть со мной более откровенным. - Я с тобой вполне откровенен, Ганна. Но что ты хочешь? Я предпочитаю, чтобы ты приходила ко мне без оружия. - Видишь ли, Ганс, я не люблю терять доверия к своим помощникам. Теперь наступление и только наступление. - По какому праву ты говоришь мне это? Не потому ли, что ты женщина? - возмущенно спросил Клос. Видимо, она еще не была окончательно уверена в своих подозрениях. - Ну хорошо, все ясно, - пробормотала Ганна. - Относительно Плюша мы еще поговорим. - Когда ты условилась встретиться с Конрадом? - продолжал наступать Клос. - Об этом ты узнаешь в свое время, мой дорогой Ганс, - ласково ответила Ганна. В это время раздался стук в дверь. - Теперь я тебя прошу спрятаться в ванной, - сказал Клос. В дверях стоял капитан Больдт. "Видимо, Лангнер уже не доверяет Ганне, - подумал Клос, - если присылает еще и этого! А может быть, Больдт... Нет, это невозможно". - Хайль Гитлер! Я рад тебя приветствовать, дружище Больдт. - Ты удивлен, Клос? - Честно говоря, да. Ты приехал меня заменить? Или, может быть, привез новое задание? - Ни то и ни другое, мой дорогой Ганс. Я просто приехал на отдых. - На такой же отдых, как и я? - Не будь слишком подозрительным. А где прекрасная госпожа Бесель? Я не застал Ганну в ее комнате. Улыбаясь, Ганна выпорхнула из ванной. - Я здесь. - В ее голосе не слышалось смущения. Больдт поцеловал ей руку. - Прекрасный халатик! Видно, вы здесь неплохо устроились!.. Я хочу поговорить с тобой, Ганна... Прошу извинить, Ганс, что мы оставим тебя одного. Оставшись один, Клос подошел к окну и невольно подумал, что, может быть, он последний вечер в немецком мундире... Однако он твердо знал, что не отступит так просто, и если придется уйти к партизанам, то только тогда, когда уже не будет другого выхода. Если, конечно, еще будет возможность уйти. Для чего приехал Больдт? Может быть, Ганна уже послала донесение в Берлин и, не доверяя ему, Клосу, просила полковника о помощи? Почему Больдт решил говорить только с Ганной? Как Ганна Бесель представит Больдту убийство Плюша на старой пристани? Все это не могло не тревожить Клоса. Прошло два дня, а Клос так еще ничего и не добился. Он знал не больше, чем до приезда в Лиско-Здруй. А Матей молчал. Клос разделял осторожность тех Людей, которые, рискуя жизнью, борются в подполье против немецких оккупантов, и понимал, что для установления связи необходимо время. На безлюдной аллее, ведущей в город, Клос неожиданно заметил знакомую фигуру. "Куда это господин Гебхардт спешит в такой поздний час?" - подумал Клос. Он схватил фуражку и через несколько секунд уже шел следом за Гебхардтом, который, как оказалось, не намеревался идти в город. С шоссе он свернул на проселочную дорогу, ведущую к лесу. Поведение советника было более чем странным. Немец, идущий в поздний час в лес в генерал-губернаторстве, - этого Клос еще не встречал. Видимо, Гебхардт хорошо знал дорогу, потому что шел уверенно, не останавливаясь, а потом тропинкой, бегущей вдоль деревьев, добрался до двух могил, заброшенных в поле, и здесь резко свернул в лес. Клос следовал за ним по пятам, из предосторожности передвинув поближе под руку кобуру с пистолетом. Тропинка то терялась в зарослях, то появлялась снова, пока не вышла на поляну, густо заросшую высокой травой. Из-за деревьев показалась луна, и Клос, стоя у края поляны, отчетливо видел Гебхардта, который, как ему показалось, выполнял какой-то таинственный ритуальный обряд. Он подошел к одинокому развесистому дереву и, старательно отмеривая шаги, направился в сторону Клоса, затем под прямым углом свернул влево, остановился и вынул из-под плаща какой-то предмет, напоминающий в темноте небольшую саперную лопатку. Гебхардт сбросил плащ, шляпу, пиджак