белую наседку. Квиллерен дернул его за поводок. -- Не понимаю, что с тобой случилось! -- возмутился он. -- Голуби, совы, куры! По-моему, я даю тебе слишком много птицы! Пошли. Коко поспешил вниз по лестнице и собрался было вернуться домой, куда его нежным мяуканьем звала Юм-Юм. -- Ну уж нет! У нас еще одно дело. И на этот раз постарайся быть повнимательнее. В комнате Бена мебель была расставлена без всякого плана, все кругом завалено вещами сомнительной ценности. На люстре висел длинный вязаный шарф с болтающимися грязными концами, а многочисленные шляпы -- в том числе шелковый цилиндр и шапку Санта Клауса -- можно было увидеть на столах, крючках, стульях и лампах. Квиллерен обнаружил, что его комната и жилище Бена -- близнецы, если не считать большого эркера. Прислушиваясь одним ухом, не открывается ли дверь внизу, журналист осторожно обошел все помещения. В кухонной раковине, как и следовало ожидать, громоздилась грязная посуда. В гардеробной, до потолка забитой свертками и коробками, он поискал ботинки, но Бен, где бы он ни находился, явно был в них обут. -- Никаких улик, -- сказал Квиллерен, пробираясь к двери и на ходу вынув свое красное перо из-за ленты шелкового цилиндра, брошенного на стул. Потом дернул за поводок: -- От тебя помощи не дождешься. Было ошибкой заводить тебе подружку. Ты утратил свой талант. Журналист не заметил, как Коко, по-беличьи сев на задние лапы, теребит концы длинного шарфа, свисавшие с люстры. Глава 15 Когда пришло время собрания в салуне "Развяжись пупок", Квиллерен не без труда поднялся на третий этаж. Колено, которое вроде бы немного отошло за день, к вечеру опять разболелось, и хромота снова стала заметной. Антиквары сидели кружком. Журналист сначала посмотрел на ноги, а не на лица. Все явились в обуви, в которой обычно ходили. Квиллерен увидел пару бархатных туфель, одну коричневую кожаную туфлю рядом с загипсованной ногой, мужские ботинки безупречно белого цвета и всевозможные резиновые сапоги и галоши. Он занял ближайшее свободное место -- на церковной скамье с протертыми подушками -- и оказался между гипсовой ногой Клатры и костылями Рассела Пэтча. -- Похоже на автобусную остановку возле больницы, -- сказала рыжая, покровительственно склонившись к Квиллерену. -- Говорят, с вами что-то случилось? -- Снег упал с крыши. -- Я бы не тащилась по всем этим лестницам на одной ноге, если бы мне не сказали, что вы тоже здесь будете. -- Она подмигнула ему и дружески пихнула в бок. -- Как прошли съемки? -- спросил Квиллерен. -- Этот фотограф, что вы прислали, не человек, а дом! -- Он что-нибудь разбил? -- Только маленькую пивную кружку. -- Газеты всегда посылают слонов в посудные лавки, -- объяснил Квиллерен. Он так хотел рассмотреть все эти подошвы, но никто из собравшихся даже ногу на ногу не закинул. Тогда журналист повернулся к Расселу Пэтчу: -- Красивые у вас туфли. Где вам удалось найти белые? -- Пришлось сшить на заказ, -- ответил молодой человек, вытягивая здоровую ногу, чтобы выгоднее представить свою обувь. -- Надо же! Даже подошвы белые! -- удивился Квиллерен, рассматривая бороздки на них и удовлетворенно гладя усы. -- Наверное, костыли сильно мешают, когда дело доходит до работы в брошенных домах? -- Справляюсь, да и недолго осталось ковылять на костылях. -- Добыли что-нибудь в особняке Элсворта? -- Нет, этот я пропустил. Кухонные шкафы сняли раньше, чем я добрался, а меня интересует только это. "Ложь, -- подумал Квиллерен. -- Все эти антиквары лгут. Все они фигляры, не способные отличить реальности от фантазии". Но вслух сказал: -- А зачем вам кухонные шкафы? -- По-настоящему старые удобно использовать для установки стереосистем, если придать мебели провинциальный стиль. У меня самого целая стена таких шкафов с электронной начинкой тысяч на двадцать долларов. Тридцать шесть колонок. Вы любите музыку? У меня на пленках есть все. Оперы, симфонии, камерная, классическая, джаз... -- Должно быть, неплохое капиталовложение, -- предположил Квиллерен, насторожившись: парень явно богат и не скрывает этого. -- Бесценное! Приходите как-нибудь вечерком. Я живу прямо над магазином. -- Здание принадлежит вам? -- В общем, да. Я снял его на некоторое время, но сделал столько полезных изменений, -- то есть мы с другом, -- что дешевле оказалось купить дом. Когда появилась Мэри Дакворт, Квиллерен забыл о расследовании. На ней была короткая голубая юбка в клетку, Мэри уселась на кухонный стул периода Уоррена Хардинга и скрестила длинные изящные ноги. Журналист в первый раз увидел ее колени. Он считал себя знатоком коленей, а эти были хороши по всем статьям: стройные, красивой формы и в высшей степени соответствующие своему назначению, причем с обеих сторон коленных чашечек тянулись вертикальные углубления, от которых квиллереновы усы зашевелились. -- О Боже! Она здесь! -- услышал он над ухом хрипловатый голос. -- Не подпускайте ее ко мне, ладно? Она может попытаться сломать вторую! -- пышная