это вложена куча денег, и времени, и усилий. - Я сказал, до тех пор, пока на Меркурии не станет безопасно. Я не имею в виду, что работа над программой "Свет" должна быть прекращена совсем. И так как следует прежде всего подумать об опасности, угрожающей нам на Меркурии, нужно сделать все возможное, чтобы покровитель Уртейла сенатор Свенсон, не смог этому помешать. В разговор вступил Лаки: - Вы хотите сказать, что сенатору надо дать козла отпущения в виде Бигмэна, снабженного ярлыком и связанного по рукам и ногам. И пока он будет волноваться и точить когти на Бигмэна, здесь, на Меркурии, можно будет без помех искать сирианцев. Астроном приподнял седые брови. - Козел отпущения, мистер Старр? Нам нужны только факты. - Ну, ладно, продолжайте, - Бигмэн беспокойно заерзал в кресле. - Факты у вас будут. - Хорошо, - сказал доктор Певераль. - Может быть, вы и начнете как главное лицо? Расскажите все, что произошло между вами и Уртейлом своими словами. Расскажите все своими словами, но я бы попросил вас быть кратким. И помните, все, что вы скажете, будет записано на звуковую микропленку. Бигмэн спросил: - Вы хотите, чтобы я дал клятву говорить только правду? Певераль покачал головой. - Это не официальный суд. - Как знаете, - и с удивительной бесстрастностью Бигмэн рассказал всю историю. Начав с оскорблений Уртейла относительно его роста, он перешел к встрече в шахте и закончил дуэлью. Он выпустил только угрозы Уртейла по адресу Лаки Старра и Совета. Затем доктор Гардома рассказал о том, что произошло во время первой встречи Уртейла и Бигмэна и еще раз описал для микропленки сцену на банкете. Затем он перешел к лечению Уртейла после его возвращения из шахты: - Он быстро поправился после гипотермии. Я не спрашивал его о подробностях, а сам он мне ничего не рассказывал. Впрочем, он спрашивал о Бигмэне, и, судя по тому выражению, которое появилось на его лице, когда я сказал, что Бигмэн чувствует себя прекрасно, я сделал вывод, что его неприязнь к Бигмэну не уменьшилась. Он вел себя так, словно не Бигмэн спас ему жизнь. Но насколько я знаю этого человека, Уртейл не из тех, кто подвержен приступам благодарности. - Это всего лишь мнение, - торопливо вмешался доктор Певераль, - и я предлагаю не записывать подобные заявления. Затем выступил доктор Кук. Он говорил о дуэли: - Бигмэн настаивал на поединке. Вот все, что я могу сказать. Мне казалось, что если раунд состоится при низкой силе тяжести, как предлагал Бигмэн, и при свидетелях, то ничего дурного не произойдет, и мы сможем вмешаться, если дело примет серьезный оборот. Я думал, что, если я откажусь, они все равно будут бороться, но без свидетелей, и результаты могут быть серьезными. Хотя вряд ли результаты могли бы быть серьезнее тех, которые получились. Но я не мог предвидеть этого. Конечно, мне следовало посоветоваться с вами, доктор Певераль, я признаю это. Доктор Певераль кивнул. - Разумеется, вы должны были это сделать. Но факты таковы: Бигмэн настаивал на дуэли и на низкой силе тяжести, не правда ли? - Совершенно верно. - И он уверял вас, что при этих условиях убьет Уртейла. - Его точные слова были: "убью этого негодяя". Я думаю, что он выражался фигурально. Я уверен, что он не замышлял убийство. Доктор Певераль повернулся к Бигмэну. - Можете ли вы что-нибудь сказать в связи с этим заявлением? - Да, могу. И так как сейчас свидетельствует доктор Кук, я хочу провести перекрестный допрос. Доктор Певераль, казалось, удивился. - Это не суд. - Послушайте, - горячо заговорил Бигмэн, - смерть Уртейла не была несчастным случаем. Это было убийство, и предоставьте мне возможность доказать это. Последовавшая за этим заявлением тишина длилась не больше одного мгновения. Затем все разом заговорили. Голос Бигмэна поднялся еще выше и стал пронзительным. - Я хочу провести допрос доктора Хенли Кука. Лаки Старр