еред. Остальные остались на месте. Полицейские побежали в здание, из которого раздался винтовочный выстрел. Угасавшее пламя автомобиля-смертника отбрасывало адский отблеск на эту сцену. Издалека доносился шум собиравшейся толпы. Гондер укачивал голову Бенеша, как младенца, у себя на коленях. Ученый уже полностью потерял сознание, его дыхание стало тяжелым, пульс еле прослушивался. Гондер не сводил глаз с человека, который вполне мог умереть, прежде чем машина дойдет до своей конечной остановки, и с отчаянием бормотал про себя: - Он был почти на месте! Почти на месте! 3. ШТАБ-КВАРТИРА Грант не совсем ясно осознал, что кто-то стучит в дверь. Натыкаясь на мебель, он вышел из спальни, шлепая босыми ногами по холодному полу и зевая во весь рот. - Идите вы... Он чувствовал себя еще одурманенным сном, и ему не хотелось лишаться этого чувства. Когда он занимался делом, он был натренирован приходить в себя от любого постороннего звука, мгновенно настораживаться. Отрубается кусок сна, добавляется толика хорошего тумана, и тут же получается этакий цветущий живчик. Но сейчас как раз у него было личное время, и он был готов послать все к черту. - Что вам нужно? - От полковника, Сэр, - донеслось из-за двери. - откройте немедленно! Помимо своей воли Грант встряхнулся и окончательно проснулся. Он шагнул к одной из половинок двери и прислонился к стене. Затем он открыл дверь настолько, насколько позволяла цепочка, и сказал: - Просуньте свою идентификационную карточку. Ему протолкнули карточку, и он отнес ее в спальню. Здесь он взял свой бумажник и вытащил из него идентификатор. Он вернулся с карточкой и отсоединил цепочку, готовый, несмотря ни на что, к появлению ружейного дула или к чему-нибудь подобному. Но вошедший молодой человек выглядел совершенно безобидно. - Вам следует отправиться вместе со мной в штаб - квартиру. - Который час? - Примерно шесть сорок пять, Сэр. - Утра? - Да, Сэр. - Зачем я им понадобился в это время? - Не могу сказать, Сэр. Я выполняю приказ. Я должен сообщить вам, что вы должны пойти со мною. Весьма сожалею. Он пытался говорить в шутливом тоне. - Мне самому не хотелось подниматься, но вот я здесь... - Я могу побриться и принять душ? - Ну... - Ладно, тогда, по крайней мере, могу я одеться? - Да, Сэр. Но быстро! Грант поскреб большим пальцем щетину на щеках и подумал, как хорошо, что он принял душ вчера вечером. - Дайте мне 5 минут на то, чтобы одеться и на все прочие нужды. Из ванной он крикнул: - А что случилось? - Я не знаю, Сэр. - А в какую штаб-квартиру мы направимся? - Я не думаю... - Неважно. Шум спускаемой воды сделал на какое-то время разговор невозможным. Грант появился с мрачным ощущением себя наполовину цивилизованным человеком. - Итак, мы отправляемся в штаб-квартиру. Вы так сказали, верно? - Да, Сэр. - Очень хорошо, сынок, - произнес Грант любезно, - но если посчитаю, что вы собираетесь стать мне поперек дороги, я разорву вас пополам. - Да, Сэр. Когда автомобиль остановился, Грант нахмурился. Рассвет был серым и сырым, по всем признакам собирался дождь. Местность представляла собой жалкую мешанину из товарных складов, а четвертью мили раньше они проехали участок, огороженный канатами. - Что здесь случилось? - спросил тогда Грант. Но его спутник, как обычно, ничего не знал. Теперь они остановились, и Грант нежно опустил руку на рукоятку своего торчавшего из кобуры пистолета. - Вы мне лучше расскажите, что произойдет дальше. - Мы на месте. Здесь расположено секретное правительственное учреждение. С первого взгляда на это не похоже, но это так. Молодой человек вышел из машины, так же поступил и водитель. - Пожалуйста, оставайтесь в машине, мистер Грант. Пока Грант настороженно осматривался, эти двое отступили от машины на сотню фунтов. Неожиданно он ощутил резкий толчок и на какую-о долю секунды потерял равновесие. Поднявшись, он собирался распахнуть дверцу автомобиля, но заколебался, обнаружив с изумлением, что вокруг него со всех сторон выросла сплошная стена. Понадобилось некоторое время, прежде чем он осознал, что опускается вместе с автомобилем и что автомобиль стоит на платформе лифтового подъемника. Пока он упивался этим зрелищем, стало уже поздно покидать автомобиль. Наверху крышка встала на место, и на время Грант оказался в полной темноте. Он включил фары, но их свет бесполезно отражался от округлой поверхности окружавших его стен. Ничего не оставалось делать, как ждать эти бесконечные 3 минуты, пока подъемник не остановился. Две большие половинки двери открылись, и напрягшиеся мышцы Гранта пришли в состояние полной боевой готовности. Но он тут же расслабил их. Двухместный мотороллер с военными полицейскими в нем - настоящими полицейскими в полной военной форме - ожидал его. На касках полицейских были буквы ОМСС. Такие