вывихнуть ногу. Мне вовсе не улыбается тащить тебя на спине. - Как-нибудь постараюсь, - ответил Ру с плохо скрытой тревогой. Лично он считал, что расстояние чересчур велико. - А нельзя спуститься по лестнице и выскользнуть через низ? - Там одна дверь, ты что, забыл? И они гоняют лошадь как раз перед ней. Скрип амбарной двери сказал им о том, что фермер возвращается. - Ленивое отродье! С какой стати я должен тебя кормить, если ты прикидываешься хромой, чтобы увильнуть от работы? - нарочито сердито ворчал он. Эрик повис на краю люка и спрыгнул как раз на словах фермерского сына "Мне понравилось, как она хромала на каждую ногу по очереди, в зависимости от того, как ее вели". Ру тоже уцепился руками за край и, провисев, как ему показалось, целую вечность, прыгнул, не сомневаясь, что врежется в землю и переломает себе все, что можно переломать. Но сильные руки Эрика его подхватили, и Ру мягко приземлился на обе ноги. - Смотри-ка, обошлось, - прошептал он. - Ты слышал там, за амбаром? - донесся голос сына. Эрик жестом призвал Ру к молчанию, и они почти бегом пустились прочь от амбара и перешли на обычный шаг, только удалившись по крайней мере на четверть мили. Когда солнце село, они спустились по холмистому склону к предместью. Эрик огляделся: - Не прозевать бы стражников. С этого места хорошо просматривалась дорога, ведущая в город, а немного южнее - несколько лачуг, окруженных огородиками. - Гляди, - Ру показал на едва заметный в сумерках промежуток между двумя домами; они перешагнули через низенькую ограду и, стараясь не наступать на грядки, обогнули лачугу. Низко пригнувшись, чтобы их не увидели из единственного окошка, они проскользнули между домишками - и очутились в переулке, заваленном хламом и отбросами; это был, очевидно, один из беднейших районов города. Как можно бесшумнее они прошли переулок, и на перекрестке Ру осторожно выглянул за угол. - Чисто. - Ты думаешь, заставы уже позади? - Не знаю. Но, во всяком случае, мы в Крондоре. Ру вышел на улицу, Эрик - за ним. Под взглядами прохожих Ру чувствовал себя неуютно и, увидев небольшую таверну, кивком предложил Эрику зайти. В грязном прокуренном помещении кроме трактирщика, который с подозрением посмотрел на вошедших, было всего двое мужчин. - Чем могу служить? - спросил трактирщик тоном, ясно говорящим, что он меньше всего склонен оказывать услуги. - Два эля, - сказал Ру, ставя на пол дорожный мешок. Трактирщик не двинулся с места, в упор глядя на Ру. Ру порылся в своем кошельке и извлек пару медных монет. Трактирщик взял деньги, внимательно их осмотрел, засунул в свой объемистый пояс, потом нырнул под стойку, вытащил две кружки, наполнил их пенистой жидкостью, отдаленно напоминающей эль, и бухнул на стойку. - Что-нибудь еще? - Что-нибудь поесть, - попросил Эрик. Трактирщик кивнул на котел, висящий над очагом. - Тушенка готова. Два медяка плошка, с хлебом три. Запах варева нельзя было назвать аппетитным, но Эрик и Ру целый день ничего не ели и очень проголодались. - Возьмем тушенку с хлебом, - сказал Эрик. Мужчина, как и прежде, не шелохнулся, пока Ру не положил на стойку деньги. Только после этого он наполнил мясом две деревянные плошки и положил рядом два тонких ломтика хлеба. Потом он извлек откуда-то две почти чистые ложки и сунул их в плошки, прежде чем Эрик или Ру успели его остановить. Впрочем, Ру был слишком голоден, чтобы привередничать, и Эрик, увидев, что его другу еда не повредила, попробовал мясо. Оно, конечно, не имело ничего общего с тем, что готовила его мать, но зато было горячим - да и хлеб, хотя и был чуточку черствоват, оказался вполне приемлем. - С чего бы вся эта суета? - по возможности равнодушнее спросил Ру. - Какая суета? - насторожился трактирщик. - Там, у ворот, - пояснил Ру. - Не знаю ни о какой суете. - Мы пришли в Крондор с утра, а у ворот такое столпотворение, что мы только сейчас смогли перекусить, - сказал Эрик. Трактирщик молчал до тех пор, пока Ру не положил на стойку монеты, жестом попросив еще два эля, хотя первые две кружки были еще не выпиты. Доставая еще две кружки, трактирщик сказал: - Умер принц Крондорский. - Мы об этом слышали, - осторожно заметил Ру. - Ну вот, завтра его сын будет возведен на престол. Все его братья уже здесь. - Как, король в Крондоре? - спросил Эрик, разыгрывая изумление, хотя уже знал об этом. - Вот почему у ворот столько стражи, - продолжал трактирщик. - Ищут пару убийц, которые, по слухам, пристукнули какого-то нобиля на востоке. И конечно, каждая собака ринулась в город на торжества. Сегодня было траурное шествие, и никто не работал, чтобы успеть поглазеть на короля. Завтра будет еще одна церемония, потом - очередное шествие, так что те, кто пропустил что-то сегодня, завтра это наверстают. Потом король увезет тело отца в Рилланон, чтобы похоронить в королевской усыпальнице, а