Он специалист, он может установить истину. - Да, - согласился с Мейсоном судья Китли. - Где этот свидетель? Прошу его выполнить просьбу господина адвоката! Джордж Малден вышел из зала суда, держа небольшую коробочку с составом для снятия отпечатков. Вероника Дейл протянула ему свою руку. Ее лицо ничего не выражало. Или, скорее, было на нем навсегда заданное выражение восковой куклы - выражение детской невинности. Малден положил только что снятые отпечатки на стол прокурора и открыл альбом с отпечатками, снятыми в доме, где произошло убийство. После некоторого молчания Гамильтон Бергер откашлялся, встал и сказал: - Ваша Честь... они совпадают. - Теперь, мисс Дейл, - сказал Мейсон, - вы должны ответить Суду, что вы делали в доме, где было совершено убийство. Только что мы установили тот факт, что вы находились там примерно в то время, когда совершилось преступление. - Говорите в микрофон, мисс Дейл, - предупредил судья Китли. - Я была там лишь несколько минут, - заявила Вероника, полностью владея собой. - Кто пригласил вас туда? - Мистер Фэррел. - Это уже лучше. А теперь скажите, как вы встретили мистера Фэррела? - Я... я зарабатывала этим на жизнь, когда ездила на попутках. - То есть? - Я выходила на дорогу и просила подбросить меня. Я выбирала немолодых мужчин в хороших автомобилях. Я рассказывала им, как мне плохо дома, говорила, что я хочу попытать счастья. Говорила всегда, что мне восемнадцать лет. - И что же? - Обычно это были добрые вежливые люди. Я выбирала дорогие машины. Они спрашивали, сколько у меня денег. Я отвечала, что у меня всего лишь несколько центов. Они почти всегда давали мне денег. Чаще всего не меньше пяти долларов, иногда до пятидесяти. - Теперь понятно. Но что вы можете сказать о вашей поездке с мистером Фэррелом? - Я ехала с одним очень приятным джентльменом, он дал мне десять долларов, и я поняла, что это все. Я рассказала ему, что выйду у станции техобслуживания, надо, мол, привести себя в порядок перед тем как появиться в городе. Он не хотел отпускать меня, но я настаивала. - Вы ехали по направлению к городу? - Да. - Так, дальше? - Когда я сошла на станции техобслуживания, к ней подъехал мистер Фэррел. Он ехал в другую сторону из города, понимаете, но для меня это было неважно, я просто хотела познакомиться с ним. - Поэтому вы, если можно так выразиться, привлекли его внимание? - Да, я приняла вид несчастной, обиженной, растерянной девушки. - И что? - Мистер Фэррел спросил, не надо ли меня подвезти. Спросил, куда я направляюсь. - И что дальше? - Я поехала с ним. Сев к нему в машину, я увидела, что она загружена для дальней поездки. Я разговорилась с ним, рассказала мистеру Фэррелу о своих затруднениях. - Он предложил вам деньги? - Я надеялась, что он предложит деньги. Он сказал, что должен заехать в свой загородный дом, ему там надо кое с кем встретиться, а потом он собирается вернуться ненадолго в город, и, если я поеду с ним, он найдет мне место, где переночевать, жилье и работу. - Что было затем? - Я подъехала вместе с ним к дому. Он говорил, что с ним я в полной безопасности и мне не о чем волноваться. Он остановил машину и спросил, не хочу ли я зайти в дом. Я согласилась, потону что в машине было холодно. Я вышла, обошла автомобиль и, как всегда, записала номер. Я сказала, что мне нужно кое-что в сумочке, раскрыла ее, вытащила блокнот и записала. Потом вместе с ним я вошла в дом. - И что затем? - Он зажег керосиновую лампу, потом затопил дровами печку. Он извинился за беспорядок, сказал, что этот дом служит ему убежищем, тем более что работа у него такая засекреченная, что и спрашивать его не стоит. Потом он вдруг как-то смутился и начал говорить, что когда к нему приедут гости, то мне лучше не показываться, потому что ему не хочется, чтобы начались толки и пересуды. - Что было после этого? - Потом к дому подъехала машина. Мистер Фэррел сказал: "Вот и мои гости. Не подождете ли на кухне? Там довольно уютно. Я не задержусь, потом сразу же поедем в город, а там будет и крыша над головой и работа". - И что вы сделали? - Пошла на кухню. Мистер Фэррел выглянул из окна, посмотрел на машину, потом вдруг побледнел и выскочил следом за мной на кухню. - Продолжайте. - Он сказал: "Боже, это же моя жена. Я и не думал, что ей известно это место. Спрячьтесь куда-нибудь. Уходите через черный ход, лишь бы она вас не увидела. Быстрее!" - И что было потом? - Я не знала, что делать, Он открыл заднюю дверь и почти вытолкнул меня. - И что вы тогда сделали? - Я побежала. Дом был между мною и автомобилем, было темно, я спотыкалась, запиналась обо что-то, потом я наконец взяла себя в руки, немного успокоилась и пошла шагом. И тут я вспомнила о моем саквояже. Обычно я ношу его с собой, но тогда оставила его в машине мистера Фэррела. Я испугалась, что