Оцените этот текст:


   -----------------------------------------------------------------------
   Сборник "Пиршество демонов". Пер. с польск. - Е.Вайсброт.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 2 September 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   "ПОЛЬЗУЙТЕСЬ УСЛУГАМИ "КОСМОЛЕТА"!"
   "МИГ - И ВЫ НА ЛУНЕ!"
   "СОВРЕМЕННЫЙ ЗЕМЛЯНИН ПУТЕШЕСТВУЕТ ПО КОСМОСУ ТОЛЬКО
   В ВИДЕ ЭЛЕКТРОМАГНИТНОЙ ВОЛНЫ!"
   "ОРГАНИЗУЙТЕ ГРУППОВЫЕ ПОЕЗДКИ НА ЮПИТЕР!"
   "МЧИСЬ СО СКОРОСТЬЮ СВЕТА К ГРАНИЦАМ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ!"

   Фоторекламы стреляли гигантскими буквами в небо над центральным  портом
и гасли в стратосфере, видимые на расстоянии сотен километров.
   Я сидел на четырнадцатом этаже тринадцатого корпуса в  комнате  1413  и
играл в шахматы с автоматом. Как обычно, я проигрывал - впрочем,  иначе  и
быть не могло. Помню, однажды, несколько  месяцев  назад,  я  выиграл,  но
тогда у автомата были повреждены  системы  связей  и  он  играл  со  мной,
используя одну сто двадцать седьмую часть  своего  мозга.  Об  этом  сухим
профессиональным тоном мне сообщил ремонтный автомат  (в  тот  момент  его
индикатор достоверности стоял на 99,9%).
   Я терпеть не могу шахмат и в свободное  время  старательно  обхожу  все
места, где можно встретить шахматистов. При одном виде шахматного  коня  у
меня портится настроение. Но здесь, на  четырнадцатом  этаже  тринадцатого
корпуса, в отделе жалоб и предложений, у меня просто нет другого  занятия.
Месяцами сюда никто не заглядывает. Ни у кого нет претензий к "Космолету".
Все довольны, что развитие цивилизации  позволило  создать  подобное  бюро
путешествии. Гениальное изобретение уменьшило пашу  солнечную  систему  до
размеров большого  города.  Раньше,  во  времена,  к  которым  не  хочется
возвращаться даже мысленно, путешествие было сложной проблемой.  Взять,  к
примеру, хотя бы полет на  Юпитер,  -  а  ведь  это  далеко  не  окраинная
планета! Чтобы побывать там, приходилось  заказывать  место  в  ракете  за
несколько месяцев. Полет длился несколько недель.  Попробуйте  вообразить,
как чувствует себя человек, запертый в тесной ракете,  где  от  бескрайних
просторов пустоты его отделяет лишь хрупкий металлический панцирь.  Но,  к
счастью, все это кануло в Лету. Сегодня с помощью ракет  перевозят  только
грузы, да и то такие, которые, собственно  говоря,  можно  было  бы  и  не
возить.
   Современный человек, освобожденный от веками  сковывающей  его  атомной
структуры собственного  тела,  путешествует  со  скоростью  света  в  виде
сгустка информации. Собственно,  идея  такого  путешествия  не  нова.  Уже
древние считали, что, изготовив соответствующие  химические  соединения  и
расположив их так, как они расположены в живом  человеке,  можно  получить
другого человека, во всем подобного оригиналу. Это-то бесспорно. Трудность
состояла в том, чтобы создать соответствующий анализатор. В течение многих
веков   эта   проблема   оставалась   неразрешимой,   и   лишь    развитие
нейроэлектроники позволило в наше время создать мозг, способный  запомнить
структуру человеческого тела.
   Сразу же после этого  появился  "Космолет",  могущественный  сложнейший
конгломерат, малюсеньким винтиком которого являюсь я  (четырнадцатый  этаж
тринадцатого корпуса, отдел жалоб и предложений). Я не стану  расхваливать
наше бюро - для этого есть отдел рекламы. Замечу только, что другого столь
безупречно работающего отдела в солнечной системе нет.
   Подумайте,  сколько  драм  написано  о  том,  как  Он  летит  в  ракете
исследовать ледяные скалы Титана, а Она остается на Земле и  посылает  ему
письма, полные тоски (либо наоборот). Теперь этой проблемы вообще нет.  Вы
хотите повидаться с ней? Пожалуйста: договариваетесь о встрече у  подножия
Памира, входите на Титане в анализатор, который  разложит  вас  на  атомы,
знакомясь со  структурой  вашего  тела.  Исчерпывающую  информацию  о  ней
передают по радио на Землю. Земной синтезатор воспроизводит ваше  тело,  и
всего за несколько часов вы переноситесь в Азию.
