леного Зала, с их помощью мы можем имитировать и даже улучшать любой вид пищи. Пока их производится немного, но мы надеемся на будущее. Я думаю, вы видите причину всего теперь, Лаки. - Кажется, вижу. - А я нет, - возмущенно сказал Бигмен. Моррис тут же объяснил. - У Венеры будет монополия на эти лучшие разновидности. Ни один другой мир не будет обладать ими. Без венерианского опыта в зимокультурах... - Это что? - спросил Бигмен. - Культуры дрожжей. Без венерианского опыта ни один мир не сможет выращивать такие дрожжи или, получив их, не сможет сохранить. Венера сможет вести исключительно выгодную торговлю лучшими разновидностями дрожжей со всей Галактикой. Это важно не только для Венеры - для Земли тоже, для всей Солнечной Конфедерации. Мы наиболее населенная система в Галактике, потому что самая старая. Когда мы сможем обменивать фунт дрожжей на тонну зерна, дела у нас пойдут хорошо. Лаки терпеливо слушал лекцию Морриса. Он сказал: - По той же причине в интересах враждебной планеты, которая хотела бы подорвать мощь Земли, отобрать у Венеры монополию на дрожжи. - Вы поняли, не правда ли? Я хотел бы убедить Совет в существовании этой опасности. Если будут украдены образцы растущих дрожжей вместе со знаниями культуры дрожжей, результаты будут катастрофическими. - Хорошо, - сказал Лаки, - мы подходим к важному пункту: произошла ли такая кража? - Пока нет, - мрачно ответил Моррис. - Но шесть месяцев назад началась волна мелкого воровства, странных происшествий и неприятных случайностей. Одни из них раздражающие, другие даже забавные, как, например, когда пожилой джентльмен бросал кредитки детям, а потом в полиции заявил, что его ограбили. Когда свидетели показали, что он сам отдавал деньги, он чуть не сошел с ума от ярости, доказывая, что не мог делать ничего подобного. Но были случаи и посерьезнее: оператор погрузчика опустил полутонный тюк водорослей на полпути и убил двух человек. Позже он утверждал, что потерял сознание. Бигмен возбужденно закричал: - Лаки, пилоты говорили, что они потеряли сознание! Моррис кивнул. - Да. Я почти рад, что это случилось с вами, конечно, при этом вы остались живы. Теперь Совет на Земле внимательнее прислушается к нам. - Вероятно, вы подозреваете гипноз, - сказал Лаки. Моррис мрачно, невесело улыбнулся. - Гипноз - это мягко сказано, Лаки. Может ли гипнотизер подвергать гипнозу на таком расстоянии? Говорю вам, на Венере кто-то обладает способностью полностью подчинять себе других. Преступники экспериментируют с этой властью, совершенствуют ее. И с каждым днем с ними бороться все труднее. Может быть, уже вообще поздно! 4. ОБВИНЯЕТСЯ ЧЛЕН СОВЕТА! Глаза Бигмена сверкнули. - Никогда не поздно, если за дело берется Лаки. С чего начнем, Лаки? Лаки спокойно ответил: - С Лу Эванса. Я ждал, что вы упомянете о нем, доктор Моррис. Моррис сдвинул брови; его полное лицо нахмурилось. - Вы его друг. Я знаю, вы хотели бы защитить его. Неприятная история. Вообще плохо, что втянут член Совета - а к тому же еще ваш друг. - Мною руководят не только чувства, доктор Моррис. Я знаю Лу Эванса, насколько один человек может знать другого. Я знаю: он не способен совершить что-либо во вред Совету или Земле. - Тогда слушайте и судите сами. За все время пребывания Эванса не Венере он ничего не достиг. Его называют "уполномоченный по улаживанию конфликтов", это забавное выражение, но оно ничего не значит. - Не обижайтесь, доктор Моррис, но вам не понравилось то, что его прислали? - Нет, конечно, нет. Просто я не видел в этом смысла. Мы выросли на Венере. У нас опыт. И чего же здесь добьется юноша, недавний выпускник с Земли? - Свежий взгляд иногда помогает. - Вздор. Говорю вам, Лаки, беда в том, что штаб-квартира на Земле не считает наши неприятности серьезными. Эванса послали, чтобы он бросил поверхностный взгляд, приукрасил картину и, вернувшись, доложил, что все в порядке. - Совет на это не способен. Вы тоже знаете это. Но венерианин ворчливо продолжал: - Во всяком случае три недели назад этот самый Эванс попросил выдать ему закрытые данные, касающиеся выращивания некоторых разновидностей дрожжей. Ему отказали. - Отказали? - переспросил Лаки. - Но ведь он просил от имени Совета. - Да, но люди, охраняющие производство дрожжей, подозрительны. К ним с такими запросами не обращаются. Даже члены Совета. Они спросили Эванса, зачем ему эта информация. Он отказался им ответить. Они передали его запрос мне, и я не разрешил. - На каком основании? - Он и мне не сообщил причины, а пока я старший в секции Совета здесь на Венере, никто из моих подчиненных не должен иметь от меня тайн. Но ваш друг Эванс сделал кое-что, чего я от него не ожидал. Он украл данные. Он использовал свое положение члена Совета, чтобы проникнуть в закрытую территорию на ферме