ыводите мне из строя барабанные перепонки. - Не меня нужно слушать. Вы слышали, что сказал Мичелз? - Слышал. - Он прав? Вы у нас самый лучший специалист по миниатюризации. Он прав? - Ну, и да, и нет. - А что это значит? - Это означает, что воздух будет проходить через трубку очень медленно, пока не будет миниатюризирован, и это означает нет, так как мы не будем иметь никаких забот, если я сумею его миниатюризировать. Я могу растянуть поле на весь шнорхель, миниатюризировать воздух на другом конце и всасывать его... - А не будет ли такое растянутое поле действовать на нас? - вставил Мичелз. - Нет. Я установлю его на фиксированный максимум миниатюризации, а мы его уже прошли. - А как насчет окружающей крови в легочной ткани? - спросил Дьювал. - Существует предел выборочности, до которого я могу отрегулировать поле, - согласился Оуэнс. - У меня здесь имеется только небольшой миниатюризатор, но я могу настроить его только на газ. Это все-таки связано с некоторыми повреждениями. Я надеюсь, что они будут незначительными. - Мы должны рискнуть, вот и все, - сказал Грант. - Давайте продолжим. Мы не можем все предусмотреть. С помощью четырех пар рук, обхвативших шнорхель, и четырех пар ног, работавших ластами, они добрались до стенки капилляра. На мгновение Грант заколебался. - Нам нужно проткнуть ее, Дьювал! Губы Дьювала дрогнули в слабой улыбке. - Нет необходимости звать для этого хирурга. На нашем микроскопическом уровне вы справитесь с этим не хуже меня. Здесь не нужно профессионального мастерства. Он вынул нож из небольших ножен, висевших на его поясе, и осмотрел его. - На нем, несомненно, есть миниатюризированные бактерии. В конце концов они деминиатюризируются в потоке крови, но тогда о них позаботятся белые кровяные тельца. В любом случае, я надеюсь, ничего патогенного. - Пожалуйста, поработайте им, доктор, - настойчиво предложил Грант. Дьювал быстро полоснул ножом между двумя клетками, образовывавшими клетку капилляра. Образовалась аккуратная щель. Толщина стенки в обычном мире должна была составлять около одной десятичной дюйма, но в миниатюризированном масштабе она увеличилась до нескольких ярдов. Дьювал нырнул в образовавшуюся щель и стал пробираться через нее, ломая межклеточное скрепляющее вещество и углубляя разрез. Наконец, стенка оказалась пробитой, и клетки раздались, словно края зияющей раны. Через рану виднелась другая группа клеток, по которой Дьювал полоснул так же аккуратно и осторожно. Он вернулся и сказал: - Это отверстие микроскопического размера. Оно не будет пропускать сколько-нибудь заметное количество крови. - Вообще не будет пропускать, - подчеркнул Мичелз. Просачивание будет происходить в другом направлении. Действительно, пузырь воздуха, казалось, выдулся внутрь отверстия. Он продолжал раздуваться, а затем остановился. Мичелз положил руку на пузырь. Часть его поверхности вдавилась внутрь, но рука не прошла сквозь него. - Поверхностное натяжение! - воскликнул он. - Что теперь? - поинтересовался Грант. - Я говорю, поверхностное натяжение. На любой поверхности возникает такого рода эффект. Для больших существ, таких как человек, эффект этот слишком мал, чтобы его заметить, но благодаря ему насекомые могут передвигаться по поверхности воды. В нашем миниатюризированном состоянии эффект даже сильнее. Мы не можем пройти через этот барьер. Мичелз вынул нож и вонзил его в жидкостно-газовую поверхность раздела, как это раньше делал Дьювал, разрезая клетки. Нож продавил поверхность тела в одной точке, а затем пробил ее. - Это как прорезать тонкую резину, - сказал Мичелз. Он немного запыхался. Он резанул вниз. Образовался проем, но почти тут же закрылся, затянувшись. Грант тоже попытался всунуть руку через проем до того, как он закрылся. Он слегка вздрогнул, когда наткнулся на молекулу воды. - Знаете, я почти схватил ее. - Если бы вы вычислили размеры этих молекул в нашем масштабе, - мрачно сказал Дьювал, - вы были бы поражены. Вы могли бы обнаружить их с помощью лупы. Действительно... - Действительно, достойно сожаления, что вы не захватили лупу. Я должен сообщить вам, Дьювал, что вы бы мало что увидели. Вы бы увеличили свойства волны в такой же степени, как и свойства частицы - для всех атомных и субатомных частиц. То, что вы бы увидели, даже в странном миниатюризированном свете было бы слишком туманным, чтобы доставить вам удовольствие. - И это причина того, что все вокруг выглядит нерезким? - спросила Кора. - Я думала, это просто потому, что мы все видим сквозь кровяную плазму. - Плазма тоже является одним из факторов, несомненно. Но, кроме того, обычная зернистая структура нашей вселенной значительно укрупнилась, так как мы стали значительно меньше. Это выглядит так, как если бы мы рассматривали с близкого