т верить этому. Ты можешь считать меня не человеком, но робот знает лучше, - закричал в ответ Бигмен. - Робот, посмотри на него, - настаивал Девур. - Он говорит, и у него человеческая фигура, но ты действуешь так же, а ты не являешься человеком. Я могу доказать тебе, что это не человек. Когда-либо ты видел, чтобы человек в полный рост был таким маленьким? Это доказывает, что он не человек. Это животное, и оно причинило мне вред. Ты должен разрушить его. - Спасайся под крылышком у маменьки-робота, - крикнул Бигмен с насмешкой. Но робот сделал первый шаг к нему. Йонг шагнул и стал между роботом и Бигменом. - Я не могу позволить этого, Девур. Робот не должен делать этого, потому что нет никакого другого повода, кроме как напряжение потенциала, побуждающего его к разрушению. Но Девур хрипло прошептал: - Я - твой начальник. Если ты сделаешь что-либо, чтоб остановить меня, завтра я тебя вышвырну со Службы. Привычка повиноваться была сильной. Йонг отступил, но на его лице появилось выражение глубокого страдания и ужаса. Робот двинулся быстрее, и теперь Бигмен сделал осторожный шаг назад. - Я человеческое существо, - сказал он. - Это не человек! - дико закричал Девур. - Это не человек. Разломай на куски эту вещь. Медленно... Озноб пробежал по Бигмену, и во рту у него пересохло. На это он не рассчитывал. Быстрая смерть, да, но такое... Отступать было некуда, и без игольчатого пистолета ему не убежать. Позади находились другие роботы, и все слышали слова о том, что он не человек. 12. КАПИТУЛЯЦИЯ На раздувшемся и разбитом лице Девура появилась улыбка. Она причинила ему боль, поскольку одна губа была разбита, и он рассеянно приложил носовой платок к ней, но глаза его смотрели на робота, двигающегося прямо к Бигмену, и тот, казалось, ничего еще не понимал. У маленького марсианина было всего лишь шесть футов для отступления, и Девур не сделал никакого усилия, чтобы поторопить приближающегося робота или двинуть тех, что находились в тылу у Бигмена. - Девур, ради спасения Сириуса, в этом нет необходимости, - предостерег Йонг. - Без замечаний, Йонг, - настойчиво произнес Девур. - Этот гуманоид разрушил робота и, возможно, причинил вред другим. Нам потребуется проверка каждого робота, оказавшегося под его грубым воздействием. Он заслуживает смерти. Зейон поднял было руку, чтобы остановить Йонга, но раздумал и опустил ее. - Смерть? Хорошо, - согласился Йонг, - но тогда отправь его на Сириус, подвергни суду и казни с соответствующим приговором. Или устрой суд здесь, на базе, и в соответствии с ним накажи его. Но это не будет расправой. Просто из-за того, что он ударил... Девур, разозлившись, внезапно закричал: - Хватит! Ты слишком часто вмешиваешься. Ты арестован. Зейон, возьми его бластер и передай мне. И он быстро отвернулся, не желая даже на минуту оставлять без своего присмотра Бигмена: - Выполняй, Зейон, или я с помощью всех дьяволов космоса уничтожу и тебя. Нахмурив брови и ничего не говоря, Зейон протянул руку к Йонгу. Йонг колебался, его пальцы крепко сжимали приклад бластера, в гневе наполовину вынутого из кобуры. Зейон настойчиво прошептал: - Не надо, Йонг. Не давай ему повода. Он будет арестован, когда его сумасшествие отойдет. Так будет. Девур приказал: - Подай мне бластер! Дрожащей рукой Йонг рванул его из кобуры и бросил с силой Зейону. Последний отшвырнул его под ноги Девуру, и Девур поднял его. Бигмен, который сохранял молчание все это время, занятый мучительными поисками выхода из создавшегося положения, теперь, когда железная рука робота сжала его запястье, прокричал: - Не тронь меня! На миг робот заколебался, и тут же его хватка ослабла. Другая его рука потянулась к локтю Бигмена. Девур засмеялся резким, пронзительным смехом. Йонг повернулся на каблуках и сказал