единственным человеком, сохранявшим спокойствие во всем мире. Слушателей было немного и все они были из знатных семей Империи. На процесс не допустили даже представителей прессы и было сомнительно, знают ли вообще во внешнем мире о том, что Сэлдона судят. Ярко выраженная враждебность к подсудимым ощущалась во всей атмосфере заседания. Пятеро членов Комитета Народной Безопасности сидели за высоким столом. Они были одеты в алые с золотом мундиры и блестящие пластиковые шапочки, показывающие их принадлежность к юриспруденции. В центре стола сидел начальник Комитета Линг Чен. Гаал никогда еще не видел никого из великих князей так близко и наблюдал за ним с восхищением. В течении всего процесса Чен едва сказал несколько слов. Он ясно дал понять, что все эти пустые разговоры ниже его достоинства. Прокурор процесса проконсультировался со своими заметками и продолжал допрос Сэлдона. - Итак доктор Сэлдон сколько людей вовлечено в сейчас в проект, главой которого вы являетесь? - Пятьдесят математиков. - Включая доктора Гаала Дорника? - Доктор Дорник - пятьдесят первый. - О, значит, их все же пятьдесят один? Подумайте хорошенько, доктор Сэлдон. А, может быть их пятьдесят два или пятьдесят три? Или еще больше? - Доктор Дорник формально еще не зачислен в нашу организацию. Когда это произойдет, он будет пятьдесят первым. Пока что нас пятьдесят, как я уже говорил. - А случайно вас не сто тысяч? - Математиков? Нет. - Я не говорю о математиках. Насчитывает ли ваша организация сто тысяч членов самых разных профессий? - Если говорить о самых разных профессиях, то цифра, может быть, верна. - Может быть? Я бы сказал, что она просто верна. Я бы сказал, что количество людей вовлеченных в ваш проект, равняется девяносто восьми тысячам пятистам семидесяти двум. - Это только вместе с женщинами и детьми. Прокурор повысил голос. - Я утверждаю, что в проект вовлечено девяносто восемь тысяч пятьсот семдесят две личности. Не выкручивайтесь. - Я согласен с приведенными цифрами. Прокурор сверился со своими заметками. - Давайте сейчас отложим этот вопрос и вернемся к тому, что мы уже обсуждали. Не повторите ли вы нам, доктор Сэлдон, ваши соображения, касающееся будущего Трантора? - Я уже говорил и еще раз повторяю, что от Трантора останутся одни руины в течении пятисот лет. - Вы не находите, что ваше утверждение просто нелояльно? - Нет, сэр. Научная правда выше любой лояльности и нелояльности. - А вы уверены, что это утверждение представляет собой научную истину? - Уверен. - На каком основании? - На основании математической психоистории. - Вы можете показать, что ваши математические построения верны? - Только другому математику. Прокурор ехидно улыбнулся. - В таком случае вы утверждаете, что эта ваша истина настолько невероятна и сложна, что она находится вне понимания простого человека. Мне кажется, что любая истина должна быть менее загадочна и понятна всем. - Она ясна очень многим. Физика энергетического перехода известна нам под названием термодинамики. Она была ясна и правдива на протяжении всей истории человечества, начиная чуть ли не с мифических веков, и тем не менее даже в этом зале наверняка присутствуют люди, которые сами не смогут сконструировать парового двигателя. Сомневаюсь, что даже ваши заслуженные члены Комитета... Тут один из судей наклонился к прокурору. Шипящим голосом он произнес несколько слов, которые никто не расслышал. Тот покраснел и перебил Сэлдона. - Мы собрались здесь не для того, чтобы выслушивать ваши речи, доктор Сэлдон. Мы поняли ваши соображения. Но разрешите мне предположить, что эти соображения нацелены на то, чтобы нарушить доверие народа к имперскому правительству и что вы это делаете в каких-то своих целях. - Это не так. - Далее, разрешите мне предположить, что ваше предсказание катастрофы через пятьсот лет вызывает смуты и беспорядки как раз на протяжении этих лет. - Это верно. - И что простым своим предсказанием вы надеялись вызвать эти смуты, чтобы возглавить их затем со своей стотысячной армией? - Прежде всего это неправда. И если будет проведено расследование, то оно покажет, что не более десяти тысяч человек находятся в призывном возрасте, да и те никогда не проходили военной подготовки. - Скажите, вы действуете как чье-либо доверенное лицо? - Я сам являюсь главой моей организации, мистер прокурор. - Вы абсолютно не заинтересованное лицо? Действуете только в интересах истины? - Да. - Что ж, посмотрим. Скажите, доктор Сэлдон, а можно изменить будущее? - Несомненно. Этот судебный зал, например, можно взорвать через несколько часов. В таком случае будущее, несомненно, изменится, хотя и совсем немного. - Опять выкручиваетесь, доктор Сэлдон, может ли быть изменено будущее всей человеческой расы? - Да. - Легко? - Нет. С