разрубил кварцевую Д-трубку? - Тогда, - в бешенстве закричал техник, - вас бы просто убили. - Да, я это знаю. Мэллоу теперь тоже кричал. - Но что бы произошло с генератором? Смогли бы вы починить его? - Сэр, - техник отчеканивал каждое слово, - вы честно получили то, что хотели. Я вас не обманул. А теперь уходите! Я больше ничего вам не должен! Мэллоу отвесил ему иронический уважительный поклон и вышел. Через два дня он был уже на базе, где "Дальняя Звезда" ждала его возвращения, чтобы отправиться на планету Терминус. А еще через два дня силовое поле техника отказало, и как он не тряс цепочку, какие проклятия не извергал, сияние больше не появилось. 13 Мэллоу позволил себе расслабиться в первый раз за полгода. Он лежал на спине в солнечной комнате своего нового дома, совершенно раздетый. Его мускулистые загорелые руки были раскинуты в стороны, и мышцы ходили в такт дыханию. Человек, сидевший рядом с ним на стуле, сунул сигарету ему в рот и зажег ее. Затем он откусил конец второй сигареты и сказал: - Вы явно переработали. Вам нужен длительный отдых. - Может быть, Джаель, но лучше уж я отдохну в кресле советника. Потому что я собираюсь получить это место, а вы мне поможете. Анкор Джаель поднял брови и спросил: - А причем тут я? - То есть, как причем? Во-первых, вы лишились своего портфеля благодаря трудам Джорана Сатта, того самого человека, который скорее бы согласился потерять глаз, чем увидеть меня в кресле советника. Вы считаете, что у меня мало шансов, не правда ли? - Немного, - согласился экс-министр Основания. - Вы со Смирно. - Юридически это не имеет значения. Я получил образование на Основании. - Не будьте ребенком. С каких это пор предвзятость имела какие-нибудь законы, кроме своих собственных? А как насчет вашего собственного человека... как его, Джейма Твера? Что он говорит? - Он говорит о том, что я мог пройти в Совет еще год назад, - спокойно ответил Мэллоу. - Но он - человек без глубины мысли и суждений, и у него все равно бы ничего не вышло. Он кричит громко и сильно, но в данном случае этого мало. Я должен пройти в Совет. И мне нужны вы. - Джоран Сатт - самый умный политик на планете и он будет против вас. Я не могу быть уверенным, что мне удастся переиграть его. И не думайте, что он не умеет бороться жестоко и грязно. - У меня есть деньги. - Это уже лучше. Но чтобы подкупить предвзятость, требуется куча денег! - У меня их куча. - Ну что ж, я посмотрю, что можно сделать. Но потом не начните корчиться на полу и блеять, что это я вас втянул в это дело? Кто это? Уголки губ опустились вниз и он сказал: - Насколько я понимаю, Джоран Сатт собственной персоной. Я и так избегал его целый месяц. Послушайте, Джаель, пройдите в соседнюю комнату и включите микрофон. Я хочу, чтобы вы все слышали. Он шутливо подтолкнул члена Совета из комнаты голой ногой, затем встал на накинул себе на плечи шелковый халат. Синтетический солнечный свет сменился обычным. Секретарь мэра торжественно вошел в комнату, а безмолвный мажордом закрыл за ним дверь. Мэллоу затянул ремень халата и сказал: - Выбирайте себе любое кресло, Сатт. - Тот даже не улыбнулся. Он выбрал себе кресло достаточно удобное, но усевшись, не расслабился ни на минуту. С самого краешка кресла он произнес: - Если для начала вы выскажете свои условия, то можем перейти - Я передал вам отчет много месяцев тому назад. Тогда вы были довольны. - Да. - Сатт задумчиво поте пальцем лоб. - Но с тех пор производимые вами действия приобрели большое значение. Мы много знаем о ваших делах, Мэллоу. Мы точно знаем, сколько новых заводов вы открыли, с какой скоростью вы это делаете и сколько вам это стоит. И этот дворец, который вы себе отгрохали, - он окинул комнату холодным оценивающим взглядом, - стоит вам в месяц больше, чем мое годовое жалованье. И путь, по которому вы идете - очень важный и дорогостоящий путь - по верхним слоям общества Основания. - Ну и что? Не спорю, у вас, конечно, прекрасные шпионы, но о чем все это говорит? - Это говорит о том, что у вас есть деньги, которых не было год назад. И это говорит вообще о чем угодно... например, что вы заключили прекрасную сделку на Корелии, о которой мы ничего не знаем. Откуда у вас деньги? - Мой дорогой Сатт, вы ведь не ждете, что я расскажу вам об этом? - Нет. - Я так и подумал. И именно поэтому я вам расскажу. Они текут ко мне рекой из сундука Комдора Корелии. Сатт моргнул. Мэллоу улыбнулся и продолжал: - Но, к большому сожалению для вас, эти деньги вполне законные. Я Главный Торговец и деньги получаю кованым железом и хромом в обмен на кое-какие безделушки, которые я был в состоянии предоставить ему. Пятьдесят процентов прибыли мои по нерушимому контракту с Корелией. Вторая половина идет правительству в конце года, когда добрые граждане платят налоги. - В вашем отчете не было