сдавленным голосом: - По крайней мере, я не обязан наблюдать это трусливое преступление. - И поэтому он не увидел того, что последовало за этим... Лакки с трудом заставлял себя сохранять спокойствие, когда три сирианца вышли из комнаты. С чисто физической точки зрения, он не мог сломать робота голыми руками. Конечно, где-то в здании могло быть оружие, которое он мог использовать для уничтожения робота, затем выйти и даже разделаться с тремя сирианцами, Но все равно не было возможности ни покинуть Титан, ни добиться победы над всей базой. Хуже всего, если бы его убили - и в конце концов это могло случиться, - тогда поставленные перед ним задачи не были бы выполнены, а он не мог этим рисковать. - Что произошло с господином Бигменом? Быстро расскажи главное, - приказал он роботу. Робот выполнил приказ, и Лакки слушал его с напряжением и болезненным вниманием. Временами он слышал невнятное бормотание робота, его шепелявое произношение отдельных слов, неясность речи, что возникло в результате двойного травмирующего воздействия на роботов со стороны Бигмена: сначала, когда он притворился раненым, а затем, когда угрожал нанести вред человеку. Лакки вздыхал про себя. Робот разрушен. Сила сирианского закона должна со всей полнотой распространяться и на Бигмена. Лакки достаточно хорошо был знаком с сирианской культурой и с их отношением к своим роботам, чтобы знать: оправдательных мотивов для уничтожения робота не существует. Как теперь спасти импульсивного Бигмена? Лакки вспомнил свою нерешительную попытку оставить Бигмена на Мимасе. Он не предусмотрел всего, но его испугало поведение Бигмена в том щекотливом положении, в каком они теперь оказались. Он мог настоять на том, чтобы остался там Бигмен, но что пользы в том? Даже когда он всего лишь думал об этом, он понимал, что нуждается в компании Бигмена. И он обязан спасти его. Любым способом обязан спасти его. Он быстро пошел к двери здания, робот вяло преградил ему дорогу. - Согласно моим инструкциям, господин не может покинуть здание ни при каких обстоятельствах. - Я не ухожу из здания, - сказал Лакки резко. - Я только подошел к двери. У тебя нет инструкций препятствовать этому. На миг робот замолчал, затем, запинаясь, проговорил: - Согласно моим инструкциям, господин не должен покидать здание ни при каких обстоятельствах. В отчаянии Лакки попытался его отстранить, но робот его схватил, сжал в своих объятиях и затем мягко оттолкнул обратно. Лакки в нетерпении закусил губу. Невредимый робот, подумал он, может интерпретировать свои инструкции расширительно. Этот робот, однако, поврежден. Это сводило его способность понимания лишь к восприятию голой сути. Но он должен увидеть Бигмена. Он подбежал к конференц-столу. В его центре находилось трехмерное, воспроизводящее изображение устройство. Девур пользовался им, когда два наставника вызвали его. - Ты, робот! - позвал Лакки. Робот прогромыхал к столу. - Как работает изображающий репродуктор? - спросил Лакки. Робот медлил. Его речь становилась все более хриплой. - Рычаги управления спрятаны. - Где спрятаны? Робот показал ему, неуклюже сдвинув в сторону панель. - Отлично, - воскликнул Лакки. - Могу я настроиться на пространство перед зданием? Покажи мне. Сделай это. Он отошел в сторону. Робот работал, неумело нащупывая кнопки. - Сделано, господин. - Тогда позволь посмотреть. - Изображение внешнего пространства возникло на экране стола в уменьшенном виде, фигуры людей были еще меньше. Робот отошел и стал тупо смотреть куда-то вдаль. Лакки не позвал его назад. Звука не было, но пока он нащупывал кнопку регулятора звука, его внимание приковала драма, которая разыгралась перед ним. Девур дрался с Бигменом. Бигмен - боец! Как этот маленький чертенок заставил двух сирианцев стоять в стороне