бросив быстрый взгляд на Мейсона. После этого он почти слово в слово повторил рассуждения, которые в свое время излагал Мейсону шериф. Он упомянул про распорядок дня Сейбина, про будильник, про рыбу, про одежду, про дрова, приготовленные к топке, но не зажженные. Выслушав все это, коронер одобрительно сказал: - Итак, вы считаете, что мистер Сейбин возвратился с рыбалки и позавтракал вторично до того, как солнце добралось до крыши? - Правильно. - Могу ли я задать несколько вопросов? - спросил Мейсон. - Конечно. - Откуда вы знаете, что мистера Фраймонта С.Сейбина убили, скажем, не седьмого числа? - Частично, по состоянию трупа, - снисходительно пояснил сержант. - Убийство произошло самое малое шесть дней назад. Возможно семь. В нагретой душной комнате разложение происходит быстро. Более того, есть и другие соображения. Усопший позавтракал беконом и яйцами. Мистер Фраймонт Сейбин был страстным рыболовом. Он и поехал в Гризли Крик с целью поспеть на открытие сезона. Само собой, поймав хотя бы пару рыбешек, на следующее утро он непременно поджарил бы их себе на завтрак. Ни в помойном ведре, ни в бачке с отбросами у гаража остатков рыбы не обнаружено. - Прекрасно, - сказал Мейсон, - давайте взглянем на дело с другой точки зрения. В топке лежали дрова, так? - Да. - По утрам там всегда прохладно? - Весьма. - А ночью? - Тоже. - Хорошо. Согласно вашей теории, завод будильника был на пять тридцать. Мистер Сейбин поднялся и пошел ловить рыбу. Так? - Да. - Приготовив себе завтрак на скорую руку? - На скорую руку, да. Я бы так это назвал. Если человек поднимается рано утром в день открытия рыболовного сезона, ему не до еды. Он спешит к реке. - Понятно, - сказал Мейсон. - Когда мистер Фраймонт С.Сейбин вернулся с рыбалки, он страшно торопился приготовить себе что-нибудь поесть. Видимо, это было первое, что он сделал, сняв с себя сапоги. Следующее - вымыть рыбу и положить в холодильник. Так? - Правильно. - Однако, согласно вашей теории, он сначала положил в печку дрова, приготовил даже растопку, оставалось только поднести спичку. На все это потребовалось бы порядочно времени. И только потом он подумал о рыбе. Лицо сержанта на минуту омрачилась, затем он сказал: - Вы правы. Это нелогично. Дрова он приготовил с вечера. Утром ему было не до этого. Конечно, было холодно, когда он поднялся, но он быстренько пошел на кухню, приготовил завтрак и отправился на реку. - Верно. Но ведь вечером у него были все основания затопить печку. - Что вы имеете в виду? - Вот что. Мы знаем, что он был в хижине в четыре часа дня в понедельник пятого числа. Можно предположить, что он оставался там вплоть до восьми вечера, когда вышел позвонить по телефону. Если вечером было холодно, почему он ее не затопил? - По-видимому, он так и сделал. Ничто этому не противоречит. - Правильно. Однако когда был обнаружен труп, в топке лежали дрова, растопка и все такое. Если допустить, что он положил их туда с вечера в понедельник, то тогда еще не остыли бы угли. Значит, остается предположить, что он сделал это, вернувшись с рыбалки, прежде чем занялся рыбой, логично? После минутного колебания, Холкомб сказал: - Это, по существу, мелочь. Она ничего не решает. Частенько наталкиваешься на пустяки, которые не вяжутся с общей картиной доказательств. - Понятно. Ну, и когда вы наталкиваетесь на такие мелочи, господин сержант, что вы делаете? - Просто их игнорирую. - Сколько же мелочей вы проигнорировали, пока пришли к мнению, что Фраймонт С.