ми, но отчасти... - Тебе это льстило? - Да. Оуэн понимающе кивнул: - Мы все немного тщеславны, а внимание хорошенькой девушки редко кого оставит равнодушным. - Но это не объясняет, почему я так страстно желал видеть, как этот человек мучается. Оуэн, меня до сих пор преследует это желание. Если бы я мог оживить его и заставить кричать от боли, то, наверное, сделал бы это. - Может быть, все дело в чувстве справедливости? Девушка умерла в муках, а он отделался легкой смертью. - Под маской справедливости иногда скрывается месть, - раздался голос из темноты. Обернувшись, Оуэн и Эрик увидели Накора. - Я проходил мимо и услышал ваш разговор. Вы говорили о любопытных вещах, - сказал Накор и, не спрашивая разрешения, сел рядом. - Я рассказывал Оуэну о том, что сегодня случилось. Ты уже знаешь? - сказал Эрик. Накор кивнул: - Шо Пи мне все рассказал. Тобой овладела ярость. Ты хотел заставить убийцу испытать боль, но Бобби не дал тебе насладиться его страданиями. Эрик кивнул. - Некоторые одержимы страстью заставить других людей страдать, так же как иной испытывает страсть к вину или дурману. Если ты, Эрик, вовремя распознаешь в себе такую страсть и научишься ее контролировать, то станешь на голову выше многих, - сказал Накор. - Я сам не до конца понимаю, чего, собственно, я желал, - признался Эрик. - Не знаю, действительно ли я хотел отомстить, или просто смотреть ему в глаза, когда он корчится в муках, и видеть там что-то. - После первого боя солдаты бывают потрясены видом смерти. То, что тебя вырвало... - начал Грейлок, но его перебил Накор: - Тебя вырвало? - Как будто наелся незрелых яблок, - признался Эрик. Накор усмехнулся. - Тогда ты не тот человек, который проглотит отраву, и она придется ему по вкусу. Если бы тебя не стошнило, значит, яд ненависти прижился у тебя внутри. - Он ткнул Эрика пальцем в бок. - Ты съел свою ненависть, но твое тело отвергло ее, как те незрелые яблоки, - он рассмеялся, очевидно довольный объяснением. - Занимайся каждый день рейки и ты справишься со всеми ужасами, которые тебе встретятся. Оуэн и Эрик обменялись взглядами, ясно говорившими, что никто из них не понял, о чем говорил Накор. - А теперь расскажите мне, как вы здесь оказались? - сказал Эрик. - Благодаря тебе. - Мне? - Когда тебя схватили, миледи Матильда и твой единокровный брат помчались в Крондор, чтобы убедить принца повесить тебя без лишних разговоров, - начал Оуэн. - Когда мы приехали, я попросил одного из своих друзей при дворе устроить мне аудиенцию у принца, и рассказал тому всю твою историю, начиная с детства, не забыв упомянуть о характере Стефана. - Он дернул плечом. - Очевидно, это оказалось бесполезно, поскольку тебя все же приговорили к веревке. А вдовствующая баронесса узнала, что я пытался вмешаться в твою пользу. - Он посмотрел на Эрика и улыбнулся. - Меня вежливо попросили подать в отставку. Манфред сказал, что делает это с большим сожалением, но, в конце концов, это его мать. - Я никогда не встречался с ней, но по всему видно, что эта женщина убеждать умеет, - заметил Накор. - Всегда найдет способ настоять на своем, - согласился Оуэн. - Ну да ладно. Отставные мечмастеры никому не нужны, и я попытался получить должность в гвардии принца. Я был готов, если потребуется, служить рядовым или согласиться получить назначение на границу. Но я потерпел неудачу и тогда решил податься в наемники, что сопровождают купеческие караваны в Долину Грез или Великий Кеш. Но этот чертов Бобби де Лонгвиль нашел меня в таверне, напоил, а, проснувшись на следующее утро, я обнаружил, что отныне должен носиться как сумасшедший от Дороги Доблести до Крайних Земель, выполняя поручения принца Никласа и Кэлиса. - Оуэн помолчал. - Между прочим, он чертовски странный тип, наш капитан. А знаешь ли ты, что при дворе ему оказывают почести, положенные герцогу? - Я знаю его только как... - сказал Эрик. - Крондорского Орла, - закончил за него Оуэн. - Ну да. А я знаю лишь, что он - весьма важное и влиятельное лицо. В общем, когда пыль осела, я оказался на борту "Вольного Охотника" со списком очередных поручений, которые мне предстояло выполнить в Махарте за какой-то там месяц. Эрик отставил плошку. - Оуэн, мне очень жаль, что я впутал вас в это. Грейлок рассмеялся: - Как говорят игроки, так легли карты. И, честно говоря, в Даркмуре мне все надоело. Конечно, там лучшее в мире вино, и женщины не хуже, чем в любом другом месте, но больше ничего интересного для настоящего мужчины там нет. Я устал вешать бандитов и провожать господ от одного безопасного места до другого. Я подумал, что настало время для великих свершений. Накор покачал головой. - Впереди у нас их немало. - Он встал и зевнул. - Пойду-ка я спать. Нам еще три дня скакать без передышки. - А что случилось? - спросил Эрик. - Пока вы там убивали бандитов, пришло известие