и не мешать тому, что происходило? Иначе, конечно, Бигмен был бы разорван в клочья своими противниками. Однако Лакки от увиденного не стало веселее. Это могло закончиться только смертью Бигмена, и Лакки знал, что Бигмен понимал это и не волновался. Марсианин шел на верную смерть, используя любую возможность, чтобы отомстить за обиду... Ах, один из наставников остановил бой. В это время Лакки нашел звуковой регулятор. Слова вырвались из репродуктора: неистовый призыв Девура к роботам и его приказ, чтобы они разрушили Бигмена. В первые секунды Лакки не был уверен, что расслышал все правильно, но затем он в отчаянии ударил кулаками по столу и впал в настоящую панику. Он должен выбраться отсюда, но как? Он был наедине с роботом, получившим только одну инструкцию: любой ценой парализовать Лакки. Неужели нет ничего более важного, чем этот приказ? У него не было даже оружия, с помощью которого он мог бы пригрозить покончить жизнь самоубийством или уничтожить робота. Его взгляд упал на телефон на стене. В последний момент он видел возле него Зейона, к нему, видимо, обращались при крайней необходимости, как в случае с вестями о Бигмене. - Робот! Быстро, - потребовал Лакки. - Что здесь следует сделать? Робот приблизился, посмотрел на светящуюся легким красным светом комбинацию кнопок и произнес с мучительной медлительностью: - Наставник приказал всем роботам приготовить боевой пост. - Как мог бы я приказать всем роботам на самом деле отправиться на боевые посты? Отменив немедленно все предшествующие приказы? Робот уставился на него, и Лакки почти в бешенстве схватил руку робота и дернул ее: - Скажи мне. Скажи мне. Мог ли механизм понять его? Или его разрушенный мозг все еще находится под властью последних остатков инструкции, которая предостерегает его от сообщения такой информации? - Скажи мне! Или сделай это сам, сделай это! Робот, ничего не говоря, вяло протянул палец к прибору и медленно нажал на две кнопки. Затем его палец поднялся на дюйм и замер. - Это все? Ты сделал? - спросил Лакки в отчаянии. Но робот только повернулся и вялой походкой, приволакивая заметно ногу, подошел к двери и исчез. Неслышными шагами Лакки устремился за ним вон из здания, чтобы преодолеть ту сотню ярдов, которая отделяла его от Бигмена и трех сирианцев. Йонг, отвернувшись в ужасе от предполагаемой леденящей душу сцены уничтожения человеческого существа, не услышал криков агонии, которых ожидал. Вместо этого послышалось испуганное ворчанье Зейона и дикий крик Девура. Он обернулся. Робот, державший за руку Бигмена, отпустил его. Он тяжело убегал прочь. Остальные роботы в обозримом пространстве также спешили убежать. И землянин, Лакки Старр, каким-то непонятным образом оказался рядом с Бигменом. Лакки склонился над Бигменом, а маленький марсианин, зло размахивая своей левой рукой, тряс головой. Йонг услышал, как тот шептал: - Опоздай ты на одну минутку, Лакки, только на одну минуту позже и... Девур хрипло и бесполезно взывал к роботам, и тогда громкоговоритель внезапно наполнил воздух громом: - КОМАНДУЮЩИЙ ДЕВУР, ПОЖАЛУЙСТА, ИНСТРУКЦИИ. НАШИ ПРИБОРЫ НЕ РЕГИСТРИРУЮТ НИКАКИХ ПРИЗНАКОВ ВРАГА. ОБЪЯСНИТЕ ПРИКАЗ ПО БОЕВЫМ ПОСТАМ. КОМАНДУЮЩИЙ ДЕВУР... - Боевые посты, - ошеломленно пробормотал Девур. - Неудивительно, что роботы... - Его глаза уставились на Лакки. - Ты сделал это? - Да, сэр. Девур надул губы и хрипло проговорил: - Мудрый, изобретательный Советник! На миг ты спас свою обезьяну. - Его бластер целился в грудь Лакки. - Отправляйся в мой офис. Ты тоже, Зейон. Все вы. Видеоприемник на его столе сумасшедше жужжал. Очевидно, отчаявшись найти Девура в офисе, его обезумевшие подчиненные пустили громкоговоритель на полную мощь. Девур выключил звук, но оставил слабое изображение. - Отменяю приказ о боевых