   Мы не допускаем ненужных драм. Правда, литераторы не могут простить нам
уничтожения столь удачного видеотронного сюжета и  обвиняют  "Космолет"  в
том, что он-де искажает тело и искривляет ноги, а кому-то  там  синтезатор
якобы забыл воспроизвести печень! Но это ложь! Я уже много лет  работаю  в
отделе жалоб и предложений, и ничего такого не случалось,  ну,  разве  что
разок-другой, но это к делу не относится.


   Помню, началось это с утра. Главный контролер нашего порта указывал  на
скверный  прием  с  внешних  планет  и   предлагал   задержать   пересылку
путешественников. Потом он успокоился и мы решили,  что  помехи  в  приеме
были вызваны временным возрастанием солнечной активности. Когда контролер,
уже  совершенно  успокоившись,  зажег  на   контрольном   пульте   зеленый
треугольник, разрешая прием, я пошел в свою комнату и принялся за  обычное
занятие. Я как раз кончил  проигрывать  шестую  партию,  когда  засветился
экран видеофона и передо мной предстала испуганная физиономия диспетчера.
   - Дам, кажется, тебе сегодня предстоит  пережить  несколько  неприятных
минут...
   - Что случилось?
   - Какая-то авария на Титане... Оттуда возвращались несколько человек...
   - И что - растворились в пустоте?
   - Нет, но  их  немного  деформировало...  -  Диспетчер  состроил  такую
гримасу, что я заподозрил наихудшее.
   - Не воспроизвели им голов, конечностей?..
   - Нет. Но они уменьшились. Словно кто-то превратил нормальных  людей  в
карликов, точно сохранив все пропорции. И это самое странное...
   - Но это же невозможно! Это не может быть случайностью...
   - Да, похоже на злой умысел.
   - Но зачем кому-то понадобилось создавать карликов? - удивился  я,  так
как недооценивал человеческой изобретательности.
   - Я тоже этого не понимаю, - он пожал плечами. - Во  всяком  случае,  я
тебе не завидую. Неприятности на сегодня тебе обеспечены.
   - Сколько их?
   - Неприятностей?
   - Да нет, этих... уменьшенных?
   - Увидишь. Во всяком случае,  приготовься  к  приему.  Через  несколько
минут первая партия выйдет из синтезаторов...
   Я встал. Пригладил волосы, сдул невидимую пылинку  со  стола,  еще  раз
окинул кабинет критическим  взглядом  и  придал  лицу  деловое  выражение.
Сейчас  кто-нибудь  войдет  и  начнется...  Придется  объяснять,  что  эта
метаморфоза произошла не по вине "Космолета", что  всему  причиной  законы
физики...
   Я  долго  расхаживал  по  кабинету,  а   когда   наконец   остановился,
информационный  автомат  с  треском  распахнул   дверь   перед   небольшим
человечком. Человечек подозрительно огляделся и подошел ко мне.
   - Меня зовут Бим Мом, - сказал он гулким басом, исходившим откуда-то из
глубины живота.
   Это было так неожиданно, что я с трудом удержался от смеха.
   - Дам, заведующий отделом жалоб и предложений, - представился я.
   Бим Мом кивнул, словно подтверждая, что именно я ему и нужен.
   - У вас какие-нибудь претензии к "Космолету"? - спросил я,  и  вида  не
подав, что знаю, в чем дело.
   - Претензии? Это не то слово! Я потерпел ущерб и  возмущен!  -  крикнул
он, а его голос  напоминал  басовитое  рычание  стартующей  ракеты.  -  Вы
безответственные головотяпы,  эксплуатирующие  человеческую  доверчивость!
Что вы наделали, посмотрите... - Он  трагическим  жестом  указал  себе  на
грудь.
   - Успокойтесь и скажите наконец, в чем дело?
   - То есть как в чем? Вы же меня... укоротили, разве не видите?
   - Нет. А как вы выглядели раньше?
   - Вы не  видите  разницы?  Раньше  я  был  человеком,  мужчиной,  а  не
обрубком, как теперь! Посмотрите! - Он сунул мир под нос свою видеографию.
   Действительно, на фоне зеленых скал  Титана  стоял  слегка  сгорбившись
широкоплечий мужчина, а передо мной была его уменьшенная копия.
