- Черт побери, они могли бы предупредить нас! Грант привязался ремнями к своему креслу и отметил, что на счетчике стояла цифра 59. "Длинная минута", - подумал он. Мичелз говорил, что ощущение времени замедляется при миниатюризации, и он был прав. У них будет больше времени на размышления и действия. Но так же больше времени на сомнения и панику. "Протерус" дергался все более резко. Неужели корабль будет разбит еще до того, как начнется выполнение непосредственного задания? Рейд занял место Картера у окна. Ампула с несколькими кубическими миллиметрами частично миниатюризированной воды, в которую был погружен полностью миниатюризированный и совершенно невидимый "Протерус", мерцала на исходном модуле, как старинная драгоценность на бархатной подушке. Размышляя над метафорой, Рейд в любом случае не утешался ею. Расчеты были точными, а техника миниатюризации могла выполнять операции, полностью отвечающие по точности вычислениям. Но эти расчеты, однако, были выполнены в течение нескольких заполненных спешкой и напряжением часов с помощью системы вычислительных программ, которые не были проконтролированы. Несомненно, если размеры слегка отличались от расчетных, их можно было скорректировать, но на это потребовалось бы времени больше, чем 60 минут, а уже оставалось 59 минут и 50 секунд. - Четвертая фаза, - сказал он. "Вальдо" был уже установлен над ампулой, захваты отрегулированы для поддержания ее в вертикальном положении. Снова держатель был отцентрирован, снова рука опустилась и захваты сомкнулись с максимально возможной деликатностью. Ампула удерживалась с жесткой нежностью, с которой лев лапой придерживает своих детенышей. Теперь была очередь медсестры. Она поспешно выступила вперед, вынула из кармана небольшой футляр и открыла его. Из футляра она извлекла маленький стеклянный стержень и, осторожно придерживая его, установила плоской головкой в слегка сужающийся вход в ампулу. Держа его вертикально над ампулой, она позволила ему скользнуть внутрь. Он вошел в ампулу небольшой своей частью, около дюйма, пока давление внутри не остановило его. Она осторожно повращала стержень и сказала: Плунжер установлен. Наблюдая за всем сверху, Рейд сдержанно улыбнулся с облегчением, а Картер кивком выразил свое одобрение. Сестра следила, как "вальдо" медленно поднимал свою руку. Ампула с плунжером поднималась очень плавно. В трех дюймах над исходным модулем она остановилась. Действуя как можно осторожнее, сестра сняла с низа ампулы пробковое основание, под которым обнаружился маленький ниппель, расположенный в центре плоского донышка. Крошечное отверстие в ниппеле было покрыто тонкой пластиковой мембраной, которая не могла бы выдержать даже умеренное давление, но не давала вытечь жидкости до тех пор, пока на нее не надавили. Быстрым движением сестра вытащила из кармана иглу из нержавеющей стали и приладила ее к ниппелю. - Игла установлена, - сказала она. То, что было ампулой, превратилось в шприц для подкожного впрыскивания. Второй комплекс захватов выдвинулся из "вальдо" и, захватив головку плунжера, зажал ее. Сам "вальдо", неся шприц в двух захватах, начал плавно двигаться к большой двустворчатой двери, которая открылась при его приближении. Ни один человек не мог бы невооруженным глазом обнаружить какое-либо колебание жидкости, столь равномерно и нечеловечески плавно двигалась установка. Но и Картер, и Рейд очень хорошо понимали, что даже микроскопический толчок для команды "Протеруса" является штормовым вихрем. Когда установка въехала в операционную и остановилась у стола, Картер отметил это событие приказом: - Свяжитесь с "Протерусом!" Ответ гласил: "Все в порядке, небольшой толчок". Картер вымученно улыбнулся в ответ. На операционном столе лежал Бенеш, другой центр внимания в операционной. Термическое одеяло закрывало его до ключиц. Резиновые трубы шли от одеяла к центральному термическому устройству под операционным столом. Образуя полусферу за бритой, разрисованной линиями сетки головы Бенеша, располагалась группа чувствительных датчиков, предназначенных для обнаружения радиоактивного излучения. Несколько хирургов в марлевых повязках со своими ассистентами суетились около Бенеша, их глаза, не отрываясь, следили за приближающейся установкой. На одной из стен висел счетчик времени, на котором в этот момент цифра 59 сменилась на 58. "Вальдо" остановился около операционного стола. Два манипулятора с датчиками сорвались со своего места, как будто в них неожиданно вдохнули жизнь. Следуя за движениями управляющего ими техника, они склонились с обеих сторон к шприцу, один рядом с ампулой, а второй рядом с иглой. Ожил зеленым светом экран на столе техника, на нем появилась вспышка, затем она поблекла, опять вспыхнула, поблекла и так далее. Техник