по направлению к звезде. Компьютер позаботился об этом почти в тот же миг, как он произнес эти слова. Тревайз вернулся в свое пилотское кресло и решил, что единственный недостаток пилотирования гравилета с таким современным компьютером - то, что испытавший это не захочет никогда - н_и_к_о_г_д_а - пилотировать вновь любой другой тип корабля. Сможет ли он снова выносить все эти вычисления, проводить которые нужно самому? Или брать в расчет ускорения и ограничивать их разумными пределами? Скорее всего, он позабыл бы об этом и истратил энергию так, что он и все на борту размазались бы по внутренним переборкам. Ну, впрочем, он будет управлять этим кораблем - или любым другим в точности подобным ему, если сможет спокойно вытерпеть все эти перемены - всегда. И, так как он хотел устраниться от вопроса об обитаемых планетах, да или нет, он сосредоточился на том, чтобы вывести корабль над плоскостью эклиптики, а не под нее. При отсутствии какой-либо определенной причины выходить под плоскостью, пилоты почти всегда выбирали другой вариант. Почему? Кстати, почему рассматривают одно направление как верх, а другое - как низ? В симметричном космосе это чистейшая условность. Точно так же он обычно обращал внимание на то, в каком направлении вращаются наблюдаемые им планеты вокруг своей оси и вокруг звезды. Если оба направления оказывались против часовой стрелки, то там, где была его голова - север, а где ноги - юг. А север в Галактике воспринимался как верх, а юг - как низ. Это была чистейшая условность, возникшая во мгле прошлого, которой рабски следовали до сих пор. Если кто-нибудь увидит знакомую карту, но с югом наверху - вряд ли он сможет узнать ее. Карту потребовалось бы перевернуть, чтобы она обрела свой смысл. И все, что на ней обозначено, стало бы ясным стоило лишь сориентировать ее на север - "на вверх". Тревайз вспомнил о битве, проведенной Бел Риозом, генералом Империи, тремя столетиями ранее. В критический момент он отклонил свою эскадру, вывел ее под плоскость эклиптики и застал врасплох эскадру судов, ждущих его, но не готовых к отражению атаки с этого направления. Считалось, что это был нечестный маневр - проигравшими, естественно. Условность, столь могущественная и столь древняя, должно быть вела свое происхождение с Земли - и это внезапно направило мысли Тревайза вновь к вопросу об обитаемых планетах. Пелорат и Блисс продолжали рассматривать газовый гигант, который медленно поворачивался на экране, постепенно откатываясь назад. Часть, освещенная солнцем, расширялась и, так как Тревайз продолжал наблюдение в оранжево-красном диапазоне волн, вихревые структуры ураганов на ее поверхности становились все более безумными и гипнотическими. К ним забрел Фаллом и Блисс решила, что ему пора вздремнуть, да и ей самой тоже не помешает поспать. - Я увожу корабль от газового гиганта, Джейнав, - сказал Тревайз оставшемуся с ним Пелорату. - Я хочу переключить компьютер на поиск гравитационных возмущений от планет нужных нам размеров. - Конечно, старина. Но задача на самом деле была более сложной. Компьютер должен был искать планеты не только подходящих размеров, но и находящиеся на нужном расстоянии от звезды. Должно было пройти несколько дней, прежде чем он мог обрести полную уверенность. 61. Тревайз вошел в свою каюту хмурый, серьезный - действительно мрачный - и начал ввод команд в компьютер. Блисс уже ждала его и рядом с ней - Фаллом. Его набедренная повязка и остальная одежда безошибочно свидетельствовали о недавней стирке и вакуумной утюжке. Подросток смотрелся в своей одежде лучше, чем в одной из укороченных ночных рубашек Блисс. - Я не хотела мешать тебе, но послушай. Начинай, Фаллом. Своим высоким музыкальным голосом Фаллом произнес: - Приветствую тебя, Протектор Тревайз. Я очень рад, что сопровождаю тебя в этом корабле. Я счастлив, также, видя доброе ко мне отношение моих друзей, Блисс и Пела. Фаллом закончил и очаровательно улыбнулся. Тревайз вновь подумал про себя: "Я воспринимаю его как мальчика или как девочку? Или как их обоих вместе? А может, как никого из них?" - Очень хорошо запомнено, - кивнул он. - Почти верно произнесено. - Вовсе не запомнено, - тепло отозвалась Блисс. - Фаллом составил это сам и спросил, можно ли продекламировать это тебе. Я не знала даже, что он скажет, пока сама сейчас не услышала его. - В таком случае, очень хорошо, - выдавил улыбку Тревайз. Он заметил, что Блисс избегает, когда это возможно, местоимений. - Я говорила, что Тревайзу это понравится, - обернулась к Фаллому Блисс. - Теперь иди к Пелу и можешь еще почитать, если хочешь. Фаллом выбежал и Блисс сказала Тревайзу: - Просто удивительно, как быстро Фаллом наловчился в Галактическом. У соляриан, должно быть, особые способности к языкам. Вспомни, как хорошо Бандер научился