постах. Это была ошибка. Человек на другом конце связи сказал что-то, запинаясь, и Девур резко ответил: - С изображением все в порядке. Живее! Каждый возвращается к своему прежнему заданию. - И почти против воли его рука в нерешительности повисла между лицом и экраном, как будто он испугался, что кто-то другой каким-то образом сможет наладить изображение и тогда увидит его разбитое лицо и удивится этому. Ноздри Йонга раздулись, когда он заметил это, и он медленно протер глаза покрытой шрамами рукой. Девур сел за свой стол. - Остальным стоять, - приказал он и посмотрел угрюмо по очереди всем в лицо. - Этот марсианин умрет, может быть, не от рук роботов или не в обезоруженном корабле. Я подумаю об этом; и если ты, землянин, полагаешь, что спас его, то будь уверен, что я придумаю что-то еще более забавное. У меня великое воображение. - Я требую, чтобы его считали военнопленным, - заявил Лакки. - Но войны нет, - ответил Девур. - Он же шпион. Он заслуживает смерти. Он убийца робота. Он дважды заслуживает смерти. - Его голос внезапно задрожал. - Он поднял руку на меня. Он заслуживает смерти дюжину раз. - Я выкупаю моего друга, - прошептал Лакки. - Он не продается. - Я заплачу высокую цену. - Каким образом? - свирепо ухмыльнулся Девур. - Выступив свидетелем на конференции, как я тебе предлагал? Теперь уже слишком поздно. И этого недостаточно. - Этого я никогда не смогу сделать, - сказал Лакки. - Я не буду лгать во вред Земле, но существует правда, и я могу ее рассказать; правда, о которой вы не знаете. Бигмен резко его прервал: - Не торгуйся с ним, Лакки. - Обезьяна права, - поддержал Девур. - Не торгуйся. Ты ничего не сможешь сделать мне такого, чтобы выкупить его. Я не продам его даже за всю Землю. Неожиданно вошел Йонг. - Я бы согласился и на меньшее. Послушаем Советника. Их жизни, возможно, стоят той информации, которой они располагают. - Не провоцируй меня. Ты под арестом, - оборвал его Девур. Но Йонг поднял стул и швырнул его с треском: - Я не признаю твоего ареста. Я наставник. Ты не можешь собственноручно наказать меня. Ты не осмелишься, как бы я тебя ни провоцировал. Ты обязан сохранить меня для суда. И на любом суде у меня есть что сказать. - А именно? Вся неприязнь стареющего наставника к молодому аристократу выплеснулась наружу: - Обо всем, что произошло сегодня: как пятифутовый землянин бил тебя до тех пор, пока ты не взвыл и Зейон не вынужден был вступиться, чтобы спасти тебе жизнь. Зейон выступит свидетелем. Все на базе запомнят, что ты не осмелился показать свое лицо в течение нескольких дней после сегодняшнего происшествия. Или у тебя хватит мужества показать разбитое лицо до того, как оно заживет? - Умолкни! - Не хочу молчать. Мне не потребуется ничего говорить, если ты прекратишь ставить свою личную ненависть выше блага Сириуса. Слушай то, что собирается сказать Советник. - Он повернулся к Лакки. - Я обещаю тебе честное соглашение. - Что еще за честное соглашение? - проговорил Бигмен. - Ты и Зейон однажды проснетесь утром и обнаружите себя случайно убитыми, а Девур будет весьма сожалеть и пошлет вам цветы, только после этого уже некому будет рассказать, как он призывал на помощь роботов, чтобы спрятаться за их спиной, когда марсианин вытряхивал из него душу. И все пойдет так, как ему угодно. Итак, из-за чего торгуемся? - Ничего подобного не произойдет, - твердо сказал Йонг, - потому что я рассказал всю историю одному из роботов в течение того часа, что был здесь. Девур не знает, какому роботу, и не узнает. Если же Зейон или я сам умрем каким-то неестественным образом, история будет передана полностью в общественный субэфир. Я совершенно уверен, что Девур будет старательно заботиться, чтобы с Зейоном и мной ничего не случилось. - Мне не нравится