обругав как следует. Если не получу сдачи, значит - робот! - Вовсе не обязательно. Может, он просто не захочет нарушать дисциплину. Или вспомнит о твоем пистолете. А может быть, этот человек вообще не связывается с теми, кто ниже его ростом. - Перестань, Лакки! - Бигмен, обидевшись, помолчал с минуту, а потом заговорил снова. - Я все думаю: почему ты так уверен, что робот здесь? А если он остался на Юпитере-9? - Теоретически это возможно. Но я не сомневаюсь, что он среди нас. - Лакки задумчиво прислонился к койке. - Да, в первый день нашего пребывания на Девятом что-то произошло... - Что?! - Если бы я знал, Бигмен! Вернее сказать, я знаю, но это ушло куда-то вглубь, в подсознание. Никак не могу вытащить. На Земле проблема легко разрешилась бы с помощью психозондирования, но тут... Я перепробовал все, что мог, и сегодня, разговаривая с Пэннером, там, внизу, я касался по возможности всех аспектов дела, полагая, что смогу задеть эту чертову мысль - но все тщетно. Если бы я только мог хоть потрогать ее - роботу несдобровать бы... Если бы я только мог!.. Это звучало почти отчаянно. Никогда Бигмен не видел на лице друга такой безысходности. - Лакки, давай поспим. - Угу, давай. Уже засыпая, Бигмен тихо спросил: - Лакки, а почему ты уверен, что я не робот? - Потому что сирианцы никогда не додумались бы построить робота с такой отталкивающей внешностью, - прошептал Лакки и выставил локоть навстречу летящей подушке. Шли дни. На полпути к Юпитеру они миновали внутреннюю, менее заселенную зону небольших спутников, из которых были пронумерованы только Шестой, Седьмой и Десятый. Юпитер-7 ярко светился, остальные терялись на фоне созвездий. Сам Юпитер заметно увеличился и, так как Солнце было позади "Великой Адрастеи", выглядел яркой тарелкой, правда до Луны не дотягивал - он получал почти в 30 раз меньше света. Пояса Юпитера превратились в совершенно отчетливые изогнутые полоски коричневого цвета на бледно-желтом фоне. Вот показался огромный овал Большого Красного Пятна, который медленно переполз на другую сторону и исчез. - Лакки, отсюда кажется, что Юпитер не совсем круглый. Оптический обман, да? - Нет, не обман. Он немного сплюснут у полюсов, как Земля. - Но у нее это почему-то не бросается в глаза! - И не должно бросаться. Подумай сам! Период вращения Земли вокруг оси - 24 часа. Длина экватора - 25 тысяч миль. Значит, всякая точка на нем движется со скоростью более тысячи миль в час. Центробежная сила деформирует шарик. В результате чего диаметр Земли по экватору на 27 миль больше диаметра, соединяющего полюса. Разница ничтожная, около трети процента, поэтому из космоса мы видим вполне респектабельный шар. - А-а... - Другое дело - Юпитер, он в 11 раз больше Земли, полный оборот совершает всего за десять часов. И точка на его экваторе несется с ветерком - 28 тысяч миль в час. Поэтому и разница в диаметрах уже нешуточная - целых пятнадцать процентов. Бигмен с сочувствием посмотрел в иллюминатор и пробормотал: - Ну надо же... С того момента, как началось это бесконечное падение, Солнце пряталось за кораблем. Они уже пересекли орбиту Каллисто, Юпитера-4 - наиболее удаленного из главных спутников, эта горошинка должна была вот-вот исчезнуть в тени Юпитера. Ганимед, или Юпитер-3, оказался достаточно близко и напоминал Луну, хотя и в миниатюре; одна четверть Ганимеда была погружена во мрак. Лакки с Бигменом довольно скоро почувствовали более чем прохладное отношение к себе со стороны экипажа. Донахью ни разу не заговорил с ними, а сталкиваясь нос к носу - устремлял взгляд в пространство. Норрич при встрече вежливо кивал, но, когда на его приветствие однажды ответил Бигмен, холодно напрягся и, легко потянув поводок Матта, поспешил прочь. И Лакки с Бигменом решили, что наиболее удобным для них будет питаться у себя в каюте. - Подумаешь, - ворчал Бигмен. - Кем они себя вообразили?! Даже это чучело. Пэннер, как только я появляюсь рядом, становится невообразимо занятым! - Во-первых, пока сам Донахью столь явно демонстрирует свою аллергию - его подчиненные вряд ли станут с нами обниматься. А во-вторых, не кажется ли тебе, что до сих пор наши контакты с ними были не из приятных? - Ты знаешь, я встретил сегодня нашего очаровательного Рэда Саммерса, он выходил из машинного отделения и чуть не налетел на меня. - Что случилось? Ты не... - Нет, я ничего... Я просто стоял и ждал, что он начнет первым, - как я этого ждал, Лакки! Но он нежно осклабился и прошел мимо. Весь корабль с волнением наблюдал... Ганимед, закрыв собой крошечную часть Юпитера, лишь напомнил о грозных размерах последнего, настоящего затмения быть не могло, но все же... Ганимед наплывал на Юпитер чуть ниже экватора, и казалось, что два небесных тела медленно сливаются. Там, куда вошел спутник, возник