жена мистера Фэррела может увидеть его там. - Вы боялись, что это причинит неприятности мистеру Фэррелу? - спросил Мейсон. - Я боялась, что это причинит неприятности мне. У меня там были все мои вещи. Я научилась так все укладывать, что все умещалось в небольшом саквояже. - И что же вы предприняли? - Подождала немного и, когда она вошла в дом, вернулась к машине мистера Фэррела, спокойно открыла дверь и взяла свой багаж. Он лежал поверх всякого походного снаряжения. - Понятно. Вы взяли саквояж. Что было потом? - Потом я пошла прочь от дома. Я вовсе не хотела вмешиваться в семейные распри и тем более фигурировать в деле о разводе. - В каком направлении вы шли? - Этого я сама не помню, - вымученно улыбнулась она. - Я шла по каким-то тропкам, потом наткнулась на ограду из железной проволоки. Я сумела подлезть под ней, потом, помню, продиралась сквозь какие-то заросли, мне почудилось даже, что я совсем заблудилась. - И что же? - Я испугалась. Кажется, я куда-то бежала, не помню куда, совершенно выдохлась, потом наконец взяла себя в руки, мне надо было разобраться в обстановке. Я решила, что, когда по шоссе пойдет машина, я услышу ее звук и выйду на дорогу. - Я вы услышали звук машины? - Да, я ждала, наверное, минут пять, потом услышала, как по шоссе идет машина. Мне показалось, что звук доносится совсем не оттуда, где должна быть дорога. Я думала, что шоссе где-то передо мной, а шум доносился слева и сзади. Но, судя по звуку, машина ехала именно по шоссе, и я пошла в этом направления. - И что потом? - Я поняла, что до этого где-то сбилась с пути, поэтому стала идти более осторожно и снова попала в заросли кустарника. Предыдущей ночью прошел дождь, и земля была влажной, вязкой. Не хотелось месить грязь, поэтому я решила искать места повыше. Каждый раз, когда по шоссе проходила машина, я проверяла по звуку, правильно ли иду. Наконец я приблизилась к шоссе и тут сообразила, что, наверное, вся перепачкалась. Я выбралась на возвышение, где поменьше грязи, сняла юбку, достала из саквояжа щетку и очистила одежду, как сумела, потом другой щеткой вычистила туфли. Чулки были в ужасном состоянии, я достала из саквояжа другую пару и в темноте сменила их. Потом привела в порядок лицо, подкрасила губы и решила, что вид у меня стал достаточно презентабельный. - Что потом? - Потом очень осторожно, так, чтобы не порвать чулки и не испачкаться, я вышла на шоссе и остановилась там. Я сидела там лишь несколько минут, когда где-то неподалеку завелся двигатель. Я сначала подумала, что какой-то фермер отъезжает от дома. Я совсем не предполагала, что нахожусь так близко от дома, где остался мистер Фэррел. Должно быть, я сделала большой крюк. Теперь я понимаю, что это мистер Эдисон заводит автомобиль рядом с домом Фэррела, но тогда это мне и в голову не пришло. - А что там с хлопками-выстрелами? - Честно говоря, когда я услышала их, подумала, что это двигатель грузовика или выхлопная труба. - Когда вы услышали их? - Ну, не знаю, наверное, минут за десять до того, как вышла на шоссе. - Вы говорите - до того, как вышли на шоссе? - Да, так. - Примерно минут за десять? - Пожалуй. - До этого вы говорили несколько иное. - Да. Я пыталась оградить себя насколько могла. Хотела обеспечить себе полное алиби. Конечно же я вовсе не хотела, чтобы кто-то мог подумать, что я могла быть близко к дому, когда прозвучали выстрелы, поэтому я немного сдвинула события во времени. - Совсем немного? - Да, конечно... пожалуй. - Вы не знаете, сколько времени машина мистера Эдисона была у мистера Фэррела до того, как вы услышали, как ее заводят? - Не знаю. - А когда вы услышали, как она переезжает через деревянный мостик, как она взбирается по нему на шоссе, вы подумали, что она едет совсем от другого дома? - Мистер Мейсон, честное слово, я не лгу. Я думала, что ушла от дома мистера Фэррела не меньше, чем за милю. - По сути дела, - сказал Мейсон, - в течение всего этого эпизода вы полностью и целиком думали лишь о себе. Не так ли? - Конечно. Как же иначе? И о чем же еще мне было думать? - А рассказ о гнусном типе в "линкольне" вы полностью выдумали? - Да. - Что ж, вы ведь записали номера всех машин, на которых ехали в тот день? Если это так, то мы можем связаться с водителями и все проверить. - Да, - согласилась она, - разумеется. Они, наверное, запомнили меня. - Сколько же вы заработали в тот день? - Около восьмидесяти долларов. - Это ваш обычный дневной заработок? - Примерно. - У меня больше нет вопросов, - сказал Мейсон. - У меня тоже, - заявил Гамильтон Бергер. - В таком случае, - заявил судья Китли, - Суд прерывает слушание дела до десяти утра завтрашнего дня. За это время мне хотелось бы проверить правдивость показаний этой молодой женщины. Я полагаю, что окружная прокуратура и полиция проведут