грудь рыжей вздымалась от негодования. -- Знаете, она специально уронила мне на ногу садовую урну из цельного железа. -- Мэри? -- Эта женщина, -- проговорила Клатра сквозь сжатые зубы, -- способна на все! Хорошо бы, если она убралась из Хламтауна! Ее магазин здесь не к месту. Дорогие "изысканные" вещи портят бизнес всем остальным. Неожиданно раздались аплодисменты: Бен Николас, игравший внизу роль швейцара, эффектно появился в своей адмиральской треуголке, -- и собрание началось. Сильвия Катценхайд изложила последние планы насчет благотворительной вечеринки. -- Город отгородит четыре квартала, -- сообщила она, -- и украсит столбы пластмассовыми ангелами. Рождественские у них уже кончились, но осталось немного с прошлой пасхи довольно симпатичных. Исполнителей праздничных песен обеспечит Клуб Управления Водопроводами и Канализацией. Квиллерен спросил: -- Нельзя ли открыть во время праздника "Древности"? Будет грустно, если миссис Кобб лишится дополнительного дохода. Я сам с удовольствием побуду там пару часов. Клатра сжала его руку и сказала: -- Вы просто киска! Мы тоже поможем -- я и мои сестры. Будем сидеть по очереди. Тут кто-то предложил послать цветы на похороны Кобба, и в тот момент, когда начали собирать деньги, этажом ниже раздался оглушительный шум. Поп- музыка -- резкая, громкая, ошеломляющая. Несколько секунд все слушали, изумленно открыв рты, потом резко заговорили: -- Что это? -- Радио? -- Кто там? -- Никого! -- Откуда это? -- Внизу кто-то есть? -- Кто бы это мог быть? -- И как это они забрались? -- Парадная дверь заперта, верно? Квиллерен вскочил первым: -- Пойдемте, посмотрим. Он схватил деревянную кувалду, висевшую на стене, и, прихрамывая, направился вниз по узкой лестнице. Мужчина последовали за ним: Рассел на костылях и Бен с вилами в руках. Звук доносился из комнаты Кобба. Дверь оказалась открытой. В комнате было темно. Квиллерен протянул руку, нащупал на стене выключатель, вспыхнул свет. -- Кто там? -- грозно крикнул журналист. Ответа не последовало. Музыка гремела из маленького приемника на аптекарском столе. Трое мужчин стали обыскивать комнату, Квиллерен отметил про себя, что Бен вошел последним. В помещении никого не оказалось. -- Может быть, в приемнике автоматический таймер? -- предположил Расс. -- Нет здесь таймера, -- сказал журналист, выключая маленького нарушителя тишины. Взглянув на стол, он нахмурился. Бумаги были разбросаны. Стакан для карандашей перевернут. На полу валялись счет за телефон, адресная книга и серое перышко. Когда они вышли из комнаты Кобба, женщины начали с опаской спускаться с третьего этажа. -- Все спокойно? -- спрашивали они. Клатра спросила: -- Если это человек, то куда он пошел? -- Что это было? Кто-нибудь знает, что это было? -- Дурацкое радио, -- ответил Расс. -- Оно само включилось. -- Как оно могло само?.. -- Не знаю, -- ответил Квиллерен. Но он знал. Антиквары вышли через парадную дверь, Бен отправился в "Львиный хвост", а журналист открыл дверь своей комнаты и поискал котов взглядом. Юм-Юм сидела на холодильнике с ясными глазами и настороженными ушами, -- и те, и другие были чуточку великоваты для ее крошечной заостренной мордочки. Коко жадно глотал воду, хвост плашмя лежал на полу -- как всегда, когда кот страдал от жажды. -- Ладно, Коко, -- сказал Квиллерен. -- Как ты это сделал? Ты что, спелся с Матильдой? Кончик хвоста легонько шлепнул по полу, но кот продолжал жадно лакать. Квиллерен задумчиво обошел свое жилище. Конечно, Коко может повернуть ручку радио, потершись о нее твердым маленьким подбородком, но как этот пушистый Гудини пробрался в комнату Коббов? Журналист отодвинул кровать- лебедя, но прохода не обнаружил. Он попытался найти в ванной какой-нибудь люк (водопроводчики начала века очень увлекались люками), но не увидел там ничего похожего. На кухне имелась форточка, выходившая в коридор и предназначенная, по-видимому, для вентиляции; с холодильника на нее не трудно вспрыгнуть, но на форточке висел замок. Зазвонил телефон. -- Квилл, -- послышался приятный голос Мэри, -- ты делаешь что-нибудь со своим коленом? По-моему, сегодня вечером оно у тебя болело. -- Я прикладывал холодные компрессы, пока не спала опухоль. -- Что тебе нужно сейчас, так это инфракрасная лампа. Позволь предложить мою. -- Я был бы благодарен, -- ответил он. -- Да, я был бы очень благодарен. Готовясь к встрече с лампой, Квиллерен надел спортивного вида шорты, неплохо выглядевшие прошлым летом на загородных пикниках, и полюбовался собой в большом зеркале на двери гардеробной, втягивая живот и выпячивая грудь. Он всегда думал, что ему пошла бы шотландская юбка. Ноги прямые, крепкие, мускулистые и умеренно волосатые -- вид достаточно мужественный, но не зоологический. Припухлость вокруг левого колена, портившая всю красоту, теперь, к радости журналиста, исчезла. Квиллерен сказал котам: -- Ко мне придет дама, и я хочу, ребята, чтобы вы вели себя немного сдержаннее. Никаких шумных