тусклый круг Ганимед, лишенный атмосферы, слабо отражал солнечные лучи; следить за ним помогала тень на Юпитере. Черным, все более сужающимся серпом двигалась она вместе со спутником. Когда же Юпитер, Ганимед, "Великая Адрастея" и Солнце оказались на одной линии, тень исчезла, чтобы возникнуть уже с другой стороны и, медленно увеличиваясь, соскользнула, наконец, с гиганта. Затмение длилось три часа. Орбиту Ганимеда аграв-корабль миновал, когда тот уже был маленьким пятнышком. По этому - поводу устроили целый праздник. Обычные корабли, хоть и не часто, достигали Ганимеда и даже садились на него, однако еще никому из людей не удавалось настолько приблизиться к Юпитеру. Корабль прошел в ста тысячах миль от Европы, Юпитера-2, самого мелкого из спутников - всего 1900 миль в поперечнике. Темные отметины оказались цепями гор. Сверкающие пятна - возможно, лед. Падение продолжалось. Ио напоминала Луну не только размерами, но и удаленностью от планеты, правда сходство на этом и кончалось. Если, благодаря слабому гравитационному полю Земли, Луна совершала полный оборот вокруг нее за четыре недели, то Ио, подхваченная гравитацией Юпитера, облетала его за 24 часа, со скоростью 22 тысячи миль в час. Посему сесть на нее было делом мудреным. Тем не менее корабль сманеврировал идеально! Включились аграв-двигатели, и тишина, к которой за минувшие недели все привыкли, была нарушена переполнившим корабль гулом гиператомных реакторов. "Великая Адрастея", изменив траекторию, устроилась на околоспутниковой орбите, менее чем в десяти тысячах миль от шара Ио, заполняющего теперь собой все небо. Скорость корабля падала с каждым кругом; похожие на крылья летучей мыши аграв-стабилизаторы втянулись внутрь: при входе в атмосферу их могло разнести в клочья. Послышался пронзительный свист, порождаемый трением о верхние слои атмосферы. Боковые реактивные двигатели развернули корабль хвостом к Ио, а гиператомные - смягчили посадку. После недолгой вибрации "Адрастея" неподвижно замерла на поверхности спутника. На борту творилось что-то невообразимое! Даже Лакки с Бигменом досталось несколько тумаков от людей, которые на протяжении всего полета избегали их. Часом позже в темноту Ио один за другим, ведомые Главой Проекта - Донахью, ступили шестнадцать облаченных в скафандры людей. Или, по Лакки, - пятнадцать. Пятнадцать человек и робот. 12. НЕБО И СНЕГ ИО Все как один запрокинули головы и уставились на Юпитер. Гигант внушал почтение и заставлял людей быть крайне сдержанными. Во всяком случае болтовня смолкла - Юпитер был выше разговоров. Исполинский шар занимал как минимум восьмую часть небосвода, и если бы не ночная тень, отнявшая у него целую треть, - был бы эдак в две тысячи Лун. Зоны и пояса, пересекающие планету, были видны удивительно отчетливо: как будто разноцветные ленты - розовые, зеленые, фиолетовые, синие разбросало по поверхности страшным ураганом. Разреженная атмосфера Ио не скрадывала ни одной детали. Снова появилось Большое Красное Пятно, похожее на лениво кружащуюся лужу бензина. Стояли они долго, и за все это время Юпитер не изменил своего положения - он продолжал висеть огромным полукругом над горизонтом западной части неба: Ио всегда была обращена к планете одной своей стороной, на другой Юпитер никогда не всходил и не садился. - Неплохое местечко для телескопа, - пробормотал Бигмен на частоте Лакки. - Скоро здесь будет и телескоп, и многое другое. - Бедняга Норрич, - сокрушенно вздохнул Бигмен, - он ведь не видит всего этого! - Да-да. Смотри, и Матт с ним! - Ага. Сдуреть можно, ну и хлопот у них с этим Норричем. Взять хотя бы скафандр для пса - уже специальный заказ... Пока ты наблюдал за посадкой, я смотрел, как его одевали. Целое дело! Нужно было еще убедиться, слышит ли он в своем скафандре команды.... Но, как видишь, все в порядке. Лакки кивнул и, повинуясь внутреннему импульсу, направился к Норричу. Он довольно уверенно чувствовал себя в здешних условиях, впрямь как на Луне, и, сделав несколько широких шагов, достиг цели. - Норрич! - Лакки переключился на частоту инженера. - Кто это? - Слепые глаза Норрича беспомощно смотрели вокруг. - Это я, Лакки Старр. - Стоя напротив, Лакки разглядывал возбужденное лицо Норрича. - Вы, по-моему, счастливы находиться здесь? - Счастлив? Можно сказать и так. Скажите, а как вам Юпитер? Очень красив? - Да. Хотите, я вам его опишу? - Спасибо, в этом нет необходимости. Я видел его в телескоп, когда... когда видел. Это до сих пор сохранилось в памяти, поверьте. Не знаю, поймете ли вы то, что я сейчас скажу... Мы из тех немногих, которым выпало счастье первыми ступить на еще нехоженую поверхность. Осознаете ли вы, что мы как бы переходим в особую группу людей? Его рука потянулась вниз, чтобы погладить Матта, но наткнулась на