по выращиванию дрожжей и, уходя, спрятал в сапоге микрофильм. - У него, несомненно, было для этого основание. - Несомненно, - подтвердил Моррис. - Микрофильм имел отношение к формулам питания, необходимым для выращивания новой и особо ценной разновидности дрожжей. Два дня спустя один из рабочих, составлявших питательную смесь для этой разновидности, добавил в нее соль ртути. Дрожжи погибли, и работа шести месяцев была загублена. Рабочий клялся, что он этого не делал, однако он сделал. Его обследовали наши психиатры. Мы уже знали к тому времени, чего ожидать. Оказалось, что рабочий на какое-то время терял сознание. Враг пока еще не украл разновидности дрожжей, но он уже близок. Верно? В карих глазах Лаки появилось жесткое выражение. - Я понимаю, к чему вы клоните. Лу Эванс перешел на сторону врага, кем бы этот враг ни был. - Сирианцы, - выпалил Моррис. - Я в этом уверен. - Может быть, - согласился Лаки. Жители планет системы Сириуса уже на протяжении столетий были наиболее последовательными врагами Земли. Проще всего обвинить их. - Может быть. Допустим, Лу Эванс перешел на их сторону и согласился добыть данные, которые позволят им нарушить работу по выращиванию дрожжей. Вначале слегка, но это будет прологом для больших неприятностей. - Да, такова моя теория. А вы можете предложить что-нибудь другое? - А сам член Совета Эванс не может находиться под чьим-то умственным контролем? - Маловероятно, Лаки. У нас теперь зафиксировано много случаев. Никто из тех, кто пострадал от такого контроля, не терял сознания больше чем на полчаса, и все при психиатрическом исследовании проявляют полную амнезию. Для того, чтобы проделать то, что он сделал, Эванс должен находиться под контролем двое суток, и у него никаких признаков амнезии. - Его допрашивали? - Несомненно. Когда обнаруживают у человека закрытый материал - в сущности, он был пойман с этим материалом, - должны быть предприняты определенные шаги. Даже если он сто раз член Совета. Он был допрошен, и я лично распорядился следить за ним. После этого, когда он посылал сообщения по своему передатчику, мы их перехватывали. Последнее сообщение он отправил вам. Мы устали играть с ним. Он арестован. Я готовлю доклад штаб-квартире - мне давно следовало сделать это, я требую его отзыва и суда за взяточничество, а может, и за измену. - Прежде чем вы это сделаете... - сказал Лаки. - Да? - Позвольте мне с ним поговорить. Моррис встал, иронически улыбаясь. - Хотите? Разумеется. Я вас отведу к нему. Он в этом здании. Я даже хочу услышать, что вы скажете в его защиту. Они поднялись по рампе; охранники молча вытягивались и приветствовали их. Бигмен с любопытством смотрел на охрану. - Здесь тюрьма? - Нечто вроде тюрьмы на этом этаже, - ответил Моррис. - Здания на Венере служат одновременно многим целям. Они вошли в небольшую комнату, и неожиданно, без всякого предупреждения, Бигмен разразился громким смехом. Лаки, не в силах сдержать улыбку, спросил: - В чем дело, Бигмен? - Нет... ничего... - маленький человек отдышался, глаза его слезились. - Просто ты очень забавно выглядишь, Лаки, с голой верхней губой. После всех этих усов, которые мы тут видели, ты выглядишь деформированным. Как будто кто-то взял духовое ружье и сдул твои усы. Моррис улыбнулся и погладил свои седеющие усы смущенно и в то же время гордо. Улыбка Лаки стала шире. - Забавно, - сказал он. - То же самое я подумал о тебе, Бигмен. Моррис сказал: - Подождем здесь. Сюда приведут Эванса. - И он нажал небольшую кнопку. Лаки осмотрел комнату. Она меньше помещения Морриса и более безличная. Мебель - только несколько обитых стульев, диван, низкий стол в центре и два стола повыше у окон. За каждым фальшивым окном прекрасно выполненный морской пейзаж. На одном из двух высоких столов аквариум; на другом две тарелки, в одной маленькие сухие горошины, а на другой черное жирное вещество. Взгляд Бигмена автоматически устремился туда же, куда смотрел Лаки. Бигмен вдруг спросил: - Эй, Лаки, а это что? Он подбежал к аквариуму, низко наклонился, всматриваясь в его глубины. - Взгляни-ка! - Это м-лягушка, здесь многие таких держат, - сказал Моррис. - Неплохой образец. Вы разве таких еще не видели? - Нет, - ответил Лаки. Он присоединился к Бигмену у аквариума - примерно двух футов в длину и ширину и трех в высоту. В воде росло множество перистых водорослей. Бигмен спросил: - А он не кусается? Он пошевелил воду указательным пальцем и пригнулся еще ближе. Голова Лаки оказалась рядом с головой Бигмена. М-лягушка серьезно смотрела на них. Это небольшое существо, примерно восьми дюймов, с треугольной головой, на которой сидели выпуклые глаза. Оно сидело на шести маленьких, заканчивавшихся подушечками лапах, тесно прижатых к туловищу. На каждой лапке три длинных пальца