дополнительные расследования с целью установления действительного хода событий. Я считаю, что свидетельница, несомненно, виновна в даче ложных показаний. - Да, Ваша Честь - вынужден был согласиться удрученный Гамильтон Бергер. - Заседание Суда закончилось, - объявил судья Китли. Делла Стрит взяла Мейсона под руку: - Ну, шеф, это было превосходно. Просто чудесно. - Отлично, Перри, молодец, - протиснулся к ним Пол Дрейк. - Да, удачное начало, - согласился Мейсон. - И все благодаря тому, что у меня был козырь - рассказ ее матери. Именно поэтому я смог задавать вопросы, которые выглядели вполне обычными, невинными, но на которые она не знала как ответить. Если бы я сразу начал с главного, тогда все, включая судью, не дали бы мне выяснить правду. - Что теперь собираешься делать, Перри? - Как раз теперь-то, Пол, мы и приступим к работе. Начнем с того, что ты возьмешь список всех номеров машин из записной книжки Вероники. Твои люди должны найти всех владельцев этих машин и выяснять, кто из них подвергался шантажу со стороны Эрика Хэнсела. 18 Заложив большие пальцы в проймы жилета, Мейсон расхаживал по своему кабинету. Дрейк развалился в черном кожаном кресле для посетителей в своей излюбленной позе - оперся спиной об один подлокотник и свесив ноги через другой. Делла сидела за своим столом. - Во всем этом деле полно странностей и неувязок, - сказал Мейсон. - Посмотрите, что получается - кто-то с улицы стреляет через окно в Эдгара Фэррела, убивает его первой же пулей, потом уходит, разряжает оружие, стреляя в воздух, потом вынимает из барабана гильзы и выбрасывает револьвер. Полная бессмыслица! - Почему? - отозвался Дрейк. - Ведь он уже убил Фэррела. - А откуда убийце это знать? - Он хорошенько прицелился, выстрелил в голову и увидел, как тот упал. - Нет, Пол, не получается. Нужно быть невероятно метким стрелком, чтобы, стреляя с улицы через окно, быть абсолютно уверенным, что сразил противника насмерть, попав ему в голову. А потом надо было еще войти в дом, подняться наверх и потушить лампу, выйти из дома и уехать. Нет, убийца бы так не сделал. - Но почему? - Потому что, выстрелив в Эдгара Фэррела, он, входя в дом, должен держать револьвер наготове на тот случай, если Фэррел вдруг еще жив и может оказать сопротивление. - А почему ты думаешь, что было иначе? - Да потому, что согласно свидетельским показаниям вся обойма была расстреляна в течение нескольких секунд после первого выстрела. - Но, если стрелял действительно мастер, то и одним выстрелом... - начал Дрейк. - И этим мастером мог быть только Джон Эдисон. Так? - спросил Мейсон. - Да, - смутясь, ответил Дрейк. - Ерунда какая-то... А может быть, он и в самом деле виновен? Несколько секунд Мейсон молча продолжал вышагивать из угла в угол. Потом остановился и твердо сказал: - Мы с самого начала совершили грубейшую, непростительную ошибку. - Какую же, шеф? - удивилась Делла Стрит. - Мы начали смотреть на дело с точки зрения обвинения. Обвинение пытается воссоздать весь ход преступления, и мы идем по тому же пути. Вот в чем дело, Делла. Дайте-ка еще разок взглянуть на те фотографии, которые были представлены Суду. Делла Стрит достала фотографии и протянула ему. - А теперь, Делла, сходи в библиотеку и принеси мне "Расследование убийств" Снайдера Ле Мойна, "Судебную медицину" и "Токсикологию" Гонзалеса, Вэнса и Хелперна и "Современную методику расследования преступлений" Зодермана и О'Коннела. Через минуту указанные книги лежали на столе Мейсона, и он начал молча листать их, время от времени барабаня пальцем по крышке стола. - Я так и думал, - наконец сказал он после долгих минут молчания. - Что? - спросил Дрейк. - Да то пулевое отверстие в стекле! Именно с него и надо было начинать. То есть с самого начала, а не с того места, которое нам подсовывают полиция и прокуратура. - То есть? - не понял Дрейк. - С чего мы взяли, что стреляли оттуда, где нашли следы автомобиля, и что именно этот выстрел оборвал жизнь Эдгара Фэррела? - Как это с чего? - удивился Дрейк. - Все на это указывает. Если от уровня головы убитого через отверстие в стекле провести прямую, то она безошибочно упрется в то место, где стоял стрелявший. - Правильно, Пол, именно так считает полиция. Но это еще не доказательство. - Почему же нет? - А вот почему. Вот здесь у Зодермана и О'Коннела на двести семнадцатой страниц дана диаграмма образования пулевого отверстия в стекле с указанием направления полета пули. Помнишь, я спросил тогда на Суде, помечено ли, какая сторона на стекле была наружная, какая нет. Мне ответили, что таких пометок не сделано, но это и не важно. А это важно, это имеет решающее значение. Вот по этой фотографии, сделанной из комнаты, можно узнать, какая же сторона стекла была наружной, а какая внутренней. Это можно легко сделать по