о рандеву. - Рандеву? - переспросил Эрик. - Я уже слышал это слово, но не знаю, что оно значит. - Встреча, - сказал Оуэн. - Большой лагерь, - в свою очередь, пояснил Накор и, усмехнувшись, добавил: - Место, где противники, участвующие в нынешней войне, смогут нанять на службу такие отряды, как наш. Мы примкнем к армии Изумрудной Королевы, и тогда-то настанет время великих свершений для нашего друга Грейлока. Кешиец исчез в темноте, а Грейлок заметил: - Ты знаешь, он - самый странный человек из тех, кого я встречал. Я разговаривал с ним всего пару раз, но уже услышал столько необычных суждений, сколько не слышал за всю свою жизнь. Но в одном он прав: завтра - тяжелый день, и нам обоим необходимо выспаться. Эрик кивнул и взял его плошку. - Я вымою. Все равно буду мыть свою. - Спасибо. - И вам спасибо, - ответил Эрик. - За что? - За разговор. Оуэн положил руку Эрику на плечо. - Всегда к твоим услугам, Эрик. Спокойной ночи. - И он ушел вслед за Накором. Помыв посуду, Эрик вернулся в палатку. Все, кроме Ру, уже спали. - Ну, как ты? - шепотом спросил Ру. - Не знаю. Вроде получше, - ответил Эрик, вздохнув. Ру хотел что-то сказать, но передумал и, отвернувшись, заснул. Эрик закрыл глаза, собираясь, как советовал Накор, заняться рейки, но тут на него слетел сон, и не позже чем через минуту он уже спал. Лагерь был необъятным. В низкой долине, протянувшейся от холмов на востоке до реки на западе, собралось не меньше десяти тысяч вооруженных людей. Долину прорезала небольшая речка, приток Ведры, и вдоль этой речки стояли палатки. Вербовщики, которые должны были заключать контракты, разместились под большим навесом цвета охры в центре долины. Эрик со своими товарищами, как обычно, ехал в авангарде и поэтому слышал, о чем говорят командиры. Праджи показывал по сторонам и говорил: - Некоторые из знамен мне совсем не знакомы. А я-то воображал, что знаю в этом богами забытом краю каждый мало-мальски стоящий отряд. - Он огляделся. - А кое-кто, я вижу, забрался неблизко от родных мест. - А как происходит вербовка? - поинтересовался де Лонгвиль. - До вербовки еще далеко. Хайпур пал меньше месяца назад. Будет удивительно, если представители Изумрудной Королевы приедут хотя бы на следующей неделе. Но я готов поставить все, что угодно, против кубышки шлюхи, что жрец-правитель Ланады сорит деньгами как матрос в портовом кабаке. - Он опять огляделся. - Нам бы лучше подняться выше по течению. - Он с шумом втянул носом воздух. - Столько народу - вся река, должно быть, загажена. - Лучшие места, похоже, уже заняты, - рассмеялся де Лонгвиль. - Найдем, - успокоил его Праджи. - И это только начало. Уже лет пять ходят слухи, что будет большая война, которая положит конец войнам, и тот, кто сейчас упустит свой шанс, останется без добычи. - Он покачал головой. - Ерунда, не так ли? Любой, у кого есть глаза, мог бы увидеть... Кэлис прервал его, подняв руку. - Не здесь. Слишком много ушей. Праджи кивнул: - Ищите знамя с красным орлом, такое же, как ваше. Это должен быть Ваджа, если, конечно, он добрался сюда. Проезжая мимо палаток, Эрик чувствовал себя неуютно. Никогда еще столько глаз не разглядывало его с таким подозрением. Рандеву считалось нейтральной территорией, где будущие противники могли вербовать себе наемников открыто, и традиция обязывала каждого, вступающего в эту зону, не обнажать меча. Но традиция и право сильного - разные вещи, и на рандеву порой вспыхивали стычки. Каждый хорошо понимал, что доверять можно только солдатам из его же отряда, а во всех остальных видел потенциальных врагов. Отряд Кэлиса проехал большую желтую палатку на другой стороне притока и направился вверх по течению, к небольшой плоской возвышенности, обеспечивающей хороший обзор. - Укреплений не строить, - распорядился Кэлис, - это против правил. Но выставить двойной караул. Когда явятся шлюхи, дайте людям развлечься, но торговцев гоните. Я не хочу, чтобы какой-нибудь болван, перебрав лишнего, выхватил меч, если ему померещится призрак врага, и начал войну. Де Лонгвиль кивнул и принялся отдавать приказы. Когда отделение Эрика заканчивало устанавливать свою палатку, подошел Фостер с расписанием караулов, и Эрик с досадой увидел, что он назначен во вторую стражу - с полуночи до четырех. Разбитый сон - все равно что не спать совсем. И все же после трех дней в седле было счастьем прилечь хоть ненадолго. И если сегодня он идет в полночную стражу, значит, завтра заступает в караул на рассвете, а послезавтра совсем свободен от караула. Эрик подумал, что это неплохо, и порадовался тому, что, несмотря ни на что, ему удается находить в жизни повод для маленькой радости. На пятый день Эрика разбудил рев труб. Он выкатился из палатки и увидел, что все смотрят вниз, в долину. - Как разворошенный муравейник, - подходя к нему, рассмеялся Ру. Эрик