впереди и один сзади. Кожа зеленоватая, похожая на лягушачью, отделанные оборками жабры быстро сокращались и разжимались. Вместо рта клюв, сильный, изогнутый, как у попугая. Под взглядами Лаки и Бигмена м-лягушка начала подниматься. Подушечки лап оставались на дне аквариума, но сами лапы, когда начали распрямляться суставы, все более удлинялись и стали похожи на ходули. Лягушка прекратила подъем, когда ее голова коснулась поверхности воды. Моррис, добродушно смотревший на маленькое существо, сказал: - Он не любит выходить из воды. В воздухе слишком много кислорода. Эти лягушки любят кислород, но в небольших количествах. Забавные маленькие существа. Бигмен наслаждался. На Марсе нет собственной фауны, а такие живые существа для него вообще нечто необыкновенное. - А где они живут? - спросил он. Моррис опустил палец в воду и погладил голову м-лягушки. Она позволила ему сделать это, полузакрыла глаза, как будто тоже наслаждалась. Моррис сказал: - Они в очень больших количествах собираются на водорослях. Движутся в них, как в лесу. Длинными пальцами цепляются за стебли, а крепкий клюв может порвать любой лист. Вероятно, лягушка могла бы проделать приличную дыру в пальце, но я никогда не слышал, чтобы они кого-нибудь укусили. Странно, что вы до сих пор их не видели. В отеле большое их собрание, настоящие семейные группы. Не видели? - У нас не было возможности, - сухо ответил Лаки. Бигмен быстро подошел к другому столу, взял горошину, обмакнул в черный жир и принес к аквариуму. Он осторожно поднес горошину к воду, оттуда высунулся клюв и взял горошину из пальцев Бигмена. Бигмен загукал в восхищении. - Вы видели? - спросил он. Моррис добродушно улыбнулся, как уловке ребенка. - Маленький постреленок! Они едят весь день. Смотрите, как жует. М-лягушка присела. Маленькая черная капля упала с ее клюва. Тут же одна из лап распрямилась, подхватила каплю и вернула ее в клюв. - Что это? - спросил Лаки. - Горошина, обмакнутая в тавот, - ответил Моррис. - Жир для них деликатес, как для нас сахар. В их естественной среде не встречается чистый углеводород. Они его очень любят. Не удивляюсь, если они дают себя поймать, чтобы получать его. - А кстати, как их ловят? - Когда траулеры вылавливают водоросли, на них всегда множество лягушек. Других животных тоже. Бигмен оживленно сказал: - Эй, Лаки давай возьмем одну... Его прервало появление двух охранников. Между ними стоял долговязый светловолосый молодой человек. Лаки вскочил на ноги. - Лу! Лу, старина! Он с улыбкой протянул руку. На мгновение показалось, что тот ответит. В его глазах промелькнула радость. Но тут же угасла. Руки его оставались прижатыми к бокам. Он без выражения ответил: - Здравствуй, Старр. Лаки неохотно опустил руку. Он сказал: - Я не видел тебя с окончания. - Помолчал. Что еще можно сказать старому другу? Светловолосый член Совета, казалось, осознавал неуместность ситуации. Коротко кивнув стражникам, он сел с мрачным юмором. - С тех пор кое-что изменилось. - Затем - губы у него слегка дергались - продолжал: - Зачем ты явился? Я ведь просил тебя держаться подальше. - Я не могу держаться в стороне, когда друг в опасности, Лу. - Нужно ждать, пока тебя попросят о помощи. Моррис сказал: - Я думаю, вы зря тратите время, Лаки. Вы все еще считаете его членом Совета. А он изменник. Полный венерианин произнес это слово сквозь стиснутые зубы, ударил им, как хлыстом. Эванс слегка покраснел, но ничего не ответил. Лаки сказал: - Мне нужны самые серьезные и неопровержимые доказательства, прежде чем я применю это слово к члену Совета. - Он сделал ударение на словах "члену Совета". Лаки сел. Несколько мгновений он рассматривал своего друга, Эванс отвел взгляд. Лаки сказал: - Доктор Моррис, попросите стражников выйти. Я отвечаю за Эванса. Моррис с сомнением взглянул на Лаки, потом, после недолгого раздумья, жестом отослал охранников. Лаки сказал: - Если не возражаешь, Бигмен, пройди в соседнюю комнату. Бигмен кивнул и вышел. Лаки мягко сказал: - Лу, теперь нас только трое. Ты, я, доктор Моррис, вот и все. Три члена Совета. Давай начнем сначала. Ты взял закрытые данные, касающиеся выращивания дрожжей? Лу Эванс ответил: - Да. - Значит у тебя была для этого причина. Какая? - Послушай. Я украл данные. Говорю: "украл". Я это признаю. Чего тебе еще нужно? У меня не было причины. Я просто сделал это. Уходите от меня. Оставьте меня в покое. - Губы его дрожали. Моррис сказал: - Вы хотели слышать его объяснения, Лаки. Вы услышали. У него их нет. - Вероятно, ты знаешь, - сказал Лаки, - что вскоре после того, как ты взял данные, на ферме с этой самой разновидностью дрожжей произошло происшествие. - Знаю. - Как ты его объяснишь? - У меня нет объяснений. Лаки внимательно смотрел на Эванса, отыскивая следы прежнего