это, Йонг, - затряс головой Зейон. - Тебе это понравится, Зейон. Ты засвидетельствуешь его избиение. Не думаешь ли ты, что он сделает себе хуже из-за тебя, не прими ты предохранительных мер? Идем, мне надоело жертвовать честью Службы ради племянника властителя. - Хорошо, что за информация у тебя, Советник Старр? - Это больше чем информация, - проговорил глухо Лакки. - Это капитуляция. Есть еще один Советник в пространстве, которое вы называете территорией Сириуса. Согласитесь признать моего друга в качестве военнопленного и сохранить ему жизнь, забыв об инциденте с уничтожением робота, и я выдам этого другого Советника. 13. НАКАНУНЕ ПОЛЕТА НА ВЕСТУ Бигмен, который до самого конца был уверен, что у Лакки есть какая-то уловка, ужаснулся. Он душераздирающе закричал: - Нет, Лакки! Нет! Такой ценой я не хочу освободиться! Девур откровенно удивился: - Где? Ни один корабль не мог проникнуть сквозь нашу оборону. Это ложь. - Я доставлю вас к этому человеку, - угрюмо сказал Лакки, - если мы достигнем соглашения. - О силы! - прорычал Йонг. - Ведь это и есть соглашение. - Подожди, - зло прервал его Девур. - Я признаю, что это может представлять для нас ценность; но предлагает ли Старр откровенно выступить на конференции на Весте и сообщить о том, что другой Советник вторгся на нашу территорию и сам Старр добровольно раскрыл его тайное местопребывание? - Это так, - ответил Лакки. - Я признаюсь в этом. - Слово чести Советника? - презрительно усмехнулся Девур. - Я уже сказал, что дам показания. - Ну что ж, идет, - сказал Девур, - поскольку наши наставники хотят получить эту информацию, у тебя есть возможность в обмен на нее получить ваши жизни. - Внезапно его глаза яростно вспыхнули. - На Мимасе. Это так, Советник? Мимас? - Ты прав. - Клянусь Сириусом! - Девур вскочил в волнении. - Мы едва не проворонили его. Службе, по-видимому, это не пришло в голову. - Мимас? - задумчиво повторил Зейон. - Служба пока его не получит, - злобно глядя на него, заявил Девур. - На "Метеоре" было три человека, очевидно, все трое вышли на Мимасе, двое вернулись на борт корабля, один же остался там. Мне кажется, именно в вашем отчете, Йонг, утверждалось, что Старр всегда работает в паре. - Он всегда так действовал, - возразил Йонг. - И у вас не хватило сообразительности предугадать возможность присутствия третьего человека? Когда мы отправимся на Мимас? - Казалось, Девур подавил в себе яростное стремление к мести под влиянием этого неожиданного развития событий, возвратившись к той насмешливой иронии, которую демонстрировал, когда двое землян опустились на Титане. - Своим присутствием ты доставишь нам удовольствие, Советник, не так ли? - Конечно, мистер Девур, - кивнул Лакки. Бигмен отошел, опустив голову. Теперь он почувствовал себя плохо, даже хуже, чем в момент приближения робота, когда металлические клешни сжали его руку, готовые ее сломать. "Метеор" снова летел в космосе, но уже не как независимый корабль. Его взяли в жесткие магнитные объятья, и он шел в соответствии с импульсами от мотора сопровождающего сирианского корабля. Полет от Титана до Мимаса занял полных два дня, и это было тяжелое дм Лакки время, полное горьких, тревожных ожиданий. С ним не было Бигмена, его у него забрали и поместили на сирианском корабле. (Как подчеркнул Девур, находясь на разных кораблях, они стали заложниками соответствующего поведения каждого из них.) Вторым на корабле был сирианский наставник Харрит Зейон. С ним было нелегко. Он не пытался обратить Лакки Старра в сирианскую веру, и Лакки не мог удержаться, чтобы не перейти в наступление по этому поводу. Он спросил, был ли Девур, по мнению Зейона, образцом высшей расы человеческих существ, которые населяют планеты Сириуса. Зейон отвечал неохотно: - Девур не принес пользы ни