же буквы были и на мотороллере. Автоматически Грант попытался расшифровать аббревиатуру. "Отдельные Морские Стратегические Силы, - подумал он. Объединенный Международный Союз Судовладельцев?" Затем он спросил вслух, не расслышав, что сказал полицейский: - Что? - Садитесь, пожалуйста - проговорил полицейский с натянутой любезностью, указывая на свободное сидение. - Конечно. Тихое местечко тут у вас.. - Да, Сэр. - И большое оно? Они ехали по свободному пространству пещеры, вдоль стены которой выстроились грузовики и автомобили, все со знаками ОМСС. - Достаточно большое, - ответил полицейский. - Это как раз то, что мне нравится здесь в каждом, - сказал Грант. - Ответы, полные бесценных россыпей точных данных. Мотороллер благополучно поднялся вверх по пандусу на более высокий уровень, который был довольно многолюдным. Одетые в форму лица мужского и женского пола двигались вокруг с озабоченным видом. В воздухе, несомненно, ощущалось неуловимое волнение. Грант обнаружил, что следит за поспешными шагами девушки в чем-то, напоминающем форму сестры милосердия (буквы ОМСС были аккуратно отпечатаны над округлостью груди) и вспомнил о планах, которые начал обдумывать вчера вечером. Если это было еще одно задание... Мотороллер сделал крутой поворот и остановился у стола. Полицейский выбрался из сидения. - Чарльз Грант, Сэр. Офицер, сидевший за столом, не отреагировал на это сообщение. - Имя? - спросил он. - Чарльз Грант, - ответил Грант, - как сказал этот добрый малый. - Идентификационную карточку, пожалуйста. Грант протянул ее. На карточке был выбит только номер, на который офицер бросил быстрый взгляд. Он вставил карточку в идентификатор, стоявший у него на столе. Грант наблюдал за ним без особого интереса. Идентификатор выглядел точно таким же, как и его карманный, только увеличенный до гигантских размеров. На сером бесцветном экране высветилось его собственное изображение в анфас и профиль, выглядевшее - как всегда казалось Гранту - мрачным и угрожающе бандитским. Куда девался открытый искренний взгляд? Где очаровательная улыбка? Где ямочки на щеках, которые сводили девушек с ума? Остались только черные, низко опущенные брови, которые придавали ему сердитый вид. Было бы удивительно, если бы кто-нибудь узнал его по этой фотографии. Но офицер узнал и, очевидно, без особых затруднений - один взгляд на фотографию, один на Гранта. Он вынул идентификационную карточку, протянул ее Гранту и жестом разрешил продолжать путь. Мотороллер повернул направо, проехал под аркой и затем спустился ниже, в длинный коридор, размеченный для дорожного движения по два ряда с каждой стороны. Движение было достаточно интенсивным, и только один Грант был не в военной форме. Двери появлялись с каждой стороны - прямо таки с гипнотической периодичностью, к стенам примыкали пешеходные тротуары. Людей на них почти не было. Мотороллер добрался до второй арки, на которой была надпись: "Медицинский отдел". Военный полицейский, дежуривший в возвышающейся над аркой будке - точно такой, как будка дорожного полисмена - нажал кнопку. Тяжелая стальная дверь открылась, мотороллер проскользнул в нее и подъехал к стоянке. Грант пытался угадать, под какой частью города они сейчас находятся. Быстро подошедший к нему человек в генеральской форме показался ему знакомым. Грант узнал его, как только он подошел на расстояние, достаточное для рукопожатия. - Картер, не так ли? Мы встречались в Трансконтинентале пару лет тому назад. Вы тогда, кажется, не носили форму? - Здравствуйте, Грант. О, к черту форму. Я ношу ее только для работы в этом месте. Это единственный способ проникнуть сюда. Пройдемте со мной. Гранитный Грант, не так ли? - Совершенно верно. Они прошли через дверь в помещение, которое, очевидно, было операционной. Сквозь большие обзорные окна Грант увидел знакомую картину: мужчины и женщины суетились в почти осязаемой стерильной чистоте вокруг тускло сверкающих металлических инструментов, острых и холодных. Все они выглядели жалкими и ничтожными рядом с изобилием электронных приборов, которые превратили медицину в отрасль индустрии. В комнату вкатывали операционный стол, копна седых волос свисала из-под белого покрывала. Гранта чуть не хватил удар от изумления. - Бенеш? - прошептал он. - Бенеш, - ответил Картер мрачно. - Что с ним случилось? - Они в конце концов добрались до него. Это наша ошибка. Мы живем в век электроники, Грант. Все, что мы делаем, мы делаем с помощью наших электронных слуг. От нападения любого из наших врагов мы защищаемся, манипулируя потоком электронов. Мы разработали маршрут, оборудованный всевозможными сигнализационными устройствами, которые действовали только против электронных врагов. Мы не рассчитывали на автомобиль, управляемый человеком, и на винтовки с человеческими