сказал: - Принято радиоактивное излучение "Протеруса". Картер крепко сжал руки и отреагировал на это сообщение удовлетворенной улыбкой. Еще одно препятствие, о котором он даже не решался подумать, было преодолено. Это была не просто радиоактивность, которую можно было обнаружить, а радиоактивность миниатюризированных частиц, которые из-за своих исключительно малых, инфра-атомных размеров могли пройти через любой обычный датчик, не подействовав на него. Частицы, следовательно, нужно было пропустить через деминиатюризатор, а необходимое сочетание деминиатюризатора и чувствительного датчика было создано за несколько сумасшедших часов рано утром. "Вальдо", до сих пор удерживающий плунжер, теперь нажал на него с плавно возрастающим давлением. Хрупкий пластиковый барьер между ампулой и иглой был прорван, и через мгновение на кончике иглы начал появляться крошечный пузырек жидкости. Капля упала в небольшой контейнер, установленный под шприцем, за ней последовали вторая и третья капли. Плунжер поднялся, и вместе с ним поднялся уровень жидкости в ампуле. В этот момент мерцающая вспышка на экране перед техником изменила свое положение. - "Протерус" в игле! - закричал он. Плунжер остановился. Картер посмотрел на Рейда. - О'кей? Рейд кивнул. - Мы можем вводить, - сказал он. Игла шприца с помощью двух захватов была наклонена под острым углом и "вальдо" снова начал двигаться, на этот раз по направлению к точке на шее Бенеша, которую сестра поспешно смазала спиртом. На шее был нарисован небольшой кружочек, а в кружке - небольшой крестик, и к центру этого крестика приближался кончик иглы шприца. Датчики следовали за ним. "Вальдо" на мгновение остановился, когда кончик иглы коснулся шеи. Затем игла проткнула кожу и вошла на заданную глубину, плунжер слегка продвинулся вперед, и техник, следивший за датчиками, объявил; - "Протерус" введен! "Вальдо" поспешно отъехал. Туча датчиков, словно протянутые щупальца, усыпали пространство над головой и шеей Бенеша. - Слежение, - объявил техник. Он нажал кнопку. Вспыхнуло полдюжины экранов на каждом из которых была своя мерцающая точка. Где-то информация с этих экранов вводилась в компьютер с заложенной в его память огромной картой кровеносной системы Бенеша. Яркая точка вспыхнула на этой карте в районе сонной артерии. В эту артерию был введен "Протерус". Картер ощущал непреодолимую потребность помолиться, но он не умел этого. На карте казалось, что между яркой точкой и кровяным тромбом в мозгу очень маленькое расстояние. Картер посмотрел, как отметчик времени показал цифру 57, затем проследил за безошибочным и довольно быстрым перемещением точки вдоль артерии по направлению к голове и тромбу. На мгновение он закрыл глаза и подумал: "Пожалуйста! Если там где-нибудь кто-то есть, пожалуйста!" Грант объявил слегка задыхающимся голосом: - Мы приближаемся к Бенешу. Они говорят, что введут нас в иглу, а потом в шею. А я сказал им, что мы почувствовали небольшой толчок. Уф-ф! - небольшой толчок! - Хорошо, - сказал Оуэнс. Он сражался с ручками управления, пытаясь предугадать направление толчков и нейтрализовать их действие. Это ему не очень удавалось. - Послушайте, почему мы должны быть введены в иглу? - спросил Грант. - Мы будем там сильнее сжаты со всех сторон. При движении иглы воздействие на нас будет едва ощутимым. Во-вторых, чтобы как можно меньше миниатюризированной воды попало в Бенеша. - О, господи! - воскликнула Кора. Ее волосы разметались в беспорядке, и когда она тщетно пыталась отбросить их назад, чтобы не лезли в глаза, она чуть не вывалилась из кресла. Грант попытался подхватить ее, но Дьювал успел схватить ее крепко за руку. Беспорядочные скачки прекратились так же неожиданно, как и начались. - Мы в игле, - сказал Оуэнс с облегчением. Он включил внешнее освещение корабля. Грант внимательно посмотрел перед собой. Мало что можно было увидеть. Соляной раствор впереди, казалось, искрился, словно в нем плавала тусклая пыль из огненных мух. Далеко вверху и далеко внизу виднелись изгибающиеся формы чего-то, что светилось еще ярче. Стенки иглы? Он почувствовал тревогу и повернулся к Мичелзу. - Доктор... Глаза Мичелза были закрыты. Он неохотно открыл их и повернул голову на голос Гранта. - Да, мистер Грант? - Что вы видели? Мичелз посмотрел вперед, слегка развел руки и сказал: - Искорки. - Вы что-нибудь ясно различаете? Не кажется ли вам все танцующим? - Да, кажется. Все танцует. - Означает ли это, что наши глаза оказались подвергнутыми воздействию миниатюризации? - Нет, мистер Грант. Мичелз утомленно вздохнул. - Если вы беспокоитесь насчет слепоты, забудьте об этом. Посмотрите вокруг здесь, в "Протерусе". Посмотрите на меня. Разве здесь что-нибудь выглядит не так, как всегда? - Нет. - Очень