когда Никлас вернется - уже в качестве нового принца Крондорского, опять будет праздник, все перепьются, и никто не захочет работать. А потом все дворяне, которых понаехало сюда полным-полно, наконец разъедутся по домам. - Похоже, вас это не слишком-то впечатляет, - заметил Эрик. Дверь таверны распахнулась, вошли двое мужчин - с виду чистые головорезы - и подсели к столу, занятому первыми двумя. Трактирщик пожал плечами: - С какой стати? Старый принц, новый принц, а налоги все те же. Ру продолжал прощупывать почву: - Ну, вот мы и подкрепились. И теперь нам не остается ничего, только торчать в этой очереди, как и всем прочим. - А я думаю иначе, - сказал трактирщик. - Вы знаете другую дорогу в Крондор? - спросил Ру, делая вид, что не слишком заинтересовался. Что касается трактирщика, то при этих словах на лице его появилось выражение глубочайшего удивления. - Да нет, просто через час ворота закроют, и сегодня в город вы уже не попадете. - Закроют ворота? - Ну да, ведь здесь же король, - пояснил трактирщик. - А что, вы спешите? Эрик хотел ответить отрицательно, но Ру торопливо выпалил: - Нам надо найти корабль и на рассвете отплыть. - Ничего не выйдет, - сказал трактирщик. - Те, кто ждет у ворот, просто будут там спать, так что даже если вы займете очередь сейчас, то завтра в лучшем случае попадете в город к полудню. И так будет всю неделю, пока король со своим семейством не покинет Крондор. Ру прищурился. - Не сомневаюсь, что вам известен другой путь во внутренний город. Скажем, такой, о котором знают только местные и предпочитают помалкивать. Трактирщик огляделся, словно боялся, что его подслушают. - Известен. Но это будет вам стоить. - Сколько? - А сколько у вас есть? Прежде чем Эрик успел посетовать на бедность, Ру заявил: - Мы с другом можем заплатить десять золотых. Трактирщик был явно удивлен; впрочем, вслух он сказал только: - Покажите золото. Ру начал развязывать дорожный мешок, но Эрик его остановил. - Десять золотых, - сказал он трактирщику, - это все, что у нас есть. Мы копили их целую вечность, чтобы заплатить за проезд. - Вы, ребята, молоды и сильны. Вы можете отработать дорогу. Отсюда идут корабли в Квег, Вольные Города, Кеш - куда вам заблагорассудится. И на любом из них всегда требуются матросы. Сказав это, трактирщик как-то странно качнул головой, и когда Эрик обернулся, услышав за спиной грохот опрокинутых стульев, те двое мужчин, что недавно вошли, были уже совсем рядом, и каждый держал в руке увесистую дубинку. Ру попытался поднырнуть под руку первому, но добился лишь того, что удар пришелся по плечу, а не по голове. Потеряв от боли сознание, он упал; Эрик, понимая, что выхватить меч уже не успеет, ударил нападающего кулаком и сбил его с ног, отшвырнув на второго. Оба упали, а Эрик схватился за меч - но был оглушен страшным ударом в затылок. Ноги его подогнулись, в глазах потемнело - а когда он пришел в себя, то был уже связан. Его приподняли; подошел трактирщик с дубинкой, залитой на конце свинцом - это он ударил Эрика сзади, - и сказал: - Маленький, наверное, ничего не стоит, а вот большого можно продать за хорошие деньги на галеры или даже на арену. Надо успеть отвезти их к этому квегийцу до полуночи. Галеры посла уходят завтра с вечерним отливом. Эрик хотел что-то сказать, но, получив еще один удар по голове, рухнул на пол, потеряв сознание. Эрик открыл глаза. Медленно сел. В голове шумело, в глазах двоилось, в желудке стоял ком. Через силу сглотнув, он попробовал закрыть глаза - но тошнота усилилась, и он опять их открыл. На руках у него были тяжелые железные наручники, на ногах - колодки. Он огляделся, думая увидеть трюм корабля, идущего в Квег, но вместо этого обнаружил, что находится в тюремной камере. Рядом застонал Ру, и Эрик помог ему сесть. - Похоже, у вас неважный денек, а? - сказал кто-то сзади. Эрик повернулся. Возле окошка, забранного решеткой, стоял человек; его силуэт отчетливо вырисовывался на фоне этого единственного здесь источника света. Человек отошел от окна и присел на корточки рядом с Эриком. Это был широкоплечий мужчина средних лет, с бычьей шеей, коротко остриженными редеющими волосами и темно-синими глазами. В его повадках и выражении лица чувствовалось что-то странное, но что именно, Эрик не смог бы сказать. Мужчина был небрит, одет в куртку и штаны простого покроя. Высокие сапоги, начищенные до блеска, но старые и поношенные, а также широкий пояс дополняли его наряд. - Где мы? Я... - Голова у Эрика вновь закружилась, и он на мгновение прикрыл глаза. - На нас напали сзади. - Кое-кто из местных хотел продать вас квегийским работорговцам, - сказал мужчина. У него был слегка скрипучий голос с едва заметным акцентом, напомнившим Эрику речь Натана. Он предположил, что этот человек тоже родом с Дальнего Берега. Мужчина улыбнулся, но в его улыбке было что-то