трещинам на стекле - если стороны поменять местами, поменяется и направление трещин. Понятно? Дрейк молча кивнул. - Ну, а теперь, - продолжал Мейсон, - сравни рисунок трещин на фотографиях отверстия с диаграммой, приведенной Зодерманом и О'Коннелом. Из сравнения четко видно, что пуля, оставившая дырку в стекле, летела из комнаты. Выстрел был сделан в комнате, пуля пробила стекло и попала куда-то, где стоял автомобиль. - Дай-ка взглянуть, - поднялся со своего места Дрейк. После внимательного изучения снимков и диаграммы, Дрейк протяжно присвистнул. Делла Стрит, также склонившаяся над столом Мейсона, сказала: - Все ясно, как божий день. Стрелять могли лишь изнутри. Ты полностью доказал это, шеф. Мейсон взглянул на своих друзей, медленно поднялся из-за стола и вновь начал вышагать из угла в угол. - Итак, мы установили, что стекло было прострелено со стороны комнаты, - сказал он. - Если мы теперь предположим, что это стрелял Фэррел, то вновь получается ерунда. - Почему же ерунда? - спросил Дрейк. - Фэррел был в комнате, выглянул в окно и увидел, что рядом с автомобилем стоит человек, которого он смертельно боятся. Он выстрелил в него. - Нет, Пол. Посмотри, обвинение утверждает, что Фэррел стоял в освещенной комнате, держа лампу. Его было отлично видно, и поэтому убийца решил спустить курок. Снаружи убийца мог видеть, что делается в доме, но из дома не было видно, что делается на улице. Для того чтобы отверстие в окне осталось после выстрела Фэррела, нужно, чтобы он видел, что происходит за окном, а для этого он должен был погасить лампу. - Что ж, - сказал Дрейк, - выходит, что он сам погасил лампу. - И что же дальше? - Дальше он увидел человека за окном и выстрелил в него. - А потом этот человек вошел в дом и убил Эдгара Фэррела из револьвера самого Фэррела, а вслед за этим через несколько секунд расстрелял всю обойму. Так получается? - Ну... не знаю, - смутился Дрейк. - Ответ должен быть! - воскликнул Мейсон. - И мне необходимо знать его до того, как завтра откроется заседание Суда. 19 Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк с трудом пробивались сквозь толпу, заполнившую здание суда. Репортеры, окружившие их, просили прокомментировать ход дела, но Мейсон, улыбаясь, упрямо твердил: - Подождите, господа, подождите до Суда. Один из журналистов, протиснувшись к Мейсону, низким голосом спросил: - Вы знаете новость, мистер Мейсон? Гамильтон Бергер собирается просить об отсрочке слушания дела. - Благодарю, - отозвался Мейсон. - Ты согласишься дать им отсрочку, Перри? - спросил Дрейк. - Этого я не могу сделать, Пол. Я схватил зверя за хвост, и мне не хочется выпускать его. В зале все рассаживались по своим местам. Гамильтон Бергер подошел к столу адвоката и спросил: - Мистер Мейсон, вы не против того, чтобы устроить перерыв в слушании? - Категорически против, - твердо ответил Мейсон. Бергер явно не ожидал столь решительного ответа, он помялся немного и сказал: - Что ж... Пожалуй, Суд все же может решить, что требуется более тщательное расследование. В зал вошел судья Китли. Все встали. Бейлиф объявил заседание открытым, и помощник шерифа ввел в зал суда подсудимого Джона Эдисона. Гамильтон Бергер сразу же обратился к судье: - Ваша Честь, обвинение желает быть предельно объективным, чтобы быть максимально справедливым. Я полагаю, что было бы непростительно с моей стороны не привлечь внимание Суда к тому факту, что для полиции и обвинения необходимо произвести переоценку известных фактов и свидетельских показаний. Этого требует справедливость по отношению к обвиняемому. - Вы просите отсрочки? - спросил судья Китли. - Да, Ваша Честь. - Надолго? - По меньшей мере на неделю. Судья Китли взглянул на Мейсона. - Ваша Честь, защита против, - сказал, улыбнувшись, Мейсон. - Время слушания, в том числе время дачи показаний со стороны обвиняемого, было заранее установлено. Если у господина окружного прокурора есть достаточно оснований для предъявления обвинений и содержания обвиняемого под стражей, то уже никакие новые обстоятельства не могут изменить этого. Если же свидетельства подрывают позиции обвинения, то тогда обвиняемый должен быть оправдан. Я хочу привлечь внимание Суда к тому разделу процессуального кодекса, где говорится, что отсрочка должна быть обстоятельнейшим образом мотивирована и не может превышать двух дней на каждое заседание Суда и шести дней в сумме, если только с этим не согласится защита. Однако, если мне будет предоставлена возможность вновь допросить одного или двух свидетелей обвинения, защита не будет возражать против недельной отсрочки. - Что же, - согласился судья Китли, - это справедливое условие. Кого же вы хотели допросить? - Для начала, - сказал Мейсон, - свидетеля Эрика Хэнсела, Ваша Честь. - Кого? Меня? - удивился Хэнсел. - Да, вас, - подтвердил