выражение бессмысленного добродушия. Он ожидал, что движения робота будут резкими, слегка неуверенными. Ничего подобного у Р.Дэниела не было. Бейли исподтишка взглянул на своего соседа, но Р.Дэниел, перехватив его взгляд, спокойно кивнул. Когда он разговаривал, его губы двигались естественно, а не оставались полуоткрытыми, как у земных роботов. Да что там губы, у него был даже артикулирующий язык. "Сидит себе спокойно, - подумал Бейли. - Ведь здесь для него все совершенно новое. Шум, свет, толпы людей!" Он вскочил и обогнал Р.Дэниела со словами: "Не отставайте!" Они покинули экспресс и переходили с дорожки на дорожку. "Боже правый, что же я все-таки скажу Джесси?" - думал Бейли. Неожиданная встреча с роботом заставила его забыть обо всем другом, но теперь, когда межсекторная линия несла их прямо в Нижний Бронкс, мысль о предстоящем объяснении с женой тревожно сверлила его мозг. Он заговорил: - Все, что вы видите вокруг, Дэниел, - это одно здание, весь город. В нем живут двадцать миллионов человек. Круглые сутки со скоростью шестьдесят миль по нем несутся ленты экспресса. Их протяженность двести пятьдесят миль, а длина местных линий в несколько раз больше. "Чего доброго, - замолчал Бейли, - придется соображать, сколько тонн дрожжевых продуктов Нью-Йорк съедает в день, сколько кубометров мы выпиваем воды и сколько потребляем мегаватт энергии". Однако робот опередил его. - На инструктаже меня снабдили подробной информацией, - сказал он. "Тем лучше. Значит, со всем этим покончено. Но чего ради я распинаюсь перед роботом?" - возмущался собой Бейли. Они доехали да 182-й Восточной улицы. Отсюда на одном из лифтов, снующих вверх и вниз среди бесчисленного множества квартир, можно было добраться и до квартиры Бейли. Он уже было направился к лифту, как его внимание привлекла небольшая группа людей, толпившихся у ярко освещенного силового защитного барьера магазина, каких было множество на нижних горизонтах этого сектора. - Что здесь происходит? - по привычке внушительным голосом спросил он у одного из зевак. Вытягиваясь на носках, тот ответил: - Кто его знает. Сам только что подошел. - У них здесь эти проклятые роботы, - раздался чей-то возмущенный голос. - Эх, вытащили бы из сюда. Вот позабавились бы! Бейли нервно оглянулся на Дэниела, но тот либо не понял сказанного, либо не расслышал, во всяком случае вид у него был невозмутимый. Бейли врезался в толпу: - Позвольте. Позвольте... Полиция! Люди расступились. До Бейли донеслись обрывки фраз: - ...разбить по кусочку... Гайку за гайкой... Потихоньку распускать им швы... Кто-то рассмеялся. У Бейли похолодело внутри. Город был совершенным творением, и это накладывало на его обитателей определенные обязательства, и прежде всего от них требовалось подчиняться строгому, научно обоснованному порядку и соблюдать дисциплину. Временами сдерживаемые страсти прорывались наружу. Бейли вспомнил Барьерные бунты. Причин для недовольства роботами было достаточно. Те, кто полжизни провел в труде и кому грозит теперь деклассирование, а значит, и минимум средств существования, эти люди не могут решить хладнокровно, что роботы здесь ни при чем. Робота хоть ударить можно. Ведь нельзя же ударить то, что зовется "правительственной политикой", или стукнуть по призыву "Роботы во имя производительности". Правительство называет это болезнью роста. Оно сочувственно покачивает своей "коллективной головой" и заверяет их, что, мол, все устроится и для всех наступит новая и лучшая жизнь. Но движение медиевистов разрастается вместе с усилением процесса деклассирования. Люди приходят в отчаяние, а тогда очень легко перешагнуть границу между горьким разочарованием и диким буйством. Вот и сейчас... Кто знает, может, считанные минуты отделяют сдерживаемую враждебность толпы от кровопролития и неистового мятежа. Бейли отчаянно протискивался к силовому барьеру. 3. ПРОИСШЕСТВИЕ У ОБУВНОГО ПРИЛАВКА Внутри магазина было значительно просторнее, чем снаружи. Директор с похвальной предусмотрительностью вовремя опустил перед дверью силовой защитный барьер, не дав тем самым потенциальным смутьянам проникнуть внутрь. Это позволило также задержать зачинщиков спора, что, впрочем, было не так важно. Бейли прошел через барьер, открыв его офицерским нейтрализатором. К его удивлению, у Р.