зловещее. - Вы чуть было не отправились в весьма неприятное путешествие через океан. Но, поскольку в городе был квегийский посол, а в порту стояли их галеры, герцог Крондорский ожидал чего-нибудь в этом роде. - Так вы не из них? - Ха! Я скорее поцелую гоблина, чем оставлю в живых квегийского работорговца! - Мужчина бросил взгляд на Ру, который тряс головой, пытаясь прийти в себя. - Люди герцога перехватили работорговцев по пути к гавани. Узнав, что среди прочих обнаружены вы, герцог был и удивлен, и обрадован. Вас, друзья мои, усиленно искали. - Значит, вы знаете, кто мы? - с безнадежностью в голосе сказал Эрик. - А кто же вы? - Вы слыхали о человеке, которого называют Крондорским Орлом? Эрик кивнул. Немногим было известно, кто именно этот человек и почему его так называют, но о его существовании знали почти все. - Так это вы? - Ха! - Мужчина издал короткий лающий смешок. - Куда уж мне. Но я у него на службе. Меня, скорее, можно назвать Крондорским Бульдогом. Я кусаюсь, так что постарайтесь меня не сердить. - Он зарычал и завыл, умело имитируя собаку. - Мое имя - Робер де Лонгвиль. Друзья называют меня Бобби. Вы должны называть меня "сэр". - Что вы собираетесь с нами делать? - спросил Ру. - Я просто хотел узнать, нет ли у вас опасных ран. - Зачем? - спросил Ру. - Не можете вздернуть раненого человека? Робер рассмеялся. - Это не мое дело. Принцу нужны отчаянные парни, а по всем рассказам вы отчаянны почти настолько, как требуется. Впрочем, теперь я вижу, что больше вам похвастаться нечем. Жаль, но принцу придется поискать отчаянных парней в другом месте. - Нас просто повесят? - спросил Эрик. - Ну нет, - ответил де Лонгвиль, с театральным стоном поднимаясь с корточек. - Колени уже не те, что раньше, - пояснил он и, подойдя к двери, жестом приказал тюремщику открыть камеру. - Новый принц Крондорский, как и его отец, весьма щепетилен во всем, что касается закона. Сначала будет суд; только потом вас повесят. - Он вышел, и тюремщик запер за ним дверь. Спустя некоторое время камера вновь открылась, и вошел пожилой мужчина. Он был одет в дорогую, но простого покроя одежду, как человек, ведущий, несмотря на возраст и занимаемое положение, активную деловую жизнь. У него были седые волосы, короткая, аккуратно подстриженная бородка и темные проницательные глаза. Как и Лонгвиль, он присел на корточки перед Эриком. - Назови свое имя. - Эрик фон Даркмур... сэр. Мужчина повернулся к Ру: - Значит, ты - Руперт Эйвери? - Да. А ты кто такой? - грубо сказал Ру, рассудив, что уж если его все равно повесят, то можно сорвать злость на человеке любого положения. Мужчина улыбнулся. Резкость Ру его явно позабавила. - Вы можете называть меня лорд Джеймс. Ру приподнялся, насколько позволяла цепь, идущая от кандалов к стене, и выглянул через маленькое окошко. - Отлично, лорд Джеймс! И сколько же мы будем гнить в этой крондорской тюрьме, прежде чем нас осудят и повесят? - Ты не в крондорской тюрьме, мой юный наглец, - отвечал лорд Джеймс. - Ты во дворце принца, а суд состоится послезавтра, как только Никлас займет свой пост. Конечно, если ты очень торопишься, я могу попросить короля председательствовать в суде и сегодня. - Вот как! - огрызнулся Ру. - Разумеется, мы все хотим побыстрее покончить с этим делом, и его величество бросит все только потому, что вы его попросите. Джеймс опять улыбнулся, но на сей раз в его улыбке таилась угроза. - Ну, мне-то он не откажет; я, собственно, прихожусь королю дядей, - сказал он и добавил: - Кроме того, я - новый герцог Крондорский. - Он поднялся на ноги и спросил: - Есть кто-нибудь, кто может выступить в вашу защиту? - В кофейне Баррета есть человек, которого зовут Себастьян Лендер. Он мог бы выступить от моего имени, - сказал Эрик. Герцог кивнул. - Наслышан о нем. Ловкий мерзавец. Он может вытащить вас из петли. Я пошлю за ним и разрешу ему увидеться с вами. - Уже на пути к двери он добавил специально для Ру: - Я выясню, свободен ли король завтра; будь я на вашем месте, я бы подождал, пока Никлас не сядет на западный трон. Характер у него более ровный, чем у брата, а его величество беспощаден к тем, кто убивает нобилей. - Нобилей? - переспросил Ру. - Может, у Стефана благородный отец, но сам он был свинья свиньей. Улыбка лорда Джеймса была невеселой. - Возможно, но поскольку его отец умер меньше чем за час до него, он, пусть и очень недолго, был бароном Даркмурским. Лязгнули засовы, и герцог ушел. Эрик поглядел на Ру: - Прощай Закатные острова. Ру отвернулся от окошка и уселся обратно. - Да, прощай Закатные острова. На следующее утро солдаты в мундирах лейб-гвардии принца Крондорского сняли цепи, приковывавшие Эрика и Ру к стене, оставив при этом им наручники и колодки, а потом отвели их в большую камеру с длинной решеткой вместо одной стены. Сквозь решетку были видны другие камеры с