добродушного, склонного к юмору юноши со стальными нервами, которого он так хорошо помнит по академии. Если не считать усов, отращенных в соответствии с венерианской модой, этот человек был тем же самым, если дело касалось внешности. То же самое длинноногое длиннорукое тело, те же светлые волосы, коротко остриженные, прямоугольный заостренный подбородок, плоский живот - тело атлета. Но помимо этого? Глаза Эванса беспокойно перебегали с места на место, губы дрожали, ногти обкусаны. Лаки боролся с собой, прежде чем задать следующий резкий вопрос. Он разговаривает с другом, человеком, которого хорошо знает, чью верность он никогда не подвергал сомнению, кому он без колебаний доверил бы жизнь. Он спросил: - Лу, ты продал информацию? Эванс тускло, без выражения ответил: - У меня нет комментариев. - Лу, я тебя снова спрашиваю. Во-первых, я хочу сказать, что я на твоей стороне, что бы ты ни сделал. Если ты подвел Совет, для этого есть причина. Расскажи нам о ней. Если тебя опоили наркотиками, если тебя заставили физически или морально, если тебя шантажировали, если угрожали кому-то из близких... Ради Бога, Лу, если тебя прельстили деньгами или властью, даже если это так, скажи нам. Нет ошибки, которую нельзя было бы исправить, которую хотя бы отчасти нельзя было загладить откровенностью. На мгновение казалось, что Эванс тронут. Он поднял на друга глаза, в которых отражалась боль. - Лаки, - начал он, - я... Затем что-то в нем умерло, и он воскликнул : - Я не буду говорить, Старр, не буду! Моррис, сложив руки, сказал: - Вот, Лаки. Вот его отношение. Только он что-то знает. Нам нужны эти знания, и, клянусь Венерой, мы их получим так или иначе. Лаки сказал: - Подождите... - Мы не можем ждать, - ответил Моррис. - Возьмите это себе в голову. У нас нет времени. Вообще нет. Так называемые случайности становятся все серьезнее по мере приближения врага к цели. Эту цепь происшествий нужно порвать. Немедленно! - И он стукнул пухлым кулаком по столу. И тут же, как бы в ответ, резко прозвучал сигнал коммуникатора. Моррис нахмурился. - Сигнал тревоги! Что во имя космоса... Он поднес микрофон к губам. - Говорит Моррис. Что случилось?.. Что?.. ЧТО? Он выронил микрофон, лицо его смертельно побледнело. - Человек под гипнозом у шлюза номер двадцать три, - задыхаясь, сказал он. Стройное тело Лаки напряглось, как стальная пружина. - Какой шлюз? Шлюз купола? Моррис кивнул и сумел сказать: - Я говорил, что происшествия становятся все серьезнее. На этот раз - купол. Этот человек... в любой момент... может... впустить... море... в Афродиту! 5. "БЕРЕГИСЬ ВОДЫ!" Из машины Лаки видны были очертания городского купола над головой. Он подумал, что подводному городу требуется для своего существования огромное количество энергии. Города под куполами существуют во многих местах Солнечной системы. Старейшие и самые известные - на Марсе. Но на Марсе тяготение составляет лишь две пятых земного, а на купола сверху давит разреженная тонкая атмосфера. Здесь, на Венере, тяготение - пять шестых земного и венерианские купола покрыты водой. И хотя они построены в мелких районах океана, так что в отлив верхушки их куполов почти касаются поверхности, они все равно должны выдерживать тяжесть миллионов тонн воды. Лаки, подобно большинству землян (и венериан, кстати, тоже), считал это достижение человечества чем-то само собой разумеющимся. Но теперь, когда Лу Эванс вернулся в свою камеру и его проблемы на время отошли на второй план, живой ум Лаки устремился к новым знаниям. Лаки спросил: - Как поддерживаются эти купола? Полный венерианин частично вернул себе самообладание. Машина, которую он вел, двигалась к находившемуся в опасности сектору. Слова его по-прежнему звучали напряженно и мрачно. Он сказал: - Диамагнитные силовые поля в стальной оболочке. Кажется, будто купол поддерживают стальные балки, но это не так. Сталь недостаточно прочна для этого. Поддерживают силовые поля. Лаки взглянул на улицы внизу, полные людьми и жизнью. Он спросил: - А раньше подобные случаи бывали? Моррис простонал: - Великий космос, ничего подобного... Будем там через пять минут. - Принимались ли предосторожности против несчастных случаев? - флегматично продолжал Лаки. - Конечно. У нас есть система автоматического включения тревоги и автоматические предохранители, мешающие выключить поля. И весь город разделен на сегменты. Любое нарушение в куполе вызывает опускание перегородок, которые также поддерживаются полями. - Значит, город не будет уничтожен, даже если океан ворвется внутрь? И население это знает? - Конечно. Люди знают, что они защищены, но все равно значительная часть города будет разрушена. И потери будут, а уж какие материальные затраты! Но хуже всего: если человека могли заставить сделать это один раз, значит