расстояния старую газетную фотографию. Вы видите более ясно отдельные точки, но снимок делается туманным. Грант не уделял много внимания этому разговору. Одна его рука была внутри поверхности раздела, и он с ее помощью разрывал пузырь, чтобы всунуть внутрь вторую руку и голову. На мгновение жидкость сомкнулась у его шеи, и он почувствовал удушье. - Удержите меня за ноги, а? - спросил он. - Я держу их, - ответил Дьювал. Тело Гранта теперь наполовину было в пузыре, и он смог посмотреть через щель, проделанную Дьювалом в стенке капилляра. - Все в порядке. Потяните меня вниз. Он спустился вниз, и поверхность раздела закрылась за ним с хлопающим звуком. - Теперь давайте посмотрим, что мы можем сделать со шнорхелем - сказал он. - Взяли! Это была совершенно бесполезная работа. Тупой конец шнорхеля не мог продырявить крепко спаянную оболочку из молекул воды на воздушном пузыре. Ножи резали эту оболочку на куски, так что части шнорхеля проникали внутрь, но тут же поверхность раздела восстанавливалась, поверхностное натяжение вновь проявляло себя, и шнорхель с шумом выскакивал назад. Мичелз тяжело дышал. - Я не думаю, что нам удастся сделать это. - Мы должны это сделать, - сказал Грант. - Посмотрите, я вхожу внутрь, полностью внутрь. Когда вы проталкиваете шнорхель через оболочку, я хватаюсь за какую-нибудь его часть и тяну. Между толканием и подтягиванием... - Вы не можете войти внутрь, Грант, - сказал Дьювал. - Вас всосет внутрь, и вы исчезнете. - Закрепите меня страховочным тросом. Дьювал взял протянутый ему конец несколько неуверенно и поплыл назад к кораблю. - Но как вы возвратитесь? - спросила Кора. - вы считаете, что снова сумеете преодолеть поверхностное натяжение? - Конечно сумею. Кроме того, не запутывайте ситуацию, не поднимайте проблему номер 2, когда надо решить проблему номер 1. Оуэнс, находившийся внутри корабля, напряженно следил за тем, как подплывал Дьювал. - Вам нужна еще одна пара рук? - спросил он. - Я не думаю, - ответил Дьювал. - К тому же ваши руки нужны у миниатюризатора. Он зацепил страховочный конец за небольшое кольцо на металлическом корпусе корабля и помахал рукой. - О'кей, Грант. Грант помахал ему в ответ. Его второе проникновение через поверхность раздела было выполнено быстрее, так как он уже приобрел некоторую сноровку. Сначала разрез, потом одна рука (ох как болит мышца), затем другая. Потом энергичный толчок, упираясь в поверхность раздела обеими руками, удар обутой в ласт ногой, и он выскочил наверх, словно арбузное семечко, зажатое между пальцами. Он оказался между двумя липкими стенками межклеточной щели. Он посмотрел вниз, на лицо Мичелза, ясно различимое, хотя и несколько искаженное криволинейной поверхностью раздела. - Проталкивайте его, Мичелз. Через поверхность раздела он мог видеть движение конечностей, взмах руки, держащей нож. И тут же частично вылез тупой металлический конец шнорхеля. Грант схватил его. Упершись спиной в одну сторону щели, а ногами в другую, он потянул шнорхель. За ним поднялась и поверхность раздела, прилепившаяся к нему со всех сторон. Грант продолжал тянуть вперед и вверх, тяжело дыша. - Толкайте! Он в конце концов вытащил его полностью. Внутри трубы шнорхеля была жидкость, клейкая и неподвижная. - Я собираюсь протянуть его вверх и протолкнуть в альвеолу, - сказал Грант. - Когда вы доберетесь до альвеолы, - предупредил Мичелз, - будьте осторожны. Я не знаю, какое воздействие окажут на вас вдох и выдох, но вы должны быть готовы к тому, что окажетесь в центре урагана. Грант подтягивался вверх и дергал шнорхель, как только находил в мягкой податливой ткани подходящие места, чтобы уцепиться пальцами и оттолкнуться ногами. Его голова высунулась за стенку альвеолы, и совершенно неожиданно он попал в другой мир. Свет "Протеруса" проникал через нечто, что показалось ему тканью огромной толщины, и в этом туманном освещении альвеолы выглядели, как огромные пещеры с влажно блестевшими в отдалении стенками. Вокруг него были скалы и валуны всех размеров и цветов, сверкающие всеми красками спектра, когда неполное отражение миниатюризированного света придавало им поддельный красочный блеск. Он увидел так же, что кромки валунов оставались расплывчатыми, даже если на них и не было медленно переливающейся жидкости. - В этом месте полно камней, - сказал Грант. - Я полагаю, это пыль и песчинки, - донесся голос Мичелза. - Последствия жизни в цивилизованном мире, вдыхания неочищенного воздуха. Легкие представляют собой дорогу с односторонним движением: вы можете занести туда пыль, но нет никакой возможности вытащить ее оттуда. - Вы подняли шнорхель как можно выше над головой, а? - вмешался Оуэнс. - Я не хотел бы, чтобы в него попала жидкость. Давайте! Грант поднял шнорхель выше. - Дайте мне