говорить на Галактическом, просто прослушивая гиперпространственные передачи. Эти мозги могут быть замечательными и в других областях, а не только в преобразовании энергии. Тревайз что-то проворчал про себя. - Не говори мне, что тебе все еще не нравится Фаллом, - настаивала Блисс. - Не то, чтобы он мне не нравился, но и особой любви к нему я не испытываю. Это существо просто доставляет мне неудобство. Кроме того, это страшное чувство - иметь дело с гермафродитом. - Пойми, Тревайз, это разумно. Фаллом - вполне нормальное живое существо. Подумай, какими отвратительными мы должны казаться обществу гермафродитов, вообще мужчины и женщины. Каждый - лишь половина целого, и для воспроизводства должно проводиться временное и неуклюжее слияние их воедино. - Ты против этого, Блисс? - Не прикидывайся, что не понимаешь, Тревайз. Я пытаюсь представить, как мы выглядим с точки зрения гермафродитов. Им это, должно быть, кажется исключительно отталкивающим; нам - вполне естественным. Так, Фаллом кажется отталкивающим тебе, но это всего лишь недальновидная, обывательская реакция. - Честно говоря, - сказал Тревайз, - надоедает не использовать в общении с этим существом местоимения. Это мешает думать и в разговоре постоянно запинаешься на местоимениях. - Но это просто недостаток нашего языка, а не Фаллома. Ни один человеческий язык не развивался с учетом гермафродитизма. И я рада, что ты затронул эту тему, потому что я сама уже думала об этом. Говорить "оно", (*) как на этом настаивал сам Бандер - это не выход. Это местоимение для предметов, у которых пол не может быть установлен, но вообще нет местоимения для тех, кто сексуально активен в обоих смыслах. Почему бы тогда не выбрать одно из местоимений произвольно? Я думаю о Фалломе, как о девочке. У нее высокий голос и она способна давать потомство, что является жизненным определением женственности. Пелорат согласен, почему бы тебе не сделать то же самое? Пусть будет "она" и "ее". - Хорошо, - пожал плечами Тревайз. - Это будет звучать странно, учитывая, что у н_е_е есть семенники, но пускай. - У тебя действительно есть эта досадная привычка пытаться все обратить в шутку, - вздохнула Блисс, - но я знаю, в каком ты находишься напряжении и я могу извинить тебя за это. Только используй женское местоимение для Ф_а_л_л_о_м, пожалуйста. - Ладно, - Тревайз замялся, затем, не способный сдержаться, сказал: - Фаллом все дольше и больше начинает казаться твоим приемным ребенком каждый раз, как я вижу вас вместе. Не потому ли это, что ты хочешь детей, но не думаешь, что Джейнав может дать тебе хотя бы одного? Глаза Блисс широко распахнулись. - Он здесь вовсе не ради детей! Неужели ты думаешь, что я использую его, как удобный инструмент, чтобы помочь мне завести ребенка? В любом случае, мне не время еще заводить детей. Но когда такое время настанет, это будет геянский ребенок, для чего Пел не обладает нужными качествами. - Ты имеешь в виду, что Джейнав будет отвергнут? - Вовсе нет. Это будет лишь временный перерыв. Это может быть даже проведено путем искусственного осеменения. - Я полагаю, ты только тогда сможешь иметь ребенка, когда Гея решит, что это необходимо, когда образуется вакансия из-за смерти одной из уже существующих частичек Геи. - Это безчувственный способ объяснения, но достаточно правдивый. Гея должна быть пропорциональной во всех своих частях и взаимоотношениях. - Как и в случае соляриан. Губы Блисс сжались, а лицо слегка побледнело. - Совсем не так. Соляриане производят больше, чем им необходимо и уничтожают излишних детей. Мы же рожаем ровно столько, сколько нужно и нет необходимости никого лишать жизни - как у тебя замещается отмирающий верхний слой кожи на новый, выросший для обновления, и ни одной клеткой более. - Я понял, что ты имеешь в виду. Я надеюсь, впрочем, что ты поймешь чувства Джейнава. - В связи с моим возможным ребенком? Об этом никогда не заходил разговор, да и не было никакого желания. - Нет, я говорю не об этом. Меня удивило то, что ты все больше и больше интересуешься Фаллом. Джейнав может почувствовать себя покинутым. - Я вовсе не пренебрегаю им, и сам он тоже интересуется Фаллом. Она - еще одна точка взаимного увлечения, и это сближает нас еще сильнее. Может быть, это т_ы чувствуешь себя забытым? --------------------------------------------------------------------- (*) К сожалению, в русском языке нет эквивалента безличному английскому "it" - Я? - Он был искренне удивлен. - Да, ты. Я не больше понимаю Изолятов, чем ты - Гею, но у меня такое чувство, что тебе доставляет удовольствие быть в центре внимания на этом корабле и ты можешь почувствовать себя отодвинутым Фаллом. - Глупости. - Не большие, чем твое предположение, что я пренебрегаю Пелом. - Тогда объявим перемирие и остановимся. Я попытаюсь