жесткий шлем. Сквозь изогнутую лицевую пластину были видны высунутый язык и беспокойные глаза пса, взволнованного, должно быть, непривычной обстановкой и тем, что голос хозяина звучит совсем непривычно. - Бедный мой Матт! Эта низкая гравитация совершенно сбивает тебя с толку! Придется держать тебя на поводке. - Поговорив с собакой, Норрич продолжал: - Вдумайтесь! Триллионы людей в Галактике, и лишь единицам посчастливилось быть первыми! Мы почти всех их знаем! Яновски и Стерлинг - Луна, Чинг - Марс, Лабелл и Смит - Венера... Прибавим к ним впервые побывавших на астероидах и за пределами Солнечной системы. Все равно, их очень, очень мало! И мы теперь среди них. И я, я - тоже! - Он так широко раскинул руки, будто собирался обнять весь спутник. - И этим я обязан Саммерсу. Когда он предложил новый способ изготовления контактного наконечника - важнейшей детали наклонного ротора, что позволило сэкономить два миллиона долларов и один год времени - его включили в состав экипажа. Вы знаете, что он сказал на это? "Норрич, - сказал он им, - заслужил такую награду в гораздо большей степени!" Они ответили: "Да-да! Но ведь он слепой!". А Саммерс напомнил им, отчего я слепой, и сказал, что без меня никуда не полетит. И нас взяли обоих. Я знаю, что вы недолюбливаете Саммерса, но когда я думаю о нем, то сразу вспоминаю эту историю... В шлемофонах вдруг раздался зычный голос Донахью: - За работу, друзья! Юпитер никуда от вас не убежит. Еще налюбуетесь. За несколько часов корабль был разгружен, оборудование установлено, тенты натянуты, приготовлены временные герметические камеры с кислородом. Даже занятые работой, люди то и дело поглядывали на незнакомое небо, там уже красовались три спутника. Ближе всех - Европа, небольшим полу месяцем зависшая над восточным горизонтом. Половинка Ганимеда находилась почти в зените, а Каллисто расположилась совсем рядом с Юпитером, так же, как он - без одной своей трети. Но все три спутника не давали и четверти света полной Луны и "совершенно терялись в присутствии патрона", как выразился Бигмен. Лакки посмотрел на своего маленького друга. - Ты думаешь, здесь нет ничего, что могло бы превзойти Юпитер? - Исключено! - отрезал Бигмен. - Что ж, тогда подождем... И вот, без каких бы то ни было рассветных сумерек - что исключала разреженная атмосфера Ио - над покрытой инеем грядой низких холмов вспыхнуло, как алмаз, и, спустя несколько мгновений, увенчало горизонт - Солнце. Этот кружочек блистал гораздо ярче громады Юпитера. Установили телескопы, и все успели увидеть, как Каллисто прячется за Юпитер; вскоре за ним последовали и два других спутника. Ио обращалась вокруг Юпитера всего за 42 часа, и все звезды вместе с Солнцем маршем проходили по ее небесам. Если же говорить об остальных спутниках, то быстрая Ио легко догоняла их в беге вокруг Юпитера: Каллисто вернулась на небо через два дня, Ганимед был настигнут через четыре, а Европа - через семь дней. Все они летели с востока на запад, и время от времени заслонялись Юпитером. Затмение Каллисто случилось первым, и все здорово волновались, даже Матт. Он уже несколько освоился в низкой гравитации, и Норрич все чаще давал ему свободу. При этом Матт, неуклюже барахтаясь, пытался сквозь шлем обнюхать все попадающиеся ему предметы. Но когда Каллисто коснулась, наконец, сияющего Юпитера и люди притихли - Матт тоже уселся на задние лапы и, высунув язык, стал внимательно смотреть вверх. Но чего все ждали с нетерпением, так это Солнечного затмения... Двигалось Солнце намного стремительней любого из спутников; на всем ходу оно налетело на Европу, Европа тут же, истончившись, пропала на полминуты, затем обратила свой серп в другую сторону. Ганимед нырнул за Юпитер, в то время как Каллисто уже скрылась за горизонтом. Маленькая жемчужина взбиралась все выше в небо, делая из Юпитера вначале огромный полумесяц, а затем тающий на глазах серп. Залитое солнечным светом небо стало темно-пурпурным, и лишь тусклые звезды кое-где пятнами проступали на нем. На этом мрачном фоне пылал гигантский полукруг, слегка выгнутый в сторону неумолимо надвигающегося светила. Как будто Давидов булыжник, выпущенный из некоей космической пращи, летел в лоб Голиафа. Свет Юпитера мерк все больше и вот, когда виднелась одна только желтоватая изогнутая нить, Солнце коснулось гиганта, и люди, убрав темные стекла, разразились громкими приветственными возгласами. Полностью свет, однако, не исчез: даже заслоненное Юпитером Солнце продолжало, хоть и мрачно, светить. Сам Юпитер потух, и только его водородно-гелиевая атмосфера дымилась, преломляя солнечный свет. Легкая дымка растекалась по всей окружности, пока не сомкнулась внизу, два бледных рога образовали кольцо. А Солнце продолжало удаляться, и кольцо, совсем потускнев, исчезло. На