могут и еще. Бигмен, бывший в машине третьим, беспокойно взглянул на Лаки. Высокий землянин погрузился в размышления, его брови были сведены. Наконец Моррис произнес: - Мы на месте! Машина резко замедлила ход и остановилась. На часах Бигмена было два-пятнадцать, но это ничего не означало. Венерианская ночь длится восемнадцать часов, а здесь, под куполом, нет ни дня, ни ночи. Как всегда, ярко горело искусственное освещение. Как всегда, четко вырисовывались здания. И если что-то в городе было необычным, то это поведение жителей. Они устремились из различных секций города. Новость о происшествии загадочным образом распространилась повсюду, и теперь люди, болезненно любопытные, стремились как на шоу или на цирковой парад, как жители Земли, занимающие кресла в концертном зале. Полиция сдерживала шумящую толпу. Для Морриса и его спутников с трудом проложили дорогу. Уже опустили прозрачную перегородку, отделившую опасный район от остального города. Моррис провел Лаки и Бигмена в большую дверь. Шум толпы стих. Внутри здания навстречу Моррису торопливо шагнул человек. - Доктор Моррис... - начал он. Моррис торопливо представил: - Лайман Тернер, главный инженер. Дэвид Старр, член Совета. Бигмен Джонз. И по какому-то сигналу устремился в другую комнату, развивая поразительную скорость. Через плечо он успел бросить: - Тернер позаботится о вас. Тернер крикнул: - Минутку, доктор Моррис! - но его крик остался незамеченным. Лаки подал знак Бигмену, и маленький марсианин устремился вслед за членом Совета с Венеры. - Он приведет назад доктора Морриса? - беспокойно спросил Тернер, поглаживая прямоугольный ящик, который висел у него на ремне через плечо. У Тернера худое лицо, рыжеватые волосы, большой орлиный нос, веснушки и широкий рот. Лицо его обеспокоено. - Нет, - сказал Лаки. - Моррис, вероятно, нужен там. Я просто попросил друга сопровождать его. - Не знаю, что хорошего это даст, - пробормотал инженер. - Не знаю, что вообще сейчас может помочь. - Он поднес сигарету ко рту и с отсутствующим видом протянул другую Лаки. Несколько мгновений он не замечал жеста отказа и продолжал стоять, протягивая пластмассовый контейнер с сигаретами и задумавшись. Лаки спросил: - Опасный сектор эвакуируется, вероятно? Тернер вздрогнул, убрал свои сигареты и затянулся. Потом бросил сигарету и затоптал ее. - Да, - ответил он, - но не знаю... - Голос его смолк. - Лаки спросил: - Перегородки надежны? - Да, да, - пробормотал инженер. Лаки подождал, потом сказал: - Но вы не удовлетворены. Это вы хотели сказать доктору Моррису? Инженер быстро взглянул на Лаки, подтолкнул свой ящик и сказал: - Ничего. Забудьте об этом. Они сидели в углу комнаты. В комнату входили люди, одетые в глубоководные костюмы, снимали шлемы и вытирали вспотевшие лица. Доносились обрывки фраз: - ...осталось не более трехсот человек. Сейчас мы используем все люки... - ...не можем добраться до него. Пытались всячески. Сейчас с ним говорит его жена, умоляет его... - Черт возьми, рычаг у него в руке. Ему нужно только потянуть за него... - ...Если бы мы только могли добраться на расстояние выстрела. Если бы он не увидел нас раньше... Тернер, казалось, слушает все это с каким-то очарованием, но остается в углу. Он зажег еще одну сигарету и тут же погасил ее. Наконец он взорвался: - Вы только поглядите на эту толпу! Для них это забава! Развлечение! Не знаю, что делать. Говорю вам, не знаю. - Он переместил свой ящик в более удобное положение, придвинул его к себе. - Что это? - безапелляционно спросил Лаки. Тернер посмотрел на ящик, будто видит его впервые, потом сказал: - Это мой компьютер. Особая переносная модель, я сконструировал его сам. - На мгновение беспокойство в его голосе сменилось гордостью. - Другого такого в Галактике нет. Я всегда ношу его с собой. Отсюда я и знаю... - И он снова замолчал. Лаки твердым голосом спросил: - Ну, ладно, Тернер, что вы знаете? Говорите! Немедленно! Рука молодого члена Совета опустилась на плечо инженера, потом пожатие стало крепче. Тернер поднял голову, вздрогнул, Лаки продолжал спокойно смотреть на него. - Как вас зовут? - спросил Тернер. - Дэвид Старр. Глаза Тернера посветлели. - Вас называют Лаки Старр? - Да. - Ладно, я вам скажу, только я не могу говорить громко. Это опасно. Он зашептал, и Лаки склонил к нему голову. Люди, торопливо входившие и выходившие, не обращали на них внимания. Слова Тернера полились торопливо, будто он был рад, что может избавиться от них. Он сказал: - Стены купола двойные. Каждая сделана из транзита - это самый прочный силиконовый пластик, известный науке. Его поддерживают силовые лучи. Стены могут выдержать невероятное давление. Они совершенно нерастворимы. Они не разъедаются кислотой. Никакая форма жизни не может удержаться на них. Они не