на Службе учебной, ни на Службе порядка. Он слишком эмоционален. - Ваш коллега Йонг, похоже, считает последнее самым серьезным недостатком. Он не делает секрета из своего невысокого мнения о Девуре. - Йонг является... является представителем экстремистского течения среди наставников. Тот шрам на руке он получил во время каких-то звездных волнений, сопровождавших приход к власти нынешнего руководителя Центрального Управления. - Дяди Девура? - Да. Служба была на стороне предыдущего руководителя, и Йонг честно исполнял приказы. В результате при новом режиме он не получил повышения по службе. О, они отослали его сюда и назначили в комитет, который представлял Сириус на Весте, но фактически он оставался в подчинении Девура. - Племянника руководителя. - Да. И Йонга это возмутило. Сам Йонг не может понять, что Служба является государственной организацией, и нет никаких вопросов в отношении ее политики или политики лиц или групп, которые ею руководят. В других отношениях он прекрасный наставник. - Но вы не ответили на вопрос, считаете ли вы Девура соответствующим требованиям сирианской элиты. - А что у вас на Земле? У вас разве никогда не было неподходящих правителей? Или даже преступных? - разозлился Зейон. - Да, были, - признался Лакки, - но на Земле мы - разнообразная масса; мы отличаемся друг от друга. Ни один правитель не может оставаться у власти очень долго, если он не идет на компромиссы. Стоящие за компромисс правители, может быть, не динамичны, но зато они не тираны. На Сириусе вы развивались в сторону единообразия, и правитель может идти на крайности ради этого единообразия. По этой причине автократия и насилие в политике представляют собой исключение на Земле, а у вас же они становятся правилом. Зейон вздохнул, и прошли долгие часы, прежде чем он снова заговорил с Лакки. Разговор продолжался до тех пор, пока Мимас на видеоэкране не увеличился в размерах, и они должны были сбросить скорость перед приземлением. - Скажи мне, Советник (я говорю о твоей чести), это своего рода уловка? - в конце спросил Зейон. У Лакки засосало под ложечкой, но он сказал спокойно: - Что вы подразумеваете под уловкой? - Действительно ли на Мимасе находится Советник? - Да. Чего вы боитесь? Того, что у меня на Мимасе есть какое-то силовое замаскированное приспособление, предназначенное отправить всех нас в небытие? - Может быть, что-то в этом роде. - А что я в таком случае выиграю? Уничтожу один из сирианских кораблей и дюжину сирианцев? - Зато будет восстановлена твоя репутация. Лакки пожал плечами. - Я заключил сделку. Там у нас есть Советник. Я пойду и заберу его, он не окажет сопротивления. - Очень хорошо. Думаю, в конце концов ты не стал бы сирианцем. Лучше тебе оставаться землянином. Лакки горько улыбнулся. Вот что, значит, было причиной горького юмора Зейона. Его представление о чести вступало в противоречие с поведением Лакки, несмотря на то что таким образом он собирался принести пользу Сириусу. С Центрального Порта Интернейшенл-Сити, Земля, Главный Советник Гектор Конвей собирался лететь на Весту. Он ничего не слышал о Лакки с тех пор, как "Метеор" скрылся в тени Идальго. Краткий доклад, представленный капитаном Бернольдом, был достаточно специфическим и отличался, как обычно, твердым здравым смыслом, присущим Лакки. Созыв конференции был единственным выходом из создавшегося положения. Президент сразу понял это, и, хотя некоторые члены кабинета были настроены воинственно, их позиция не прошла. Даже Сириус (совсем как и предсказывал Лакки) энергично поддержал эту идею. Очевидно, сирианское правительство надеялось, что конференция не удастся и приведет к войне. Внешние события давали им карты в руки. Именно этот факт следовало во что бы то ни стало держать в тайне от общественности. Если