знать, когда будет набрано достаточное количество воздуха, Оуэнс, - сказал он. Он тяжело дышал. - Я скажу. - Он работает? - Конечно работает. Я отрегулировал поле таким образом, что оно действует быстрыми импульсами в соответствии с... Ладно, неважно. Смысл состоит в том, что поле никогда не имеет достаточной длительности действия, чтобы сколько-нибудь заметно воздействовать на жидкость или твердые тела, но в значительной степени миниатюризирует газы. Я отрегулировать поле так, что оно распространяется далеко за Бенеша, в атмосферу операционной. - Это безопасно? - спросил Грант. - Это единственный способ получить достаточно воздуха. Нам нужно получить в тысячи раз больше воздуха чем содержится в легких Бенеша, и полностью миниатюризировать. Безопасно ли это? Бог с вами, я всасываю его прямо через ткани Бенеша, даже во время отсутствия дыхания. О, если бы только у нас был большой шнорхель! Голос Оуэнса звучал возбужденно, он волновался, как юноша в день совершеннолетия. Он спросил: - Как на вас действует дыхание Бенеша? Грант бросил быстрый взгляд на альвеолярную мембрану. Казалось, она растянулась и напряглась под его ногами, так что он предположил, что является свидетелем медленного начала выдоха (медленного по ряду причин: из-за гипотермии и из-за искажения времени, вызванного миниатюризацией). - Все в порядке, - сказал он. - Вообще никак не действует. Но тут в ушах Гранта раздался низкий скребущий звук. Он постепенно становился громче, и Грант понял, что начинается выдох. Он встал более устойчиво и взялся за шнорхель. - Это работает прекрасно, - ликующе заявил Оуэнс. - Такого еще никто не делал! Легкие продолжали свое медленное, но постепенно ускоряющееся сжатие, и скрежет выдоха стал громче. Движение стало ощутимым для Гранта. Он почувствовал, что его ноги поднимаются над полом альвеолы. Он подумал, что в обычном масштабе поток воздуха в альвеолах был неощутимо нежным, но в его масштабе он набирал силу торнадо. Грант отчаянно уцепился за шнорхель, обхватив его руками и ногами. Шнорхель потянулся вверх, и Грант вместе с ним. Даже валуны - а на самом деле пыль - стали слегка шевелиться и покачиваться. Ветер постепенно стих к концу выдоха, и Грант с облегчением отпустил шнорхель. - Как идет работа? - спросил он Оуэнса. - Почти закончена. Продержитесь еще несколько секунд, Грант, ладно? - О'кей. Он считал про себя: двадцать, тридцать, сорок. Начался вдох, и о него стали ударяться молекулы воздуха. Альвеолярная стенка опять натянулась, и он, споткнувшись, упал на колени. - Тяните вниз шнорхель! - заорал он. - Быстро! Потому что начинается новый выдох! Он толкал шнорхель вниз, а они тянули его. Трудности возникли только тогда, когда край шнорхеля достиг поверхности раздела. Она на мгновение крепко зажала шнорхель, словно тисками, а затем он проткнулся через нее, сопровождаемый звуком сомкнувшейся поверхности, подобный несильному громовому удару. Грант довольно долго следил за опусканием шнорхеля. Когда он убедился, что тот благополучно опустился, он сделал движение, собираясь нырнуть в щель через нижнюю часть поверхности раздела, но начался выдох, вокруг него задул ветер, и он снова споткнулся. Тут он обнаружил, что его заклинило между двумя пылинками валунами, а когда, дернувшись, он освободился, то увидел, что слегка ободрал кожу на голени. Повредить голень о частицу пыли - об этом можно будет рассказывать внукам. Где он находится? Где? Он дернул за свой спасательный канат, освободил его от выступа одного из валунов и крепко натянул. Самое простое было последовать за ним в щель. Канат змеился по вершине валуна, и Грант, упираясь в него ногами, быстро взобрался наверх. Усилившийся выдох помогал ему, и он поднимался почти без усилий. Чем дальше, тем легче. Он знал, что щель находилась как раз по другую сторону валуна, и он мог бы обойти его кругом, но он предпочел этот способ, потому что выдох сделал его путь наверх очень легким и более интересным. В момент максимального усиления ветра от выдоха валун покатился у него из-под ног, и Грант стал свободно подниматься. На мгновение он обнаружил, что находится высоко в воздухе, а щель как раз под ним, в том месте, где он и ожидал ее увидеть. Нужно было только обождать одну-две секунды, пока прекратится выдох, и он мог бы ринуться в щель, в кровяной поток, к кораблю. И в тот момент, когда он так подумал, он почувствовал, что его сильно засасывает вверх, а страховочный канат последовал за ним и, свободно волочась, вылез из щели, которая мгновенно исчезла из виду. Шнорхель был вытолкнут из альвеолярной щели, и Дьювал поволок его к кораблю. - А где Грант? - озабоченно спросила Кора. - Он там, наверху, - сказал Мичелз, глядя вверх. - Почему он не спускается? - Он спустится. Я думаю, ему