холодно сказал: - Я предлагаю вам позволить Бигмэну сделать это, доктор Певераль. Старый астроном был крайне смущен: - Право, я не... Бигмэн не может... - он запнулся и замолчал. Бигмэн начал: - Прежде всего, доктор Кук, каким образом Уртейл узнал маршрут, которым Лаки и я следовали в шахте? Кук покраснел. - Я и не предполагал, что ему известен маршрут. - Он не шел непосредственно за нами. Он продвигался параллельным коридором, словно хотел внезапно догнать нас и идти в хвосте, но уже после того, как мы удостоверимся, что в шахте мы одни и никто нас не преследует. Для этого он должен был совершенно точно знать наш маршрут. Мы с Лаки разрабатывали этот маршрут с вами, и больше никто не был в это посвящен. Лаки не говорил с Уртейлом, я тоже. Кто это сделал? Кук дико оглядел всех, словно прося о помощи. - Я не знаю. - Разве не очевидно, что это сделали вы? - _Нет_. Может быть, он подслушал. - Он не мог подслушать пометки на карте, доктор Кук... Впрочем, продолжим. Я дрался с Уртейлом, и, если бы сила тяжести осталась на уровне Меркурия, он был бы сейчас жив. Но она не осталась на этом уровне. Она внезапно прыгнула на уровень Земли именно в тот момент, когда это могло убить его. Кто сделал это? - Я не знаю. - Вы первым оказались рядом с Уртейлом. Что вы делали? Хотели удостовериться, что он умер? - Это ужасно. Доктор Певераль... - Кук повернул к шефу горящее лицо. Доктор Певераль взволнованно спросил: - Вы обвиняете доктора Кука в убийстве Уртейла? Бигмэн сказал: - Послушайте. Внезапная перемена силы тяжести придавила меня к полу. Когда я встал на ноги, все остальные или так же, как я, вставали на ноги, или были все еще на полу. Когда вам на спину без предупреждения падает от семидесяти пяти до ста пятидесяти фунтов, вы не спешите встать на ноги. Но Кук поспешил. Он был не только на ногах, но уже успел подойти к Уртейлу и склониться над ним. - Что это доказывает? - спросил Кук. - Это доказывает, что вы не упали, когда увеличилась сила тяжести, иначе вы бы не успели дойти до Уртейла. А _почему_ вы не упали, когда изменилась сила тяжести? Потому что вы _ожидали_ этого и были к этому готовы. А _почему_ вы ожидали этого? Потому что это _вы_ дернули рычаг. Кук повернулся к доктору Певералю: - Это беспочвенное обвинение. Это безумие. Но доктор Певераль смотрел на своего заместителя с ужасом. Бигмэн сказал: - Позвольте, я попробую воссоздать картину. Кук работал на Уртейла. Поэтому Уртейл узнал наш маршрут в шахте. Это единственное объяснение. Но он работал на Уртейла из страха. Возможно, Уртейл шантажировал его. В любом случае, для Кука единственным способом избавиться от Уртейла было убить его. Когда я сказал, что могу убить негодяя, если мы будем драться при низкой силе тяжести, я, вероятно, вложил эту мысль в его голову, и во время драки он следил за нами, стоя рядом с рычагом и ожидая подходящего момента. Вот и все. - Погодите! - вскричал Кук почти задушенным голосом. - Все это... все это... - Вы можете со мной не согласиться, - сказал Бигмэн. - Если моя теория верна (а я уверен, что она верна), Уртейл имел что-то, какие-то записи на бумаге или на пленке, с помощью которых он мог шантажировать Кука. Иначе Кук не запутался бы до такой степени и не пошел на убийство. Так что ищите в вещах Уртейла. Вы что-нибудь найдете, и это будет улика. - Я согласен с Бигмэном, - сказал Лаки. Доктор Певераль был ошеломлен: - Я полагаю, это единственный способ разрешить данный вопрос, хотя как... Из Хенли Кука, казалось, вышел весь воздух, он стоял бледный, потрясенный, беспомощный. - Подождите, - слабо выдавил он. - Я все объясню. Все лица повернулись к нему. Впалые щеки Хенли Кука были залиты потом. Руки, когда он почти молитвенно поднял их, дрожали. - Уртейл пришел ко мне вскоре после того, как прилетел на Меркурий. Он сказал, что расследует работу