ем не менее, мне бы хотелось знать, не было ли причиной тому желание, чтобы я колесами своей машины затер имеющиеся следы. Мне хотелось бы знать, не въезжали ли вы сегодня на эту подъездную дорожку и не оставили там следы от машины. Не входили ли вы в дом через черный ход и не видели ли труп Агнес Берлингтон, лежащей на полу. Хотелось бы узнать и о том, не искали ли вы что-нибудь в ее доме: какие-нибудь бумаги, дневник или что-нибудь в этом роде и не оставили ли вы еще где-нибудь отпечатки своих пальцев. Затем я хотел бы знать, зачем вы пришли ко мне, если собираетесь сами выкручиваться из этой ситуации? Только для того, чтобы я обнаружил труп Агнес Берлингтон и потом смог подтвердить лейтенанту Трэггу, что отпечатки пальцев были сделаны в моем присутствии? - Мистер Мейсон, - холодно сказала Элен Эддар, - я полагаю, что при сложившихся обстоятельствах вы вряд ли сможете быть моим адвокатом. - Это ваше дело, - ответил Мейсон. - Но хочу вас предупредить, что времени на размышление у нас осталось совсем мало. Если все, что я вам сказал, правда, вам предъявят обвинение в предумышленном убийстве. И не ведите себя как ребенок, ведь лейтенант Трэгг предъявит вам это обвинение в ближайшие двадцать четыре часа. А теперь думайте, что вам делать. Элен Эддар молчала. - Ну? - спросил Мейсон. - Что вы скажете? И куда исчезла ваша холодная величавость? Внезапно Элен Эддар положила руку на плечо Деллы Стрит. - Все, что вы сказали - правда, - ответила она. Как только Мейсон услышал это признание, он тотчас же свернул с магистрали, по которой они ехали. - Куда вы? - спросила Элен. - Туда, где никто не сможет вас найти, - ответил Мейсон. - И вы там будете до тех пор, пока я не узнаю всей правды. 12 - Я же рассказала вам всю правду, - сказала Элен Эддар. - И вам нет необходимости куда-либо ездить. - Вы совсем не понимаете создавшегося положения и ведете себя как несмышленая девчонка, - ответил Мейсон. - Вы не только сами попали в пренеприятную историю, но и меня втянули в нее. Ни в коем случае нельзя недооценивать полицию. Они наверняка обнаружат следы шин на мокрой подъездной дороге и захотят узнать, что вам там было нужно. Ваше имя и адрес им известны из водительских прав, так что найти вашу машину не составит труда. Сравнив следы с покрышками на вашей машине, они придут к выводу, что Агнес Берлингтон убили вы, а потом приехали в мой офис, рассказали, что вы наделали, и я поехал с вами, чтобы уничтожить улики, если таковые остались, а после уничтожения улик вызвал полицию. - Я бы могла поменять покрышки до того, как... - Не говорите глупостей, - перебил Мейсон. - Это приведет вас прямо в тюрьму. Что вы сделали с револьвером? - С каким револьвером? - Я полагаю, что Агнес Берлингтон была застрелена. Там, у трупа, должен был лежать револьвер. - Никакого револьвера не было. Адвокат резко повернул влево и подвел машину к небольшому мотелю, там он снял два смежных помещения, провел Деллу Стрит и Элен Эддар в одно из них и открыл внутренние двери. - Отлично, - сказал он. - Можно присесть и поговорить часок, пока не началась вся эта катавасия. Элен Эддар сказала: - Я считаю, что не имею права вас обманывать, так что я... - Все это пустяки, - перебил ее Мейсон. - Я хочу знать другое. Вы убили Агнес Берлингтон? - О, Господи, мистер Мейсон! Я вообще не в состоянии убить кого-либо! Нет, я ее не убивала... - Когда вы там были? - Сразу после полудня. - И что же вы там увидели? - То же, что и вы. - А теперь я хочу, чтобы вы ответили мне правду, - сказал Мейсон. - Валялся ли там где-нибудь револьвер? - Нет, не было никакого револьвера. - Как вы отреагировали на увиденное? - Сперва испугалась, а потом подумала, что смогу порыться в ее бумагах. - Вы что-нибудь нашли? - Дневник. - Что вы с ним сделали? - Читать там я побоялась и захватила его с собой. А потом подумала, что совершила ужасную глупость и... - Вы читали дневник хотя бы частично? - Да. Большую часть я прочла. - Обнаружили что-нибудь интересное? - Мне кажется, там много зашифровано. То есть она писала условными фразами: "Позвонила тому-то, назначила встречу" или "Встреча прошла удовлетворительно". Слово "удовлетворительно" подчеркнуто. - Знакомые имена встречались? - Никаких имен не было вообще, - ответила она, - были только инициалы... Но была там одна фраза, которая ужасно меня обеспокоила. - Что за фраза? - "Я подписалась на "Гловервиллскую газету". - Где этот дневник сейчас? - Я его спрятала. - Где? - Где его никто не сможет найти. - Мне бы вашу уверенность, - бросил Мейсон. - В полиции люди дотошные. - А я очень изобретательна. - Вы еще очень и очень неопытная женщина... Но не будем об этом. Я уехал оттуда вместе с вами. И если полиция сможет доказать, что вы побывали там два раза и к тому же похитили дневник, она