ликнул он. - Я рад, что вы прибыли на сегодняшний совет. Иначе мне пришлось бы разыскивать вас. - Неужто вопросы, которые Ассамблея намерена сегодня обсудить, не могли быть решены без нашего участия? - усмехнулся Хочокена. - Да нет же, дело вовсе не в этом. Просто я решил, что вопрос, вынесенный на сегодняшнее голосование, представляет немалый интерес для вас обоих. - И о чем же пойдет речь? - спросил Миламбер. - О просьбе Стратега, с которой тот обратился к Ассамблее. Докладывать о ней поручено Ходику. Но давайте-ка лучше поторопимся, чтобы не опоздать к началу слушаний. Они быстро прошли в огромный зал собраний, где вокруг открытой арены амфитеатром располагались скамьи, и уселись на самую нижнюю из них. - Давненько тебя здесь не было, - сказал Шимони, наклонившись к Миламберу. - Я был занят. Ведь мне пришлось руководить всеми работами по строительству особняка, в котором я теперь поселился. Хочокена негромко засмеялся. - Твой дом стал притчей во языцех. Все только о нем и говорят. Сегодня я убедился, что это и впрямь удивительное, ни на что не похожее сооружение. Теперь, чтобы окончательно прослыть чудаком и оригиналом, тебе осталось лишь одно - взять себе жену. - Ты угадал, друг! - с улыбкой кивнул Миламбер. - Именно это я и намерен сделать в ближайшем будущем. Глаза Хочокены едва не вылезли из орбит. - Ты шутишь?! - Вовсе нет. - Миламбер, одумайся, пока не поздно! - нахмурился Шимони. - Пусть печальный опыт нашего друга Хочокены послужит тебе предостережением. - Неужто ты женат? - изумился Миламбер и удивленно взглянул на дородного весельчака Хочокену. - Но ведь ты никогда и словом об этом не обмолвился... - Это потому, что я встречаюсь со своей женой только в праздничные дни, да и то не всегда. А живем мы врозь. Всякая встреча с ней - это серьезное испытание для моих нервов, - с тяжким вздохом ответил Хочокена. - А кто твоя нареченная? - поинтересовался Шимони. - Надеюсь, она знатного рода? - Она - рабыня в поместье Шиндзаваи. Шимони и Хочокена переглянулись, затем разом посмотрели на Миламбера, проверяя, не разыгрывает ли он их. Но лицо его оставалось серьезным. Конец их разговору положило появление на арене Фумиты, которому было поручено вести нынешнее собрание. Зал стих, и несколько сотен Всемогущих, присутствоваших на совете, обратились в слух. - Вопрос, который выносится на обсуждение, будет представлен Ассамблее нашим братом Ходику, - произнес председательствующий. На арену вышел низкорослый, щуплый Всемогущий с бритой головой и крючковатым носом. - Я пришел сюда, чтобы говорить о насущных делах Империи, - произнес он предписываемую правилами фразу и приступил к изложению сути вопроса: - Стратег обратился к нам за помощью. Ему необходимо форсировать наступление наших войск на мидкемийском фронте. Он как никогда прежде нуждается в нашем вмешательстве. Со скамей раздались негодующие крики: - Ни слова о политике! Убирайся с арены! Не желаем слушать! Фумите ценой немалых усилий удалось восстановить порядок в зале. Ходику возвысил голос: - Мы с вами однажды уже обсуждали вопрос, касавшийся политики государства. Вспомните, как пятнадцать лет тому назад Ассамблея вынесла постановление о прекращении войны с Конфедерацией Турила. Один из волшебников вскочил со своей скамьи и выпалил: - Если бы та война продолжилась, это ослабило бы оборону северных земель, и Зетак, да и Священный Город могли бы подвергнуться нападению тюнов. А теперь нашим рубежам ничто не угрожает. Ситуация в корне иная, чем пятнадцать лет назад! Некоторые из собравшихся стали выкрикивать слова одобрения в адрес говорившего, другие пытались оспорить его утверждения. Фумита вскинул руки вверх, и, когда в огромном зале вновь установилась тишина, жестом предложил докладчику продолжить выступление. - Я прошу Ассамблею, - с нажимом проговорил Ходику, - дослушать меня до конца и затем уже приступать к прениям. Полагаю, что те из Всемогущих, кто желает и впредь помогать Стратегу в этой войне, вольны поступать, как им заблагорассудится. Ведь всем нам хорошо известно, что без их деятельного участия вторжение на Мидкемию, как и само установление постоянной связи с этой планетой посредством звездных врат было бы невозможно. Но Ассамблея как таковая не может и не должна споспешествовать тому массированному наступлению, которое планирует Стратег. Мы не станем склонять никого из наших братьев к участию в этой кампании. Всемогущие разразились одобрительными возгласами. Фумите едва удалось перекричать их. - Кто против? - спросил он единственно ради соблюдения протокола. Таковых не оказалось, и, поблагодарив докладчика, председательствующий приступил к оглашению следующего вопроса. - Исследовав внутренний мир ученика Широ, определив направление его мыслей и душевный настрой, мы с прискорбием убедились, что юноша сохранил