хорошо. Здесь, внутри, вы воспринимаете миниатюризированные световые волны с помощью в такой же степени миниатюризированной сетчатки, и все хорошо. Но когда миниатюризированные световые волны проходят туда, в менее миниатюризированный или совсем не миниатюризированный мир, они отражаются с большим трудом. Действительно, они почти полностью отражаются там. Мы видим только то там, то сям перемещающиеся отражения. Поэтому все, что находится снаружи, кажется нам мерцающим. - Я понимаю. Спасибо, док, - сказал Грант. Мичелз снова вздохнул. - Я надеюсь, что скоро привыкну к качке. Этот мерцающий свет и Броуновское движение вместе вызывают у меня головную боль. - Мы движемся! - внезапно крикнул Оуэнс. Они теперь скользили вперед, ощущение было безошибочным. Далекие криволинейные стены иглы шприца казались еще более мощными, когда неровное отражение миниатюризированного света от них туманилось и таяло. Это было похоже на серебряный поднос, катящийся по бесконечной наклонной плоскости. Прямо впереди мощь стен прервалась крошечным мерцающим отверстием. Отверстие увеличивалось сначала медленно, затем быстрее, затем превратилось в невероятную бездну. И в ней все искрилось! Оуэнс сказал: - Мы находимся в сонной артерии. На указателе времени была цифра 56. 9. АРТЕРИЯ Дьювал взволнованно смотрел по сторонам. - Только представьте себе это! - сказал он. - Внутри человеческого тела, внутри артерии! Оуэнс, выключите внутреннее освещение. Давайте посмотрим на творение господа бога. Внутреннее освещение было выключено, но какой-то призрачный свет продолжал струиться внутрь - неравномерное отражение миниатюризированных световых лучей корабельных огней на корме и на носу. Оуэнс привел "Протерус" в неподвижное относительно артериального потока крови положение, дав ему возможность плыть вместе с этой движимой сердцем рекой. Он сказал: - Я думаю, вы можете снять привязные ремни. Дьювал освободился от ремней одним рывком, Кора тут же последовала за ним. Они кинулись к окну в экстазе и изумлении. Мичелз поднялся более неохотно, бросил на них взгляд, а затем повернулся к своей карте и стал тщательно изучать ее. - Абсолютно точно, - сдержанно заметил он. - Вы думаете, мы могли не попасть в артерию? - спросил Грант. Какое-то время Мичелз смотрел на Гранта отсутствующим взглядом, а потом сказал: - Гмм... Нет. Это маловероятно. Но мы могли войти после точки поворота в мозг и, не имея возможности противиться артериальному течению, потеряли бы время на составление другого, более трудного маршрута. Но корабль находится именно в том месте, где должен быть. Его голос дрогнул. - Мне кажется, до сих пор все идет как надо, - бодро сказал Грант. - Да. Последовала пауза, а затем поспешное: - В этом месте сочетаются легкость введения, небольшая скорость потока и удобство маршрута, так что мы сможем достичь нашей цели с абсолютно минимальными препятствиями. - Отлично. Грант кивнул и повернулся к окну. Он почти тут же потерялся от изумления при виде этого чуда. Дальняя стенка казалась находившейся в полумиле от корабля и светилась янтарным блеском, который то вспыхивал, то угасал, так как стенка часто заслонялась громадными пестрыми объектами, которые проплывали мимо корабля. Это был огромный экзотический аквариум, в котором все поле зрения заполняли не рыбы, а весьма странные предметы. Большие резиновые шины с вдавленной, но не проваленной насквозь сердцевиной были наиболее многочисленными объектами. Каждая была вдвое больше корабля по диаметру, оранжево-соломенного цвета, каждая искрилась и вспыхивала, словно была усеяна алмазными осколками. - Цвет не вполне соответствует действительности, - сказал Дьювал. - Если бы мы могли деминиатюризировать световые волны, когда они покидают корабль, и миниатюризировать возвращающееся отражение, то получили бы намного более верные ощущения. Важно получить правильное отражение. - Вы совершенно правы, доктор, - заметил Оуэнс. - И работа, выполненная Джонсоном и Антониони, показывает, что это действительно возможно. К сожалению, оборудование для этого еще не получило практического распространения, и если бы даже оно у нас было, мы не смогли бы за одну ночь переоборудовать под него корабль. - Я думаю, вы правы, - сказал Дьювал. - Но даже если это не совсем точное отражение, - произнесла Кора благоговейным тоном, - несомненно, и его истинный цвет не менее прекрасен. Они похожи на мягкие сдавленные шары, захватившие внутрь себя миллионы звезд. - В действительности это красные кровяные тельца, - пояснил Мичелз Гранту. - Красные в своей массе, но каждое в отдельности соломенного цвета. Те, что вы видите, движутся прямо из сердца, неся груз кислорода в мозг. Грант продолжал с изумлением осматриваться вокруг. Кроме кровяных телец, были еще и