сразу же предъявит вам обвинение в убийстве. - Что же мне делать? - спросила она. - Пока ничего, - ответы Мейсон. - Самое главное - сохранять спокойствие. А когда полиция начнет задавать вам вопросы, заявить, что на все вопросы будет отвечать ваш адвокат. - А от этого я не буду выглядеть более виноватой? - Если вы начнете отвечать на их вопросы, - ответил Мейсон, - то н_а_в_е_р_н_я_к_а_ будете выглядеть виноватой. Они поймают вас на противоречиях и лжи, подстроят вам ловушку, и вы легко в нее попадете. - Но если я не стану ничего говорить, они тоже посчитают меня виноватой. - Если вы будете держаться спокойно, ваши шансы увеличатся, - ответил Мейсон. - Да, они сочтут вас виновной, арестуют и предъявят обвинение в предумышленном убийстве. Но нужно будет еще доказать, что именно вы убили Агнес Берлингтон и что у вас имелись причины для этого. - Но тот кто ее убил... у того ведь были основания. - Да, и тем не менее, вам придется примириться с необходимостью предстать перед Судом и выслушать обвинение. А мы, со своей стороны, должны разбить обвинения. Сложность заключается только в том, что полиция всегда держит в тайне свои вещественные доказательства и представляет их Суду в последнюю минуту. - Может быть, вам дать этот дневник, если он вам поможет? - спросила Элен Эддар. - Я являюсь на суде официальным лицом, - ответил Мейсон. - И не имею права скрывать улики. Я вынужден буду сообщить об этом дневнике Суду, если он хоть несколько секунд побудет у меня в руках. С другой стороны, опять-таки являясь официальным лицом, я должен сохранять тайны своего клиента. Вы, например, сказали мне, что у вас имеется дневник Агнес Берлингтон. Я могу посоветовать вам сдать его полиции. Но если вы не захотите последовать моему совету, я не имею права предпринимать какие-либо шаги в этом направлении. У меня имеется профессиональная привилегия сохранять все разговоры с клиентом в тайне. Теперь насчет вашего сына... - Что именно, мистер Мейсон? - Полиция наверняка будет наводить о нем справки. Какое впечатление он произведет на полицию? - Самое хорошее. Это милый молодой человек с хорошими манерами. - Где он живет? - В старом доме Байрдов. После того, как Белинда и Август погибли в автомобильной катастрофе, он унаследовал все, что осталось после них, и остался жить в том же доме. - Хорошо, - сказал Мейсон, поднимаясь. - Мы нанесем визит вашему сыну, и будем надеяться, что в этом отношении опередим полицию. - Он сделал знак Делле Стрит. - Поедем, Делла. 13 Элен Эддар сидела в машине рядом с Мейсоном и показывала дорогу. - На ближайшем перекрестке сверните направо. Дом стоит как раз посередине квартала. - Вы думаете, он дома? - спросил адвокат. - Должен быть дома. - И он знает, что вы... - Сейчас он уже знает правду, но в течение многих лет он считал меня только другом дома, в какой-то мере связанным с семьей Байрдов. И никогда не расспрашивал ни о чем. Просто принимал это как факт и называл меня "тетя Элен". - Хорошо, - сказал Мейсон. - Будем надеяться, что он дома. - Должен быть дома. Он занимается. Скоро у него начнутся экзамены... Вот мы и приехали. Адвокат подвел машину к тротуару. - Пойдемте, - сказал он. - И запомните: вы абсолютно ничего не будете говорить о том, что могло бы подсказать ему, что вы видели сегодня Агнес Берлингтон, причем дважды. И вы никогда и ни при каких обстоятельствах не расскажете ни одному живому существу о том, что рассказали нам. Ну, а теперь пойдемте и посмотрим на вашего мальчика. Они вышли из машины и направились к дому по цементированной дорожке, с обеих сторон которой находился хорошо ухоженный газон. - Кто здесь занимается хозяйством? - спросил Мейсон. - Сам сын? - Кажется, он нанимает человека. Работы тут довольно много, а Уайт сейчас очень занят учебой. Элен Эддар подошла к двери и дала целую серию звонков: несколько коротких и отрывистых, затем - один долгий, а потом еще два коротких - и с улыбкой посмотрела на Мейсона: - Я звоню определенным образом. Так он знает, кто стоит за дверью. Последовала продолжительная пауза. - Странно... Ведь он должен быть дома. И его машина стоит на дорожке. - Это его машина? - спросил Мейсон, показывая на спортивный автомобиль вытянутой формы. - Да. - Дорогая машина. - И очень современная, мистер Мейсон. Байрды оставили ему кое-какие деньги, и он... Не могу понять, почему он не открывает? Она снова повторила всю серию коротких и длинных звонков. Делла Стрит обменялась взглядом с Мейсоном. Внезапно из глубины дома донесся мужской голос: "Иду, иду!", а через несколько секунд дверь отворилась и на пороге появился стройный и красивый юноша. - Тетя Элен... Мама... Ты почему так поздно? - Я хочу, Уайт, чтобы ты познакомился с Перри Мейсоном, известным адвокатом, - сказала Элен Эддар. - А это - его секретарша, мисс