негативное отношение к Империи, внушенное ему бабкой со стороны матери, рожденной в Туриле. За годы, что он провел в наших стенах, мы не смогли изменить его убеждений. Ему не место в наших рядах. Предлагаю умертвить ученика Широ. Кто за? Миламбер огляделся по сторонам. Вокруг него поднялся лес рук. Сам он воздержался от голосования, но это не спасло ученика Широ. Большинством голосов он был приговорен к уничтожению. Один из черноризцев поднялся со скамьи и заторопился к выходу. Миламбер знал, что должно было последовать за этим. Всемогущий с помощью одного лишь мысленного усилия изгонит заблудшую душу из ее телесной оболочки. Недвижимого юношу телепортируют на дно озера, окружающего здание Ассамблеи, и никто больше никогда о нем не услышит. Когда Фумита объявил собрание закрытым и Всемогущие стали продвигаться к выходу, Шимон положил руку на плечо Миламбера. - Заглядывай к нам почаще, брат. Ведь здесь, как ты мог убедиться, порой бывает весело и оживленно. Ты слишком много времени проводишь в одиночестве. Миламбер загадочно улыбнулся: - Надеюсь, скоро моему одиночеству настанет конец. В загородном доме Шиндзаваи раздался удар гонга, известивший хозяев о том, что их почтил визитом один из Всемогущих. - Наверное, это тот, кто прежде был моим дядей. Пойду встречу его, - сказал Касами. - Будем считать, что партия закончилась вничью. - Они с Лори, играли в пашаву, и менестреля отделяли от безусловной победы всего один или два хода. - А ты хитрец, как я погляжу, - усмехнулся Лори. - Ну да ладно, будь по-твоему. Касами заторопился в кабинет отца. На пороге он и выглянувший из-за его спины Лори увидели черноризца, с улыбкой кивавшего головой в ответ на приветствия Камацу. Что-то знакомое внезапно мелькнуло в лице гостя, и Лори, едва веря своим глазам, восторженно выкрикнул: - Паг?! Неужто это ты, старина?! Ну кто бы мог подумать! Камацу замахал руками на дерзкого раба, осмелившегося столь фамильярно обратиться к Всемогущему, но тот улыбнулся менестрелю и ободряюще кивнул старику. - Позволите ли вы мне уединиться с этим рабом в вашем кабинете, почтенный Камацу? - вежливо осведомился он. - Нам надо кое о чем побеседовать. Шиндзаваи поклонился ему в пояс. - Ваша воля для меня закон. Всемогущий! Отец и сын покинули комнату, оставив Всемогущего наедине с мидкемийским рабом. Камацу был встревожен появлением в своем доме молодого волшебника, ибо чувствовал, что тот может помешать планам, которые они в тайне от всех вынашивали долгих девять лет. Лори, собиравшийся засыпать Пага. вопросами и подробно рассказать ему о своей жизни в поместье, внезапно почувствовал, что не знает, с чего начать. Оставшись наедине со своим другом, которого он все эти годы считал умершим, менестрель ощутил неловкость и смущение. Он просто не знал, с чего начать разговор. - Я... - пробормотал он наконец. - Вы... Как ты поживаешь? - Хорошо, дружище Лори. Осмелев, менестрель подошел к нему вплотную. _ - Дай хоть посмотреть-то на тебя толком, Паг! Ведь мы столько лет не виделись! Миламбер улыбнулся. -_ Пага больше нет. Лори. Меня теперь зовут Миламбер. Но давай сядем и поговорим обо всем подробно. Лори просиял от радости. - Конечно, старина! Но ведь ты теперь будешь по-прежнему жить здесь, да? - Нет, Лори. Мне здесь больше нечего делать. У меня свой дом близ Онтосета. Я живу и работаю там, а временами бываю в Ассамблее. Я хотел бы взять тебя к себе. И Кейталу... если она... - Он не договорил и с тревогой вгляделся в лицо Лори. Тот понял его без слов. - Кейтала по-прежнему здесь. Она не изменила твоей памяти. - Внезапно лицо его расплылось в широчайшей улыбке. - О мидкемийские боги! Я ведь должен был с этого начать! Ты, поди, и понятия не имеешь, какой тебя ожидает сюрприз! - В чем дело? - насторожился Миламбер. - У тебя есть сын, дружище! Миламбер не поверил своим ушам. - Сын?! У меня?! - А почему это тебя так удивляет? - хохотнул Лори. - Кейтала родила мальчика через восемь месяцев после того, как тебя забрал Всемогущий. Славный мальчуган. И Кейтала его очень любит. Миламбер все еще не мог полностью осмыслить услышанное. - Лори, приведи их сюда, прошу тебя! Менестрель проворно вскочил на ноги. - Сию же минуту! Миламберу потребовалось все его искусство мага, чтобы привести в порядок смятенные мысли и чувства. Когда дверь открылась и на пороге появилась Кейтала, он уже вполне овладел собой. За спиной молодой матери возвышался Лори с ребенком на руках. Миламбер встал с подушек и протянул руки навстречу возлюбленной. Кейтала бросилась к нему, смеясь и плача от счастья. - Я думала, что ты умер, - всхлипывала она. - Я не смела и надеяться, что снова тебя увижу, любимый мой! Лори деликатно кашлянул, и Миламбер разжал объятия. Кейтала отступила в сторону и отерла слезы со щек. - Познакомься же со своим сыном, Паг! - воскликнул