другие мелкие объекты, например, чаще всего встречались плоские пластинообразные предметы. Грант подумал, что это тромбоциты, так как форма этих предметов вызвала у него яркие воспоминания о курсе физиологии в колледже. Один из тромбоцитов медленно двигался навстречу кораблю, так близко, что Гранту захотелось высунуть руку и коснуться его. Он медленно распластался, прилепившись на некоторое время к окну, а затем двинулся прочь, оставив на стекле прилипшие частицы себя - медленно смывающееся пятно. - Он не повредился? - спросил Грант. - Нет, - ответил Мичелз. - Если бы он повредился, вокруг нас мог бы образоваться небольшой тромб. Я надеюсь, не такой, чтобы причинить какой-либо вред. Если бы мы были больших размеров, мы могли бы попасть в беду. Взгляните на это. Грант посмотрел в направлении, куда указывал палец Мичелза. Он увидел небольшие стержнеобразные предметы, бесформенные фрагменты и осколки, и над всем этим красные тельца. Тут он отыскал объект, на который указывал Мичелз. Он был огромный, молочного цвета, и пульсировал. Он был зернистым, и внутри его молочности мелькало что-то черное - сверкающие кусочки, настолько черные, что словно светились бесцветным черным светом. Внутри массы была темная область, туманно просвечивающая через окружающую молочность и сохраняющая постоянную, непульсирующую форму. Невозможно было четко определить ее границы. Молочный выступ неожиданно вытянулся в сторону стенки артерии, и вся масса, казалось, выливалось через него. Он побледнел, заслонился другими объектами, затерялся в водовороте. - Что это было? - спросил Грант. - Белое кровяное тельце. Здесь их немного, по крайней мере, в сравнении с красными кровяными тельцами. На одно белое приходится около шестьсот пятидесяти красных. Но белые значительно больше и могут двигаться самостоятельно. Некоторые их них могут вообще прокладывать себе путь вне кровяных сосудов. В нашей шкале размеров это просто пугающие объекты. Хотелось бы и мне быть столь же внушительным. - Они мусорщики человеческого тела, не так ли? - Да. Мы размером в бактерию, но у нас металлическая шкура, а не слизистая полисахаридная оболочка. Я уверен, что белые тельца могут улавливать эту разницу, и до тех пор, пока мы не повредим окружающие ткани, они не будут реагировать на нас. Грант попытался не обращать слишком пристального внимания на отдельные объекты и охватить всю панораму в целом. Он отступил назад и прищурил глаза. Это был танец! Каждый объект трепетал на своем месте. Чем меньше был объект, тем более резко выраженным был его трепет. Это был колоссальный, буйный балет, в котором хореограф сошел с ума, а танцоры не могут вырваться из объятий вечной безумной тарантеллы. Грант закрыл глаза. - Вы ощущаете его? Я думаю, это Броуновское движение. - Да, я это чувствую, - ответил Оуэнс. - Это не так плохо, как я предполагал. Поток крови вязкий, значительно более вязкий, чем соляной раствор, в котором мы были, а большая вязкость гасит колебания. Грант чувствовал, как корабль дергается у него под ногами то в одну, то в другую сторону, но вяло, а не резко, как тогда, когда они находились в шприце. Протеин, входивший в состав жидкой части крови, "протеиновая плазма" (эти слова всплыли в голове Гранта откуда-то из подсознания) успокаивала корабль. Совсем неплохо. Он почувствовал прилив бодрости. Наверное, и все остальное будет хорошо. - Теперь я советую вам всем возвратится на свои места. Мы по артерии скоро достигнем мозга. Я собираюсь приблизиться к одной из стенок. Все, кроме Оуэнса, уселись в свои кресла, продолжая жадно впитывать все, что они наблюдали вокруг. - Я думаю, просто стыдно, что у нас будет всего несколько минут на все это, - сказала Кора. - Доктор Дьювал, а вот это кто такие? Группа совсем крошечных структур, слипшихся вместе и образовавших компактную трубчатую спираль, проплывала мимо них. За ней следовало несколько других, расширявшихся и сжимавшихся при движении. - О, - сказал Дьювал, - я не могу определить, что это такое. - Вирус, вероятно, - предположила Кора. - Я думаю, они немного велики для вируса, и определенно я еще не видел таких. Оуэнс, у нас есть оборудование для взятия проб? - Мы можем выйти из корабля, если захотим, доктор, - ответил Оуэнс, - но мы не можем остановиться для взятия пробы. - Так пойдемте сейчас же. Такой случай нам может больше не представится. Дьювал вскочил в возбуждении. - Возьмем кусочек этого в корабль. Мисс Петерсон, вы... - У корабля есть задание, доктор, - сказал Оуэнс. - Это не имеет значения для... - начал Дьювал. И замолчал, ощутив крепкую руку Гранта на своем плече. - Если вы не возражаете, доктор, - сказал Грант, - давайте не будем спорить по этому поводу. У нас есть дело, которое мы должны сделать, и мы не остановимся, что