бы все подробности были переданы через субэфир без тщательной подготовки, возмущенная общественность, несомненно, подталкивала бы правительство Земли к войне против всей Галактики. Созыв конференции только бы ухудшил положение, его могли интерпретировать как трусливое предательство в пользу сирианцев. Но и полная секретность была просто невозможна, к тому же и пресса была разозлена и возмущена выхолощенными правительственными отчетами. С каждым днем положение ухудшалось. Президенту следовало любым способом продержаться до начала конференции. А если бы конференция провалилась, то существующая ситуация показалась бы медом по сравнению с той, которая надвигалась. Последовавшее затем всеобщее негодование обрушилось бы на Совет Науки, он был бы совершенно дискредитирован и уничтожен, Земная Федерация лишилась бы своего могущественного оружия как раз тогда, когда она более всего нуждалась в нем. Уже несколько недель Гектор Конвей не спал без снотворного и впервые за всю свою карьеру всерьез подумывал об отставке. Он тяжело поднялся и направился к кораблю, подготавливаемому к запуску. Через неделю он будет на Весте для предварительных дискуссий с Доремо. Этот старый красноглазый государственный деятель способствовал балансу сил. В этом не было сомнения. Его могущество держалось на слабости окружающего его маленького мира. Он был, пожалуй, самым честным и бескорыстным нейтралом в Галактике, и даже сирианцы прислушивались к нему. Если бы Конвей сумел достучаться до него, чтобы начать с... Он едва заметил приближающегося к нему человека и остановился, чтобы избежать столкновения. - Эй! Что такое? - воскликнул с досадой Конвей. Человек притронулся к полям шляпы: - Жан Дьепп из Транс-субэфира, шеф. Я хотел бы знать, не ответите ли вы на несколько вопросов? - Нет, нет. Я уже готов подняться на борт корабля. - Понимаю, сэр. Но у меня есть важная причина, чтобы задержать вас. Другого шанса у меня может и не быть. Вы, конечно, направляетесь на Весту. - Да, конечно. - Чтобы обсудить грубые нарушения закона на Сатурне? - Ну и что? - Чего вы ожидаете от конференции, шеф? Вы полагаете, что Сириус прислушается к резолюциям и голосованию? - Да, думаю, это будет так. - Вы думаете, что голоса будут против него? - Уверен в этом. Теперь я могу пройти? - Простите, сэр, но как раз теперь возникло нечто очень важное, о чем должны знать люди Земли. - Прошу вас, только не говорите мне, о чем они, по вашему мнению, должны знать. Уверяю вас, что благоденствие людей на Земле близко моему сердцу. - И именно поэтому Совет Науки разрешит иностранным правительствам голосовать за или против вторжения на территорию Земной Федерации? Этот вопрос отложен до вашего собственного решения? Конвей не мог не заметить скрытой угрозы во внешне вежливых, но настойчивых вопросах репортера. Вблизи от корабля за спиной репортера он увидел Государственного секретаря, беседующего с группой других представителей печати. - Чего вы добиваетесь? - устало спросил он. - Боюсь, шеф, что общественность сомневается в добросовестности Совета. И еще раз в этой связи: Транс-субэфир принял сообщения сирианского радиовещания, которые не доведены до широкой публики. Мы нуждаемся в ваших комментариях по поводу этих сообщений. - Никаких комментариев. Сообщения сирианского радиовещания годятся только для домашнего употребления, но не содержат ничего, заслуживающего комментариев. - Этот отчет был довольно обстоятельным. Кстати, где сейчас Советник Дэвид Старр, легендарный Лакки? Где он? - Что? - Продолжим, шеф. Я знаю, что агенты Совета не любят гласности, но разве Советник Старр не был послан на Сатурн с секретной миссией? - Ну, если это так, молодой человек, неужели вы думаете, что я вам скажу об этом? - Да, если уже на Сириусе