и с усердием начал копать. При этом он громко сопел и работал так неуклюже, что Клос с трудом сдерживал смех. Толстяк часто прекращал работу, ползал на коленях по траве, разгребал руками землю, как будто что-то искал. Затем начинал снова копать. Работал все с большим напряжением сил, но, как видно, безрезультатно. Кажется, подумал Клос, господин Гебхардт еще не раз вернется на эту поляну, а ему, Клосу, придется проследить за этим. Странное поведение чиновника из министерства пропаганды весьма заинтересовало Клоса. В большом зале дома отдыха танцевали отдыхающие. Когда Клос возвратился с лесной прогулки и проходил через танцевальный зал, ему даже и в голову не пришло, что через минуту он будет танцевать с Ганной Бесель. Когда он брал ключи, она неожиданно появилась рядом. В глубоко декольтированном вечернем платье Ганна ничем не напоминала ту скромную девушку, которая прошлым вечером шла темными улицами городка. - Мне очень хочется потанцевать с тобой, Ганс, - сказала она. Голос ее был мягкий, заискивающий. Клос просто не узнавал ее. Он посмотрел на свои сапоги, потом на Ганну Бесель и без особого удовольствия согласился. Она мило улыбалась, прижимаясь к Клосу. Танцевала легко, была нежной, но Клос понимал, что ее перевоплощение так же небезопасно, как и два часа назад. - Ты, Ганс, любишь вечерние прогулки, - прошептала она, и в ее голосе не чувствовалось насмешки. - Я очень сожалею, что тебе не пришло в голову пригласить меня с собой. - Да, я как-то не-догадался об этом, - буркнул Клос, думая: о чем она говорила с Больдтом? Больдт также был здесь, в зале. Клос заметил его не сразу. Больдт сидел в одиночестве за столиком и улыбался, глядя на них. - О чем ты думаешь, Ганс? - услышал Клос голос Ганны. - О том, что ты все еще не доверяешь мне... - Ах, ты снова об этом! Я не люблю злопамятных мужчин... Неужели ты не понимаешь? - Чего? - Что ты нравишься мне... - Как партнер? - Может быть, и как противник. - Это была снова та хладнокровная и расчетливая Ганна Бесель, которую он знал. - А тебе не пришло в голову, - перешел в атаку Клос, - что я выполняю приказы только Лангнера? - Это прозвучало достаточно внушительно, он не зря так долго носит немецкий мундир. Ганна смутилась. - Давай не будем об этом говорить, - прошептала она. - Сейчас такая прекрасная ночь. И хорошая музыка. - И прекрасная девушка... - добавил в тон ей Клос. - Спасибо тебе, Ганс. Может быть, хочешь немного передохнуть? - спросила Ганна. - Можно, если ты не Против... - Скажи мне, где ты был? - Зачем это тебе? - удивился Клос. - Да так, может быть, я просто ревную, - с улыбкой ответила Ганна. - Снова ты мне не доверяешь, - вздохнул Клос. - Перестань! Лучше обними меня покрепче... Однако Клос не успел исполнить ее желание, потому что музыка внезапно смолкла. Они возвратились к столику, к улыбающемуся Больдту, который уже спешил налить бокалы. Выпили. По-видимому, Больдт перед этим уже выпил изрядно. Лицо у него было красное. Он говорил об огромном доверии, которое питает полковник Лангнер к Ганне и Клосу, и его уверенности в том, что они не только настигнут Конрада, но и разоблачат английского связного. Больдт бормотал какие-то проклятия и многозначительно заявил, что тот, третий, может быть, уже здесь, хотя он, Больдт, лично в этом не уверен. - Они допустили непоправимую ошибку, убив Плюша, - заявил авторитетно Больдт. - Они не понимают, что тем самым очистили путь Ганне к Конраду. Клос не мог представить себе, откуда в голове Больдта появилась такая мысль, тогда как в действительности все, вероятно, было иначе. Он посмотрел на Ганну и увидел, что она загадочно улыбается. Когда снова заиграла музыка и Больдт пригласил ее, она танцевала иначе, чем с Клосом, - была сдержанна и холодна. За столиком около окна одиноко сидел Гебхардт. Клос посмотрел на его усталое лицо и дрожащую руку, в которой тот держал кружку пенистого пива. И вдруг Клосу пришла в голову дерзкая мысль использовать эту ситуацию - хотя она была раскованной, - чтобы ускорить ход событий, если, конечно, господин Гебхардт примет в ней участие. Клос встал и направился к его столику. - С вашего позволения, господин Гебхардт? - Прошу вас! Может быть, кружку пива? - громко осведомился советник. - Нет, благодарю вас. - Тогда сигару?! Настоящая гаванская. - Благодарю, я курю только сигареты, господин Гебхардт, но другие привычки у нас с вами почти одинаковые. - А именно? - с удивлением спросил Гебхардт. - Мы любим с вами ночные прогулки, господин советник. Гебхардт долго молчал. Медленно потягивал пиво, а потом посмотрел покрасневшими глазами на Клоса: - Что вы имеете в виду, господин капитан? Взгляд Клоса излучал такую невинность, которая могла растрогать любого. - Да ничего особенного. Только то, что я сказал: мы с вами любим ночные прогулки... - И, заметив смущение Гебхардта, Клос решил нанести ему решающий удар: - Вы, господин советник, необычайно храбрый человек... Немногие из нас, немцев, отважились бы здесь, в генерал-губернаторстве, в одиночестве отправиться ночью в лес. Удар достиг цели, Гебхардт съежился и наклонился над столом, пытаясь понять, что же известно Клосу и что ему надо от него. "Теперь в состоянии неуверенности и отчаяния необходимо оставить его одного", - подумал Клос, поднялся из-за столика и по-прусски прищелкнул каблуками. - Я к вашим услугам, господин советник! Надеюсь, что при следующей встрече мы побеседуем более подробно, - откланялся Клос. Гебхардт также поднялся и что-то пробормотал, но Клоса рядом уже не было. Танцующие возвращались к своим столикам. - Я, кажется, уже пьян, - проговорил заплетающимся языком Больдт и опустился на стул. - А ты, Ганс, не пей. Прошу тебя, не пей. Я так хочу еще потанцевать! И конечно, только с тобой! - умоляла Ганна. Она была неутомимой, а его ноги словно налиты свинцом. Танго еще можно было протанцевать, но когда заиграли вальс, ему пришлось собрать все свои силы. - Влево, Ганс, влево. Я хочу, чтобы закружилась голова... А у тебя когда-нибудь кружится голова? - щебетала Ганна. - Видимо, только тогда, когда выпьешь?.. Посмотри, Больдт уже пьян. И действительно, Больдт, качаясь, направился к выходу, с трудом лавируя между танцующими парами. - Теперь мы одни, - прошептала Ганна. Клос танцевал с ней, не зная, на что она в действительности рассчитывает и почему так странно ведет себя. Возможно, это только игра... Клос забыл - а может быть, просто хотел забыть - о том, что Ганна - враг, когда они стояли вдвоем в коридоре и она вдруг попросила: - Поцелуй меня, Ганс, прошу тебя, поцелуй именно сейчас, потому что, может быть, потом у меня уже никогда не будет такого желания... В свете занимающегося дня все выглядело иначе. Клос чувствовал, что приближается развязка. Ганна Бесель, как предполагал он, удачно выполнила задание и получила возможность встретиться с Конрадом. Он же, Клос, ничего не добился... Матей мог появиться только после обеда; до этого Ганна уже могла закончить свою операцию: сообщить Конраду дезинформирующие союзников сведения. Судьба третьего, настоящего связного Конрада, ожидаемого здесь из Берлина, была уже предрешена. Клос достоверно знал, что этим неизвестным товарищем по оружию не может быть Гебхардт. Но кто же тогда? Оставалось только одно: не спускать ни на минуту глаз с Ганны Бесель, пойти на любой риск, лишь бы только сорвать ее планы. Он занял свой наблюдательный пункт у окна. На скамейке, под ласковыми лучами солнца, дремал советник Гебхардт, лениво переговаривались отдыхающие. Прошел почти час, прежде чем он увидел Ганну... Снова она была скромно одета: прежнее простое платьице, - гладко причесанные волосы и полное отсутствие косметики. Клос смотрел на нее с холодной ненавистью. Она остановилась около советника; видимо, они говорили о погоде, ибо Гебхардт показывал свернутой газетой на солнце и весело улыбался, но эта веселость была явно показной. Дождавшись, когда Ганна свернула на дорогу, идущую в город, Клос вышел из комнаты. Теперь необходимо было соблюдать предельную осторожность. Она не должна знать, что за нею следят. Он пошел, скрываясь в тени деревьев, не подозревая о том, что за ним на довольно значительном расстоянии следовал Гебхардт. Как только Ганна свернула на узкую, едва заметную тропинку, тянувшуюся вдоль ограды кладбища, Клос понял, что дальше идти за ней нет смысла. Эта тропинка ведет к лесу. Поскольку Клос знал другой путь, которым можно дойти раньше Ганны, он и решил воспользоваться им. Клос быстро шел по краю крутого обрыва, поросшего редкой травой, порыжевшей от солнца, не боясь, что Ганна его увидит, ибо тропинка, по которой она шла, проходила ниже, вдоль высохшего русла протоки. Он хорошо знал эту дорогу и справедливо полагал, что имеет достаточно времени для обдумывания сложившейся обстановки и своих предстоящих действий. Клос достал сигарету и, разминая ее, задумался: не застрелить ли Ганну Бесель здесь же, прямо в лесу, или лучше пойти по ее следам и выйти на Конрада, а там вместе с ним решить судьбу Ганны? Но этим он деконспирировал бы себя перед Конрадом, что было весьма небезопасно в той дьявольски сложной обстановке, потому что сам Конрад мог уже стать приманкой в руках абвера (и тогда Клос вместо Ганны доставил бы англичанам план оборонительных укреплений, сфабрикованный в отделе дезинформации), а это означало бы, что абверу удалось выполнить свою задачу. А может быть, только Плюш мог установить связь с Конрадом? Снова загадка. Но кто же убил Плюша? Клос был достаточно опытным разведчиком и попытался связать воедино все события. О его встрече с Плюшем знала только Ганна. Плюш был именно тем человеком, который мог помочь выйти на Конрада. А если Ганна, ожидая Клоса в его комнате, полураздетая, хотела всем своим видом показать доверие и убедить его, что она не покидала дома отдыха?.. Вывод напрашивался сам собой, однако у Клоса не было уверенности, что в Плюша стреляла Ганна. Допустить такую версию можно только в том случае, если предположить, что Ганна Бесель - польский агент, а он, Клос, - закоренелый гитлеровец. Тогда ее поступок мог бы быть именно таким. Но ведь в действительности все было наоборот... Клос услышал звук чьих-то шагов, посмотрел в ту сторону, откуда они раздавались, и увидел советника Гебхардта. Толстяк оглядывался по сторонам, как будто кого-то искал. А искать он мог только Ганну Бесель или его, Клоса. Было ли это только наблюдением? По-видимому, нет, так как правая рука советника засунута в карман пиджака, в котором наверняка лежал пистолет. Клос ощутил знакомый ему внутренний холодок - сигнал опасности. Развязка - он это чувствовал - близка. Видимо, настало время начать запланированную операцию. Ускорили ее начало, как понял теперь Клос, те два недвусмысленных вопроса, которые он задал Гебхардту в ресторане дома отдыха. Если бы Клос знал, чего опасается советник! С наступлением темноты Клос должен будет встретиться с Матеем - вот, возможно, тот помог бы ему выяснить причину страха чиновника из министерства пропаганды... Клос подождал, пока советник скроется в лощине, прорезанной руслом протоки. Потом отряхнул мундир от стебельков травы, смял сигарету, которую так и не закурил, и двинулся под гору. На какое-то время забыв, зачем он здесь, почему вдруг спускается по обрывистому склону, подумал о том незабываемом времени, когда он, будучи харцером, вместе с другими ребятами совершал походы в Высокие Татры. Физическая закалка, полученная в юности, помогала ему теперь преодолевать крутой склон, чувствовать себя сильным и подвижным. Но когда он закончил подъем и занял позицию, удобную для наблюдения за Ганной, то почувствовал усталость и одышку. Он уже не семнадцатилетний харцер Сташек с Кошчежины. Теперь он разведчик "J-23", мужчина, который, возможно, вынужден будет убить молодую красивую женщину, не чувствуя при этом никакой жалости, подчинив все только одной цели - помешать агенту немецкой разведки выполнить задание абвера и одновременно отвлечь от себя подозрение. Вдали показалась Ганна. Она шла не торопясь, чувствовалось, что устала, хотя тропинка вдоль протоки была не такой уж крутой на подъеме. "Видимо, Ганна Бесель не имела харцеровской закалки. Да и где она могла ее получить? В Аргентине? Аргентинская немка, завербованная абвером! Откуда она знает польский?" - размышлял Клос. Ганна остановилась напротив его укрытия. Может быть, она заметила его? Или здесь она условилась встретиться с Конрадом? Это не совсем устраивало Клоса. Гебхардт тоже был где-то поблизости... Ганна села на пенек, сняла босоножки, высыпала из них песок. Потом достала из небольшой сумочки пудреницу, попудрилась. Эти невинные, чисто женские действия заставили Клоса почти забыть о том, что девушка - доверенная полковника Лангнера, майор абвера, преданная нацистка и его смертельный враг. Он чувствовал, что и Ганна, даже в минуты близости, неустанно контролировала себя так, будто видела в нем своего врага. Положив пудреницу в сумку, Ганна энергичным жестом перекинула ремень через плечо, поднялась и быстро зашагала Вперед, как бы спохватившись, что потеряла слишком много времени. И снова она стала майором Ганной Бесель, которую так хорошо знал Клос. Клос решил, что, как только он ликвидирует Ганну Бесель, ему сразу же необходимо будет избавиться от Гебхардта, который может появиться с минуты на минуту. И действительно, вскоре он услышал его посапывание. Толстяк с трудом поднимался в гору. Остановившись на деревянном мостике, перекинутом через высохшую протоку, и облокотившись о перила, он вытирал клетчатым платком вспотевшее лицо. Как можно бесшумнее Клос двинулся по одной из параллельных тропинок. Он выбрал наиболее крутой подъем, рассчитывая, что отобьет охоту у советника из ведомства колченогого шефа пропаганды взбираться в гору. Этим он преследовал и другую цель: блики солнца, пробивающегося сквозь листву деревьев, не давали возможности Гебхардту стрелять прицельно. "Поэтому, - подумал Клос, - он подождет моего возвращения где-то поблизости, надеясь, что я его не заметил". Пройдя еще метров пятьдесят, Клос скрылся за штабелем бревен и только тогда решил спуститься вниз. Предчувствие его не обмануло: Гебхардт не стал стрелять в лучах ослепительного солнца, боясь промахнуться. Неужели же два вопроса, заданные вчера вечером, заставили Гебхардта охотиться за Клосом? Эти мысли невольно пришли в голову Клоса, когда он, теперь уже торопясь, пробирался через заросли, чтобы догнать Ганну Бесель. Увидел он ее на маленькой полянке. Она стояла на крыльце небольшого домика, очевидно кого-то ожидая. Клосу показалось, что она ждет именно его, а это значило, что Ганна действительно не доверяет ему. Отбросив эту мысль, как маловероятную, он решил продолжать следить за ней. Для этого ему надо было незаметно подкрасться к домику. Клос пополз по-пластунски краем поляны к штабелям дров, сложенным невдалеке от лесного домика, чтобы оттуда одним прыжком оказаться у его глухой стены. Он полз так тихо, что даже слышал монотонное жужжание пчел и едва слышный шелест листьев. Еще двадцать... десять... пять метров до штабелей, где он будет в безопасности. Наконец прыжок - и он у цели. Первое, что увидел Клос, - была Ганна Бесель и направленные на него автоматы, которые держали двое молодых парней. Рука Клоса машинально потянулась к кобуре с пистолетом, но невольно остановилась на полпути. - Ты прав, Ганс, - сказала Ганна, - теперь уже поздно. - А потом добавила: - Я была уверена, что ты пойдешь за мной, и ты удивил бы меня, если бы отказался от своего намерения. Один из парней автоматом прижал Клоса к дереву и не спеша вынул из его кобуры пистолет. Другой стоял в трех метрах от Клоса с нацеленным на него автоматом. Ганна Бесель также была вооружена. В ее маленькой руке тяжелый парабеллум выглядел как-то странно. Он хотел ей об этом сказать, но произнес совсем другое: - Я хотел бы поговорить с тобой, Ганна. - О чем? - удивилась она, приподняв плечи. И, не дожидаясь ответа на свой вопрос, бросила: - В расход его! - Она резко повернулась к молодым парням и еще раз повторила: - В расход, расстрелять!.. - Посмотрела на часы и добавила: - Но сделаете вы это только через час после моего ухода. Даже не взглянув на Клоса, она повернулась и вошла в домик. - Ну ты, фриц, пошел! - Один из парней подтолкнул Клоса пистолетом. Из открытого окна домика до Клоса донеслось: "Послушай, Ганна..." "Это, видимо, Конрад", - мелькнула у него мысль. Как много он дал бы сейчас за то, чтобы оказаться там, в этом маленьком домике среди леса! - Не задерживайся, иди быстрее! - приказал другой парень, идущий за Клосом с автоматом наготове. По голосу Клос понял, что этот паренек очень волнуется. "Может быть, - подумал Клос, - я буду его первой жертвой". Они отошли к краю поляны. - Здесь, - сказал первый паренек, совсем еще мальчик. - Отсюда будет виднее, как она выйдет. Тогда засечешь время, - закончил он, обращаясь к своему напарнику. Второй партизан, похожий на студента, с узким нервным лицом и прищуренными глазами близорукого человека, только кивнул головой. "Итак, Ганна Бесель оказалась более ловкой", - подумал Клос. Вынул из кармана пачку сигарет, протянул стоявшим рядом парням. Те с презрением пожали плечами. Клос старался обдумать все спокойно, хотя обстановка и не располагала к этому. Во всяком случае, в его распоряжении час. За это время Ганна успеет возвратиться в Лиско-Здруй. Видимо, она беспокоится о своем алиби. Или, может быть, она получила еще какое-либо задание? Обрывок услышанной им фразы вызывал смутную тревогу. Он не мог понять почему. Ганна приказала его расстрелять - это логично, если предположить, что она раскрыла его. Его встречи с Матеем были слишком заметны, а Ганна Бесель ("Послушай, Ганна..." - снова вспомнил Клос эти слова) весьма опытный противник, чтобы не связать воедино его контакты с Матеем и попытки вытянуть из нее что-либо о встрече с Конрадом. А тут еще этот микрофильм, неизвестно куда исчезнувший из тайника за портретом Фридриха Великого... Может быть, в этом она тоже его подозревала? А если это так, то почему она приказала убрать его польским партизанам? Почему не сделала этого сама? Ведь тогда она выглядела бы в глазах полковника Лангнера как преданная и бдительная нацистка. Возможно даже, что она получила бы за это награду. Погруженный в свои мысли, Клос даже не заметил, как Ганна вышла из лесного домика. И только вопрос вооруженного парня: "Сколько времени?" - вывел его из задумчивости. - Четверть одиннадцатого, - ответил второй партизан. Ганна, даже не посмотрев на Клоса, скрылась в лесной чаще. - Скажи ему по-немецки, что мы прикончим его ровно через час, - обратился один из партизан к другому. Тот попытался составить фразу на немецком языке, используя скудный школьный запас слов. Но вдруг он умолк на полуслове, услышав Клоса, сказавшего на чистом польском: - Зря стараешься, я все понимаю. Вы не убьете меня. Слова эти, произнесенные человеком, одетым в мундир офицера вермахта, ошеломили парней. Но, несмотря на это, они не опустили автоматы, направленные на Клоса. - Значит, ты все понимаешь? - спросил все так же по-немецки парень, похожий на студента. - Господин офицер все понимает? - быстро поправился он по-польски. - Хлопцы, - сказал серьезно Клос, - я должен увидеть полковника Конрада. - У нас приказ, - ответил один из них. - Конечно, я понимаю вас, но прошу хотя бы сообщить ему, что хочу поговорить с ним по неотложному делу, Поверьте, это важнее, чем наша с вами жизнь. Вы еще успеете меня расстрелять. А сейчас проводите меня к полковнику! - твердо закончил он. - Мы не имеем права нарушить приказ! - отрезали партизаны. - Ну если не хотите меня туда проводить, то попросите полковника Конрада выйти ко мне. Пусть один из вас пойдет и позовет его. - Он думает, что с одним из нас ему легче будет справиться, - усмехнулся парень с детским лицом. - Вы можете меня связать, - подсказал им Клос. Один из парней начал отстегивать ремень. Клос шагнул в его сторону, заложив руки за спину, напряг мускулы. Инструктор в военных лагерях под Ереваном называл этот прием "захватом самурая". И когда Клос почувствовал ладони паренька на своих руках, молниеносно присел, выбрасывая одновременно руки вверх. Тело паренька описало дугу и грузно упало, ударив по коленям товарища, стоящего рядом. Этого было достаточно, чтобы скрыться в чаще леса. Клос только услышал, как автоматная очередь разорвала лесную тишину. Но он уже был вне опасности. По крайней мере, на этот раз. Смеркалось. Матей встал с небольшого валуна, аккуратно отряхнул брюки и поднял лежащий рядом зонтик. Он выглядел как пожилой человек, находящийся на отдыхе в Лиско-Здруе. - Теперь тебе известно все о Гебхардте, - сказал Матей, обращаясь к Клосу. - Не забыл пароль для Конрада? - Меня прислал к вам Жук, - повторил Клос. - Если бы я знал этот пароль раньше... - глубоко вздохнул он. Матей повел плечами: - Ты же знаешь, что раздобыть пароль было нелегко. Что же ты теперь намерен делать? - Прежде всего отоспаться. У меня был тревожный день. Мне еще предстоит незаметно проскользнуть в свою комнату, привести в порядок изрядно помятый мундир и собраться с мыслями, чтобы хорошо продумать, как закончить операцию. Клос осторожно прошел мимо портье, дремавшего у доски с ключами. Он намеренно не взял ключ от комнаты, справедливо полагая, что Ганна и Гебхардт решат, что его нет в номере. Открыть дверь комнаты ему не составило труда. Вычистив мундир, Клос искупался и вытянулся на широком диване. Он снова задумался о Ганне Бесель. После разговора с Матеем Клосу стало ясно, почему советник Гебхардт сегодня стрелял в него. По правде говоря, Клос тогда не придал этому серьезного значения. Больше того, он совсем забыл о Гебхардте, хотя знал, что толстяк около мостика будет ждать его возвращения. Всецело занятый мыслями о том, как бы вырваться из рук партизан, Клос не думал о Гебхардте. Его снова спасла интуиция. Когда он подбежал к мостику, яркий солнечный свет ослепил его, моментально напомнив ему обстоятельства, при которых точно такая же картина произошла полтора часа назад. Он перескочил через перила мостика именно в тот момент, когда раздался выстрел. Гебхардту не удалось совершить очередное убийство, охраняя свои ящики с драгоценностями, зарытые в лесу. Из рассказа Матея и своих наблюдений Клос так представлял себе эту историю. Сентябрь тридцать девятого года. Батальон пехоты 202-го полка