менестрель, поднося мальчика к Миламберу. Ребенок оглядел его большими черными глазами и отвернулся. Сын Миламбера был очень хорош собой. Лицом и сложением он походил на мать, но что-то неуловимое напоминало в нем Пага, каким тот был много лет назад, когда жил при кухне в замке Крайди и считал тетушку Магью своей матерью. Кейтала взяла его из рук Лори и передала Миламберу. - Уильям, это твой отец. Ребенок принужденно улыбнулся и уперся руками в грудь Миламбера. Он явно не спешил принять слова матери на веру. - Поставь меня на пол! - потребовал он. Миламбер засмеялся и поспешил выполнить его распоряжение. Уильям искоса взглянул на отца и отвернулся. Внезапно взор его привлекли шахматы господина Шиндзаваи. Испустив радостный крик, он бросился к доске и немедленно завладел резными фигурками. Миламбер с любовью и нежностью взглянул на него. - А почему ты решила назвать его Уильямом, Кейтала? - Она хотела дать сыну мидкемийское имя, Миламбер, - вмешался Лори. - Я предложил ей с десяток на выбор. Она предпочла назвать его Уильямом, а я, признаться, уговаривал ее остановиться на Джеймсе или Оуэне. - Миламбер?! - удивилась Кейтала. - Так меня теперь называют, дорогая. Уильям, которому наскучило выстраивать фигурки в шеренги на доске, смахнул их на пол и подбежал к матери. - Мама, я есть хочу! - Пойдем на кухню, дорогой! - Она поцеловала Миламбера в щеку. - Я сейчас накормлю его и вернусь к тебе, хорошо? Миламбер кивнул. Кейтала и Уильям ушли. Друзья снова остались вдвоем. - Я так боялся, что она забыла меня и стала женой другого! - сказал Миламбер. - Ну, разве она из таких! - возразил Лори. - Кейтала отшивала всех, кто пытался с ней любезничать. Она - достойная женщина. Ты не должен был сомневаться в ней. - Я больше никогда себе этого не позволю, Лори! Едва друзья уселись на подушки, как кто-то осторожно постучал по двери костяшками пальцев. - Всемогущий, дозволено ли будет мне войти? На пороге показался старик Камацу. Лори и Миламбер начали подниматься на ноги, приветствуя его, но тот замахал руками: - Сидите, прошу вас! Следом за отцом в комнату вошел Касами и плотно задвинул за собой дверь. Лишь теперь Миламбер обратил внимание на то, что старший сын Камацу был одет по-мидкемийски. Он слегка приподнял брови, но воздержался от вопросов. Глава рода Шиндзаваи выглядел крайне обеспокоенным. Искательно заглянув в глаза Миламбера, он негромко проговорил: - Всемогущий, ваше прибытие - большая честь для моего дома и для всех нас. Но... - он замялся, и Миламбер с улыбкой кивнул ему. - Я понимаю, что явившись сюда столь неожиданно, я нарушил привычный распорядок в поместье. Не беспокойтесь, визит мой будет краток. Ведь все, чего я желаю - это забрать от вас моих жену и сына. А также вот этого раба, - и он кивком указал на Лори. - Как прикажете. Всемогущий. Женщина и ребенок, разумеется, последуют за вами. Но прошу вас, позвольте этому человеку остаться здесь! - Но почему вы не хотите отпустить его со мной? - в голосе Миламбера послышалась нотка раздражения. Всемогущий не привык, чтобы ему возражали. В разговор вмешался Лори. - Господин, позвольте, я сам все ему объясню! Послушай, Паг, пообещай мне, что разговор наш останется между нами! Шокированный такой дерзостью со стороны ничтожного раба, старый Камацу открыл было рот, чтобы отчитать его, но Миламбер повелительным жестом приказал ему умолкнуть. - Пусть говорит! Во имя нашей с тобой дружбы, Лори, я обещаю никому не повторять того, что услышу от тебя. Отец и сын Шиндзаваи облегченно вздохнули. Видно было, что напряжение, владевшее обоими, уступило место надежде на благополучный исход их разговора со Всемогущим. - Мы с моими господами заключили между собой соглашение, - начал менестрель, - Если я помогу им в их опасном и смелом начинании, они даруют мне свободу. - Но ведь ты знаешь, что это невозможно! - возразил Миламбер. - Никто не может сделать раба свободным. Это не под силу даже Стратегу. - Да, так гласит закон Империи, - кивнул Лори. - Но я получу свободу, вернувшись на Мидкемию. Миламбер пожал плечами и пренебрежительно хмыкнул. - Брось, Лори, не тешь себя несбыточными надеждами! Ведь тебе известно, что пока нами открыт всего лишь один коридор, ведущий на Мидкемию, и оба выхода из него денно и нощно стерегут воины и Всемогущие, которые преданы Стратегу. - Мы все тщательно продумали, дружище! Когда Касами отправится на фронт со своими войсками, я буду сопровождать его в наряде жреца Красного Туракаму. Рост мой в этом случае никого не удивит, ведь все служители Красного Бога ходят на котурнах. А оказавшись на Мидкемии, мы пересечем линию фронта и доберемся до расположения войск Королевства. Миламбер понимающе кивнул. - Так вот для чего Касами учил наш язык, расспрашивал о наших обычаях и упражнялся в верховой езде! Но скажи