тяжелыми дубовыми дверями. Вдоль всей камеры на уровне головы тянулось длинное окно высотой около фута, и в это окно отлично просматривалась длинная - на полдюжины петель - виселица в глубине большого двора. Эрик внимательно ее изучил; казнь, судя по всему, производилась достаточно просто. Осужденных заводили на эшафот по маленькой лестнице, ставили на трехфутовые деревянные ящики, накидывали на шеи петли, а потом выбивали ящики из-под ног. Эрик и Ру молча уселись у решетки. В камере кроме них было еще семеро узников, тоже закованных и ожидающих своей участи. Все они, в той или иной степени, производили впечатление сильных и опасных людей. Эрик привык в Равенсбурге быть самым крупным и сильным из ровесников, но в этой камере по крайней мере двое не уступали ему в росте, а может быть, и в силе. В середине дня общество увеличилось еще на двоих человек, сильно избитых - видимо, при аресте они оказали серьезное сопротивление. Один из них, здоровый как бык - его тащили трое стражников, - был почти без сознания, зато другой осыпал стражников непрерывным потоком брани. Стражники грубо втолкнули его в камеру и ушли, а он орал им вслед: - Когда я отсюда выйду, мы еще посчитаемся, суки! Я вас всех знаю! Каждого из вас! - Манера речи выдавала в нем простолюдина, хотя он старался правильно выговаривать слова. Когда дверь закрылась, он уселся на пол напротив Эрика и пробормотал себе под нос: - Вот ублюдки. - И, посмотрев сначала на Эрика, потом - на своего товарища, добавил: - Пожалуй, старина Бигго сегодня малость не в форме, а? - Если он так и останется, ему же лучше, - сказал кто-то из угла камеры. - Не почувствует, как растягивается его шея. - Ну, мы-то с Бигго на виселицу не попадем! - воскликнул новенький со страхом в голосе. - У нас хорошие связи, да-да. Мы - друзья самого Проницательного! - А кто этот Проницательный? - спросил Ру. - Главарь мошенников. А этот врун такой же ему друг, как я - королевской мамаше, - ответил тот же голос. - Сами увидите! - сказал новенький. - Мы долго здесь не задержимся! Дверь в конце коридора отворилась, и к камере, сопровождаемый двумя стражниками, подошел какой-то мужчина в мантии. На голове у него была смешная шляпа: поля вокруг круглой высокой тульи, отделанной розовым фетром. Шляпа держалась на голове с помощью витого шнура, завязанного под подбородком. У мужчины было лицо ученого или жреца: худое и бледное, слегка отрешенное, с длинным носом и квадратной челюстью. Но живые глаза на этом лице, казалось, не пропускали ни малейшей детали. Стражники не стали открывать камеру, но сами отошли в сторону. Мужчина спросил: - Кто из вас Эрик? Эрик поднялся и оказался лицом к лицу с незнакомцем. Ру встал рядом. - Я Эрик. - А твоя фамилия? - Фон Даркмур. Мужчина кивнул. - Я - Себастьян Лендер из кофейни Баррета. - Он помолчал, внимательно разглядывая Эрика и Ру, и наконец сказал: - Вы оба вляпались в крупные неприятности. - Вот и нам так почему-то кажется, - вставил Ру. - Я постараюсь спасти вам жизнь, - сказал Лендер. - Но вы должны абсолютно точно рассказать мне, что произошло. Ничего не пропускайте и говорите только правду. Эрик рассказал все, что запомнил, а Ру дополнил его рассказ. Помолчав немного, Лендер сказал: - Из показаний барона Манфреда и этой девушки, Розалины, ясно вытекает, что Стефан хотел заманить тебя в ловушку, чтобы убить. - Когда будет суд? - спросил Эрик. - Через два дня. Поскольку ваше преступление карается смертной казнью, а жертва - аристократ, вас будет судить Королевский Суд, здесь, во дворце. - Лендер задумался. - Принц, похоже, суров, но справедлив. В гражданском суде правосудие куда циничнее. Каждый, предстающий перед этими судьями, невиновен. - Мой отец велел мне найти вас, - сказал Эрик. - Да. Я должен тебе кое-что передать. - Наследство? - Да, но, боюсь, странноватое. Немного золота, которого, мне стыдно признать, вряд ли хватит, чтобы оплатить мои услуги. Пара сапог; Отто говорил мне, что это сапоги твоего деда, а так как ты такого же роста, он подумал, что они тебе подойдут. Еще был хороший кинжал, но его, очевидно, я не смогу передать тебе здесь. - Кинжал? - спросил Ру. Лендер поднял руку. - Мне довелось распоряжаться не одним необычным наследством. В любом случае сейчас говорить о нем рано. Оставим все это до суда. Если дела пойдут так, как нам хотелось бы, у нас будет время решить эти вопросы. - У нас есть надежда? - спросил Эрик. - Мало, - честно ответил Лендер. - Если бы вы не ударились в бегство, можно было бы строить убедительную защиту, основанную на том, что убийство было совершено в пределах необходимой самообороны. Манфред показал, что отец хотел через него передать Стефану приказ, запрещающий предпринимать против тебя любые враждебные действия. Он не уточнил, какие именно, но заявил, что Стефан сам искал ссоры. - Он подтвердит это