нужно преодолеть некоторые препятствия. Он снова посмотрел наверх. - Бенеш делает выдох. Когда он закончит его, у Гранта не будет никаких затруднений. - А не можем ли мы схватиться за страховочный канат и потянуть его вниз? Мичелз вытянул руку в предостерегающем жесте. - Если вы сделаете это и, потянув его вниз, рванете как раз в момент начала вдоха, то можете ранить его. Он скажет, что нам делать, если будет нуждаться в помощи. Кора с волнением посмотрела на него, а потом рванулась к страховочному канату. - Нет, - сказала она. - Я хочу... Но в этот момент канат дернулся и пополз наверх его конец промелькнул и исчез в проеме. Кора вскрикнула и отчаянно рванулась к проему. Мичелз бросился за ней. - Вы ничего не сможете сделать, - сказал он. Он тяжело дышал. - Не делайте глупостей! - Но мы не можем оставить его там. Что с ним случилось? - Мы услышим от него об этом по радио. - Оно может быть повреждено. - Почему? К ним присоединился Дьювал. - Он отвязался как раз тогда, когда я смотрел на него, - произнес Дьювал. - Я не поверил своим глазам. Все трое беспомощно смотрели вверх. Мичелз попытался окликнуть: - Грант, вы меня слышите? Грант двигался вверх, кувыркаясь и вращаясь. Его мысли путались, как и траектория его полета. "Я не могу вернуться назад, - было главной мыслью. - Даже если я не потеряю радиосвязь, я не смогу вернуться к радиолучу?" Или смогу? - Мичелз! - закричал он. - Дьювал! Сначала не было ничего, потом он уловил слабый треск в ушах и искаженный вскрик, который мог означать: "Грант!" Он попытался еще раз: - Мичелз! Вы меня слышите? Снова какое-то кваканье в ответ. Он ничего не смог разобрать. Где-то в его напряженном мозгу, как только он сумел во всем спокойно разобраться, мелькнула четкая мысль. Хотя миниатюризированные световые волны оказались проникающими на большую глубину, чем обычные, для миниатюризированных радиоволн это оказалось наоборот. Было очевидно, что о миниатюризированном мире еще очень мало было известно. К сожалению, "Протерусу" и его команде пришлось быть первопроходцами в царстве абсолютной неизвестности - действительно, самое фантастическое путешествие, которое когда-ибо предпринималось. И во время этого путешествия Грант совершил свое собственное, отдельное путешествие, летя через нечто, что казалось многомильным пространством, а в действительности было микроскопической воздушной камерой в легком умирающего человека. Его движения были замедлены. Он достиг вершины альвеолы и двинулся к трубчатому стеблю, на котором она была подвешена. Далекие огни "Протеруса" все-таки мутно светили. Может ли он ориентироваться по ним? Может ли он попытаться двигаться в том направлении, где свет кажется сильнее? Он коснулся трубчатого стебля альвеолы и приклеился к нему, как муха к покрытой клеем бумаге. Отреагировав в первый момент не разумнее мухи, он начал дергаться. Тут же обе ноги и рука приклеились к стенке. Он остановился и заставил себя подумать. Выдох закончился, но должен был начаться вдох. Поток воздуха потащит его вниз. Нужно его держаться! Он почувствовал, как начал дуть ветер, и услышал шелестящий звук. Он осторожно потянул свою приклеившуюся руку, освободил ее и наклонил тело, подставляя его ветру. Воздушный поток толкнул его вниз, и ноги тоже оказались свободными. Теперь он падал камнем вниз с высоты, которая в его масштабе была огромной. Он знал, что с точки зрения обычных масштабов он должен был опускаться вниз, как перышко, но то, что было в действительности, соответствовало падению свинцового груза. Это было равномерное падение, без ускорения, так как большие молекулы воздуха (настолько большие, что их почти можно было видеть, как говорил Мичелз), сталкиваясь с ним, забирали ту энергию, которая в противном случае затрачивалась бы на ускорение. Какая-нибудь бактерия, размером не больше, чем он, могла бы безопасно проделать весь этот путь, но он, миниатюризированный человек, был сделан из пятидесяти триллионов клеток, и эта сложная структура делала его достаточно хрупким, чтобы разбиться вдребезги и превратиться в миниатюризированную пыль. Думая об этом, он автоматически, подчиняясь инстинкту самосохранения, вытянул руки, когда стенка альвеолы пронеслась близко от него. Он почувствовал быстрое прикосновение, стенка мазнула его чем-то влажным, и он оттолкнулся от нее, на мгновение приклеившись. Скорость его падения значительно уменьшилась. Снова вниз. Где-то под ним, когда он смотрел вниз, мигало пятнышко света, слабая точка. С безумной надеждой он следил за ним, не выпуская его из поля зрения. Все еще вниз. Он беспорядочно отталкивался ногами, стараясь обходить выходы пластов пылевых камней, и снова натыкался на пористые области. Снова падение. Он отчаянно извивался, стараясь направить