Мейсон. Хэнсел медленно прошел к свидетельскому креслу. - Мистер Хэнсел, попрошу вас подробно рассказать Суду о методах шантажа, которые вы применяли. Я имею в виду тот факт, что у вас была помощница, выдававшая себя в рассматриваемом случае за мать Вероники Дейл, женщина, которая помогала вам заниматься вымогательством. - Чушь! - запротестовал Хэнсел. - Женщина, которая выдавала себя за Лауру Мэй Дейл - глупые выдумки. - Мистер Хэнсел, предварительная проверка списка номеров машин, занесенных в записную книжку Вероники Дейл, показала, что владельцы этих машин не только подвозили Веронику, но и давали ей деньги. - А я-то тут при чем? - огрызнулся Хэнсел. - Чем я виноват в том, что старые козлы испытывали нежные чувства и ради этой девчонки раскрывали бумажники? - В определенных случаях Вероника могла поставить владельцев этих машин в неловкое положение. Некоторые из них подвергались шантажу и платили деньги человеку, описание которого соответствует внешности Эрика Хэнсела. Что вы на это скажете? - Ваша Честь! - вскочил с места Гамильтон Бергер. - Я протестую! Это недозволенный прием... Допрос свидетеля должен происходить... - Протест отклонен, - оборвал его судья Китли. - Должен заметить, что от обвинений в этих актах шантажа свидетель уже не уйдет. На сей раз прокуратура не сможет дать ему никаких гарантий. Суд считает необходимым привлечь свидетеля к ответственности. Мистер Хэнсел, отвечайте на вопрос. Хэнсел заерзал за стойкой. - Мне нужно посоветоваться с адвокатом, - сказал он. - Отвечайте на вопрос. - Нет, не буду. - На каком основании вы отказываетесь отвечать? - спросил судья Китли. - На том основании, что показания нанесут мне ущерб. - Как вам нравится этот ответ? - с сарказмом спросил судья Китли Гамильтона Бергера. - При ведении этого дела вы, господин окружной прокурор, в некоторых случаях проявляли невероятные усилия. Хотелось бы верить, что вы дадите указания полиции с равным усердием расследовать дело о шантаже. - Да, Ваша Честь, - послушно сказал Гамильтон Бергер. - Мистер Хэнсел, вы работали совместно с Вероникой Дейл? - спросил Мейсон. - Я отказываюсь отвечать. - Вероника позволила себя арестовать по обвинению в бродяжничестве именно ради того, чтобы адвокат мистера Эдисона вынужден был спасать ее, и тогда появлялась возможность шантажировать мистера Эдисона? - Я отказываюсь отвечать на вопросы. На том основании, что ответы могут быть использованы против меня. - В разборе этого дела прокуратура гарантировала вам неприкосновенность. Любое ваше показание по этому делу не может быть вам инкриминировано, но никто не гарантирует вам неприкосновенности по актам шантажа помимо случая с Эдисоном, и тут требовать вам нечего. Никто ваших требований не удовлетворит. Но если вы проявите добрую волю, то это может быть учтено в будущем. Я советовал бы вам отвечать на вопросы, - объяснил ему ситуацию Мейсон. - Что ж, так оно и было. - А потом вы подключили женщину, которая выдала себя за мать Вероники? - Нет, мистер Мейсон, мне ничего не известно о женщине, которая выдавала себя за мать Вероники. В этом деле двух вполне достаточно, мы с Вероникой вполне управлялись. Никакого помощника нам... Простите... я, кажется... Наверное, я сказал лишнее. - Возможно, что и лишнее, - сухо заметил Мейсон. На мгновение в зале воцарилась полная тишина. Хэнсел не знал, что говорить. После некоторого раздумья Мейсон заявил: - Что же, у меня больше нет вопросов. Ваша Честь, защита согласна на недельный перерыв, предложенный обвинением. Судья Китли взглянул на Гамильтона Бергера. - У вас есть вопросы к свидетелю? - Нет, Ваша Честь, - ответил прокурор. - В таком случае следующее заседание Суда состоится через неделю, - объявил судья и ударом молотка оповестил об окончании заседания. Мейсон в сопровождении Пола Дрейка и Деллы Стрит вышел из зала суда. - Перри, ты заставил Хэнсела призадуматься, - усмехнулся Дрейк. Мейсон молча кивнул. - Думаешь, это он убил? - спросил Дрейк. - Вряд ли, - ответил Мейсон. - С моей стороны это был отвлекающий маневр. Я не хотел, чтобы прокурор знал, что у меня на уме. - А что у тебя на уме? - Мы поговорим об этом позже. Сидя за рулем машины и направляясь к здания, где располагались их с Мейсоном конторы, Дрейк говорил: - Благодаря тебе, Перри, Гамильтон Бергер может сойти с ума. Он пришел с железными доказательствами, думал, что подтвердить их будет проще простого, и вдруг все рассыпалось прямо на глазах, и он уже не знает, что делать. Вряд ли он сможет вскорости найти, кого еще можно обвинить в убийстве Фэррела. Он теперь не знает, на кого и подумать. - Мне кажется, Пол, я знаю, на кого подумать, - сказал Мейсон. - На кого? - Взгляни на факты, Фэррел купил дом. Для чего? Вот вопрос. - Чтобы свить любовное гнездышко, - ответил