Делла Стрит. Уайт Байрд удивленно посмотрел на неожиданных посетителей. - Известный адвокат? А в чем, собственно, дело? - Давай войдем в дом, Уайт, - сказала Элен Эддар. - Мы должны поговорить с тобой по очень важному делу. - Это все насчет наследства? - Да. - И мистер Мейсон представляет наши интересы? - Он готов представлять наши интересы, - ответила Элен Эддар, - но для этого есть много препятствий. - Ну, это понятно, - ответил Уайт. - Когда речь идет о миллионах, всегда появляются трудности. Входите, пожалуйста. Они прошли в гостиную. - Нам пришлось довольно долго звонить, - заметили Элен Эддар. - Я крикнул сразу, как только услышал звонок. - Значит, ты не слышал первого звонка. - Ты хочешь сказать, что звонила дважды? - Да. - Прости, тетя Элен... мама. Наверное, не слышал. Со стороны подъездной дороги послышался шум мотора. Уайт сказал несколько поспешно: - Грыз основы науки. Весь день и весь вечер. Так что прости, если я буду несколько рассеянный. Итак, какие новости, тетя... мама? Почему вы пришли в такой поздний час с мистером Мейсоном и его секретаршей? - Мы навестили одну свидетельницу... Женщину уже в летах, она знает кое-какие вещи, представляющие известную ценность... Мистер Мейсон хотел поговорить с ней. - Да, все показания нужно собрать, - согласился Уайт. - Только мы пришли туда слишком поздно, - ответила Элен Эддар. - Эта женщина умерла. - Умерла? - Да. - Как же так? - Более того, она была убита, - заметил Мейсон. - Убита! - воскликнул Уайт. - Скажите... Вы что, разыгрываете меня? Нет, не может этого быть! О, Боже праведный! - Уайт, - сказала Элен Эддар, - мистер Мейсон считает, что нас могут расспрашивать о всяких подробностях, вот я и захотела предупредить тебя и все объяснить, и мистер Мейсон пожелал поехать вместе со мной. - А кто была эта женщина? - спросил Уайт. - Я знал ее? - Нет, ты не знал ее, - ответила Элен Эддар. - Она работала сестрой в больнице Сан-Франциско, когда ты появился на свет, и... - Минутку, минутку! - перебил ее Уайт. - Уж не Агнес ли Берлингтон ты имеешь в виду? - Агнес Берлингтон! - воскликнула его мать. - Ты ее знал? - Конечно! - Как вы с ней познакомились? - спросил Мейсон. - Она преследовала меня, - ответил Уайт. - С какого момента? - Первый раз она появилась почти сразу после гибели Байрдов. Она рассказала мне, что я не сын Августа Байрда, что миссис Байрд обманула его, выдав меня за своего родного сына. Она также сказала, что если эти факты станут известны, я останусь без единого цента. И добавила, что для меня это будет очень неприятно, поскольку моей вины тут нет. Еще она сообщила, что моя настоящая мать - ты, мама, и много всякого другого. - Сколько вы согласились заплатить ей? - спросил Мейсон. - Десять процентов с того, что я получу после Байрдов, - ответил Уайт. - Вот так! И ты мне ничего об этом не сказал! - воскликнула Элен Эддар. - Она приказала мне не говорить об этом никому. Иначе, сказала она, я лишусь всего. - И вы выплатили ей десять процентов? - спросил Мейсон. - Да. - После этого вы виделись еще? - Да, буквально несколько дней назад. - Что она хотела? - Она сообщила мне, что я, возможно, получу еще изрядную сумму денег, и снова заговорила о процентах, которые я должен... - Почему же ты не рассказал мне обо всем этом, Уайт! - воскликнула Элен Эддар. - Я так и собирался поступить, мама, но мы и виделись-то с тобой после этого лишь мельком. А этой мисс Берлингтон я сказал, что она получит свое, если ее предположения оправдаются. - Она говорила, о какой сумме идет речь? - Нет. Сказала только, что сумма очень большая. - Вы знали, что раньше она работала в больнице в Сан-Франциско? - Да, она рассказала мне об этом еще в свой первый визит. Тогда же она сказала, что присутствовала при моем рождении и могла бы рассказать подробности, но сообщила мне очень и очень немногое. - Вы сейчас один живете в этом доме? - спросил Мейсон. - Да. - Прислуга приходит? - Каждый день. - И вы все время дома? - Да... Грызу науку. - А у Элен Эддар есть ключи от дома? - Да, конечно, ключ у нее есть, но она всегда звонит условным образом, когда приходит. Если же меня нет, открывает дверь ключом. - А если бы ей захотелось спрятать в вашем доме какую-нибудь вещь, нашлось бы для этого подходящее место? - Сколько угодно, - ответил Уайт. - Вы не возражаете, если я осмотрю ваш дом? - Я и не думала оставлять дневник здесь, мистер Мейсон, - сказала Элен Эддар. - Я и не утверждаю это. Всего лишь задал вопрос. Адвокат поднялся и открыл дверь в коридор, куда выходили еще две двери. - Которая из них ваша? - спросил он молодого человека. - Та, что справа от вас, - ответил Уайт. Мейсон вошел в спальню, какое-то время принюхивался к воздуху, а потом прошел в туалет. На полу стояло несколько бутылок из-под виски, ведерочко