свое падение на крошечную точечку света, и ему казалось, что он добился некоторого успеха. Но он не был в этом уверен. Он покатился вниз по пологому склону вдоль поверхности альвеолы. Он набросил страховочный канат на пласт камней и с трудом удержался на нем. Точка света превратилась в небольшое сверкающее пятно футах в 50 от него, как определил он. Это должна была быть щель, и хотя она была так близко, он бы не смог ее найти если бы не луч света. Он ждал, пока прекратится вдох. За короткий промежуток времени перед выдохом он должен попасть в нее. Прежде чем вдох полностью закончился, скользя и карабкаясь, он преодолел пространство, отделяющее его от щели. В последний момент вдоха альвеолярная мембрана натянулась, задержалась в этом положении на несколько секунд, а затем вместе с первыми признаками начала выдоха стала расслабляться. Грант бросился в щель, сиявшую ярким светом. Он ударился о поверхность раздела, которая спружинила, словно резиновая. Нож прорезал ее, появилась чья-то рука и крепко схватила его за лодыжку. Он почувствовал, что его тянут вниз, и тут же по свисту в ушах ощутил начинавшуюся тягу воздуха вверх. Еще несколько рук схватили его за ноги, и он опустился вниз, снова очутившись в капилляре. Дыхание его было тяжелым и прерывистым. Наконец он сказал: - Спасибо! Я двигался на свет! Я не мог бы отыскать вас другим способом. - Мы не могли связаться с вами по радио, - сказал Мичелз. Кора улыбнулась ему. - Это была идея доктора Дьювала. Он велел "Протерусу" приблизиться к проему и светить носовым прожектором прямо в него. К тому же он расширил проем. - Давайте вернемся на корабль, - сказал Мичелз. - Мы уже потеряли все то время, которое могли позволить себе потерять. 13. ПЛЕВРА - Принимаем сообщение, Эл! - закричал Рейд. - От "Протеруса"? Картер подбежал к окну. - Ну, не от вашей же жены. Картер нетерпеливо махнул рукой. - После. Приберегите ваши шутки, и мы посмеемся над ними сразу, над всей кучей. Ладно? - Пришло сообщение от техника связи. Сэр, "Протерус" сообщает: "Из-за повреждения потеряли воздух. Операция пополнения прошла успешно." - Пополнения? - вскрикнул Картер. - Я полагаю, они имеют ввиду легкие, - сказал Рейд хмуро. - Они после всего попали в легкие, а это означает в их масштабах кубические мили воздуха. Но... - Что "но"? Они не могут использовать этот воздух. Он не миниатюризирован. Картер посмотрел на полковника с раздражением. - Повторите последнее предложение радиограммы! - рявкнул он в микрофон. - "Операция пополнения прошла успешно". - Последнее слово "успешно"? - Да, Сэр. Соединитесь с ними и потребуйте подтверждения. Он обратился к Рейду. - Если они говорят "успешно", я полагаю, что они справились с этим. - На борту "Протеруса" есть миниатюризатор. - Так вот как они сделали это! Объяснение получим потом. По линии связи получено сообщение. - Радиограмма подтверждена, Сэр. - Они двигаются? - спросил Картер, соединившись с другой линией. После небольшой паузы прозвучало: - Да, Сэр. Они движутся через плевральную оболочку. Рейд кивнул головой. Он посмотрел на отметчик времени, показывавший 37, и сказал: - Плевральная оболочка представляет собой двойную мембрану, окружающую легкие. Они, должно быть, двигаются в пространстве между мембранами. Свободная дорога, почти что автострада, прямо в шею. - И они очутятся там, откуда стартовали полчаса назад, - заскрежетал зубами Картер. - И что потом? - Они могут возвратиться по капилляру и положить путь снова через сонную артерию, на что уйдет много времени. Или они могут обойти артериальную опасность, использовав лимфатическую систему, но и здесь есть свои проблемы. У них штурманом Мичелз, и я полагаю, он знает, что делать. - Можете ли вы дать им совет? Ради бога, не придерживайтесь протокола. Рейд покачал головой. - Я не уверен, какой путь лучше, а он находится на месте. Он может лучше судить, насколько хорошо корабль сумеет противостоять новой атаке артериального потока. Мы должны оставить это выбор за ними, генерал. - Я сам хотел бы знать, что делать, - сказал Картер. - Бог свидетель, я бы взял на себя ответственность, если бы знал достаточно для того, чтобы действовать с приемлемыми шансами на успех. - Точно так же рассуждаю и я, - сказал Рейд, - и поэтому не могу взять на себя ответственность. Мичелз просматривал карты. - Все хорошо, Оуэнс. Это не то место, куда я вас направлял, но оно им будет. Мы уже здесь и, мы проделали проход. Двигайтесь к цели. - В легкие? - с возмущением сказал Оуэнс. - Нет! Мичелз от волнения вскочил со своего кресла и вскарабкался по лестнице, так что его голова всунулась в купол. - Мы войдем в плевральную оболочку. Запускайте двигатели, я вас буду направлять. Кора опустилась на колени возле кресла Гранта. - Как вам удалось