мне, друг Лори, неужто ты согласился в обмен на обещание свободы шпионить в пользу Империи? Щеки Лори зарделись. - Ничего подобного! - с жаром возразил он. Касами берет меня с собой в качестве проводника! Я помогу ему добраться до Рилланона и добиться аудиенции короля. - Короля? - переспросил донельзя изумленный Миламбер. - Вот именно - короля, - кивнул Касами. - Я уполаомочен провести с ним переговоры о мире. Миламбер скептически покачал головой. - Разве можно всерьез помышлять о мире теперь, когда позиция партии Войны в Высшем Совете вновь усилились? - Ситуация вовсе не такова, какой кажется на первый взгляд, - мягко возразил старик Камацу. - Дозволено ли мне будет объяснить Всемогущему, как все обстоит на деле? Миламбер кивком позволил ему продолжать. - Коалиция, возглавляемая партией Синего Колеса, десять лет тому назад была близка к победе над партией Войны в Совете. Казалось, ничто не должно было предотвратить скорого и неизбежного падения наших противников. Но именно в это время Всемогущие открыли путь на вашу планету, богатую металлами, которых почти нет на Келеване. Призыв к войне был поддержан едва ли не всеми кланами, и наши многолетние усилия пошли прахом. Война длится уже девять лет, не принося Империи решительных побед. И конца ей не видно. А все потому, что причиной и поводом для нее послужили одни лишь политические амбиции Стратега и его партии. Из разговоров с Лори и многими другими рабами-мидкемянами я заключил, что жители вашего Королевства отнюдь не так воинственны, как подданные Империи. Торговать с вами было бы для нас гораздо выгоднее, чем воевать. Во всяком случае, бессмысленное кровопролитие, в которое вылилась оккупация части ваших земель, губительно для обеих воюющих сторон. - Но ведь Королевство было втянуто в эту войну вами и понесло в ней значительные потери. По вашей вине! - перебил его Миламбер. - И наш король наверняка потребует от Империи как минимум репарации, а возможно, что и ретрибуции. Разве Высший Совет согласится заключить мир на таких условиях? Камацу покачал головой. - Высший Совет - нет, а император - да. - Император? - Миламбер изумленно вскинул брови. - Но он-то здесь при чем?! - Ичиндар, да благословят его небеса, весьма обеспокоен тем, что эта война истощает ресурсы Империи. Он решил принять участие в Играх Совета. Возможно, предстоящая Игра - самая великая и сложная за всю историю Цурануани. Император намерен приказать Стратегу прекратить войну с Мидкемией и сместить его с поста, если тот откажется подчиниться. Но Свет Небес не может пойти на столь неслыханное нарушение традиций, предварительно не заручившись согласием короля Родрика на переговоры о мире. Вот поэтому мой сын и отправится в Рилланон с рабом Лори. - Вы многим рискуете, господин Шиндзаваи, - проговорил Миламбер. Он не мог не восхищаться мужеством, решимостью и мудростью старика. Прежде, когда он был рабом в поместье, ему и в голову бы не пришло, что цурани, к тому же богатый и знатный, может не только помышлять о мире, но и предпринимать сложные, опасные и решительные действия ради его заключения. - Я люблю свою страну. Всемогущий, - со сдержанным достоинством ответил старик. - Ради ее блага я готов рисковать всем, что имею, не щадить ни собственной жизни, ни жизней своих сыновей. Я не раз доказал это в боях с турилянами. Мы разрабатывали свой план в течение долгих лет. Ведь цурани - люди терпеливые. Всемогущий! Партия Синего Колеса уже много лет как заключила тайный альянс с партией Мира. Мы отозвали свои войска с Мидкемии, чтобы нанести ущерб авторитету Стратега и подготовить Касами к предстоящей ему миссии. Целый год я провел в переговорах с главами кланов Синего Колеса и партии Мира, чтобы обговорить с каждым из них его действия в предстоящей решительной Игре. Все это было сделано еще до того, как мы привезли сюда вас с Лори, чтобы вы учили Касами вашему языку и обычаям. Поэтому, Всемогущий, я и просил бы вас оставить Лори здесь. Ведь без его помощи Касами не сможет добраться до Рилланона и попасть к королю. У нас нет другого надежного проводника для моего сына. Партия Синего Колеса формально вновь вступила в союз с партией Войны. Надеюсь, вы понимаете, что это было сделано лишь для того, чтобы Касами и Лори благополучно перебрались на Мидкемию. - Скоро ли вы надеетесь попасть туда? - спросил Миламбер. - Через несколько недель. Всемогущий, - ответил Касами. - Стратег ведь вовсе не глуп. Он подозревает, что Синее Колесо поддержало его ради каких-то своих целей. И у него повсюду есть шпионы. Но лучше не помышлять о том, что произойдет, если он проведает о наших планах, а поторопиться привести их в действие. Весной Стратег намерен нанести массированный удар по позициям лордов Боуррика и Брукала. Это командующие главными силами армии Королевства. Он рассчитывает