обсерватории. Он сказал, что у сенатора Свенсона есть сведения, что работа неэффективна и что это пустая трата средств. Он сказал, что доктор Певераль, очевидно, должен уйти на пенсию; что он уже стар и не способен нести ответственность за работу. Он сказал, что я могу стать его естественным преемником. Доктор Певераль, который слушал его с видом плохо скрытого удивления, воскликнул: - Кук!.. - Я согласился с ним, - угрюмо сказал Кук. - Вы действительно слишком стары. Всем здесь управляю я, а вы тем временем заняты своей сирианской манией, - он снова повернулся к Лаки: - Уртейл обещал, если я помогу ему в расследовании, постараться сделать меня следующим директором обсерватории. Я поверил ему: все знают, что сенатор Свенсон могущественный человек. Я дал ему очень много информации. Кое-что было в письменном виде и подписано мною. Он объяснил, что ему это надо для дальнейших юридических процедур. А потом... а потом он начал пользоваться этой письменной информацией через мою голову. Выяснилось, что он гораздо больше интересуется программой "Свет" и Советом Науки. Он хотел, чтобы я, используя свое положение, стал его личным шпионом. Он ясно дал мне понять, что если я откажусь, он пойдет к доктору Певералю с доказательством того, что я сделал. Это означало бы конец моей карьеры, конец всего. Мне пришлось стать его шпионом. Я вынужден был сообщить ему о маршруте Старра и Бигмэна. Я держал его в курсе всего, что делал Майндс. Всякий раз, когда я хоть чуть-чуть поддавался ему, я еще больше оказывался в его власти. И скоро я осознал, что когда-нибудь он сломает меня, несмотря на всю помощь, которую я ему оказывал. Он такой человек. Я вдруг понял, что единственный способ освободиться от него - это убить его. Если бы только я знал как. И тут пришел Бигмэн со своим планом - драться с Уртейлом при низкой силе тяжести. Он был так уверен в победе! И тогда я подумал, что смогу... У меня был один шанс из ста, может быть, один из тысячи, но я подумал: что я теряю?.. Я встал у пульта управления псевдотяжестью и ждал своего шанса. Он появился, и Уртейл умер. Сработало великолепно. Я считал, что это сойдет за несчастный случай. Даже если Бигмэн окажется в беде. Совет Науки поможет ему выкарабкаться. Никто не пострадает, кроме Уртейла, а он сто раз заслужил это. Во всяком случае, так обстояли дела. В наступившей затем потрясенной тишине послышался хриплый голос доктора Певераля: - При данных обстоятельствах вы, Кук, разумеется, должны считать себя освобожденным ото всех обязанностей и под а... - Эй, да не спешите же, не спешите! - воскликнул Бигмэн. - Признание еще не закончено. Послушайте, Кук, ведь вы уже второй раз пытались убить Уртейла, не так ли? - Второй раз? - глаза Кука трагически поднялись на Бигмэна. - А как насчет прорезанного скафандра? Уртейл посоветовал нам следить за скафандрами, так что у него, вероятно, был опыт такого рода. Он говорил, что это сделал Майндс, но ведь Уртейл вечно все врал, и нельзя было верить ни одному его слову. Я хочу сказать вот что: вы пытались таким образом убить Уртейла, но он нашел прорезь и заставил вас перенести скафандр в нашу комнату, когда мы приехали. Потом он нас предупредил о такой возможности, чтобы мы считали его своим сторонником, и при этом преследовал еще одну цель - настроить нас против Майндса. Разве не так? - Нет! - вскричал Кук. - Нет! Я не имею никакого отношения к этому скафандру. Никакого! - Послушайте, - начал Бигмэн, - мы же все равно не поверим... Но тут встал Лаки Старр. - Все правильно, Бигмэн. Кук не имеет никакого отношения к этому скафандру. Можешь ему поверить. Прорезь в скафандре сделал тот же человек, который отдавал приказания роботу. Бигмэн недоверчиво уставился на своего высокого друга. - Ты имеешь в виду сирианцев, Лаки? - Никаких сирианцев, - ответил Лаки. - На Меркурии нет никаких