потасовок, никакого бегания взапуски и нарушения статуса кво! Коко прищурил глаза и приподнял усы, как будто понимающе улыбался. Юм- Юм продемонстрировала свое равнодушие тем, что принялась разглаживать белоснежную шерстку на груди. Когда пришла Мэри с корзинкой в руках, Коко с безопасного расстояния смерил ее оценивающим взглядом. -- Он не очень-то рад, -- заметила мисс Дакворт. -- Но в этот раз ведет себя поприличней. -- Он привыкнет к вам, -- заверил Квиллерен. В корзине, кроме лампы, оказались домашний фруктовый кекс и кофеварка. Мэри включила миниатюрную серебристую машину в розетку на кухне, пристроила лампу над коленом Квиллерена и села в плетеную качалку. Грубая вещь сразу приобрела изящные очертания и естественную элегантность, и журналист удивился, почему он раньше считал это кресло уродливым. -- У вас нет предположений насчет какофонии в комнату Кобба? -- спросила она. -- Еще одна нелепость из тех, что вечно происходят в этом доме... Кстати, почему Холлис Прантц не пришел на собрание? -- Половина людей не пришла. Они, вероятно, догадывались, что там будут собирать деньги на цветы. -- Прантц был тут сегодня днем и искал какие-то древние приемники. Кобб якобы должен был их ему оставить -- так он сказал. Как вы думаете, это правда? -- О, конечно! Антиквары большую часть денег зарабатывают, перепродавая старье друг другу... Колену тепло? Лампа не слишком близко? Вскоре бульканье и шипение на кухне возвестило, что кофе готов. Новые звуки испугали Юм-Юм, и она забилась в угол, а бесстрашный Коко счел своим долгом проследовать на кухню и расследовать происшествие. Квиллерен объяснил: -- Коко самоуверен, а Юм-Юм трусовата, как все кошки. Подозревая опасность, предпочитает найти убежище. Она, если так можно сказать, кошка из кошек. Сидит на коленях и ловит мышей -- делает все, что им положено. -- Я никогда не держала котов, -- сказала Мэри, разливая кофе по маленьким чашечкам и добавляя в напиток немного лимонной цедры. -- Но я изучала грацию их движений, когда занималась танцами. -- Никто не может "держать" котов, -- поправил он ее. -- Вы делите с ними жилье на основе равноправия и взаимоуважения... Хотя коту каким-то образом всегда удается взять верх. Особенно сиамскому. -- Некоторые животные почти как люди... Пожалуйста, попробуйте кекс, Квилл. Он надкусил темный, влажный, таинственный, ароматный кусок кекса. -- Коко больше, чем человек. Он обладает шестым чувством. Похоже, у него есть доступ к информации, которую мы не можем собрать без трудоемких усилий. Квиллерен надеялся, что это действительно по-прежнему так, но в глубине души уже начинал сомневаться. Мэри повернулась, чтобы посмотреть на замечательное животное. Коко сидел, задрав ногу, и вылизывал основание хвоста. Не убирая розовый язык, кот встретил восхищенный взгляд мисс Дакворт нахальными глазами. Потом, завершив омовение, перешел к ритуалу затачивания когтей: вспрыгнул на кровать, поднялся на задние лапы и начал царапать стену там, где книжные страницы были наклеены внахлест, и уголки соблазнительно отклеивались. -- Нет! Прочь! Вон! -- закричал на него хозяин. Коко подчинился, но не раньше, чем удовлетворился состоянием своих конечностей. Квиллерен продолжил объяснения: -- Коко когда-то дали словарь для заточки когтей, и теперь он думает, что можно использовать для педикюра любую печатную страницу. Иногда у меня появляется уверенность, что он умеет читать. Однажды он таким образом помог мне раскрыть серию мошенничеств с произведениями искусства. -- Вы не шутите? -- Ни капли... Скажите, в вашем деле много обмана? -- Не здесь. Нещепетильный антиквар пытается всунуть профану подражания девятнадцатого века в стиле чиппендейл за восемнадцатый, художник делает грубые картины на старом холсте и называет их ранним американским примитивизмом... О более крупных подделках я не слыхала... Как вам нравится фруктовый кекс? Его испек один из моих покупателей, Роберт Маус. -- Адвокат? -- Вы его знаете? Он превосходно готовит. -- Это не он ли был поверенным Энди? Слишком известная личность для мелких хламтаунских дел, -- заметил Квиллерен. -- Роберт -- увлеченный коллекционер и мой друг. Он представлял Энди из любезности. -- А как служитель закона он никогда не интересовался так называемым несчастным случаем с клиентом? Мэри взглянула озадаченно: -- Вы все еще занимаетесь этим? Квиллерен решил быть искренним. Он устал слушать о превосходных качествах Энди от всех женщин Хламтауна. -- Вы знаете, что это Энди позвал полицию, когда Кобб в очередной раз пошел обчищать дом? -- Нет, не могу поверить... -- Почему он настучал на Кобба, а не на Расса или каких-нибудь других антикваров? У него был на Кобба зуб? -- Я не... -- Возможно, Энди к тому же угрожал Коббу, -- угрожал, что расскажет Айрис о побочных связях Си Си. Мне неприятно говорить это, Мэри, но ваш покойный друг Энди совал нос не в свои дела. Или преследовал своекорыстные цели. Возможно, он считал, что