добиться блестящей победы и отпраздновать ее во время Имперского фестиваля. Камацу вздохнул и обратил взор на Миламбера. - Это чем-то напоминает шахматный гамбит, Всемогущий! - Но мы должны помешать этому! - сказал Касами. - Если король Родрик согласится заключить с Империей мир, Свет Небес объявит об этом на Высшем Совете, и всевластию Стратега придет конец. Миламбер на несколько мгновений погрузился в глубокую задумчивость. Взоры обоих Шиндзаваи и Лори были устремлены на него. В глазах всех троих читались тревога и надежда. - Я сохраню наш разговор в тайне, как и обещал, - проговорил наконец Миламбер ровным, бесстрастным тоном. Он улыбнулся Лори и добавил: - Пусть боги нашей с тобой родины защитят тебя, друг, и даруют тебе свое благословение. Я не меньше вашего желаю, чтобы эта война закончилась как можно скорее! - Он поднялся с подушки, давая остальным понять, что разговор закончен. - Теперь я намерен вернуться к себе вместе с Кейталой и нашим сыном. Касами поклонился ему в пояс. - Позвольте мне сказать вам еще кое-что, Всемогущий, прежде чем вы покинете нас. - Говори. - Несколько лет назад, когда вы хотели просить позволения взять Кейталу в жены, я ответил, что вам будет отказано в этой просьбе и что тому были свои причины. Видите ли, мы с отцом тогда надеялись, что вы отправитесь на Мидкемию вместе со мной и Лори. Не судите нас строго, Всемогущий. Мы - суровый народ. Но вовсе не жестокий. - Я понял это, когда узнал о ваших планах, - улыбнулся Миламбер. Он снова взглянул на Лори. - Я давно привык считать эту страну своей родиной, но какая-то часть моей души по-прежнему подвластна воспоминаниям о былом и полна тоски по Мидкемии. Я немного завидую тебе, друг. Прощай! Я всегда буду помнить о тебе! Он вышел во внутренний двор, где его ожидали Кейтала и Уильям. Глава 9. ПРЕОДОЛЕНИЕ Мартин смотрел на распростершиеся у его ног тела троих эльфов. Все они лежали на мягкой траве лесной поляны с раскинутыми в стороны руками, устремив неподвижные взоры в синее небо. Их юные прекрасные лица были залиты кровью. В одном из убитых он узнал Элгевина, товарища Галейна. А ведь не так давно в Эльвандаре отмечали его тридцатилетие. По эльфийским меркам он был еще совсем ребенком. Сзади к нему бесшумно приблизился Гаррет. - Слева от поляны я обнаружил еще одну цепочку следов, учитель, - сказал он. - Похоже, цурани просто наводнили эти леса. Мартин кивнул и ступил на едва приметную тропинку, которая вела в Эльвандар, жестом приказав Гаррету следовать за собой. Они пробирались сквозь густые заросли кустарников, пересекали поляны, переходили через неглубокие ручьи. Путь до границы Эльвандара занял у них несколько часов. Наконец впереди показалась река. Обойдя лагерь цурани с запада, они переправились на другой берег и оказались под густой сенью эльфийского леса. - Учитель, а почему мы не остались, чтобы похоронить убитых эльфов? - осторожным шепотом спросил Гаррет. Мартин остановился и оперся о лук. - Потому что эльфы никогда не предают своих умерших земле. Лес поглотит их тела, Гаррет. А что касается душ... Эльфы верят, что души погибших находят покой на Благословенных островах. - Он с улыбкой взглянул на своего ученика. - Ты, Гаррет, самый толковый из моих следопытов. - Юноша зарделся от похвалы. - Это вовсе не комплимент, а чистая правда. И я хочу, чтобы ты, если меня не станет, умел находить с эльфами общий язык. Ведь кто-то должен служить связующим звеном между их и нашим мирами. - Мне кажется, я понимаю, о чем вы, мастер. - А для этого тебе необходимо знать, чем они живут и во что верят. Ты слыхал когда-нибудь, что некоторым из святых отцов удается воскрешать умерших, если с момента их кончины прошло не больше часа? - Слыхать-то я об этом слыхал, но мало ли на свете вздорных выдумок? Не верю я, что такое бывает. - Нет, это вовсе не выдумки, Гаррет. Я хотел рассказать тебе об одном случае, чтобы ты уяснил, насколько разнятся наши и эльфийские представления о жизни и смерти, о душе и ее странствиях. Так вот слушай. Однажды священник - какого ордена, я сейчас уж не припомню, да это и не так важно, - ища покоя и уединения для своих молитв и благочестивых размышлений, забрел в эльфийский лес. На поляне он увидел мертвого эльфа. Смерть настигла его за несколько минут до появления святого отца. И тот стал взывать к его душе, чтобы возвратить ее в тело. Священник тот обладал даром воскрешать мертвых и оказывал помощь всякому, кто в ней нуждался. Но вдова погибшего эльфа велела старцу умолкнуть и оставить душу ее супруга в покое. - Но почему? - удивился Гаррет. - Этот же вопрос задал вдове святой отец, - с улыбкой ответил Мартин. - И она сказала ему: "Мы не зовем своих мертвых назад. Мой муж теперь вкушает покой и отдохновение. Если ты с помощью своих заклинаний вернешь его душу в тело, он вынужден будет