большим трудом. - Почему? - Общее направление психоистории для Галактики с таким количеством густонаселенных планет содержит в себе огромную энергию. Для каких-то изменений она должна встретиться с чем-то, обладающим не меньшей энергией. То есть, в процессе должно участвовать либо не меньшее количество людей, либо, если их число невелико, колоссальное количество времени. Вы меня понимаете? - Думаю, что да. Трантор не будет разрушен, если очень большое количество людей решит действовать так, чтобы этого не было. - Все верно. - Каким же должно быть это количество? Сто тысяч? - Нет, сэр. Это ничтожно мало. - Вы уверенны? - Примите во внимание, что на Транторе проживает сорок миллиардов человек. Далее, учтите, что тенденция разрушения затрагивает не только один Трантор, но и Империю в целом, а в ней находится около квинтиллиона человеческих существ. - Понятно. Тогда, возможно, сто тысяч человек могут изменить эту тенденцию, если они и их потомки будут трудиться на протяжении пятисот лет? - Боюсь, что нет. Пятьсот лет - это очень короткий срок времени. - А! В таком случае, доктор Сэлдон, нам остается сделать только один вывод из всех ваших утверждений. Ведь в вашем проекте занято сто тысяч человек, и тем не менее, их недостаточно, чтобы изменить историю Трантора за пятьсот лет. Другими словами, они не могут предотвратить разрушение, чтобы они не делали. - К великому сожалению, вы правы. - А с другой стороны, вы собрали эти сто тысяч человек не для какой-нибудь нелегальной цели. - Совершенно справедливо. Очень медленно и торжественно прокурор произнес: - В таком случае, доктор Сэлдон, слушайте меня внимательно, что я вам скажу. Для какой цели вы собрали эти сто тысяч человек? Голос прокурора стал резок. он захлопнул свою ловушку, загнал Сэлдона в угол, сделал так, что тому нечего было ответить. Среди зрителей пробежал шум, докатившийся волной даже до членов суда. Последние тоже завертелись на своих креслах, сверкая красным золотом одежд. Все, кроме главного судьи. Хари Сэлдон остался невозмутим. Он ждал пока утихнет шум. - Я собрал их с целью снизить до минимума эффект будущей катастрофы. - Я не совсем понимаю, что вы хотите этим сказать. - Но ведь это так просто. Грядущее разрушение Трантора не является событием самим по себе, изолированным в схеме человеческого развития. Оно будет актом очень сложной драмы, которая началась много веков назад и которая близится со все возрастающей скоростью. Я говорю, джентльмены, о развивающемся упадке и падении Галактической Империи. Шум публики перешел теперь в глухой рев. Возбужденный, красный прокурор пытался перекричать его. - Вы открыто объявляете, что... - и умолк, потому что крики из публики: "Предательство", достаточно ясно высказывали его точку зрения. Главный судья медленно поднял свой молоточек и вновь уронил его. Звук гонга пронесся по всему залу. Когда он смолк, затихла и публика. Прокурор перевел дыхание. - Понимаете ли вы, доктор Сэлдон, что вы говорите об Империи, которая существовала на протяжении двенадцати тысяч лет, несмотря ни на что, и которая всегда не чувствовала по отношению к себе никаких других чувств, кроме любви и преданности народа? - Я осведомлен и о настоящем положении вещей и о прошлом Империи. Не желая высказывать неуважение к суду, я могу утверждать, что знаю немного больше, чем любой из присутствующих здесь, в этом зале. - И вы предсказываете полную катастрофу? - Ее предсказывает математика. Я не хочу высказывать никаких моральных суждений. Лично я очень жалею, что это должно произойти. Даже если допустить, что Империя - дурной метод правления, чего я кстати не говорю, та анархия которая последует за падением будет намного хуже. Мой проект заключается в том, чтобы бороться с этой стадией анархии. Падение Империи, джентльмены, сокрушающее и происходит оно совсем нелегко. Оно предопределено бюрократией, падением инициативы масс, уменьшением любознательности и сотней других факторов. Такое положение вещей продолжается веками, как я уже говорил, и движение это слишком огромно, чтобы его можно было остановить. - Но разве не очевидно, что Империя так же сильна, как и всегда? - Эта сила только кажущаяся, но ничего вечного нет. Даже прогнивший ствол, господин прокурор, когда буря ломает его пополам, кажется нам могучим. Посвисты этой бури сейчас слышны в ветвях нашей Империи. Послушайте слухом психоисторика и вы услышите треск. - Мы здесь, доктор Сэлдон, - нерешительно начал прокурор, - не для того, чтобы выслу... - Империя, - твердо перебил его Сэлдон, - исчезнет, и хорошее исчезнет вместе с ней. Исчезнут все накопленные ею знания, исчезнет порядок. Начнутся бесконечные межзвездные войны, зачахнет галактическая торговля, население уменьшится, планеты