изменят свой химический состав ни под каким воздействием. Между двумя стенами сжатая двуокись углерода. Она должна поглотить ударную волну, если наружная стена не выдержит, и, конечно, внутренняя стена сама по себе достаточно прочна, чтобы удержать воду. И наконец весь город разделен на отсеки, так что в случае бреши будет затоплена лишь небольшая его часть. - Весьма сложная система, - сказал Лаки. - Слишком сложная, - горько заметил Тернер. - Землетрясение, вернее, венеротрясение, может расколоть купол надвое, больше ничто ему не повредит. А в этой части планеты не бывает венеротрясений. - Он остановился, чтобы зажечь еще одну сигарету. Руки его дрожали. - Больше того, каждый квадратный фут купола снабжен датчиками, которые постоянно измеряют влажность между стенами. Малейшая течь - и стрелки на инструментах тут же подпрыгнут. Даже если течь невидимая, микроскопическая. И тут же зазвенят звонки, заревут сирены. И все закричат: "Берегись воды!" Он криво усмехнулся. - Берегись воды! Какая насмешка! Я на этой работе десять лет, и за все время инструменты ожили пять раз. В каждом случае ремонт занял менее часа. В пораженную часть купола направляли насос, откачивали воду, затем оплавляли транзит, добавляя заплату из этого же вещества, и давали ему остыть. После чего купол становился еще прочнее. Берегись воды! У нас никогда не было даже серьезной течи. - Лаки сказал: - Я понял. Теперь переходите к делу. - Дело в излишней самоуверенности, мистер Старр. Мы отгородили опасный сектор, но насколько прочна перегородка? Мы всегда считали, что внешняя стена поддастся постепенно, образует небольшую щель. Вода будет просачиваться, и мы всегда знали, что у нас будет достаточно времени, чтобы ликвидировать течь. Никто и не подумал, что можно просто распахнуть шлюз. Вода ворвется, как стальной прут, со скоростью мили в секунду. Она ударит в промежуточную перегородку, как идущий на полной скорости космический корабль. - Вы хотите сказать, что перегородка не выдержит? - Я хочу сказать, что никто не занимался этой проблемой. Никто не рассчитывал напряжения - до последнего часа. Я сделал это, просто чтобы занять время. У меня был с собой компьютер. Он у меня всегда с собой. Поэтому я ввел несколько допущений и принялся за работу. - Перегородка не выдержит? - Я не могу сказать определенно. Не знаю, насколько верны мои допущения, но думаю, она не выдержит. Нет, не выдержит. Что же нам делать? Если перегородка не выдержит, Афродита погибла. Весь город. Вы, и я, и еще четверть миллиона людей. Все. Все эти толпы, которые так возбуждены предстоящим зрелищем, все они обречены, как только тот человек потянет за рычаг. Лаки с ужасом смотрел на него. - И давно вы это знаете? - С полчаса. Но что я могу сделать? Нельзя надеть подводные костюмы на четверть миллиона человек! Я собирался поговорить с Моррисом, может, спасти наиболее ценных людей или женщин и детей. Не знаю, как выбирать тех, кого нужно спасать, но, может, что-то еще можно сделать. А вы как думаете? - Не знаю. Инженер, терзаясь, продолжал: - Я подумал, может, самому надеть костюм и убраться отсюда. Вообще выбраться из города. Сейчас охрана на шлюзах не так внимательна. Лаки попятился от дрожащего инженера, глаза его сузились. - Великая Галактика! Я был слеп! Он повернулся и выбежал из комнаты, мозг его был захвачен отчаянной мыслью. 6. СЛИШКОМ ПОЗДНО! У Бигмена в суматохе закружилась голова. Он упрямо держался за бесконечно перемещавшимся Моррисом и переходил от одной группы к другой, слушая разговоры, которых по большей части не понимал из-за своего незнания Венеры. Моррис действовал безостановочно. Каждую минуту новый человек, новый доклад, новое решение. Прошло всего двадцать минут, как Бигмен убежал за ним, а уже с десяток планов был обсужден и отвергнут. Человек, только что вернувшийся из опасного сектора, отдуваясь, говорил: - На него удалось послать направленный луч, мы до него добрались. Он сидит, сжимая рычаг в руке. Сейчас мы передаем голос его жены, сначала по радио, потом по общественной системе, а затем через громкоговоритель. Не думаю, чтобы он слышал. Во всяком случае он не двигается. Бигмен прикусил губу. Что бы сделал на его месте Лаки? Первое, что пришло в голову Бигмену, это подобраться к тому человеку - его имя Поппноу - и пристрелить. Но эта же мысль приходила и другим и была отвергнута. Человек с рычагом заперся изнутри, а помещения, из которых контролировался купол, были сконструированы очень прочно и предохранялись от вмешательства снаружи. Каждый вход снабжен системой сигнализации, которая питается изнутри. Теперь эта предосторожность действовала в обратном направлении - она увеличивала опасность для Афродиты, а не уменьшала ее. При первом же сигнале, при первом же звонке, Бигмен