Дэниела тоже оказался такой нейтрализатор, только меньших размеров и более аккуратно выполненный, чем обычный полицейский образец. К ним тотчас же подбежал директор. - Господа полицейские, продавцов мне прислали городские власти, - начал он громким голосом, - и я не допускал никаких нарушений. В глубине зала вытянулись в струнку три робота. У самого выхода стояла группа взволнованных женщин. - Спокойно, пожалуйста, - сказал Бейли сухо. - Что здесь происходит? Что за шум? - Я хотела купить туфли, - взвизгнула одна и женщина. - Почему меня не может обслужить нормальный продавец? Что, я выгляжу хуже других? Ее одежда, в особенности шляпка, выглядели достаточно вызывающе, чтобы оставить этот вопрос без ответа. Женщина покраснела от злости, и теперь на ее лице были видны следы обильного грима. - Если нужно, я ее сам обслужу, - вмешался директор, - но не могу же я заниматься всеми сразу. С моими людьми все в порядке. Они зарегистрированы в качестве продавцов. У меня их свидетельства и гарантийные талоны... - "Талоны!" - возмутилась женщина и, злобно рассмеявшись, повернулась к остальным покупательницам. - Подумать только, он называет их людьми! Да в своем ли он уме? Не люди они. Они ро-бо-ты! - Она протянула это слово. - Вам должно быть известно, чем они занимаются. Если нет - я вам скажу. Они отнимают у людей работу. Вот почему правительство защищает их. Хочет проехаться на дармовщинку! А наши семьи пусть живут в бараках и питаются дрожжевой похлебкой! Это мы-то, рабочий люд! Будь я хозяином, мы бы живо покончили со всеми этими роботами. Уж это точно! Ее вразнобой поддержали остальные; снаружи нарастал гул толпы. Бейли буквально физически ощущал присутствие стоявшего рядом с ним Р.Дэниела Оливо. Он взглянул на продавцов. Этих роботов изготовили на Земле, причем это были далеко не самые дорогие модели. Они предназначались для относительно несложной работы: они разбирались в стилях обуви, знали цены и размеры, ориентировались в колебаниях цен на бирже и делали это лучше людей, так как, не извлекая выгоды для себя, они могли составлять заказ на следующую неделю и, если нужно, снять мерку с ноги покупателя. Сами по себе они безобидны. В массе - чрезвычайно опасны. Сейчас Бейли сочувствовал женщине гораздо больше, чем мог бы сочувствовать вчера. Нет, даже два часа назад. Он ощущал присутствие Р.Дэниела, и его не покидала мысль о том, что этот высокоорганизованный робот может заменить его, рядового детектива класса С-5. Перед его глазами возникли бараки, он ощущал вкус дрожжевой похлебки, он вспомнил своего отца. Его отец был ядерным физиком и по своему классу принадлежал к высшему классу общества. На энергостанции произошел несчастный случай, и в этом обвинили его и деклассировали. Бейли не знал всех деталей: ему был всего год, когда это случилось. Но он помнил бараки своего детства, тяжелое, почти невыносимое существование. Свою мать он почти не помнил: она не долго прожила после этого. Отец хорошо сохранился у него в памяти: изможденный и мрачный человек, который иногда рассказывал о прошлом хриплым, отрывистым голосом. Отец умер, все еще деклассированный, когда Лайджу исполнилось восемь лет. Маленького Бейли и двух его сестер перевели в сиротский приют их сектора. Так называемый "детский горизонт". Брат его матери, дядя Борис, был сам слишком беден, чтобы помешать этому. Жизнь была по-прежнему трудной. Не легче приходилось и в школе, так как он не унаследовал от отца никаких привилегий. И вот теперь ему приходится усмирять людей, которые, в сущности, лишь боятся деклассирования, так же как боится его он сам. Бесцветным голосом он обратился к первой женщине: - Не надо скандалить, мадам. Продавцы ничего дурного вам не сделали. - Конечно, не сделали, - взвизгнула женщина, - и сделать не посмеют! Думаете, я позволю их холодным жирным пальцам коснуться меня? Как бы не так! Я живой человек и желаю иметь дело только с живыми людьми. А потом, слушайте, у меня двое детей, и я не хочу, чтобы они ужинали без меня в столовой, как сироты. Выпустите меня отсюда. - Ну, хватит! - сказал Бейли, начиная терять терпение. - Если бы вы дали себя обслужить, то давно были бы дома. Вам просто хочется поскандалить. Ну, давайте быстро. - Как так?! - с испугом воскликнула женщина. - Я не позволю со мной так разговаривать. Я вам не грязь под ногами. Пора бы правительству смекнуть, что, кроме роботов, на Земле есть люди! Я простая рабочая женщина, и у меня есть права... - Она не могла остановиться. Бейли почувствовал себя в ловушке. Положение становилось критическим. Если даже скандалистка согласится, чтобы ее обслужили, то от толпы снаружи так просто не отделаешься. За те несколько минут, что Бейли находился в магазине, она почти удвоилась, и сейчас у витрин собралось человек сто, не меньше. - Как обычно поступают в таких случаях? - внезапно обратился к нему Дэниел Оливо. Бейли едва не подпрыгнул от удивления. - Во-первых, случай весьма необычный, - начал он. - Что говорит закон? - Роботы находятся здесь в соответствии с установленным порядком. Они зарегистрированы, и нарушений закона не допущено. Они переговаривались шепотом. Бейли напустил на себя важный и грозный вид. Лицо Оливо, как всегда, ничего не выражало. - В таком случае прикажите женщине дать себя обслужить или уйти, - предложил он. Бейли слегка скривился. - Нам придется иметь дело с толпой, а не с женщиной. Надо, видимо, вызвать полицейский патруль. - Граждане должны беспрекословно подчиняться даже одному представителю закона, - ответил на это Оливо и, повернув к директору свое широкое лицо, сказал: - Откройте силовой барьер, сэр. Бейли схватил было его за плечо, но вовремя остановился. Открытая ссора между ними лишит их последнего шанса утрясти инцидент мирным путем. Директор возразил и посмотрел на Бейли. Тот избегал его взгляда. Р.