черном небе остались только звезды и совсем выцветший кусочек Европы. - Потом, - сказал Лакки, - все повторится в обратной последовательности. - И это показывают каждые 42 часа? - недоверчиво спросил Бигмен. - Если ты не возражаешь... На следующий день к ним подошел Пэннер. - Как поживаете? А мы, между прочим, уже почти управились со своими делами. - Он показал на заполненную оборудованием долину. - Все это хозяйство остается на Ио. - Остается? - удивился Бигмен. - Конечно! Ведь на спутнике нет ни погоды как таковой, ни признаков жизни. Так что оборудование в полной безопасности. Все надежно укрыто от аммиака и чудесно дождется следующей экспедиции. - Внезапно Пэннер понизил голос. - Мистер Старр, кто-нибудь настроен на вашу частоту? - Нет. Вроде нет. - Не хотите прогуляться? - И, не дожидаясь ответа, Пэннер двинулся в направлении холмов. Лакки с Бигменом последовали за ним. - Я должен извиниться перед вами, - сказал Пэннер. - В последнее время я был не слишком приветлив. Просто мне показалось, что так будет лучше. - Забудем об этом, - примирительно отозвался Лакки. - Видите ли... я намеревался провести собственное расследование, без вашего участия. И был уверен, что кто-то обязательно себя выдаст, совершив нехарактерный для человека поступок. Но этого, увы, не произошло... - Они взобрались на первый холм, и Пэннер оглянулся. - Посмотрите-ка на нашего пса! - восхищенно воскликнул он. - Вот кто освоился в низкой гравитации! Матт, в самом деле, многому научился за это время. Его тело грациозно изгибалось и вновь выпрямлялось в двадцатифутовых прыжках, которые он совершал с явным удовольствием. Пэннер перестроился на частоту, предназначенную для их четвероногого товарища, и крикнул: - Эй, Матт! Ко мне, мальчик, ко мне! Пес высоко подпрыгнул от неожиданности. Лакки, тоже переключившись, услышал радостное рычание. Пэннер помахал рукой, пес помчался к ним, но вдруг остановился и посмотрел назад, сомневаясь в своем праве оставить хозяина. Приблизился он совсем медленно. - Сирианский робот, - вернулся Лакки к начатому разговору, - созданный именно для того, чтобы обмануть человека, должен быть совершенным. Во всяком случае, он никогда не клюнет на что-то поверхностное... - Мое расследование не было поверхностным! - горячо возразил Пэннер. - Я все более склонен думать, что в нашем случае любое расследование, проведенное не специалистом в роботехнике, может быть только поверхностным. - В голосе Лакки было нечто большее, чем просто горечь. Они шли если не по снегу, то, во всяком случае, по чему-то очень его напоминающему. Вещество это, к большому удовольствию Бигмена, сверкало в лучах Юпитера. - Оно тает от одного взгляда! - возбужденно сообщил он; с его ладони сбегала тонкая струйка воды. - Потому что это не снег, Бигмен, а замерзший аммиак. Температура его таяния на 80 градусов ниже, чем у льда. Бигмен ринулся вперед, туда, где сугробы были глубже. Оставляя за собой глубокие дыры, он, захлебываясь от восторга, кричал. - Ух, здорово! - Проверь, включен ли обогреватель! - Конечно, Лакки! - И Бигмен, делая огромные прыжки, полетел вниз по склону, то и дело с головой исчезая в огромных сугробах аммиака. - Это - как нырнуть в облако, Лакки! Ты слышишь меня? Это даже приятнее, чем кататься на лыжах по лунному песку! - Ладно, Бигмен! - Лакки вновь повернулся к Пэннеру. - Вы пытались испытать конкретного человека? - Краем глаза Лакки видел, как Бигмен нырнул в сугроб. Несколько мгновений спустя он опять посмотрел в ту сторону - Бигмен!!! Ответа не последовало. Лакки побежал. Раздался, наконец, слабый голос Бигмена: - Дыхание... упал... скала... река тут... внизу... - Держись, я с тобой! - Лакки с Пэннером уже спешили на помощь. Нетрудно было догадаться, что произошло. Температура поверхности Ио близка к температуре таяния аммиака, сугробы начали подтаивать, в результате чего возникали скрытые реки из этого зловонного вещества... Послышался мучительный кашель Бигмена. - Разорван... шланг аммиак... задыха... Лакки достиг дыры, оставленной Бигменом, и посмотрел вниз. Аммиачная река, медленно, пузырясь, текла мимо острых скал, одна из которых и повредила, очевидно, воздушный шланг. - Бигмен! Где ты? И хотя в ответ послышалось еле слышное "здесь" - Бигмена нигде не было видно. 