Кобб, нанося визиты Клатре, ступает на чужую территорию. Мэри покраснела: -- Так вы и об этом узнали! -- Извините, -- ответил Квиллерен. -- Я не хотел вас смутить. Она пожала плечами, причем очень привлекательно. -- Я знала, что Гланц встречается с Клатрой. Поэтому мы и поссорились в ту ночь, когда он погиб. Мы с Энди не были по-настоящему привязаны друг к другу. У нас было взаимопонимание, даже не взаимопонимание -- просто договор. Но, боюсь, я начала чувствовать его своей собственностью. Она протянула руку и выключила лампу. -- Ваше колено уже достаточно прогрелось. Как ощущение? -- Лучше. Гораздо лучше. -- Квиллерен начал набивать трубку. -- Когда Энди вышел от вас в тот вечер, чтобы встретиться с какими-то покупателями, какой он пошел дорогой? -- Через заднюю дверь, по аллее -- к черному входу в свой магазин. -- Вы пошли за ним той же дорогой? И никого не видели в аллее? Мэри метнула на Квиллерена быстрый взгляд. -- Кажется, нет. Может быть, там и был кто-нибудь из обитателей меблированных комнат, но они скользят по улице, как привидения. -- Сколько времени прошло с ухода Энди? Она заколебалась. -- Ну... Где-то около часа... Еще кекса, Квилл? -- Спасибо. За это время покупатели могли прийти, обнаружить, что парадная дверь заперта, и уйти -- не подозревая, что в задней комнате лежит труп. До их прихода кто-то мог последовать за Энди через черный ход -- кто- то, видевший, как он от вас вернулся... Давайте посмотрим, сколько зданий между вашим домом и магазином Энди? -- Дом Расса, магазин всяких мелочей, потом этот дом, а потом меблированные комнаты, где магазин Бена. -- Дом, где магазин Бена, и ваш собственный -- такие же, как здание с магазином Энди, верно? -- спросил Квиллерен. -- Только поуже, да? -- Вы очень наблюдательны. Все три были построены одним семейством. -- Я знаю, что Расс живет над своей мастерской. Кто живет с ним вместе? Тоже антиквар? -- Нет. Стэнли -- парикмахер. -- Интересно, откуда у Расса столько денег? Дом принадлежит ему, он ходит в туфлях, сшитых на заказ, имеет аудиоаппаратуры на двадцать тысяч долларов, держит белый "ягуар"... У него период процветания? А считал ли Энди его кристально честным? Может быть, он собирался шантажировать Расса?.. Откуда же все-таки у Пэтча такие доходы? Побочная работа? -- Я знаю только, что работает он много. Иногда я слышу шум его станка и в три часа ночи. -- Интересно... -- Квиллерен замолчал, разжигая трубку. -- Интересно, почему Расс мне сегодня солгал. Я спросил его, был ли он в доме Элворта, и он отрицал это. А я могу поклясться, что костыли и белые туфли там побывали. -- Антиквары очень чувствительны, когда разговор касается источника прибыли, -- объяснила Мэри. -- Считается плохим тоном спрашивать, где человек приобретает товар, и, если он вообще вам ответит, то уж обязанным говорить правду себя не чувствует. Рассказывать о сокровищах на бабушкином чердаке считается еще более непозволительным. -- Неужели? И кто же определяет эти правила этикета? Мэри снисходительно улыбнулась. Квиллерен нашел улыбку очаровательной. -- Тот же, кто дает газетам право вторгаться в личную жизнь граждан. -- Один--ноль в вашу пользу. -- Я говорила вам, что нашла двадцать долларов? -- спросила она через пару секунд, во время которых они одобрительно смотрели друг на друга. -- Везет же некоторым! -- сказал он. -- Где вы их нашли? -- В кармане свитера, того, что был на мне в ту ночь. Свитер запачкался в крови, я свернула его и запихнула на полку шкафа. Женщина, которая у меня убирает, в эти выходные вытащила свитер, хотела постирать и обнаружила двадцать долларов. Только тогда я и вспомнила... -- Что именно? -- Я нашла купюру в мастерской Энди. -- Вы хотите сказать, что нашли деньги на месте происшествия? И подобрали их? Неужели вы не понимаете, что скрыли улику? Мэри пожала плечами с очаровательно виноватым видом. -- Я все-таки дочь банкира. -- Купюра была сложена? Она кивнула. -- Каким образом? -- Вдоль, а потом пополам. -- Энди так складывал деньги? -- Нет, у него был бумажник. Квиллерен неожиданно повернулся: -- Коко, отойди от этой лампы! Кот тайком забрался на столик и теперь терся челюстью о регулятор светильника, расписанного цветастыми розами. В тот же миг Квиллерен почувствовал проблеск прозрения и пригладил усы мундштуком. -- Мэри, кто были те люди, которые приходили посмотреть на лампу... на люстру? -- Не знаю. Энди просто сказал, что женщина из пригорода приведет мужа. Журналист наклонился к девушке. -- Мэри, если Энди снимал люстру с потолка, выходит, покупатели ее уже одобрили! Энди снимал ее, чтобы они могли забрать товар! Неужели вы не понимаете? Если произошел на самом деле несчастный случай, значит, пара из пригорода была в этот момент в магазине! Почему они не вызвали полицию? Кто это был? Были ли они там вообще? А если нет, то кто? Мэри снова выглядела виноватой. -- Наверное, можно вам признаться -- теперь... Я ходила к Энди извиняться два раза. Сначала я