Дэниел повторил своим бесцветным голосом: - Я приказываю вам именем закона. - Городу придется отвечать за порчу товаров и оборудования, - пролепетал хозяин магазина. - Официально заявляю, что делаю я это по вашему приказу. Защитный барьер опустился, и в зал набилось много народу. Толпа издала победный рев. Бейли слышал о подобных беспорядках и даже был свидетелем одного из них. Он видел, как десятки рук хватались за тяжелые и покорные тела роботов, с трудом поднимали их и передавали из рук в руки, разрывая на куски это металлическое подобие людей. В ход шли молотки, силовые ножи, игольчатые пистолеты, и в результате роботы превращались в груду изуродованного металла и запутанных проводов. Дорогостоящий позитронный мозг - венец творения человеческого ума - перебрасывали подобно мячу и в мгновение ока приводили в негодность. Обычно после такого веселого начала толпа принималась крушить и громить все вокруг, пока не насытится ее страсть к разрушению. Роботы-продавцы, конечно, не могли знать всего этого, но и они при виде хлынувших в магазин людей пронзительно закричали и испуганно прикрыли лица руками, как бы пытаясь спрятаться. А женщина, затеявшая все это и не ожидавшая подобного поворота событий, лишь растерянно бормотала: "Что ж это такое? Что ж это такое?" Ее шляпка сбилась набок, и она лишь издавала какие-то нечленораздельные звуки. - Остановите их, инспектор. Остановите их! - умолял хозяин. Тут заговорил Р.Дэниел. Не прилагая видимых усилий, он перекрыл шум множества людских голосов. "Конечно же, - в десятый раз подумал Бейли, - ведь он не..." - Еще один шаг вперед, и я открою огонь! - сказал Р.Дэниел. - Бей его! - крикнул кто-то из самых задних рядов, но на мгновение все застыли на месте. Р.Дэниел тем временем легко вскочил на стул, а оттуда перебрался на транстексовую витрину. Холодный флуоресцирующий свет, струившийся сквозь полоски тонкой поляризованной молекулярной пленки, падал на его бесстрастное, гладкое лицо и придавал ему какой-то неземной вид. "Неземной, еще бы", - подумал Бейли. Никто не двигался с места, а Р.Дэниел ждал со спокойным, но грозным видом. - Вы говорите себе, - решительно произнес Р.Дэниел. - "У него в руке нейтронная плеть или "щекоталка", и если мы все бросимся на него, то пострадают один или двое, да и те потом придут в себя. А мы тем временем разнесем здесь все, и пусть летят в космос закон и порядок". - Голос его был ни суровым, ни злым, а авторитетным и уверенным. Он продолжал: - Вы ошибаетесь. У меня бластер, притом весьма мощный. Я им воспользуюсь и не стану целить поверх голов. Пока вы до меня доберетесь, я поражу многих, а может быть, большинство из вас. Я говорю серьезно. Где-то в задних рядах произошло движение, но толпа больше не росла. Кто-то еще останавливался из любопытства, но у дверей толпа значительно поредела. Передние стояли, затаив дыхание и отчаянно стараясь выдержать напор сзади. Напряженную тишину прервали вопли женщины в шляпке: - Он убьет вас! Я не виновата! Выпустите меня отсюда!.. - Она обернулась и оказалась лицом к лицу с плотной стеной набившихся в помещение мужчин и женщин. Она упала на колени. Движение к выходу усилилось еще больше. Р.Дэниел соскочил с витрины и сказал: - Сейчас я пройду к выходу. Я уничтожу любого, кто прикоснется ко мне. Когда я дойду до двери, то застрелю любого, кто сунется не в свое дело. Что касается этой женщины... - Нет, нет, - раздался ее пронзительный голос. - Я не виновата, мне не нужно никаких туфель! Мне нужно скорее домой... - Эта женщина, - продолжал Р.Дэниел, - останется здесь, пока ее не обслужат. Он сделал шаг вперед. Толпа молча смотрела на него. Бейли закрыл глаза. "Я здесь ни при чем, - думал он в отчаянии. - Сейчас совершится убийство, и произойдет нечто неповторимое..." Но ведь ему навязали в партнеры робота. Роботу дали равные с ним права. Нет, это не оправдание. Это ясно. Он мог остановить Р.Дэниела в самом начале. Он мог вызвать полицейскую машину раньше. Вместо всего этого он разрешил Дэниелу действовать самостоятельно, а сам почувствовал трусливое облегчение. Когда же он признался себе, что просто-напросто в данной ситуации личность Р.