бы что-то схватить, и не повернем назад, что бы что-то схватить, а так же не спустимся вниз, что бы что-то схватить. Я считаю, что вы это поняли и не будете снова поднимать этот вопрос. В неверном мерцающем свете, отражающемся от внешнего мира, было ясно видно, что Дьювал нахмурился. - Ну, конечно, - нелюбезно сказал Он, - а они тем временем исчезнут. - Как только мы закончим работу, доктор Дьювал, - сказала Кора, - появятся усовершенствованные методы миниатюризации на неограниченное время. Мы сможем тогда принять участие в настоящей исследовательской экспедиции. - Да, я полагаю, что вы правы. - Стенка артерии справа, - сказал Оуэнс. "Протерус" описал длинную широкую дугу, и стенка теперь оказалась примерно в ста футах от него. Немного волнистая янтарная полоса эпителиального слоя, образующая внутреннюю поверхность артерии, была ясно видна видна во всех подробностях. - Ха, - сказал Дьювал, - какой способ наблюдать за атеросклерозом! Можно сосчитать бляшки. - Их можно так же и соскрести, не правда ли? - спросил Грант. - Конечно. Заглянем в будущее. В засоренную артериальную систему можно отправить корабль, разрыхляющий и отделяющий склеротические области, разрушающий их, просверливающий и расширяющий сосуды. Весьма дорогое лечение, однако. - Может быть, это можно будет в конечном итоге автоматизировать, - сказал Грант. - Наверное, можно послать маленьких домашних роботов для очистки этой кутерьмы. Или каждому человеку в раннем детстве можно ввести постоянный источник таких кораблей-чистильщиков. Взгляните на ее длину. Теперь они находились еще ближе к стенке, и движение из-за турбулентности вблизи нее стало более неровным. Перед ними простиралась, насколько хватало глаз, стена, несчитанные мили, до очередного поворота. - Кровеносная система, - сказал Мичелз, - считая все сосуды, вплоть до самых маленьких, составляет, как я уже говорил вам раньше, сто тысяч миль в длину, если их вытянуть в одну линию. - Неплохо, - сказал Грант. - Сто тысяч миль в нормальной шкале. А в нашей теперешней это составит... Он сделал паузу, чтобы прикинуть, а потом продолжал: - Это составит более трех триллионов миль - половину светового года. Проехать по каждому из кровеносных сосудов Бенеша в нынешнем нашем состоянии почти эквивалентно путешествию к звездам. Он выглядел измученным. Ни благополучное до сих пор путешествие, ни окружающая их красота, казалось не утешали его. Грант старался выглядеть бодрым. - В конце концов, Броуновское движение оказалось не таким уж опасным, - сказал он. - Действительно, - согласился Мичелз. - Не очень хорошо у меня получилось, когда мы впервые обсуждали этот вопрос. - Так же, как и у Дьювала только что в вопросе о взятии пробы. Я не думаю, чтобы у кого-нибудь из вас все по-настоящему хорошо получалось. Мичелз сдержал себя. - Желание остановиться из-за образцов типично для целеустремленности Дьювала. Он покачал головой и повернулся к карте на закругленном столике против стены. Эта карта с двигающейся световой точкой была дубликатом большей по размеру карты в наблюдательной башне и меньшей карте в рубке Оуэнса. - Какова наша скорость, Оуэнс? - спросил он. - 15 узлов в нашей шкале. - Конечно, в нашей шкале, - сказал Мичелз раздраженно. Он вынул из кармана счетную линейку и произвел быстрые вычисления. - Мы будем у развилки через две минуты. Когда повернете, держитесь от стенки на таком же расстоянии. Так вы благополучно доберетесь до середины развилки и сможете потом спокойно двигаться в капиллярную сеть, не попадая больше на развилки. Это понятно? - Все понятно. Грант ждал, наблюдая через окно. В какой-то момент он уловил отражение профиля Коры в стекле и стал его рассматривать, но вид, открывшийся из окна, пересилил даже возможность изучения линии ее подбородка. Две минуты. Какими они могут быть длинными! Две минуты в их миниатюризированном восприятии времени или две минуты по их отметчику времени? Он повернул голову, чтобы посмотреть на него. Отметчик показывал 56. в то время, как он смотрел на него, цифры на нем исчезли, и затем очень неохотно появились темные и тусклые цифры 55. Вдруг последовал сильный рывок, и Грант чуть не вылетел из своего кресла. - Оуэнс! - закричал он. - что случилось? - Мы на что-то наткнулись? - спросил Дьювал. Грант с трудом добрался до лестницы и ухитрился взобраться на нее. - Что-нибудь не в порядке? - спросил он. - Я не знаю. Лицо Оуэнса было искажено от напряжения. - Корабль не слушается управления. Снизу донесся голос Мичелза: - Капитан Оуэнс, исправьте курс. Мы приближаемся к стенке. - Я не знаю это, - задыхаясь, произнес Оуэнс. - Мы попали в какое-то течение... - Постарайтесь, - сказал Грант. - Сделайте все возможное. Он спустился вниз и, прижимаясь спиной к лестнице, что бы