под присягой? - Он уже дал показания перед королевским судьей, - сказал Лендер. - И у меня есть их копия. Местами они весьма уклончивы, и знай я, что мне придется выступать в вашу защиту, я был бы более дотошным, чем королевский судья. - А вы не могли бы допросить его еще раз? - спросил Ру. - Нет, если только его не обяжут королевским приказом, - ответил Лендер, - и я не думаю, что король согласится на это. - Почему? - спросил Ру, не совсем понимая смысла сказанного. - Разве король не хочет справедливости? Лендер улыбнулся снисходительной улыбкой, словно учитель, которому одаренный, но мало знающий ученик задал вопрос с очевидным ответом. - Наш король больше, чем другие, хочет справедливости; полагаю, это как-то связано с тем, что в молодости он некоторое время жил в Великом Кеше. Но кроме того, он заинтересован еще и в том, чтобы нельзя было запросто убивать его дворян и при этом не попадать на виселицу. Справедливость справедливости рознь. Эрик вздохнул. - И мы убили Стефана. Понизив голос, Лендер спросил: - Ты искал его с убийством в душе? Эрик долго молчал. - Да, я думаю, да. Я знал, что должен защитить Розалину - но не могу сказать, что я шел туда, только чтобы ее защитить. Лендер взглянул на Ру. Тот согласно кивнул, и стряпчий тяжело вздохнул. - Если это так, то я сомневаюсь, что есть на свете сила, способная спасти вас от этого, - он указал через окно на виселицу. Эрик кивнул, и Лендер ушел, не сказав более ничего. ГЛАВА 6 ОТКРЫТИЕ Существо зашевелилось. Женщина терпеливо ждала, пока те, кто ухаживал за спящим чудовищем, не отойдут в сторону - туда, где у темных стен огромного зала их ждали другие, уже выполнившие свою работу. Впрочем, она не обращала на них внимания, она разглядывала пробуждающееся существо. Смертные назвали бы его прародительницей всех драконов; даже в столь просторном зале создание это выглядело ошеломляюще огромным. Масляные лампы вдоль стен едва мерцали, но ни дракониха, ни женщина, ждущая ее пробуждения, не нуждались в освещении, чтобы передвигаться во мраке. В воздухе ощущался слабый пряный аромат: возможно, особенность самого масла, а может, специальная добавка - женщина не знала точно. Наконец дракониха открыла глаза величиной с окна дворца. моргнула, потянулась и, опустив голову, зевнула, обнажив зубы размером с флашеры, огромные двуручные ятаганы, какие издавна были в ходу в Великом Кеше. А что касается шкуры - именно из-за нее зал был освещен так слабо, потому что состояла она из драгоценных камней, вплавленных в чешую некогда золотистого цвета. Яркое освещение приводило к буйству ослепительных зайчиков по всему залу и, хотя дракониха обладала могуществом, далеко выходящим за пределы человеческого понимания, она обнаружила, что непрерывная пляска цветных отражений вызывает у нее сильнейшую головную боль. Женщине и раньше доводилось встречать драконов, хотя и не вполне таких, как это существо, - но тем не менее она вынуждена была признать, что это существо выглядит весьма впечатляюще. До сих пор они "разговаривали" друг с другом, используя магию, и это была их первая встреча во плоти. И все же, несмотря на все попытки в течение полувека скрывать существование этого создания, в разных местах королевства уже возникли легенды о "гигантском бриллиантовом драконе". Впрочем, женщине было хорошо известно, что это не настоящий дракон. Душа его погибла во время великой битвы, завершившейся в этом зале почти пятьдесят лет назад, и тело, в котором некогда заключался разум Райаты, дочери Руага - возможно, величайшего из всех золотых драконов, - теперь занимало сознание столь же чуждое, сколь и древнее: Аальский Оракул. Существо заговорило - и от его голоса содрогнулись стены: - Приветствую тебя, Миранда. Как поживаешь? - Неплохо, - ответила Миранда. - Дорога от статуи в Малакз Кросс сбивает с толку. - Так было задумано. Лишь обладающие даром способны пройти ее, и я пожелала, чтобы даже им, каким бы даром они ни обладали, не было известно точное местоположение этого зала. Миранда кивком выразила согласие: - Я понимаю. А как поживаешь ты? - Время подходит. Жар утомляет меня, и с каждым днем я сплю все больше и больше. Скоро я усну долгим сном, предшествующим рождению, а потом закончу этот период существования. - Да,, время подходит. Долго ли еще сможем мы пользоваться твоими советами? - Уже сейчас будущее для меня неясно и туманно, а моя дочь будет лишена дара в течение первых двадцати лет своей жизни. Так что скоро на пять лет моего предродового сна и двадцать лет ее младенчества вы вновь станете такими, какими были до того, как я пришла в этот мир. Но это не все. - Что еще? - Я не вижу многого из того, что я должна была бы видеть; это означает, что грядущие события затрагивают мое собственное будущее, а никому из сущих, даже мне, не дано знать своей собственной судьбы. Аальский