потеряют связь с центром Галактики... Так будет. Из зала раздался неуверенный тонкий голос: - Навсегда? - Психоистория, которая может предсказать упадок, может сделать также и выводы относительно последующих темных веков. Империя, джентльмены, как это уже тут говорилось просуществовала двенадцать тысяч веков. Грядущие темные века продлятся не двенадцать, а тридцать тысяч лет. Вторая Империя возникнет, но между ней и нашей цивилизацией родится и умрет тысяча поколений страдающего человечества. Мы должны бороться с этим. Прокурор, оправившись после своеобразного шока, произнес: - Вы противоречите сами себе. Только что вы говорили, что не можете предотвратить разрушение Трантора, а следовательно и упадка, так называемого упадка Империи. - Я не говорю сейчас, что мы можем предотвратить этот упадок. Но пока еще не поздно уменьшить тот период, который за этим последует. Является возможным, джентльмены, уменьшить период анархии до одной тысячи лет, если конечно, моей организации будет позволено действовать сейчас. Мы сейчас находимся на очень тонком отрезке исторического пути. Вся огромная, нахлынувшая на нас масса событий может быть отклонена чуть-чуть от этого пути... но только чуть-чуть... И несмотря на всю мизерность такого отклонения, его может быть вполне достаточно, чтобы избавить человечество от тысячи лет нищеты и страданий. - И как вы предполагаете это сделать? - Сохранив человеческие знания. Сумму этих знаний не в состоянии охватить ни один, ни тысяча человек. С нарушением их социальных связей научные знания раздробятся на тысячи, миллионы кусочков. Отдельные личности будут иметь колоссальные знания о ничтожно малых фактах, не имеющих особо большого значения. Большинство фактов растеряются в поколениях. Но если сейчас мы соберем материалы обо всех известных нам фактах, они никогда не будут потеряны. Грядущие поколения будут основываться на них и не будут вновь открывать давно известные истины. За одну тысячу лет можно будет проделать работу тридцати тысяч лет. - Но ведь это пустая... - перебил его прокурор. - Вот и весь мой проект: тридцать тысяч людей со своими женами и детьми посвящают себя подготовке и изданию "Галактической энциклопедии". Вряд ли я доживу до того, чтобы просто увидеть, что их работа по-настоящему началась. Но к тому времени, как Трантор падет, их труд будет завершен, и копии Энциклопедии появятся в каждой крупной библиотеке Галактики. И вновь главный судья поднял и уронил свой молоточек. Хари Сэлдон спокойно сошел с помоста и сел на скамью рядом с Гаалом. Он улыбнулся и сказал: - Ну, как вам понравилось это представление? - Отлично, - ответил Гаал. - Но что произойдет сейчас? - Они отложат судебный процесс и попытаются придти к частному соглашению со мной. - Откуда вы это знаете? - Будем откровенны, - сказал Сэлдон. - Я этого не знаю. Все зависит от главного судьи. Я изучал его много лет. Я пытался анализировать его действия, но вы сами его знаете, как рискованно подставлять причуду отдельной личности в психоисторические уравнения. Тем не менее я надеюсь. 7 Аваким приблизился, кивнул Гаалу и наклонился к уху Хари Сэлдона. Потом раздались крики о том, что судебное разбирательство откладывается, и стража разделила обвиняемых. Гаала увели. На следующий день процесс проходил совсем по-другому. Хари Сэлдон и Гаал Дорник остались один на один с судьями Комитета. Они все сидели за одним столом и между пятью судьями и двумя обвиняемыми почти не было свободного места. Им даже предложили закурить, подав сигареты в коробке из полупрозрачного пластика, который был похож на поверхность воды. Глаза обманывались этим зрелищем, хотя пальцы подтверждали, что поверхность гладкая и твердая. Сэлдон взял сигарету, Гаал отказался. - Здесь нет моего защитника, - заметил Сэлдон. - Здесь больше не судебное разбирательство, доктор Сэлдон, - ответил судья. - Мы собрались сюда для обсуждения безопасности государства. Неожиданно в разговор вмешался Линг Чен: - Говорить буду я. - И остальные судьи откинулись на спинки своих кресел, приготовившись слушать. Вокруг Чена образовалась полная тишина, в которую он мог с достоинством ронять свои слова. Гаал задержал дыхание. Чен, стройный и крепко сложенный, выглядевший старее своего возраста, был настоящим императором всей Галактики. Ребенок, который сейчас носил этот титул, был просто-напросто созданием Чена, причем отнюдь не первым. - Доктор Сэлдон, - вы нарушаете спокойствие во владениях императора, - сказал Чен. - Ни один из квадриллиона людей, живущих сейчас во всей Галактики, не будут жить и уже через сто лет. Зачем же тогда нам затруднять их мыслями о том, что произойдет через пять далеких столетий? - Лично я не проживу и пяти лет, - сказал Сэлдон. - Но тем не менее