никакого упоминания о торговых сделках. - Там также не упоминалось, что я съел на завтрак в тот день, или имя моей недавней любовницы, или что-нибудь такое же несущественное. Улыбка Мэллоу перешла в гримасу. - Я был послан - процитирую вас, - чтобы держать свои глаза открытыми. Вы хотели выяснить, что случилось с тремя захваченными в плен торговыми кораблями Основания. Я о них ничего не слышал и не видел. Вы хотели выяснить, имеет ли Корелия атомную энергию. В моем отчете говорится об атомных бластерах у телохранителей Комдора. Других признаков я не видел. А те бластеры, что я видел - реликты старой Империи, может быть, даже вообще давно не работают, насколько я знаю. До этой поры я следовал приказам, но я вольный человек и свободен поступать так, как мне заблагорассудится. Согласно законам Основания Главный Торговец имеет право открывать новые рынки сбыта там, где ему только хочется, и, собственно, получать пятьдесят процентов понимаю. Сатт осторожно отвел глаза к стене и, с трудом сдерживая раздражение, ответил: - Общепринятый обычай всех торговцев укреплять и продвигать религию, когда они продают какие-нибудь товары. - Я повинуюсь законам, а не обычаям. - Есть времена, когда обычаи стоят выше законов. - В таком случае обращайтесь в суд. Сатт поднял на него свои мрачные глаза, которые, казалось, ввалились на самое дно глазных впадин. - Да что там говорить, вы все-таки смирниец. Кажется, ни переселение, ни образование, не смогли изменить порочность вашей крови. И все же послушайте и постарайтесь понять. Это не имеет отношения ни к деньгам, ни к рынкам сбыта. У нас есть наука великого Хари Сэлдона, который доказал, что от нас зависит будущая Галактическая Империя, и с пути, который ведет к ней, мы не можем свернуть. Религия, которую мы насадили, где могли, наиважнейший инструмент для достижения этой цели. С ее помощью мы взяли контроль над Четырьмя Королевствами, хотя наступил момент, когда они могли сломить нас, как спичку. Это самое хорошее оружие, которым можно контролировать как людей, так и новые миры. Первопричина развития торговли и появления торговцев заключалась в том, чтобы распространять эту религию как можно скорее, а вместе с ней внедрять новую технику и новую экономику, которая будет находиться под нашим тщательным и безграничным контролем. Он остановился перевести дыхание, и Мэллоу спокойно сказал: - Я знаю теорию и великолепно ее понимаю. - Вот как? Это более того, что я ожидал. Тогда вы, конечно, сами должны видеть, что ваша попытка торговать ради самой торговли при массовой поставке бесполезных приборов, которые только искусственно могут поднять экономическое положение планеты, при гибельной постановке вопроса только о выгоде, при отторжении атомной энергии от нашего контроля - может окончиться только полным провалом той политики, которую мы вели уже на протяжении ста лет. - Вполне достаточное время для того, - сказал Мэллоу, - чтобы превратить политику в устаревшую, опасную и бесполезную. Как бы хорошо ваша религия не преуспевала в деле с Четырьмя Королевствами, редкая планета на всей Периферии переняла ее. К тому времени, как мы захватили контроль над Королевствами, одна Галактика знает сколько эмигрантов оттуда распространяла истории о том, как Сальвор Хардин использовал священников и предрассудки народа, чтобы свергнуть независимость и власть светских монахов. А если этих слухов было недостаточно, то дело Асконии двадцать лет назад объяснило все и всем как дважды два. Теперь по всей Периферии не найдется ни одного правительства, которое скорее перережет себе глотку, чем пустит к себе хотя бы одного священника. Я не хочу заставлять Корелию или любой другой мир принимать что-то, чего они не желают. Нет, Сатт. Если атомная энергия делает их опасными, искренняя дружба через торговлю будет во много раз лучше, чем шаткий контроль, основанный на невидимой всеми иностранной духовной власти, которая слабеет хотя бы ненамного, уже полностью дискредитирует и не оставляет после себя ничего, кроме смертельного страха и ненависти. - Прекрасная речь, - цинично ответил Сатт. - Но вернемся к началу нашего разговора. Каковы ваши условия? Чего вы хотите, чтобы поменять свои идеи на мои? - Вы считаете, что мои убеждения продаются? - Почему же нет? - последовал холодный ответ. Разве это не ваше занятие - купля-продажа? - Только с прибылью, - последовал спокойный ответ. - Можете ли вы мне предложить больше, чем я получаю? - Вы можете иметь три четверти прибыли, а не половину. Мэллоу коротко рассмеялся. - Прекрасное предложение. Если я даже приму ваше предложение, то даже вся прибыль целиком будет куда меньше одной десятой части того, что я могу получить. Предложите что-нибудь поинтереснее. Внезапным движением Сатт сжал кулак. - Вы также можете спасти себя от тюрьмы. От