улыбнулся, ибо сравнение было на удивление верным. Люди внизу метались, как потревоженные муравьи. В этот момент мимо пробежал Фостер, крича: - По коням! Приготовиться к смотру! Эрик и Ру бросились назад в палатку, взяли оружие и кинулись седлать лошадей. Когда они заняли свое место в колонне, подъехал Фостер: - Вольно, ребята. Начинается торговля, и сегодня у вас будет мало работы. Единственная ваша задача - когда явятся вербовщики, принять свирепый вид. Все засмеялись, и откуда-то сзади раздался бас Джедоу Шати: - Поставьте вперед Джерома. Его вид испугает кого угодно! Новый взрыв смеха - но тут вмешался де Лонгвиль: - Следующий, кто пожелает отворить пасть, пусть попробует рассмешить меня, а если не рассмешит, то пожалеет, что его мать не дала обет безбрачия до рождения сыночка! Все замолчали. Час спустя со стороны долины послышался топот копыт, и на возвышенность въехал отряд из двенадцати всадников, предводительствуемый высоким мужчиной, седоволосым, но с молодым лицом. Его одежда запылилась, но все равно было видно, что одевается он щегольски и весьма заботится о своей внешности. Всадник с ним рядом нес знамя с алым орлом. - Ваджа! - закричал Праджи, увидев отряд. - Эй, старый глупый павлин! Я уж подумал, что кто-то убил тебя из милосердия! Почему вы так долго? Тот, кого звали Ваджа, со смехом сказал: - Поражаюсь, как ты их нашел. Если бы я не услышал о рандеву, то так и домчался бы до Города на Змеиной Реке в поисках нашего дорогого капитана и его банды. Он спешился, и к нему подъехал Кэлис. - Вы как раз вовремя. Сегодня начался смотр. Ваджа огляделся: - Ну, значит, еще полно времени. Не меньше трех-четырех дней. Здесь уже обе стороны? - От Изумрудной Королевы - никого. Только представители жреца-правителя, - ответил Кэлис. - Отлично. Значит, мне некуда торопиться. Вы же собираетесь принять только одно предложение, - сказал Ваджа. - Ты знаешь это, я знаю это, но если мы не хотим, чтобы нас раскусили, они, - Кэлис ткнул пальцем через плечо в направлении шатра вербовщиков, - не должны этого знать. Придется прикинуться, что мы заинтересованы в любых предложениях. - Ясно, - ответил Ваджа. - Но в любом случае у меня есть время умыться. Я вернусь через час. - Он ушел, и с ним его люди. - Я сражаюсь бок о бок с ним вот уже двадцать пять лет и готов поклясться, что в этом мире нет другого такого франта. Он вырядится в пух и прах даже на собственную казнь, - сказал Праджи. Кэлис улыбнулся, и это был один из тех редких случаев, когда Эрик видел улыбку своего капитана. Несколько дней они только и делали, что строились по команде, чтобы показаться вербовщикам. Учитывая людей Ваджи и клан Хатониса, отряд Кровавых Орлов Кэлиса насчитывал больше сотни мечей - достаточно сильный, чтобы воспринимать его всерьез, но не такой большой, чтобы привлекать особое внимание. На третий такой день начали поступать предложения. Кэлис вежливо выслушивал их, обсуждал и так же вежливо отклонял. Через неделю Эрик стал замечать, что то один, то другой отряд покидает лагерь. За ужином он спросил об этом Праджи, и старый наемник ответил: - Значит, они поступили на службу к жрецу-правителю. Вероятно, у капитанов кончалось золото, и скоро им было бы нечем платить своим людям. Вот им и пришлось побыстрее искать нанимателя, иначе их воины просто разбежались бы по другим отрядам. Но большинство, как и мы, хотят услышать, что предложит другая сторона. Прошло еще несколько дней, но другая сторона не появлялась. Через две недели Эрик попросил разрешения перевести лошадей вверх по течению, поскольку они съели всю траву подчистую, а купцы заломили за сено и зерно неслыханные цены. Кэлис согласился, но приказал выставить возле пастбища хорошо вооруженный караул. Прошла еще неделя. Миновал месяц с тех пор, как отряд Кэлиса прибыл на рандеву. Эрик, осмотрев лошадей - что он теперь регулярно проделывал трижды в день, - возвращался в лагерь. Внезапно запела труба. Было жарко, но скоро, как говорили воины из клана Хатониса, лето должно было пойти на убыль. В Но-виндусе времена года менялись как бы в обратную сторону. Эрик не сомневался, что Накор смог бы объяснить ему эту странность, но не был уверен, что поймет его объяснения. Трубы продолжали надрываться, и Эрик побежал бегом, торопясь узнать, что происходит, но навстречу ему выскочил Фостер: - Быстро! Веди сюда лошадей! Трубят повестку! Быть может, придется драться! Эрик развернулся и побежал назад, на ходу крича караульным: - Берите столько лошадей, сколько можете увести! Сам он ухватил поводья сразу четырех лошадей. Общими усилиями они привели весь табун к лагерю, а там уже сворачивали палатки, рыли окопы и насыпали бруствер. Лучники держали под прицелом все подступы к холму. Впрочем, несмотря на непрекращающееся пение труб, снизу пока не доносилось звуков сражения - только ропот