был в этом уверен, рычаг дернется и венерианский океан ворвется в Афродиту. Не стоило рисковать, пока эвакуация полностью не завершилась. Кто-то предложил использовать отравленный газ, но Моррис покачал головой без объяснений. Бигмен решил, что знает, о чем подумал венерианин. Человек с рычагом не болен, не сошел с ума, не злобен от природы; он находится под контролем. Значит, существуют два противника. Человек с рычагом сам по себе может ослабеть от газа так, что физически будет не в состоянии дернуть за рычаг, но до этого его слабость отразится в мозгу, и тот, кто его контролирует, приведет в действие свое оружие до того, как его мышцы выйдут из строя. - Чего они ждут? - негромко простонал Моррис, а пот ручейками стекал по его щекам. - Если бы можно было направить на него атомную пушку. Бигмен знал, почему и это невозможно. Атомная пушка потребует такой энергии, что уничтожит весь купол, то есть навлечет ту же опасность, против которой они борются. Он подумал: "Где же Лаки?" А вслух сказал: - Если нельзя добраться до этого парня, то как насчет приборов? - Что вы имеете в виду? - спросил Моррис. - Отключить энергию. Ведь она нужна, чтобы управлять рычагом. - Хорошая мысль, Бигмен. Но у каждого шлюза автономный источник энергии, расположенный в нем самом. - А его нельзя отключить снаружи? - Как? Он там внутри, и каждый квадратный фут защищен тревожной сигнализацией. Бигмен взглянул вверх, как будто мысленно видел нависший над ними могучий океан. Он сказал: - Это герметически закрытый город, как на Марсе. У нас воздух накачивают. А у вас? Моррис поднес ко лбу платок и медленно вытер его. Он смотрел на маленького марсианина. - Вентиляционные трубопроводы? - Да. Ведь один такой должен быть внутри шлюза? - Конечно. - А нет ли в нем такого места, где бы можно было перерезать проволоку или вообще что-нибудь сделать? - Минутку. Если просунуть в трубопровод микробомбу, вместо ядовитого газа... - Этого недостаточно, - нетерпеливо сказал Бигмен. - Пошлите человека. Ведь в подводном городе большие трубопроводы. Пройдет через них человек? - Для этого они недостаточно велики, - сказал Моррис. Бигмен болезненно сглотнул. Следующее заявление ему дорого стоило. - Я не так велик, как остальные. Может, пройду. И Моррис, глядя сверху вниз широко раскрытыми глазами на маленького марсианина, сказал: - Венера! Вы сможете! Сможете! Идемте со мной! Казалось, в Афродите не спит ни один человек. Возле транзитовой перегородки, отделявшей от города опасный сектор, все улицы были забиты людьми. Пришлось натянуть цепи, за которыми беспокойно переминались полицейские со станнерами. Лаки, выбежавший из штаба, занимавшегося ликвидацией опасного положения, был остановлен цепью. На него обрушились сотни впечатлений. Высоко в небе Афродиты без видимой опоры висел плакат, покрытый яркими причудливыми завитушками. Он медленно поворачивался. На нем было написано: АФРОДИТА, ПРЕКРАСНЕЙШИЙ ГОРОД ВЕНЕРЫ, ПРИВЕТСТВУЕТ ВАС. Рядом двигалась цепочка людей. Они несли странные предметы: набитые чемоданчики, шкатулки для драгоценностей, одежду, переброшенную через руку. Один за другим они поднимались в скиммеры. Ясно было, кто это: беженцы из опасной зоны, захватившие с собой то, что им казалось наиболее ценным. Очевидно, эвакуация шла полным ходом. В цепочке не было ни женщин, ни детей. Лаки крикнул проходившему полицейскому: - Могу ли я получить скиммер? Полицейский посмотрел на него. - Нет, сэр, все заняты. Лаки сказал нетерпеливо: - Дело Совета науки. - Ничем не могу помочь. Все скиммеры в городе используются для перевозки этих парней. - Он ткнул пальцем в движущуюся цепочку. - Это очень важно. Как мне выбраться отсюда? - Идите пешком, - сказал полицейский. Лаки в досаде сжал зубы. Ни пешком, ни на колесах не пробиться сквозь эту толпу. Выбираться нужно по воздуху и немедленно. - Есть ли что-нибудь, чем я могу воспользоваться? Что угодно? - Он почти не обращался к полицейскому, скорее к самому себе, разгневанный, что его так легко одурачил враг. Полицейский сухо ответил: - Если хотите, используйте хоппер. - Хоппер? Где? - Глаза Лаки сверкнули. - Я пошутил, - сказал полицейский. - А я нет. Где хоппер? В подвале здания, которое он покинул, нашлось несколько хопперов. Они были разобраны. Послали на подмогу четверых техников, и лучше всех выглядевшая машина была собрана на открытом воздухе. Толпа смотрела с любопытством, послышались веселые выкрики: - Прыгай, хоппер! Старый призыв на гонках хопперов. Пять лет назад мода на такие гонки пронеслась по Солнечной системе. Повсюду устраивались соревнования, заключались пари. Больше всего этим увлекались на Венере. Вероятно, в подвалах половины домов Афродиты нашлись бы хопперы. Лаки проверил двигатель. Он работал. Лаки включил мотор и запустил