для меня нет ничего важнее. Назовите это самовыражением той мистической личности, которая зовется "человек". - Я не собираюсь засорять свой мозг никаким мистицизмом. Можете ли вы мне объяснить, почему бы мне не освободиться и от вас, и от вашего пятисотлетнего будущего, которого я никогда не увижу, просто посредством вашей жизни? - Всего лишь неделю назад, - спокойно ответил Сэлдон, - вы могли бы казнить меня и, возможно, вероятность того, что вы останетесь в живых до конца этого года, равнялась бы одой к десяти. Но на сегодняшний день эта вероятность едва ли больше, чем одна к десяти тысячам. Как один судьи выдохнули и заскрипели креслами. Гаал почувствовал, как у него на голове волосы встают дыбом. Чен слегка приспустил верхние веки. - Как так? - спросил он. - Падение Трантора, - ответил Сэлдон, - не может быть остановлено никакими насильственными методами. Однако, его легко можно приблизить. Легенды о моем прерванном судебном заседании распространятся по всей Галактике. Цель моих планов смягчить катастрофу, убедить людей в том, что будущее не содержит для них никаких перспектив. И так уже о том, как жили их деды, вспоминают с завистью. Начнут происходить политические революции, торговля будет падать. Каждый житель Галактики придет к единственному для него выводу: надо хватать все, что только возможно и пока есть время. Властолюбцы не будут ждать, а негодяев некому будет удерживать. Каждым своим действием они только будут приближать планеты к неизбежной катастрофе. Убейте меня, и Трантор падет не в течении пятисот лет, а в течении пятидесяти, а вы сами - в течении одного года. - Все эти слова для того, чтобы пугать детей, - сказал Чен, - и тем не менее ваша смерть - не единственный выход, который может удовлетворить нас. Он чуть приподнял свою красивую руку, так что два его пальца касались лежащей на столе бумаги. - Скажите, ваша единственная цель - это создание энциклопедии, о которой вы говорили? - Да. - И этим необходимо заниматься на Транторе? - Дело в том, милорд, что на Транторе находится имперская библиотека, а также крупнейшая библиотека Университета. - И тем не менее, если бы вы работали на какой-нибудь другой планете, удаленной от суеты и шума метрополиса, где бы ваши люди могли полностью посвятить себя научным изысканиям, разве это не имело бы преимуществ? - Возможно, хотя и не очень много. - В таком случае такая планета есть. Вы можете работать на ней, доктор, сколько вам заблагорассудится, вместе с сотней тысяч человек. Галактика будет знать, что вы активно работаете, чтобы предотвратить великое крушение. Им даже будет сказано, что вам это удастся. Он улыбнулся. - Так как я не верю очень многому, для меня не составит труда не поверить и в так называемый упадок, а значит я буду с полной уверенностью знать, что говорю правду народу. А пока что, доктор, вы не будете волновать "Трантор" и возмущать спокойствие людей. Вы, конечно, можете предпочесть смертную казнь как себе, так и стольким вашим сторонникам, скольким мы сочтем необходимым. На ваши прежние угрозы я не обращаю никакого внимания. Вы можете сделать выбор между смертью и ссылкой, в течении пятнадцати минут, начиная с этого момента. - Какая планета выбрана для нас, милорд? - спросил Сэлдон. - Насколько я понял, ее название Терминус, - сказал Чен. Небрежным движением руки он подвинул лежащие перед ним бумаги Сэлдону. - Планета необитаема, но вполне пригодна для заселения. Ее можно приспособить для нужд ученых. Она, правда, несколько удалена... - Она находится на краю Галактики, - перебил его Сэлдон. - Как я уже сказал, несколько удалена. На ней ваши люди вполне могут поселиться для научной работы. Решайте: в вашем распоряжении всего две минуты. - Нам понадобится время, чтобы приготовиться к такому путешествию, - сказал Сэлдон. - Все-таки переселяться будут более двадцати тысяч семей. - Вам будет дано время. Сэлдон задумался и, когда последняя минута истекла, ответил: - Я принимаю ссылку. Сердце Гаала екнуло при этих словах. Больше всего на свете он радовался тому, что избежал смерти, да и кто бы не радовался? Но все же несмотря на огромное облегчение, он испытывал легкую досаду от того, что Сэлдон был побежден. 