сирианцев. И никогда не было. 16. РЕЗУЛЬТАТЫ СУДА Глубокий голос доктора Певераля стал хриплым от смятения. - Никаких сирианцев? Да знаете ли вы, о чем говорите, Старр? - Прекрасно знаю, - Старр подошел к столу доктора Певераля, сел и оглядел собрание. - Я убежден, что доктор Певераль меня поддержит, когда я объясню причины своего заявления. - Я поддержу вас? Уверяю вас, этого не случится, - пропыхтел старый астроном, его лицо выражало горькое неодобрение. - Вряд ли стоит это обсуждать... Кстати, нам ведь придется поместить Кука под арест, - он привстал. Лаки мягко усадил его обратно. - Все в порядке, сэр. Бигмэн позаботится о том, чтобы Кук оставался под контролем. - Я не доставлю вам никакого беспокойства, - глухо проговорил полный отчаяния Кук. Тем не менее Бигмэн подвинул свое кресло поближе к креслу Кука. Лаки сказал: - Доктор Певераль, вспомните тот вечер и банкет, и ваши собственные слова о сирианских роботах... Между прочим, доктор Певераль, вы ведь уже давно знали, что на планете есть робот, не так ли? - Что вы имеете в виду? - беспокойно спросил астроном. - Доктор Майндс рассказывал вам о том, что видел движущиеся фигуры, похожие на людей, одетых в металлические скафандры, и что они выносили солнечное излучение лучше, чем этого можно ожидать от землян. - Это действительно так, - вмешался в разговор Майндс, - и мне следовало догадаться, что я вижу робота. - У вас не было такого опыта общения с роботами, как у доктора Певераля, - Лаки снова повернулся к старому астроному. - Я уверен, что вы заподозрили существование на планете робота сирианской конструкции сразу же, как только Майндс все это рассказал вам. Его описание вполне соответствует этому случаю. Астроном медленно кивнул. - Я сам, - продолжал Лаки, - так же, как и Майндс, выпустил из виду роботов, когда услышал от него эту историю. Однако после банкета, на котором вы, доктор Певераль, говорили о Сириусе и сирианских роботах, мне вдруг пришло в голову, что это и есть объяснение всему. Должно быть, вы подумали то же. Доктор Певераль снова медленно кивнул: - Я понимал, что сами мы никак не сможем бороться с сирианским вторжением. Вот почему я не поддерживал усилий Майндса. Услышав это, Майндс побледнел и ожесточенно пробормотал что-то себе под нос. - А вы никогда не обращались с этим вопросом в Совет Науки? - спросил Лаки. Доктор Певераль колебался. - Я боялся, что мне не поверят и что я добьюсь только одного - меня сменят. Честно говоря, я не знал, что делать. Было очевидно: Уртейл мне не поможет. Его интересовали только собственные планы. Когда приехали вы, Старр, - тут его голос стал глубже, а речь потекла свободней, - я почувствовал, что у меня наконец, появился союзник, и я впервые заговорил о Сириусе, его опасности и роботах. - Да, - сказал Лаки, - а помните, что вы говорили о привязанности сирианцев к своим роботам? Вы употребили слово "любовь". Вы говорили, что сирианцы балуют своих роботов, что они любят их, что они ни в чем им не отказывают. Вы говорили, что для них каждый робот стоит сотни землян. - Ну конечно, - сказал доктор Певераль. - Так и есть. - В таком случае, раз уж они так любят своих роботов, неужели они послали бы одного из них на Меркурий без специальной изоляции? Не прошедшего адаптации к солнечному излучению? Неужели они обрекли бы одного из своих роботов на медленную, мучительную смерть под солнцем? Доктор Певераль молчал, у него дрожала нижняя губа. Лаки продолжал: - Я сам не мог даже помыслить о том, чтобы взорвать робота, хотя моя жизнь была в опасности. А я не сирианец. Так неужели сирианец мог быть так жесток по отношению к роботу? - Но важность этой миссии... - начал доктор Певераль. - Согласен, - сказал Лаки. - Я не говорю, что сирианцы не послали бы на Меркурий робота с целью саботажа, но, Великая Галактика, они бы в первую очередь защитили