13. ПАДЕНИЕ Лакки, не задумываясь, прыгнул прямо в аммиачный поток и теперь осторожно продвигался вниз по течению. Он отчаянно ругал себя за медлительность, а Бигмена - за ребячество, обернувшееся бедой, - и снова себя, за то, что не предотвратил этого, хотя и мог. Он ударил ладонью по равнодушно текущей жидкости, и брызги аммиака, высоко взлетев, упали с удивительной быстротой: разреженная атмосфера не удерживала капли. Вряд ли река могла унести человека - плотность и подъемная сила аммиака слишком малы, да и скорость потока незначительна. Если бы Бигмен не повредил воздушный шланг, проблема заключалась бы лишь в том, чтоб вырваться из реки и нескольких образовавшихся сугробов. Если бы! Лакки яростно шлепал вниз. Где-то впереди его маленький друг борется с удушливыми испарениями. Только бы разрыв в шланге оказался не слишком велик! Тогда ничем уже не поможешь... От мысли, что он опоздал, сердце Лакки сжалось. Внезапно мимо него промелькнула вывалянная в аммиаке фигура и исчезла в сугробе, оставив за собой медленно оседающий туннель. - Пэннер? - крикнул Лакки вдогонку. - Я здесь, - раздался голос сзади. - Это Матт. Он прибежал на ваш крик. Мы с вами были на его частоте. Они стали пробираться по следу и вскоре увидели Матта, он возвращался. Лакки ликующе вскрикнул: - Он нашел Бигмена! Марсианин крепко держался за задние лапы собаки, и эго стесняло движения Матта. Однако, благодаря низкой гравитации, он все же продвигался вперед. Когда Лакки подбежал к Бигмену, тот, уже не в силах держаться, расцепил руки. Нельзя было терять ни минуты. Нагнувшись, Лакки прежде всего увеличил подачу кислорода, а затем, бережно подхватив Бигмена на плечо, побежал к кораблю. Никогда еще Лакки так не бегал! Со стороны это было, наверное, похоже на полет. Позади грузно топал Пэннер, далеко опережая его, во весь опор мчался Матт. На бегу Лакки сообщил о случившемся по рации, и их ждала одна из воздушных камер. Лакки без промедления бросился внутрь. Дверь за ним тут же закрылась, и в помещение хлынул спасительный воздух. Торопливо сняв с Бигмена сначала шлем, а затем скафандр, Лакки нащупал сердце и, почувствовав слабые толчки, облегченно вздохнул. В санитарной сумке он нашел все необходимое для стимулирующего укола. Теперь оставалось ждать, когда тепло и обильный приток кислорода сделают свое дело. Веки Бигмена задрожали, взгляд остановился на Лакки, беззвучно шевелились губы. Лакки счастливо засмеялся и стал не спеша стягивать с себя скафандр. Гарри Норрич стоял в дверях отсека и невидящими голубыми глазами приветливо смотрел на Бигмена. - Как дела у нашего больного? Бигмен с трудом приподнялся на койке и оглушительно возвестил: - Пр-ревосходно! Разрази меня гром, да я никогда не чувствовал себя так хорошо! Если бы не этот Лакки, давно уже бегал бы... Лакки бросил на него взгляд строгой сиделки, но Бигмен не успокаивался. - О, старина Матт! Почему вы не даете войти моему другу? Сюда, песик, сюда! Матт, волоча за собой поводок, подбежал к Бигмену и принялся энергично вилять хвостом. В умных глазах его были все оттенки собачьей радости. Маленькие руки Бигмена ласково обхватили шею собаки. - Вот это, я понимаю, друг! Вы ведь слышали, Норрич, о его геройском поступке, не так ли? - Об этом уже все слышали! - Было видно, что Норрич страшно гордится своим замечательным псом. - Жаль, что я плохо все помню... Мои легкие так забились аммиаком, что я уже не надеялся выбраться... Потом покатился вниз, сквозь все эти сугробы... Потом кто-то приблизился ко мне, я подумал, Лакки... но когда он умудрился стряхнуть с меня целую гору аммиака, и стало светло - я понял, что это Матт, и ухватился за него... - И правильно сделал, - сказал Лакки. - Пока мы с Пэннером откопали бы тебя - ты бы уже... - Ой, Лакки, ты целое дело раздул! Ничего бы не случилось, не зацепись я шлангом за скалу и не порви его. Да и в этом случае я запросто мог, повысив кислородное давление, вытеснить аммиак. Не догадался только. В этой вони невозможно было соображать! В дверь заглянул проходивший мимо Пэннер. - Как вы себя чувствуете, Бигмен? - Вот дела! Похоже, что все здесь считают меня инвалидом или вроде того. Я в полном порядке! На меня даже Донахью ворчал! Во! - Как, неужели он спустился с Олимпа? - Если бы! Просто ему хочется, чтобы исторический полет ничем не омрачился, вот и все! Пэннер засмеялся. - Кстати, все ли готовы к взлету? - Мы покидаем Ио? - спросил Лакки. - С часу на час. Уже грузится кое-что из оборудования. Советую вам пойти в штурманскую, Юпитер стоит того... Он пощекотал Матта за ухом и удалился. На Юпитер-9 было передано, что корабль покидает Ио. - Почему мы не вызываем Землю? - удивился Бигмен. - Разве доктор Конвей не должен знать об этом? - Для него мы все еще сидим на Девятом, - объяснил Лакки. Он хотел добавить, что вовсе не горит желанием вернуться на Юпитер-9, а тем более - встретиться с Конвеем: ведь задание не выполнено, но промолчал, Карие глаза Лакки внимательно осматривали пульт управления. Все инженеры и члены экипажа разошлись по своим местам, остались лишь Донахью, два офицера и Пэннер. Лакки думал об офицерах, он часто думал о каждом из десяти, не видевших В-лягушку. При всяком удобном случае он заводил с ними разговор, он обыскал их каюты, он, с