помимо своей воли и к нашей великой скорби вновь принять на свои плечи тяжкое бремя земной жизни, от которого освободился лишь несколько минут назад. Ведь мы избегаем даже произносить имена наших умерших, чтобы не омрачать своей печалью той радости, что окружает их на Благословенных островах". - Неужто все это правда, учитель? - спросил Гаррет. - Да. Умершим эльфом был не кто иной как последний из королей, муж Агларанны. Я был тогда совсем мальчишкой, ведь все это случилось три десятка лет тому назад. Я участвовал в той охоте, во время которой погиб его величество король, и говорил со святым отцом, пытавшимся воскресить его. Разведчики продолжили свой путь ко дворцу королевы. Гаррет, впервые попавший в Эльвандар, был потрясен красотой и величием заколдованного леса. Закатное солнце еще освещало своими лучами зеленые поляны и золотило стволы огромных деревьев, но в вышине уже начали загораться волшебные разноцветные листья-светильники. Когда они приблизились ко дворцу, Мартину пришлось взять Гаррета под руку, чтобы юноша, разинувший рот от удивления и то и дело озиравшийся по сторонам, не оступился на узких дорожках из сплетенных ветвей и не рухнул вниз. - Добро пожаловать, Мартин Длинный Лук, - с улыбкой приветствовала охотника Агларанна. - Ты так давно не бывал у нас! Мартин представил королеве Гаррета. Юноша неловко поклонился и отступил в сторону. В это мгновение из тени выступила другая фигура, при виде которой Гаррет отшатнулся и закрыл лицо руками и даже по-эльфийски выдержанный Мартин едва не вскрикнул от изумления и испуга. Оба охотника были немало наслышаны о переменах, происшедших с Томасом, но действительность превзошла все их ожидания. В этом великане, облаченном в бело-золотые доспехи, ростом своим превосходившим самого высокого из подданных Агларанны, с сумрачным и надменным выражением лица и резкими жестами, едва угадывались знакомые им обоим черты мальчика из Крайди. Неужто это он, оглядывающий их теперь о недоверием и вызовом, когда-то затаив дыхание слушал рассказы Мартина об эльфах и играл с Гарретом в мяч? - Что нового в Крайди? - резко, отрывисто спросил тот, кто продолжал называть себя Томасом. - Принц Арута кланяется ее величеству, - ответил Мартин, повернувшись к королеве. - Он велел передать вам, что Черный Гай, герцог Бас-Тайры, захватил власть в Крондоре, и потому крайдийский гарнизон не получит подкрепления с востока, на которое рассчитывал принц. Судя по всему, вскоре войска неприятеля предпримут массированное наступление. По мнению Аруты, они двинут свои главные силы на позиции герцогов Боуррика и Брукала. - Он повернулся к Томасу и добавил, внимательно следя за выражением его лица: - Еще я уполномочен сообщить вам печальную весть: один из молодых придворных герцога, сын барона Толбурта погиб во время боя с отрядом цурани. - Мартин намеренно не упомянул имени Роланда, чтобы не нарушать принятых в Эльвандаре обычаев. В глазах Томаса блеснула искра сожаления и печали, но через мгновение они приняли прежнее сурово-высокомерное выражение. Он пожал плечами и отрывисто бросил: - Еще одна жертва войны. Принц Калин, стоявший у трона матери, вышел в середину Круга Совета и проговорил, обращаясь к Мартину: - Если пришельцы не блокируют подступы к горам, наши друзья карлики скоро снова будут здесь. Враг по-прежнему без всякого успеха пытается перебросить в Эльвандар небольшие отряды своих воинов, но о перемещении войск в наши края пока, судя по всему, не помышляет. Мне думается, что предположения Аруты верны, а если так, то мы можем и должны прийти на помощь герцогам в их решительном бою с цурани. - Что?! - вскричал Томас. В глазах его блеснула ярость. - Оставить Эльвандар без защиты?! Ведь для оказания герцогам более или менее значительной поддержки мы должны отправить туда всех до единого воинов! Лицо Калина осталось бесстрастным, и лишь по едва заметному подрагиванию его густых ресниц Мартин понял, что принц взбешен недопустимо резким и властным тоном Томаса. - Мне как военачальнику Эльвандара, - сдержанно проговорил он, - подобает единолично решать вопросы о переброске войск и нести ответственность за свои решения. Угроза нападения неприятеля на наши леса значительно ослабеет, если он предпримет наступление на войска герцогов. Ведь тогда на главный фронт будут оттянуты и те силы, что теперь сосредоточены близ наших границ. А помощь наша герцогам может решить исход сражения, особенно если мы ударим по самому слабому из флангов противника. Томас слушал Калина, сдвинув густые брови и опустив глаза. Когда тот закончил, великан в бело-золотых доспехах успел вполне овладеть собой. Он холодно улыбнулся принцу и с нарочитым спокойствием проговорил: - Карлики слушаются Долгана, а Долган поступит так, как велю ему я. Они не примут участия в битве, если я не