его мозг. Даже если оставить в стороне их любовь к роботам, этого требует простой здравый смысл. Так робот дольше прослужит. Все собравшиеся одобрительно зашумели. - Но, - запинаясь, начал доктор Певераль, - если это не сирианцы, то кто... - Итак, - сказал Лаки, - давайте посмотрим, какие у нас есть версии. Номер один. Два раза Майндс выслеживал робота, и два раза он исчезал, когда Майндс пытался приблизиться. Позже робот сообщил мне, что он получил инструкцию избегать людей. Очевидно, он был предупрежден, что Майндс ищет диверсанта. Очевидно также, что его предупредил кто-то из Дома под Куполом. Обо мне не предупредили, потому что я объявил, что собираюсь в шахту. - Версия номер два. Когда робот уже лежал, умирая, я еще раз спросил его, от кого он получал указания. Он смог сказать только: "З... з...", - затем его радиосистема отказала, но рот двигался, будто он произносил слово из нескольких слогов. Бигмэн, светло-рыжие волосы которого от возбуждения стояли дыбом, внезапно вскричал: - Уртейл! Робот пытался произнести "Уртейл"! Этот грязный негодяй все время занимался саботажем! Все сходится! Все... - Может быть, - сказал Лаки, - может быть! Посмотрим. Мне просто пришло в голову, что, возможно, робот пытался сказать "землянин". - А возможно, - сухо заметил Певераль, - что это был просто слабый звук, который издал умирающий робот, и он вовсе ничего не значил. - И это возможно, - согласился Лаки. - Но теперь мы подошли к версии номер три, последней. Она такова: робот сделан в системе Сириуса, следовательно, надо выяснить, кто из людей здесь, в Доме под Куполом, мог каким-то образом иметь собственного сирианского робота? Кто из нас был на планетах Сириуса? Глаза доктора Певераля сузились: - Я был. - Именно так, - сказал Лаки Старр, - вы и никто другой. Вот ваш ответ. Все зашумели, и Лаки попросил тишины. Он говорил властным голосом, лицо его было строгим. - Как член Совета Науки, - сказал он, - заявляю, что с этого момента руководителем обсерватории являюсь я. Доктор Певераль смещен с поста директора. Я связался с штаб-квартирой Совета на Земле. Сюда уже направлен корабль. После его посадки будут предприняты необходимые шаги. - Я требую, чтобы меня выслушали, - выкрикнул доктор Певераль. - Вас выслушают, - сказал Лаки, - но сначала вы должны выслушать, в чем вы обвиняетесь. Вы здесь единственный человек, который имел возможность украсть сирианского робота. Доктор Кук говорил нам, что во время вашего пребывания на Сириусе к вам был приставлен робот для услуг. Это верно? - Да, но... - Когда он был вам больше не нужен, вы направили его в свой собственный корабль. Каким-то образом вам удалось обойти сирианцев. Возможно, им и присниться не могло, что кто-нибудь может совершить такое ужасное, с их точки зрения, преступление, - украсть робота. Вероятно, поэтому они не предприняли никаких мер предосторожности. Более того, в этом случае у нас больше оснований предположить, что робот пытался сказать "землянин", когда я спрашивал его, от кого он получал приказания. Вы были единственным землянином у Сириуса. Вероятно, вас называли "землянин", когда робота готовили к работе с вами. Он должен был думать о вас, как о "землянине". - И наконец, кто был лучше всех осведомлен об исследованиях на солнечной стороне? Кто мог с максимальной точностью сообщить роботу по радио, когда он был в безопасности, а в какой момент ему следовало спрятаться? - Я отрицаю все, - напряженно сказал доктор Певераль. - Отрицать бесполезно, - сказал Лаки. - Если вы настаиваете на своей невиновности, Совету придется обратиться в систему Сириуса за информацией. Робот сообщил мне свой серийный номер - РЛ-726. Если сирианские власти ответят, что во время вашего пребывания у Сириуса к вам был приставлен робот РЛ-726 и что он исчез примерно в то же время, когда вы покинули Сириус, это