вернуться? - Еле-еле, - сказал Грант. - Я столько раз пугался, что и сосчитать - я очень пугливый человек, но на этот раз я, наверное, установил рекорд по степени страха. - Почему вы всегда стараетесь представить себя трусом? В конце концов, ваша работа... - Потому что я агент? Большая часть этой работы довольно рутинная, безопасная и тупая, и я стараюсь выполнять ее именно таким образом. Когда я не могу избежать опасных ситуаций, я преодолеваю их благодаря вере в то, что я делаю. Знаете, мне достаточно хорошо промыли мозги, чтобы я думал, как патриот - до некоторой степени. - До некоторой степени? - Как я это понимаю. В конце концов, это не только та или иная страна. Мы уже давно прошли ту стадию, когда разделение человечества имело значительный смысл. Я честно верю, что наши политики стараются поддержать мир, и я хочу быть частицей, сколь угодно малой, этой поддержки. Я участвую в этой миссии не добровольно, но сейчас, когда я здесь... Он пожал плечами. - Вы говорите так, - сказала Кора, - как будто стыдитесь рассуждать о мире и патриотизме. - Думаю, что действительно стыжусь, - сказал Грант. - Всеми нами двигают конкретные мотивы, а не туманные слова. Оуэнс испытывает свой корабль. Мичелз прокладывает путь через человеческое тело. Дьювал восхищается творением бога, а вы... - Да? - А вы восхищаетесь Дьювалом, - сказал Грант тихо. Кора вспыхнула. Он действительно заслуживает восхищения. Знаете, после того как он предложил нам осветить щель корабельным прожектором, что бы дать вам хоть какую-о возможность найти ее, он ничего больше не делал. Он не сказал вам не единого слова после вашего возвращения. Такой у него характер. Он может спасти человеку жизнь, а потом намеренно нагрубит ему, и запоминается его грубость, а не то, что он спас жизнь. Но его характер не может изменить того, кем он является в действительности. - Не может. Это правда. Хотя он может открыть его истинное лицо. - И ваш характер не может скрыть того, кто вы есть на самом деле. Вы пользуйтесь неловким мальчишеским юмором, чтобы замаскировать свое глубокое человеколюбие. Теперь настала очередь Гранта покраснеть. - Вы заставляете меня выглядеть редким болваном. - С вашей точки зрения, вероятно. В любом случае вы не трус. Но теперь мне нужно пойти поработать над лазером. Она бросила быстрый взгляд на Мичелза, который возвращался на свое место. - Лазер? Господи боже, я совсем забыл! Постарайтесь сделать все возможное, чтобы его повреждение не было окончательным, ладно? Воодушевление, сквозившее в ее разговоре, исчезло. - О, если только смогу... Она пошла на корму. Мичелз проводил ее взглядом. - Что с лазером? - спросил он. Грант покачал головой. Она пошла проверить его. Перед своим следующим замечанием Мичелз, казалось, слегка заколебался. Он покачал головой. Грант посмотрел на него, но ничего не сказал. Мичелз, наконец, сел в свое кресло и произнес: - Что вы думаете о нашем теперешнем положении? Грант, все еще занятый мыслями о Коре, посмотрел в окно. Они, казалось, двигались между двумя параллельными стенками, почти касающимися "Протеруса" с обеих сторон. Стенки светились желтым, и они были сложены из параллельных волокон, уложенных плотно друг к другу, словно стволы гигантских деревьев. Жидкость между ними была прозрачной, свободной от клеток и других объектов, даже от их обломков. Казалось, они попали в мертвый штиль, и "Протерус" вспенивал поверхность равномерным быстрым ходом, и только приглушенное Броуновское движение придавало некоторую неровность его курсу. - Броуновское движение, - заметил Грант, - стало теперь ощутимей. - Жидкость здесь менее вязкая, чем плазма крови, поэтому движение меньше деформируется. Мы, однако, будем здесь недолго. - Значит, как я понял, мы не находимся в потоке крови? - Разве это похоже на поток крови? Это пространство между складками плевральной мембраны, которая окружает легкие. Мембрана, находящаяся с этой стороны, прикреплена к ребрам. Действительно, мы могли видеть огромную мягкую выпуклость, когда проходили мимо одного из ребер. Вторая мембрана прикреплена к легким. Если вам нужны точные названия, то они именуются соответственно пристеночной плеврой и легочной плеврой. - Мне совсем не нужны названия. - Я и не думаю, что они вам нужны. Место, где мы сейчас находимся, представляет собой пленку, смазывающуюся жидкостью, расположенной между этими пленками. Когда легкие расширяются во время вдоха, они движутся относительно ребер, и эта жидкость смягчает и выравнивает их движение. Эта пленка настолько тонкая, что складки плевры обычно считаются в нормальном состоянии находящимися в контакте. Но, будучи размером с бактерию, мы можем проникать между складками через пленку жидкости. Когда стенка легкого движется вдоль реберной