двадцати лет, как минимум, если я настою на своем. Посчитайте здесь свою прибыль. - Прибыли здесь никакой, если вам удастся осуществить свою угрозу. - Удастся. Вас будут судить за убийство. - Чье убийство? - презрительно спросил Мэллоу. Голос Сатта стал хриплым, хотя говорил он также негромко. - За убийство священника с Анакреона, находящегося на службе у Основания. - Ах, вот как? И каковы ваши улики? Секретарь мэра наклонился вперед. - Мэллоу, я не шучу. Предварительное следствие закончено. Мне стоит подписать всего лишь одну бумагу, и дело Хобера Мэллоу, Главного Торговца, против Основания начнется. Вы бросили подданного Основания на пытку и смерть в руки чужеземной толпы. Мэллоу, я даю вам пять секунд на размышления, чтобы предотвратить положенное вам наказание. Лично я предпочел бы, чтобы вы решили, что сумеете выпутаться. Вы будете куда безопаснее, как поверженный враг, чем как сознательный новый друг. Мэллоу торжественно ответил: - Тогда считайте, что я выполнил последнее ваше желание. - Прекрасно! И секретарь недобро улыбнулся. - Это мэр настаивал на том, чтобы попробовать с вами договориться, а не я. Засвидетельствуйте, что я не очень старался. Он встал и вышел из комнаты. Мэллоу поднял глаза на вошедшего Анкора Джаеля. - Вы все слышали? - спросил он. Тот подал плечами. - С тех пор, как я знаю это имя, эту змею, я еще ни разу не слышал, чтобы он так выходил из себя. - Хорошо. Что вы можете сказать? - Это, по-моему, очевидно. Внешняя политика превосходства с помощью духовных сил - его идея фикс, но мне все-таки кажется, что его конечная цель отнюдь не духовная. Меня уволили из Кабинета Министров из-за споров на те же самые темы, да и вы сами это прекрасно знаете. - Конечно, знаю. И что же это за цель, как вы считаете? Джаель стал серьезен. - Ну что ж, он не глуп, так что должен видеть полное банкротство нашей религиозной политики, которая едва ли доставила нам хоть одну победу за последние семьдесят лет. Он совершенно очевидно использует ее для того, чтобы что-нибудь добиться самому. Теперь следующее. Любая догма, основанная на верованиях и эмоциях, опасное оружие, потому что никогда нельзя гарантировать, что оно не повернется против себя самого. Уже на протяжение пятидесяти лет мы используем ритуалы и мифы, которые становятся все более почтенными, традиционными и... устаревшими. В некотором смысле мы уже потеряли контроль над своей собственной религией. - В каком смысле? - требовательно спросил Мэллоу. - Говорите, я хочу знать, что вы думаете. - Допустим, что один честолюбивый человек использует силу религии против нас, а не за нас. - Вы хотите сказать, что Сатт... - Вы правы. Я имел в виду Сатта. Послушайте, если бы он мог мобилизовать различные иерархии на различных подданных планетах против Основания, как вы думаете, был бы у нас хоть один шанс? Возглавив армию набожных людей он мог бы напасть на ересь, например, в вашем лице, и сделаться королем, что неизбежно. В конце концов, ведь это Хардин однажды сказал: "Атомный бластер - хорошее оружие, но он может стрелять в обе стороны". Мэллоу хлопнул себя по голому бедру. - Ну хорошо, Джаель, устрой меня в этот Совет и я дам ему бой. Джаель помолчал, потом сказал много значительно: - Не знаю, не знаю. Что это за разговоры о линчевании священника? Это ведь неправда? - Чистая правда, - небрежно ответил Мэллоу. Джаель присвистнул. - У него есть неопровержимые доказательства? - Должно быть. Он заколебался, потом добавил: - Джейм Твер был его человеком с самого начала, хотя ни один из них не подозревает, что я знаю это. А он был всему свидетель. Джаель покачал головой - Да-а. Это плохо. - Плохо? Что здесь плохого? Этот священник находится на планете вопреки законам Основания. Он явно был использован корелийским правительством, как приманка, вольно или невольно, я не знаю, По всем законам здравого смысла у меня не оставалось никакого выбора действий, и то, что сделал я, укладывается в рамки закона. Если он передаст дело в суд, он не добьется ровным счетом ничего, только выставит себя дураком. Джаель вновь покачал головой. - Нет, Мэллоу, вы не понимаете. Я уже говорил вам, что он умеет пользоваться грязными средствами. ОН не собирается добиваться обвинительного приговора, он знает, что это ему никогда не удастся. Но он собирается погубить ваши отношения с народом. Вы уже слышали, что он сказал. Иногда обычаи выше, чем законы. Вы можете выйти из зала суда свободным человеком, но если народ будет думать, что вы кинули священника на растерзание толпы, от вашей популярности не останется и следа. Они признают, что вы сделали все по закону, и даже более того, сделали разумную вещь. Но тем не менее в их глазах вы останетесь трусливой собакой, бесчувственным негодяем, бессердечным чудовищем. И вас никогда не изберут в Совет. Вы можете даже лишиться своего звания Главного Торговца, так как одновременно проголосуют за то, чтобы лишить вас гражданства. Ведь вы не уроженец Основания. Как вы думаете, что Сатту еще желать? Мэллоу упрямо хмурился. - Вот как? - Мой мальчик, - сказал Джаель. - Я, конечно не покину вас, но не смогу помочь. Вы попали в переделку, да еще в какую. 