толпы, похожий на жужжание растревоженного улья. Наконец Кэлис не выдержал: - Бобби, возьми несколько человек и узнай, что происходит. - Бигго, фон Даркмур, Джедоу и Джером, ко мне! - выкрикнул де Лонгвиль. - Он выбрал самых больших парней, чтобы за ними спрятаться, - рассмеялся Ру. Де Лонгвиль обернулся и взглянул на него: - И ты, малыш, - он зловеще ухмыльнулся. - Будешь стоять слева, чтобы удобнее было тебя схватить и швырнуть в первого, кто на меня полезет! Ру выразительно закатил глаза и встал рядом с Эриком. - Это научит меня держать язык за зубами. - Сомневаюсь, - сказал Эрик. Маленький отряд пешим порядком спустился с холма, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания. Проходя мимо стоянки ближайших соседей, они услышали споры. - Да мне плевать, это же оскорбление! Я говорю - дунем на юг и примем любое предложение жреца-правителя. Другой голос сказал: - Ты хочешь с боем вырваться отсюда, а потом вернуться и драться опять? Эрик замедлил шаг, прислушиваясь, но де Лонгвиль скомандовал: - За мной! Почти на каждой стоянке люди быстро сворачивались и седлали коней. Эрик услышал: - Если прорваться на восток, вверх по реке, потом проскочить через холмы к югу, может, удастся ускользнуть. Ответом на это был смех: - Что? Да ты, никак, заделался пророком? У палатки вербовщиков толпились ее испуганные обитатели. Растолкав их, де Лонгвиль вошел внутрь. За низким деревянным столом сидел крупный мужчина в отличных доспехах, начищенных и исправных, но, очевидно, побывавших не в одной схватке. Ноги он положил на стол, перемазав глиной бумаги вербовщиков. Внешне он мало чем отличался от обычного солдата, за исключением того, что был много старше других - даже, пожалуй, старше Праджи и Ваджи. Но внимание привлекал не его возраст, а то, как уверенно он держался. Он спокойно взглянул на де Лонгвиля и кивнул другому солдату, который стоял позади него. Ни у того, ни у другого не было никаких знаков различия, кроме изумрудно-зеленых повязок на рукавах. Де Лонгвиль остановился перед столом; его спутники выстроились за сержантом. - Хотел бы я знать, какой болван протрубил повестку? - Понятия не имею, - ответил пожилой воин. - В мои планы не входило вызывать панику. - Вы - вербовщик, присланный Изумрудной Королевой? - Я - генерал Гэйпи. И я не собираюсь никого вербовать. Я прибыл сюда, чтобы проинформировать вас о том, какие у вас перспективы, - сказал воин. В нем ощущалось то, с чем Эрику уже приходилось сталкиваться - это было в принце Крондорском, в герцоге Джеймсе, порой проявлялось у Кэлиса. Привычка повелевать и уверенность, что приказы будут исполнены без обсуждения. Не было сомнений, что его звание не являлось данью тщеславию. Этот человек действительно командовал армией. Де Лонгвиль подбоченился: - Вот как? И какие же у нас перспективы? - Служба Изумрудной Королеве или смерть. Легким движением головы де Лонгвиль приказал своим людям быть готовыми к бою. - Обычно я прошу деньги за то, что сражаюсь. Но ваш тон наводит меня на мысль, что на сей раз я могу сделать исключение и подраться бесплатно. Гэйпи вздохнул. - Рискованно нарушать мир лагеря, капитан. - Я не капитан, - сказал де Лонгвиль. - Я сержант. Мой капитан послал меня узнать, из-за чего суматоха. - Эта суматоха, как вы изволили выразиться, - ответил Гэйпи, - не что иное, как страх глупцов, неспособных понять, что у них нет выбора. Чтобы вы не основывались на неверных слухах о том, что было здесь сказано час назад, я повторю, а вы передадите мои слова своему капитану. Все отряды наемников, собравшиеся в этой долине, должны принести клятву верности Изумрудной Королеве. Цель похода, который начнется в течение этого месяца, - Ланада. Если вы попытаетесь ускользнуть и поступить на службу к врагам нашей повелительницы, вас догонят и убьют. - И кто же это нас догонит и убьет? - спросил де Лонгвиль. - Те тридцать тысяч солдат, которые в настоящее время берут в кольцо эту маленькую прекрасную долину, - с легкой улыбкой ответил Гэйпи. Де Лонгвиль повернулся и, выглянув из палатки, обвел взглядом холмы. Отблески солнца на металле и легкое движение теней ясно говорили, что долина действительно окружена достаточно крупными силами. С раздражением в голосе он сказал: - А мы-то гадали, почему вас так долго нет. Кто бы мог подумать, что вы явитесь с армией. - Передайте мои слова своему капитану. У вас нет выбора. Исподлобья взглянув на генерала, де Лонгвиль хотел что-то сказать, но передумал и вышел, жестом приказав своим людям следовать за ним. Когда они отошли достаточно далеко, Эрик спросил: - Что вас так беспокоит, сержант? Я думал, что наша задача - присоединиться к этой армии. - Мне не нравится, когда кто-то меняет правила по своему усмотрению, - сказал де Лонгвиль. - В этих краях испокон веков принято платить солдатам за то, что они