Пэннером вместе, детально изучил все досье. Безрезультатно. Лакки возвращался на Девятый, так и не обнаружив робота. Теперь отыскать его будет практически невозможно. Кроме того, придется доложить Совету о своем позорном фиаско. Вновь в голову пришла отчаянная мысль о рентгене и о других способах принудительной проверки, но, как всегда, за ней последовала другая мысль - о взрывном устройстве, возможно даже ядерном. Взрыв уничтожит робота, убьет 13 человек, разнесет в молекулы бесценный корабль. Но главное - не откроет безопасного способа обнаружения гуманоидных роботов, которые, Лакки чувствовал это, орудовали во многих частях Солнечной Федерации. Размышления прервал крик Пэннера: - Поехали! Послышался знакомый гул, и Ио с нарастающей скоростью полетел вниз. В центре экрана медленно вращалось Большое Красное Пятно. - Мы в аграв-режиме, - сообщил Пэннер. - Теперь Ио отталкивает нас. - Кажется, мы падаем в сторону Юпитера! - встревожился Бигмен. - Да, пока это устраивает нас. В нужный момент будут включены гиператомные двигатели, и корабль выйдет на гиперболическую орбиту. Приблизившись к Юпитеру на расстояние 15О тысяч миль, мы снова перейдем на аграв, и гравитация выстрелит нами, как рогатка камешком. Таким образом мы израсходуем гораздо меньше энергии, чем израсходовали бы, направляясь сразу к Девятому. И, кроме прочего, получим потрясающие снимки Юпитера! - Крупный план! - Пэннер взглянул на часы. Осталось пять минут. Как понял Лакки, последнее относилось к запланированному выходу на гиперболическую орбиту. - Если все расчеты правильны, продолжил Пэннер, - то для посадки на Юпитер-9 нам даже не понадобится никаких маневров, что немаловажно. Ведь чем больше энергии нам удастся сэкономить тем меньше останется сомнений в перспективности аграв-кораблей! Должно остаться 85 процентов. Но если будет больше, я тоже не огорчусь. - А предположим, - мечтательно сказал Бигмен, - что вы вернулись с таким запасом энергии, который больше первоначального! Что тогда? - Это было бы просто замечательно, Бигмен! Но, к сожалению, существует второй закон термодинамики, очень вредная штука. Он проследит за тем, чтобы мы не разбогатели на наших катаниях. И даже понесли бы некоторые убытки - Пэннер широко улыбнулся. - Пошла последняя минута! Дождавшись, когда корабль наполнится знакомым гулом, Пэннер, с выражением глубокого удовлетворения на лице, спрятал часы в карман. - С этого момента, торжественно объявил он, - обо всем заботится автоматика! Едва прозвучали эти слова, как двигатели умолкли, и свет, замигав, погас. На контрольной панели вспыхнули красные буквы: АВАРИЯ! Пэннер вскочил и с ревом "Какого черта!" выбежал из помещения. Оставшиеся с ужасом глядели ему вслед. Морщинистое лицо Донахью превратилось в мертвенно-бледную маску. Лакки, сбросив оцепенение, бросился за Пэннером. Бигмен побежал тоже. Они столкнулись с одним из инженеров, выбиравшимся из машинного отделения. - Сэр! - тяжело выдохнул он. - В чем дело? - нетерпеливо перебил его Пэннер. - Аграв выведен из строя, сэр... Ничего нельзя сделать... - Что с двигателями? - Пришлось блокировать главный резервуар: замкнута цепь, и мы едва успели предотвратить взрыв. Если включить его снова - весь корабль разлетится на куски. - То есть, мы работаем на аварийном запасе? - Да. Смуглое лицо Пэннера налилось кровью. - А что толку! Аварийного запаса не хватит для выхода на орбиту! Пропустите-ка меня... Инженер посторонился, и Пэннер скользнул в шахту. Туда же последовали Лакки с Бигменом. Они не появлялись здесь с того, первого дня на "Великой Адрастее". Все теперь выглядело по-другому. Ушло ощущение надежности и таинственности, слышались возбужденные голоса. Пэннер спрыгнул на третий уровень. - Ну, что там у вас? Люди расступились, пропуская его, и вновь склонились над опустошенными внутренностями сложного механизма. В голосах и жестах были отчаянье и злость. Возник Донахью; почему-то он решил обратиться к стоящему в стороне Лакки. - В чем дело, Старр? - Серьезные повреждения, Директор. - Как это могло случиться? Пэннер! Пэннер, прервав осмотр, раздраженно бросил: - Какого черта вы тут расшумелись! Ноздри Донахью зашевелились. - Почему вы вовремя не устранили неполадки? - Потому что их не было. - В таком случае, как называется то, из-за чего мы все тут торчим? - Оно называется диверсией. Да, да! Преднамеренной диверсией! - Что?! - Пять гравитационных реле вдребезги разбиты, а запасные исчезли неизвестно куда. Блок управления осевым давлением расплавлен и ремонту не подлежит. Вы еще сомневаетесь? Донахью тупо уставился на главного инженера. - Можно ли что-то сделать? - сдавленно произнес он. - Если не удастся найти запасные реле, то попробуем собрать их из других деталей, не представляю правда, каким образом. Блок управления можно заменить. Но все это потребует нескольких дней и я не могу гарантировать успеха. - Дней?! - рявкнул Директор. Каких еще дней? Мы падаем на Юпитер! На Юпитер падаем! Наступила мертвая тишина. А затем Пэннер сказал то, о чем подумали все: - Да, сэр. Мы падаем на Юпитер и не в силах остановить наше падение. Это означает, что нам конец, сэр. Все мы уже мертвецы! 