заглянула и увидела, как он с кем-то говорит, и сразу ушла, а позже вернулась. -- Вы узнали этого человека? -- Да, но я боялась говорить... -- Кого вы видели, Мэри? -- Я видела, как они спорят -- Энди и Си Си. Поэтому и боялась, -- вдруг Си Си видел меня? Вы не представляете, какое облегчение я испытала, когда этим утром услышала о его смерти. Я знаю, так нельзя даже думать... -- Вы боялись его? Он давал вам какой-нибудь повод? -- Не совсем, но... После той ночи и начались таинственные телефонные звонки. -- Я так и знал! Я знал, что с тем ночным звонком дело было нечисто! Как часто... -- Где-то раз в неделю -- всегда один и тот же голос -- явно искаженный. Звучал как театральный шепот -- хриплый, задыхающийся. -- А что говорили? -- Всегда что-то глупое и мелодраматичное. Туманные намеки на смерть Энди. Туманные предсказания опасности. Теперь, когда Си Си нет, у меня такое чувство, что звонки прекратятся. -- Не будьте слишком уверены. Той ночью в мастерской Энди находился еще один человек -- тот, кому принадлежали сложенные двадцать долларов... Интересно, а как складывает деньги Бен Николас? -- Квилл... -- А женщина стала бы складывать банкноты вдоль? -- Квилл, -- без улыбки произнесла она, -- вы ведь это не серьезно? Я не хочу, чтобы смерть Энди стала предметом сенсации и разбирательства. Мэри сказала это напрямик и твердо посмотрела журналисту в глаза. -- Почему вы этого не хотите? Она отвела взгляд. -- Предположим, вы продолжите расследование... И предположим, что это убийство... Вы сообщите об этом полиции, правда? -- Конечно. -- И тогда будет суд. Квиллерен кивнул. -- И, раз тело нашла я, мне придется выступать свидетелем, правда? И тогда -- конец! -- Она соскользнула с качалки и встала на колени рядом с ним. -- Квилл, это будет конец всему, ради чего я живу! Газеты... Отец... Ты не знаешь, что произойдет! Квиллерен выпустил из рук трубку, и она со стуком упала на пол. Журналист всмотрелся в лицо девушки. -- Я не хочу газетной шумихи, -- продолжала она. -- Ты знаешь, что для моего отца значит имя? А ведь будет скандал! Оставь все как есть, -- умоляла Мэри. -- Энди больше нет. Никто не вернет его. Не ройся больше в этой крови, Квилл. Пожалуйста! Она взяла журналиста за руки, не сводя с него расширенных умоляющих глаз. -- Пожалуйста, сделай это для меня. Она склонила голову и потерлась гладкой щекой о тыльную сторону его руки, и Квиллерен быстро приблизил ее лицо к своему. -- Пожалуйста, Квилл, скажи мне, что бросишь это дело. -- Мэри, я не... -- Квилл, прошу тебя, пообещай... Ее губы были совсем близко. Секунду они оба не дышали. Время остановилось. И тут раздалось: -- Гррроуррр... йооуууу! Потом шипение: -- Ххххххх! -- Гррроуррр! Оуф! -- Коко!!! -- закричал мужчина. -- Ак-ак-ак-ак-ак-ак! -- Юм-Юм!!! -- ГРРРРР!!! -- Коко, перестань сейчас же! Глава 16 Ночью Квиллерену снился Ниагарский водопад, и когда шум падающей воды наконец разбудил его, он дико огляделся в темной комнате. Ревел поток, стремительный, бурный каскад. Потом со вздохами и стонами вода остановилась. Квиллерен сел в кровати-лебеде и прислушался. Через некоторое время звук послышался снова, но уже не такой оглушительный, как во сне -- быстрый шумящий водоворот, всхрап, дрожащий стон, несколько последних всхлипываний -- и тишина. Постепенно в одурманенный дремотой мозг проникла догадка: канализация! Старая канализация в старом доме! Но почему она работает посреди ночи? Квиллерен заковылял в ванную. Он включил свет. На краю ванны в стиле барокко, балансируя стоял Коко и держал лапу на фарфоровом рычаге старомодного сливного бачка, не сводя пристального близорукого взгляда с хлещущей воды. Юм-Юм сидела в мраморной раковине и щурилась от внезапно вспыхнувшего света. Коко еще раз нажал на рычаг и зачарованно смотрел, как вода бурлит, хрипит клокочет и, наконец, иссякает. -- Ах ты, мартышка! -- сказал Квиллерен. -- Научился пользоваться ватерклозетом? Он и сердился за прерванный сон, и гордился гигиеническими способностями кота. Журналист вытащил пронзительно вопившего и извивавшегося Коко из ванной и бросил его на подушки кресла. -- Что ты пытался сделать? Оживить мышь Юм-Юм? Коко вылизывал взлохмаченную шерсть, словно ее осквернили чем-то неописуемо мерзким. По зимнему небу крался угрожающий желто-серый рассвет; природа изобретала новые способы ведения войны. Открывая для котов банку фарша из моллюсков, Квиллерен планировал день. Во-первых, он хотел узнать, как Бен Николас складывает купюры. Во-вторых, было очень любопытно, как красное перышко перекочевало с твидовой шляпы на шелковый цилиндр. Квиллерен спросил об этом Коко, но тот только сощурил один глаз. Что касается снежной лавины, то он уже обсудил это с Мэри, и у той нашлось правдоподобное объяснение: в мансарде над магазином Бена -- меблирашки, там, естественно, включено отопление; вот снег и сошел раньше, чем везде. Он чуть было не пообещал Мэри прекратить свое неофициальное расследование. Просто