рассматривать Фаллом как девочку и не буду излишне беспокоиться о том, что ты не заботишься о чувствах Джейнава. - Спасибо, - улыбнулась Блисс. - Тогда все отлично. Тревайз было повернулся, но Блисс окликнула его: - Подожди! - Да? - Слегка устало сказал он, обернувшись. - Мне совершенно ясно, что ты печален и подавлен. Я не имею права вторгаться в твой разум, но ты мог бы сказать мне, что случилось. Вчера ты сказал, в этой системе есть подходящая планета и казался вполне удовлетворенным. Как и сейчас, я надеюсь. Находка не оказалась ошибкой, не правда ли? - В системе обнаружена подходящая планета и она все еще здесь. - Она нужного размера? Тревайз кивнул. - Поскольку она - подходящая, она - нужного размера. И кроме того обращается на приемлимой дистанции от звезды. - Ну, а что же тогда не так? - Сейчас мы достаточно близко, чтобы проанализировать атмосферу. Оказалось, что говорить о ней нечего. - Нет атмосферы? - Не о чем говорить. Эта планета не пригодна для жизни, а другой, обращающейся вокруг этого солнца и имеющей хотя бы малейший шанс быть обитаемой, нет. Мы попали впросак в этой третьей попытке. 62. Хмурый Пелорат явно не желал прерывать несчастное молчание Тревайза. Он выглядывал из-за двери рубки, очевидно надеясь, что тот сам начнет разговор. Тревайз не начинал. Даже если молчание казалось упрямством, он продолжал молчать. И наконец Пелорат оказался не в силах больше вынести это и довольно робко сказал: - Что мы делаем? Тревайз поднял взор на Пелората, несколько мгновений смотрел на него, затем отвернулся и ответил: - Мы начинаем отсчет времени перед посадкой на планету. - Но поскольку здесь нет атмосферы... - Компьютер у_т_в_е_р_ж_д_а_е_т, что здесь нет атмосферы. До сих пор он обычно сообщал мне то, что я хотел услышать, и я принимал это. Теперь он сообщил мне то, что я слышать н_е ж_е_л_а_ю и я должен проверить это. Если компьютер когда и ошибался, я хочу, чтобы так было именно сейчас. - Ты думаешь, он не прав? - Нет, не думаю. - Ты можешь представить себе какую-нибудь причину, по которой он мог бы ошибаться? - Нет, не могу. - Тогда почему ты сомневаешься, Голан? Тревайз крутнулся в кресле, оказавшись лицом к лицу с Пелоратом. Его лицо исказилось в отчаянии. - Неужели ты не видишь, Джейнав, что я не могу придумать, что же нам еще делать? Мы вытащили пустышки на первых двух планетах в том, что касается Земли, а теперь и этот мир оказался пуст. Что я должен теперь делать? Летать от мира к миру, осматривая все вокруг и повторяя: "Пардон, где тут Земля?" Земля слишком хорошо замела все свои следы, не оставив нигде зацепки. Из этого видно, я думаю, что мы не способны были заметить такую зацепку, даже если бы она существовала. - Я и сам думал об этом, - кивнул Пелорат. - Не обсудить ли нам это? Я знаю, ты несчастен, старик, и не желаешь говорить; так что если ты хочешь, чтобы я оставил тебя одного, я могу уйти. - Начинай, обсудим это, - почти простонал Тревайз. - Но что лучшего могу я сделать, кроме как молчать? - Это кажется не слишком любезным согласием, но возможно все пойдет нам на пользу. Пожалуйста, останавливай меня в любой момент, если решишь, что больше этого не вынесешь. Мне кажется, Голан, что Земле нет нужды предпринимать только пассивные и негативные меры, скрывая себя. Ей нужно было не просто стереть ссылки на себя. Не могла ли она подбросить фальшивые доказательства и активно работать для маскировки себя подобным образом. - Как ты себе это представляешь? - Ну, мы слышали о радиоактивности Земли в нескольких местах и этот сорт слухов мог быть запущен, чтобы заставить каждого отбросить любую попытку отыскать ее. Если она действительно радиоактивна, она была бы совершенно неприступна. По всей вероятности, мы не сможем даже ступить на ее поверхность. Даже исследовательские роботы, если бы они у нас были, не могли бы вынести радиации. Тогда зачем беспокоиться? А если она не радиоактивна, она остается неприкосновенной, за исключением случайных встреч, и тогда у нее есть иная цель, чтобы маскировать себя. - Довольно странно, Джейнав, - изобразил улыбку Тревайз, - что эта мысль приходила в голову и мне. Мне даже представилось, что невероятно огромный спутник мог быть введен во всемирные легенды. Что касается газового гиганта с громадной системой колец, это точно также невероятно и точно также может оказаться придуманным для отвода глаз. Это все, возможно, предназначено для того, чтобы заставить нас искать что-то несуществующее, так что мы спокойно пройдем мимо истинной планетной системы, глядя на Землю и не обращая на нее внимания, так как на самом деле у нее нет большого спутника или кузины с тремя кольцами, или радиоактивной поверхности. Следовательно, мы не узнаем ее и даже не подумаем, что смотрим на нее. И даже хуже. - Что может быть хуже? - Совсем пал духом Пелорат. - Это легко представить. Когда твой разум слабеет посреди ночи и начинает обыскивать огромные просторы фантазии в поисках чего-нибудь, что может углубить отчаяние. Что, если Земля обладает исключительной способностью маскироваться? Что, если даже наши разумы могут быть затуманены? Что, если мы могли пройти мимо Земли с ее большим спутником и ее отдаленным газовым гигантом с кольцами, и не увидеть ничего из этого? Что, если мы уже сделали так? - Но если ты веришь в это, почему мы... - Я не сказал, что верю в это. Я говорю о сумасшедших фантазиях. Мы продолжаем поиски. - Как долго, Тревайз? - Помедлив, спросил Пелорат. - В какой-то момент мы наверняка должны бросить все это. - Никогда, - рассвирепел Тревайз. - Если я проведу остаток жизни, скитаясь от планеты к планете, оглядываясь и спрашивая: "Пожалуйста, сэр, где тут Земля?" - Так тому и быть. В любое время я могу доставить тебя и Блисс и даже Фаллом, если ты пожелаешь, назад на Гею, а затем продолжить все самостоятельно. - О,нет. Ты знаешь, я не оставлю тебя, Голан, и никогда тебя не оставит Блисс. Мы будем прыгать по планетам вместе с тобой, если так надо. Но зачем? - Затем, что я д_о_л_ж_е_н найти Землю, и я найду ее. Не знаю, как, но найду. Теперь смотри. Я пытаюсь достичь положения, откуда смогу изучить освещенную сторону планеты, но так, чтобы солнце не находилось слишком близко. Так что позволь мне ненадолго заняться этим. Пелорат замолчал, но не ушел. Он продолжал следить, пока Тревайз изучал изображение планеты, наполовину освещенной, выведеное на обзорный экран. Пелорату она казалась однообразной, но он знал, что Тревайз, связанный с компьютером, рассматривает ее с повышенной зоркостью. - Здесь есть туман, - прошептал Тревайз. - Тогда здесь должна быть атмосфера, - буркнул Пелорат. - Не обязательно плотная. Недостаточная для поддержания жизни, но способная создавать слабый ветер, который может поднять пыль. Это общеизвестные признаки планет с разряженной атмосферой. Здесь даже могут быть маленькие полярные шапки изо льда. Понимаешь, немного водяных паров, сконденсировавшихся на полюсах. Этот мир - слишком теплый для твердой углекислоты. Я должен переключиться на радиолокационное картографирование. Сделав это, я смогу гораздо легче работать на ночной стороне. - Действительно? - Да. Я должен был сделать это с самого начала, но на практически безвоздушной и, следовательно, безоблачной планете казалось естественным попытаться рассмотреть все в видимом свете. Тревайз надолго замолчал, пока экран превращался в причудливое переплетение радарных импульсов, которые давали настолько абстрактную картину планеты, что она казалась нарисованной мастером клеонского периода. Затем он сказал: - Ну... - Протяжно и выразительно и вновь замолчал. - Что это за "ну"? - Не вытерпел наконец Пелорат. Тревайз быстро взглянул на него. - Я не вижу кратеров. - Нет кратеров? Это хорошо? - Совершенно неожиданно, - сказал Тревайз. Его лицо расплылось в усмешке. - И о_ч_е_н_ь здорово. В самом деле, великолепно. 63. Фаллом осталась стоять, прижавшись носом к иллюминатору, в который маленький фрагмент Вселенной был виден точно в той же форме, в какой его видел невооруженный глаз, без компьютерного увеличения или иной обработки. Блисс, пытавшаяся объяснить ей все это, вздохнула и тихо шепнула Пелорату: - Я даже не знаю, что из всего этого она понимает, Пел, дорогой. Для нее особняк ее родителя и та часть поместья, на которой он расположен, было всей Вселенной. Я не думаю, что она когда-либо выходила ночью или видела звезды. - Ты действительно так думаешь? - Да. Я не отваживалась показать ей все это, пока она не накопила достаточный словарный запас, чтобы хоть немного понимать меня - и какое счастье, что ты можешь говорить с ней на ее собственном языке. - Вся трудность в том, что я не особенно силен в нем, - возразил Пелорат виновато. - И Вселенную д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о очень трудно охватить умом, если она наваливается на тебя так неожиданно. Она сказала мне, что если эти маленькие огоньки - гигантские миры, каждый из которых подобен Солярии - конечно, они даже намного больше ее - то они не могут висеть в пустоте. Они должны упасть, сказала Фаллом. - И она права, исходя из того, что ей известно. Она задает разумные вопросы и, мало по малу, начинает понимать, что к чему. По крайней мере, она любопытна, а не испугана. - Положение вещей таково, Блисс, что я тоже заинтригован. Взгляни, как Голан изменился, как только обнаружил, что на планете, к которой мы направляемся, нет кратеров. У меня нет ни малейшего понятия, какое имеет значенине это отличие. А у тебя? - Абсолютно никакого. Он все же знает планетологию гораздо лучше, чем мы. Мы можем только предполагать, что он знает, что делает. - Хотел бы я знать. - Ну так спроси его. - Я всегда боюсь, что рассержу его, - скривился Пелорат. - Я уверен, он думает, что я должен знать все эти вещи и без его объяснений. - Это глупо, Пел. Он без стеснения спрашивает тебя обо всех ньюансах легенд и мифов Галактики, которые по его мнению могут быть полезными. Ты всегда готов ответить и объяснить ему все это, так почему же он поведет себя иначе? Сходи спроси его. Если это рассердит Тревайза, у него будет повод попрактиковаться в социологии, и это пойдет ему на пользу. - А ты пойдешь со мной? - Нет, конечно нет. Я хочу остаться с Фаллом и продолжить попытки вложить в ее голову концепцию Вселенной. Ты всегда можешь рассказать мне о том, что получилось - но после, как только Голан объяснит тебе это. 64. Пелорат неуверенно вошел в рубку. Он рад был заметить, что Тревайз насвистывал что-то себе под нос и явно был в хорошем настроении. - Голан, - сказал он так беззаботно, как сумел. Тревайз оглянулся на него. - Джейнав! Ты всегда входишь на цыпочках, словно думаешь, что мешать мне противозаконно. Закрой дверь и садись. Садись! Взгляни на это. Он ткнул в планету на экране и пояснил: - Я нашел не больше двух или трех кратеров, каждый довольно мал. - Это что-то меняет, Голан? В самом деле? - Меняет? Конечно. Как ты можешь спрашивать? - Для меня все это - тайна, покрытая мраком, - беспомощно развел руками Пелорат. - Я в колледже изучал преимущественно историю. В дополнение к ней я проштудировал социологию и психологию, а также языки и литературу, в основном древнюю, и специализировался на мифологии в университете. Я никогда близко не касался планетологии или любой другой естественной науки. - Это не преступление, Джейнав. Я предпочитаю, чтобы ты знал то, что ты знаешь. Твои способности к древним языкам и знание мифологии приносят нам огромную пользу. Ты знаешь это. А когда дело дойдет до планетологии - я сам позабочусь об этом. - Понимаешь, Джейнав, - продолжал он, - планеты образуются путем постепенного слипания мелких объектов. Последние из них с основной массой уже сталкиваются и оставляют после себя отметины кратеров. Может быть, это они и есть. Если планета достаточно велика чтобы стать газовым гигантом, она состоит в основном из жидкости под газовой атмосферой и последние столкновения кончаются только всплеском в таком океане и не оставляют следов. Меньшие планеты - твердые, покрытые камнем или льдом, д_о_л_ж_н_ы иметь кратеры, но остается некоторая неопределенность, пока существуют факторы, способсьвующие их уничтожению. Известно их три типа: Во-первых, мир может обладать ледяной поверхностью, покрывающей жидкий океан. В этом случае, любой столкнувшийся объект пробивает лед и расплескивает воду. Затем лед вновь намерзает и залечивает, так сказать, пробоину. Такая планета или спутник должна быть холодной и не является тем, что мы понимаем под "пригодным для жизни миром". Во-вторых, если планета сейсмически очень активна, вулканическая, тогда постоянные лавовые потоки или выбросы пепла постепенно заполняют или хоронят под собой любые кратеры подобного вида. Однако, такая планета или спутник тоже не выглядят подходящими для людей. Это приводит нас к обитаемому миру как к третьей возможности. Такой мир может иметь полярные ледяные шапки, но большая часть океана должна быть свободна ото льдов. Он может иметь вулканы, но они должны быть редкими. Такие миры никак не могут ни залечить кратеры, ни заполнить их. Но однако существуют факторы эрозии. Ветер и текущая вода могут источить кратеры, а если там есть и жизнь, деятельность живых существ тоже сильно влияет на эрозию местности. Понимаешь? Пелорат поразмыслил над этим, а затем сказал: - Но, Голан, я совсем тебя не понимаю. Планета, к которой мы приближаемся... - Мы садимся на нее завтра, - бодро заявил Тревайз. - Эта планета, к которой мы приближаемся - на ней нет океана. - Только довольно тонкие полярные шапки. - Или заметной атмосферы. - Только одна сотая плотности атмосферы Терминуса. - Или жизни. - Ничего, что я смог бы обнаружить. - Тогда что же могло разрушить эти кратеры? - Океан, атмосфера, жизнь, - ответил Тревайз. - Пойми, если эта планета с самого начала была безвоздушна и безводна, любые бывшие на ней кратеры все еще существовали бы, и ее поверхность была бы ими покрыта. Отсутствие кратеров доказывает, что она не могла быть безвоздушной и безводной с момента возникновения и в недавнем прошлом могла даже иметь значительную атмосферу и океан. С другой стороны, здесь есть огромные бассейны, видимые с орбиты, которые, должно быть, заключали в себе озера и океаны; никаких следов рек не заметно, поскольку они высохли. Так что ты можешь видеть, что здесь б_ы_л_а эрозия, и что сравнительно недавно она исчезла, так как новые кратеры еще не успели накопиться. - Возможно, я не планетолог, - усомнился Пелорат, - но мне кажется, что если планета достаточно велика, чтобы удерживать плотную атмосферу может быть миллиарды лет, она не может так внезапно потерять ее, верно? - Я так не думаю. Но этот мир несомненно был обитаем, прежде чем атмосфера исчезла; вероятно, даже людьми. Я полагаю, этот мир был тарраформирован, как и почти все заселенные людьми миры Галактики. Вся загвоздка в том, что мы не знаем, каким он был до человека или что было сделано для того, чтобы превратить его в удобный для людей, или по какой причине исчезла жизнь. Это могла быть катострофа, высосавшая атмосферу и положившая конец человеческой жизни. Или же на планете мог существовать какой-то странный разбаланс, который люди контролировали, пока были здесь, и который вошел в порочный цикл исчезновения атмосферы как только они исчезли. Может быть, мы найдем ответ, когда приземлимся, а может быть и нет. Это не имеет значения. - Но наверняка не имеет значения и то, была ли здесь жизнь, раз ее нет сейчас. Какая разница, была ли планета всегда необитаема, или она необитаема только теперь? - Если она необитаема только теперь, тогда здесь могут сохраниться руины тех, кто когда-то жил здесь. - На Авроре тоже были руины. - Точно, но на Авроре двадцать тысяч лет шел дождь и снег, все таяло и замерзало, дул ветер и менялась температура. И там была жизнь - не забывай про жизнь. Там уже не было людей, но жизнь продолжалась. Руины эродировали точно так же, как кратеры. Даже быстрее. И спустя двадцать тысяч лет для нас осталось не много полезного. Здесь, на этой планете, двадцать тысяч лет, или, возможно, меньше, прошло без ветров, без бурь, без жизни. Здесь менялась температура, я допускаю, но и все. Руины должны быть в хорошем состоянии. - За исключением того случая, - с сомнением проворчал Пелорат, - что здесь вообще нет руин. Может здесь никогда не было жизни или же никакой разумной жизни и это отсутствие атмосферы было той самой причиной, по которой люди никогда не жили здесь. - Нет, нет. Не стоит строить передо мной пессимиста, поскольку это не сработает. Даже отсюда я вижу остатки того, что, я уверен, было когда-то городом. Так что завтра мы садимся. 65. - Фаллом убеждена, - озабоченно сказала Блисс, - что мы должны вернуть ее обратно к Джемби, ее роботу. - Хмм. - Тревайз издал этот звук, изучая поверхность планеты, в то время, как она скользила под парящим над ней кораблем. Затем вдруг взглянул на Блисс так, словно только теперь осознал ее замечание. - Ну, это был единственный родитель, которого она знала, не так ли? - Да, конечно, но она думает, что мы возвращаемся на Солярию. - Разве эта планета выглядит похожей на нее? - Откуда ей знать. - Скажи ей, что это не Солярия. Постой, я дам тебе пару подходящих книгофильмов с графическими иллюстрациями. Покажи ей виды нескольких планет, обитаемых миров, и объясни, что их - миллионы. У тебя есть для этого время. Я понятия не имею, как долго Джейнав и я будем бродить здесь, лишь только мы наметим подходящую цель и сядем. - Ты и Джейнав? - Да. Фаллом не может идти с нами, даже если бы я хотел этого, хотя я еще не сошел с ума. Для посещения этого мира необходимы скафандры, Блисс. Здесь нет пригодного для дыхания воздуха. А у нас нет подходящего скафандра для Фаллом. Так что она останется на корабле с тобой. Губы Тревайза тронула невеселая улыбка. - Я допускаю, что буду чувствовать себя в большей безопасности вместе с тобой, но мы не можем оставить Фаллом одну на этом корабле. Она может что-нибудь испортить, пусть даже невольно. Джейнав должен быть со мной, потому что он может разобраться в каких-нибудь архаичных надписях, если они здесь есть. Это означает, что ты должна будешь остаться с Фаллом. Я думаю, ты сама этого хотела. Блисс выглядела неуверенной. - Послушай, это ты хотела, чтобы Фаллом улетела с нами, а не я. Я предупреждал, что от нее будут одни неудобства. Итак, ее присутствие вызывает трения и ты должна привыкнуть к этому. Она остается здесь, так что и ты тоже должна остаться. Таким вот образом. - Думаю, что так, - вздохнула Блисс. - Прекрасно. А где Джейнав? - Он с Фаллом. - Очень хорошо. Сходи позови его. Я хочу с ним поговорить. Тревайз все еще изучал поверхность планеты, когда вошел Пелорат и кашлянул, давая знать о своем присутствии. - Что-нибудь не так, Голан? - Спросил он. - Не то чтобы не так, Джейнав. Просто я не уверен. Это - странный мир и я не знаю, что с ним стряслось. Моря дложны были быть обширными, судя по оставшимся от них впадинам, но они пусты. Насколько я могу судить по их следам, это был мир опресненных водоемов и каналов - или, возможно, моря были не особенно соленые. Этим можно объяснить отсутствие во впадинах мощных отложений соли. Или вот что. Когда океаны исчезли, соль исчезла вместе с ними - тогда это выглядит делом рук человека. - Извини мое пренебрежение подобными вещами, Голан, - нерешительно начал Пелорат, - но какое отношение это имеет к тому, что мы ищем? - Я полагаю, никакого, но я не могу сдержать любопытство. Если бы я знал только, каким образом терраформировали эту планету и какой она была до этого, тогда я возможно смог бы понять, что случилось с ней после того, как она опустела - или перед этим. А если мы сумеем узнать, что с ней случилось, мы сможем подготовиться к неприятным сюрпризам. - Каким сюрпризам? Это же мертвый мир, верно? - Достаточно мертвый. Очень мало воды; разряженная, не годная для дыхания атмосфера; и Блисс не обнаружила следов ментальной активности. - Что должно решить вопрос, я думаю. - Отсутствие ментальной активности не гарантирует отсутствие жизни. - Это просто означает отсутствие опасной жизни. - Не знаю. Но я хотел проконсультироваться с тобой не по этому вопросу. Здесь есть два города, которые мы можем посетить. Они, кажется, довольно величественны; как, впрочем, и все города. То, что уничтожило воздух и океан, вероятно не тронуло города. В любом случае, эти два - особенно велики. Больший, однако, кажется каким-то приземистым из-за своего расположения на голой равнине. За его чертой находится космопорт, но в самом городе ничего подобного нет. В том, что не так велик, тоже есть космопорт, маленький и пустой, но впрочем, кто мог бы позаботиться о нем? - Ты хочешь, чтобы я принял решение, Голан? - Скривился Пелорат. - Нет, я сам приму его. Просто я хочу знать, что ты об этом думаешь. - Исходя из того, что они собой представляют, большой, обширный город должно быть торговый или промышленный центр. Меньший - вероятно, административный центр. Нам ведь он и нужен? Там есть монументальные здания? - Что ты под ними подразумеваешь? - Вряд ли я могу объяснить, - улыбнулся Пелорат. - Фасон их меняется с течением времени и от мира к миру. Впрочем, я полагаю, что они обычно выглядят большими, бесполезными и дорогостоящими. Подобно тому месту, где мы развлекались на Солярии. Тревайз улыбнулся в ответ. - Трудно сказать, глядя прямо вниз, а когда я сажусь или взлетаю, мне трудно разглядеть их сбоку. Зачем тебе нужен административный центр? - Именно там у нас больше вероятность обнаружить планетарный музей, библиотеку, архивы, университет и т.Д. - Хорошо. Тогда именно туда мы и направимся; в меньший город. И быть может, мы и найдем что-нибудь. У нас уже было два промаха, но может нам повезет на этот раз. - Бог троицу любит. - Откуда ты выкопал эту фразу? - Поднял брови Тревайз. - Это древняя поговорка. Я нашел ее в древних легендах. Как я думаю, это означает, что успех приходит с третьей попытки. - Звучит правдоподобно. Прекрасно, тогда - бог троицу любит, Джейнав 15. МОХ. 66. Тревайз выглядел довольно нелепо в своем скафандре. Единственное, что осталось теперь снаружи - его кобуры. Не те, что обычно болтались у бедер, а более основательные, составляющие часть его костюма. В правую он с осторожностью поместил бластер, а в левую - нейрохлыст. Они вновь были заряжены и на этот раз, с ухмылкой подумал Голан, н_и_ч_т_о не вырвет их у него. Блисс улыбнулась. - Неужели ты будешь таскать оружие даже на планете без воздуха или.. Ладно, не обращай внимания! Я не собираюсь оспаривать твои решения. - Ну и хорошо, - сказал Тревайз и повернулся к Пелорату, чтобы помочь ему подогнать гермошлем, прежде чем надеть свой. Пелорат, никогда прежде не надевавший скафандр, уныло заметил: - А что, я действительно смогу дышать в этой штуковине, Голан? - Обещаю тебе это. Блисс, положив руки на плечи Фаллом, наблюдала за тем, как они закончили последние приготовления. Юная солярианка явно встревоженно смотрела на две фигуры в скафандрах. Она дрожала и руки Блисс обнимали ее нежно и успокаивающе. Дверь шлюза открылась и двое вошли внутрь, их раздувшиеся руки помахали на прощание. Шлюз закрылся. Внешний люк отошел в сторону и они неуклюже ступили на землю мертвого мира. Светало. Естественно, небо было ясным и фиолетового оттенка, но солнце еще не взошло. Вдоль светлеющего горизонта, откуда оно должно было появиться, стелилась легкая дымка. - Холодно, - сказал Тревайз. - Ты чувствуешь холод? - Удивился Тревайз. Скафандры отличались хорошей изоляцией и проблема состояла в основном в удалении излишнего тепла, выделявшегося телом. - В общем нет, но смотри... - Голос Пелората ясно звучал в телефонах Тревайза, когда он посмотрел туда, куда Джейнав указывал пальцем. В розовом свете зари сверкал иней. Им были покрыты осыпавшиеся камни фронтона здания, к которому они приближались. - Из-за разряженной атмосферы здесь ночью должно быть гораздо холоднее, чем ты можешь себе представить, - пояснил Тревайз, - а днем - теплее. Сейчас - самая холодная часть суток, и так продлится несколько часов, прежде чем станет слишком жарко, чтобы мы смогли оставаться на солнце. И словно произнес заклинание - шар солнца в тот же миг появился над горизонтом. - Не смотри на него, - обратился Тревайз к Пелорату, - хотя в твоем шлеме - отражающее и не пропускающее ультрафиолет стекло, все же это может оказаться опасным. Он повернулся к восходящему солнцу спиной и его длинная тень упала на здание. Под лучами светила иней исчезал у него на глазах. Спустя несколько мгновений стена выглядела темной из-за остатков влаги, но затем и влага исчезла. - Отсюда эти здания выглядят не так хорошо, как с орбиты. Они растрескались и осыпаются. Это результат колебаний температуры, я думаю, а также того, что остатки воды замерзают каждую ночь и тают днем вот уже двадцать тысяч лет. - Тут на стене вырезаны какие-то буквы над входом, - сказал Пелорат, - но настолько выкрошенные, что их трудно разобрать. - Но ты можешь сделать это, Джейнав? - Какое-то финансовое учреждение. По крайней мере, я вижу слово, которое может означать "Банк". - Что это такое? - Дом, в котором доходы хранились, возвращались, вкладывались, давались взаймы и пускались в оборот - если это то, о чем я думаю. - Целое здание, посвященное этому? Без компьютеров? - Без того, чтобы компьютеры полностью производили все расчеты. Тревайз пожал плечами. Он не находил вдохновляющими такие детали древней истории. Они пошли дальше, все быстрее и быстрее, тратя меньше времени на каждый следующий дом. Тишина, м_е_р_т_в_а_я тишина была гнетущей. Медленное, растянувшееся на тысячелетия разрушение, в которое они вторглись, делало это место похожим на скелет города, от которого не осталось ничего, кроме костей. Они находились в подходящих температурных условиях, но Тревайзу все казалось, что он чувствует спиной жар солнца. Пелорат, шедший метров на сто правее, вдруг резко крикнул: - Посмотри сюда! Тревайза ударило по ушам. - Не ори, Джейнав, я так же ясно услышу и твой шепот, не смотря на то, что ты далеко от меня. Что это? - Это здание - "Зал Миров", - приглушил голос Пелорат. - По крайней мере, я думаю так читается эта надпись. Тревайз подошел к нему. Перед ним возвышалось трехэтажное сооружение с провалившейся крышей, которая местами была покрыта большими обломками камня, словно какие-то скульптуры, стоявшие здесь, разбились на куски. - Ты уверен? - Если мы войдем внутрь, то сможем убедиться. Они сделали пять широких шагов и пересекли пустующую площадь. В разряженной атмосфере их металлические подошвы производили скорее вибрацию, сравнимую с шепотом, чем полновесные звуки. - Я понимаю теперь, что ты имел в виду под "большими, бесполезными и дорогостоящими", - пробормотал Тревайз. Они вошли в обширный и высокий зал, освещенный солнцем сквозь узкие окна. Внутренняя обстановка четко была видна там, куда падали солнечные лучи, а ее оставшаяся часть скрывалась в тени. Редкая атмосфера слабо рассеивала свет. В центре стояла фигура человека, много больше натуральных размеров, выполненная из чего-то вроде синтетического камня. Одна рука статуи уже отпала, другая треснула у плеча и Тревайз почувствовал, что если он резко топнет, эта рука тоже отломится. Он отступил назад, словно если бы он подошел слишком близко, его могли бы обвинить в таком несносном вандализме. - Хотел бы я знать, кто это, - сказал Тревайз. - Никаких надписей нигде. Я думаю, те, кто установил статую, считали его имя настолько очевидным, что оно не нуждается в напоминании. Но сейчас... - Он почувствовал опасность углубиться в бесплодные размышления и переключил свое внимание на другое. Пелорат смотрел выше и взгляд Тревайза переместился туда же. Там было что-то высечено - какие-то знаки - на стене, которые Тревайз не мог прочитать. - Поразительно, - сказал Пелорат. - Двадцать тысяч лет, возможно, и здесь, отчасти защищенные от солнца и влаги, они еще вполне разборчивые. - Не для меня. - Это написано старым шрифтом, и даже для него излишне витиевато. Позволь, я посмотрю сейчас... Семь - один - два ... - Его голос перешел в бормотание, но потом он опять громко произнес: - Здесь пятьдесят названий - очевидно, принадлежащих пятидесяти Спейсерским мирам, и это - "Зал Миров". Я полагаю, эти имена перечислены в порядке основания. Аврора - первая, а Солярия - последняя. Если ты обратил внимание, здесь семь колонок с семью названиями в первых шести и восемью - в седьмой. Словно бы планировали таблицу семь на семь, а затем добавили Солярию, как свершившися факт. Я полагаю, старина, что этот список относится еще к тому времени, когда Солярия не была терраформирована и заселена. - И какая из них - планета, на которой мы стоим? Ты знаешь это? - Посмотри на пятое название в третьей колонке, т.Е. Девятна