14. ЮПИТЕР КРУПНЫМ ПЛАНОМ Вновь навалившуюся тишину решительно нарушил Лакки. - Человека нельзя считать мертвым, пока он способен думать! Скажите-ка мне лучше, кто на этом корабле в хороших отношениях с компьютером? - Майор Брант, - отозвался Донахью. - Наш специалист по траекториям. - Он сейчас на пульте управления? - Да. - Тогда поднимемся к нему. Мне понадобится "Справочник эфемерид". Пэннер, вы останетесь здесь и немедленно приступите к работе. - Что толку от... - начал было Пэннер, но Лакки немедленно оборвал его. - Может быть и никакого толку. Если так, то мы врежемся в Юпитер после того, как вы напрасно поработаете несколько часов. А пока что извольте выполнять приказ. Но это было все, что мог сказать Донахью. - Как член Совета Науки, я принимаю командование кораблем, - обращаясь к нему, отчеканил Лакки. - Если вы захотите обсуждать это, Бигмен запрет вас в каюте. А на военном суде поделитесь своими соображениями. Резко повернувшись, Лакки направился к центральной шахте. Бигмен строго ткнул Донахью большим пальцем в спину и отконвоировал его в том же направлении. Пэннер хмуро посмотрел им вслед и обратился к инженерам с краткой, но проникновенной речью: - Ладно, вы, куча трупов! Так и будем стоять с пальцем во рту? А ну, взялись! Сидевший на пульте офицер шевельнул белыми губами: - Что там случилось? - Вы, как я понимаю, майор Брант. Нас не представили друг другу, но это не столь важно. И Дэвид Старр, член Совета. А сейчас садитесь к компьютеру и делайте то, что я вам скажу, по возможности быстро. Перед Лакки уже лежал потрепанный том "Эфемерид". К справочникам, имеющим вид собственно книги, Лакки всегда относился с большой теплотой. Ему казалось, что перелистывая страницы, можно гораздо быстрее отыскать необходимое, чем прокручивая туда-сюда микропленку. Он перелистал несколько страниц с бесконечными колонками цифр, определяющих местонахождение любого тела Системы в определенный момент Стандартного времени. - Наберите входные данные, которые я вам сейчас назову, а затем рассчитайте характеристики орбиты и координаты тела в данный момент и в последующие 48 часов... Как только пальцы майора перестали летать над клавиатурой, Лакки добавил: - А теперь дайте мне точку пересечения траекторий корабля и этого объекта... Компьютер разрешился кодированной лентой, а печатное устройство - цифрами. - На сколько мы расходимся с ним по времени? Опять замелькали пальцы взмокшего майора. - На 4 часа, 21 минуту и 44 секунды, сэр! - И последнее. Если мы изменим нашу скорость ровно через час - то какой она должна быть для того, чтобы не пролететь мимо? - В такой близости от Юпитера, - вмешался Донахью, - аварийная энергия не оторвет нас! Как вы этого не можете понять? - Никто не собирается отрываться. Нужно ускорить движение в направлении Юпитера, только и всего. Донахью в ужасе отшатнулся. - В направлении Юпитера?! - Майор, хватит ли нашей энергии на такое ускорение? - спросил Лакки, дождавшись очередных данных. - Думаю, да. - В таком случае, выполняйте. Донахью, окончательно сбитый с толку, жалобно переспросил: - В направлении Юпитера? - Совершенно верно Ио, если вам приходилось слышать, не является ближайшим спутником Юпитера. В природе существует еще и Амальтея, Юпитер-5. Надеюсь, нам удастся сесть на него. В противном случае, наша смерть наступит на два часа раньше. Бигмен почувствовал, как к нему возвращается надежда. Он никогда, конечно, не отчаивался, если рядом был Лакки, но этот случай казался совершенно безнадежным Да! В запасе у них была Амальтея, замечательный спутник! Ее открыли позже остальных - главных, и несмотря на то, что располагалась она ближе всех к Юпитеру - значилась под номером 5. А так как Ио была Юпитером-1, то о существовании Амальтеи частенько забывали. Спустя час падающий на Юпитер корабль резко увеличил скорость. В центре экрана вырисовалась теперь та часть звездного неба, в которой находилась Амальтея. Эта крупинка должна была подхватить их и спасти. Пока же она безмятежно кружилась по своей орбите, а корабль все падал и падал. - Вот! - радостно воскликнул Бигмен. - Ясно виден диск! - Определить координаты объекта и сверить с расчетной траекторией, - скомандовал Лакки. - Нужна ли коррекция? - спросил он через несколько минут. - Мы должны снизить скорость на... - Цифры меня не интересуют. Выполняйте, майор. Амальтея совершала полный оборот вокруг