14 На четвертый день заседания суда по процессу Хобера Мэллоу, Главного Торговца, зал Совета был полон в буквальном смысле этого слова. Единственный отсутствующий член Совета проклинал разбитый череп, который уложил его в постель. Галереи были забиты по самый потолок толпой, которая использовала все, богатство или дьявольскую настойчивость, только бы попасть на процесс. Остальные расположились на площади снаружи, сгрудились огромными толпами прямо у стоящих там трехмерных телевизоров. Анкор Джаель еле-еле пробрался в зал заседания с помощью полиции, а затем уже сквозь меньшую толпу дошел до кресла Хобера Мэллоу. Тот с облегчением повернулся. - Клянусь Сэлдоном, я чуть было не подумал, что все пропало. Достали? - Держите. Здесь все, что вы просили. - Хорошо. Как там толпа снаружи? - Она просто беснуется. Джаель неуверенно заерзал в кресле. - Нам не следовало допускать до открытого суда. Вы могли это сделать. - Но я не хотел. - Поговаривают о суде Линча. Паблио Манлио на других планетах... - Именно об этом я и хотел спросить вас, Джаель. Он настраивает против меня иерархию, да? - Не знаю. Внешне все даже благопристойно. Как министр иностранных дел, он возглавляет обвинение, когда дело касается межзвездных законов. Как Первосвященник и Кардинал Церкви, он поднимает толпы фанатиков... - Ладно, неважно. Помните ли вы слова Хардина, о которых говорили мне в прошлом месяце? Мы покажем им, что бластер умеет стрелять в обе стороны. В зале мэр занял свое место, и члены Совета поднялись в знак уважения. - Сегодня моя очередь, - прошептал Мэллоу. Сидите и смотрите на комедию. Заседание суда началось и спустя пятнадцать минут Хобер Мэллоу, напутственный враждебным шепотом со всех сторон, прошел на пустое пространство перед скамьей мэра. Одинокий луч света высветил его и на экранах телевизоров перед тысячными толпами Основания и других планет, в каждом доме, на мириадах частных экранов появилась огромная вызывающая фигура этого человека. Он начал говорить спокойно и просто: - Чтобы не тратить время зря, я сразу признаюсь в каждом пункте, которые мне предъявили в качестве обвинения. История о священнике и толпе, как представил ее прокурор, верна до малейших подробностей. По залу прокатился шум, и снаружи раздались дикие триумфальные крики толпы. Он терпеливо ждал когда утихнет шум. - Однако картина, которую они нарисовали далека от завершения. Я прошу возможность дополнить ее своими соображениями. Сначала мой рассказ может показаться не имеющим отношением к делу. За это я прошу у вас прошения. Мэллоу говорил, не сверяясь с бумагами лежащими перед ним. - Я начну с того самого момента, с которого начал и прокурор, со дня моей встречи с Джораном Саттом и Джеймом Твером. Что произошло при этих встречах - вы знаете. Все наши разговоры были пересказаны, и мне нечего добавить, кроме собственных мыслей в тот день. Это были подозрительные мысли, так как события дня были страшны. Посудите сами. Два человека, которых я практически не знал, вдруг делают мне какие-то неестественные и невероятные предложения. Один из них, секретарь мэра, просит меня взять роль правительственного шпиона и выполнить это дело, природу и важность которого вам сегодня объяснили, в строжайшей тайне. Другой из них, невежественный лидер политической партии, просит меня баллотироваться в члены Совета. Естественно, я прежде всего подумал о причинах. С Саттом все было понятно. Он не доверял мне. Возможно, он думал, что я продаю атомное оружие врагам и готовлю восстание. А возможно, он просто пытался ускорить события, или, по крайне мере, думал, что пытается. В таком случае ему необходим был рядом со мной его человек, когда я буду выполнять его миссию. Последняя мысль, однако, не пришла мне в голову до тех пор, пока на сцене не появился Джейм Твер. Судите сами: Твер представился мне, как торговец, ушедший в политику, но тем не менее я ничего до этого не слышал о его торговой карьере, хотя мои знания в этой области огромны. И далее, хотя Твер все время говорил, что получил образование на Основание, он даже не слышал о Сэлдонских кризисах. Мэллоу остановился, хотя важность того, что он сказал, дошла до сознания поглубже и впервые был вознагражден молчанием, которое не нарушила даже галерка. Коренные жители Терминуса все прекрасно поняли. Человек с другой планеты мог слышать только искаженные версии, затуманенные религией. Он ничего не мог знать о Сэлдонских кризисах. Ничего, это не