пальцами на курках. - Я думаю, вы не заполучите никого из них живыми? - Никого. Человек в машине умер тут же, на месте. Остальные были убиты нашими пулями. Мы тоже потеряли несколько человек. Грант снова посмотрел вниз. На лице Бенеша было выражение абсолютной пустоты, которое ассоциировалось с полным умиротворением. - Я полагаю, он жив, так что есть надежда. - Он жив. Но надежда не очень велика. - Кто-нибудь имел возможность поговорить с ним? - спросил Грант. - Капитан Вильямс Оуэнс. Вы его знаете? Грант покачал головой. - Видел мельком в аэропорту, когда Гондер представлял его, назвав по имени. - Оуэнс говорил с Бенешем, но не получил никакой важной информации. Гондер тоже разговаривал с ним. Вы говорили с ним больше, чем кто-либо другой. Он сказал вам что-нибудь? - Нет, Сэр. Я бы ничего не понял, даже если бы он и сказал. Моя миссия заключалась только в том, чтобы доставить его в нашу страну, и ничего больше. - Конечно. Но вы разговаривали с ним, и он мог сказать больше, чем хотел бы. - Если он даже и сказал, это прошло мимо меня. Но я думаю, чтобы он сказал что-то лишнее. Живя на той стороне, вы получаете хорошую практику по держанию языка за зубами. Картер нахмурился. - Не старайтесь без особой необходимости подчеркивать свое превосходство, Грант. Вы получаете такую же практику и на этой стороне. Если вы этого не знаете... Простите, это все лишнее. - Все в порядке, генерал, - равнодушно сказал Грант. Он пожал плечами. - Суть дела в том, что он никому ничего не сказал. Он был выведен из строя прежде, чем мы сумели получить от него то, что хотели получить. Он мог бы никогда и не покидать ту сторону. - Когда я ехал сюда, я проезжал огороженное место... - Это то самое место. Еще пять кварталов, и он был бы в безопасности. - Что с ним? - Повреждение мозга. Его нужно оперировать - и для этого вы нам и нужны. - Я? - спросил Грант. - Послушайте, генерал, в мозговой хирургии я ребенок. И я завалил анатомию мозга в университете. Картер не отреагировал на слова Гранта, и тот почувствовал их несерьезность. - Пойдемте со мной, - сказал Картер. Грант последовал за ним через дверь вниз по крутому коридору в другую комнату. - Центральный пульт управления, - коротко пояснил Картер. Стены были усеяны телевизионными экранами. Кресло в центре было наполовину окружено полукруглой консолью с переключателями, расположенными на наклонном пульте. Картер сел, в то время как Грант остался стоять. - Разрешите мне обрисовать вам суть дела. Вы знаете, что между нами и ими существует патовое положение. - И длительное время. Конечно. - Патовое положение, в конце концов, не такая уж плохая вещь. Мы состязаемся, мы все время пугаем друг друга, и мы достаточно много сделали на этом пути. И мы, и они. Но если это патовое положение должно быть нарушено, оно должно нарушиться в нашу пользу. Я надеюсь, вы понимаете это. - Я думаю, что понимаю, генерал, - сухо сказал Грант. - Бенеш олицетворяет собою возможность такого нарушения. Если бы он мог рассказать нам то, что знает... - Могу я задать вопрос, Сэр? - Давайте. - Что он знает? Что это такое? - Еще нет. Подождите немного. Сущность информации в данный момент не самое главное. Позвольте мне продолжить... Если бы он мог рассказать нам то, что он знает, равновесие было бы нарушено в нашу пользу. Если он умрет или если даже он выкарабкается, он не сможет дать нам нужную информацию из-за повреждения мозга, то патовое состояние будет продолжаться. - Не считая общечеловеческой скорби о потере великого ума, мы можем сказать, что сохранение патового положения не так уж плохо. - Да, если ситуация такова, как я вам ее описал. Но она может быть и иной. - Что вы имеете в виду? - Поговорим о Бенеше. Он известен умеренными взглядами, но у нас не было никаких указаний на то, что у него существовали трения с правительством. Он проявлял все признаки лояльности почти 25 лет, и его высоко ценили. А теперь он вдруг дезертирует. - Потому что он хочет нарушить равновесие в нашу пользу. - Хочет ли? Или, может быть, он уже сообщил о своей работе, прежде чем уяснил всю ее значительность, достаточно много для того, что бы дать другой стороне ключ к продвижению вперед. Он тоже мог тогда понять, что вложил, совсем не сознавая этого, власть над миром в руки своей стороны, и, вероятно, он не был достаточно уверен в добродетелях своей стороны, чтобы этим удовлетвориться. Поэтому теперь он приходит к нам не столько для того, что-бы не дать нам превосходство, а скорее для того, чтобы не дать превосходства никому. Он приходит к нам, чтобы удержать равновесие. - Есть ли какие-нибудь доказательства этому, Сэр? - Никаких, - сказал Картер. - Но рассмотрите эту возможность, и вы уясните, что нет также и никаких доказательств противного. - Дальше. - Если вопрос