Оракул считался старейшим существом во вселенной; он был древним уже в то время, когда валхеру, восстав, бросили вызов богам, и разразилась Война Хаоса. Подумав об этом, Миранда взглянула на помост позади оракула и, вызвав особое зрение, увидела жизнь, пульсирующую в камне зеленоватым мерцанием. Полюбовавшись им, она спросила: - Они снова шевелятся? - Они всегда шевелятся, - сказал Оракул. - Сейчас - больше, чем обычно. И каким-то образом они все еще влияют на тех снаружи, кто восприимчив к их призывам. "Они" были валхеру, древние существа, известные большинству обитателей этого мира как Повелители Драконов. Связанные силой, превышающей их собственные возможности, они были заточены в камне. Из камня торчал золотой меч с рукояткой слоновой кости. Та, которую звали Мирандой, знала, что когда полвека назад в верхнем городе, Сетаноне, бушевала великая битва, в этом зале происходило не менее гибельное сражение. Удивительное существо, получеловек-полувалхеру, по имени Томас, наследник мантии и силы Ашен-Шугара, Правителя Орлиных Пределов, сражался с бестелесной тварью, принявшей облик его родственника Даркен-Карена, Предводителя Тигров. Одновременно с этим Пуг из Стардока, чародей двух миров, а с ним - Черный Маркое, непревзойденный кудесник, с помощью двух Великих цуранцев, магов из мира, именуемого Келеваном, прилагали все силы, чтобы закрыть разрыв между двумя вселенными. А Райата сражалась с Господином Ужаса, существом из чужого мира, способным выпить жизнь одним прикосновением. Битва кончилась тем, что валхеру были заключены в камень, Господин Ужаса уничтожен ценой жизни Райаты, а войско лжепророка Мурмандамуса разбито. Ни один воин - ни в королевской армии, ни в войске моредхельских вождей - не знал, за что велась эта война. Ни один из верховных вождей Народов Севера - так назывались черные эльфы и гоблины - не имел понятия о том, что Мурмандамус на самом деле был пантатианским змеиным жрецом, принявшим с помощью магии облик их легендарного предводителя. И только членам королевской фамилии и нескольким самым близким их людям было известно о Камне Жизни и о существовании Оракула. И вот теперь главный защитник этого Камня, тот, кто составлял магическую и духовную сущность драконихи-прорицательницы, умирал. - Как это будет происходить? - спросила Миранда. Дракониха повела головой вправо, где шестеро закутанных в мантии мужчин негромко переговаривались между собой. - Вот мои супруги-прислужники. Они уже изменяются. - Мужчины откинули капюшоны, и Миранда увидела, какие у них юные, почти детские лица. Дракониха продолжала: - Когда жар начнет усиливаться, я позову, и окрестные юноши, те, у кого есть дар, откликнутся. Они покинут свои дома и направятся в Малакз Кросс, туда, где стоит статуя, а оттуда я проведу их сюда. Тех, чей дар недостаточен, отошлют обратно, и они подумают, что видели странный сон. Оставшихся подвергнут испытаниям, и те, кто не выдержит их, также будут отосланы. У них не останется воспоминаний о времени, проведенном здесь. А эти шестеро - первые из тех, кто достоин остаться с моей дочерью. - Подошли шесть мужчин постарше и встали рядом с шестью юношами. - А это их учителя. Они соединятся со мной, чтобы создать ту, которая станет моей дочерью. Потом тела их умрут, а души и знания перейдут тем, кто достоин. - Дракониха жестом подозвала еще шестерых мужчин, стоявших на другой стороне зала. - Я надеюсь, что среди призванных мной окажется нужное количество достойных, ибо, когда придет время, те, у кого не будет наследника... их знание будет потеряно навсегда. - Вас только двенадцать? - спросила Миранда. - Если бы Пуг не вытащил нас из нашего гибнущего мира, не осталось бы вообще никого. И если до родов к нам придет тринадцатый достойный ребенок, он тоже станет одним из нас. Если это будет девочка, тогда появится вторая дочь, чтобы прислуживать первой. У нас, аальцев, еще есть надежда на возрождение. Миранда постаралась скрыть нетерпение. В настоящее время ее заботило совсем другое. - И потом ты родишь свою дочь? - Потом мой дух соединится с душами моих супругов-прислужников, мы сольемся в одно сознание - вся память и чувства, все боли и радости, - а потом оно вновь разделится, эти юноши станут нашими сыновьями, и появится моя дочь. - Новый Оракул? - Она им будет. - А чье тело она займет? Я не вижу здесь девочки. - Мое нынешнее тело обладает волшебными свойствами; оно крепче любого, которое служило Оракулу на моей долгой памяти. Оно будет использовано снова. - Именно поэтому мы лишимся тебя на двадцать пять лет? - Да. Моя дочь будет ребенком, хотя впоследствии она обретет все мои способности. Миранда шумно вздохнула. - В конце концов, этот ребенок будет достаточно велик, чтобы остановить любого, кто ворвется сюда. - Она ненадолго задумалась. - Ты не знаешь, где Пуг? Дракониха прикрыла