со льдом и два бокала с еще не растаявшими кубиками льда. На одном из бокалов виднелись следы помады. - И совсем вы не занимались науками, Уайт, - сказал Мейсон, - а наслаждались чьим-то милым обществом. Когда ваша матушка позвонила в первый раз, вы выпроводили вашу подругу через черный ход, а после того, как мы вошли через парадное, она села в вашу машину и укатила. - Вы ставите меня в неловкое положение, господин адвокат, - сказал Уайт. - Я просто пытаюсь разобраться в деле, которое представляется мне довольно сложным, - сухо ответил Мейсон. - Хорошо, - сказал Уайт. - Я такой же человек, как и все. Это что, противоречит закону? - Нет, закону это не противоречит, - ответил Мейсон. - Но мне не нравятся люди, способные лгать прямо в глаза. И когда вы с необсохшим вином на губах пытались уверить меня, что целый день "грызли науку", а потом я услышал, как кто-то уезжает на вашей машине, то я сказал себе, что в этом надо разобраться. - Теперь вы разобрались... Что дальше? - Ничего, - ответил Мейсон. - Я просто проверил, насколько вы правдивы. - Уайт - хороший мальчик, - вмешалась Элен Эддар. - Но у юности так много искушений, и вы не должны корить его за это. Не понимаю, о чем думают девушки! Мейсон повернулся к Уайту: - У вас есть адрес Агнес Берлингтон? - Кажется, где-то был. Меня это никогда особенно не интересовало, - ответил Уайт. Мейсон внезапно схватил Уайта за плечи. Юноша попытался освободиться от крепко державших его рук. - Оставьте меня! Я вам не солгал... - Нет, вы лжете! - сказал Мейсон. - И своей ложью вы можете доставить много неприятностей и себе, и другим. Что она хотела? - Денег. - Сколько? - Десять процентов от всего гловервиллского наследства. - И вы пришли с ней к какой-нибудь договоренности? - Я не знал... - Пришли или нет? - Да, пришли, - ответил Уайт. - Что-нибудь было зафиксировано письменно? - Нет, она сказала, что лучше ничего не писать, но если я попытаюсь ее обмануть, у меня будут серьезные неприятности... - О, Господи! - вздохнул Мейсон. - Хоть бы кто-нибудь где-нибудь сказал мне правду! - Вы и так выжали из меня всю правду, - буркнул Уайт. - А что мне оставалось делать, если я имею дело с такой семейкой, - ответил адвокат. - Вы когда-нибудь бывали у Агнес Берлингтон? - Нет. - И вы не знаете, где она живет? - Она оставляла мне свой адрес - вот и все. - А другие связи у вас с ней были? - Что вы подразумеваете под другими связями?.. О, небо! Ведь эта женщина мне в матери годится! А мне нравятся молоденькие и хорошенькие девушки... Нет, у нас с ней были только деловые связи. - Вы часто ее видели? - За последний месяц только один раз. Она пришла сюда и... - Почему вы не рассказали об этом своей матери? - Она запретила мне делать это. Она сказала, что мать моя слишком прямолинейна и старомодна, и если сделка будет совершена через нее, то адвокаты смогут понять, в чем тут дело, и тогда ситуация будет плачевной для нас обоих. Кроме того, она дала понять, что деньги буду наследовать я, а не моя мать... - Она сказала, о какой сумме идет речь? - Сказала, что речь идет о миллионах. - И вы согласились дать ей десять процентов? - Да, согласился, учитывая... - Учитывая что? - Что от ее показаний зависит очень многое. - Действуя таким образом, вы навредили бы себе еще больше, - заметил Мейсон. - Ну, а как насчет бумаги? - Какой бумаги? - Ну, нечто вроде договора, обязательства или соглашения, - пояснил адвокат. - Я же говорил вам - такой бумаги нет. Она сказала, что никаких обязательств давать друг другу не будем... - Но она должна была иметь какую-нибудь бумагу от вас, - сухо сказал Мейсон. - Она нуждалась в такой бумаге для своей защиты. Перестаньте лгать! - Ну, записку я ей дал, - ответил Уайт, смущено глядя на свои ноги. - Но это не обязательство. Это просто записка. - И вы подписали эту записку? - Да. - Копия есть? - Нет. Она сказала, что копию иметь опасно. Достаточно одного оригинала, чтобы я не мог отказаться от своего обещания. И еще она сказала, что спрячет эту записку в такое место, где ее никто не найдет. Мейсон устало вздохнул: - У нас был тяжелый разговор, Уайт, и за это время вы так много раз пытались мне солгать, что я... - А вы чего ожидали? - перебил его Уайт. - Что я сразу выложу вам все о нашем соглашении? Ведь я поклялся, что никому об этом не скажу. Мейсон повернулся к Делле Стрит: - Думаю, мы можем ехать домой, Делла. - А как же я? - спросила Элен Эддар. - Вы возьмете такси и тоже поедете домой. И не будете предпринимать ничего, что можно было бы рассматривать как сокрытие вещественных доказательств. И ни в коем случае не пытайтесь поменять покрышки на своей машине. Понятно? - Но если меня прижмут к стенке, я должна буду сознаться, что... - Вы ни в чем не будете сознаваться, - перебил ее Мейсон. - Как только вас