8 Долгое время они молча сидели в такси, которое мчало их сквозь стомильные туннели Трантора по направлению к Университету. Потом Гаал заерзал на сидении и сказал: - Это правда? То, что ваша казнь ускорит падение Трантора? - Я никогда не лгу, когда речь идет о психоисторической истине. Да и, в данном случае, мне бы это не помогло. Чен знал, что я говорю правду. Он очень умный политик, а политики по самой природе своей работы инстинктивно должен чувствовать правду психоистории. - Тогда зачем же вы согласились на ссылку? - удивился Гаал, но Сэлдон не ответил. Когда они подъехали к Университету, нервная реакция дала себя знать: у Гаала отказали ноги. Его чуть ли не выволокли из такси. Весь Университет был залит светом. Гаал почти забыл, что где-то еще существует солнце. Но Университет не находился на открытом воздухе. Его здания были покрыты огромным стеклянным куполом. Стекло было поляризованным, так что Гаал мог не щурясь смотреть на сверкающую в вышине звезду. Странно было только, что свет этой звезды не был туманным и что он занимал собой чуть ли не все небо. Сами университетские здания не были похожи на серо-стальные сооружения остальной части Трантора. Скорее, они были серебристыми. Металлические панели отдавали цветом слоновой кости. - Кажется, это солдаты, - сказал Сэлдон. - Что? - Гаал перенес свой мечтательный взгляд на прозаическую землю и увидел перед собой часового. Солдаты подошли поближе, и из ближайшей двери внезапно появился их капитан. Мягким голосом он произнес: - Доктор Сэлдон? - Да. - Мы вас ждали. С этого момента вы и ваши люди находитесь под нашей охраной. Мне также велено передать вам, что на все сборы на Терминус, вам дается шесть месяцев. - Шесть месяцев! - вскричал было Гаал, но пальцы Сэлдона мягко сжали его локоть. - Таковы мои инструкции, - повторил капитан. Он вышел, и Гаал повернулся к Сэлдону. - Что же это такое? Что же можно сделать за шесть месяцев? Это просто медленное убийство. - Тихо, тихо. Пойдемте в кабинет. Кабинет был небольшим, но он был гарантирован от любого подслушивания и подсматривания, причем так, что этого нельзя было проследить. Лучи подслушивания направленные на него, не доносили до слуха наблюдателей ни подозрительной тишины, ни еще более подозрительного шума статистического поля. Наблюдатели просто подслушивали самые разнообразные разговоры, составленные из огромного количества невинных фраз, произнесенных различными голосами. - А теперь, - сказал Сэлдон совершенно спокойно, - могу сообщить вам, что шести месяцев более чем достаточно. - Я этого не понимаю. - Дело в том, мой мальчик, что в таком плане, как наш, действия всех других подчинены нашим нуждам. Разве я уже не говорил вам, что личность Чена была подвергнута куда более тщательному изучению, чем другая личность на протяжении всей истории? Да и процесс начался только тогда, когда мы сочли удобным для наших нужд и чаяний. - Но как вы могли устроить, чтобы... - ...нас сослали на Терминус? Почему же нет? Сэлдон нажал пальцами на одно из мест полированного стола, и целая часть стены за его спиной отъехала в сторону. Только его собственные пальцы могли сделать это, потому что сканер, расположенный внизу, реагировал только на одни в мире отпечатки пальцев. - Внутри вы найдете несколько микрофильмов, - сказал Сэлдон. - Возьмите тот, на котором стоит буква Т. Гаал принес микрофильм и ждал, пока Сэлдон вставит его в проектор. Затем Сэлдон протянул молодому человеку глазные линзы. Гаал приспособил их и молча смотрел прокручивающуюся пленку. - Но тогда... - сказал он. - Что вас удивляет? - спросил Сэлдон. - Значит вы готовились к отлету уже два года? - Два с половиной. Конечно, мы не могли быть полностью уверенными, что он выберет именно Терминус, но мы надеялись на это и действовали, исходя именно из этого... - Но почему, доктор Сэлдон? Если вы сами подготовили себе ссылку, то зачем? Разве нельзя контролировать события с Трантора лучше и полнее? - Тому есть несколько причин. Работая на Терминусе, мы получим имперскую поддержку, никогда не вызывая страха того, что мы угрожаем информации Империи. - Но вызвали эти страхи только для того чтобы вас сослали на Терминус, - сказал Гаал. - Я все-таки не понимаю. - Возможно потому, что двадцать тысяч семейств никогда бы не согласились отправиться на самый край света по своей воле. - Но зачем вообще заставлять их это делать? На секунду Гаал задумался. - Или мне нельзя это знать? - Пока еще нет. Пока еще вам вполне достаточно знать, что научное убежище будет основано на Терминусе. И другое такое же убежище будет основано, соответственно, на другом конце Галактики, - и тут он улыбнулся, - там, где кончаются звезды. Что касается всего остального, то я скоро умру, и вы не увидите больше меня... Нет, нет. Не надо выражать мне соболезнования, ни бесполезных утешений. Доктора говорят, что я проживу не больше года или двух. Ну что ж, я завершил своей жизни, а для смерти нет лучших обстоятельств. - А после вашей смерти, сэр? - Что ж, у меня будут наследники, может быть даже вы сами. И эти наследники смогут довести мою схему до совершенства и подстегнут восстание на Анакреоне в нужное время. После чего события будут сами по себе. - Я не понимаю. - Вы поймете. Худое лицо Сэлдона стало мирным и усталым одновременно. - Большинство отправится на Терминус, но немногие останутся. Это будет легко устроить... Что же касается меня, - и тут его голос перешел в шепот, и Гаал едва-едва расслышал его последнюю фразу, - со мною все кончено.  * ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЭНЦИКЛОПЕДИСТЫ *  1 Терминус... - расположение планеты было несколько странно для той роли, которую она должна была играть в галактической истории, и тем не менее (чего ни один из многочисленных авторов никогда не пытался указать) неизбежным. Расположенная на самом краю галактической спирали, одиночная планета своего изолированного от других солнца, бедная ископаемыми и бедная экономически, она не заселялась в течении пятисот лет после своего открытия, пока на ней не появились энциклопедисты. Было неизбежным, что с развитием новых поколений Терминус станет чем-то большим, чем придаток психоисториков на Транторе. Когда произошло восстание на Анакреоне и к власти пришел Сальвор Хардин, первый из великой линии... Галактическая энциклопедия В одном из хорошо освещенных углов комнаты за столом сидел Льюис Пирени, углубленный в занятия. Работу отдельных групп надо было координировать, объединенные усилия - организовывать, из мельчайших частичек - собрать единое целое. Пятьдесят лет, теперь уже пятьдесят лет, для того, чтобы обосноваться и приготовить том номер один Энциклопедии Основания. пятьдесят лет для того, чтобы собрать сырой материал. Пятьдесят лет подготовки. Это было сделано. Еще пять лет и будет опубликован первый том самой монументальной работы, которая когда-либо проводилась в Галактике. А затем, с промежутками в десять лет, регулярно, как, часы, будут выходить том за томом. А так же и тома примечаний, специальные статьи по текущим событиям, до тех пор, пока... Над столом раздраженно звякнул звонок, и Пирени заерзал в кресле. Он чуть было не забыл о назначенной встрече. Он нажал на кнопку и уголком глаза смотрел как открывается дверь и в ней появляется широкоплечая фигура Сальвора Хардина. Пирени не поднял головы. Хардин улыбнулся. Он очень торопился, но не обиделся на Пирени, прекрасно зная его отношение ко всему, что мешало работать. Хардин просто опустился в кресло по другую сторону стола и стал ждать. Карандаш Пирени скользил по бумаге почти беззвучно. Других звуков и движений не было слышно. А затем Хардин вынул из жилетного кармана монетку. Он подкинул ее и стальная поверхность отразила свет, летя в воздухе. Он поймал ее и снова подкинул, лениво наблюдая за сверкающими отражениями. Сталь была хорошей денежной единицей на планете, куда все металлы импортировались. Пирени поднял голову и моргнул. - Прекратите это! - сказал он ровным голосом. - А? - Монета. Прекратите ее все время подбрасывать. - О-о! Хардин сунул монету в карман. - Вам не трудно будет сказать, когда вы освободитесь? Я обещал вернуться на заседание Городского Совета до голосования о новом проекте водопровода. Пирени вздохнул и отодвинулся от стола вместе с креслом. - Я готов. Но надеюсь, вы не будете беспокоить меня всякими городскими делами. Вы ведь сами можете разрешить все эти вопросы. Энциклопедия занимает все время. - Слышали новости? - флегматично спросил Хардин. - Что за новости? - Новость, которую два часа назад принял ультракоротковолновый передатчик Терминус-Сити. Губернатор Анакреона принял титул короля. - Да? Ну и что с этого? - Это значит, - ответил Хардин, - что сейчас мы отрезаны от внутренних районов Империи. И хотя мы этого ожидали, нам отнюдь не легче. Анакреон лежит как раз на торговом пути к Сантании, Трантору и Веге. Откуда нам теперь брать металл? Нам не удастся договориться о поставках стали и алюминия. Мы не имеем их уже шесть месяцев, а теперь вовсе не получим, разве что по великой милости короля Анакреона. Пирени нетерпеливо цокнул языком. - В таком случае металл через него. - А можем ли мы? Послушайте, Пирени, согласно Хартии, написанной, когда создавалось это Основание, доверенным Комитета по созданию энциклопедии была дана полная административная власть. У меня, как у мэра Терминус-Сити, осталось достаточно власти, чтобы высморкаться, если, конечно, вы мне этого не запретите, а то мне просто придется чихнуть. Значит, это дело касается вас и вашего Комитета. Я прошу вас от имени города, чье благополучие зависит от непрерывной торговли с Галактикой, созвать экстренное заседание. - Стойте! Прекратите произносить предвыборные речи. Послушайте, Хардин, наш Комитет не мешал созданию муниципального правительства на Терминусе. Мы понимаем, что это необходимо из-за роста населения и все большего количества людей, занятых не энциклопедическими делами. Но это не означает, что первой и единственной целью Основания перестало быть создание Энциклопедии, которая вместит в