не успел -- отвлек кошачий концерт. Потом Квиллерен успокоился и сказал: "Доверься мне. Я не сделаю ничего, что причинит тебе боль". И она опять оживилась, и, в общем, это был прекрасный вечер. Мэри даже приняла приглашение на вечеринку, но сказала, что пойдет в пресс-клуб как мисс Даксбери -- не Мэри Дакворт, антиквар, -- потому что журналисты узнают ее. Однако перед Квиллереном по-прежнему стояла дилемма. Оставить расследование -- значит уклониться от выполнения того, что он считал своим долгом, продолжать -- значит причинить вред Хламтауну, а этот нелюбимый пасынок городского совета нуждался в защитнике, а не противнике. К тому времени, как открылись магазины и Квиллерен начал работу, природа изобрела-таки еще одну военную хитрость: промозглый холод, пробиравший до костей. Он плюхнулся на Хламтаун, словно заплесневевшая тряпка для мытья посуды. Сначала журналист решил посетить "Немного старины", но магазин Бена был закрыт. Тогда Квиллерен попытал счастья в "Антик-технике", и не зря, -- за все время пребывания журналиста в Хламтауне тот оказался открыт. Когда посетитель вошел, из склада, расположенного в задней части дома, широким шагом появился Холлис Прантц, одетый во что-то мрачное, с малярной кистью в руках. -- Покрываю лаком выставочные шкафы, -- объяснил он. -- Готовлюсь к завтрашнему дню. -- Я не хочу отрывать вас от работы, -- сказал Квиллерен, с удивлением рассматривая магазин. Он увидел кинескопы от телевизоров пятнадцатилетней давности, старые платы ручной пайки, доисторические радиодетали и старомодные генераторы автомобилей тридцатых годов. -- Скажи мне только одно, -- произнес Квиллерен. -- Вы собираетесь заработать этим на жизнь? -- Никто не зарабатывает на жизнь в нашем деле. Всем необходим еще какой-нибудь источник доходов. -- Или можно питаться акридами, -- пошутил журналист. -- По счастью, у меня есть некоторая недвижимость; я сдаю ее внаем, и работаю в полсилы. В прошлом году у меня был сердечный приступ, я стараюсь не перенапрягаться. -- Вы молоды для сердечных приступов. Квиллерен решил, что продавцу не больше сорока пяти. -- Лучше получить предупреждение заранее. Я думаю, у Кобба прихватило сердечко, когда он обчищал тот дом. И -- конец. Для человека его возраста это тяжелая работа. -- А чем вы занимались до "Антик-техники"? -- Малярным делом, оклейкой стен. -- Прантц сказал это почти извиняющимся тоном. -- Не очень-то интересное дело. Зато мой магазин мне здорово по душе. -- Кто подбросил вам идею насчет допотопной механики? -- Подождите, я положу кисть. -- Через мгновение Прантц вернулся со старым конторским стулом с прямой спинкой. -- Вот. Садитесь. Квиллерен рассматривал развороченные внутренности примитивной пишущей машинки. -- Вам придется потрудиться, чтобы убедить меня, будто этот хлам кому- то нужен. Холлис улыбнулся. -- Что ж, потружусь. Нынче люди собирают что угодно -- хороших вещей мало. Из источенных червями столбов делают подставки для ламп. Окантовывают рекламные плакаты двадцатилетней давности. Почему бы не сохранить остатки продукции ранней автомобильной и радиотехнической промышленности? -- Прантц заговорил конфиденциальным тоном. -- Я работаю над одной теорией, основанной на феномене нашего времени: -- доктриной ускорения устаревания. Тут суть вот в чем. Чем скорее предмет выходит из употребления, тем быстрее он возвращается как предмет коллекционирования. Раньше на этот процесс требовалось лет сто. Теперь -- тридцать. Я намереваюсь ускорить его процесс до двадцати или даже пятнадцати... Только не записывайте, -- поспешно добавил Холлис. -- Это все еще на стадии обдумывания. Не продавайте идею раньше времени. Квиллерен вышел от Прантца и съежился от холода. Он разменял у антиквара пять долларов -- банкнотами, сложенными поперек, -- но что-то в Холлисе все-таки было фальшивым. -- Мистер Квиллерен! Мистер Квиллерен! Кто-то догонял его. Журналист обернулся и тут же в его объятиях оказались коричневый вельвет, мех опоссума, тетрадки и развевающиеся светлые волосы. Ив младшая из трех сестричек, совсем запыхалась. -- Только что с автобуса, -- выдохнула она. -- А вы к нам? -- Нет, к миссис Макгаффи. -- Не ходите туда! "Миссис Макгаффи чертовски напыщенная!" -- так говорит Клатра. -- Дела есть дела, Ив. А ты уже подготовилась к Рождеству? -- Еще как! Мне на праздник подарят мольберт! Настоящий мольберт! -- Хорошо, что я тебя встретил, -- сказал Квиллерен. -- Я бы хотел украсить комнату, но у меня нет твоего художественного вкуса. Да еще это колено... -- Я с радостью помогу. Вам елку, по старинке, или что-нибудь более современное? -- Елка проживет у меня не больше трех минут... У меня коты, и они почти все время проводят в полете. Но я подумал, что мог бы купить у Ломбардо зеленые гирлянды... -- Отлично! Я только забегу к сестрам, а потом сразу к вам. Когда Ив пришла к Квиллерену, посреди комнаты уже лежали кедровые гирлянды за десять долларов; Коко и Юм-Юм обходили их с