быть устойчивее при качке, сказал: - Откуда здесь может быть поперечное течение? Разве мы не движемся с артериальным потоком? - Да, - с нажимом произнес Мичелз. Его лицо было восковым. - Здесь не может быть ничего, что прижимало бы нас подобным образом к стенке. Он указал на артериальную стенку, теперь намного более близкую и продолжающую приближаться. - Должно быть, что-то случилось с управлением. Если мы ударимся об стенку и повредим ее, за нами может образоваться тромб и закупорить нас здесь, или начнут реагировать белые кровяные тельца. - Но это невозможно в замкнутой системе, - сказал Дьювал. - Законы гидродинамики... - В замкнутой системе? Брови Мичелза взлетели вверх. С трудом, раскачиваясь, он добрался до своей карты и простонал: - Это бесполезно, мне нужно большее увеличение, я не могу получить его здесь. Будьте начеку, Оуэнс, держитесь дальше от стенки. - Я пытаюсь! - закричал в ответ Оуэнс. - Я вам говорил, здесь течение, которое я не могу преодолеть. - Тогда не пытайтесь преодолеть его в лоб. Задайте курс кораблю, а сами старайтесь держать его параллельно стенке, - прокричал Грант. Они теперь были достаточно близко к стенке, чтобы рассмотреть ее во всех подробностях. Пряди соединительной ткани, служившие ее основой, были похожи на мостовые фермы, даже на готические арки желтого цвета и мерцающие тонки слоем чего-то, что выглядело жировым веществом. Соединительные фермы раздвигались и наклонялись в стороны, словно вся структура расширялась, застывала на мгновение в нерешительности, затем снова двигалась, и пространство между фермами покрывалось складками. Гранту не надо было спрашивать, что бы понять, что он видит пульсацию артериальной стенки в такт с биением сердца. Удары по кораблю становились все сильнее. Стенка еще больше приблизилась и стала выглядеть неровной. В соединительных фермах появились участки, где нити расплелись, как будто они противостояли яростному потоку значительно дольше, чем "Протерус", и начали гнуться от напряжения. Раскачиваясь, словно тросы гигантского моста, они приближались к окну и скользили прочь, разбрасывая желтые искры в прыгающих лучах носовых огней корабля. То, что появилось дальше, заставило Кору взвизгнуть от ужаса. - Берегитесь, Оуэнс! - вскричал Мичелз. - Артерия повреждена, - пробормотал Дьювал. Поток смел на своем пути живые опоры и потащил за собой корабль, швырнув его в болезненный крен, заставивший всех беспомощно прижаться к левой стороне. Грант почувствовал боль в левой руке, но другой рукой схватил Кору и ухитрился сдвинуть ее вправо. Глядя прямо перед собой, он пытался понять, что означает этот мерцающий свет. - Водоворот! - закричал он. - Все добирайтесь до своих мест и прицепитесь ремнями! Осколки красных кровяных телец на мгновение неподвижно застыли на внешней стороне окна, а затем были захвачены тем же вихревым потоком, в то время как стенка расплылась в желтоватом мареве. Дьювал и Мичелз с трудом добрались до своих кресел и плюхнулись в привязные ремни. - Впереди какое-то голубое отверстие! - закричал Оуэнс. - Пошли, - настойчиво сказал Грант Коре. - Садитесь на свое место. - Я пытаюсь, - тяжело дыша ответила она. Отчаянно стараясь противостоять резкому раскачиванию корабля, Грант толкнул ее вниз и добрался до привязных ремней. Но было слишком поздно. "Протерус" попал в водоворот и теперь вертелся и дергался, словно подхлестываемый цирковым бичом. Рефлекторно схватившись за кресло, Грант приобрел опору и потянулся за Корой. Ее швырнуло на пол. Она обхватила пальцами ручку кресла и безрезультатно пыталась подняться, напрягая все силы. Грант подумал, что ей не удержаться, отчаянно потянулся к ней, но ему не хватило доброго фута. Что бы дотянуться до нее, ему пришлось отпустить ручку. Дьювал безуспешно пытался подняться со своего кресла, но центробежная сила пригвоздила его к сидению. - Держитесь, мисс Петерсон, я попробую вам помочь! С усилием он дотянулся до привязных ремней, в то время как Мичелз наблюдал за ними в беспомощности, а Оуэнс, прижатый в своей рубке, оставался полностью выключенным из игры. Под действием центробежной силы ноги Коры оторвались от пола. - Я не могу... Грант, не видя никакого другого выхода, отпустил свою опору. Он пополз по полу, зацепившись ногой за основание кресла и ударившись при этом так, что нога занемела. Он ухитрился подвести туда свою левую ногу, а правой схватил Кору за талию в тот момент, когда оно отпустила свою руку. "Протерус" теперь вращался еще быстрее и, похоже, наклонился вниз. Грант не мог больше удерживать тело в прежнем состоянии, и его нога выскользнула из-под кресла. Левая рука, болевшая от предыдущего удара о стену, получив дополнительную нагрузку, заболела так, словно была сломана. Кора схватила его за плечи