заберут в полицию, я разрешаю вам говорить только одно: вы не будете говорить ничего, пока не вызовут меня. А когда там появлюсь я, то скажу вам, чтобы вы вообще не давали ни письменных, ни устных показаний. Понятно? - Мне кажется, это поставит меня в ложное положение перед общественностью. - Конечно! - уверил ее Мейсон. - Но это гораздо лучше, чем... - А в чем дело, мама? - перебил Мейсона Уайт. - Не позволяй запугать себя такому человеку. Если ты хочешь рассказать полиции правду, то иди и расскажи. - Нет, нет, ты ничего не понимаешь! - воскликнула Элен Эддар. - Ваша подруга собирается вернуться сегодня попозже на вашей машине? - спросил Мейсон Уайта. - Да, вернется! - раздраженно бросил тот. - Вернется, если уж вам обязательно нужно знать это. - Хорошо, - сказал Мейсон. - И если вы хотите проявить хоть какую-нибудь вежливость, вызовите такси для матери. Мейсон сделал знак Делле Стрит и они направились к двери. 14 Около полудня лейтенант Трэгг вошел в кабинет Мейсона, предварительно дав возможность Герти сообщить о своем появлении серией условных звонков телефона. - Добрый день, Мейсон! Здравствуйте, Делла! - поздоровался он. - Чудесная сегодня погода, не правда ли? Как вы себя чувствуете? - Отлично! - ответил Мейсон. - У вас были основания сообщить о своем визите через Герти, лейтенант? Не хотели ждать в приемной? - Не хотел, - ответил лейтенант Трэгг. - Налогоплательщики скептически смотрят на полицейского, который сидит в приемной адвоката и ждет, пока тот соберется с мыслями или выпроводит клиента через черный ход. Лейтенант Трэгг дружелюбно улыбнулся. - Никакого клиента я через черный ход не выпроваживал, - ответил Мейсон. - Совершенно верно, не выпроваживали... Дело в том, что мы собираемся арестовать вашу клиентку. И боюсь, что ей будет предъявлено обвинение в убийстве. Она наверняка захочет видеть своего адвоката, вот я и подумал, что будет неплохо, если вы отправитесь вместе со мной. Это будет выглядеть как-то по-семейному, что ли, и сэкономит нам время. - Где вы собираетесь ее арестовывать? - В магазине, где она работает. Это, конечно, не очень приятно, но вы сами понимаете: закон есть закон. - Надеюсь, у вас есть доказательства ее вины? - спросил Мейсон. - Доказательства? - переспросил Трэгг. - Ну, конечно, у нас есть доказательства. Мы не имеем права арестовывать человека, не имея доказательств, тем более, если он занимает известное общественное положение. Мейсон повернулся к Делле Стрит: - Ты останешься здесь, Делла, а я отправлюсь с лейтенантом Трэггом. Составлю ему компанию. - Очень любезно с вашей стороны, Мейсон, - ответил лейтенант. - А то сперва арестовываешь подозреваемого, потом звонишь его адвокату, который заставляет себя ждать час или два и тем самым дает возможность арестованному обдумать свои ответы и заготовить хорошую версию. - На этот раз я буду с вами искренен, лейтенант, - ответил Мейсон. - Прошу вас. - Я скажу Элен Эддар, чтобы она вообще не давала никаких показаний. Она даст свои показания только на суде в присутствии присяжных. - Вот как! - ответил Трэгг. - Не думаю, что это будет умно, Мейсон. - Может быть, - ответил Мейсон. - Но это будет по-джентльменски по отношению к женщине. - Вам, конечно, виднее, - ответил Трэгг. - Но я бы хотел, чтобы она ответила на ряд вопросов еще до судебного разбирательства. - Она ответит, лейтенант, если это не будет нигде зафиксировано. И я беру на себя всю ответственность за ее поведение. - Это будет вашим поражением, Мейсон, - заметил Трэгг. - Или вы другого мнения? - Будем надеяться, что никакого поражения не будет, - ответил адвокат. - Итак, едем! - У меня служебная машина, - сказал Трэгг. - И мы сразу увезем вашу клиентку в Управление. Вы поедете с нами? - Поеду, - ответил Мейсон и многозначительно посмотрел на Деллу Стрит. Секретарша понимающе кивнула. - Вот именно, Делла! - сказал Трэгг. - Как только мы выйдем, соединитесь с фирмой "Френи, Колеман и Свази" и передайте Элен Эддар, что мы едем за ней. А после этого Перри Мейсон, будучи ее адвокатом, даст ей указания, как необходимо себя держать. Мы согласны на все... Ну, поехали! Мейсон и Трэгг вышли на улицу и сели в машину. Лейтенант пребывал в отличном расположении духа. - Когда мы ее заберем, Мейсон, она поедет вместе с нами, - сказал Трэгг. - Только давайте договоримся, что вы не будете разговаривать с ней, пока мы не приедем в Управление. - После этого Трэгг повернулся к шоферу: - Фирма "Френи, Колеман и Свази". Полицейская машина быстро промчалась по улицам города и вскоре остановилась перед универсальным магазином. - Ждите меня! - сказал Трэгг шоферу, а потом повернулся к Мейсону: - Вы пойдете со мной? - Разумеется! Для этого я сюда и приехал. - Да, конечно! - согласился Трэгг. Они вошли в магазин и, пройдя в