последние, что они поймут. Он продолжал: - Найдется ли здесь хоть один человек Основания, который мог бы не знать о природе этого кризиса? Только один тип образования на всей планете может не дать такого знания, которое полностью исключает любое знание об историческом процессе Сэлдона и говорит только о самом человеке, как о величайшем волшебнике... В ту же секунду я знал, что Джейм Твер никогда не был торговцем. Я знал, что он находится у меня по приказанию священников и, возможно, сам один из них. Несомненно и другое: все три года, что он возглавлял политическую партию, он был купленным человеком Джорана Сатта. В ту минуту я был в потемках. Я не знал целей Сатта по отношению к самому себе. Но так как он делал вид, что дает мне полную свободу действий, я тоже не сидел сложа руки. Я больше не сомневался, что Твера приставил ко мне Джоран Сатт в качестве неофициального стражника. Если бы я, допустим, не клюнул на эту удочку и не взял бы его с собой, он придумал бы что-нибудь еще, в чем я не смог бы так быстро разобраться. Известный враг относительно безопасен. Я пригласил его лететь со мной. Он согласился. Это, господа советники, объясняет две вещи. Во-первых, это говорит вам о том, что Твер вовсе не мой друг, дающий свидетельские показания против меня с неохотой и ради восстановления справедливости, как пытается доказать обвинение. Во-вторых, это объясняет мои определенные действия при первом появлении священника, в убийстве которого меня обвиняют - действия вам неизвестные, потому что я о них никогда еще вам не говорил. Члены Совета, чем-то обеспокоенные, шепотом переговаривались. Мэллоу театрально откашлялся и продолжал: - Мне очень неприятно описывать свои чувства, когда я впервые услышал, что на борту звездолета находится беженец-миссионер. Мне даже неприятно вспоминать их. В основном в голове у меня была полная сумятица. Сначала я подумал, что это очередной ход Сатта, но просчитать это было невозможно. Я был в растерянности, причем в полной. Я мог сделать только одно. Избавится от Твера на пять минут, услав за моими офицерами. В его отсутствие я включил видеомагнитофон, чтобы потом проанализировать все, что произошло. Я не вполне четко, но вполне искренно считал, что то, что смущало меня в тот момент, может стать очевидным при просмотре записей. С тех пор я просмотрел этот фильм более пятидесяти раз. Пленка находится у меня с собой и я продемонстрирую его в вашем присутствии в пятьдесят первый раз. Мэр однотонным голосом отдал приказ, в то время как в зале нарастал шум, а галерка ревела. В пяти миллионах домов Терминуса возбужденные зрители придвинулись поближе к телевизорам, а на скамье прокурора Сатт холодно покачал головой в ответ на нервные слова первосвященника, не отрывая своего взгляда от Мэллоу. Центр зала был очищен и свет притушен. Анкор Джаель на своей левой скамье включил аппарат и вместе с щелчком на экране появилось изображение. Появился миссионер, смущенно и испуганно стоящий между лейтенантом и сержантом. Молчаливо стоял Мэллоу, а затем вошли люди и последним - Твер. Начался разговор. Сержанту было наложено дисциплинарное взыскание, а миссионер допрошен. Появилась толпа, был слышан ее рев, и его преподобие Джордж Парма начал свои дикие вопли. Мэллоу выхватил бластер, и миссионер, перед тем, как его утащили, воздел руки, проклиная торговца, а потом возникла и пропала тоненькая полоска света. Миссионера утащили и офицеры застыли в ужасе. Твер заткнул дрожащими руками уши, а Мэллоу спокойно спрятал бластер в кобуру. В зале включили свет. Пространство в центре комнаты окончательно очистилось от людей Мэллоу, настоящий живой Мэллоу, продолжал свое тяжелое повествование. - Дело, как вы видели, происходило в точности так, как показало обвинение, но только на поверхности. Я сейчас постараюсь объяснить. Эмоции Джейма Твера, кстати, ясно показывают, что он получил духовное образование. В тот же самый день я указал на некоторые несоответствия всего происходящего Тверу. Я спросил его, откуда мог взяться миссионер в таком изолированном месте, в котором приземлится наш звездолет. Далее я спросил его, откуда могла взяться толпа, если ближайший самый маленький городок находится в ста милях отсюда. Прокурор почему-то не обратил внимания на эти вопросы. Не обратил он внимания на другую любопытную деталь: явную наглость Джорджа Парма. Миссионер на Корелии, рискующий своей жизнью, нарушающий законы Корелии и Основания расхаживает по планете явно в новом священном одеянии. В то время я предположил, что этот миссионер является ловушкой со стороны Комдора, который хотел заставить нас совершить грубое незаконное нарушение, чтобы оправдать последующее уничтожение им нас и нашего звездолета. Прокурор принял мое соображение по данному вопросу во внимание. Они ждали, что мои объяснения