гироскоп. Хоппер немедленно встал и стоял неподвижно на одной ноге. Хопперы, вероятно, самое гротескное из изобретенных человеком средств передвижения Они состоят из изогнутого корпуса, едва вмещающего человека за управлением. Сверху четырехлопастный винт, внизу единственная металлическая нога, одетая резиной. Похоже на гигантскую птицу, которая спит на одной ноге, подогнув под себя вторую. Лаки нажал кнопку прыжка, и единственная нога втянулась. Корпус опустился, а нога втягивалась в трубу, проходившую сразу за панелью управления. В момент максимального втягивания нога с громким щелчком высвободилась, и хоппер на тридцать футов подпрыгнул в воздух. Лопасти вверху начали вращаться, и хоппер на долгие секунды завис в воздухе. Лаки были видны находившиеся непосредственно под ним люди. Толпа растянулась на полмили. Значит, придется сделать несколько прыжков. Губы Лаки напряглись. Уходят драгоценные минуты. Хоппер опускался, вытянув длинную ногу. Толпа внизу пыталась расступиться, но это было ни к чему. Четыре потока сжатого воздуха размели людей, и нога благополучно приземлилась. Она ударилась об асфальт и снова втянулась. На мгновение Лаки увидел вокруг удивленные лица, потом хоппер снова двинулся вверх. Лаки пришлось признаться, что его охватывает возбуждение гонки. В юности он участвовал в нескольких. Опытный прыгун мог бросать своего "коня" в немыслимые прыжки, находя место для ноги там, где его, кажется, нет. Здесь, в покрытых куполами городах Венеры гонки на хопперах гораздо безопаснее, чем на обширных скалистых пересеченных местностях на Земле. В четыре прыжка Лаки перескочил через толпу. Он выключил мотор, и после серии все уменьшавшихся прыжков хоппер остановился. Лаки соскочил с него. Передвижение по воздуху по-прежнему невозможно, но тут он сможет воспользоваться какой-нибудь наземной машиной. Но будет еще потеряно немало времени. Бигмен на мгновение остановился, чтобы перевести дыхание. Все происходило слишком быстро: он скользил по все еще круто изгибавшейся трубе. Двадцать минут назад он сделал предложение Моррису. И вот теперь труба начала сужаться и поглотила Бигмена тьмой. Упираясь локтями, он продвинулся еще на дюйм вперед. Пришлось остановиться и посветить фонариком. В рукаве у запястья он держал торопливо начерченный план. Моррис подал ему руку перед тем, как он то ли взобрался, то ли вспрыгнул в отверстие одной из стен насосной станции. Роторы огромного вентилятора остановили, воздушный поток прекратился. Когда они обменивались рукопожатиями, Моррис побормотал: - Надеюсь, это его не встревожит. Бигмен в ответ улыбнулся и пополз в темноту. Никто не считал нужным говорить очевидное. Бигмен окажется по ту сторону транзитового барьера, ту, откуда теперь шла эвакуация. И если рычаг все-таки опустится, ворвавшаяся вода сокрушит и трубопровод, и стены, как будто все это из картона. Протискиваясь вперед, Бигмен раздумывал, услышит ли он рев, узнает ли о прорыве, прежде чем вода ударит его. Он надеялся, что нет. Не хотел ждать даже секунду. Если вода придет, пусть делает свое дело быстро. Он чувствовал, что стена начала изгибаться. Остановился, чтобы взглянуть на карту; фонарик осветил окружающее пространство холодноватым светом. Это второй поворот судя по карте, теперь трубопровод пойдет вверх. Бигмен выгнулся, следуя за поворотом и не обращая внимания на царапины и ссадины. - Пески Марса! - пробормотал он. Ножные мышцы болели от усилий, он прижимался коленями к противоположным сторонам трубы, чтобы не соскользнуть вниз. Дюйм за дюймом поднимался он по некрутому подъему. Моррис скопировал карту с плана, который поднесли к видеопередатчику в Департаменте общественных работ Афродиты. Он спросил о назначении разноцветных линий и о сопровождающих надписях. Бигмен добрался до одной из усиленных распорок поперек трубопровода. Он почти приветствовал преграду: за нее можно ухватиться, сомкнуть вокруг руки, уменьшить давление на колени и ноги. Он спрятал карту в рукав и сжал распорку левой рукой. Правой повернул фонарик и поднес его к концу распорки. Энергия микроатомного двигателя, которая в обычных условиях питала источник света, могла при другой установке приборов производить силовое поле из противоположного конца фонарика. Это силовое поле способно мгновенно разрезать любую материальную преграду. Бигмен нажал кнопку; он знал, что распорка с одной стороны перерезана. Поменял руки. Перенес свой резак на другую сторону. Еще одно прикосновение, и распорка свободно отделилась. Бигмен просунул ее рядом со своим телом, вниз, к ногам, и выпустил. Она с грохотом скользнула по трубопроводу. Воды по-прежнему не было. Бигмен, тяжело дыша и извиваясь, постоянно осознавал это. Миновал еще две распорки, еще один поворот. Наконец трубопровод в