Дэниела взяла верх, то стал противен самому себе. Р_о_б_о_т_ взял верх... В магазине было тихо - ни криков, ни проклятий, ни стонов, ни жалоб. Он открыл глаза. Толпа расходилась. Хозяин магазина понемногу приходил в себя; он поправлял сбившийся пиджак, приглаживал волосы и посылал угрозы по адресу бунтовщиков. Снаружи донеслось характерное завывание сирены полицейской машины. "Как всегда, к шапочному разбору", - подумал Бейли. Хозяин дернул его за рукав: - Давайте уладим это дело, инспектор. - Да уж все улажено, - сказал Бейли. Отделаться от полицейских было нетрудно. Они прибыли, чтобы рассеять собравшуюся на улице толпу. Полицейские не знали, что здесь произошло, а к их приезду улица уже очистилась. Р.Дэниел представил им происшедший инцидент как весьма незначительный и совершенна не упомянул об участии в нем Р.Дэниела. Потом Бейли подвел Р.Дэниела к железобетонной башне какого-то здания. - Слушайте, - сказал он ему, - я вовсе не стараюсь отбивать у вас хлеб, понятно? - Отбивать у меня хлеб? Что это значит? - Я не сообщил о вашем участии. - Мне не знакомы все ваши обычаи. В вашем мире положено давать полный отчет, у вас, возможно, это не так. Во всяком случае, беспорядки предотвращены, а это самое главное, не так ли? - Не совсем. Выслушайте меня... - Вынужденный говорить злым шепотом, Бейли тем не менее старался придать свои словам как можно больше убедительности. - Никогда больше не делайте этого. - Никогда не настаивать на соблюдении закона? В чем же тогда моя задача? - Никогда не угрожайте человеку бластером. - Я бы не выстрелил ни при каких обстоятельствах, Илайдж, и вы это прекрасно знаете. Я не могу причинить вреда человеку. Но, как вы убедились сами, мне и не пришлось стрелять. И я знал, что так и будет. - Вам просто здорово повезло, что не пришлось стрелять. Никогда больше не рискуйте. Я сам мог пустить им пыль в глаза. - Пыль в глаза? Зачем? - Неважно. Поймите суть того, что я вам втолковываю. Я бы и сам мог пригрозить им бластером. Тем более, что он у меня всегда с собой. Однако ни мне, ни вам нельзя ввязываться в подобные авантюры. Гораздо безопаснее вызвать машину, чем проявлять героизм в одиночку. Р.Дэниел задумался. Он покачал головой. - Мне кажется, вы ошибаетесь, Илайдж. Меня информировали о том, что, кроме всего прочего, землян, в отличие от жителей Внешних Миров, с детства приучают подчиняться авторитетам. По-видимому, это результат вашего образа жизни. Как вы убедились, одного решительного человека оказалось вполне достаточно. А то, что вы вызвали полицейскую машину, было в действительности лишь выражением вашего почти инстинктивного желания переложить ответственность на другого. Должен признаться, в нашем мире мой поступок не нашел бы себе оправдания. - Если бы они узнали, что вы робот... - Я был уверен, что не узнают. - Во всяком случае, не забывайте, что вы все-таки робот. Робот, и ничего больше. Простой робот. Как те, что стоят у прилавка. - Совершенно верно. - И что вы не человеческое существо. - Бейли никак не мог совладать с охватившей его злостью. Р.Дэниел, казалось, задумался над этими словами. - Разница между человеком и роботом, - наконец сказал он, - вероятно, не так важна, как разница между интеллектом и отсутствием интеллекта. - Возможно, в вашем мире, - сказал Бейли, - но не на Земле. Он взглянул на часы и с ужасом убедился, что опаздывает на час с четвертью. У него пересохло в горле при мысли, что Р.Дэниел выиграл первый раунд, в то время как он сам оказался совершенно беспомощным. Он вспомнил об этом юноше, Винсе Бэррете, которого заменил Р.Сэмми. Подумал о себе, Илайдже Бейли, которого может заменить Р.Дэниел. Отца, по крайней мере, выбросили из-за несчастного случая, из-за того, что погибли люди. Может быть, отец и был виновен - Бейли этого не знал. Но с другой стороны, его могли выдворить, чтобы освободить место для физика-робота. Может быть, и так. И тут ничего не поделаешь. - Пойдемте, - сказал он сухо. - Я должен отвезти вас к себе. - Понимаете, проводя сравнение, следует исходить лишь из наличия интел... - начал было Р.Дэниел. Бейли повысил голос: - Довольно. С этим покончено. Нас ждет Джесси. - И он направился к ближайшей межсекторной переговорной трубке. - Мне надо предупредить ее, что мы сейчас поднимемся. - Джесси? - Да, мою жену. "О боже, - подумал Бейли, - настроение у меня как раз для Джесси!" 