жизни или смерти Бенеша предлагает выбор между полной нашей победой или продолжением патового положения - ладно, мы могли бы с этим примириться. Упустить шанс одержать полную победу - позор, но завтра мы можем получить еще один шанс. Однако мы можем столкнуться с необходимостью выбора между равновесием и полным уничтожением, и одна из альтернатив полностью неприемлема. Вы согласны? - Конечно. - Как видите, следовательно, если существует даже малейшая возможность того, что смерть Бенеша приведет нас к полному уничтожению, эту смерть необходимо предотвратить любыми силами, любой ценой, за счет любого риска. - Я так понял, что вы сделали это сообщение для меня, генерал, так как собираетесь попросить меня что-то сделать. Случалось, что я рисковал жизнью, чтобы предотвратить возможность полного уничтожения. Я никогда не получал от этого удовольствия, если желаете знать правду, но я делал это. Однако, что я могу сделать в операционной? Когда мне вчера потребовалось наложить повязку на бедро, это сделал Бенеш. И это единственное доступное мне средство из всего арсенала медицинской техники. Но Картер не реагировал и на это замечание. - Гондер рекомендовал вас для этого дела. Из общих соображений, в первую очередь. Он считает вас человеком выдающихся способностей. И я тоже. - Генерал, я не нуждаюсь в лести. Меня это раздражает. - Черт побери, я вам не льщу. Я кое-что объясняю. Гондер считает, что он вообще способный человек, но, кроме того, он полагает, что ваша миссия осталась незавершенной. Вы должны были доставить к нам Бенеша в целости и сохранности, и это не было сделано. - Он был в целости и сохранности, когда меня освободил от моих обязанностей сам Гондер. - Тем не менее сейчас это не так. - Вы обращаетесь к моей профессиональной гордости, генерал? - Если вам угодно. - Хорошо. Я буду держать скальпель, я буду вытирать пот со лба хирурга, я даже буду подмигивать сестрам. Я думаю, что полный перечень моих компетентных действий в операционной. - Вы будете не один. Вы будете входить в команду. - Я как-то рассчитывал на это, - сказал Грант. - Кто-о еще должен будет нацеливаться скальпелем и нажимать на него. Я буду только держать их в стерилизаторе. Уверенными движениями Картер нажал несколько кнопок. На одном из телевизионных экранов немедленно появились в поле зрения две фигуры в темных очках. Они с пристальным вниманием следили за лучом лазера, его красный свет суживался до толщины нити. Свет погас, и они сняли очки. - Это Петер Дьювал, - сказал Картер. - Вы когда-нибудь слышали о нем? - Сожалею, но никогда. - Он самый лучший нейрохирург в стране. - А кто эта девушка? - Его ассистентка. - Ого! - У вас все мысли сосредоточены только в одном направлении. Она исключительно компетентный специалист. Грант слегка увял. - Я в этом не сомневаюсь, Сэр. - Вы говорите, что видели Оуэнса только в аэропорту? - Очень мало, Сэр. - Он тоже будет с вами. Как и наш начальник медицинского отдела. Он проинструктирует вас. Он снова нажал несколько кнопок, и на этот раз одновременно с включением телевизионного экрана послышалось низкое гудение, что означало двустороннюю звуковую связь. Симпатичная лысая голова заслоняла запутанную сеть системы кровообращения, развернутую на стене позади нее. - Макс! - позвал Картер. Мичелз насторожился. Его глаза сузились. Он выглядел утомленным. - Да, Эл. - Грант готов выслушать вас. Скорее введите его в курс дела. У нас мало времени. - Действительно, мало. Я зайду за ним. На мгновение Мичелз встретился взглядом с Грантом. Он медленно произнес: - Я надеюсь, мистер Грант, что вы готовы к самому необычному эксперименту в вашей жизни и вообще в чьей бы то ни было жизни. 4. ИНСТРУКТАЖ В кабинете Мичелза Грант с изумлением рассматривал карту системы кровообращения. - Эта дьявольская мешанина не что иное, как карта некоей территории. Каждая линия на ней - дорога, каждый перекресток - пересекающаяся дорога. Эта карта не менее сложна, чем карта дорог Соединенных Штатов. Кроме того, она еще и объемная. - Господи боже! - Сто тысяч миль кровеносных сосудов. Сейчас вы видите немногие из них. Большинство совсем микроскопические, и их нельзя увидеть без значительного увеличения, но сложите их вместе в одну линию, и они смогут четыре раза обернуться вокруг земного шара, или, если вы предпочитаете другой пример, составят почти половину расстояния до Луны. Вы хоть немного поспали, Грант? - Примерно 6 часов. Я еще подремал в самолете. Я в хорошей форме. - Ладно, вы будете иметь возможность побриться и сделать другие подобные дела, если необходимо. Я бы желал поспать. Сказав это он выставил вперед руку. - Не то, что бы я был в плохой форме. Я не жалуюсь. Вы принимали когда-нибудь морфоген? - Я никогда не слышал о нем. Это какой-то наркотик? - Да. Относительно