себя все человеческие знания. Мы - это поддерживаемый государством научный институт, Хардин. Мы не можем, не должны и не будем вмешиваться во внутреннюю политику. - Во внутреннюю политику! Клянусь, Пирени, это дело жизни и смерти. Планета Терминус сама по себе не может поддерживать механическую цивилизацию. На ней нет металлов. На ней не обнаружено и следа железа, меди и алюминия, лишь ничтожное количество других металлов. Как вы думаете, что произойдет со всей вашей энциклопедией, если этот королишка Анакреона откажет нам в поставках и торговом пути? - Нам? Вы что забываете, что мы подчиняемся непосредственно только самому Императору? Мы не являемся частью области Анакреона, да и ни какой иной области. Поймите это! Мы - часть личных императорских владений, никто не имеет права нас трогать. Империя защищает свою собственность. - Почему же она тогда не защитила имперского наместника на Анакреоне, которого вышвырнули, как слепого котенка? А разве только на Анакреоне? По крайней мере двадцать областей Галактики, если хотите знать, то почти вся периферия, ведут сейчас себя так, как им выгодно. Говорю вам, я что-то сомневаюсь относительно того, что Империя может защитить не только нас, но и себя. - Чушь! Имперские наместники или короли - какая разница? В Империи всегда происходят всякие политические события, и разные люди тянут в разные стороны. Губернаторы много раз восставали. И если на то пошло, то и самих императоров много раз смещали, или убивали. Но какое это имеет отношение ко всей Империи? Забудьте, Хардин, это все нас не касается. Мы прежде всего - и в конечном итоге тоже - ученые. И у нас единственная забота - Энциклопедия. Да, кстати, я совсем забыл, Хардин! - Да? - Сделайте что-нибудь с этой вашей газетой! - "Терминус-Сити Джорнэл"? Она не моя, у нее есть частный владелец. А что такое? - Они уже целую неделю пишут о том, как надо отпраздновать пятидесятилетний юбилей Основания. Собираются отменить рабочий день и устроить увеселения по этому поводу. - А что здесь такого? Радиационные часы откроют первый подвал через три месяца. Я бы сказал, что стоит отпраздновать, а вы так не считаете? - Это действительно событие, но не для глупых празднований. Первый подвал и его открытие касаются только нашего Комитета. Если произойдет что-нибудь важное, мы сообщим об этом народу. Это окончательно и, пожалуйста, дайте понять это вашей газете. - Мне очень жаль, Пирени, но Хартия гарантирует нам одну маленькую вещицу, которая называется свободой печати. - Может быть. Но Комитет ничего вам не гарантирует. Я являюсь представителем Императора на Терминусе, Хардин, и имею полную силу власти в этом отношении. Хардин угрюмо сказал: - В связи с вашим статусом, как представителем Императора, мне тогда остается сообщить вам еще одну новость. - Об Анакреоне? Пирени поджал губы. Он был раздражен. - Да, с Анакреона к нам следует посланник. Будет здесь через две недели. - Посланник? Здесь? С Анакреона? - Пирени задумался. - Для чего? Хардин встал и подвинул свое кресло к столу. - Сами догадайтесь. И достаточно бесцеремонно вышел из комнаты. 2 Ансельм от Родрик ("от" - само по по себе уже означало дворянскую кровь), суб-префект Плуэмы и неприкосновенный посол его величества короля Анакреона, плюс дюжина других титулов, был встречен Сальвором Хардином на космодроме со всем уважением, которое приличествует его сану. С натянутой улыбкой и легким поклоном он вынул бластер из кобуры и протянул его Хардину рукояткой вперед. Хардин вернул комплимент, проделав ту же операцию со своим бластером, специально сделанным для этой цели. Дружба и добрососедские отношения были таким образом утверждены, а если Хардин и заметил, что сбоку под пиджаком посла что-то топорщится, то он сделал вид, что ничего не заметил. Затем они сели в легковой автомобиль, который со всех сторон эскортировали самые разнообразные экипажи, и медленно отправились к площади Энциклопедии. По всему пути раздавались всевозможные приветствия из толпы энтузиастов. Суб-префект Ансельм выслушивал восторженные крики с флегматичной безразличность безразличностью солдата и дворянина. - Скажите, один этот город и есть весь ваш мир? - спросил он у Хардина. Хардин повысил голос, чтобы его можно было расслышать сквозь шум толпы. - Наш мир еще очень молод, ваша светлость. За всю его короткую историю нас посетило всего лишь несколько таких высокоблагородных людей. Отсюда и энтузиазм толпы. Было очевидно, что его светлость не понимает иронии даже тогда, когда она была направлена против него. Очень задумчиво Ансельм от Родрик сказал: - Основана пятьдесят лет назад... гм... у вас здесь очень много не изученных земель, мэр. Скажите, вы когда-нибудь думали о том, чтобы разделить их на участки? - В этом