4. ЗНАКОМСТВО С СЕМЬЕЙ ДЕТЕКТИВА Илайдж Бейли сначала обратил на нее внимание только из-за ее имени. Он познакомился с Джесси у чаши с пуншем во время рождественского вечера их сектора еще в ...02 году. Бейли лишь недавно окончил учебу, недавно получил назначение в городскую администрацию и недавно переехал в этот сектор. Он занимал один из альковов для холостяков в общежитии 122-А. Неплохое жилище для холостяков. - Меня зовут Джесси, - сказала она, угощая его пуншем. - Джесси Наводны. Я с вами не знакома. - Бейли, - ответил он. - Лайдж Бейли. Я только-только поселился в этом секторе. Он взял рюмку и вежливо улыбнулся. Ему понравился ее веселый нрав и приветливость, так что он решил держаться к ней поближе. Он никого здесь не знал, а когда не можешь принять участие в общем веселье, тобой поневоле одолевает чувство одиночества. Быть может, потом алкоголь сделает свое дело и станет веселее. А пока он не отходил от чаши с пуншем и смотрел по сторонам, задумчиво потягивая напиток. - Я помогала готовить пунш. - Голос девушки вывел его из задумчивости. - Так что рекомендую попробовать еще. Хотите? Оказалось, что его маленькая рюмка пуста. Он улыбнулся и сказал: - Да. Овальное лицо девушки можно было бы назвать красивым, если бы ни чуть-чуть великоватый нос. На ней было скромное платье. Ее светло-каштановые волосы колечками падали на лоб. Она выпила с ним следующую рюмку, и ему стало лучше. - Джесси... - Он с удовольствием, будто смакуя, произнес ее имя. - Хорошее имя. Вы не против, если я буду обращаться к вам по имени? - Конечно, нет. Пожалуйста. А вы знаете мое полное имя? - Джессика? - Ни за что не догадаетесь. - Больше я ничего не могу придумать. Она рассмеялась и сказала лукаво: - Мое полное имя - Джезебел. Вот тут-то он по-настоящему заинтересовался ею. Он поставил свою рюмку и сдержанно сказал: - Не может быть. - Честное слово. Я не шучу. Джезебел. Во всех моих бумагах стоит именно это имя. Моим родителям нравилось, что оно такое звучное. Она явно гордилась своим именем, хотя едва ли во всем мире найдется менее подходящая Джезебел. - Вы знаете, а меня зовут Илайдж, - серьезно сказал он. - То есть это мое полное имя. Это не произвело на нее впечатления. - Илайдж, по библии - Илия, был злейшим врагом Джезебел-Иезавели, - сказал он. - Правда? - Конечно. - Вот как? А я и не знала. До чего интересно!.. Но ведь это же не значит, что в жизни вы тоже должны стать моим врагом. Это было исключено с самого начала. Сперва благодаря именно такому совпадению она перестала быть для него просто милой разливальщицей пунша. А потом оказалось, что она и жизнерадостна, и добра, и, наконец даже миловидна. Особенно ему пришелся по душе ее веселый нрав. Его собственный скептицизм нуждался в противоядии. А Джесси, по-видимому, ничего не имело против его серьезного, вытянутого лица. - О боже, - говорила она, - а вдруг ты и в самом деле ужасно нудный? Нет, не может быть. И вообще если бы ты вечно улыбался, как заводной, вроде меня, на двоих этого было бы слишком много. Оставайся самим собой, Лайдж, и не давай мне слишком отрываться от земли. Она же помогала Лайджу Бейли держаться на поверхности. Он подал заявление на небольшую квартиру для новобрачных и получил разрешение въехать в нее после женитьбы. Он показал ей ордер и сказал: - Хочешь устроить так, чтобы я выехал из общежития, Джесси? Мне там не нравится. Это было далеко не самое романтическое предложение в мире, но Джесси оно пришлось по душе. Бейли припоминает только один случай, когда присущая Джесси веселость начисто изменила ей, и это тоже было связано с ее именем. Это произошло на первом году их совместной жизни, еще до рождения ребенка. "Быть может, - вспоминал Бейли, - она стала такой раздражительной, потому что ждала Бентли?" У нее портилось настроение оттого, что Бейли постоянно задерживался на работе. - Мне не удобно каждый вечер ходить одной в столовую, - сказала однажды она ему. Бейли устал и был не в духе. - С чего бы это? - сказал он. - Там ведь немало интересных холостяков. Тут уж она вскипела: - Уж не думаешь ли ты, что я не способна нравиться мужчинам, Лайдж Бейли? Возможно, это случилось только потому, что он устал; возможно, потому, что его соученик Джулиус Эндерби обошел его еще на одну ступеньку по служебной лестнице. А может быть, ему просто надоело смотреть, как она подделывается под свое имя, хотя у нее нет ни малейшего сходства с Иезавелью. Во всяком случае, он едко заметил: - Конечно, способна, но вряд ли станешь это делать. И вообще забудь-ка ты свое имя и оставайся сама собой. - Это уж мое дело. - Это ни к чему не приведет. И если хочешь знать, она вовсе не была такой, как ты думаешь. Библейская Джезебел старалась быть верной и хорошей женой и вообще не позволяла себе лишнего. Джесси сердито посмотрела на него: - Ничего подобного. О ней говорят "нарумяненная Джезебел". Я знаю, что это значит. - Тебе это только кажется. Вот послушай. Когда муж Иезавели, царь Ахав, умер, царем стал ее сын. Один из его военачальников восстал против него, убил его и отправился в Израиль, где жила старая царица. Она узнала об этом и поняла, что он хочет убить и ее тоже. В своей гордыне и отваге она нарумянила лицо и оделась в свои лучшие одежды, чтобы встретить его как подобает надменной и непокорной царице. Он приказал выбросить ее из окна дворца, и она погибла; по-моему, она умерла достойно. Именно это и имеют ввиду люди, когда