и отчаянно пыталась уцепиться пальцами за складки его костюма. Грант ухитрился прохрипеть: - Кто-нибудь знает, что случилось? Дьювал, еще тщетно сражавшийся со своими ремнями, ответил: - Это фистула... артериально-венозная фистула... С усилием Грант приподнял голову и взглянул в окно - поврежденная стенка артерии впереди кончалась. Желтое мерцание исчезло, и была видна черная рваная рана. Она простиралась как вверх, так и вниз, насколько он мог разглядеть ее в своем ограниченном поле зрения, и в ней исчезали красные кровяные тельца и другие объекты. Даже появляющиеся время от времени ужасающие комки белых кровяных телец быстро всасывались в отверстие. - Только несколько секунд... - сказал Грант, задыхаясь. - Кора... Он говорил это самому себе, своей болевшей, поврежденной руке. Корабль сотрясала сильная вибрация, которая почти оглушила Гранта невыносимой болью. Войдя в отверстие и постепенно замедляя движение, корабль неожиданно успокоился. Грант отпустил захват и лежал, тяжело дыша. Кора медленно подтянула под себя ноги и встала. Дьювал уже освободился от ремней. - Как вы, мистер Грант? Он опустился на колени рядом с ним. Кора тоже встала на колени, прикоснулась к руке Гранта и попыталась массировать ее. Грант скривился от боли. - Не трогайте! - Она сломана? - спросил Дьювал. - Не знаю. Он медленно и осторожно попытался согнуть руку, потом обхватил левый бицепс правой ладонью и крепко сжал. - Кажется нет. Но если даже и нет, пройдет немало времени, прежде чем я смогу снова действовать ею. Мичелз встал тоже. Его лицо почти до неузнаваемости изменилось выражением облегчения. - Мы прошли через это в целости и сохранности. Как дела, Оуэнс? - В полном порядке, я думаю, - сказал Оуэнс. Ни одной красной лампочки на панели. "Протерус" получил больше, чем это предусмотрено его конструкцией, и выдержал. В голосе его звучала нескрываемая гордость за себя и за свой корабль. Кора все еще растерянно склонялась над Грантом. - Вы в крови! - воскликнула она с ужасом. - Я? Где? - Ваш бок. На костюме кровь. - А, это! У меня были небольшие неприятности на той стороне. Это просто из-за того, что сдвинулась повязка. Правда, это пустяки. Просто кровь. Кора озабоченно посмотрела на него, а затем расстегнула молнию на костюме. - Сядьте, - сказала она. - Попытайтесь сесть, пожалуйста. Она подвела руку под его плечи и с усилием посадила его, затем с натренированной ловкостью спустила форму с его плеч. - Я позабочусь об этом, - сказала она. - И спасибо вам. Это кажется глупым и несоответствующим моменту, но спасибо. - Ладно, можете иногда говорить мне это. Перевяжите меня в кресле, хорошо? Он с трудом встал на ноги. Кора поддерживала его с одной стороны, Мичелз - с другой. Дьювал, бросив на них взгляд, похромал к окну. - А теперь скажите, что случилось? - Артериально-вен... - начал Мичелз. - Ладно, оставим это. Между артерией и малой веной появилось ненормальное соединение. Это случается иногда, обычно в результате физической травмы. Я полагаю, что у Бенеша это произошло, когда он получил повреждение в автомобиле. Это определенный недостаток, снижающий эффективность кровообращения, но в данном случае ничего серьезного. Оно микроскопическое - крошечное завихрение. - Крошечное завихрение! Это! - В нашем миниатюризированном мире это, конечно, гигантский водоворот. - Он не обозначен на ваших картах циркулярной системы, Мичелз? - спросил Грант. - Он должен быть. Я мог бы, вероятно, отыскать его здесь, на карте корабля, если бы имел достаточное увеличение. На беду, свой начальный анализ я сделал за три часа и упустил это. Я виноват. - Все в порядке, это просто некоторая задержка, - сказал Грант. - Отыщите другой путь и дайте Оуэнсу команду двигаться. Как со временем, Оуэнс? Одновременно с вопросом он автоматически посмотрел на отметчик времени и прочитал: - 52. Оуэнс тоже сказал: - 52. - Времени достаточно, - заявил Грант. Мичелз уставился на него, подняв вверх брови. - Дело не во времени, Грант, - сказал он. - Вы не понимаете, что случилось. Наше путешествие закончилось. Миссия провалилась. Мы не можем добраться до тромба, как вы не понимаете! Мы должны требовать, чтобы нас извлекли из тела. - Но ведь корабль может быть снова миниатюризирован только через несколько дней! - в ужасе произнес Грант. - Бенеш умрет! - Ничего нельзя сделать. Мы теперь направляемся в яремную вену. Мы не можем вернуться через фистулу, так как не в состоянии преодолеть этого течения, даже когда сердце находится в фазе диастолы, между ударами. Любой другой путь, которым мы можем следовать по венозному потоку, ведет через сердце, что является явным самоубийством. - Вы уверены? - оцепенело произнес Грант. - Он прав, Грант, - сказал Оуэнс надломленным, глухим голосом. - Миссия провалилась. 