сражаются. Боюсь, мы можем вляпаться глубже, чем думали. - Он помолчал и добавил: - Кроме того, я люблю, чтобы меня вежливо попросили, прежде чем поиметь. И очень злюсь, если не просят. ГЛАВА 17 ОТКРЫТИЕ - Смотрите! - крикнул Ру. Огонь вдалеке указывал место схватки: верный своему слову, генерал Гэйпи атаковал любой отряд, пытающийся прорваться на юг. Со стратегической точки зрения долина была весьма неудобна. Она была узкой, а с севера и юга ее окружали отвесные горы. Единственный путь для бегства лежал через восточную оконечность - именно им пришел Ваджа со своими людьми. И он говорил, что за ущельем начинаются коварные тропы, где один неверный шаг может стоить жизни. Тем не менее небольшим отрядам удавалось ими пройти. Но в основном капитаны решали остаться - одни в расчете на будущее вознаграждение, другие - в надежде улизнуть при первой благоприятной возможности. Но повсюду Эрик видел недовольные лица. Де Лонгвиль был не единственным, кто чувствовал, что его имеют, не спросивши. Отряды, поступившие на службу Изумрудной Королеве, строились в колонны в нижнем течении речки, непосредственно перед тем местом, где она впадала в Ведру. Возле бывшего моста, сожженного давным-давно, во время одной из забытых войн, были устроены переправы. Поскольку лагерь Кэлиса был на отшибе, свой отряд капитан Кровавых Орлов привел едва ли не в последнюю очередь. У переправы к ним подскакал человек с зеленой повязкой на рукаве: - Что за люди? Де Лонгвиль, который ехал справа от Кэлиса, указал на своего командира: - Кровавые Орлы Кэлиса из Города на Змеиной Реке. Воин поглядел на Кэлиса и нахмурился: - Были в Хамсе? Кэлис кивнул. Воин злобно ухмыльнулся: - Я почти сцапал тебя, ловкий ублюдок. Но ты свернул на восток, к джешандийцам, и к тому времени, когда мой отряд вернулся, уже был в степях. - Взгляд его стал тяжелым. - Знай я, что ты из долгоживущих, я бы сразу пошел на восток. Среди джешандийцев много вашего брата. - Он достал пергамент и угольный карандаш, сделал какие-то пометки и сказал: - Тебе повезло, что наша повелительница принимает всех, кто приходит к ней. Теперь мы на одной стороне. - Он махнул рукой в сторону юга. - Проедете с милю вниз по течению, найдете генерал-квартирмейстера и доложитесь ему. Через пару дней получите назначение. До этого правила в лагере простые: любая драка, и вы покойники. Отныне все мы братья под знаменем Изумрудной Королевы, и любой, кто будет виновен в беспорядках, отправится на кол. Не советую рисковать; мне приходилось видеть, как некоторые дергались с час и даже дольше. Он даже не спросил, все ли понятно, - просто пришпорил лошадь и поскакал к следующему отряду. - Надо же, как все оказалось просто, - сказал Праджи, глядя ему вслед. - Ну что ж, поищем этого генерал-квартирмейстера и доложимся. Не стоит мешкать с размещением, - подвел итог Кэлис. Он кивнул Праджи и Вадже, и те без лишних слов отделились от отряда. - Куда это они? - тихо спросил Эрик. - Заткнись, - рявкнул ехавший рядом с ним Фостер. Но Накор рассмеялся: - В этой суматохе легко отбиться от своего отряда. Боюсь, им придется искать нас несколько дней. За это время можно услышать и увидеть много интересного. Кэлис неодобрительно глянул на него через плечо - мол, держи язык за зубами, - но изаланец только хихикнул: - Пожалуй, я тоже потеряюсь. - Он спрыгнул с лошади и бросил поводья Луи. - Пешком удобнее. Прежде чем Кэлис успел возразить, изаланец устремился туда, где друг другу навстречу ехали два кавалерийских отряда. Спустя минуту они смешались, и Накор исчез в толпе. - Ему не впервой, - сказал Кэлис. Фостер проводил Накора убийственным взглядом, но Кэлис и де Лонгвиль только покачали головами. У генерал-квартирмейстера было узкое лицо и черные пронзительные глаза. Выслушав Кэлиса, он сделал в документах отметку и указал рукой по направлению к берегу: - Найдите место между рекой и дорогой, но не дальше, чем в двух милях отсюда. Севернее вас будет отряд Джегари, через дорогу - отряд под командованием капитана Дэбрайна. Если вы выйдете за их позиции, будет считаться, что вы дезертировали, и за вами вышлют погоню. Тех, кого не убьют на месте, приведут сюда и публично казнят. И даже не пробуйте пересечь реку. - Он сделал неопределенный жест в сторону противоположного берега, где можно было различить силуэты всадников. Что-то в этой картине резало глаз. Эрик присмотрелся и понял, что силуэты чересчур велики. На таком расстоянии всадники и лошади должны были казаться меньше. Осознав это, он осознал и то, что скачут они с совершенно невероятной для своих размеров скоростью. Слишком велики для этого расстояния и скорости их движения. - Ящерицы! - непроизвольно воскликнул он. - Союзники нашей повелительницы называются сааурами. Не вздумайте называть их "ящерицами" или "змеями", иначе навлечете на себя их