говорят "нарумяненная Джезебел", - знают ее историю или нет. На следующий вечер Джесси негромко сказала: - Я читала библию, Лайдж. - Что? - Бейли даже не сразу понял, о чем идет речь. - Те места, где говорится о Джезебел. - О Джесси! Извини, если я тебя обидел. Я поступил, как мальчишка. - Нет, нет. - Она не дала ему обнять себя и со строгим видом села на кушетку поодаль от него. - Я теперь знаю всю правду и не желаю, чтобы меня дурачили. Поэтому я прочитала о ней. Все-таки она была испорченной женщиной, Лайдж. - Понимаешь, эти главы написаны ее недругами. Мы не знаем ее версии. - Она убила всех пророков господа, какие попались ей в руки. - Ей это приписывают. - Бейли полез в карман за жевательной резинкой. (Несколько лет спустя он оставил эту привычку, потому что Джесси сказала, что с его длинным лицом и грустными карими глазами он напоминает старую корову, жующую неприятную жвачку, которую она не может проглотить, но и не хочет выплюнуть.) - А если хочешь знать ее версию, то я могу кое-что тебе рассказать. Она уважала религию своих предков, которые жили на этой земле еще задолго до прихода иудеев. У иудеев был свой бог, больше того - это был особый, единственный бог. Они хотели, чтобы ему поклонялись все без исключения. Джезебел была консервативной по натуре и придерживалась старой веры. В конце концов, если новая вера отличалась более высокой моралью, старая приносила ей большее эмоциональное удовлетворение. Тот факт, что она истребила пророков, лишь подтверждает, что она была детищем своего времени. В те дни именно таким способом и обращали в свою веру. Если ты читала "Книгу царств", то должна помнить, что Илия - на нашему Илайдж (на этот раз мой тезка) - состязался с восьмьюстами пятьюдесятью пророками Ваала в том, кто сумеет вызвать небесный огонь. Илайдж победил и тут же приказал толпе убить восемьсот пятьдесят ваалитов. Что и было сделано. Джесси прикусила губу. - Как насчет виноградника Навуфея, Лайдж? Жил этот себе Навуфей, никто его не трогал, а лишь отказался продать царю своей виноградник. Тогда Джезебел устроила так, что люди нарушили клятву и обвинили Навуфея в богохульстве или еще в чем-то. - Кажется, он "хулил бога и царя", - заметил Бейли. - Да. Поэтому его казнили и конфисковали его имущество. - Они поступили несправедливо. В наше время с Навуфеем было бы легко справиться. Если бы городу понадобилась его собственность и даже если бы это случилось в медиевальные времена, суд приказал бы ему освободить ее, а то и применил бы силу и уплатил бы ему разумную сумму. У царя Ахава не было другого выхода. И все же решение Джезебел было неверным. Ее единственное оправдание в том, что Ахав был тогда ужасно расстроен, и ей казалось, что ее любовь к мужу важнее благополучия Навуфея. Так вот я и говорю, она была образцом преданной же... Джесси рванулась от него, раскрасневшаяся и рассерженная. - Ты просто низкий и вредный человек. Он посмотрел на нее в полном недоумении: - Что я такого сделал? Что с тобой? Она ушла, не сказав ни слова, и весь вечер до поздней ночи провела в субэтерных видеозалах, в раздражении перехода из зала в зал и расходуя свою двухместную норму (а кстати, и норму мужа). Когда Джесси вернулась домой, Бейли все еще не спал, но она не стала с ним разговаривать. Позднее, гораздо позднее Бейли сообразил, что он нанес ей сокрушительный удар. Ей прежде казалось, что ее имя таит в себе что-то интригующе-порочное. Оно было как бы приятным вознаграждением за ее спорное, слишком уж респектабельное прошлое. Оно несло в себе аромат безнравственности, и Джесси его обожала. Но этому пришел конец. Оно больше никогда на называла себя полным именем ни Лайджу, ни своим друзьям, ни, как он догадывался, даже самой себе. Ее звали Джесси, и она стала подписываться этим именем. Через несколько дней она снова начала разговаривать с ним, а неделю спустя между ними установились прежние отношения. И как бы они потом не ссорились, они никогда не касались этого больного места. Только однажды, да и то косвенным образом, об этом зашла речь. Джесси скоро должна была стать матерью. Она оставила свое место помощника диетолога в столовой А-23 из сектора и от вынужденного безделья развлекалась тем, что занималась приготовлениями к рождению ребенка. Как-то вечером она сказала: - А как насчет Бентли? - Прости, дорогая, не понял? - Бейли оторвался от работы, которую взял на дом. (Если учесть, что скоро появится еще один рот, и что Джесси перестала получать жалованье, и что перспектива его выдвижения на административный пост остается, как всегда, неопределенной, лишняя работа на дому не помешает.) - Ну, если ребенок окажется мальчиком... Тебе нравится имя "Бентли"? Бейли скорчил недовольную мину: - Бентли Бейли? Не слишком ли похоже друг на друга? - Не думаю. Мне кажется, в нем что-то