Сейбин убит Элен Монтейт? - Только эту! - Отлично. Давайте взглянем на свидетельства под несколько другим углом. Возьмем, например, будильник. Завод кончился, да? - Да. - Где стоял будильник? - На тумбочке возле кровати. - Недалеко от спящего? - Да. - Рукой можно было бы до него дотянуться? - Да. - Кстати, постель была застлана? - Да. - Подведем итог. Поднявшись утром в пять тридцать, чтобы отправиться на рыбалку, мистер Фраймонт Сейбин позавтракал, задержался, чтобы приготовить дрова для растопки, застелить кровать и помыть за собой тарелки. - Разве так долго застелить кровать? - А вы не заметили, белье на постели было чистое? - Абсолютно чистое. - Выходит, что он не только застелил постель, но и поменял на ней белье. Грязное белье вы нашли, сержант? - Не помню. - Прачечной поблизости нет. Так что, по всей вероятности, белье приходилось увозить в город и отдавать там в стирку, а взамен привозить чистое. - Наверное, так оно и было. - Куда же девалась смена грязного белья с постели? - Не знаю, - раздраженно сказал Холкомб, - разве можно вот так сразу учесть все мелочи? - Совершенно верно. Тогда вернемся к будильнику. Вы сказали, что завод кончился полностью? - Да. - Разве на будильнике не было ограничителя? Чтобы прекратить звонок? - Конечно был. - Скажите, сержант, разве бывает так, чтобы человек не прекращал звон будильника? - Одни люди спят более чутко, другие менее. - Точно, но когда человек просыпается от звона будильника, его первый интуитивный жест - нажать на ограничитель. Если, конечно, будильник находится близко. - Не всегда так бывает, - возразил сержант, мрачневший буквально на глазах. - Многие снова засыпают, нажав на кнопку ограничителя звука. Поэтому они специально ставят будильник подальше, чтобы до него нельзя было дотянуться. - Согласен. Но в данном случае будильник стоял на тумбочке рядом с кроватью? - Да. - И он не прекратил звонить? - Я же говорил, что некоторые люди спят очень крепко. - Вы хотите сказать, что мистер Сейбин не проснулся до тех пор, пока не кончился завод у будильника? - Да. - А потом, после того, как завод кончился, будильник уже не звонил. Так? - Все эти рассуждения вас никуда не приведут, - разозлился сержант. - Завод в будильнике кончился, ну и что? Разве это так уж важно? Фраймонт Сейбин все равно поднялся, он не лежал в постели. Допускаю, что он не слышал звонка, проспал и страшно перепугался, что опоздает к началу рыбалки. - И все же он приготовил себе завтрак, помыл посуду, приготовил дрова в топке, застелил постель чистым бельем, а старое отнес в город и сдал в стирку. И лишь потом отправился ловить рыбу. - Что за абсурд? - Почему абсурд? - спросил Мейсон. Холкомб молчал. - Хорошо, господин сержант, раз вас затрудняет ответ на этот вопрос, вернемся снова к будильнику. Помнится, в свое время вы проделывали эксперименты с будильниками, проверяли, сколько времени требуется, чтобы полностью израсходовать завод? - Правильно. Мы проверяли этот будильник и позвонили на завод-изготовитель. Завода хватает на тридцать два часа двадцать минут. Это соответствует и техническим нормативам производства. - В таком случае, - сказал Мейсон, - будильник должны были завести примерно двадцать минут седьмого. Правильно? - Да. Что тут особенного? - Меня интересует утра или вечера? - Вечера, - ответил сержант. - Ведь бой был установлен на пять тридцать. Значит, его могли завести только вечером. - Прекрасно. Именно это я и хотел уточнить. Пойдем дальше. Вы проверили все копии телефонных разговоров, междугородных, разумеется, которые состоялись с телефона в домике? - Да. - Вы, наверно, обратили внимание, что последний разговор был зарегистрирован в понедельник пятого сентября с Рейндольфом Болдингом, экспертом-графологом? - Точно. - Вы справлялись у мистера Болдинга об этом разговоре? - Да. - Был ли Болдинг лично знаком с мистером Фраймонтом Сейбином? - Да. - Вы спросили, точно ли он узнал голос мистера Сейбина? - Да, он был уверен, что говорит с самим Фраймонтом Сейбином. Потому что уже до этого выполнял для него кое-какие поручения. - Фраймонт Сейбин его спрашивал, какие он сделал выводы по поводу чеков, которые он дал ему на проверку? - Да. - А