стенки, это не действует на нас? - Мы или слегка ускоряем движение или слегка замедляем его. Вот и все. - Ну? - Грант удивился. - А при плеврите что-нибудь происходит с этой мембраной? - Конечно происходит. Когда плевра инфицирована и воспаляется, каждый вздох причиняет боль и кашель. - Что произойдет, если Бенеш закашляется? Мичелз пожал плечами. - В нашем нынешнем положении, я полагаю, это будет фатальным. Нас разорвет на части. Однако нет никакой причины для кашля. Он находится в состоянии гипотермии и глубокого покоя, и его плевра - поверьте мне на слово - в хорошем состоянии. - Но если мы будем раздражать ее... - Мы слишком малы для этого. - Вы уверены? - Мы можем говорить только о вероятности. Вероятность кашля в настоящий момент слишком мала, чтобы о ней беспокоиться. Его лицо было совершенно невозмутимо. - Я понимаю, - сказал Грант. Он посмотрел назад, чтобы увидеть, что делает Кора. Она и Дьювал были в рабочем комнате, их головы низко склонились над верстаком. Грант поднялся и направился к дверному проему. Мичелз последовал за ним. Лазер лежал разобранным в секции из опалового стекла, освещенной снизу ярким молочным светом, каждая часть его ярко и четко обрисовывалась на световом фоне. - Каковы же общие повреждения? - решительно спрашивал Дьювал. - Только эти детали, доктор, и это сломанное пусковое устройство. Вот и все. Дьювал, казалось, задумчиво пересчитывал детали, осторожно касаясь каждой пальцем и передвигая ее. - Ключевым является этот разбитый транзистор. Из-за него мы не можем теперь зажечь лампу, а это - конец лазеру. - Разве у вас нет запасных деталей? - вмешался Грант. Кора посмотрела вверх и виновато отвела глаза от решительного взгляда Дьювала. - Нет ничего из того, что стоит на шасси, - сказала она. - Нам нужно было бы захватить второй лазер, но кто мог... Если бы он не открепился... - Вы это серьезно, доктор Дьювал? - мрачно спросил Мичелз. - Лазером нельзя пользоваться? Нотки нетерпения проскользнули в голосе Дьювала. - Я всегда серьезен. А теперь не мешайте мне. Он, казалось, погрузился в размышления. Мичелз пожал плечами. - Так вот значит как. Мы прошли через сердце, наполнили воздухом емкости в легких, и все ни к чему. Мы не можем пойти дальше. - Почему нет? - спросил Грант. - Конечно, мы можем пойти дальше в смысле физической возможности. Только в этом нет никакого смысла, Грант. Без лазера мы ничего не сможем сделать. - Доктор Дьювал, есть ли какой-нибудь способ осуществить операцию без лазера? - спросил Грант. - Я думаю, - огрызнулся Дьювал. - Тогда поделитесь своими мыслями, - огрызнулся в ответ Грант. Дьювал посмотрел на него. - Нет, не существует никакого способа осуществить операцию без лазера. - Но веками операции проводились без лазера. Вы прорезали стенку легкого своим ножом, это же была операция. Вы можете удалить тромб с помощью ножа? - Конечно, я могу, но при этом я задену нерв, и это выведет из строя всю долю мозга. В данном случае нож будет подобен кровавой бойне по сравнению с лазером. - Но вы можете с помощью ножа спасти жизнь Бенеша, не так ли? - Думаю, может быть, и смогу. Однако это не означает, что я обязательно спасу его сознание. Действительно, я почти с уверенностью могу предположить, что операция с помощью ножа приведет Бенеша к серьезной умственной неполноценности. Вы этого хотите? Грант потер подбородок. - Вот что я вам скажу. Мы направляемся к тромбу. Когда мы доберемся до него, мы воспользуемся ножом, если у нас не будет ничего, кроме него, Дьювал. Если мы потеряем наши ножи, мы воспользуемся нашими зубами, Дьювал. Если вы не захотите, это сделаю я. Мы можем потерпеть неудачу, но мы не оставим нашего дела. Между прочим, давайте посмотрим на это... Он протолкнулся между Дьювалом и Корой и взял транзистор, аккуратно уместившийся на кончике его указательного пальца. - Это и есть поврежденный? - Да, - сказала Кора. - Если его закрепить или заменить новым, сможете ли вы сделать лазер работоспособным? - Да, но его никак нельзя закрепить. - Предположим, что у вас есть другой транзистор примерно такого же размера и выходной мощности и достаточно тонкий провод. Сможете ли вы присоединить его? - Я не думаю, что смогу. Это требует очень большой аккуратности. - Наверное, вы не сможете. А что скажете вы, доктор Дьювал? Ваши пальцы хирурга должны суметь это сделать, несмотря на Броуновское движение. - Я мог бы попытаться с помощью мисс Петерсон. Но у нас нет деталей. - У нас они есть, - сказал Грант. - Я могу их достать. Он захватил тяжелую металлическую отвертку и решительно направился назад, в носовое отделение. Он подошел к радиостанции и без колебаний начал отвинчивать панель. Мичелз, шедший за ним, схватил его за локоть. - Что вы делаете, Грант? Грант стряхнул его руку. - Я