   - Да, бывает, - сказал я негромко.
   - Что бывает?
   - Помехи при приеме...
   - Не понимаю. - Он пожал плечами.
   - Вы кто по профессии? - спросил я.
   - Астроном. - Бим Мом с недоумением взглянул на меня.
   - Чудесно! - обрадовался я. - Мы с вами поладим!
   - Ни в коем случае! - опять вспылил Бим Мом.
   - Да я не об этом. Как астроном вы должны знать принципы термодинамики.
   - Да, конечно, - растерянно согласился он.
   - Вот это я и имел в виду.
   - Но какое отношение имеют принципы термодинамики...
   - То есть как? Ведь, между прочим, они гласят, что в замкнутой  системе
энтропия не уменьшается.
   - Уж не хотите ли вы сказать,  что  именно  поэтому  нас  превратили  в
лилипутов? Глупости! Вы и сами это отлично знаете.
   В  дверях  появилась  уменьшенная  молодая  женщина.  Она   внимательно
осмотрела меня с головы до ног, словно я был манекеном в витрине.
   - Ну да... - Я не находил веских возражений, а она том временем подошла
совсем близко.
   - Замечательно вы нас... обработали. Правда, теперь я умещусь  в  любом
из этих прелестных детских гелиоптеров, зато  все  мои  платья  будут  мне
велики! Вам хотя бы известно, что именно произошло? - Она бросила на  меня
проницательный взгляд.
   И тут я понял, что не гожусь для отдела жалоб и предложений. У  меня  в
голове не было ни единой мысли. Я  не  мог  ничего  придумать.  "Только  и
умеешь, что проигрывать автомату", - сердито подумал я.
   - Значит, вам ничего не  известно!  Советую  хорошенько  обдумать  план
действий, пока они не явились сюда.
   - Кто "они"?
   - Волноэкскурсия с Титана, которую переслали после нас.  Они  собрались
внизу и обсуждают, что делать дальше. Рано или поздно они придут к вам.
   - Ну, что-нибудь я им да скажу, - сказал я легкомысленно.
   -  Советую  придумать  что-нибудь  пооригинальнее.   Среди   них   есть
археологи, у некоторых при себе автобиты... - усмехнулась она.
   Я побледнел, и она заботливо спросила:
   - Вам нехорошо?
   - Нет... нет...
   Бим Мом неожиданно оживился.
   - Представляю себе, что тут произойдет через минуту, - расхохотался он.
   Через минуту в кабинет  ворвались  волноэкскурсанты.  Они  толкались  в
дверях, пытаясь перекричать друг  друга.  Некоторые  грозили  мне  сжатыми
кулачками. И только тогда я понял свою истинную роль в "Космолете". Я  был
тем, кого в древности называли жертвой, которую резали во славу  богов  во
время больших торжеств. "Космолет", придерживаясь принципа: "Наш клиент  -
наш бог", тоже, видимо, должен был иногда приносить жертвы.
   Вначале я пытался что-то им объяснить, но вскоре  понял,  что  они  все
равно меня не слушают. Кричали те, которые уже были в  кабинете.  Те,  кто
еще оставался за дверью, тоже кричали. Шум стоял невыносимый.  Если  б  но
искаженные яростью лица,  их  можно  было  бы  принять  за  шумную  ватагу
ребятишек, выходящих из детского сада.
   Я подумал, что у меня, наверное, вид провинившегося школьника,  и  чуть
не рассмеялся. Однако мое положение отнюдь не было веселым.  Человечков  в
кабинете набивалось все больше и больше.
   Кабинет не был резиновым, так что попасть внутрь удалось не всем. Стало
так душно, что у меня по лбу заструился пот. Я дышал с трудом, хотя  толпа
едва доходила мне до груди. Им, должно быть,  приходилось  еще  хуже,  но,
несмотря на это, верещание не прекращалось. В смешанном хоре голосов я все
чаще различал крик:
   - Окно! Окно!
   Наконец кто-то рядом со мной крикнул:
   - Откройте окно!
   Я подумал, что им душно, но  вдруг  почувствовал,  что  они  настойчиво
подталкивают меня к окну. Четырнадцатый этаж! Перед глазами у меня  встали
ряды окон нижних этажей и в глубине, внизу, - серая площадь  гелиодрома  с
разбросанными на ней многоцветными пятнами гелиоптеров.
   - Но послушайте! - Я старался перекричать их. - Ведь это не  моя  вина.