контору, спросили у секретарши, как найти Элен Эддар. Едва открыв дверь кабинета старшего продавца, лейтенант спросил: - Надеюсь, вы уже знаете о цели нашего визита, мисс Эддар? Мейсон сразу же вмешался: - Элен, вас собираются арестовать по обвинению в убийстве. Являясь вашим адвокатом, я запрещаю вам говорить что-либо и отвечать на вопросы. - Минутку, минутку! - произнес лейтенант Трэгг. - Сперва необходимо соблюсти формальности. Я хочу сказать, что некоторые ваши поступки вызвали наше подозрение. И все. Моей неприятной обязанностью является то, что я должен вас арестовать по подозрению в убийстве Агнес Берлингтон. Хочу также предупредить, что вы не обязаны отвечать на вопросы и можете не делать никаких заявлений, которые могут быть направлены против вас. Хочу также сказать вам, что вы имеете право на адвоката и мистер Мейсон, являющийся вашим адвокатом, извещен нами о положении вещей и знает, что мы собираемся вас арестовать. Он заявил, что будет находиться вместе с вами, где бы вас ни допрашивали. - Я же сказала вам... - начала Элен Эддар. - Замолчите! - перебил ее Мейсон. - Помолчите, Элен! Вы не должны ничего говорить! - Но я ведь ему сказала... - Если вы что-нибудь ему и говорили, он этого не забыл, - продолжал Мейсон. - И ему, конечно, очень хочется, чтобы вы сказали еще что-нибудь. - Разве есть основания, вынуждающие меня доказывать свою невиновность? - спросила она. - Сейчас это не имеет значения, - ответил Мейсон. - Но если вы будете говорить, он поймает вас на мелких несоответствиях и сделает из них большие. - Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, Мейсон, - сказал Трэгг. - Мы уже можем доказать, что машина Элен Эддар побывала на подъездной дорожке, которая ведет к дому Агнес Берлингтон уже после того, как газон и дорожка были мокрыми. Можем доказать и кое-что другое. - Примите мои поздравления, - ответил Мейсон. - Спасибо... Видите ли, Мейсон, она въехала на подъездную дорожку, увидела, что почва размокшая, и решила вернуться. К тому же она отлично водит машину. Некоторые водители, если дают задний ход, часто крутят баранку, так что машина идет зигзагами. А эта женщина вывела машину почти по прямой линии, так что имелись хорошие отпечатки в основном только передних колес. Конечно, кое-где попались и отпечатки задних, но их было гораздо меньше, чем мы ожидали. Грунт был слишком мягким. - Я тоже посчитал, что земля там слишком мягкая. - Да, но вы были там позже, - заметил лейтенант Трэгг. - Мы предполагаем, что машина Элен Эддар какое-то время стояла на подъездной дороге, а потом выехала задним ходом. Это случилось приблизительно в то время, когда наступила смерть. - А как вы определили время смерти? - поинтересовался Мейсон. - Это очень щекотливый вопрос, - ответил лейтенант Трэгг. - И вы, вероятно, в свое время зададите кучу вопросов эксперту. Точно определить время смерти мы не смогли, только установили, что смерть наступила за двадцать четыре - тридцать часов до обнаружения трупа, трупное окоченение уже было и прошло. Если бы мы узнали, когда она последний раз принимала пищу, это помогло бы нам намного точнее определить время смерти, но, по-видимому, она сама себе готовила и мыла посуду. Так что мы можем лишь констатировать, что она погибла через два часа после приема пищи, но когда она ела, нам неизвестно. - А характер пищи вам ничего не подсказывает? - спросил Мейсон. - Ну и ну, Мейсон! - укоризненно заметил Трэгг. - Вам не кажется, что разговор у нас идет в противоположном направлении? Вместо того, чтобы мне, офицеру полиции, допрашивать подозреваемую и ее адвоката, я вынужден сам отвечать на ваши вопросы. Вам остается только предупредить меня - как того требует буква закона - что все, что я сейчас здесь скажу, может быть направлено против меня. - Если вы заинтересованы найти настоящего убийцу, - заметил Мейсон, - вы должны быть готовы обсудить со мной некоторые факты. - Вот именно! - подхватил Трэгг. - А если вы сами заинтересованы в раскрытии преступления, я думаю, что вы не откажетесь ответить на некоторые вопросы... Например, вопрос о бандероли, адресованной мисс Эддар на главный почтамт?.. О, я вижу, вы вздрогнули, мисс Эддар? Вы не ожидали, что полиция докопается до этого, не так ли? - О бандероли? - спросил Мейсон. - Да, о маленькой такой бандероли. Размером с тетрадку, в каких обычно ведут дневники. Мы, разумеется, еще не вскрыли пакет, поскольку у нас не было ордера на арест, а мы должны соблюсти все формальности по отношению к почтовому агентству. Пока лишь известно, что эта бандероль адресована мисс Эддар на главный почтамт и адрес на ней написан рукой мисс Эддар. Ну, а теперь, имея на руках ордер на арест, мы можем вскрыть этот конверт в самое ближайшее время, и его содержимое, надеюсь, внесет ясность в