добираюсь до ее кишок. - Вы что, демонтируете радиостанцию? - Мне нужен транзистор и провод. - Но мы останемся без связи с внешним миром. - И что? - Когда придет время извлечь нас из Бенеша... Послушайте, Грант... - Нет, - сказал Грант нетерпеливо. - Они могут следить за нами по нашей радиоактивности. Радиостанция нужна только для пустых разговоров, и мы можем обойтись без нее. И действительно обойдемся. Или молчащее радио, или смерть Бенеша. - Тогда хоть вызовите Картера и сообщите ему об этом. Грант на мгновение задумался. - Я вызову его, но только для того, чтобы сообщить, что других сообщений не будет. - А если он прикажет вам подготовиться к извлечению? - Я откажусь. - Но если он прикажет вам... - Он может извлечь нас силой, но я не буду оказывать ему в этом содействия. До тех пор, пока мы находимся на борту "Протеруса", стратегические решения принимаю я. Мы проделали слишком большой путь, чтобы отступить, и потому мы отправляемся к тромбу, чтобы ни случилось и чтобы ни приказал Картер. - Повторите последнее сообщение! - закричал Картер "Раскулачиваем радиостанцию, чтобы починить лазер. Это наше последнее сообщение". - Они прерывают связь, - безучастно произнес Рейд. - Что случилось с лазером - спросил Картер. - Не спрашивайте меня. Картер тяжело опустился на стул. - Прикажите подать сюда наверх кофе, ладно, Дон? Если бы я знал, что могу уже уйти, я заказал бы двойное виски с содовой, а потом еще два. Нас просто сглазили! Рейд дал знак принести кофе. - Может быть, саботаж? - предположил он. - Саботаж? - Да, и не прикидывайтесь невинным младенцем, генерал. Вы предвидели такую возможность с самого начала, иначе зачем было посылать Гранта? - После того, что случилось с Бенешем по пути сюда... - Я знаю. И я, в частности, не доверяю ни Дьювалу, ни девушке. - Они в полном порядке, - сказал Картер. Он скорчил гримасу. - Они должны быть в полном порядке. Каждый, кто работает здесь, должен быть в полном порядке. Нет способов сделать безопасность еще более безопасной. - Совершенно верно. Никакие меры безопасности не дают абсолютной уверенности. - Все эти люди работают здесь. - Но не Грант, - напомнил Рейд. - А? - Грант не работает здесь. Он чужак. На лице Картера появилась судорожная улыбка. - Но он правительственный агент. - Я знаю, - сказал Рейд. - А агент может вести двойную игру. Вы посадили Гранта в "Протерус", и началась цепь неудач или того, что выглядит как неудача. Подали кофе. - Это смешно, - сказал Картер. - Я знаю этого человека. Для меня он не чужак. - Когда вы в последний раз видели его? Что вы знаете о его внутреннем мире? - Забудьте об этом. Это невозможно. Но, размешивая сливки в своей чашке с кофе, Картер проявлял некоторые признаки беспокойства. - Все в порядке, - сказал Рейд. - Просто мысли вслух. - Они все еще в плевре? - спросил Картер. - Да. Картер посмотрел на отметчик времени, который показывал 32, и расстроено покачал головой. Перед Грантом лежала разобранная на части радиостанция. Кора рассматривала транзисторы один за другим, вертела их, сравнивала, чуть ли не пронизывая взглядом. - Вот этот, - сказала она неуверенно, - я думаю, будет работать, но этот провод слишком толстый. Дьювал положил сомнительный провод на освещенное опаловое стекло, а рядом - поврежденный кусочек настоящего повода и стал сравнивать их с угрюмым видом. - Ничего более подходящего нет, - сказал Грант. - Вам нужно будет заставить его работать. - Легко сказать, - ответила Кора. - Вы можете давать подобные распоряжения мне, но не проводу. Как бы сурово вы не кричали на него, он все равно не будет работать. - Хорошо. Грант пытался придумать что-нибудь, но ничего не находил. - Подождите немного, - сказал Дьювал. - Если повезет, я, может быть, сумею соскрести его до нужной толщины. Мисс Петерсон, дайте мне скальпель номер 11. Он вставил провод из бывшей установки Гранта (теперь в буквальном смысле беспроволочной) в два небольших зажима и подвесил перед ними увеличительное стекло. Крепко зажав в руке поданный Корой скальпель, он начал медленно скоблить. Не поднимая глаз, он сказал: - Будьте добры, сядьте на свое место, Грант. Вы не можете мне помочь, сопя над моим плечом. Грант слегка вздрогнул, но, поймав умоляющий взгляд Коры, ничего не сказал и направился к своему креслу. Мичелз, сидевший на своем месте, насмешливо приветствовал его. - Хирург за работой, - сказал он. - В руке у него скальпель, и тут же в полной мере проявляется его характер. Не тратьте напрасно время на то, чтобы сердиться на него. - Я не сержусь на него, - ответил Грант. - Конечно, сердитесь. Если только вы не собираетесь сообщить мне, что отказываетесь от принадлежности к человеческой расе. Дьювал обладает даром - божественным даром, как бы он, несомненно, сказал - п