Во всем виноваты программисты передатчика на Титане! Они вас укоротили.  Я
тут ни при чем...
   Меня никто не слушал. Окно распахнулось. Подоконник все  приближался  и
приближался.
   Вдруг мне показалось, что в  окне,  заглушая  нестройный  хор  голосов,
раздается жужжание мотора. Я  повернулся.  За  окном  висел  гелиоптер.  В
корзинке, прицепленной у него под хвостом, сидел репортер видеотронии и  с
помощью видеопередатчика  передавал  то,  что  творилось  в  кабинете.  Он
помахал мне рукой и крикнул:
   - Спасибо, что повернулись... Прекрасно...  Теперь  улыбнитесь!  -  Его
многократно усиленный голос я слышал отлично.
   Я скривил лицо, силясь улыбнуться, ибо сознавал,  что  на  меня  глядят
миллионы видеозрителей. Однако улыбки не получилось.  Она  превратилась  в
гримасу боли, так как в этот момент меня ударили в солнечное сплетение.
   - В окно его, в окно! - истерически верещал кто-то.
   В эту минуту я заметил, что к окну приближается еще один  гелиоптер,  а
под его фюзеляжем колышется веревочная лестница.  Это  было  спасение.  Не
обращая внимания на удары, которыми меня осыпали, я начал протискиваться к
окну. Репортер ободряюще улыбнулся и приник к визиру аппарата.
   Спустя секунду я был уже на подоконнике и с ужасом увидел, что репортер
знаками показывает пилоту второго гелиоптера, чтобы тот не  приближался  к
окну.
   - Лестницу! Лестницу! - отчаянно вопил я,  изо  всех  сил  цепляясь  за
раму. Сзади на меня наседала толпа, впереди разверзлась пропасть.
   - Подождите минутку, - успокаивал меня в мегафон репортер. - Мне  нужно
расстояние, чтобы охватить всю картину...
   - Но они меня выкинут... Спасите!
   - Потерпите. Только момент. - Гелиоптер с  репортером  медленно  отошел
подальше. Второй с лестницей придвинулся ближе.
   Я схватился за лестницу, уже падая, и  кое-как  вскарабкался  к  дверце
кабины. Кто-то втащил меня внутрь. Несколько  раз  сверкнула  фотовспышка.
Это сидящие внутри репортеры запечатлели момент моего появления в кабине.
   - Вы Дам, специалист по теории сокращений?
   - Какое будущее ожидает укороченного человека?
   - Это первый этап укорочения? Ваш прогноз?
   - Ускорит ли это экспедиции к звездам?
   Вопросы сыпались со всех сторон. Я ошарашенно вертел головой,  а  потом
энергично кивнул.
   - Да, это укорочение, - неопределенно ответил я.
   -  Скажите,  укороченный  человек  чем-нибудь  отличается  от  нас?   -
Небольшой чернявый репортер в очках немного заикался.
   - Абсолютно ничем. Просто он немного поменьше...  -  Я  начал  обретать
уверенность.
   - А этот взрыв восторга, который мы наблюдали,  был  вызван  улучшением
самочувствия?
   - Разумеется! Чем меньше организм, тем  меньше  потребности,  отсюда  и
улучшение самочувствия.
   И где они углядели восторг, хотел бы я знать!
   Больше они ни о чем меня  не  спрашивали,  так  как  мы  опустились  на
гелиодром. Выходя из гелиоптера, я услышал отрывок сообщения:
   "...восторг укороченных  людей  не  поддается  описанию.  Они  радуются
своему росту, - сказал нам проектировщик Дам,  специалист  "Космолета"  по
вопросам  миниатюризации.  -  "Космолет"  свершил  великое,   историческое
открытие, достойное нашей эры, эры миниатюризации. В эпоху,  когда  каждый
предмет, каждый  автомат  становится  все  меньше,  человек  также  должен
пересмотреть свое отношение  к  собственному  росту.  Будущее  принадлежит
миниатюризованным - именно миниатюризованные люди полетят к звездам".
   Я  шагал  по  плитам  гелиодрома,  и  все  расступались  передо   мной.
Образовавшийся таким образом живой коридор вел к двери кабинета  директора
"Космолета".  Я  хотел  как-нибудь  улизнуть,  добраться   до   ближайшего
гелиоптера и улететь домой, однако  стоило  мне  свернуть  с  назначенного
маршрута, как из толпы выбежал молодой человек, поддержал меня и отвел  на
середину  прохода.  Сверкнуло  несколько  вспышек,  а  на  лицах  стоявших
поблизости людей отразилось беспокойство.