Юпитера за двенадцать часов, при скорости в полтора раза большей, чем скорость Ио, а гравитация там была в 20 раз ниже. По двум этим причинам Амальтея представляла собой весьма труднодоступную цель. Руки майора Бранта задрожали на рычагах, когда "Великая Адрастея", уворачиваясь от атакующего спутника, слегка изменила курс. Теперь оставалось, пропустив Амальтею чуть вперед и уровняв с нею скорость, дождаться того момента, когда гравитация уложит корабль на орбиту. Если Юпитер-5, который выглядит сейчас огромным, станет уменьшаться, - они промахнулись... - Получилось, - прошептал Брант, и его голова упала на трясущиеся ладони. Лакки с чувством огромного облегчения закрыл глаза. Ситуация на Юпитере-5 существенно отличалась от той, что была на Ио. Там все, как туристы, любовались достопримечательностями и ахали при виде красот неба - здесь их интересовал только ремонт, все прочее отпало. Люди знали, что в случае неудачи, посадка на Амальтею только отсрочит неминуемую гибель... Было понятно, что обычный космический корабль не долетит до Юпитера-5, а другого аграв-корабля не существует и не будет существовать по крайней мере год. И если ремонт не даст результатов - времени на любование будет предостаточно. И все же зрелище - найдись хоть один зритель - было прекрасным. До Юпитера, казалось, ничего не стоило дотянуться рукой. В момент посадки он был почти полным, на сверкающем блюде уместилось бы десять тысяч Лун, не меньше. Амальтея облетала Юпитер за 12 часов, и видимые спутники перемещались по небосклону втрое быстрее, чем на Ио. То же происходило со звездами и со всем прочим, кроме застывшего Юпитера, одной стороной неизменно обращенного к спутнику. Через пять часов взошло Солнце, оно было точно таким же, как на Ио, но помчалось к Юпитеру с утроенной скоростью и устроило затмение в сотню раз более великое и ужасное. Однако никто не наблюдал затмения, ни в первый раз, ни во второй за время их пребывания на Юпитере-5, никто не обратил на него внимания. Ни у кого не было времени. Никому даже мысль такая в голову не пришла... Пэннер сел и посмотрел вокруг мутным взором. Веки его вспухли и покраснели. Говорил он хриплым шепотом. - Ладно. Все по местам. Холостой прогон. Пэннер не спал сорок часов. Остальные работали посменно, один Пэннер не спал и не ел. Бигмен, который во время ремонта что-то подносил, уносил, снимал показания приборов и дергал рычаги, когда его просили, - теперь остался без дела. Угрюмый, он бродил по кораблю в поисках Лакки, пока не нашел его у Донахью у пульта управления. По пояс голый, Лакки вытирался большим пуховым полотенцем. Увидев Бигмена, он поспешил обрадовать друга. - Бигмен! Корабль полетит! Мы вскоре взлетим! - Но ведь это всего лишь холостой прогон, Лакки. - Корабль полетит, говорю тебе! Джим Пэннер сотворил чудо! Донахью, собрав всю свою волю, выпалил: - Советник Старр, это вы спасли мой корабль! - О нет, господин Директор. Если кто-то и заслуживает похвалы, так это Пэннер. С помощью медной проволоки и клея он заставил-таки работать это чудовище. - Но вы повели корабль на Юпитер-5, в то время, как остальные тряслись от страха! Представ перед военным судом, я подробно опишу этот случай. - А вот как раз этого-то делать и не следует. Как член Совета, я должен избегать рекламы. Что же касается официального отчета, то все это время командиром оставались вы. Мои действия упомянуты не будут. - Это невозможно. Я никогда не позволю, чтобы меня превозносили за то, чего я не совершал. - Вам придется потерпеть. Это - приказ. И давайте-ка оставим эти разговоры о военном суде! Донахью принял героическую позу. - Меня необходимо отдать под суд! Вы неоднократно говорили мне о сирианских агентах! Я пренебрег этой опасностью - в результате чего на вверенном мне корабле произошла диверсия! - Здесь и моя вина, - возразил Лакки. - Я был на борту корабля и не предотвратил беды... Кстати, если нам удастся обнаружить диверсанта, вопроса о суде даже не возникнет. - Диверсант, конечно же, - робот, о котором вы меня предупреждали... Как я был слеп! - Боюсь, директор, что вы еще не окончательно прозрели. Он не робот. - Нет? - Донахью опять ничего не понимал. - Робот не пошел бы на такое. Ведь мы едва не погибли! А это уже нарушение Первого Закона. - Ну, а если он не знал, что причиняет вред? - Все, находящиеся на борту "Адрастеи", не исключая гуманоида, прекрасно понимают, что такое аграв для корабля. Как бы то ни было, а теперь установление личности диверсанта будет делом пустячным. - Как это?! - Ну подумайте сами. Если человек совершает такую серьезную диверсию, то он должен быть либо сумасшедшим, либо жутким фанатиком, чтобы оставаться на корабле. - Логично. - После нашего взлета с Ио люки не открывались. Иначе мы сразу почувствовали бы спад да