Дрейк. - Вспомни эту рыженькую продавщицу авторучек. - Подожди с продавщицей. Из-за нее можно упустить более важные детали. - Какие например? - Фэррел отбыл в отпуск. Своему компаньону он заявил, что едет на север ловить форель, а этой рыженькой продавщице сказал, что собирается заняться бизнесом и хочет собрать совещание своих сторонников в загородном доме... - Так, - согласился Дрейк. - И что из этого? - Но некоторые обстоятельства значительно усложнили дело, и лишь теперь я начинаю в этом разбираться. - В чем? - В ночь, когда произошло убийство, там оказалась Лоррейн Фэррел. Она, должно быть, вошла в дом, обнаружила следы пребывания в ней Вероники Дейл и поссорилась с мужем. - А ее отпечатки пальцев? - Полиция нашла их предостаточно, так же как и отпечатки Эдисона. Как-никак они вместе вошли в дом, когда был обнаружен труп... - Я как-то упустил это, - сказал Дрейк. - Естественно, полиция не в состоянии определить, когда отпечатки были оставлены - в день, когда был обнаружен труп, или в день убийства. Дрейк кивнул, не отрывая глаз от дороги. - А теперь еще одна интересная деталь. В квартире Деллы Стрит мы нашли шесть стреляных гильз от оружия, которым был убит Эдгар Фэррел. По какой-то причине убийца убрал их с места преступления. Я сначала подумал, что это провокация полиции, но это оказалось вовсе не так. Патроны подбросила не полиция. - А кто? - Подозрение падает только на двоих. В квартире была Вероника Дейл, и туда же заходила Лоррейн Фэррел. Надо сказать, что у Вероники было больше возможностей незаметно оставить их. - Значит, кто-то из них, - сказал Дрейк. - Скорее всего, миссис Фэррел. - Миссис Фэррел, - продолжал Мейсон, - сначала заявила, что жаждет повидаться со мной, но потом вдруг изменила намерение. Я думаю, что, может быть, она хотела признаться мне, что была в доме, когда произошло убийство, но потом, видимо, передумала. Но все равно, это ее заявление, что она якобы видела машину своего мужа в городе после того, как тот уже уехал - чистейшая ерунда. Она знала, что он купил загородный дом. Она серьезно поссорилась с ним. Она просто хотела, чтобы Эдисон выследил ее мужа, узнал, что тот делает и сказал ей. Таким образом, Эдисон становился свидетелем в ее пользу. Это одна из причин, почему она не сказала ему, что была в том доме в ночь убийства. Другая состоит в том, что она слышала выстрелы. Вспомни, как это происходило по времени: она должна была встретить другую машину, когда отъезжала от дома. Тогда вполне логично предположить, что, увидев машину, она остановила свою, вышла и прислушалась, может быть, даже вернулась назад к дому. Все равно, в любом случае она хотела иметь Эдисона на своей стороне. Потому-то она позвонила ему и сказала, будто видела в городе автомобиль мужа. Вот так, Пол. Вдобавок ко всему сказанному Делла утверждает, что миссис Фэррел влюблена в Джона Эдисона. - Да, она влюблена в него, - подала голос Делла Стрит. - Я помню, какие у нее были глаза, когда она говорила о нем, какое выражение было на ее лице, ее интонации, когда она произносила его имя. - Что же, может быть, и так, - сказал Дрейк. - Все равно получается, что она и сама влипла, и Эдисона впутала. - Да, - согласился Мейсон. - Но что же за встреча намечалась в доме? - спросил Дрейк. - А ты не улавливаешь некоторой странности в том, что мистер Фэррел вообще решил отправиться на рыбалку? - Нет... Подожди, Перри... Кажется, понял. Рыбалка, вот оно что! Черт возьми! В это же время никто не ловит форель! - Никто! - подтвердил Мейсон. - Проклятье, как я сразу не догадался! - Более того, - продолжал Мейсон, - отпуск он взял на две недели. Через две недели он обязательно должен был вернуться. - Почему? - Чтобы участвовать в ежегодном собрании акционеров, - объяснила Дрейку Делла Стрит. Мейсон кивнул и продолжал: - Есть еще один интересный факт. Я звонил в универмаг и пытался связаться с заведующей отделом кадров Миртел К. Нортран, она же казначей компании. И что же? Я узнал, что она тоже отправилась в отпуск. - Вот так дела! - ахнул Дрейк. - Фэррел и Эдисон ненавидели друг друга. У каждого из них была равная доля акций. Часть акций была распределена среди преданных служащих. Эти служащие обычно держали нейтралитет, не поддерживая ни одну из сторон. Вообще политика управляющих сводилась к тому, чтобы отстранить их от дел корпорации. Директора справлялись с этой задачей, единственным человеком, помимо них, кто принимал участие в обсуждении дел, была Миртел Нортран. Друге акционеры просто получали свои дивиденды. - И что же из этого следует? - спросил Дрейк. - Не знаю. Я просто хочу привлечь твое внимание к этим фактам, - сказал Мейсон. - Среди всех этих людей есть один человек, который выдает себя не за того, кем является на самом деле. - Кто же это? - Женщина, которая приходила ко мне и называла себя матерью Вероники Дейл. - Кто же она, по-твоему, на самом деле? - Чтобы ответить на этот вопрос, Пол, нужно задуматься над тем, откуда она могла все знать. - Что _в_с_е_? - Она знала, что мать Вероники зовут Лаура Мэй Дейл, знала, что та содержит ресторанчик в городке неподалеку от Индианаполиса. Но точный возраст Вероники она не знала. Ей было известно, что Вероника получила работу в универмаге. Почему и откуда она знала все это, но ошиблась в возрасте Вероники? - Понятия не имею, - сказал Дрейк. - Со слов самой Вероники, - догадалась Делла Стрит. Мейсон утвердительно кивнул. Некоторое время он молчал, пытаясь связать изложенные факты. Молчание нарушила Делла Стрит: - Но зачем эта женщина со своей выдуманной историей приходила к тебе? Неужели она не понимала, что эта ложь все равно раскроется? Она должна была знать, что делает. - Да, это вопрос. А какой ответ можно предложить на него? - сказал Мейсон. - Не знаю. Может быть, она действительно связана с Эриком Хэнселом? - Задавая этот вопрос в Суде, - сказал Мейсон, - я внимательно следил за его лицом. По выражению лица Хэнсела узнаешь больше правды, чем по его словам. Когда я задал ему этот вопрос о фиктивной матери Вероники, он испугался. Но почему испугался? Что еще что-нибудь выплывет наружу? Прошлое-то у него богатое. - Одно ясно, - вступил в разговор Дрейк. - Хэнсел и Вероника работали вместе. Проверка списка номеров показала, что из сорока водителей практически все давали ей деньги, но двое из них, очутившись в щекотливом положении, подверглись шантажу и платили Хэнселу. - И чтобы добиться этого, Вероника постаралась, чтобы ее в ту ночь арестовали, - добавил Мейсон. - А потом явилась фиктивная мать, - продолжал Дрейк. - Ее появление - часть схемы шантажа. - Зачем она вообще была нужна им? - спросил Мейсон. - Ну как же, Перри! - усмехнулся Дрейк. - Им нужна была мамаша, которая выразила бы праведное негодование, говорила бы о конце доброго имени своей дочери и, наконец, потребовала бы денежную компенсацию. - Но в данном случае никакой необходимости в мамаше у них не было, - возразил Мейсон. - И до этого она ни в одном деле не появлялась. Вероника просто голосовала, а о ней проявляли отеческую заботу. Затем появлялся Хэнсел и грозил газетными сплетнями. По сути дела, эти люди вели себя по отношению к Веронике так, что никакого появления разгневанной мамаши просто не требовалось. Да и чем бы она могла помочь? Нет, Хэнсел прав, в этом деле вполне хватает двоих. - И что из этого, Перри? - То, что эта женщина пришла ко мне по своей воле, - ответил Мейсон. - А чтобы ответить на вопрос, зачем она приходила, нужно подумать о том, что она получила, - сказал Мейсон. - Разве она что-нибудь получила? - удивился Дрейк. - Она получила расписку, что заплатила мне сто пятьдесят долларов за все расходы, связанные с арестом Вероники Дейл. - Она выложила сто пятьдесят долларов? - Нет. Она выписала чек на эту сумму, как выяснилось, недействительный. То ли она пришла для того, чтобы получить расписку, то ли для этого и чего-то другого вместе. Заметь, Пол, что чек был на бланке, где следовало указать название банка. Такие чеки обычно используют крупные фирмы для удобства в обслуживании загородных или иностранных клиентов, у которых при себе вдруг не оказывается чековой книжки, а эта женщина вырвала чек из такой же книжки. - Постой, Перри, но для чего же она сделала это? Она же не думала, что ты просто коллекционируешь бланки или чеки и никогда не пускаешь их в ход? - Значит, она хотела, чтобы я получил этот чек. - Но зачем? - Ранее мы исходили из того, что она участница шантажа, и у нас ничего не вышло. Давайте попытаемся подойти к делу с другой стороны. Возможно, что она хотела дать мне оружие против шантажиста, чтобы я мог сказать Хэнселу: "Ошибаетесь, сударь, Эдисон не платил за нее. Платила ее мать. Вот чек - доказательство тому". Дрейк присвистнул. - Вот так, Пол. А теперь эти странные отпуска. Фэррел берет две недели перед самым собранием акционеров, чтобы с кем-то встретиться, и бросает важные дела. Миртел Нортран, казначей компании, берет такой же отпуск и в то же самое время. - Но ведь эта Нортран терпеть не может Фэррела и полностью верна Эдисону, - заметил Дрейк. Мейсон кивнул. - А Фэррел обещал этой рыженькой продавщице, что она займет место Миртел Нортран. Значит, он хотел убрать Нортран, - предположил Дрейк. - Или перевести ее на новую должность, - добавил Мейсон, - так, чтобы ее прежнее место стало вакантным. - И что же нам теперь делать, Перри? - после некоторой паузы спросил детектив. - Искать Миртел К. Нортран, - ответил Мейсон. - Когда мы ее найдем, Пол, я думаю многое прояснится. 20 Утреннее солнце освещало высокие белые здания жилых кварталов города. - Приехали, Пол, - сказал Мейсон, припарковывая машину. - Делла, твой блокнот наготове? Жаль, что у нас нет ключа, - сказал Мейсон, направляясь к двери. Дрейк с угрюмым видом извлек из кармана связку ключей и отмычек, заметив: - Мне все же больше нравятся обычные способы, Перри. - Ну, это ведь только дверь в подъезд. Мы этим не нарушаем неприкосновенности чьего-либо жилища, - ответил адвокат. Дрейк начал подбирать ключи. Третий подошел. - Какой номер? - спросил Дрейк, входя в коридор. - Третий этаж, номер триста двадцать один, - ответил Мейсон. Дребезжащий лифт поднял их на третий этаж. Мейсон нашел квартиру и нажал на звонок. Дверь открылась. В ноздри ударил приятный аромат кофе. Женщина, одетая в домашнее платье, с утренней газетой в руке, забормотала: - Простите, я... - узнав Мейсона, она замолчала и от удивления осталась стоять с раскрытым ртом. Мейсон шагнул через порог и сказал своим спутникам: - Заходите. Он уверенно направился в комнату. Все последовали за ним. Делла Стрит, как всегда стараясь быть незаметной, скользнула за стол на котором булькала электрическая кофеварка, села рядом с электрическим тостером и приготовила свой блокнот. - Видимо, я должен познакомить вас, - начал Мейсон. - Это Пол Дрейк, частный детектив, глава "Детективного Агентства Дрейка". А это - Миртел Нортран, владелец части акций корпорации, которой принадлежит универмаг. Последний раз, когда я видел ее, она выдавала себя за мать Вероники Дейл. Я полагаю, что теперь миссис Нортран расскажет нам, что случилось в загородном доме мистера Фэррела в ту ночь, когда он был убит, и думаю, что так будет лучше для вас самой, миссис Нортран. Сквозь плотный слой косметики на лице хозяйки дома проступила желтизна. Инстинктивно она попятилась от непрошеных гостей, будто надеясь, что произойдет чудо - раздвинутся стены и можно будет исчезнуть. - Вы полагали, миссис Нортран, - продолжал Мейсон, - что я не найду вас. Но вы оставили после себя здоровенный шлейф. Будучи заведующей отделом кадров, вы дали работу Веронике Дейл по просьбе мистера Эдисона, потому-то вы и знали ее историю. Когда она заполняла учетный листок, то указала в нем свой возраст, имя матери и другие детали, которые помогли вам выступить в роли ее матери, когда вы пришли ко мне в контору. В то время вы были единственным человеком, который располагал этой информацией, пусть даже не всегда истинной. Кроме того, совершенно очевидно, что вы с Фэррелом сбивали группу пайщиков, у которых достаточно акций, чтобы диктовать свою волю на предстоящем собрании акционеров. Я в чем-нибудь ошибаюсь? - Я не понимаю, о чем вы говорите, - сказала она. - Вы не можете отрицать, что вы заходили в мою контору и сказали, что желаете оплатить счет за расходы, связанные с делом Вероники Дейл, усмехнулся Мейсон. - Мои сотрудники могут вас опознать. - Да, - согласилась она, - этого я отрицать не стану. - Почему вы приходили ко мне? - У меня... понимаете, у меня была идея, что я могу спасти мистера Эдисона от шантажа... - А как вы узнали об этом шантаже? - Случилось так, что я оказалась у дверей его кабинета и услышала обрывки разговора. Я поняла, что кто-то угрожает ему, прильнула к двери и начала подслушивать. Я помню, как этот гадкий тип назвал его толстяком... - Этот разговор вы подслушали до конца? Она кивнула. - После этого вы пришли ко мне, представившись матерью Вероники Дейл, а я получил чек, который ничего не стоит, но который можно предъявить шантажисту? - Я думала, что это может помочь. - Что же, - сказал Мейсон, - тут вы долго отпираться не стали, хотя бы потому, что у меня есть свидетели, которые могут опознать вас. А что вы скажете о своей поездке в загородный дом мистера Фэррела? - Мне абсолютно ничего не известно ни о каком загородном доме. Я туда никогда не ездила. - Свидетели утверждают, что ездили. - Они ошибаются. - Свидетелями в данном случае являются оставленные вами и обнаруженные полицией отпечатки пальцев. Вряд ли они могут ошибаться. - Мои отпечатки пальцев? - удивленно переспросила Миртел Нортран. - Они самые. У вас ведь неважный опыт по части противозаконных дел, вот вы и забыли о них. - Но... но откуда им известно, что они мои? - Им это неизвестно. Мне известно. Но все, что им нужно сделать для этого, это взять ваши отпечатки пальцев и сравнить их с найденными в доме. После этого вы должны будете рассказать им, как вы очутились в доме и что именно там делали. Но лучше для вас, если вы сначала расскажете это мне. - Да, от этого мне никуда не уйти, - сказала она после минутного раздумья. Мейсон кивнул. - Я даже рада, что вы уже все знаете. Я бы все равно не сумела скрыть этого. - Мне хотелось бы услышать подробности, - сказал адвокат. - Особенно насчет стрельбы. Она встала, подошла к платяному шкафу и вытащила тяжелое пальто. На пальто к