мистер Болдинг ответил, что чеки были подделаны, только он не мог разобрать, соответствовали ли подтверждения их обратной стороны тому почерку, образец которого мистер Сейбин вручил Болдингу? Не добавил ли он, что склонен думать, что это писал не тот человек? - Да, вы правы. - Что еще сказал мистер Сейбин? - Он сказал, что собирается прислать Болдингу образец почерка другого человека. - Получил ли мистер Болдинг это письмо? - Нет. - Выходит, что мистер Сейбин не имел возможности отправить этот документ? - Да. - Теперь вернемся к моменту идентификации убийцы. Сейчас нам прекрасно известно, что мистер Фраймонт Сейбин подозревал Стива Вейткинса в том, что тот занимался систематической подделкой его чеков. Мистер Болдинг проверил почерк Вейткинса. Если бы Вейткинс занимался подделками, разве не естественно было ему желать заставить навсегда умолкнуть мистера Фраймонта Сейбина? - Вы забываете, что у Вейткинса отличное алиби, - усмехнулся Холкомб. - Он вылетел на самолете в присутствии надежных свидетелей в начале одиннадцатого в понедельник в Нью-Йорк. Каждая минута его времени поддается учету. - Правильно. Если исходить из предположения, что Фраймонт Сейбин был убит во вторник шестого числа. Дело в том, сержант, что в ваших рассуждениях нет подтверждения тому, что он был убит шестого числа. - Но тогда получается, что пятого?! - воскликнул сержант. - Это невозможно! Рыболовный сезон открылся только шестого, а Фраймонт Сейбин никогда не стал бы заниматься браконьерством. - Не стал бы, согласен. Браконьерство - это судебно наказуемый поступок, не так ли, господин сержант? - Да. - Убийство является тоже уголовным преступлением? Сержант не пожелал ответить на нелепый вопрос. - Поэтому можно с уверенностью сказать, - продолжал Мейсон, - что убийца не стал бы раздумывать, этично или нет поймать сколько-то рыбы накануне открытия рыболовного сезона. А теперь, господин сержант, я прошу вас откровенно сказать присяжным, имеется ли в вашем рассуждении что-нибудь более веское, чем эта рыба? Сержант встревоженно посмотрел на Мейсона. - Я понимаю, - продолжил Мейсон, - что решив заранее, что Фраймонта С.Сейбина убила Элен Монтейт, вы интерпретировали факты так, чтобы они подтверждали вашу теорию. Но если подойти к вопросу без предвзятости, то сразу становится ясно, что мистер Сейбин был убит где-то около четырех часов пятого сентября в понедельник и что убийца, понимая, что пройдет некоторое время, прежде чем будет обнаружен труп мистера Сейбина, предпринял кое-какие меры, чтобы сбить полицию со следа. Он сфабриковал себе великолепное алиби, отправившись на реку, наловив с десяток окуней и положив их в корзину из ивняка. Причем, господин сержант, для того, чтобы подтвердить этот вывод, не нужно игнорировать никакие мелочи. Чистое белье на кровати лежало потому, что на ней никто не спал. Будильник остановился в три сорок семь, потому что убийца завел его примерно в шесть сорок перед тем, как уйти из домика, после того как он подстроил все остальные заранее продуманные улики. Именно по этой причине на пять тридцать им был поставлен звонок будильника. Ясной становится и поразительная забота убийцы о попугае - он хотел, чтобы птица дала ложные показания, прокричав заранее заученные слова об Элен, которая должна положить револьвер. И дрова были приготовлены в топке, потому что мистер Сейбин собирался затопить печь позднее. Пока же он ограничился тем, что надел свитер. Солнце уже ушло, и в помещении стало холодно. Убит он был до того, как стало необходимо затопить печь. Мистер Сейбин впустил убийцу в дом, потому что он хорошо знал этого человека. Однако у него имелось основание кого-то опасаться. И он попросил жену достать ему револьвер, чтобы быть вооруженным на случай, если придется обороняться. У убийцы, несомненно, имелось свое