   - Ему нехорошо? - послышалось в толпе.
   - Это от переутомления, - ответил кто-то приглушенным басом.
   Больше я не пытался сбежать.
   Кабинет директора был переполнен.
   - Дорогой коллега! - Директор сделал шаг мне навстречу.  -  Я  восхищен
вашим успехом. Это успех всей нашей  организации.  -  Последнюю  фразу  он
произнес громко, чтобы ее слышали в кабинете все.
   - Но, господин директор...
   - Нет, нет, коллега! Примите мои сердечнейшие поздравления.
   Потом я пожимал десятки рук. Все наперебой говорили, что гордятся мною,
что это достижение космического масштаба. Я уже  перестал  слушать,  когда
кто-то задал вопрос:
   - Почему вы вели свою работу втайне?
   Я не нашелся, что ответить. Так я и знал, что кто-нибудь наконец задаст
вопрос, на  который  придется  отвечать  конкретно.  Я  лихорадочно  искал
какой-нибудь правдоподобный ответ. У меня мелькнула было мысль признаться,
что все это ошибка и недоразумение. Но нет. После этого Годья наверняка не
захочет со мной разговаривать! А этого я  допустить  не  мог.  Вдруг  меня
осенило. Как можно более таинственным жестом я указал на директора.
   - Об этом спросите у него, - добавил я столь же таинственно.
   Я успел заметить, что несколько репортеров кинулись к  директору,  и  с
ехидным  удовлетворением  подумал,  что   теперь   настала   его   очередь
выкручиваться и придумывать правдоподобные ответы.
   Я уже успел ответить репортерам, сколько раз в день ем, пользуюсь ли  в
работе универкосмической энциклопедией, когда мне лучше работается - утром
или вечером, а также  что  я  думаю  о  целесообразности  первой  звездной
экспедиции (по-моему, сказал я, она весьма целесообразна), когда из  толпы
вышел тощий блондин и, благоговейно глядя на меня светло-голубыми глазами,
спросил:
   -   По-вашему,   профессор,   миниатюризация   должна   охватить    все
человечество?
   - Да, - ответил я не задумываясь. ("Профессор" - такая мелочь, что ради
исправления ошибки не стоило смущать молодого человека.)
   - А почему вы, профессор, до сих пор еще не миниатюризовались?
   Я опешил. Что ему ответить?
   - В самом деле - почему? Вот в чем вопрос! - сказал я на всякий случай,
чтобы выиграть время.
   Охотнее всего я бы удалился, но юноша вопросительно смотрел на меня.
   - Это станет ясно впоследствии, - сообщил я решительным тоном  и  вдруг
понял, что он мне не верит.
   Он было отвернулся, но мне показалось, что в его взгляде мелькнула тень
подозрения.
   - Не все проблемы еще разрешены полностью, -  добавил  я  и  в  тот  же
момент сообразил, что ляпнул глупость.
   -  Значит,  первые  миниатюризованные  люди  всего-навсего   подопытные
кролики? - оживился блондин.
   - Ни в коем случае! - пожал я плечами.
   -  Какие  еще  подопытные  кролики?  -  заинтересовался  стоящий  рядом
репортер.
   - Ну, те, укороченные, - объяснил юноша.
   На лице репортера появилось плотоядное выражение.
   - Нельзя ли поподробнее? - обратился он ко мне.
   - Право, не могу. Я не знаю, о чем говорит этот молодой человек...
   Я отошел, но краем глаза  заметил,  что  репортер  о  чем-то  оживленно
разговаривает с юношей.


   Я стал знаменитостью. Дома меня ожидали знакомые и репортеры.  Впрочем,
репортеров было больше, хотя и среди знакомых я заметил лица,  которых  не
видел много лет.
   Годья сияла, отвечая то одному, то другому,  как  я  работаю,  отдыхаю,
какими видами спорта увлекаюсь и  почему.  При  этом  она  так  настойчиво
подчеркивала свою роль в моей жизни, что всем  становилось  очевидно,  что
без нее я до сих пор копался бы в песочнице и, уж наверное, не  кончил  бы
даже начальной школы. Она не здороваясь кинулась мне на шею и прильнула ко
мне поцелуем, достаточно долгим  для  того,  чтобы  все  репортеры  успели
сделать видеоснимки.
   На следующий день я любовался ими на экране видеотрона и по  земному  и
по межпланетному каналу. "Семейная жизнь великого ученого", -  так  звучал
комментарий. Все наперебой восхищались удачным экспериментом  "Космолета".