будут следующими: мой корабль, мой экипаж и моя миссия находились под угрозой и не могли быть пожертвованы ради одного человека, когда этот человек все равно был бы уничтожен с нами или без нас. И они отвечают мне невнятными бормотаниями о честности Основания и о необходимости поддержания престижа, чтобы не нарушать нашего авторитета. Однако, по каким-то странным причинам обвинение позабыло о самом Джордже Парма, как о индивидууме. На процессе о нем не было сказано ни слова: ни о месте его рождения, ни об его образовании, ни о том, что он вообще делал раньше. Объяснение этого выявит также и те несоответствия, на которые я указал при просмотре фильма. Это взаимосвязано. Обвинение не предоставило никаких данных о Джордже Парма, потому что оно этого сделать не может. Сцена, которую вы видели на пленке нереальна, потому что сам Джордж Парма нереален. Такого человека никогда не существовало. Весь этот процесс - самый большой фарс происходящий на Основании и показывающий то, чего никогда не было. Еще раз пришлось обождать, пока в зале утихнет шум. - Я собираюсь показать вам отдельный увеличенный кадр пленки. Он будет говорить сам за себя. Свет, Джаель. В зале потемнело и экран вновь наполнился замершими в неестественных позах фигурками. Офицеры звездолета вновь стояли тесной группой. Бластер появился в твердой руке Мэллоу. Святой отец Парма тонко визжал и сыпал проклятиями, затем воздел руки к небу, и широкие рукава его мантии скользнули до плеч. И из руки миссионера вырвался этот маленький зайчик света, который в предыдущем показе мелькнул и погас. Сейчас кадр остановился и свет был виден постоянно. - Обратите внимание на полоску света на его руке, - послышался из темноты голос Мэллоу. - Увеличьте кадр, Джаель. Экран быстро приблизился. Все остальные фигуры отплыли в стороны, и миссионер оказался в самом центре. Сначала виднелись только гигантская голова и руки, затем только одна рука, которая заполняла весь экран и застыла на месте. Свет на этой руке засиял еще ярче. И внезапно это свет, при еще большем увеличении, сложился в четкие буквы: КСП. - Это, - гудел на весь зал голос Мэллоу, - образец татуировки. При обычном свете он не виден, но при ультрафиолетовом, а перед включением аппарата я запомнил комнату ультрафиолетовыми лучами, татуировка явно выделяется. Это, конечно, наивный способ сохранять секреты. Но на Корелии вы это встретите на каждом шагу. Даже на нашем звездолете это случайно произошло. Возможно, некоторые из вас уже догадались, что такое КСП. Джордж Парма прекрасно знал священные тексты и сыграл свою роль превосходно. Где и как он этому научился, я не могу сказать, но КСП значит "Корелийская Секретная Полиция". Мэллоу кричал во весь голос, пытаясь перекричать рев толпы: - У меня есть косвенные улики в форме документов, привезенных с Корелии, которые я предоставлю Совету по первому требованию. И где сейчас дело обвинения? Они уже тысячу раз делали кошмарные предположения, что я должен был защитить этого человека, миссионера, несмотря на то, что закон был против него, и я должен был погубить свою миссию, свой корабль с командой ради "чести" Основания. Но поступить так ради самозванца? Следовало ли мне сделать это ради корелийского агента, одетого в мантию священника и пользующегося проповедями, вероятно, заимствованными с Анакреона? Неужели же Джоран Сатт и Публис Манлио ожидали, что я попадусь в такую глупую ловушку... Его хриплый голос утонул в бесконечном монотонном реве толпы. Его подняли на плечи и вынесли к скамье мэра. Из окон он видел толпы с ума сходящих людей, которые все увеличивались и увеличивались. Мэллоу посмотрел, где Анкор Джаель, но ничего невозможно было разглядеть сквозь массы лиц. Медленно он понял, что толпа теперь скандирует одну и туже фразу: - Да здравствует Мэллоу... Да здравствует Мэллоу... Да здравствует Мэллоу... 15 Анкор Джаель подмигнул Мэллоу. Лицо у бывшего министра было изможденным: последние два дня он почти не спал. - Мэллоу, все прошло более чем прекрасно, но не заноситесь слишком высоко, это вам только повредит. Вы не можете серьезно думать о том, чтобы выставить свою кандидатуру в мэры. Энтузиазм толпы это, конечно, великая вещь, но он быстро проходит. - Вот именно, - угрюмо сказал Мэллоу. - Поэтому мы и должны поддерживать его, A для этого нужно поторопить события. - И что делать сейчас? - Вы должны арестовать Публиса Манлио и Джорана Сатта... - Что?! - То, что слышите. Заставьте мэра их арестовать! Мне плевать, какие угрозы вы используете. В моих руках толпа, по крайней мере, сегодня. Он не осмелится противостоять ей. - Но какие же им предъявить обвинения, черт возьми? - Самые очевидные. Они подбивали священников других планет вмешиваться во внутренние дела Основания. По Сэлдону, это нелегально. Обвините их в том, что