оружие, которым он намеревался воспользоваться, но войдя в дом, он увидел револьвер, лежавший на тумбочке около кровати. И он сразу сообразил, насколько выгоднее застрелить Фраймонта Сейбина из этого револьвера. Ему оставалось только схватить его и нажать на курок... Так вот, господин сержант, будьте добры, скажите, что неверного вы усматриваете в моей теории? Можете ли вы отыскать что-либо, что опровергает хотя бы один факт или ставит его под сомнение? Согласитесь, в основе ее лежит нечто куда более убедительное, чем полдюжины протухших рыбешек. Сержант Холкомб заерзал на стуле. - Я не поверю, что это мог сделать Стив Вейткинс, - воскликнул он. - Вы придумали контрмеры, чтобы вызволить Элен Монтейт. - Я спросил вас, что неверного в моей теории? - Решительно все! - Укажите нам хотя бы на одно расхождение между нею и известными фактами. Сержант неожиданно разразился громким хохотом. - Каким образом, вы объясните, что мистера Сейбина могли убить днем в понедельник пятого сентября, если он звонил из города своему секретарю с переговорного пункта в десять часов вечера и сообщил ему, что все в порядке? - Он не мог этого сделать, - четко проговорил Мейсон, - по той простой причине, что был мертв. И тогда приходится сделать единственный вывод - он не звонил. - Сознайтесь сами, что ваша теория разлетается, как... постойте... а-а... что же тогда выходит? - Вот именно, господин сержант! Долго же до вас доходит, что убийцей является Ричард Вейд. Шериф Барнес вскочил со стула. - Где Ричард Вейд?! - крикнул он. Зрители обменивались недоумевающими взглядами. В заднем ряду, возле выхода, одновременно поднялись двое мужчин. - Только что вышел молодой парень, он сидел на этом стуле. Может, это и был Ричард Вейд? Коронер громогласно объявил: - Дознание откладывается на полчаса. В зале творилось нечто невообразимое. Зрители повскакали с мест, кричали, жестикулировали, заполнили проход, пытаясь первыми пуститься вдогонку. - Звоните в отделение, - приказал шериф Барнес своим подчиненным, - немедленно установите наблюдение за всеми дорогами. Сообщите городской полиции... Мейсон повернулся к Элен Монтейт и улыбнулся: - Ну, теперь уже осталось немного. 13 Мейсон сидел в кабинете шерифа Барнеса, терпеливо ожидая, когда будут оформлены бумаги, требуемые для освобождения Элен Монтейт из-под стражи. Сама она находилась тут же, устроившись в глубоком кресле, видимо, еще не полностью поверив в окончание своих злоключений. Шериф Барнес через каждые две минуты снимал телефонную трубку, поскольку сообщения о розыске Ричарда Вейда поступали отовсюду. В перерывах между звонками он пытался разобраться в случившемся, задавая десятки вопросов Мейсону. - Никак не могу понять, как вы все это сообразили? - сказал он. - Очень просто, - улыбнулся Мейсон. - Убийцей должен был быть человек, имеющий доступ к попугаю, причем план убийства вынашивался давно, а для осуществления его была проведена большая работа. Несомненно, убийца намеревался свалить вину на Элен Вейткинс-Сейбин, поскольку скорее всего даже не подозревал о существовании Элен Монтейт. Так как он знал о привычке Сейбина возить с собой Казанову, когда отправлялся в охотничий домик, он, давно живущий в доме Фраймонта Сейбина, принялся учить попугая произносить знаменитую фразу про Элен и револьвер. Повторяю, схема убийства была тщательно продумана. Фраймонт Сейбин должен был приехать в город пятого числа, забрать попугая и отправиться в горы на открытие рыболовного сезона. Убийца к этому времени находился в боевой готовности. Его остроумное алиби было на мази. Но тут Фраймонт Сейбин в какой-то мере нарушил все планы, появившись второго числа и забрав попугая раньше назначенного срока. Как я полагаю, тут-то он и услышал, чему научился его Казанова. Скорее всего, мы так и не будем знать, что случилось после этого - либо Фраймонт Сейбин сообразил, что его жизни грозит опасность, либо постоянные выкрики птицы действовали ему на нервы. Но он захотел заменить его другим попугаем, возможно, он любил птиц. Но я склонен думать, что он хотел обмануть предполагаемого убийцу. Откровенно признаться, подмена попугаев не дает мне покоя, и я буду копаться до тех пор, пока не выясню, что лежит в ее основе. Одно несомненно - Фраймонта Сейбина это встревожило. Он поменял попугаев и попросил Элен Монтейт раздобыть для него оружие. Несмотря на предосторожности, он был убит. Убийца, естественно, не сомневался, что в клетке по-прежнему сидит Казанова. Именно по этой причине он заботливо снабдил его пищей и водой, отворив дверцу клетки. Тем временем Фраймонт Сейбин предпринял дело о разводе. Вернее, он считал, что жена занимается этим в Рино. Он надеялся в ближайшее время подкрепить свой сомнительный брак в Мексике настоящей брачной церемонией в другом месте. Ричард Вейд, как вы понимаете, устроился по соседству с охотничьим домиком Фраймонта Сейбина в полуразвалившейся хижине, где оборудовал аппаратуру для подслушивания и записи телефонных разговоров из домика Сейбина. Он ждал подходящего момента для решительного удара. - Зачем ему нужны были телефонные разговоры? - недоумевал шериф. - Потому что успех его плана зависел от того, что он вылетит на самолете Стива Вейткинса в такое время, на которое у него будет сфабриковано железное алиби. Единственный предлог, который у него для этого имелся, это то, что Фраймонт Сейбин договорился выплатить жене сто тысяч долларов в Нью-Йорке. Он знал, что Фраймонт Сейбин постоянно перезванивается с женой. Поэтому ему нужно было быть уверенным, что все идет по намеченному плану. Подслушивая телефонные разговоры, он узнал, что Фраймонт Сейбин поручил Болдингу выяснить правду о фальшивых чеках. Он не сомневался, что среди образцов почерков, которые Фраймонт Сейбин собирался послать на экспертизу, будет находиться и его собственный. Болдинг, конечно, без труда бы опознал в подтверждениях на оборотной стороне чеков руку Ричарда Вейда и обвинил бы его в мошенничестве. Теперь уже невозможно было откладывать осуществление планов. Я думаю, что Вейд предполагал дождаться восьми часов, чтобы все было без осечек. Рыба у него была заготовлена, вещественные доказательства налажены, но теперь стала дорога каждая минута. Фраймонт Сейбин должен был отправить Болдингу письмо. Так что Вейд срывается с места и бежит к домику Сейбина, боясь его упустить. Он так торопился, что даже не загасил сигарету, лежавшую на краю стола. - Почему вы нам ничего не сказали про Ричарда Вейда? - укоризненно сказал шериф Барнес. - Мы бы имели возможность его вовремя схватить. - Вы прекрасно понимаете, что бегством из зала суда он расписался в своей вине. Я-то понимаю, в каком ужасе был секретарь, когда выяснил, что убил не того попугая. Он почувствовал, что почва стала уходить у него из-под ног. Показания попугая были для него смертельны, так как каждому стало ясно, что птица не могла научиться этим словам на месте убийства, где она даже близко не была, но что ее специально выучили этим фразам. А это могли сделать только Ричард Вейд или Стив Вейткинс. Но последний не жил в доме. Миссис Сейбин уезжала на полгода. Чарльза Сейбина было бы смешно подозревать. - Что касается алиби лиц, проходивших по делу, то у попугая оно бесспорное. Его не было в момент убийства в горной хижине. Это подтвердила миссис Винтерс. - Чарльз Сейбин мне первый рассказал о подмене попугая. Поэтому я вчера вечером, приехав в дом Фраймонта Сейбина, специально заговорил об этом факте, предполагая, что среди слушателей находится убийца. Сведения оказались неожиданностью для миссис Сейбин и для Вейда. Я позаботился, чтобы оно так получилось. Ричарду Вейду оставалось только одно - убить попугая. Он не предполагал, что крики птицы могли слышать и другие лица. Конечно, натаскивая птицу, ты не знаешь, кому и когда она что скажет. Но у Ричарда Вейда голова работала только в одном направлении. Он хотел свалить вину на миссис Сейбин. Но на подозрении оказалась Элен Монтейт, что его тоже вполне устраивало. Стоило мне только примерно установить время смерти Фраймонта Сейбина, для чего потребовалось только игнорировать ту самую рыбешку, которая так пришлась по душе сержанту Холкомбу, и я понял, что убийца - Ричард Вейд, поскольку он врал о телефонном разговоре со своим хозяином в десять часов вечера в понедельник пятого числа. Остальные соображения я изложил весьма подробно на дознании, когда попытался навести на истину сержанта Холкомба. Элен Монтейт неожиданно нарушила тишину: - Я буду рада, если этого негодяя Вейда повесят! Он убил замечательного человека. Вы даже не представляете, каким мой муж был внимательным и заботливым. Он же думал обо всех, никакая мелочь не казалась ему пустяком, если она касалась его близких. - Да, я это чувствую, только... - Мейсон резко замолчал. Но скоро возбужденно заговорил вновь: - Завещание! Оно же было составлено уже после того, как мистер Сейбин женился на миссис Монтейт. Однако ее имя в нем даже не упомянуто. Обо всех остальных он подумал. Почему он не позаботился о вас, миссис Монтейт? - Не знаю, - ответила она. - Наверно у него на то были какие-то веские причины. Потом, он же знал, что мне не нужны деньги, а только он сам. - Нет, - задумчиво сказал Мейсон. - Я этого не могу понять. Фраймонт Сейбин составлял завещание уже после того, как договорился о разделе имущества с Элен Вейткинс. - Не пойму, что здесь порочного? - спросил шериф Барнес. - Порочного-то, конечно, ничего нет, но этот факт не вяжется со всем остальным. Судите сами - он подумал и позаботился о всех дорогих ему людях, и полностью позабыл об Элен Монтейт. - Просто у него не было оснований! - махнул рукой шериф. - Он зарегистрировался с ней в Мексике и намеревался вторично пройти через брачную церемонию в Сан-Молинасе. Дожидался только той минуты, когда Элен Вейткинс добьется развода. Естественно, он не думал о смерти. Мейсон покачал головой. - Фраймонт Сейбин был настоящим бизнесменом, такое легкомыслие не характерно для него. Достаточно взглянуть, как предусмотрителен он был в завещании, как умно и точно все оговорено. А вот про Элен Монтейт он не упомянул. - Я и не хотела этого, - сердито сказала Элен. - У меня имеются свои средства. Мейсон, не слушая ее, вскочил с места и принялся расхаживать по кабинету. Было видно, что он что-то обдумывает. Наконец он повернулся к шерифу Барнесу. - Мне в голову пришла одна идея, но я не вполне уверен, что прав. - Потом он распорядился: - Делла, наполни машину бензином, заправься полностью и возьми еще канистру про запас. Подгони ее к подъезду. Мы сейчас совершим небольшую прогулку. - Мейсон снова посмотрев на шерифа Барнеса и попросил: - Шериф, в порядке личной услуги постарайтесь поскорее покончить со всеми формальностями. Мне необходимо увезти отсюда Элен. - Вы считаете, что ей грозит опасность? - удивился шериф. - Скажите, Элен, вы поможете мне в одном деле? - спросил Мейсон. - Что вы имеете в виду, мистер Мейсон? - Понимаете, я хочу, чтобы вы сделали такое, что потребует большого нервного напряжения. Мне очень не хочется заставлять вас переживать все сначала, но это необходимо. Один момент нужно выяснить немедленно. - Что именно? - спросила она. - Мне кажется, я понял, почему был подменен попугай. И если я прав, то в деле есть нечто до того важное, что... Как вы считаете, мисс Монтейт, вы выдержите поездку до Санта-Дель-Барры? Я хочу, чтобы вы мне показали тот отель и номер, где остановились тогда с вашим мужем. - Могу, конечно, только не пойму, зачем вам это надо? Мейсон посмотрел на шерифа Барнеса и покачал головой. - Я тут как-то высказался, что люди частенько попадают под гипнотическое влияние косвенных улик. Стоит человеку во что-то уверовать, и он все остальное интерпретирует в свете своей гипотезы. Опасная привычка. Боюсь, что я тоже оказался не безгрешным. Я был до того занят тем, что старался показать, где расставлены ловушки, что и сам угодил в одну из них, даже не заметив. - Пока я ничего не понимаю, - вздохнул шериф Барнес. - Но задерживать мисс Монтейт я не собираюсь. А вот и надзирательница. Проверьте сохранность своих вещей, мисс Монтейт. Особенно, содержимое своей сумочки. Распишитесь на обороте конверта, если все в порядке. Когда с формальностями закончили, в кабинет вошла Делла. - Все готово, шеф, - сообщила она. Мейсон пожал руку шерифу Барнесу. - Возможно, я вам позвоню попозже, - сказал он. - Благодарю вас. Мейсон взял под руку Деллу Стрит и Элен Монтейт и вывел их на теплый вечерний воздух. Они сели в машину и молча ехали по прямой, как стрела, дороге, пока перед ними не засверкали огни Санта-Дель-Барры. Только тут Мейсон обратился к Элен Монтейт: - Расскажите, как проехать к гостинице, где вы тогда останавливались. - Не подумайте, что это что-то потрясающее, - сказала она. - Недорогой отель и... - Все понятно, - улыбнулся Мейсон. - Объясните только, куда надо ехать. - Прямо по этой улице, потом я скажу, где повернуть. Они проехали четыре квартала. Элен узнала приметное здание с башенкой на углу и велела сворачивать направо. Гостиница находилась у большой площади, через два квартала от поворота. - Вы помните номер комнаты? - спросил Мейсон. - Да, номер двадцать девять. Мейсон обратился к Делле Стрит: - Я хочу подняться в эту комнату, Делла. Узнай у портье, занята ли она. Если да, то кем. Делла быстрым шагом направилась в вестибюль. Мейсон запер машину, взял Элен Монтейт под руку и вошел вместе с ней в подъезд. Делла шла от конторки им навстречу, глаза у нее были круглые от изумления: - Шеф, знаешь... - Одну минутку, - предупредил он, сдвинув брови. Они поднялись по скрипучим ступеням на второй этаж, прошли в конец длинного коридора, на полу которого вместо ковра была расстелена довольно потертая ковровая дорожка, совершенно не заглушавшая их шагов. - Вот эта дверь, - сказала Элен Монтейт. - Я знаю, - кивнул Мейсон. - Комната занята, да, Делла? Она молча кивнула. По ее напряженному взгляду Мейсон понял, что именно ей хотелось сказать в ответ. Едва Мейсон постучал, как внутри послышались шаги, кто-то шел к двери. Мейсон повернулся к мисс Монтейт. - Вы должны подготовиться к потрясению, мне не хотелось говорить заранее, я боялся допустить ошибку, но... Дверь отворилась. На пороге стоял высокий человек, глядя на ник добрыми серыми глазами, привыкшими безбоязненно смотреть на жизнь. Элен Монтейт испуганно вскрикнула и отпрянула назад, натолкнувшись при этом на Мейсона, стоявшего за ней. Тот взял ее за плечи. - Успокойтесь, все хорошо, - улыбнулся адвокат. - Джордж! - прошептала она дрожащим голосом. - Джордж?! Протянув вперед руки, она робко дотронулась до него, как будто боялась, что перед ней не человек из плоти и крови, а его дух, который тут же растает. - Элен, дорогая, что ты, маленькая? - спросил мужчина. - Почему ты так странно смотришь на меня? Что случилось? Она уже рыдала, уткнувшись ему в грудь, а он растерянно и ничего не понимая, гладил ее по голове и уговаривал, как маленького ребенка: - Все хорошо, моя милая. Я сегодня тебе написал. Мне удалось найти то, что я искал. 