ситуацию, особенно если в бандероли окажется дневник Агнес Берлингтон. Дело в том, что близкий знакомый Агнес Берлингтон утверждает, что она вела дневник, который хранился в одном из ящиков шкафа. Во время обыска мы не нашли никакого дневника, так что вполне возможно, в этой бандероли находится исчезнувшая вещь - дневник... Вы понимаете, что все это значит, Мейсон? - Трэгг повернулся к Элен Эддар: - Вы не хотите сделать никаких заявлений относительно этой бандероли, мисс Эддар? - Нет, не хочет! - ответил вместо нее Мейсон. - Во всяком случае она может сказать, посылала ли она что-нибудь на свое имя, и когда она это сделала, - сказал Трэгг. - Мы ведь имеем эту бандероль и знаем, кто писал адрес на ней. В течение часа мы познакомимся и с содержанием бандероли. Элен Эддар бросила на Мейсона испуганный взгляд. - Мисс Эддар вообще не будет делать никаких заявлений, - твердо повторил Мейсон. - Для нее же хуже, - ответил Трэгг. - Пресса может представить факты в невыгодном для нее свете... - Суд общественности нам мало поможет в этом вопросе. Речь может идти только о Суде Присяжных. И давайте играть в открытую, лейтенант: в силу определенных причин мисс Эддар не может ответить на ваши вопросы. Кроме того, у нее есть основания сохранять свое прошлое в тайне - прошлое чисто личного и частного порядка. А если она будет отвечать на вопросы, это прошлое неизбежно всплывет на поверхность. Отсюда следует, что на вопросы отвечать она не будет и вообще не будет говорить ни слова. - Я могу понять вашу позицию, - ответил Трэгг. - Но в таком случае все это дело целиком ляжет на ваши плечи... Впрочем, вы, наверное, этого и хотите. С другой стороны, эти личные и частные вещи все равно всплывут на поверхность. Я имею в виду конкурс красоты и все такое прочее... - Почему? - спросил Мейсон. - Потому что об этом знают в полиции и, боюсь, это известно уже и прессе, - ответил Трэгг. - Я не хочу сказать ничего, что бы бросило тень на поведение вашей клиентки, но в конце концов улики есть улики, и, кроме того, имеется еще свидетельница Максин Эдфилд, которая даст Суду весьма ценные показания в отношении мотивов. К тому же она может поставить под сомнение утверждение Элен Эддар о том, что она имеет сына от Хармена Хаслетта, оставившем после себя двухмиллионное состояние. Все эти факты неизбежно всплывут на поверхность, когда речь пойдет о причинах убийства, и я буду весьма удивлен, если мисс Эддар не побоится прокомментировать их. - У мисс Эддар нет надобности комментировать что-либо! - В таком случае объяснения придется давать вам, как ее адвокату. - Как ее адвокат, я тоже не обязан давать какие-либо объяснения. - Что ж, - пожал плечами трэгг, - значит, будем играть в молчанку. Вы, конечно, оба понимаете, что мы заинтересованы в расследовании этого дала. И нам не нравится, когда вокруг дела поднимается много шума, так что если мисс Эддар сможет ответить нам на вопросы, мы будем рады выслушать ее объяснения, проверим факты, о которых она сообщит, и если в их не будет противоречий, мы не станем ее больше беспокоить. - Мы оба с вами отлично знаем, - бросил Мейсон, - что вы все равно не сможете ее отпустить до тех пор, пока дело не будет решено в судебном порядке. А все эти громкие слова вам нужны для того, чтобы заставить ее говорить. Трэгг усмехнулся: - Хорошо, Мейсон, я больше не буду делать никаких попыток. А вам, мисс Эддар, придется поехать вместе с нами. Кстати, хочу заметить, что попытка послать компрометирующие материалы по почте говорит сама за себя. Конечно, сейчас я не выношу никаких обвинений, но, может быть, вам, господин адвокат, будет интересно узнать, что эту бандероль мы обязательно вскроем. Я буду очень рад за вас и за вашу клиентку, если мы не найдем там дневника Агнес Берлингтон, но очень боюсь, что именно этот дневник мы там и найдем. А теперь, мисс Эддар, если вы будете так любезны и проедете с нами в полицейское Управление, мы выполним там все формальности по возможности безболезненно - это, конечно, в том случае, если вы измените свое поведение и дадите толковое объяснение своим поступкам. - Никаких объяснений не будет! Ни толковых, ни бестолковых! - ответил Мейсон. - И мы будем пользоваться своим правом - хранить молчание. Кроме того, я хочу пять минут поговорить со своей клиенткой, господин лейтенант. Может быть, вы подождете в коридоре? После этого вы можете везти ее в Управление. - Переговорить с ней вы можете и в Управлении, - ответил Трэгг. - После того, как вы внесете это в регистрационную книгу? Конечно, если вы мне отказываете в разговоре с моей клиенткой... - Вы не так меня поняли, - поспешно сказал Трэгг. - Я не хочу ставить вам никаких препятствий, Мейсон. Во избежание осложнений. Значит, вы просите пять минут? - Да. - Что же, говорите, - ответил