И только одна телегазетенка в статье "Недозволенный эксперимент" приводила
мой ответ на вопрос юноши, который спросил, почему я сам  до  сих  пор  не
миниатюризовался.
   - Интриги завистников, - объявила Годья, дослушав статью.
   И  тут  пришла  телевидеограмма  от  директора.  Она  была  краткой   и
недвусмысленной. Когда я явился к нему, он сразу же начал:
   - Мне кажется, вам придется миниатюризоваться.
   - Это еще зачем?
   - Чтобы доказать, что вы сторонник этой метаморфозы.
   - Но я чувствую себя вполне нормально и при моем природном росте.
   - Верю, но миниатюризоваться все равно придется. Поймите: сегодня здесь
побывали три  репортера.  Им  и  в  голову  не  приходит,  что  вы  можете
отказаться от миниатюризации. Они не спрашивали меня,  собираетесь  ли  вы
это сделать, их интересовало только одно: когда вы это сделаете. Понятно?
   - Ну да, только...
   - Никаких "только". Если вы этого не сделаете, рано или  поздно  пресса
узнает, что ваши заслуги в области миниатюризации не столь  уж  велики.  А
тогда...
   - Хорошо. Я подвергнусь миниатюризации! - ответил я и в ту же ночь  был
излучен  на  Титан.  Уже  будучи  на  спутнике,  я  узнал   из   последних
общесистемных известий, что создатель  миниатюризации  Дам  отправился  на
Титан  с  целью...  Комментатор  добавил,  что  мода   на   миниатюризацию
возрастает и в связи с этим начат серийный выпуск микроизлучателей.


   - Стало быть, вы хотите стать миликилосом? Почему?
   Так  я  впервые  услышал,  как  называется  миниатюризованный  человек.
Спрашивал кибернетик, программист передатчика на Титане.
   - Мне кажется, это разумеется само собой. Как создатель...
   - Я гляжу, вы и сами в это поверили?
   - Во что?
   - В то, что вы создали миликилоса.
   - А кто же, по-вашему, его создал?
   - Я! Я создал миликилоса, и я сам миликилос.
   - Вы? Но вы же нормального роста!
   - Теперь да. А раньше я был одним из самых высоких  людей  в  солнечной
системе. Меня дразнили мачтой космического маяка.
   - И вы решили уменьшиться?
   - Да, но, к сожалению, я еще не успел  перепрограммировать  излучатель,
когда ту волноэкскурсию отправили на Землю.
   - Как же так? Или вы о ней не знали?
   - Знал. Но у моего настольного вычислителя, в котором были все расчеты,
перегорели контуры, и, пока  я  воспроизводил  вычисления,  экскурсию  уже
излучили.
   - Так вот оно что!
   - Вот именно. Но вам не о чем беспокоиться. Все  кончилось  как  нельзя
лучше. - Он ехидно засмеялся и ушел, шагая  по  черно-белым  плиткам  пола
ходом шахматного коня. Меня передернуло.


   С тех пор прошло несколько лет. В настоящее время в  солнечной  системе
насчитывается около четырех  миллиардов  миликилосов.  Статья  "Миликилос"
занимает четыре телестраницы в  универкосмической  энциклопедии.  Годья  -
миликилос,  директор  "Космолета"  тоже.  Одежда   миликилосов   красивее,
элегантнее, ярче  и  лучше  изготовлена.  Первые  миликилосы  из  памятной
передачи с Титана превратились в своего рода  аристократию  и  при  каждом
удобном случае напоминают, что они пионеры миниатюризации.  Телевизограмма
моей встречи с ними в комнате 1413  на  четырнадцатом  этаже  тринадцатого
корпуса хранится в архивах,  и  один  историк,  толкуя  ее,  написал,  что
охваченная энтузиазмом толпа  первых  миликилосов  в  порыве  восторга  по
поводу миниатюризации чуть было не задушила создателя миликилизма.
   А я? Что ж, я издал воспоминания и по-прежнему работаю в отделе жалоб и
предложений. Некоторые видят в этом старомодную скромность. Правда, теперь
я работаю в огромном кабинете на первом  этаже.  Я  по-прежнему  постоянно
проигрываю автомату в шахматы, но, чтобы дотянуться до пульта  управления,
мне пришлось обзавестись особым складным стульчиком, - автомат мне  не  по
росту.

Last-modified: Mon, 12 Feb 2001 20:15:15 GMT
Оцените этот текст: