дны. Дэвид обмотал лестницу вокруг пояса и руки и осмотрелся. Углубление в скале имело примерно десять футов в высоту и шесть в ширину. Светя фонариком, он прошел вглубь и оказался лицом к лицу с гладкой стеной, преграждавшей путь. Это тоже работа разума. Иначе не может быть. Но все же это прочный барьер, и дальше ему не пройти. Он ощутил резкую боль в ушах и повернулся. Может быть только одно объяснение. Каким-то образом давление воздуха увеличивается. Он пошел к выходу и не удивился, обнаружив, что отверстия, через которое он прошел, больше нет. Его место заняла сплошная скала. Сердце его забилось быстрее. Очевидно, он в чем-то вроде воздушного шлюза. Он осторожно снял маску и вдохнул. Легким приятно, и воздух теплый. Он подошел к внутренней скале и стал уверенно ждать, пока она не отодвинется. Она поднялась, но за минуту до этого Дэвид почувствовал, что его руки плотно прижаты к телу, как будто на него набросили и затянули лассо. Он удивленно вскрикнул, и ноги оказались в таком же положении. 10. РОЖДЕНИЕ КОСМИЧЕСКОГО РЕЙНДЖЕРА Дэвид ждал. Не было необходимости говорить в пустоту. Очевидно, существа, соорудившие пещеру и так нематериально лишившие его способности двигаться, могут не только это. Он почувствовал, как его приподнимает и медленно наклоняет вперед, пока его тело не повисло параллельно полу. Он попытался согнуть шею и посмотреть вперед, но обнаружил, что это почти невозможно. Голову держали не так прочно, как руки и ноги, скорее это напоминало прокладку из упругой мягкой резины, которая поддавалась, но лишь немного. Он плавно двинулся вперед. Похоже, что плывешь в теплой ароматной воде, в которой можно дышать. Когда его голова - последняя часть тела - покинула шлюз, Дэвид уснул сном без сновидений. Дэвид Старр открыл глаза, не чувствуя, что прошло какое-то время, но ощущая рядом с собой жизнь. Он не мог сказать, как он это ощущает. Вначале он осознал жару. Похоже на жаркий летний день на Земле. Затем тусклый красноватый свет, окружавший его и едва ли способный помочь что-то увидеть. Поворачивая голову, он с трудом разглядел стены небольшой комнаты. Никакого движения, никакой жизни. И все-таки где-то рядом действовал мощный разум. Дэвид чувствовал это, но как, объяснить не мог. Он осторожно попробовал шевельнуть рукой, она поднялась без всяких помех. Удивленный, он сел и обнаружил, что сидит на мягкой поверхности, которая поддавалась под ним, но природу которой он в полутьме не мог определить. Неожиданно послышался голос: "Существо осознает свое окружение..." Последняя часть высказывания была мешаниной бессмысленных звуков. Дэвид не мог определить направление, откуда доносится голос. Он исходил отовсюду и ниоткуда. Прозвучал второй голос. Он был другим, хотя отличие слабое. Мягче, ровнее, может быть, женственнее: - Как ты себя чувствуешь, существо? Дэвид сказал: - Я вас не вижу. Снова зазвучал первый голос (Дэвид думал о нем, как о мужском): - Как я и утверждал... Опять бессмысленные звуки. - Ты не можешь видеть разум. Последняя фраза тоже была не вполне ясной, но Дэвид услышал что-то вроде "разум". - Я могу видеть материю, - сказал он, - но тут не хватает света. Наступило молчание, будто эти двое совещались. Затем что-то мягко ткнулось в руку Дэвида. Его фонарик. - Это имеет значение для твоего восприятия света? - опять мужской голос. - Конечно. Разве вы не видите? - он зажег фонарик и осветил все вокруг. Комната была пуста, и в ней не было ничего живого. Поверхность, на которой он сидел, прозрачна для света и находится примерно в четырех футах над полом. - Как я говорила, - возбужденно зазвучал женский голос. - Зрение существа активируется коротковолновым излучением. - Но большая часть излучения этого инструмента в инфракрасной области. Я судил по этому, - возразил собеседник. Свет становился ярче, когда еще звучал его голос, вначале он был оранжевым, затем желтым и наконец белым. Дэвид сказал: - А нельзя ли сделать прохладнее? - Температура точно соответствует температуре твоего тела. - Все равно я предпочитаю большую прохладу. По крайней мере они идут навстречу. Прохладный ветер освежил Дэвида. Он подождал, пока температура упадет до двадцати градусов, потом остановил их. Дэвид мысленно сказал: - Я думаю, вы общаетесь прямо с моим мозгом. Почему же я слышу, как вы говорите на интернациональном английском? Мужской голос произнес: - Последняя фраза бессмысленна, но, конечно, мы общаемся. А как иначе это можно делать? Дэвид кивнул самому себе. Это объясняет перерывы в восприятии. Когда используется слово, которому в сознании Дэвида ничего не соответствует, он ощущает бессмысленный шум. Умственные помехи. Женский голос произнес: - Существуют легенды, что в ранней истории нашей расы наш мозг был закрыт друг для друга, и мы общались символами при помощи зрения и слуха. Из твоего вопроса я заключаю, что у вас и сейчас так, существо. Дэвид сказал: - Это так. Как давно я в пещере? Мужской голос: - Меньше одного обращения планеты. Приносим извинения за те неудобства, что мы тебе причинили, но для нас это первая возможность изучить живым одно из новых существ с поверхности. До этого к нам попадало несколько, одно совсем недавно, но все они не функционировали, и количество информации, полученной при этом, естественно, ограничено. Дэвид подумал, не Гризволд ли был недавно полученным трупом. Он осторожно спросил: - Вы закончили меня осматривать? Быстро ответил женский голос: - Ты боишься вреда. В твоем мозгу есть отчетливая мысль, что мы можем быть настолько жестоки, что вмешаемся в функционирование твоего тела, чтобы получить информацию. Как ужасно! - Простите, если я вас оскорбил. Просто я незнаком с вашими методами. Мужской голос: - Мы знаем все необходимое. Мы вполне можем молекулу за молекулой исследовать твое тело вообще без физического контакта Сведения наших психомеханизмов вполне достаточны. - А что это за психомеханизмы? - Ты знаком с трансформацией материи в разум? - Боюсь, что нет. Последовала пауза, затем мужской голос коротко: - Я исследовал твой мозг. Боюсь, судя по его строению, ты не в состоянии понять мои объяснения. Дэвид почувствовал, что его поставили на место. Он сказал: - Прошу прощения. Снова мужской голос: - Я задам тебе несколько вопросов. - Пожалуйста, сэр. - Что означает последняя часть твоего утверждения? - Просто манера почтительного обращения. Пауза. - А, понятно. Вы усложняете свои коммуникационные символы в соответствии с лицом, с которым общаетесь. Странный обычай. Но не будем отвлекаться. Скажи мне, существо, ты излучаешь много тепла. Ты болеешь или это нормально? - Вполне нормально. Мертвые тела, которые вы осматривали, имели температуру окружающей среды. Но пока они функционируют, наши тела поддерживают нужную постоянную температуру. - Значит, вы не аборигены этой планеты? Дэвид сказал: - Прежде чем ответить, могу ли я спросить, каким будет ваше отношение к такому существу, как я, если оно с другой планеты? - Уверяю тебя, что ты и все другие такие же существа для нас совершенно безразличны, за исключением того, что удовлетворяет наше любопытство. Я вижу в твоем мозгу беспокойство по поводу наших мотивов. Я вижу, что ты боишься нашей враждебности. Отбрось эти мысли. - А разве вы не можете прочесть в моем мозгу ответы на все вопросы? Зачем вы меня расспрашиваете? - В отсутствие точной коммуникации я могу прочесть только эмоции и общее отношение. Но ты существо и не поймешь. Для точной информации общение должно включать волевое усилие. Если это тебе поможет, я сообщу, что у нас есть все основания считать твою расу происходящей с другой планеты. Во-первых, структура ваших тканей совершенно отличается от структуры тел живых существ, когда бы то ни было существовавших на этой планете. Во-вторых, температура твоего тела показывает, что ты с другой, более теплой планеты. - Вы правы. Мы с Земли. - Последнего слова я не понимаю. - С планеты, более близкой к Солнцу. - Вот как! Очень интересно. Когда наша раса переселилась в пещеры примерно полмиллиона оборотов планеты назад, мы знали, что на вашей планете есть жизнь, хотя и неразумная, вероятно. Была ли ваша раса тогда разумной? - Вряд ли, - ответил Дэвид. Миллион лет прошел с тех пор, как марсиане оставили поверхность своей планеты. - Очень интересно. Я должен сообщить непосредственно Центральному Разуму. Идем, ...... . - Позволь мне остаться, ....... . Я хотела бы еще пообщаться с этим существом. - Как хочешь. Женский голос: - Расскажи мне о твоем мире. Дэвид свободно заговорил. Он чувствовал приятную вялость. Все подозрения улетучились, и не было никаких причин, почему он не может отвечать правдиво и полностью. Эти существа добры и настроены дружески. Он выплескивал информацию. А потом она освободила его мозг, и он внезапно замолк. Гневно сказал: - Что я говорил? - Ничего плохого, - заверил его женский голос. - Я просто сняла запреты с твоего мозга. Я не осмелилась бы на это, если бы ...... был здесь. Но ты ведь только существо, а мне так интересно. Я знала, что твоя подозрительность слишком глубока, что ты не будешь говорить свободно без маленькой помощи с моей стороны, что твои подозрения совершенно безосновательны. Мы никогда не будем вредить вам, существа, пока вы не вторгнетесь к нам. - Но ведь мы уже вторглись, - возразил Дэвид. - Мы заняли всю вашу планету. - Ты по-прежнему испытываешь меня. Ты мне не веришь. Поверхность планеты не представляет для нас никакого интереса. Здесь наш дом. И все же, - женский голос звучал почти задумчиво, - есть что-то возбуждающее в путешествиях с планеты на планету. Мы хорошо знаем, что существует множество планет и множество звезд. Подумать, что существа, подобные тебе, наследуют все это. Все это так интересно, что я снова и снова благодарю за то, что мы вовремя почувствовали твои неуклюжие попытки добраться до нас и успели сделать отверстие. - Что! - Дэвид не мог сдержать возгласа, хотя и знал, что звуковые волны, созданные его голосовыми связками, останутся незамеченными и только его мысли будут услышаны. - Вы сделали отверстие? - Не я одна. ....... помог. Поэтому нам и дали возможность исследовать тебя. - Но как вы его сделали? - Ну, пожелали. - Не понимаю. - Но это просто. Разве ты не видишь мой разум? Но я забыла. Ты существо. Видишь ли, уходя в пещеры, мы должны были уничтожить многие тысячи кубических миль материи, чтобы расчистить место для себя под поверхностью. Материю некуда было девать, и мы превратили ее в энергию и .... .... .... .... . - Нет, нет, я не понимаю. - Не понимаешь? В таком случае я могу только сказать, что энергия запасалась таким образом, что ее можно извлечь усилием ума. - Но если вся материя, из которой состояли огромные пещеры, превратилась в энергию... - Ее будет очень много. Конечно. Мы жили этой энергией полмиллиона вращений, и рассчитано, что ее хватит еще на двадцать миллионов вращений. Еще до того, как мы ушли в пещеры, мы начали изучать соотношения разума и материи, а с тех пор мы так продвинулись в этой науке, что совершенно оставили материю в том, что касается наших личных потребностей. Мы состоим из чистого разума и энергии, мы никогда не умираем и никогда не рождаемся. Я здесь с тобой, но так как ты не видишь разум, ты не можешь меня воспринимать иначе, как только своим мозгом. - Но такие, как вы, могут овладеть всей вселенной. - Ты боишься, что мы будем соперничать во вселенной с такими материальными существами, как ты сам? Что мы будем сражаться за место под звездами? Глупо. С нами здесь вся вселенная. Нам достаточно нас самих. Дэвид молчал. Потом медленно поднял руки к голове, ощутив нежнейшее прикосновение каких-то невидимых щупалец к своему мозгу. Он впервые ощутил это и отшатнулся. Она сказала: - Опять прошу прощения. Но ты такое интересное существо. Твой мозг сообщил мне, что другие существа в большой опасности и ты подозреваешь, что мы можем быть ее причиной. Уверяю тебя, существо, это не так. Она произнесла это просто. Но Дэвид поверил. Он сказал: - Ваш товарищ говорил, что химия моих тканей совершенно отлична от любой жизненной формы на Марсе. Как это? - Они состоят из азотного материала. - Протеин! - воскликнул Дэвид. - Я не понимаю этого слова. - А из чего состояли ваши ткани? - Из ............ . Это совершенно другое дело. В них практически не было азота. - Значит, вы не можете предложить мне пищи? - Боюсь, что нет. ........ говорит, что любая органическая материя с нашей планеты для тебя ядовита. Мы можем составить простейшие соединения для твоего пропитания, но сложные азотистые соединения без специального изучения не можем. Ты голодно, существо? - В голосе ее безошибочно распознавалось сочувствие и забота (Дэвид предпочитал об этих мыслях по-прежнему думать, как о голосе). Он сказал: - Пока у меня еще есть своя пища. Женский голос сказал: - Мне неприятно думать о тебе просто как о существе. Как тебя зовут? - Потом, будто боясь, что он не понял, добавила: - Как другие существа опознают тебя? - Меня зовут Дэвид Старр. - Не понимаю. Есть отдаленная связь с вселенной и звездами (По-английски star "стар" - звезда. - Переводчик). Тебя зовут так, потому что ты путешествуешь в космосе? - Нет. Многие путешествуют в космосе. "Старр" не имеет особого значения. Это просто звук, чтобы отличить меня от других, как ваши имена тоже просто звуки. По крайней мне они такими кажутся, я их не понимаю. - Жаль. У тебя должно быть имя, которое означает, что ты путешествуешь в космосе, летишь от одной вселенной к другой. Если бы я была таким существом, как ты, мне хотелось бы, чтобы меня называли Космическим Рейнджером. Так из уст живого существа, которого он не видел и никогда не смог бы увидеть, Дэвид Старр впервые услышал имя, под 11. БУРЯ Более глубокий и медленный голос сформировался в мозгу Дэвида. Он серьезно произнес: - Приветствую тебя, существо. ....... дала тебе хорошее имя. Женский голос произнес: - Уступаю тебе место, ....... . И потому, что мягкое прикосновение к его мозгу прекратилось, Дэвид безошибочно понял, что обладатель женского голоса больше не находится с ним в мысленном контакте. Он осторожно повернулся, все еще находясь под иллюзией, что у этих голосов есть направление и обнаруживая, что его непривыкший мозг по-прежнему пытается в привычных образах представить то, с чем никогда раньше не встречался. Голос, конечно, не имел направления. Он находился внутри его мозга. Существо с глубоким голосом оценило его затруднения. Оно сказало: - Ты встревожен тем, что твои чувства не дают тебе возможности воспринимать меня, а я не хочу, чтобы ты был обеспокоен. Я могу принять на себя некоторую физическую внешность, но это будет лишь плохой и неадекватный двойник. Тебе это поможет? Дэвид Старр увидел в воздухе перед собой свечение. Полоса мягкого сине-зеленого света примерно в семь футов высотой и в фут шириной. Он спокойно ответил: - Вполне удовлетворительно. Глубокий голос продолжал: - Хорошо! А теперь позволь объяснить, кто я такой. Я администратор .......... . Сообщение о появлении живого образца новой поверхностной жизни пришло ко мне обычным порядком. Я осмотрю твой мозг. Название должности нового существа для Дэвида было набором бессмысленных звуков, но он уловил безошибочное чувство достоинства и ответственности, сопровождавшие эту должность. Тем не менее он твердо сказал: - Я предпочел бы, чтобы вы оставались вне моего мозга. - Твоя скромность вполне понятна и достойна похвалы, - сказал глубокий голос. - Объясню, что я буду придерживаться только самой внешней поверхности. Я буду добросовестно избегать вторжения в твой внутренний мир. Дэвид бесполезно напряг мышцы. Долгие минуты он ничего не ощущал. Даже иллюзорное легкое прикосновение к мозгу, которое появилось, когда в его мозг вторгался обладатель женского голоса, на этот раз отсутствовало - им занимался более опытный исследователь. И все же Дэвид знал, не понимая, как это можно знать, что участки его мозга один за другим осторожно раскрываются, потом закрываются, без боли и беспокойства. Глубокий голос сказал: - Благодарю тебя. Вскоре тебя отпустят и вернут на поверхность. Дэвид вызывающе спросил: - Что вы нашли в моем мозгу? - Достаточно, чтобы пожалеть вас, существа. Мы, представители Внутренней Жизни, были когда-то подобны вам, поэтому можем понять вас. Вы лишены равновесия со вселенной. У вас ищущий мозг, который стремится понять то, что смутно чувствует, но не обладает истинными, более глубокими чувствами, которые одни могут открыть вам реальность. В тщетных попытках отыскать в потемках истину вы устремляетесь к краям Галактики. Я уже сказал, ....... назвала тебя правильно. Ваша раса - раса космических рейнджеров. Но какая в этом польза? Истинная победа внутри. Чтобы понять материальную вселенную, вы сначала должны развестись с ней. Мы отвернулись от звезд, обратившись внутрь самих себя. Мы отступили в пещеры своего единственного мира и оставили свои тела. У нас больше нет смерти, за исключением случаев, когда мозг отдыхает; нет рождения, кроме случаев, когда ушедший отдыхать мозг должен быть заменен. Дэвид сказал: - Но вам не хватает самих себя для самоудовлетворения. Некоторые из вас испытывают любопытство. Существо, говорившее со мною, хотело знать о Земле. - ........ недавно родилась. Ее дни едва равны ста обращениям этой планеты вокруг Солнца. Ее контроль над мыслями несовершенен. Мы, достигшие зрелости, можем легко постигнуть все различные пути, по которым могла бы развиваться ваша земная история. Из них лишь немногие доступны для вашего понимания, и не хватило бы бесконечности, чтобы исчерпать все возможные мысли о вашем одном мире, и каждая была бы не менее захватывающа, чем те, что соответствуют реальности. Со временем ........ узнает, что это так. - Но вы сами побеспокоились осмотреть мой мозг. - Чтобы удостовериться в том, что уже подозревал. Ваша раса имеет возможности для роста. При благоприятном стечении обстоятельств через миллион обращений вашей планеты вокруг Солнца она может достигнуть уровня Внутренней Жизни. Это было бы хорошо. У моей расы появится в вечности товарищ, и это товарищество будет взаимовыгодно. - Вы говорите, мы можем достигнуть этого, - осторожно сказал Дэвид. - У вашей расы есть тенденции, которых никогда не было у нашей. Из твоего мозга я ясно вижу, что есть тенденции, направленные против блага всех. - Если вы говорите о таких вещах, как преступление и война, то из моего мозга вы могли увидеть, что большинство человечества борется с антисоциальными тенденциями и что хотя прогресс медленный, но несомненный. - Я вижу это. Я вижу больше. Я вижу, что ты сам хочешь блага для всех. У тебя здоровый сильный мозг, и его сущность я не прочь бы видеть среди нас. Я хотел бы помочь тебе в твоих стараниях. - Как? - спросил Дэвид. - Твой мозг опять полон подозрений. Расслабься. Моя помощь не будет заключаться в вмешательстве в вашу жизнь, уверяю тебя. Такое вмешательство неприемлемо для вас и недостойно меня. Позволь мне вначале указать на два наиболее значительных ваших несоответствия. Во-первых, поскольку вы состоите из нестабильных ингредиентов, вы краткоживущие существа. Ты сам не только распадешься и перестанешь существовать через несколько вращений вашей планеты, но если ты испытаешь хоть сколько-нибудь значительное давление - одно из тысячи возможных, - ты умрешь. Во-вторых, ты считаешь, что должен работать в тайне, однако недавно другое существо отгадало твою истинную сущность, хотя ты представлялся другим существом. Правильно ли я говорю? Дэвид ответил: - Правильно. Но что с этим можно сделать? Глубокий голос ответил: - Это уже сделано и находится у тебя в руке. Пальцы Дэвида ощутили что-то мягкое. Он едва не уронил его. Почти невесомый кусок... чего? Глубокий голос спокойно ответил на его невысказанную мысль: - Это не кисея, не волокно, не пластмасса, не металл. Это не материя вообще в том смысле, в каком вы понимаете материю. Это ........ . Надень ее на глаза. Дэвид послушался, и ткань отделилась от его руки, будто обладала собственной примитивной жизнью, мягко и тепло обернулась вокруг каждой выпуклости его лба, глаз, носа; но она не мешала ему дышать и смотреть. - А что это дает? - спросил он. Еще до того, как прозвучали эти его слова, перед ним образовалось зеркало так же тихо и быстро, как сама мысль. В нем он мог смутно разглядеть себя. Его фермерский костюм от сапог до широких отворотов казался слегка не в фокусе, за постоянно изменяющейся дымкой, как будто тонкий дым проплывал в воздухе и не исчезал. От верхней губы и выше все терялось в сиянии, которое не ослепляло, но сквозь которое ничего не было видно. Тут же зеркало исчезло, вернувшись в обширный склад энергии, откуда было извлечено. Дэвид удивленно спросил: - Таким меня увидят другие? - Да, если у них такой же сенсорный аппарат, как у тебя. - Но я прекрасно вижу. Значит, лучи света проходят сквозь экран. Почему же тогда она не выходят, открыв мое лицо? - Они выходят, как ты говоришь, но при этом меняются и позволяют видеть только то, что увидел ты. Чтобы объяснить полнее, мне нужны концепции, недоступные твоему восприятию. - А остальное? - Дэвид медленно провел руками над окружившей его дымкой. Он ничего не почувствовал. Глубокий голос снова ответил на его невысказанную мысль: - Ты ничего не чувствуешь. Но то, что кажется тебе дымкой, на самом деле барьер, который ослабляет коротковолновое излучение и непроницаем для любых материальных объектов размера молекулы и больше. - Вы хотите сказать, что это персональное защитное поле? - В грубом приближении да. Дэвид сказал: - Великая Галактика, это невозможно! Определенно доказано, что ни один механизм, который может нести человек, не способен создать маленькое силовое поле, которое отражало бы излучение и материальные объекты. - Так и есть в той науке, которую вы, существа, способны развивать. Но маска, которая на тебе, не источник энергии. Наоборот, это запас энергии, который пополняется, например, от нескольких секунд пребывания на солнце, таком, как на нашей планете. Далее, это механизм, освобождающий энергию по мысленному приказу. Поскольку твой мозг не способен контролировать этот механизм, он приспособлен к характеристикам твоего мозга и действует автоматически. Теперь сними маску. Дэвид поднес руку к глазам, и опять, отвечая на его мысленный приказ, маска снялась и в руках его оказался кусочек кисеи. Глубокий голос послышался в последний раз: - А теперь ты должен оставить нас, Космический Рейнджер. И мягко, как только можно себе представить, сознание покинуло Дэвида Старра. Никакого переходного периода не было и при возвращении сознания. Оно вернулось сразу и полностью. Не было даже мгновенной неуверенности в местонахождении, никакого "Где это я?" Он точно знал, что на своих ногах стоит на поверхности Марса; что на нем опять обычная маска и он дышит через нее; что он точно на том месте, с которого начал спуск в трещину; что слева от него, полускрытый скалами, скутер, оставленный Бигменом. Он даже знал, каким образом его вернули на поверхность. Но это была не память - информация, сознательно помещенная в мозг, вероятно, чтобы еще раз показать возможности переходов материи - энергии. Марсиане проделали для него туннель на поверхность. Подняли его вопреки тяготению и пронесли с почти реактивной скоростью, превращая сплошную скалу перед ним в энергию и возвращая энергию в состояние материи за ним, пока он снова не встал на поверхности. В его мозгу даже звучали слова, которых он никогда сознательно не слышал. Их произнес женский голос существа в пещере, и значили они просто: "Не бойся, Космический Рейнджер!" Он сделал шаг и ощутил, что теплого, земноподобного окружения, которое приготовили для него, больше не существует. Холод по контрасту ощущался еще болезненнее, а ветер был сильнее, чем когда-либо он встречал на Марсе. Солнце стояло низко на востоке, как и тогда, когда он начинал спуск. Был ли то предшествовавший рассвет? Он не знал, сколько времени прошло, пока он был без сознания, но чувствовал, что его спуск происходил не более двух суток назад. Небо стало другим. Оно казалось более голубым, а солнце покраснело. Дэвид на мгновение задумчиво нахмурился, потом пожал плечами. Просто он привыкает к марсианскому ландшафту, вот и все. Окружающее становится все более знакомым, и по привычке он все подгоняет под земные образцы. Но пора возвращаться в купол. Скутер, конечно, не так быстр и удобен, как пескоход. Чем меньше времени он в нем проведет, тем лучше. Он осмотрел скальные образования и почувствовал себя старым жителем Марса. Фермеры находят дорогу среди пустыни именно таким образом. Надо двигаться в направлении скалы, похожей на "арбуз со шляпой", продолжать идти в этом направлении, пока не поравняешься с "космическим кораблем с двумя сбитыми двигателями", пройти между ним и скалой, "похожей на ящик без крышки". Грубый метод, но он не требовал инструментов, а только хорошей памяти и живого воображения, а этого у фермеров было в изобилии. Дэвид двигался по курсу, который рекомендовал ему Бигмен: так он скорее вернется к куполу и не заблудится среди менее живописных скал. Скутер продвигался вперед, подпрыгивая на неровностях и поднимая тучу пыли. Дэвид прочно поставил ноги в специальные углубления и крепко держал в руках руль. Он не уменьшал скорость. Даже если скутер перевернется, вряд ли он будет сильно поврежден при низком марсианском тяготении. Его остановило другое соображение: странный привкус во рту и жжение на подбородке и вдоль позвоночника. На зубах поскрипывало, и он с отвращением посмотрел на хвост пыли, который тянулся за ним, как ракетный выхлоп. Странно, что пыль обогнала его, окружила, проникла вперед и попала в его рот. Вперед и вокруг! Великая Галактика! От пришедшей ему в голову мысли что-то холодное сдавило сердце и горло. Он замедлил скорость скутера и направился к ближайшему скальному выступу, где машина не могла поднимать пыль. Тут он остановился и подождал, пока воздух прочистится. Но он не прочистился. Язык Дэвида ощупывал внутренности рта, отшатываясь от все увеличивающихся пылевых наростов. Дэвид взглянул на покрасневшее солнце и голубое небо с новым пониманием. Большее количество пыли в воздухе вызвало рассеивание света, отняв синеву у солнца и добавив ее к цвету неба. Губы Дэвида высохли, тело все больше зудело. Сомнений больше не было, и с мрачной решимостью он забрался в скутер и устремился на максимальной скорости по скалам, гравию и пыли. Пыль! Пыль! Даже на Земле были хорошо известны пылевые бури Марса, которые только по названию напоминали песчаные бури земных пустынь. Это были самые смертоносные бури во всей Солнечной системе. Ни один человек в истории Марса, застигнутый, как Дэвид Старр, в милях от дома без защиты пескохода, еще не перенес пылевую бурю. Люди в страшных муках умирали в пятидесяти футах от купола, а находившиеся внутри не осмеливались на вылазку без пескохода. Дэвид Старр знал, что лишь минуты отделяют его от мучительной смерти. Пыль уже безжалостно набивалась в щели его маски. Он чувствовал, как от нее слезятся и слепнут его глаза. 12. НЕДОСТАЮЩЕЕ ЗВЕНО Природа марсианских песчаных бурь известна недостаточно хорошо. Подобно Луне, поверхность Марса в основном покрыта тонкой пылью. Но, в отличие от Луны, Марс обладает атмосферой, способной приводить эту пыль в движение. Обычно это не причиняет неудобств. Марсианская атмосфера разрежена, и в ней не бывает сильных ветров. Но иногда, по непонятным причинам, хотя возможна связь с электронной бомбардировкой из космоса, пыль становится электрически заряженной, и каждая пылинка начинает отталкиваться от соседних. Даже без ветра пылинки стремятся взлететь. Каждый шаг поднимает облако пыли, которая не оседает, но остается взвешенной в воздухе. Когда к этому добавляется ветер, есть все условия для настоящей пыльной бури. Пыль никогда не бывает такой густой, чтобы препятствовать зрению; опасность не в этом. Убивает всепроницаемость пыли. Частицы пыли очень малы и проникают повсюду. Одежда их не удерживает; укрытие в скалах ничего не дает; даже маска, плотно прилегающая к лицу, не может помешать отдельным пылинкам проникать внутрь. В разгар бури двух минут достаточно, чтобы вызвать невыносимый зуд, пять минут буквально ослепляют человека, а пятнадцать убивают его. Даже небольшая буря, которую человек просто не заметит, способна вызвать покраснение кожи, которое называется "пылевым ожогом". Дэвид Старр знал все это и многое другое. Он знал, что его собственная кожа начала краснеть. Он непрерывно кашлял, но это не помогало ему очистить горло. Он пытался держать рот плотно закрытым, выдыхая через самое маленькое отверстие, какое мог создать. Но пыль продолжала ползти внутрь, минуя губы. Скутер дергался, пыль подобралась и к его мотору. Глаза Дэвида вспухли и почти закрылись. Слезы собирались внутри маски и затуманили очки, впрочем он все равно не мог видеть. Ничто не способно остановить крошечные пылинки, кроме герметического купола или корпуса пескохода. Ничто. Ничто? Испытывая сводящий с ума зуд, разрываясь от кашля, Дэвид напряженно думал о марсианах. Знали ли они о приближающейся буре? Могли ли знать? Отправили ли бы они его на поверхность, если бы знали? Из его мозга они должны были извлечь информацию, что для возвращения назад в купол у него только скутер. Они могли так же легко перенести его к куполу, даже внутрь купола. Они должны были знать, что приближается буря. Он вспомнил, как существо с глубоким голосом неожиданно приняло решение вернуть его на поверхность, как будто торопилось, чтобы буря застала Дэвида. И все же последние слова, слова, произнесенные женским голосом, которые он не слышал и которые, следовательно, специально были закреплены в его сознании, пока его выносило сквозь скалу на поверхность, - эти слова были: "Не бойся, Космический Рейнджер". Еще думая об этом, он уже знал ответ. Одной рукой роясь в кармане, другой он ухватился за маску. Как только он приподнял ее, частично защищенные нос и глаза получили свежую порцию обжигающей и раздражающей пыли. У него появилось непреодолимое желание чихнуть, но он подавил его. Невольный вдох наполнит легкие пылью. Само по себе это может быть смертельным. Он достал из кармана полоску кисеи, позволил ей обернуться вокруг его глаз и носа и затем снова надел маску. Только теперь он чихнул. Это означало, что он вдохнул огромные количества бесполезных газов марсианской атмосферы, но пыль с ними не проходила. Часто и глубоко дыша, Дэвид вдыхал как можно больше кислорода, при выдохе выбрасывая изо рта пыль; при этом он время от времени сознательно вдыхал через рот, чтобы предотвратить кислородное отравление. Постепенно слезы вымыли пыль из глаз, новая не поступала, и Дэвид обнаружил, что может смотреть. Его тело было затянуто дымкой силового поля, и он знал, что верхняя часть его головы невидима в сиянии. Молекулы воздуха свободно проходят через щит, но пылинки, как бы ни были они малы, все же для щита велики и и задерживаются им. Дэвид видел этот процесс невооруженным глазом. Пылинка, достигнув щита, останавливалась, а энергия ее движения конвертировалась в свет, поэтому в каждом месте соприкосновения загоралась крошечная вспышка. Все тело Дэвида было окружено океаном таких вспышек, тем более ярких, что пробивавшееся сквозь пыль красное и дымное солнце Марса оставляло поверхность в полутьме. Дэвид хлопками очистил от пыли одежду. Пыль поднималась клубами; она была слишком тонка, чтобы ее можно было увидеть, хотя щит не мешал этого делать. Пыль уходила, а вернуться не могла. Постепенно Дэвид почти очистился. Он с сомнением взглянул на скутер и попытался завести его. В ответ послышался лишь краткий скрежещущий звук, затем тишина. Этого и следовало ожидать. В отличие от пескоходов, у скутеров моторы не закрыты герметически. Придется идти. Но мысль эта его не пугала. Купол фермы всего лишь в двух милях, а кислорода у него в изобилии. Об этом позаботились марсиане перед его возвращением. Ему показалось, что теперь он их понимает. Они знали, что буря приближается. Может, даже сами ее вызвали. Было бы странно, если бы они, с их длительным знакомством с марсианской атмосферой, с их развитой наукой, не постигли бы причин и механизмов пыльных бурь. Но, посылая его в самый центр бури, они знали, что в кармане у него совершеннейшая защита от нее. Его не предупредили ни о предстоящем испытании, ни о защите от него. Если он заслуживает их дара - силового защитного экрана, он позаботится о себе. Если же нет, он недостоин подарка. Дэвид мрачно усмехнулся, одновременно морщась от болезненного прикосновения одежды к воспаленной коже при каждом шаге. Марсиане холодно и без всяких эмоций рисковали его жизнью, но он почти соглашался с ними. Он думал достаточно быстро, чтобы спастись, но он этим нисколько не гордился. Ему следовало бы вспомнить об их подарке гораздо раньше. Силовое поле, окружавшее его, делало передвижение более легким. Он заметил, что поле покрывает и подошвы его сапог, так что они не соприкасались с марсианской поверхностью, а останавливались примерно в четверти дюйма над нею. Отталкивание от поверхности становилось эластичным, как будто он передвигался на множестве стальных пружин. Это, вместе с низкой силой тяжести, позволяло ему пожирать расстояние между собою и куполом гигантскими прыжками. Он торопился. Больше всего в эти минуты ему нужна горячая ванна. К тому времени, как Дэвид добрался до входа в купол, буря уже кончалась и огненные вспышки, окружавшие его, превратились в отдельные искорки. Теперь можно без опасения снять маску с глаз. Когда его впустили, вначале все смотрели на него молча, затем послышались возгласы: все находившиеся