глаза и сосредоточилась. - На острове его нет. Мои чувства говорят, что он где-то там, - она неопределенно мотнула головой, - среди миров. - Проклятие! - выругалась Миранда. - Он нужен здесь - пока твоя дочь не окрепнет настолько, чтобы суметь защищать этот зал. - Она помолчала, что-то обдумывая. - Сколько времени осталось до того, как жар начнет усиливаться? - Миранда, мы сольемся меньше чем через год. Потом я исчезну, поскольку при преобразовании что-то всегда теряется. Вот почему мы, те, кто был стар, когда звезды были еще молодыми, мало что помним о собственном начале. Но каждое возрождение увеличивает силу и знание, и та, что придет после меня, сравняется со мной, а потом и превзойдет. - Если мы столько протянем, - пробормотала Миранда. - Поднимаются черные волны. Сейчас они лижут далекие берега, но впоследствии докатятся даже сюда. - Мне надо идти. Времени мало, а сделать предстоит много. Боюсь, что уже принята уйма дурацких решений - ведь мы так зависим от всяких авгуров и предсказателей! - Ты выбрала неподходящую аудиторию для подобных высказываний, - заметила дракониха. - Ты полезна, спору нет, - сказала Миранда. - Но я не считаю, что судьба неизменна. Я думаю, если приложить все усилия, можно ухватить ее за хвост. - Того же мнения придерживаются и те, кто тебе противостоит, - сказала дракониха. - В этом и заключается самая большая сложность. - Они - обманутые фанатики, живущие безумной мечтой, лишенной реальных основ. Они сеют бессмысленную смерть и страдание. - Это верно, но их решимость ничуть не меньше твоей. - На этом, - сказала Миранда сухо, - я с тобой попрощаюсь. Ваша защита надежна? - Нашего искусства достаточно, чтобы остановить всех, кроме самых могущественных. - Тогда я ухожу. Мы увидимся снова? - Я не знаю, - ответила дракониха. - Много возможных развилок проходят передо мной, но ни об одной я не могу сказать, что она сбудется с большей вероятностью. - Что ж, желаю тебе счастливого пути в бессмертие - и помолись за нас, низших существ, чтобы мы прожили достаточно долго и сумели приветствовать твою дочь, когда она обретет себя. - Да пребудут с тобой мои пожелания успеха, - сказала дракониха - и Миранда исчезла, растаяла в воздухе, оставив вместо себя лишь слабый порыв ветра. Усмехнувшись, дракониха склонила огромную голову к самому старшему из своих супругов-прислужников: - Не находишь ли ты, что она очень похожа на своего отца? Эта капля цинизма в ее характере может стать ее уязвимым местом. Надеюсь, судьба будет к ней милостива. - Да, очень похожа на своего отца, - согласился старейший из супругов-прислужников. Ветры обвевали Миранду, стоявшую на вершине холма, превращая ее плащ и одежды в трепещущие крылья. Дым далеких пожаров щипал ей глаза, но магия позволяла Миранде разглядеть все подробности резни, Происходящей внизу. Всадники, не утолившие жажды крови в бою, охотились за уцелевшими, убивая для развлечения, неся смерть и страдания беспомощным людям. Миранда в бессильной ярости стискивала кулаки, понимая, что стоит ей лишь обнаружить свое присутствие, как солдаты начнут охоту за ней. Впрочем, не страх руководил ею - она знала, что не имеет права подвергать себя риску, ибо то, что ей предстоит сделать до того, как начнется настоящая битва, важнее жизни этих несчастных. От этого зависит судьба целого мира, а может быть, и всего мироздания. Отвернувшись от криков, полных страдания, Миранда спустилась по склону холма, впервые в жизни жалея, что у нее не каменное сердце. Она страстно желала помочь уцелевшим, но гораздо более важные вещи требовали ее внимания. Услышав цокот копыт, она нырнула за низкие скалы, дожидаясь, пока отряд пьяных воинов с нашивками изумрудного цвета проедет мимо. Поперек седла одного из всадников была перекинута женщина, и Миранда почувствовала на своих щеках краску гнева. Усилием воли она заставила себя успокоиться; нельзя терять головы, это никому не поможет. Воздержавшись от вмешательства, она вошла в разрушенный поселок. Не уцелел ни один дом - тут торчала одинокая стена, там - обгоревший дверной проем, но не осталось ничего, где можно было бы укрыться. Проскакали еще несколько всадников - менее бдительных, чем им следовало бы быть, но не пьяных, как те, которых Миранда видела раньше. Опытные воины, определила она. И не просто наемники, они явно принадлежат к основной армии. Теперь Миранда смогла оценить скорость передвижения захватчиков и, тихо выругавшись, поскольку они двигались быстрее, чем она предполагала, побрела по поселку в поисках мало-мальски подходящего укрытия. Необходимость скрывать от врагов свое присутствие требовала дополнительных сил, и прежде, чем исчезнуть отсюда, ей нужно было хотя бы немного отдохнуть. Миранда прокралась сквозь обгоревший дверной проем - и перед нею открылось зрелище, против которого оказалось бессильно