опаской. При виде светловолосой гостьи кошка исчезла в неизвестном направлении, а кот остался, чтобы пристально и недоверчиво наблюдать за Ив. Для начала Квиллерен предложил девушке лимонада, и она села в плетеное кресло-качалку, а прямые светлые волосы, как капюшон окутали ее лицо. Разговаривая, Ив то надувала детские губки, то поджимала их, то очаровательно улыбалась. Квиллерен спросил: -- Откуда у вас всех троих такие необычные имена? -- А вы не знаете? Это разные виды художественного стекла. Моя мать была без ума от "модерна"[8]. А я предпочла бы зваться Ким или Лесли. Когда мне исполнится восемнадцать, я сменю имя и перееду в Париж, чтобы изучать живопись. То есть, когда я получу деньги, которые оставила мне мать -- если сестры еще не все потратили, -- нахмурившись, уточнила Ив. -- Они по закону мои опекунши. [8 модерн -- художественный и архитектурный стиль конца XIX -- нач. XX вв.] -- Похоже, вам очень весело вместе. Ив заколебалась. -- Не очень. Они довольно дурно со мной обращаются. Клатра вмешивается в мою личную жизнь, а Амберина пытается подавить мои способности. Она хочет, чтобы я изучала бухгалтерское дело, или медицину или еще что-нибудь такое... занудное. -- А кто делает тебе этот великолепный подарок? -- Какой? -- Мольберт. -- А! Ну... вообще-то Том. Это муж Амберины. Он просто лапочка. Мне кажется, он тайно в меня влюблен. Только никому не говорите! -- Конечно, не скажу. Я польщен, -- поклонился Квиллерен, -- что ты удостаиваешь меня своим доверием. А как ты относишься ко всем этим несчастным случаям в Хламтауне? Такие ли они "случайные", как кажутся? -- Клатра говорит, что Дракониха специально уронила ту штуку ей на ногу. Сестра хочет предъявить Мэри иск на пять тысяч долларов! Дикие деньги! -- Астрономическая цифра, -- согласился журналист. -- А две последние смерти? -- Бедный Си Си! Он был занудой, но мне его жаль. Его жена ни в грош его не ставила. Вы знаете, что она убила своего первого мужа? Конечно, никто этого так и не доказал. -- А Энди? Ты знала Энди? -- Он был просто прелесть. Я с ума по нему сходила. Ужасная смерть, правда? -- Как ты думаешь может быть, его убили? Глаза Ив расширились от восторга: -- Может, Дракониха... -- Но Мэри Дакворт была в Энди влюблена! Она бы такого не сделала. Девушка немного подумала. -- Она не могла быть в него влюблена, -- объявила она. -- Она ведьма! Так говорит Клатра. А всем известно, что ведьмы не влюбляются. -- Надо сказать, у вас в Хламтауне богатая коллекция человеческих характеров. А что ты знаешь о Расселе Пэтче? -- Мне он нравился, пока не покрасился. Мне кажется, Пэтч ввязался в какую-то аферу... Не знаю... -- А тот, который живет вместе с ним? -- Стэн -- парикмахер из района небоскребов. Знаете, там живут все богатые вдовы и содержанки. Они рассказывают Стэну свои секреты и дарят ему сказочные подарки. Клатра тоже красит волосы у Стэна. Она делает вид, что они натуральные, но видели бы вы, какие седые патлы у нее отрастают! -- А Сильвия Катценхайд живет в том же доме, верно? Девушка кивнула и задумалась. -- Клатра говорит, что из Сильвии вышла бы отличная шантажистка. Собрала компромат на каждого. -- В том числе на Бена Николаса и Холлиса Прантца? -- Не знаю. -- Ив задумчиво потягивала лимонад. -- Но мне кажется, что Бен -- наркоман. Я еще не решила насчет второго. Может, он какой-нибудь извращенец. Позже, когда над камином были повешены гирлянды и Ив ушла, Квиллерен сказал Коко: -- Устами младенцев глаголят самые страшные истины! Импровизированный допрос обошелся в десять долларов, а гирлянды только подчеркивали гнусность злой старухи на портрете. Журналист решил заменить его на герб Макинтошей, как только представится возможность. Перед тем, как отправиться в газету, чтобы сдать материал, Квиллерен сделал два звонка и напросился на приглашения. Он сказал Клатре, что хотел бы посмотреть, как живут антиквары, что коллекционируют, чем обставляют свои квартиры. Он сообщил Расселу Пэтчу, что у него есть сиамский кот, который обожает музыку. Он сказал при встрече Бену, что хочет сам попробовать, каково это -- обчищать старые дома. Кроме того, он попросил его разменять пятидолларовую купюру. -- Увы, -- отвечал Бен, -- если бы мы могли разменять пятерку, мы оставили бы наше проклятое дело. Днем Квиллерен зашел в отдел "подвалов" "Бега дня", где ровными рядами стояли современные удобные металлические столы, всегда казавшиеся ему такими аккуратными и спокойными, и неожиданно понял, что эта обстановка холодна, стерильна, однообразна и лишена оригинальности. Арч Райкер сказал: -- Как тебе статья об аукционе в сегодняшнем номере? Боссу понравилось. -- Целая полоса! Это превзошло мои ожидания! -- ответил Квиллерен, бросая на стол еще одну порцию листов, напечатанных через два интервала. -- Вторая часть, завтра будет еще. Утром я взял интервью у человека, который продает какой-то странный хлам под названием "антик-техника". -- Рози говорила мне о нем. Он в Хламтауне