новый. Знаете, нам нужен совсем не сон. Один отдыхает во сне ничуть не больше, чем другой, комфортабельно расположившийся с открытыми глазами. Даже, может быть, и меньше. Мы нуждаемся в сновидениях. Нам обязательно нужно время на сны, в противном случае нарушается мозговая координация, и у вас начинаются галлюцинации. Возможен даже смертельный исход. - Морфоген дает нам сновидения? Не так ли? - Точно. Он бросает нас на полчаса в крепкий сон, и после этого, вы заряжены на целый день. Тем не менее послушайтесь моего совета и держитесь подальше от этой дряни, если нет крайней необходимости. - Почему? Он утомляет? - Нет. Не особенно утомляет. Только что сны плохие. Морфоген истощает мозг, он очищает мусорные ямы психики, заполняемые в течение дня, и все это познал на собственном опыте. Не делайте этого. Но у меня не было выбора. Нужно было сделать эту карту, и я проработал над ней всю ночь. - Над этой картой? - Это кровеносная система Бенеша, до последнего капилляра, и я должен был изучить ее всю, чтобы уметь в ней разобраться. Здесь, вверху, почти в центре мозга около гипофиза, находится тромб. - И в этом заключается проблема? - Именно в этом. Со всем остальным можно справиться. И с обширными кровоподтеками, и с контузией, и с шоком, и с сотрясением мозга. Но с тромбом нельзя справиться без хирургического вмешательства. И как можно более быстрого. - Сколько же на это отпущено времени, доктор Мичелз? - Трудно сказать. Мы надеемся, что некоторое время это не будет фатальным, но повреждение мозга наступает задолго до смерти. А для этой организации повреждение мозга так же плохо, как и смерть. Люди здесь ожидают чуда от нашего Бенеша, и сейчас они очень раздражены. Картер получил особенно чувствительный удар и поэтому требует вас. - Вы думаете, он ожидает, что другая сторона снова сделает попытку? - Он так не говорит, но я полагаю, что именно этого он боится и именно поэтому требует вашего присутствия в команде. Грант посмотрел вокруг. - Нет никаких оснований думать, что сюда можно проникнуть. Разве они могли внедрить сюда своих агентов? - Нет, насколько я знаю, но Картер очень подозрительный человек. Я думаю, что он предполагает возможность медицинского убийства. - Дьювал? Мичелз пожал плечами. - У него мало симпатичный характер, а приборы, с которыми он работает, могут вызвать смерть, стоит только ошибиться на волосок. - Как его можно остановить? - Никак. - Тогда привлеките кого-нибудь, кому вы можете доверять. - Никто другой не обладает таким мастерством. И Дьювал уже здесь, с нами. И, в конце концов, нет доказательств его недостаточной лояльности. - Но если я встану рядом с Дьювалом в качестве медсестры и если я получу задание тщательно следить за ним, ничего хорошего из этого не выйдет. Я не буду знать, чего он делает, и делает ли он это честно и правильно. Кроме того, я должен вам сказать, что, когда он вскроет череп, я, вероятно, упаду в обморок. - Он не вскроет череп, - сказал Мичелз. - До тромба нельзя добраться с внешней стороны. Он в этом твердо убежден. - Но тогда... - Мы доберемся до него изнутри. Грант нахмурился и медленно покачал головой. - Послушайте, я не понимаю, о чем вы говорите. - Мистер Грант, все участники этого проекта знают всю партитуру, им точно известно, что он или она должны делать. Но вы чужак, и обучить вас - очень трудная задача. И все же, если я должен, то приходится это делать. Я собираюсь познакомить вас с некоторыми теоретическими работами, выполненными в этом учреждении. Губы Гранта дрогнули в язвительной улыбке. - Простите, доктор, но вы только что произнесли нечто странное. В колледже я первенствовал в футболе и еще по девушкам, хотя и со значительно меньшим успехом. Не мучайте меня теорией. - Я видел ваш послужной список, мистер Грант. И он не совсем таков, каким вы его пытаетесь представить. Однако я не хочу лишать вас вашей мужественности, обвиняя в очевидной интеллектуальности и образованности, даже если учесть, что мы наедине. Я не буду мучить вас теорией, а передам вам суть проблемы. Я думаю, вы видели нашу эмблему? ОМСС? - Конечно, видел. - И как вы расшифровали ее? - О, у меня есть несколько предположений - что-то вроде Объединения Марсианских Свихнувшихся Служащих. У меня было еще нечто получше, но это непечатно. - Она означает: Объединенные Миниатюрные Силы Сдерживания. - В этом еще меньше смысла, чем в моем предположении. - Я объясню. Слыхали ли вы когда-нибудь о полемике по поводу миниатюризации? - Грант немного подумал. - Я тогда учился в колледже. Мы занимались этим вопросом пару семестров на курсе физики. - Между футбольными матчами? - Да, это действительно было в межсезонье. Насколько мне помнится, группа физиков выступила с заявлением, что они могут уменьшить размеры объектов в любом соотношении, и