будет доказательством вашей вины. Кроме того, вы совершили преступление - кражу робота - в системе Сириуса, а так как у нас с сирианскими планетами заключен договор о выдаче преступников, возможно, придется сдать вас им под арест. Поэтому я бы посоветовал вам, доктор Певераль, признаться и дать ход правосудию на Земле, а не настаивать на своей невиновности и рисковать попасть к сирианцам, которые будут судить вас за то, что вы украли одного из их любимых роботов и замучили его до смерти. Доктор Певераль невидящими глазами с сожалением посмотрел на собравшихся. Он медленно встал и рухнул на пол. Доктор Гардома кинулся к нему и послушал сердце. - Он жив, но лучше его перенести в постель. Через два часа доктор Гардома и Лаки Старр сидели у постели доктора Ланса Певераля. Поддерживая контакт с штаб-квартирой Совета, Доктор Ланс Певераль диктовал им свое признание. Лаки улетал все дальше от Меркурия. Но даже удостоверившись в том, что посланцы Совета полностью овладели ситуацией, он все еще не мог избавиться от напряжения. Лицо его было задумчиво. Бигмэн, сморщившись от волнения, спросил: - В чем дело, Лаки? - Мне жаль старого Певераля, - ответил Лаки. - Он по-своему хотел сделать, как лучше. Сирианцы действительно представляют опасность, хотя и не столь непосредственную, как он полагал. - Совет не отправит его к Сириусу? - Вероятно, нет, но его боязнь Сириуса столь велика, что это помогло выудить из него признание. Конечно, это было жестоко, но необходимо. Сколь бы ни были патриотичны его побуждения, он совершил покушение на убийство. Преступление Кука тоже было вынужденным, но все равно оно остается преступлением, как бы плохо мы ни думали об Уртейле. - А вообще, что старик имел против программы "Свет"? - Певераль ясно выразил свою мысль на банкете, - сказал Лаки. - Все было высказано в тот вечер. Помнишь, как он возмущался, что Земля сама себя ослабляет тем, что импортирует пищу и ресурсы. Он говорил, что программа "Свет" сделает Землю зависимой от космических станций даже в получении солнечного света. Он хотел, чтобы Земля была самодостаточна и, соответственно, могла лучше противостоять сирианской угрозе. В его уже несколько неуравновешенном мозге зародилась идея, якобы он будет способствовать этой самодостаточности путем саботажа программы "Свет". Возможно, сначала он привез с собой робота просто в качестве веского доказательства могущества сирианцев. Вернувшись, он обнаружил, что исследования по программе "Свет" широко развернуты, и превратил робота в диверсанта. Когда появился Уртейл, он, вероятно, сначала испугался, что Уртейл станет расследовать неполадки с программой "Свет" и разоблачит его. Поэтому он подбросил в комнату Уртейла прорезанный скафандр, но Уртейл обнаружил прорезь. Возможно, Уртейл действительно полагал, что в этом виноват Майндс. - Конечно, да ты только вспомни. Когда мы в первый раз встретили старика, он не мог даже говорить об Уртейле, так он его ненавидел. - Точно, - сказал Лаки, - и было совершенно непонятно, за что, так же, как например, Майндса. Я думал, что, может, есть какая-нибудь неизвестная мне причина. - Ты впервые заподозрил его тогда, Лаки? - Нет, не тогда. Я впервые подумал о нем, когда увидел прорезанный скафандр. Такую вещь, очевидно, удобнее всего было сделать самому Певералю. И у него же была возможность спрятать костюм после того, как умрет тот, для кого он предназначен. Он лучше всех знал, где мы будем жить, и приготовил скафандр. Меня беспокоило одно: какие у него мотивы? Почему он хочет меня убить? Очевидно, мое имя ничего ему не говорило. Когда мы встретились в первый раз, он спросил меня, не командированный ли я инженер, как Майндс. А вот Майндс слышал обо мне и хотел, чтобы я ему помог. Доктор Гардома слышал обо мне в связи с отравлениями на Марсе. Уртейл, конечно, знал обо мне все. Я