гнев, - сказал генерал-квартирмейстер и взмахом руки велел Кэлису уводить отряд, так как сзади уже приближался другой. Прищурившись против заходящего солнца, Эрик разглядывал диковинных лошадей. - В холке ладоней двадцать, - прикинул Шо Пи, проследив его взгляд. - Ближе к двадцати двум или даже двадцати четырем, - сказал Эрик. - Они крупнее любого тяжеловоза, но бегут с быстротой скаковых. - Лошади двигались плавно, а саауры легко покачивались в седлах, хотя казалось, что у всадников центр тяжести смещен вверх: у них были узкая талия и очень широкие плечи, которые выглядели еще шире из-за массивных наплечников. - Хотелось бы мне поближе взглянуть на такую лошадь, - сказал Эрик. - А мне - нет, - фыркнул де Лонгвиль. - По крайней мере не тогда, когда на ней всадник. Эрик не ответил. Он смотрел вслед сааурам и в изумлении качал головой. Отыскав место для лагеря, Кэлис, в сопровождении вооруженной охраны, нанес визиты вежливости капитанам соседних отрядов. Впрочем, никто из них не был расположен к откровенным разговорам и не мог сказать, кто из других капитанов является добровольным сторонником Изумрудной Королевы, а кого заставили ей служить. При всем своем невежестве в политике и военных вопросах Эрик догадывался, что держать в любой армии, особенно в наемной, нелояльных, но вооруженных людей - не самая разумная вещь. Впрочем, поскольку о мятежах или волнениях никто не упоминал, он решил, что те, кто командует армией Изумрудной Королевы, знают что-то, чего не знает он, и перестал ломать себе голову над этим. Кэлис приказал своим людям устраиваться на ночлег, не разбивая палаток. Не было также приказано рыть ров или насыпать бруствер. Всякому без объяснений было понятно, что капитан хочет, чтобы в случае необходимости люди оказались в седлах в кратчайшее время. Через день между соседними отрядами начали устанавливаться дружеские отношения. Люди ходили друг к другу в гости, менялись, играли, болтали о пустяках - словом, старались, как могли, развеять скуку. Уровень взаимного доверия, хотя и медленно, возрастал, поскольку те, кого заставили служить, постепенно примирялись с судьбой. В конце концов, для наемника воюющие стороны, как правило, ничем не хуже одна другой, а добыча - всегда добыча. На второй вечер к Эрику и товарищам, которые сидели возле костра, глядя, как дневальные Бигго и Натомби готовят ужин для отделения, подошел Фостер и отсчитал каждому по две золотые и пять серебряных монет. Тихим голосом он сказал: - Наемникам платят, и если вы не будете торговаться с маркитантами и покупать шлюх, вами начнут интересоваться. Но первому, кто напьется и скажет не то слово не в то ухо, я вырву печень! Эрик взвесил монеты, ощущая в руке их холод, и внезапно подумал, что не держал в руках денег с тех пор, как покинул Даркмур. Впрочем, возможность что-то купить придавала уверенности. Он подбросил монеты на ладони и аккуратно спрятал их в потайной карман. Шлюхи явились ближе к ночи и занялись своим ремеслом. В отсутствие палаток ни о каком уединении речи быть не могло, но это мало кого тревожило. Женщин просто затаскивали под одеяло, и всем было плевать на публику. Две шлюхи подошли к Эрику и Ру: - Мальчики, не хотите развлечься? Ру усмехнулся, а Эрик густо покраснел. Во время прошлого визита дам, еще на старом месте, он был на пастбище, а когда вернулся, они уже ушли. Эрик не сомневался, что единственный человек в лагере, который никогда не был с женщиной, это он. "У меня может больше не быть этой возможности", - подумал Эрик. Он взглянул на Ру, который уже улыбался от уха до уха, и ухмыльнулся в ответ: - Почему бы и нет? - Деньги вперед? - спросила одна из женщин. - И свиньи начнут летать, - засмеялся Ру. - Мы-то никуда не денемся, а вот о вас этого не скажешь, верно? Шлюхи кисло переглянулись, но кивнули. - Бьюсь об заклад, ты не так молод, как выглядишь, - сказала та, что заговорила с ними первой. Ру встал. - Я старше, чем когда-нибудь был. Женщина с опаской на него покосилась, но, когда он жестом поманил ее за собой, пошла с ним. Оставшись один на один с ее подругой, Эрик тоже поднялся. Вторая женщина казалась моложе первой, но с уверенностью сказать было трудно из-за жесткого выражения ее лица и слишком слабого освещения. - Здесь? - спросила она. - Что? - Мы будем заниматься этим здесь, или ты меня куда-нибудь отведешь? Чувствуя сильнейшее смущение, Эрик сказал: - Пойдем к реке. Неловким движением он взял ее за руку. У нее были сильные пальцы и сухая ладонь. Эрик смутился еще больше: его ладонь была влажной, а пальцы дрожали. Женщина негромко засмеялась, Эрик спросил: - Ты чего? - В первый раз, да? - Почему... Нет, просто... давно не было... Поход и... - забормотал он. - Точно, - кивнула она, и Эрик не понял, была ли в ее улыбке теплота или сожаление. Они прошли вниз к реке, едва не наступив