это выглядело как мистификация. Ну, может быть, не как мистификация, но, во всяком случае, как ошибка. Я помню, что наша группа высказала целый ряд аргументов, показывающих, что невозможно уменьшить человека до размеров, ну, скажем, мыши, и чтобы он при этом оставался человеком. - Я уверен, что такое происходило во всех колледжах страны. Вы помните какие-либо из этих возражений? - Я рассуждаю так. Если вы собираетесь уменьшить размеры, то это можно сделать двумя способами. Вы можете сдвинуть все отдельные атомы объекта на более близкие расстояния или уменьшить все пропорции атома в целом. Сдвинуть атомы на более близкие расстояния, преодолевая внутриатомные отталкивающие силы, можно только с помощью сверхвысоких давлений. Давление в центре Юпитера Было бы недостаточно, чтобы сжать человека до размеров мыши. Я правильно рассуждал до сих пор? - Вы ослепительны, как день. - И даже если удастся получить такое давление, оно убьет все живое. Кроме того, объект, уменьшенный в размерах - путем сближения атомов, будет иметь свою прежнюю массу, и объекту размером с мышь и с массой человека невозможно было бы существовать. - Изумительно, мистер Грант. Вы, должно быть, могли развлекать своих приятельниц в течение многих часов. А другой метод? - Другой метод состоит в том, чтобы удалить атомы в точной пропорции, чтобы масса и размеры уменьшались, в то время как соотношение между его отдельными частями осталось бы неизменным. Но только, если вы уменьшите человека до размеров мыши, то сумеете сохранить всего один атом из почти 70 тысяч. Если вы сделаете это с мозгом, то получившийся мозг будет вряд ли сложнее, чем мозг мыши. Кроме того, как вы вновь увеличите объект, что, как заявляли эти физики, возможно сделать? Как вы вставите атомы в него и установите их на правильные места? - Совершенно верно, мистер Грант. Но как же тогда несколько солидных физиков пришли к выводу, что миниатюризация возможна практически? - Я не знаю, доктор, но больше я ничего об этом не слышал. - В частности, потому, что из коллеги занялись этой тонкой работой - по приказу - и легко обошли их. Технология ушла под землю, как здесь, под землей. Мичелз почти со злостью постучал по своему письменному столу. - Мы вынуждены учреждать специальные курсы по технике миниатюризации для повышения квалификации физиков, которые не могут научиться этому нигде в другом месте, за исключением аналогичных учреждений на той стороне. Миниатюризация действительно возможна, но ни одним из перечисленных вами методов. Видели ли вы когда-нибудь, как увеличивают фотографию, мистер Грант? Или уменьшают до размеров микрофильма? - Конечно. - Тогда, вдаваясь в теорию, я скажу вам, что этот процесс может быть применен к трехмерным объектам, даже к человеку. Мы можем быть миниатюризированы не просто как объекты, а как одушевленные существа, подверженные внешнему воздействию Вселенной, пространства-времени. Грант улыбнулся. - Да, учитель, но это только слова. - Но ведь вы не хотите теории, не правда ли? За последние 10 лет физики открыли возможность использовать гиперпространства, то есть пространства, имеющего более 3 пространственных координат. Представить это невозможно, и математика этого дела тоже почти непредставляема, но самое смешное, что это действительно можно сделать. Объекты можно миниатюризировать. Мы не избавляемся от атомов и не сближаем их. Мы уменьшаем размеры самих атомов, мы уменьшаем все, и автоматически уменьшается масса. Когда мы пожелаем, мы можем восстановить прежние размеры. - Это звучит серьезно, - сказал Грант. - Значит ли это, что вы действительно можете уменьшить человека до размеров мыши? - В принципе мы можем уменьшить человека до размеров бактерии, или вируса, или атома. Не существует теоретического предела миниатюризации. Мы можем сжать армию со всеми солдатами и вооружением до такого размера, что ее можно будет уложить в спичечный коробок. В идеальном случае мы могли бы транспортировать этот коробок в нужное место и ввести армию в дело после увеличения ее до прежних размеров. Вы улавливаете важность этого дела? - Я так понял, что и другая сторона умеет делать это, - сказал Грант. - Мы не сомневаемся, что умеет. Но идемте, Грант, дела разворачиваются на полной скорости, и время у нас ограничено. Пойдемте со мной. Здесь было "пойдемте со мной" и там было "пойдемте со мной". С тех пор как он проснулся сегодня утром, ему не позволяли оставаться на одном месте больше 15 минут. Это раздражало его, и к тому же он, очевидно, ничего не мог с этим сделать. Была ли это невольная попытка не дать ему достаточно времени на обдумывание? Куда они собирались его кинуть? Теперь он и Мичелз сидели на мотороллере, Мичелз вел его, как опытный водитель. - Если это есть и у нас, и у них, мы нейтрализуем друг друга, - сказал Грант. - Да, но с небольшим добавлением, - ответил Мичелз. - И у нас, и у них эти дела идут не совсем хорошо. В этом загвоздка. - Ого! - В течение 10 лет мы работали над вопросом расширения диапазонов соотношения размеров, над достижением большей степени миниатюризации, а также и увеличения - просто путем реверсирования гиперполя. К сожалению, в этом направлении мы достигли теоретического предела. - Что это за предел? - Не очень приятный. Вмешивается принцип неопределенности. Степень миниатюризации, умноженная на продолжительность миниатюризации - конечно, в соответствующих единицах - равна выражению, содержащему постоянную Планка. Если человека уменьшить наполовину, он может находиться в таком состоянии столетия. Если его уменьшить до размеров мыши, он может оставаться таким дни. Если его уменьшить до размеров бактерии, он может оставаться таким только в течение часов. После этого он снова увеличивается. - Но его можно снова миниатюризировать. - Только спустя довольно значительное время. Желаете ли получить математическое обоснование? - Нет. Я во всем вам верю. Они подъехали к подножию эскалатора, Мичелз слез с мотороллера, устало ворча. Грант перепрыгнул через борт. Он стоял, прислонившись к перилам, пока лестница торжественно поднималась вверх. - И что же есть у Бенеша? - Мне сказали, что он заявляет, будто может обойти принцип неопределенности. Предполагается, что он знает, как сохранить миниатюризацию неопределенно долго. - Вы говорите так, словно не верите в это. Мичелз пожал плечами. - Я скептик. Если мы увеличиваем как степень миниатюризации, так и ее время, то это может быть достигнуто только за счет чего-то еще, но я не могу себе представить, что это такое. Вероятно, это это означает только, что я не Бенеш. Так или иначе, но он говорит, что может это сделать, а мы не можем себе позволить не верить ему. Так же, как и другая сторона, поэтому они и пытались убить его. Они поднялись на верхнюю площадку эскалатора, и Мичелз должен был остановиться там на короткое время, чтобы закончить свою речь. Затем он направился к эскалатору, чтобы подняться на следующий этаж. - Теперь, Грант, вы должны понимать, что нам нужно сделать - спасти Бенеша. И почему мы должны это сделать - ради той информации, которая у него есть. И как мы должны это сделать - с помощью миниатюризации. - Почему с помощью миниатюризации? - Потому что до мозгового тромба невозможно добраться снаружи. Я говорил вам об этом. Поэтому мы миниатюризируем подводную лодку, введем ее в артерию и с капитаном Оуэнсом за пультом управления и со мной в качестве штурмана поплывем к тромбу. Там Дьювал и его ассистентка мисс Петерсон будут проводить операцию. Глаза Гранта широко раскрылись. - А я? - Вы будете с нами в качестве члена команды. Очевидно, вы будете осуществлять общее руководство. - Ну уж нет, - резко сказал Грант. - Я не соглашусь участвовать в таком деле. Ни одной минуты. Он повернулся и стал спускаться по поднимающемуся эскалатору, что имело небольшой успех. Мичелз следовал за ним. - Ведь рисковать - ваша работа, не так ли? - Риск по моему собственному выбору. Риск, к которому я привык. Дайте мне на размышление о миниатюризации столько же времени, сколько было у вас, и я рискну. - Мой дорогой Грант, вашего согласия никто не спрашивает. Я считаю, что вы годитесь для этого дела. И теперь я объяснил вам его важность. В конце концов, я тоже отправляюсь в это путешествие, а я не так молод, как вы, и никогда не играл в футбол. Думаю, что тут все правильно. Я нуждался бы в вас, чтобы поддержать бодрость духа во время работы, так как храбрость - ваша работа. - Если это так, то я занимаюсь грязным делом, - пробормотал Грант. Затем не к месту, почти раздраженно, он добавил: - Я хочу кофе. Он продолжал стоять и позволил эскалатору снова поднять его наверх. У верхней площадки эскалатора была дверь с надписью "Комната заседаний". Они вошли. Грант воспринимал содержимое этой комнаты по частям. Первое, что он увидел, это край занимающего центр комнаты длинного стола, на котором стоял многоячеечный кофейный автомат и поднос с сэндвичами. Он сразу же направился туда. И только после того, как он осушил наполовину черное и горячее содержимое чашки, закусив его соразмерным себе куском сэндвича, его внимание привлек пункт второй. Это была ассистентка Дьювала, очень хорошенькая мисс Петерсон - так, кажется, ее зовут? Она смотрела ему прямо в рот и стояла слишком близко к нему. Грант почувствовал, что ему будет трудно полюбить хирурга, и только после этого он стал воспринимать остальное содержимое комнаты. На одном конце стола сидел с раздраженным видом человек в форме полковника. Одной рукой он медленно вертел пепельницу, в то время как пепел от его сигареты падал на пол. Он с нажимом сказал Дьювалу: - Я изложил свою позицию совершенно ясно. Грант узнал капитана Оуэнса, стоявшего у портрета президента. Энергичность и улыбка, которые он видел в аэропорту, исчезли, на одной щеке виднелся кровоподтек. Он выглядел усталым и расстроенным, и Грант испытал к нему сочувствие. - Кто этот полковник? - тихо спросил Грант Мичелза. - Дональд Рейд, занимающий такую же должность как и я, только в армейской иерархии. - Я вижу, что Дьювал его раздражает. - Постоянно. Он может озадачить любое общество. Таких, как он, немного найдется. "И таких, как она, тоже" - импульсивно хотел сказать Грант, но слова эти показались ему жалкими, и он отбросил их. Господи, что за девчонка - пальчики оближешь! И что она нашла в этом важничающем потрошителе людей? Рейд говорил тихим, тщательно сдерживаемым голосом: - И, кроме того, доктор, что она здесь делает? - Мисс Кора Петерсон, - холодно сказал Дьювал, - моя ассистентка. Везде, где нужны мои профессиональные знания, она сопровождает меня. - Это опасное дело... - Мисс Петерсон согласилась, полностью осознавая его опасность. - Но достаточное количество мужчин, специально обученных для ассистирования, также согласились. Дело было бы значительно менее сложным, если бы один из этих мужчин отправился с вами. Я назначу к вам одного из них. - Вы не назначите мне никого, полковник, потому что, если вы это сделаете, я не возьмусь за это дело, и не существует силы, которая могла бы меня заставить. Мисс Петерсон для меня третья и четвертая рука. Она знает мои требования настолько хорошо, что может действовать без указаний, может быть на месте, прежде чем я позову, может подать мне то, что нужно, до того, как я потребую. Я не приму чужака, которого нужно будет знать. Я не могу отвечать за успех миссии, если потеряю одну секунду из-за того, что между мною и моим техником нет взаимопонимания, и я не приму никакого назначения, если у меня не будут развязаны руки для того, что-бы вести дела именно таким образом, который гарантирует наибольшие шансы на успех. Взгляд Гранта вновь обратился в сторону Коры Петерсон. Она казалась сильно смущенной, но продолжала смотреть на Дьювала с таким выражением, которое Грант однажды видел в глазах гончей, когда маленький сынишка хозяина вернулся из школы. Грант обнаружил, что очень раздражен этим. Голос Мичелза прервал спор, в то время как Рейд вскочил в бешенстве со стула. - Я полагаю, Дон, поскольку ключевая роль в самой операции возлагается на руки и глаза доктора Дьювала и так как мы действительно не можем приказать ему, мы уступим ему в этом вопросе - без ущерба для необходимых последствий действий, а? Я готов взять на себя ответственность за это. Грант сообразил, что он предлагает Рейду достойный путь к отступлению, и Рейд, кипя от злости, будет вынужден принять его. Рейд ударил ладонью по столу перед собой. - Ладно. Пусть будет записано, что я был против этого. Он сел, губы его дрожали. Дьювал тоже сел с невозмутимым видом. Грант шагнул вперед, чтобы придвинуть стул для Коры, но она сделала это сама и села, прежде чем он подошел к ней. - Доктор Дьювал, это Грант, - сказал Мичелз. - Молодой человек, который будет сопровождать нас. - В качестве сильного мужчины, доктор, - сказал Грант. - Это моя единственная специальность. Дьювал бросил на него беглый взгляд. Подтверждением того, что он слышал его слова, был слабый кивок в направлении Гранта. - И мисс Петерсон... Грант ослепительно улыбнулся. Она вообще не улыбнулась и сказала: - Хелло. - Привет, - сказал Грант. Он разглядывал свысока остатки своего второго сэндвича. Он осознал, что никто еще вообще не ест, и положил кусок на место. В этот момент вошел Картер, быстро шагая и кивая направо и налево. Он уселся и сказал: - Вы просто присоединяетесь к нам, капитан Оуэнс? Грант? Оуэнс неохотно двинулся к столу и занял место напротив Дьювала. Грант сел через несколько стульев от него и обнаружил, что может, глядя на Картера, созерцать профиль Коры. Могла ли работа быть плохой, если она принимала в ней участие! Мичелз, который сел рядом с Грантом, наклонился чтобы прошептать ему на ухо: - Это действительно неплохая идея - взять с собой женщину. Мужчины, наверное, будут стараться проявить себя как можно лучше, и это меня радует. - Поэтому вы и произнесли речь в ее защиту? - Конечно, нет. Дьювал говорил всерьез. Он не пошел бы без нее. - Он так зависит от нее? - Вероятно, нет. Но он склонен все делать по-своему. Особенно в противовес Рейду. Он не любит упускать случая. - К делу, - сказал Картер. - Вы можете пить и есть, если хотите, пока мы будем работать. Есть ли у кого-нибудь из вас неотложные замечания? Неожиданно Грант сказал: - Я не согласен, генерал. Я отклоняю сделанное мне предложение и полагаю, что вы найдете замену. - А вы вовс