Трэгг и с саркастической улыбкой вышел из кабинета. Мейсон повернулся к Элен Эддар: - В этой бандероли - дневник Агнес Берлингтон? - Да. - Где вы его взяли? - В верхнем ящике бюро. - Хорошо, - сказал Мейсон. - Итак, вы приехали к ней, нашли ее мертвой, обыскали комнаты и забрали дневник? - Да. - Оружие какое-нибудь находили? - Нет. - А у вас есть оружие? - Почему вы об этом спрашиваете?.. Да, есть. - Какое? - Кольт тридцать восьмого калибра. - Где он сейчас? - О, Господи! Откуда я знаю! Где-то дома. Мне кажется... Ой, нет, вспомнила! Я давала его Уайту. Он хотел поупражняться в стрельбе. Выезжал за город с девушкой... ну, и поскольку он очень хороший стрелок, то хотел покрасоваться перед ней. - А что он потом сделал с револьвером? Отдал обратно? - Нет, он еще у него, если он не... О, Боже! - Ну, что там еще? - спросил Мейсон. - Теперь я все вспомнила! Он сказал мне, что положит его в мою машину, в "бардачок". - Вы не знаете, он уже положил его? - Не знаю, но думаю, что положил. - И, значит, когда полиция осматривала вашу машину, она могла обнаружить и револьвер? - Думаю, что могла. - Если окажется, - сказал Мейсон, - что роковая пуля была выпущена из этого револьвера, вас уже ничто не спасет. Присяжные вынесут вердикт о предумышленном убийстве. - Мне кажется... Вы думаете, что я вела себя совсем глупо... Да, мистер Мейсон? - Вы очень хорошо планировали свои действия, мисс Эддар. Вы пытались поступить как можно умнее, но выходило все наоборот. Адвокат вышел из кабинета. - Вам понадобилось всего три с половиной минуты, - дружески сказал Трэгг. - Вот и хорошо, - хмуро ответил Мейсон. - Оставшиеся полторы вы можете засчитать как сдачу от занятого мной у вас времени. 15 Мейсон сидел у себя в кабинете в расстегнутой у ворота рубашке. Перед им стояла чашка кофе. Пол Дрейк расположился напротив, в кресле для посетителей, и делал записи. Делла Стрит возилась с новой порцией кофе. Мейсон устало сказал: - Эта женщина втянула меня в грязную историю. А я слепо сунул туда свою голову и теперь не могу вытащить ее обратно. Я не могу рассказать тебе, Пол, что собирается предпринять полиция в отношении ее, потому что сам этого не знаю. И самое главное - я не знаю, нашла ли полиция оружие, из которого была застрелена Агнес Берлингтон. - У твоей клиентки есть оружие? - спросил Пол. - Это еще полбеды, - ответил Мейсон. - У нее есть револьвер, купленный в солидном магазине, и регистрационная книга этого магазина быстро подскажет полиции, чей это револьвер. - А где он сейчас? - Видимо, в руках полиции, - ответил Мейсон. - И мне совершенно необходимо узнать, Пол, из этого револьвера был произведен выстрел или нет. - А если из этого - что тогда? - В этом случае мне останется лишь поднять руки вверх, - ответил Мейсон. - Не будет и одного шанса из тысячи, что присяжные ее оправдают. - А если стреляли не из этого револьвера? - Тогда я попытаюсь доказать, что она вообще не стреляла. Ведь тот факт, что она имеет револьвер именно такого калибра, который был употреблен для убийства, в сочетании с другими факторами просто создаст картину неудачно сложившихся обстоятельств... - Но тем не менее обстоятельные улики останутся, - заметил Дрейк. - Я понял, что полиция способна доказать, что машина Элен Эддар стояла на подъездной дорожке к дому Агнес Берлингтон и что Элен Эддар побывала в этом доме задолго до того, как полиция была извещена об убийстве. И прокурор будет строить свое обвинение на том, что она утаила или уничтожила какие-то улики, находившиеся в доме, а потом направилась к тебе и пригласила с собой на место преступления, чтобы ты зафиксировал положение вещей и вызвал полицию. - Да, они будут придерживаться именно таких позиций, - ответил Мейсон. - Но, тем не менее, у меня будет достаточно возможностей разбить эту теорию. - Если они смогут доказать, что ее машина стояла у дома, а сама она побывала в доме, - сказал Дрейк, - то дело плохо. Тут уже придется давать Суду очень толковое объяснение. - И такое толковое объяснение не так уж трудно дать, - ответил Мейсон. - Я, например, думаю, что на судебном процессе выяснится, что Агнес Берлингтон умерла не позже, чем через два часа после приема пищи. И я хотел бы выяснить, что именно она ела и в какое время. - Как ты собираешься это узнать? - Неподалеку от ее дома находится универсальный магазин. И я думаю, что она время от времени ходила туда за провизией. Попробуй разузнать что-нибудь. - Ты думаешь, ее там кто-нибудь запомнил? - Не знаю. Но попытаться нужно. Ведь мы имеем дело с одинокой женщиной. Судя по всему, она регулярно покупала полуфабрикаты или еще какую-нибудь пищу. Если она вообще питалась одна, я думаю, что именно полуфабрикатами. Хочу напомнить, что полиция не хотела давать информацию относительно содержимого ее желуд