есть. И потом, мальчик, когда подрастет, подберет себе второе имя на свой вкус. - Ну что ж, я не возражаю. - Ты серьезно? То есть... Может, ты хочешь, чтоб его звали Илайдж? - Илайдж-младший? По-моему, это не очень удачная мысль. Если захочет, он может назвать так своего сына. - Дело вот в чем... - начала Джесси и остановилась. После короткой паузы он спросил: - В чем? Она словно избегала его взгляда, но все же достаточно твердо сказала: - "Бентли" ведь не библейское имя, верно? - Нет, не библейское, - ответил Бейли. - Я в этом вполне уверен. - Тогда прекрасно. Хватит с меня всяких библейских имен. Они больше никогда к этому не возвращались с того самого времени и до дня, когда Илайдж Бейли появился дома с роботом Дэниелом Оливо. Бейли остановился у большой двойное двери, на которой светилась крупная надпись: "ТУАЛЕТНЫЙ БЛОК - МУЖЧИНЫ". Буквами поменьше было написано: "Секции 1А - 1Е". А над замочной скважиной стояла мелкая надпись: "В случае потери ключа немедленно сообщите по номеру 27-101-51". Мимо них проскользнул мужчина, вставил в алюминиевую скважину металлическую пластинку и вошел внутрь. Он закрыл за собой дверь, даже не сделав попытки придержать ее для Бейли. Поступи он иначе, Бейли воспринял бы это как серьезное оскорбление. По прочной традиции мужчины совершенно игнорировали присутствие друг друга внутри или непосредственной близости от туалетных. Джесси как-то сказала, что в женских туалетных дело обстоит совсем по-другому. Она, бывало, говорит: "Встретила в туалетной Джозефину Грили, а та и говорит..." Один из недостатков прогресса проявился в том, что, когда семья Бейли получила разрешение на установку небольшого умывальника в своей спальне, от этого пострадала светская жизнь Джесси. Бейли сказал, не сумев скрыть свое смущение: - Пожалуйста, подождите здесь, Дэниел. - Вы будете умываться? - спросил Р.Дэниел. Бейли недовольно поежился и подумал: "Чертов робот! Уж если его напичкали сведениями о нашем стальном колпаке, то почему не научили манерам? Ведь мне отвечать, если он обратится к кому-нибудь с чем-то подобным". - Я приму душ, - сказал он. - Вечером будет слишком много народу. Я только потеряю время. Если я сделаю это сейчас, весь вечер у нас будет свободным. Лицо Р.Дэниела не меняло своего спокойного выражения. - По вашим обычаям, я должен ждать снаружи? Бейли смутился еще больше. - Но ведь вам там нечего делать... - О, я вас понял. Да, конечно. Однако, Илайдж, мои руки тоже становятся грязными, и я хочу вымыть их. Он протянул ему руки ладонями кверху. Они были розоватого цвета, полные, совсем как у человека. Они могли служить образцом безупречного и тонкого мастерства и были чистыми ровно настолько, насколько необходимо. - Между прочим, у нас дома есть умывальник, - заметил Бейли небрежно. Снобизм все равно не дойдет до робота. - Благодарю вас за любезность. Но все-таки я бы предпочел воспользоваться этим местом. Поскольку мне предстоит жить среди вас, жителей Земли, будет лучше, если я усвою как можно больше ваших обычаев и привычек. - Тогда пойдемте. Внутри было светло и радостно, в отличие от серого утилитаризма большинства других частей города, но сейчас Бейли не обратил на это внимания. Он прошептал Р.Дэниелу: - Я провожусь около получаса. Подождите меня. - Он отошел, но затем вернулся и добавил: - Слушайте, ни с кем не разговаривайте и ни на кого не смотрите. Ни слова, ни взгляда! Таков обычай. Бейли быстро огляделся вокруг, чтобы убедиться, что никто не заметил этот короткий монолог и что на него не устремлены шокированные взгляды. К счастью, в вестибюле никого не было, и потом, это же только вестибюль, в конце концов. Испытывая какое-то неприятное чувство, он быстро прошел мимо общих залов к индивидуальным кабинам. Прошло уже пять лет с тех пор, как он пользуется этим благом - просторной комнатой с душем, небольшой прачечной и другими удобствами. Здесь даже есть небольшой проектор, который можно настроить на передачу киноновостей. - Дом вне дома, - пошутил он, когда впервые увидел эту кабину. Сейчас он часто задумывался, трудно ли было бы ему вновь привыкнуть к спартанским условиям общих залов, если бы он вдруг лишился привилегии пользоваться кабиной. Он нажал кнопку прачечной, и гладкая поверхность счетчика засветилась. Р.Дэниел терпеливо ждал, когда Бейли возвратится чисто вымытый и в свежей сорочке; сейчас он чувствовал себя гораздо бодрее. - Все в порядке? - спросил Бейли, как только они вышли наружу и уже могли разговаривать. - В полном порядке, Илайдж, - ответил Р.Дэниел. ...Джесси встретила их у двери, натянуто улыбаясь. Бейли поцеловал ее и неуверенно произнес: - Джесси, это мой новый напарник - Дэниел Оливо. Джесси протянула руку, и Р.