дам на это своего согласия. Не добавив к сказанному ни слова, не попрощавшись ни с кем из присутствовавших, он резко повернулся и вышел из зала. Мартин проводил его взглядом, исполненным недоумения и печали. В этом существе, соединившем в себе мальчика из Крайди и нечто свирепое, беспощадное и враждебное всему живому, чувствовалась неимоверная сила. Инстинкт охотника, еще ни разу в жизни не подводивший Мартина, подсказал ему, что гнева этого создания, в которое по странной прихоти судьбы перевоплотился Томас, следует опасаться всем и каждому. Королева поднялась со своего трона и с вымученной улыбкой произнесла: - Простите, но я вынуждена покинуть вас. Томас устал и скверно себя чувстввет. Мне надо позаботиться о нем. Мартин, ставший свидетелем конфликта между сыном королевы и ее возлюбленным, проводил Агларанну сочувственным взглядом. Он не мог не догадаться о том, какая мучительная борьба происходит в ее душе. Стоило королеве удалиться, как к охотнику обратился принц Калин: - Мартин, - сказал он, кивком подозвав к себе Тэйтара, - ты - единственный из людей, кто знаком с историей нашего племени. Тебе известно, какую ненависть питаем мы к памяти об исчезнувших валкеру. Мы страшимся возврата их былой власти над нами едва ли не больше, чем вторжения вааши леса захватчиков-цурани. Ты видел, каким стал Томас, и не можешь не догадываться, что в скором времени нам придется решать вопрос об его участи... Мартин пристально взглянул в светло-голубые глаза принца и кивнул. - Я понимаю тебя. Калин. Речь идет о его жизни. - Многие из молодых эльфов готовы слепо повиноваться Томасу, - с .печальным вздохом проговорил Тэйтар. - И все до одного карлики беспрекословно подчиняются его командам. Ведь в бою он не знает себе равных, и многие из сражений с цурани закончились нашей победой лишь благодаря ему. Но что если этот получеловек-полувалкеру попытается подчинить себе всех нас, стать нашим господином? - Старый эльф горестно покачал головой. - В этом случае нам останется только одно - умертвить его. Сердце Мартина сдавила ледяная рука страха. Из толпы крайдийских мальчишек, искавших его дружбы и расположения, он всегда выделял троих: Гаррета, Пага и Томаса. Он долго скорбел о гибели Пага в цуранийском плену. Неужто и Томас обречен на смерть? Какое бы тяжкое впечатление ни произвел на него нынче мрачный и надменный великан, споривший с Калином, в нем все же осталась частица души прежнего Томаса. Что если перемена, происшедшая с юным воином, окажется обратимой? - По-твоему, это неизбежно? - спросил он Тэйтара. Старый чародей развел руками. - Мы не всесильны! Волшебники Эльвандара денно и нощно творят заклинания, чтобы помочь Томасу вновь обрести себя. Если же нам это не удастся, если он станет подлинным валкеру, ему придется умереть. Пойми, Мартин, мы не питаем ненависти к Томасу, но он представляет собой слишком серьезную угрозу для всех нас... Мартин поднял голову и взглянул на разноцветные листья-светильники. Прежде это зрелище всегда наполняло его душу радостью, теперь же в мерцании этих неярких огней ему почудилось что-то зловещее. - Когда вы решите его участь? Тэйтар снова развел руками. - Ты знаешь нас и наши обычаи, Мартин. Мы примем решение, когда придет время. Охотник обвел взглядом всех советников королевы, Тэйтара и Калина и с надеждой произнес: - Я уверен, что ваша мудрость и прозорливость возобладают над страхом, который внушает вам Томас, и действия ваши не будут слишком поспешными. Ведь он еще не окончательно утратил возможность вновь стать самим собой. Иначе... иначе его уже не было бы в живых, - добавил он вполголоса. Тэйтар наклонил голову. - Ты прав, друг Мартин. Мы будем ждать до по. следнего. - Быть может, мне удастся, как прежде, повлиять на него, - неуверенно проговорил Мартин. - Я пойду разыщу Томаса и попробую вызвать его на разговор. Эльфы расступились, давая ему дорогу. Никто из них не проронил больше ни звука, но по их встревоженным лицам Мартин видел, как мало они надеются на благоприятный исход его беседы с Томасом. Томас сквдел на заросшем травой пригорке у небольшого пруда, обхватив голову руками. Пульсирующая боль, которая всегда свидетельствовала о приближении тех смутных грез о прошлом, что преследовали его в последние годы, вновь тугим обручем сдавила его лоб, виски и затылок. Он молча ждал минуты, когда воображением его снова завладеют образы былого, с которым он помимо своей воли был отныне связан таинственной, неодолимой связью. За спиной его послышались легкие шаги. - Я хочу побыть один, - бросил он не оборачиваясь. - Тебе больно, Томас? - участливо спросила Агларанна. Томас склонил голову набок, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя. - Да, - помедлив, ответил он. - И я желаю остаться наедине со своей болью. Иди и жди меня в наших покоях. Я