они поставили государство в опасность. И мне также наплевать, вынесут им смертный приговор или нет, как и им в моем случае. Просто выключите их из деятельности, пока я не стану мэром. - До выборов еще полгода. - Не так уж и долго. Мэллоу вскочил на ноги и внезапно сжал руку Джаеля. - Послушайте, я захвачу правительство силой, если это понадобится, так, как это сделал Сальвор Хардин сто лет назад. Сэлдонский кризис еще не кончился, и когда он будет в самом разгаре, я должен стать мэром и первосвященником в одном лице! Джаель нахмурил брови. Он спокойно спросил: - Что должно произойти? Все-таки Корелия? Мэллоу кивнул головой. - Конечно. Она неизбежно объявит нам войну, хотя я могу поспорить, что не раньше чем через полгода. - Атомным оружием? - А вы как думали? Эти три космических корабля, которые мы потеряли в их секторе, не были уничтожены из мелкокалиберной винтовки. Джаель, они получают звездолеты от самой Империи. Не открывайте рот, как дурак. Я сказал: Империи! Она все еще никуда не делась, знаете ли. Ее нет здесь, на Периферии, но в галактическом центре она все еще действует. И одно неверное движение означает, что она придет сюда свернуть нам шею. Вот почему я должен стать мэром. Я - единственный человек, который знает, как справиться с кризисом. Джаель сухо сглотнул. - Как? Что вы собираетесь делать? - Ничего. Джаель неуверенно улыбнулся. - Да? Вот как? Но ответ Мэллоу был тверд. - Когда я буду управлять Основанием, я ничего не буду делать. На сто процентов ничего, и это - секрет кризиса. 16 Аспер Арго, всеми любимый Комдор Корелийской республики, приветствовал свою жену хмурым поднятием своих кустистых бровей. К ней не подходил этикет - всеми любимой. Даже он знал об этом. Она сказала голосом, таким же некрасивым как и волосы, и таким же холодным как ее глаза: - Насколько я понимаю, мой великий господин принял решение о будущей судьбе Основания? - Вот как? - раздраженно спросил Комдор. - И какие ценные наблюдения вы сделали? - Многие, мой благородный супруг. Вы еще раз собрали свой пустоголовый Совет. Чудные советчики! Глупое стадо, думающее только о своей прибыли. Они забывают, что мой отец может быть этим очень недоволен. - А кто, моя дорогая, - последовал мягкий ответ, - тот источник, из которого вы черпаете столь ценные сведения? Она коротко рассмеялась. - Если бы я вам сказала, мой источник иссяк бы в ту же минуту. - Ну что ж, вы как всегда настояли на своем. Комдор пожал плечами и отвернулся. - А что касается вашего отца, его неудовольствия, то боюсь, что оно выражается в том, что он трусливо отказал нам в поставке следующей партии звездолетов. - Звездолетов? Она горячо кинулась на защиту. - Разве у нас нет уже пяти штук? Не отрицайте, я зная, что у вас уже пять и вам пообещали шестой. - Мне обещали его год назад. - Но один, всего лишь один может превратить Основание в пыль! Один звездолет! Один звездолет, чтобы разметать по всему космосу их кораблики. - Я не могу атаковать их планету даже с дюжиной звездолетов. - А долго выдержит их планета, если торговля будет нарушена, а их дурацкие грузы уничтожены? - Эти дурацкие грузы приносят деньги, - вздохнул он. - Большие деньги. - Но, если ты захватишь все Основание, разве не достанется вместе с ним и все остальное? А если вы добьетесь уважения и признательности моего отца, разве это не больше, чем может дать Основание? Три года - даже больше - прошло с тех пор, как этот варвар устраивал здесь свои демонстрации. Вполне достаточно. - Моя дорогая, - комдор повернулся и уставился на нее, - я старею и слабею. У меня нет больше сил выслушивать твой болтливый язык. Вы говорите, что знаете мое решение. Да, я решил. И между Корелией и Основанием сейчас война. - Хорошо. Она выпрямилась и глаза ее засверкали. - Наконец-то вы поняли истинную мудрость, хотя и поздно. А когда вы станете властелином всей периферии, вы будете пользоваться уважением и влиянием в Империи. Наконец-то мы сможем покинуть этот варварский мир и быть при дворе наместника. Думаю, нам это разрешат. Она вышла из комнаты с улыбкой на устах. Когда она вышла, он сказал ей во след: - А когда я стану властелином того, что ты называешь Периферией, я прекрасно обойдусь как без наглости твоего отца, так и без язычка дочери. И уж определенно без последнего! 17 Старший лейтенант звездолета "Черное Облако" в ужасе уставился на экран. - Великая Галактика. Он думал, что кричит, а на самом деле это был хриплый шепот. - Что это? Это был звездолет, но рядом с "Черным Облаком" он выглядел как кит рядом с моллюском и на его борту была эмблема Империи: Звездолет и Солнце. Истерические сигналы тревоги звучали по всему кораблю. Приказы были отданы и "Черное Облако" приготовилось бежать, если удастся, в то время как из радиорубки понеслось послание через космос к Основанию на ультракоротких волнах. Вновь и вновь! Иногда просьба о помощи, но чаще всего - предупреждение об опасности. 