14 Джордж Вэйллман занимал маленький номер третьеразрядной гостиницы и они с трудом разместились в нем. Джордж Вэйллман тихим голосом, удивительно подходящим к его спокойной, располагающей к себе внешности: - Да, я поменял имя, когда Фраймонт пошел в гору. Люди всегда нас путали. А тут еще его имя стало синонимом мультимиллионера. Мне это не нравилось. Меня принимали за него и все такое... Вэйллман было девичьим именем нашей матери, мое второе имя Джордж. Вот я и назвался Джорджем Вэйллманом. Фраймонт считал меня ненормальным. Но когда он приехал ко мне в Канзас и мы поговорили по душам, он понял, что действительно смешно и глупо поклоняться всю жизнь золотому тельцу, отказывая себе в радостях, которые дарит жизнь. Фраймонт давно добился всего, что дают деньги, как хорошего, так и плохого. Впрочем, не стану распространяться об этом. Скажу одно - постепенно мы сблизились. Мы частенько вместе путешествовали, я много раз гостил у него в охотничьем домике. Но Фраймонту приходилось это держать в тайне от родных, которые и без того стали излишне подозрительны к его эксцентричности. Вскоре после того как мы поженились, я и Элен, Фраймонт приехал ко мне в Сан-Молинас. - Он знал о вашей женитьбе? - прервал его Мейсон. - Конечно, он сам дал мне ключи от домика и предложил пожить там с Элен. Он сказал, что дом будет всегда к нашим услугам. - Понятно, - улыбнулся Мейсон. - Прошу прощения, продолжайте. - Фраймонт приехал показать мне попугая. Тот оставался у него дома и за непродолжительный срок научился говорить про Элен, которая застрелила его из револьвера. Я прилично разбираюсь в попугаях. Казанову как раз я подарил ему. Я знал, что Казанова не стал бы ничего говорить, если бы его кто-нибудь специально не научил. Тогда я предположил, что жизни Фраймонта угрожает опасность. Он отнесся к моим словам скептически, но все же мне удалось убедить его поостеречься. Казанову я оставил у себя, надеясь со временем разобраться, кто научил его этим словам. А Фраймонту приобрел точно такого же попугая. - Так, - усмехнулся Мейсон, - теперь все ясно. - По моей просьбе Элен принесла револьвер для Фраймонта из коллекции при библиотеке, чтобы я был спокоен, что он все же не безоружен. Мы с Элен провели пару дней в домике, потом я приехал сюда. Мне хотелось найти удобное помещение, где я мог бы открыть бакалейный магазин. Газет я вообще не читаю, они меня раздражают своей претенциозностью. Я не знал и не догадывался, чем кончилась вся эта история для брата. - Знаете ли вы, что по завещанию брата вы имеете право на половину его состояния? - спросил Мейсон. Джордж Вэйллман на минуту задумался, потом нежно нагнулся и взглянул на Элен. - У меня теперь есть хозяюшка. Ей и решать, как мы распорядимся деньгами. Ведь и богатые люди могут быть счастливыми. Что скажешь, дорогая? Элен засмеялась, весело и беззаботно: - Как хочешь. Более счастливой я уже быть не могу. По дороге в Сан-Молинас Делла задумчиво сказала: - Наверно, чудесно быть такими счастливыми? Мейсон включил радио. - Хорошо бы поймать какой-нибудь вальс или романс. Но вместо музыки они услышали конец сообщения: "...Перри Мейсон, известный адвокат по уголовным делам. Когда шерифа Барнеса спросили, он сказал, что им просто повезло, что Ричард Вейд направился в эту хижину. Сержант же Холкомб, возглавляющий поисковую партию, сообщил, что он был уверен, что преступник будет обнаружен именно там. После яростной борьбы..." Мейсон выключил радио. - С меня довольно полиции, убийств и вещественных доказательств, Делла, - сказал он. - Я проникся философией Джорджа Вэйллмана и теперь понимаю ее... Можно устроить себе маленький отпуск. Я давно не был так доволен, как сейчас. Главное, все кончилось быстро и... безболезненно. Пора проявить заботу и о себе, Делла. - Да, - согласилась она. - Посмотри как хорошо за окном, шеф. Как лунный свет заливает все вокруг. Боже, как только люди могут жить без такой благодати. Он рассмеялся. - Разреши думать только о лунном свете, Делла! Она на мгновение прикоснулась своей рукой к его пальцам, уверенно державшим руль. - Разрешаю! - сказала она.