удивился, что доктор Певераль ничего обо мне не слышал. Например, на Церере - мы с тобой там долго были, когда произошла битва с пиратами. Там находится самая большая обсерватория в Солнечной системе. Не мог ли в это же время там быть доктор Певераль? Я спросил его об этом, и он ответил, что никогда меня прежде не встречал. Он признал, что ему случалось бывать на Церере, и позже Кук сказал нам, что старик часто летает туда. А Певераль стал объяснять, хотя я не расспрашивал его, что он был болен во время пиратского налета, и Кук потом подтвердил все, что он сказал. Он себя выдал. В своем волнении доктор Певераль наговорил лишнего. Маленький марсианин широко раскрыл глаза: - Что-то не понимаю. - Это очень просто. Если Певераль много раз бывал на Церере, почему он счел необходимым рассказать именно о том своем визите, когда состоялся пиратский налет? Почему именно о том, а не о каком-нибудь другом? Очевидно, он знал, по какому случаю я был на Церере, и это алиби было предназначено специально для меня. Следовательно, он знал, кто я такой. А если он знал, кто я, то почему пытался убить меня, и Уртейла тоже? Нам подложили прорезанные костюмы, ты же знаешь. Мы оба занимались расследованием. Чего боялся Певераль? И тут за банкетным столом он разговорился о сирианцах и роботах, и все стало на свои места. Рассказ Майндса вдруг обрел смысл, и я сразу понял, что робота на Меркурий могли привезти либо сирианцы, либо доктор Певераль, и больше никто. Мне казалось более вероятным, что это сделал Певераль, что он говорит о сирианцах для того, чтобы отвести подозрения от себя. Если бы робота нашли и неполадки прекратились, это бы послужило дымовой завесой, которая скрыла бы его собственную роль в этом саботаже, и, более того, это было бы прекрасной антисирианской пропагандой. Мне нужны были доказательства. Сенатор Свенсон поднял бы крик, что это мы устраиваем дымовую завесу, чтобы скрыть некомпетентность и расточительство Совета. Мне нужны были веские доказательства. Так как рядом был Уртейл, я никому не рискнул говорить о своих планах, даже тебе, Бигмэн. Бигмэн возмущенно зарычал: - Когда ты, наконец, начнешь доверять мне, Лаки? - Тогда, когда я смогу рассчитывать на то, что ты прекратишь выделывать боксерские фокусы с людьми, которые вдвое тяжелее тебя, - сказал Лаки с улыбкой, несколько уменьшившей язвительность этого замечания. - Итак, я отправился за роботом на солнечную сторону и решил использовать его в качестве свидетеля. Это мне не удалось, и пришлось вытягивать признание из Певераля. Лаки покачал головой. Бигмэн спросил: - Ну, а что же Свенсон? - Я надеюсь, что с этим покончено, - ответил Лаки. - Он вряд ли сможет много сделать теперь, после смерти Уртейла, так как в этом случае мы используем доктора Кука как свидетеля грязных приемов Уртейла. Но мы ему также ничем не сможем помешать, потому что двух самых ответственных работников меркурианской обсерватории пришлось освободить от должностей за уголовные преступления. Так что у нас с ним ничья. - Марсианские пески! - застонал Бигмэн. - Этот парень опять будет висеть у нас на шее. Но Лаки покачал головой. - Нет, о сенаторе Свенсоне не стоит очень беспокоиться. Он жесток и опасен, но именно поэтому он заставляет Совет быть все время начеку, не дает нам расслабляться. И потом, - задумчиво прибавил он. - Совету Науки нужна оппозиция так же, как Конгрессу и правительству. Если когда-нибудь Совет сочтет себя выше критики, то может настать время, когда он установит свою диктатуру на Земле, а мне совсем этого не хочется. - Что же, возможно, и так, - сказал Бигмэн разочарованно, - но все равно, этот Свенсон мне не нравится. Лаки рассмеялся, протянул руку и взъерошил волосы марсианина. - Мне тоже, но не стоит сейчас думать об этом. Посмотри, вокруг звезды, и кто знает, куда мы полетим через неделю и зачем?