на пару, сплетенную в страстном объятии. Дойдя до относительно темного места, Эрик остановился в нерешительности . Женщина быстро сбросила одежду, и тело Эрика откликнулось на ее наготу. Он неловко стащил с себя рубашку и взялся за сапоги. Глядя на него, женщина неожиданно сказала: - А ты крупный парень. Эрик взглянул на себя словно со стороны. Походная жизнь закалила его, и он стал гораздо сильнее, чем был в Равенсбурге. Его грудь и плечи бугрились мышцами, словно высеченными резцом скульптора. - Я всегда был большим для своего возраста, - сказал он. Когда он снял сапоги, женщина подошла к нему вплотную. - Сейчас посмотрим, какой ты большой, - сказала она с хрипотцой в голосе и, расстегнув ему пояс, со смехом добавила: - И вправду большой! Для своей профессии она была очень нежна. Она не спешила, не смеялась над неловкой и неумелой возней Эрика, когда было нужно, успокаивала его, и даже подарила ему немного ласки. Потом она быстро оделась, но, получив деньги, ушла не сразу, а спросила: - Как твое имя? - Эрик, - ответил он, не уверенный, что ему стоит с ней откровенничать. - Ты, Эрик, дикий мальчишка в теле мужчины. Ты еще встретишь женщину, которая полюбит тебя и твои ласки, но ты всегда должен помнить, как силен ты и как нежна ее плоть. Эрику стало неловко: - Тебе было больно? Она рассмеялась. - Не то чтобы очень. Но ты был таким... горячим, что у меня вся спина в синяках. Но это совсем не то, что делали со мной парни, которым нравится бить шлюху. - Почему ты этим занимаешься? - спросил Эрик. Женщина пожала плечами, и в темноте этот жест был почти незаметен. - Мой муж, как и ты, был солдатом. Он погиб пять лет назад. У меня нет ни семьи, ни ремесла. Что еще мне остается? В ее голосе не было ни вины, ни сожаления. Она повернулась и ушла на поиски следующего клиента. Эрик чувствовал и радость, и опустошенность одновременно. Он понимал, что это продажная любовь, но первый опыт пришелся ему по душе. Через шесть дней вернулись Праджи и Ваджа. Они сразу направились к Кэлису, который сидел у костра. - Что вы разузнали? - спросил Кэлис. - Ничего особенно интересного, - сказал Праджи. - Мы зажаты между рекой, грядой холмов на востоке, и двадцатью или двадцатью пятью тысячами мечей на севере - а примерно в пятидесяти милях к югу сосредоточиваются армии Ланады и Махарты. - Радж Махарты послал свою армию так далеко на север? - Так говорят, - пожал плечами Праджи, а Ваджа добавил: - Эта война тянется вот уже десяток с лишним лет. Рано или поздно радж должен был сообразить, что нужно объединяться. Города вдоль реки пали один за другим, потому что каждый надеялся, что его северный сосед будет последней жертвой. - Что еще? - спросил Кэлис. - Судя по всему, мы выступим через несколько дней, самое большее, через неделю. - Вы слышали что-то конкретное? - спросил Кэлис. К костру тем временем подошли де Лонгвиль и Фостер. - Конкретного - ничего, - ответил Праджи. - Только слухи и наблюдения. Ваджа показал рукой на север. - Там, где сейчас переправа, строится большой мост. Не меньше шести рот саперов и пары сотен рабов трудятся день и ночь. - Ни один человек с этой стороны не может пройти на север без пропуска, - сказал Праджи. - И ни один отряд не может покинуть лагерь без письменного приказа, - добавил Ваджа. - На северной стороне реки, - продолжал Праджи, - сосредоточились те, кто участвует в этой кампании с самого начала, и сааурские ящерицы. Кэлис с минуту помолчал. - Выходит, нас скормят стене? - Похоже, - сказал Праджи. Эрик повернулся к своим товарищам, которые тоже прислушивались к этому разговору, и прошептал: - Скормят стене? Понизив голос, чтобы не услышали офицеры, Бигго пояснил: - Так говорят о тех, кто начинает штурм, сынок. Тебя "подадут" стене на обед, вот так-то. Луи сделал жест, как бы перерезая клинком себе горло. - Из тех, кто первым идет на стену, редко кто выживает, - тихо добавил он, а Кэлис тем временем говорил: - Придется быть начеку. Но мы должны любой ценой подобраться к этой Изумрудной Королеве и выяснить то, что требуется узнать. И если для того, чтобы доказать свою ценность, нам нужно будет первыми прорваться в ворота или взойти на стену, мы это сделаем. И только получив сведения, ради которых все это затеяно, мы имеем право думать о том, как унести ноги. Эрик улегся на своем тюфяке, подложив руки под голову, и смотрел на облака, подгоняемые вечерним бризом. Сегодня он заступал в ночной караул, и перед этим следовало бы отдохнуть. Но при мысли о том, что им предстоит быть на острие атаки при штурме городских стен, мороз пробегал у него по коже, и ни о каком сне не могло быть и речи. Хотя Эрику уже пришлось убить четверых, но он ни разу не был в настоящем бою. И боялся, что первый бой станет для него последним. От горестных размышлений его оторвал Фостер, который постучал по его сапогу и сказал, что пора заступать на пост. Погруженный в переживания, Эрик не заметил, как село солнце. Он встал, взял меч и щит и со вздохом направился вниз к реке. Ему казалось смешным стоять в карауле посреди армии, которая мгновенно раздавила бы Кровавых Орлов Кэлиса, если бы ее командованию стало известно об их истинных целях. Но ему приказали идти в караул, и он выполнял приказ. Накор стоял у края толпы и смотрел, как жрец поднимает вверх мертвую овцу. Сааурские воины, те, что были ближе к огню, издали одобрительный вопль - глубокое горловое шипение, которое разнеслось в ночи подобно хору разъяренных драконов. Этот ритуал был знаком только им, а люди потрясенно взирали на происходящее, и многие сотворили знамения, отпугивающие нечистую силу. Великое празднование продолжалось, и Накор торопился успеть повсюду. Он многое уже увидел и был одновременно обрадован и испуган: обрадован тем, что обнаружил несколько ключевых элементов той тайны, которые помогли бы Кэлису разработать план дальнейших действий, а испуган тем, что никогда еще не встречал такого количества служителей зла сразу. Ядром армии были саауры и большой отряд людей, которые называли себя Избранной Стражей. Они носили не только обычные нарукавные повязки изумрудного цвета, но еще и зеленые ленты на голове. От них веяло жестокостью, которую они даже не старались скрывать, наоборот, выставляли ее напоказ: например, Накору встретился один, у кого на шее болталась связка человеческих ушей. В лагере говорили, что Избранные Стражи - самые свирепые, самые опасные и самые отвратительные люди в этой дьявольской армии. Только тот, кто самыми черными делами отличился во многих кампаниях, имел право вступить в их ряды, и ходили слухи, что заключительной процедурой приема служило поедание человеческой плоти. Накор в этом не сомневался - но, имев удовольствие сталкиваться с каннибалами Сашаканских островов, не сомневался также и в том, что жестокость Избранной Стражи вызвала бы у них отвращение. Заметив по соседству сплошь татуированного человека, крепко прижимавшего к себе маленького мальчика, Накор приветливо кивнул ему и улыбнулся. На шее у мальчика болтался железный ошейник, а глаза были пустыми. Человек зарычал на Накора, и тот просто улыбнулся еще шире и отошел. Выбравшись из толпы, Накор постарался обогнуть ее и занять такую позицию, с которой был бы хорошо виден шатер Изумрудной Королевы. Ночной воздух был насыщен странной энергией, а в звуках песнопений звучал отголосок далекой магии, и Накор постепенно начинал догадываться, что именно и кого именно он здесь найдет. Но ему не хватало фактов, а без фактов возвращаться к Кэлису не имело смысла. Нужны были доказательства, которые убедили бы принца Никласа в том, что здесь, под небом Новиндуса, вырвались на свободу силы, куда более страшные, чем предполагалось. Их едва уловимый запах ощущался за разлитой в воздухе древней магией пантатиан. Одним из лучших "фокусов" Накора было умение продвигаться в толпе, не привлекая лишнего внимания, но он не всегда срабатывал, и сейчас случилось именно это. Сааурский воин посмотрел вниз и рявкнул: - Человек, ты куда лезешь? - у него был низкий голос и режущий ухо акцент. Задрав голову, Накор взглянул в скрытые под капюшоном глаза с темно-красными зрачками. - Я низкого роста, о могучий. Мне плохо видно, и я ищу место, откуда мог бы получше разглядеть эту удивительную церемонию. Саауры давно вызывали любопытство Накора, но до сих пор оставались для него загадкой. Они были очень похожи на пантатиан - но, как и люди на эльфов, только на первый взгляд. Присмотревшись внимательнее, любой сделал бы вывод, что они абсолютно разные. Накор был почти уверен, что они - выходцы из иного мира, не из Пантатии, и в отличие от пантатиан являются теплокровными существами. Он бы с удовольствием воспользовался возможностью обсудить свои теории с образованным саауром, но встречались ему исключительно воины, которые относились к людям с презрением, если не сказать хуже. Накор не сомневался, что, если бы люди в лагере не были союзниками Изумрудной Королевы, саауры с удовольствием перерезали бы их всех до единого. Они ненавидели людей и не считали нужным это скрывать. Рост среднего сааура составлял два с половиной - три метра. У них были широкие плечи и мощная грудная клетка, но шеи на удивление тонкие, а ноги - чересчур слабые, учитывая их рост. Для того, чтобы управлять лошадью, их силы хватало, но в пешем строю умелые воины вполне могли сражаться с ними на равных. Сааур издал какое-то хрюканье, и Накор, поразмыслив, решил считать его разрешением идти своей дорогой. Он не ошибся. Сааурский воин отвернулся и не сделал попытки остановить Накора, когда тот прошмыгнул мимо него и засеменил дальше. Шатер Изумрудной Королевы стоял то ли на сваях, то ли на насыпи -