на дежурстве фермеры окружили Дэвида. - Летящий Юпитер, это Вильямс! - Где ты был, парень? - Что случилось? Смешанные возгласы и одновременные вопросы заглушил резкий крик: - Как ты прошел сквозь пыльную бурю? Вопрос услышали все, наступило молчание. Кто-то сказал: - Посмотрите на его лицо. Оно похоже на очищенный помидор. Конечно, преувеличение, но в нем достаточно правды, чтобы произвести впечатление на всех собравшихся. Дэвиду расстегнули воротник, плотно охватывавший шею, чтобы предохранить от марсианского холода. Его усадили и вызвали Хеннеса. Хеннес явился через десять минут, он соскочил со скутера и подошел с видом одновременно раздраженным и сердитым. Никакого облегчения при виде благополучно вернувшегося работника у него не было. Он выпалил: - Что все это значит, Вильямс? Дэвид поднял глаза и холодно ответил: - Я заблудился. - Ты так это называешь? Исчез на два дня и просто заблудился? Как тебе это удалось? - Я подумал, что немного пройдусь, но забрел слишком далеко. - Ты решил глотнуть воздуха и две ночи бродил по Марсу? И хочешь, чтобы я этому поверил? - Разве хоть один пескоход пропал? Хеннес еще больше покраснел, и один из фермеров торопливо вмешался: - Он не в себе, мистер Хеннес. Он был в пыльной буре. Хеннес ответил: - Не будь дураком. Если бы он был в пыльной буре, то не сидел бы здесь живым. - Я знаю, - ответил фермер, - но посмотрите на него. Хеннес посмотрел внимательней. Краснота обнаженной кожи была так заметна, что он не мог с этим не считаться. - Ты был в буре? - Боюсь, что так. - Как тебе удалось выжить? - Мне встретился человек, - ответил Дэвид. - Человек в дыме и свете. Пыль ему не мешала. Он называл себя Космическим Рейнджером. Все придвинулись еще ближе. Хеннес яростно обернулся. - Во имя космоса, убирайтесь отсюда! - взревел он. - За работу! А ты, Джоннитель, выведи пескоход. Прошел почти час, прежде чем Дэвид добрался до горячей ванны. Хеннес никому не позволял приблизиться к нему. Снова и снова, шагая по своему кабинету, он останавливался неожиданно, яростно поворачивался и спрашивал: - Что это за Космический Рейнджер? Где ты с ним встретился? Что он говорил? Что он делал? Что это за дым и свет? На все это Дэвид лишь слегка качал головой и отвечал: - Я решил пройтись. Заблудился. Человек, называющий себя Космическим Рейнджером, привел меня назад. Наконец Хеннес сдался. Появился врач. Дэвид получил свою горячую ванну. Тело его смазали кремами, он получил инъекцию нужных гормонов. Он не мог избежать и укола сопорита. И уснул, прежде чем извлекли иглу. Он проснулся в лазарете между чистых прохладных простыней. Покраснение кожи заметно сошло. Он знал, что от него не отвяжутся, но теперь ждать уже недолго. Он был уверен, что знает тайну пищевых отравлений, знает почти все. Недоставало только одного-двух звеньев и, конечно, улик. Он услышал у изголовья легкие шаги и еле заметно напрягся. Неужели все опять начинается так быстро? Но это оказался только Бенсон. Бенсон, с поджатыми пухлыми губами, с всклокоченными в беспорядке волосами, с обеспокоенным лицом. С собой он нес что-то похожее на старомодное ружье. - Вильямс, вы не спите? - Вы же видите, что нет. Бенсон провел ладонью по вспотевшему лбу. - Никто не знает, что я здесь. Мне не следует тут быть. - Почему? - Хеннес убежден, что вы связаны с пищевыми отравлениями. Он кричит об этом Макиану и мне. Утверждает, что вы были где-то и никак не объясняете, выдумывая нелепые истории. Что бы я ни сделал, боюсь, вы в опасности. - Что бы вы ни сделали? Вы не верите в мою виновность? Бенсон наклонился, и Дэвид ощутил на своем лице его влажное дыхание. Бенсон прошептал: - Не верю. Потому что считаю ваш рассказ правдой. Поэтому я и пришел сюда. Я должен расспросить вас об этом покрытом светом и дымом существе. Вы уверены, что это была не галлюцинация, Вильямс? - Я видел его. - А откуда вы знаете, что он человек? Он говорил по-английски? - Он вообще не говорил, а по фигуре похож на человека. Вы думаете, это марсианин? - Ах, - губы Бенсона дернулись в судорожной усмешке, - вы помните мою теорию. Да, я считаю, это был марсианин. Думайте, думайте! Они выходят на поверхность, и любая информация теперь чрезвычайно ценна. У нас так мало времени. - Почему? - Дэвид приподнялся на локте. - Конечно, вы не знаете, что произошло после вашего ухода, но, откровенно говоря, Вильямс, мы все в отчаянии. - Он протянул похожий на ружье предмет и спросил: - Вы знаете, что это такое? - Я видел его у вас раньше. - Это мой гарпун для забора образцов, мое собственное изобретение. Я беру его с собой, отправляясь в продовольственные склады города. Он выбрасывает маленькую пустую пульку на проволоке в, скажем, амбар с зерном. Через некоторое время после выстрела в передней части пульки открывается отверстие и полость заполняет