Дэниел подержал ее и опустил. Затем она повернулась к мужу и, робко взглянув на Дэниела сказала: - Присядьте, пожалуйста, мистер Оливо. Мне нужно поговорить с мужем о семейных делах. Это займет не больше минуты. Надеюсь, вы не обидитесь? Она потянула Бейли за рукав в соседнюю комнату. - Ты не пострадал, Лайдж? - прошептала она торопливо. - Я так волновалась после этого ужасного сообщения... - Какого сообщения? - По радио, час назад. О скандале в обувном магазине. Передавали, что два детектива их утихомирили. Я знала, что ты идешь домой со своим напарником, а это произошло совсем рядом с нами как раз в то время, когда ты должен был там проходить, и я подумала, что все гораздо серьезнее, чем сообщили, и что... - Успокойся, Джесси. Ты же видишь, я в полном порядке. Ей с трудом удалось овладеть собой, и она спросила, все еще нервничая: - А он из твоего отдела? - Нет, - ответил Бейли, смутившись. - Он... не из наших. - Как его принимать? - Да как всех. Он - мой напарник, вот и все. Он сказал это так нерешительно, что Джесси насторожилась снова. - Что-нибудь случилось? - Да нет же. Хватит, пойдем в гостиную, а то неудобно. Лайдж Бейли испытывал сейчас какую-то неуверенность относительно своей квартиры. До самого последнего времени он был вполне ею доволен. Сейчас же, когда гостем Бейли было существо из Внешних Миров, он вдруг засомневался. Квартира казалась ему тесной и неуютной. - Лайдж, вы с мистером Оливо, наверное, здорово проголодались? - с наигранной веселостью спросила Джесси. - Между прочим, - поспешно ответил Бейли, - Дэниел не будет с нами питаться. А я бы перекусить не отказался. Джесси спокойно восприняла это известие. При нынешнем жестком контроле над распределением продуктов отказаться от угощения в чужом доме не считалось дурным тоном. - Надеюсь, вы нас извините, мистер Оливо. Мы с мужем и сыном Бентли обычно ходим обедать в столовую. Это удобнее, да и выбор лучше, и, между нами, порции там больше, чем дома. Кстати, нам с Лайджем разрешили трижды в неделю питаться дома, если мы захотим, конечно. Лайдж на хорошем счету у себя на работе, и у нас очень прочное положение. Так вот, я подумала, что, если бы вы к нам присоединились, мы могли бы немного попировать дома, хотя, признаюсь, я не одобряю тех, кто злоупотребляет своими личными привилегиями. Это просто антиобщественно. Р.Дэниел вежливо слушал. Бейли незаметно подавал ей знаки, чтобы она замолчала. - Джесси, я проголодался, - сказал он. - Нарушу ли я ваш обычай, миссис Бейли, - обратился Р.Дэниел к Джесси, - если буду называть вас по имени? - Что вы, конечно, нет. - Джесси опустила скрытый в стене обеденный стол и к углублению в его крышке подключила подогреватель тарелок. - Пожалуйста, э-э... Дэниел, не смущайтесь: зовите меня просто Джесси. - Она захихикала. Бейли был вне себя от гнева. Положение становится все нелепей. Джесси принимает Р.Дэниела за человека. Он, конечно, будет темой для болтовни в женской туалетной. К тому же лицо у него по-своему интересное, и Джесси польстила его вежливостью. Это сразу видно. "Интересно, - мрачно размышлял Бейли, - все это ерунда. На Внешних Мирах женщины выше ростом и такие же стройные и горделивые, как мужчины. Во всяком случае, такими их изображают их в книгофильмах, и Р.Дэниел привык, видимо, именно к такому типу женщин". Как бы то ни было, Р.Дэниел совершенно спокойно отнесся к болтовне Джесси, ее внешности и к тому, что она называла его по имени. - Вы уверены, что это правильно? Ведь "Джесси" - это, видимо, уменьшительное имя, и так вас, наверное, зовут только близкие люди. Быть может, мне надлежит вас называть полным именем? Джесси вдруг чересчур сосредоточенно стала вскрывать упаковку из обеденного пайка. - Ничего, - сказала она отрывисто. - Меня все так зовут. Другого имени у меня нет. - Очень хорошо, Джесси. Открылась дверь, и в комнату осторожно вошел мальчик. Его взгляд почти сразу остановился на Р.Дэниеле. - Папа?.. - сказал мальчик неуверенно. - Это мой сын Бентли, - негромко сказал Бейли. - Это мистер Оливо, Бен. - Он твой напарник, да, пап? Здравствуйте, мистер Оливо. - Глаза его заблестели от возбуждения. - Слушай, пап, а что произошло в магазине? По радио говорили... - Сейчас никаких вопросов, Бен! - резко прервал его отец. Лицо Бентли вытянулось от огорчения, и он посмотрел на Джесси, которая молча указала ему на стул. - Ты сделал все, что я велела, Бентли? - спросила Джесси, когда мальчик сел за стол. Она погладила его по голове. У него были такие же темные волосы, как у отца, и роста он будет отцовского, все же остальное у него от нее. То же овальное лицо, карие глаза, тот же беспечный нрав. - Конечно, мам, - ответил Бентли и подался немного вперед, чтобы разглядеть, что было в накрытом крышкой блюде, из которого уже поднимался пахучий пар. - Что у нас на обед? Опять зимовил, а, мам? - А чем плох зимовил? - ответила Джесси и сердито поджала губы. - Ты будешь есть то,