недавно. -- Он или сумасшедший, или обманщик. Вообще-то, мне кажется, скорее второе. Утверждает, что у него слабое сердце, а сам сигает по лестнице вверх через две ступеньки! В Хламтауне вообще многие ведут себя подозрительно. -- Не распыляйся, -- посоветовал Райкер. -- Сосредоточься на работе. -- Ну, Арч! Я же раскопал интереснейшие подробности насчет случая с Энди Гланцем! Есть и кое-какие соображения по поводу смерти Кобба. -- Ради Бога, Квилл! Полиция признала, что это несчастные случаи, вот и не лезь в бутылку! -- Чрезвычайно подозрительные несчастные случаи. Все в Хламтауне просто из кожи вон лезут, доказывая, что это несчастные случаи! Слишком уж стараются. -- И я их понимаю, -- ответил Райкер. -- Если Хламтаун заработает репутацию опасного района, покупатели будут сидеть по домам... Слушай, мне надо сверстать еще пять страниц. Не могу пикироваться с тобой весь день. -- Если совершено преступление, оно должно быть раскрыто, -- настаивал Квиллерен. -- Ладно, -- сказал Райкер. -- Хочешь расследовать -- пожалуйста. В свободное от работы время. И подожди до Рождества. Твои статьи об антиквариате идут неплохо, и у тебя есть шанс завоевать первую премию. К тому времени, когда Квиллерен вернулся в Хламтаун, Ив пустила слух, что он -- частный детектив с двумя злобными сиамскими котами, обученными нападать. -- Это так? -- поинтересовался молодой человек с бакенбардами в "Бабушкином сундуке". -- Это правда? -- спросила владелица магазина под вывеской "Только кресла". -- К сожалению, нет, -- ответил Квиллерен. -- Я всего лишь газетчик, который выполняет отнюдь не такую романтическую работу. Хозяйка прикрыла глаза. -- Я представляю вас йоркширским виндзорским креслом. Каждый человек напоминает какое-то кресло. Вот это маленькое изящное шератоновское -- балерина. Этот английский чиппендейл очень похож на моего домовладельца. А вы -- йоркширское виндзорское. Только задумайтесь об этом на минутку, и все ваши друзья превратятся в кресло. После сомнительных теорий Прантца, предположений Ив и речей о человекокреслах, Квиллерен почувствовал некоторое облегчение при знакомстве с миссис Макгаффи. Она показалась ему куда более респектабельной, несмотря на странное название магазина. Но хозяйка вполне разумно объяснила и последнее недоумение: -- Это все старинные деревянные сосуды. "Ноггин" -- с ручкой, как чашка. "Пиггин" похож на ковш. "Феркин" использовали для хранения продуктов. -- Откуда вы знаете? -- Из книг. Когда нет покупателей, я сижу здесь и читаю. Хорошая работа для школьной учительницы на пенсии. Если вам нужна литература по истории Америки или антиквариату, только попросите. -- А у вас есть что-нибудь о Хламтауне? Меня особенно интересует особняк Коббов. -- Самый значительный дом на нашей улице! Построен Уильямом Тауном Спенсером, известным аболиционистом, в 1855 году. У Уильяма было двое младших братьев, Джеймс и Филипп, которые построили рядом такие же здания, только поменьше размером. Кроме того, у него была незамужняя сестра Матильда, слепая от рождения. Погибла в тридцать два года упав с лестницы в доме брата. Она говорила с уверенностью, понравившейся Квиллерену. Он был по горло сыт слухами и путаными псевдоидеями. -- Я заметил, что жители Хламтауна склонны падать и погибать при этом, -- сказал он. -- Странно, что это началось еще тогда. Женщина печально покачала головой. -- Бедная миссис Кобб! Сможет ли она по-прежнему держать магазин без мужа? -- Мне говорили, что Си Си был своего рода живым огнем Хламтауна. -- Возможно, и так... Но, честно говоря, я терпеть не могла этого человека. Он был ужасно невоспитан! Нельзя так вести себя в цивилизованном обществе. Я считаю, что настоящей потерей для нас была гибель Эндрю Гланца. Прекрасный юноша, такой многообещающий и настоящий ученый! У меня есть право говорить о нем с гордостью, потому что именно я научила Энди читать двадцать пять лет назад на севере штата, в Бойервиле. Ах, он был таким смышленым парнишкой! И грамотным. Я знала, что когда-нибудь он станет писателем. Ее морщинки лучились. -- Он писал статьи об антиквариате? -- Да, но еще и роман, от которого у меня осталось смешанное впечатление. Энди дал мне прочитать первые десять глав. Я, естественно, не стала огорчать его, но... Не одобряю эту отвратительную современную литературу! И тем не менее говорят, что она популярна. -- А где происходило действие романа Энди? -- В общине антикваров вроде нашей, но там существовали всякие антипатичные герои: алкоголики, игроки, гомосексуалисты, проститутки, торговцы наркотиками, прелюбодеи! -- Миссис Макгаффи содрогнулась. -- О, Боже! Если бы наша улица была хоть чуть похожа на ту, что у него в книге, я, наверное, завтра же закрыла бы магазин! Квиллерен погладил усы. -- А вы не думаете, что в Хламтауне происходит нечто подобное? -- Ах, нет же! Ничего подобного! Только... -- Она понизила голос и бросила взгляд на забредшего в магазин покупателя, -- я бы не хотела, ч