даже ее железное самообладание. Задыхаясь, она ухватилась за косяк двери, ибо колени ее подогнулись при виде мертвых детей. В горле родился низкий животный вой страдания и гнева, и лишь колоссальным усилием воли она не дала ему вырваться наружу. Попадись ей сейчас на глаза одно из чудовищ, сотворивших этот ужас, она не задумываясь уничтожила бы его, невзирая на любые последствия. Справившись с собой, Миранда сделала два глубоких вдоха и сглотнула слезы. Малыши с разбитыми головами и дети постарше, пронзенные стрелами. По крайней мере, подумала Миранда, детей убили до того, как подожгли дом. Но действительно ли смерть от клинка или стрелы менее страшна, чем гибель в огне? Пожелав покоя душам этих истерзанных крошечных тел, она вышла из дома и через развалины пробралась на окраину. Она заглянула за угол здания, которое некогда было трактиром, но ничего не увидела. Перебравшись через речушку, стекающую с холмов, она углубилась в ближайшую рощу. И здесь она едва не погибла. Женщина была сильно испугана, и потому удар вышел неточным, но все равно нож скользнул по левому предплечью Миранды. Подавив вскрик боли, она правой рукой схватила женщину за запястье. Резкий поворот, и клинок упал на траву. - Молчи, дура! - от боли и злости голос Миранды был больше похож на шипение. - Я не трону тебя. - Тут она заметила за спиной у женщины две съежившиеся фигурки и добавила мягче: - И твоих детей. - Она отпустила женщину и осмотрела свою рану. Порез оказался неглубоким, и Миранда зажала его ладонью. - Кто ты? - спросила женщина. - Меня зовут Миранда. Глаза женщины наполнились слезами. - Они... они убивают детей, - прошептала она. Миранда кивнула, на мгновение прикрыв глаза. Женщинами солдаты могли, перед тем как убить, некоторое время попользоваться, но дети были им бесполезны. Работорговцам, идущим за основной армией. - может быть, но здесь, на переднем крае, они могли только рассказать противнику о том, что видели. Захлебываясь слезами, женщина продолжала: - Они хватали их за ноги, размахивались, и... - Хватит, - твердо сказала Миранда, но за этой твердостью скрывалось страдание. - Хватит, - повторила она, стараясь не обращать внимания на слезы, грозящие брызнуть из глаз у нее самой. Она видела разбитые крошечные головки. - Я знаю. Только сейчас Миранда разглядела, кто стоит перед ней. Глаза женщины были расширены в ужасе, но и в спокойном состоянии считались бы очень большими. А уши торчали под светлыми локонами и были без мочек. Миранда взглянула на детей: близнецы! Ее собственные глаза стали круглыми от изумления, и она потрясение спросила: - Вы из тех, кого называют долгоживущими? Женщина кивнула: - Да. Миранда закрыла глаза и покачала головой. Неудивительно, что эта женщина была как безумная. У существ, известных людям как эльфы, дети рождались чрезвычайно редко и взрослели обычно на десятилетия позже своих человеческих сверстников. Появление двойни было среди эледхелей, как они сами себя называли, событием почти невероятным, и потеря этих двух малышей явилась бы для эльфа трагедией, которую не в силах представить себе человеческое воображение. - Я понимаю, почему ты напала на меня, - тихо сказала Миранда. - Они всех убили в поселке, - сказала эльфийка. - Я с детьми была в лесу, потому что хотела запасти еды и уйти вечером. Я надеялась отыскать джешандийцев и попросить у них убежища. - Миранда кивнула. Среди джешандийцев насчитывалось много долгоживущих, и они охотно бы взяли к себе эту женщину и ее детей. - Никто не думал, что эти придут так быстро. - Глаза женщины вновь наполнились слезами. - Мой муж... Миранда убрала ладонь с раны и осмотрела ее. На месте пореза остался только розовый шрам. - Если он был в поселке, то мертв. Печально, - сказала она, понимая, как пусто звучат эти слова. Зато к эльфийской женщине внезапно вернулось самообладание. - Тогда я должна защищать детей, - решительно сказала она. - Проклятие! - Миранда огляделась. - Если мы оторвемся от этой банды убийц, я вам помогу. - Она посмотрела на мальчиков и встретила взгляд двух пар огромных глаз на крошечных личиках. Им было не больше четырех или пяти лет, среди эльфов они считались бы детьми еще лет тридцать, а зрелости достигли бы к ста. Но по любым меркам, человеческим или эльфийским, они были прекрасными детьми. Миранда вздохнула, покоряясь судьбе: - Я спасу твоих детей. - Как? - Иди за мной и молчи. Все четверо тронулись в путь. Легендарное чувство леса, свойственное эльфам, весьма бы сейчас пригодилось, но эти трое были все-таки горожанами и отчасти утратили его, хотя шли по густому подлеску гораздо увереннее и, уж конечно, не так шумно, как трое людей на их месте. Примерно через час Миранда спросила: - Есть тут поблизости место, где я могла бы отдохнуть? - Чуть впереди полянка, а на другой стороне - вход в пещеру, - ответила женщин