18 Просматривая отчеты, Хобер Мэллоу устало переложил ногу за ногу. Два года, проведенных на посту мэра, сделали его намного более мягким, намного более терпеливым, намного более бездомным, но они не научили его любить правительственные отчеты и тот казенный язык, которым они были написаны. - Как с нашими звездолетами? - спросил Джаель. - Четыре насильно посажены на планету. О двух других ничего не известно. Остальные в полном порядке. Мэллоу хмыкнул. - Могло быть и лучше, но ничего не поделаешь. Ответа не последовало, и Мэллоу поднял голову. - Тебя что-нибудь беспокоит? - Хоть бы Сатт не пришел, - последовал ответ не к месту. - Ах, да, и мы снова услышим лекцию о ближнем фронте. - Ничего подобного, - ответил Джаель. - Ну и упрям же ты, Мэллоу. Вы, конечно, может и разработали внешнюю политику до тонкостей, но тебе всегда было безразлично, что происходит у тебя под носом. - Но ведь это твоя забота, не так ли? Для чего иначе я сделал тебя министром Образования и Пропаганды? - Очевидно для того, чтобы пораньше загнать в могилу. За последний год я прожужжал тебе все уши об опасности со стороны Сатта и его религиозной партии. Кому нужны все твои прекрасные планы, если Сатт устроит специальные перевыборы и сам станет мэром. - Признаюсь, что никому. - А твоя речь вчера вечером? Да ты протягиваешь Сатту пост мэра на блюдечке с голубой каемочкой. Какова необходимость говорить всю правду? - А разве не плохо предупредить точно такую же речь Сатта? - Плохо, - с силой ответил Джаель. - По крайней мере не так, как ты это сделал. Ты говоришь, что предвидел все, и не объясняешь, почему ты вел торговлю с Корелией, выгодную для нас торговлю на протяжении трех лет. Единственный твой план сражения - это отступать без боя. Ты прекратил торговые отношения со всеми секторами космоса вблизи Корелии. Ты открыто продолжаешь ничего не предпринимать. Ты не обещаешь никаких действий в будущем. Великая Галактика, Мэллоу, что прикажешь мне делать со всей этой неразберихой? - В ней не хватает величия? - В ней не хватает энтузиазма масс. - Это одно и тоже. - Мэллоу, проснись. У тебя два выбора. Или ты предоставишь народу взрывной силы внешнюю политику, какими бы ни были твои личные планы, либо ты пойдешь на какой-нибудь компромисс с Саттом. - Ну и хорошо, - сказал Мэллоу. - Если у меня ничего не вышло с первым, давайте попробуем второе. Они не виделись друг с другом с того самого дня процесса, который происходил два года назад. Ни один из них не заметил перемены в другом, разве что неуловимо изменилась атмосфера: победитель и побежденный поменялись местами. Сатт сел в кресло, не пожав руки. Мэллоу предложил ему сигару. - Не возражаете, если Джаель будет присутствовать при разговоре? - сказал он. - Он честно хочет найти какой-нибудь компромисс. Он может выступить посредником, если мы оба разгорячимся. Сатт пожал плечами. - Для вас компромисс будет выгоден. Когда-то по другому поводу я просил вас высказать свои условия. Я предполагаю, что наши роли теперь поменялись. - Вы правильно предполагаете. - В таком случае - вот мои условия. Вы должны прекратить гибельную политику экономического подкупа путем торговли и вернуться к испытанному методу внешней политики наших отцов. - Вы имеете в виду завоевания с помощью миссионеров? - Совершенно верно. - Других компромиссов быть не может? - Нет. - Гм-м-м... Мэллоу медленно зажег сигару и затянулся. Кончик ее разгорелся ярким пламенем. - Во времена Хардина, когда завоевания посредством миссионеров были новыми и радикальными, такие люди, как вы, возражали против этого. Сейчас он испробован, испытан, окружен нимбом и вполне подготовлен для таких, как Джоран Сатт. Но скажите, как вы собираетесь выпутываться из наших теперешних затруднений? - ВАШИХ теперешних затруднений. Я не имею к ним ни малейшего отношения. - Пусть это будет по-вашему, но ответьте на мой вопрос. - Требуются решительные меры. То ничегонеделание, которым вы занимаетесь - фатально. Это будет признанием слабости Основания перед всей Периферией, когда самым главным аргументом является сила, и среди них не найдется ни одного стервятника, который не присоединился бы к добыче за своей долей мертвечины. Вы должны это понять. Вы ведь со Смирно, не так ли? Мэллоу не обратил внимания на многозначительность последней фразы. - А если вы победите Корелию, - спросил он, - что делать с Империей? Ведь именно она - враг номер один. Узкие губы Сатта раздвинулись в улыбке. - О нет, ваш ответ о путешествии на Сивенну был полон. Наместник Норманского Сектора заинтересован в завоевании Периферии только в корыстных личных целях, да и то для него это не самое главное. Он не собирается ставить на карту все, чтобы органи