10. СЕРДЦЕ В контрольной башне воцарилось некое подобие ада. Светящаяся точка на обзорном экране показывала, что корабль почти не изменил своего положения, но на координатной модели были совершенно иные данные. Картер и Рейд обернулись на сигнал монитора. - Сэр, "Протерус" сбился с курса. Сигнал получен из квадрата 23, уровень В. Лицо на экране было очень взволнованным. Рейд бросился к окну, что бы посмотреть на карту. С такого расстояния, конечно, ничего не было видно, за исключением голов, склонившихся над картами. Обстановка была явно наэлектризована. Картер побагровел. - Не подсовывайте мне эту дрянь, эти квадраты! Где они находятся? - В яремной вене, Сэр, ведущей к верхней полой вене. - В вене! На мгновение вены самого Картера от возбуждения выступили наружу. - Что они вообще делают в вене? Рейд! - загремел он. Рейд поспешил к нему. - Да, я слушаю. - Как они попали в вену? - Я дал людям распоряжение попытаться отыскать на карте артериально-венозную фистулу. Они очень редки и их нелегко найти. - А что... - Прямое соединение между малой артерией и малой веной, кровь просачивается из артерии в вену и... - Они не знали, что она там есть? - Очевидно, нет. И знаете, Картер... - Что? - Для их масштабов это может быть очень опасным инцидентом. Они могли не выдержать. Картер повернулся к ряду телевизионных экранов и нажал соответствующую кнопку. - Какое-нибудь новое сообщение от "Протеруса"? - Нет, Сэр, - последовал быстрый ответ. - Ну, так свяжитесь с ним вы! Получите что-нибудь от них! И немедленно передайте мне! Это было ужасное ожидание. Картер затаил дыхание на несколько секунд. Наконец, пришло сообщение. - "Протерус" сообщает, Сэр. - Господи, благодарю, - прошептал Картер. - Изложите сообщение. - Они прошли через артериально-венозную фистулу, Сэр. Они не могут двигаться дальше. Они просят разрешения на извлечение, Сэр. Картер уперся обеими руками в стол. - Нет! Гром и молния, нет! - Но, генерал, они правы, - сказал Рейд. Картер посмотрел на отметчик времени. Он показывал 51. Картер пошептал дрожащими губами: - У них есть 51 минута, и они останутся там 51 минуту. Кода эта штука будет стоять на нуле, мы заберем их оттуда. Ни минутой раньше, если только миссия не будет завершена. - Но это безнадежно, черт побери. Одному богу известно насколько пострадал их корабль. Мы убьем 5 человек. - Может быть. Они рискуют, и мы рискуем. Но пусть будет ясно записано, что мы не отступили, пока оставался хотя бы ничтожный шанс на успех. Глаза Рейда стали холодными, даже усы ощетинились. - Генерал, вы думайте о записи в вашем послужном списке. Если они умрут, Сэр, я засвидетельствую, что вы оставили их в безнадежном положении. - Я все-таки рискну, - сказал Картер. - А теперь скажите мне - вы ведь отвечаете за медицинский отдел - почему они не могут двигаться. - Они не могут вернуться назад через фистулу против течения. Это физически невозможно, сколько бы приказов вы не отдавали. Величина давления крови не находится под контролем армии. - Почему они не могут найти другой путь? - Все пути из их нынешнего положения к тромбу ведут через сердце. Турбулентность течения в сердечном канале в момент разнесет их на куски. Мы не можем так рисковать. - Мы... - Мы не можем не только из-за человеческих жизней, хотя и этой причины достаточно. Если корабль будет разбит, мы никогда не сумеем извлечь его полностью из тела, и его фрагменты после деминиатюризации, несомненно, добьют Бенеша. Если же мы извлечем оттуда людей сейчас, мы можем попытаться оперировать Бенеша снаружи. - Это безнадежно. - Но не так, как наша нынешняя ситуация. Какое-то время Картер размышлял. Затем он тихо сказал: - Полковник Рейд, скажите мне, на какое время - не убивая Бенеша - мы можем остановить его сердце? Рейд внимательно посмотрел на него. - Ненадолго. - Я это знаю. Я спрашиваю вас точную цифру. - Ну, учитывая его коматозное состояние, гипотермическое охлаждение и допуская неустойчивое состояние мозга, я мог бы сказать - не более 60 секунд. В нашем масштабе времени. - "Протерус" может пройти через сердце меньше, чем за 60 секунд, не правда ли? - спросил Картер. - Я не знаю. - Тогда им нужно попытаться. Когда мы выбрали из всех невозможных вариантов наименее невозможный, мы попытаемся реализовать его, каким бы рискованным, каким бы малонадежным он ни был. Есть ли какие-нибудь проблемы по остановке сердца? - Никаких. Это можно сделать, просто обнажив кинжал, как сказал Гамлет. Проблема в том, чтобы снова запустить его. - Это, мой дорогой полковник, ваша проблема и ваша ответственность. Он посмотрел на отметчик времени, который показывал 50. - Мы теряем время. Давайте начинать. Задействуйте вашу группу, занимающуюся сердцем, а я проинструктирую людей на "Протерусе". Внутр