пока нет необходимости. Весь наш народ централизован, как и должно быть из-за Энциклопедии. Когда-нибудь, возможно, наше поселение увеличится... - Странный мир! И у вас нет крестьян? Хардину не составило большого труда понять, что его светлость пытается ловить рыбку в мутной воде, причем делая это весьма неуклюже. Он спокойно ответил: - Нет ни крестьянства, ни знати. Брови Ансельма поползли вверх. - А ваш предводитель - человек, с которым я должен встретится? - Вы имеете ввиду доктора Пирени? Да! Он - председатель Комитета и, кроме того, личный представитель Императора на Терминусе. - ДОКТОР? И больше никакого титула? Просто ученый? И он считается выше, чем гражданская власть? - Ну, конечно, - добродушно ответил Хардин. - Все мы ученые в большей или меньшей степени. В конце концов, наш мир не больше, чем научное поселение, находящееся под прямым контролем Императора. Последняя фраза была слегка выделена и это не особенно понравилось суб-префекту. Он о чем-то задумался и молчал всю оставшуюся часть пути. Хардин неимоверно скучал весь последующий вечер, но, по крайней мере он нашел удовлетворение в том, что Пирени и от Родрик, которые встречались с выражением нежной и горячей дружбы, явно надоели друг другу еще больше. От Родрик, сверкая глазами, выслушивал нуднейшую лекцию Пирени во время осмотра здания Энциклопедии. С вежливой и ничего не выражающей улыбкой он слушал быструю скороговорку Пирени, пока они шли по большим хранилищам фильмотек и записей. И только после того, как они спустились этаж за этажом вниз, осматривая корректорские отделы, печатные отделы фильмотек, он сделал свое первое исчерпывающее замечание. - Все это очень интересно, - сказал он, - но, по-моему, это несколько странное занятие для взрослых людей. Что в этом хорошего?! На эти слова, как заметил Хардин, Пирени даже не нашел, что ответить, хотя выражение его лица было достаточно красноречивым. Вечерний обед был зеркальным повторением событий дня, так как Родрик захватил всю беседу в свои руки и с большой дотошностью, с мельчайшими техническими деталями описывал сражение своего батальона в недавней войне Анакреона и соседнего заново провозглашенного королевства Смирно. Суб-префект не умолкал до тех пор, пока не закончился обед и мелкие чиновники один за другим не покинули помещения. Последний рассказ о триумфальной битве битве его космического флота он закончил, сопровождая Пирени и Хардина на балкон, где они уселись в кресла, наслаждаясь теплым летним вечером. - А теперь, - сказал он тоном твердым и в то же время игривым, - поговорим о серьезных вещах. - Давно бы так, - невнятно пробормотал Хардин, закуривая длинную сигару из табака Веги и откинувшись вместе с креслом назад. Высоко в небе сияла Галактика, и ее туманные звезды простирались от горизонта до горизонта. По сравнению с ними видимые рядом звезды казались песчинками. - Вне всякого сомнения, - сказал суб-префект, - формальное обсуждение, подписывание бумаг и прочие технические подробности мы завершим перед... как вы его называете свой Совет? - Комитетом, - холодно ответил Пирени. - Странное название! Но как бы это не звучало, э то будет завтра. А сейчас мы можем договориться здесь, между собой, как вы считаете, а? - И это значит... - вставил Хардин. - Это значит, что теперешняя ситуация несколько изменилась. На периферии Галактики произошли некоторые перемены, а, следовательно, статус вашей вашей планеты стал несколько неопределенным. Будет крайне удобным, если мы с вами придем к соглашению по поводу того, как обстоят дела. Кстати, мэр, у вас не найдется еще одной такой сигареты? Хардин уставился на суб-префекта и с неохотой протянул ему сигарету. Ансельм от Родрик понюхал ее и от удовольствия цокнул языком. - Табак с Веги! Откуда вы их достали? - Мы получили немного при последней транспортировке. Их почти уже не осталось. Один космос знает, когда мы получим еще - если вообще когда-нибудь получим. Пирени закашлялся. Он не курил и поэтому ненавидел запах табака. - Давайте объяснимся, ваша светлость, - сказал он. - Ваша миссия - просто выяснить положение вещей? Родрик кивнул сквозь дым своих первых жадных затяжек. - В таком случае она скоро закончится. Ситуация на планете такова, как всегда: все для первого тома Энциклопедии Основания. - А что значит все? - Очень просто. Мы являемся поддерживаемым государством научным институтом, а также личной собственностью владений его величества Императора. На суб-префекта эта речь не произвела никакого впечатления. Он пускал дымовые кольца. - Это приятная теория, доктор Пирени. Я даже думаю, что у вас есть все с имперской печатью на них, но каково реальное положение вещей? Каковы ваши отношения с Смирно? Ведь вы не больше, чем в пятидесяти парсеках от е