скоро вернусь туда. Агларанна отступила назад. Черты ее юного чарующе прекрасного лица исказила гримаса боли, отчаяния и страха. Она не привыкла, чтобы с ней говорили подобным тоном. Она не ожидала, что, став ее возлюбленным, Томас будет обращаться с ней так жестоко и надменно. Уступив его страсти и своему влечению к нему, она надеялась обрести в нем нежного и заботливого друга, советчика, опору... Ведь оба они так давно жаждали этого союза. Теперь ей казалось, что Томас не любит и никогда не любил ее, что он добивался ее благосклонности лишь затем, чтобы подчинить ее своей воле, сделать королеву Эльвандара своей рабой. И ему это почти удалось... Тяжелее всего ей было ловить на себе сочувственные взгляды подданных и вопросительно-недоуменные взоры принца. И сознавать, что любовь к нему по-прежнему жива в ее сердце... Королева повернулась и неслышными шагами побрела прочь. Когда она подходила ко дворцу, мягкое сияние листьев-светильников, колеблемых ветром, тысячью разноцветных искр отразилось в ее полных слез глазах. Томас не оглянулся ей вслед. Он напряженно ловил звуки далекого голоса, едва слышно взывавшего к нему из глубины веков. - Томас? - Я здесь. - Мы так давно не были вместе! - сказал Ашен-Шугар, обводя взглядом мрачную, пустынную равнину, простиравшуюся до самого горизонта. - Тэйтар и остальные заклинатели хотят разлучить нас с тобой. - Им это не удастся! Ашен-Шугар кликнул Шуругу, и вдвоем они сели на его могучую спину. Дракон взмыл в воздух, и вскоре всадники уже неслись по темному небу. Под ними расстилалась черная земля, выжженная огнем Войн Хаоса. - Неужто тебе не жаль погибших? - Нет. - Ашен-Шугар помотал головой. Виски его вновь сдавила знакомая пульсирующая боль. - Это урок для нас с тобой. Хотя мне не дано до конца постичь его смысл... - Томас? Он с усилием открыл глаза и обернулся. У кромки леса стоял Галейн. - В чем дело? - отрывисто спросил Томас. - Гномы во главе с Долганом ждут тебя у излучины ручья. По пути сюда они вступили в бой с отрядом пришельцев. - Лицо эльфа осветила радостная улыбка. - Им наконец удалось захватить нескольких пленных! . В глазах Томаса загорелось свирепое торжество. Он кивнул и приказал Галейну: - Возвращайся в лагерь гномов. Я последую за тобой через несколько минут. Улыбка сбежала с лица Галейна. Он поспешил выполнить распоряжение Томаса. Воин в бело-золотых доспехах вновь остался один. Далекий голос зазвучал громче. Ашен-Шугар сидел на троне в своем огромном подземном дворце. Подданные и слуги покинули его. Властитель Орлиных Гор был один. Он разговаривал с тенями. - Неужели я ошибся? - Ты оказался во власти сомнений, - ответил ему чей-то голос. - Что означает эта тишина? - Она возвещает приближение твоей смерти. Ашен-Шугар закрыл глаза. - Так я и думал. Ведь все остальные погибли в огне войны. Настал и мой черед. И все же я хочу в последний раз взлететь в небо на спине моего Шуруги! - Его нет. Он умер много веков назад. - Но я летал на нем нынешним утром! - То был лишь сон. И он все еще длится... Все это видится не тебе... - Я не могу противиться неизбежному. Я покоряюсь ему. Другому суждено занять мое место. Пусть же это свершится! - Все, что было предначертано нам с тобой, уже свершилось. Я занял место, прежде принадлежавшее тебе. Твой меч покоряется моей руке, мне служат твои кольчуга, плащ и щит. Я оберегаю этот мир от тех, кто жаждет его гибели. - Значит, час моей смерти настал. Он открыл глаза и обвел ими огромное подземелье. Пол тронного зала был покрыт вековой пылью, со стен клочьями свисала паутина. В последние мгновения своей жизни валкеру пробормотал заклинание, и бело-золотые доспехи вобрали в себя всю ту силу, что отличала при жизни могучего и непобедимого правителя Орлиных Гор. Тело его окутала легкая дымка, и оно исчезло, словно растворившись в воздухе. У трона остались лежать лишь волшебные доспехи. - Я - Ашен-Шугар, я - Томас. Он открыл глаза и сразу же зажмурился от яркого света. После сумрака подземелья полуденное солнце, сиявшее над Эльвандаром, едва не ослепило его. Он резко выпрямился и повел плечами. Душой его отныне почти безраздельно владел Ашен-Шугар, в жилах кипела кровь властителя Орлиных Гор. Силы его удесятерились. Он пересек поляну и углубился в лесную чащу, чтобы выполнить свой долг - уничтожить всякого, кто посягал на этот мир. Долган с гордостью кивнул в сторону цуранийских пленников - восьмерых воинов со связанными за спиной руками и нескольких рабов, запястья которых добродушные гномы не стали стягивать веревками - те и без того были слишком напуганы, чтобы пытаться бежать или сопротивляться. Он в который уже раз принялся было рассказывать Мартину, Калину и Галейну о битве с дозорным отрядом неприятеля, исходом которой явилось пленение гномами - впервые за все годы войны - столь большо