говорят об этом. Для них это уже не секрет. Они говорят, что Лакки Старр вторгся в Сирианскую систему и был схвачен. Это правда? - Я ничего не знаю о настоящем местонахождении Советника Дэвида Старра, - жестко проговорил Конвей. - Не означает ли это, что он, возможно, находится сейчас в системе Сатурна? - Это означает, что я ничего не знаю о его местонахождении. Репортер наморщил нос: - Отлично. Если вы думаете, что фраза "Шеф Совета Науки признается в том, что не знает о местонахождении одного из своих лучших агентов" звучит лучше, то это ваше дело. Но в обществе растут настроения, направленные против Совета. Идут разговоры о недееспособности Совета, допустившего, чтобы Сириус получил преимущества на Сатурне, и о его попытках оправдать свои действия ради спасения своей политической репутации. - Вы разговариваете в оскорбительном тоне. До свидания, сэр. - Сирианцы определенно утверждают, что Лакки Старр захвачен в системе Сатурна. Никаких комментариев и по этому поводу? - Нет. Позвольте пройти. - Сирианцы говорят, что Лакки Старр будет на конференции. - О? - На момент Конвей не смог подавить своего интереса. - Похоже, что вас задело, шеф. Вся штука заключается в том, что сирианцы убеждены: Старр будет давать показания в их пользу. - Поживем - увидим. - Вы признаете, что он будет на конференции? - Мне ничего не известно об этом. Репортер отступил в сторону. - Превосходно, шеф. А сирианцы между тем говорят, что Старр уже дал им ценную информацию и что сирианцы на основе этого готовы обвинить нас в агрессии. Интересно, что собирается делать Совет? Бороться с нами или против нас? Чувствуя себя в западне, Конвей измученно пробормотал: - Никаких комментариев, - и двинулся к кораблю. Репортер прокричал ему вслед: - Старр - ваш приемный сын, не так ли, шеф? На миг Конвей обернулся. Затем, не сказав ни слова, поспешил на корабль. Ну что ему говорить? Что он мог сказать, кроме того, что впереди его ждет межзвездная конференция, более важная для Земли, чем любое другое совещание в истории? То, что эта конференция дает огромные преимущества Сириусу. Что весьма велики шансы, что мир, Совет Науки, Земная Федерация - все будет уничтожено. И что только тонкий щит, создаваемый усилиями Лакки, может спасти их. Больше, чем что-либо еще - больше даже, чем проигранная война - Конвея угнетала мысль о том, что, если сирианская сводка новостей верна и если конференция, несмотря на нестандартные действия Лакки, все же провалится, Лакки останется в истории как архипредатель Земли! И лишь очень немногие знают истину. 14. НА ВЕСТЕ Государственный секретарь Ламонт Финни был профессиональным политиком, прослужив около пятнадцати лет в законодательных органах, и его отношения с Советом Науки никогда не были очень дружественными. Теперь он постарел, здоровье его не улучшилось, и он стал брюзгой. Официально он возглавлял делегацию Земли на Весту. В действительности, однако, и Конвей очень хорошо это понимал, будучи главой Совета Науки, именно он, Главный Советник, должен быть готовым взять на себя всю ответственность за провал конференции, если она провалится. Финни сделал это понятным, прежде чем корабль, один из самых лучших космических лайнеров Земли, взмыл вверх. - Пресса почти не контролируется. Ваше положение, Конвей, неважное, - сказал он. - И всей Земли также. - Ваше, Конвей. Конвей мрачно проговорил: - Ну что ж, у меня нет никаких сомнений относительно того, что, если дела пойдут плохо, Совет не сможет ожидать поддержки от правительства. - Да, боюсь, никакой поддержки не будет. - Тщательно заботясь об уменьшении неприятностей при взлете, Государственный секретарь пристегнулся ремнями и убедился, что бутылочка с пилюлями против космической болезни у него под рукой. - Правительственная поддержка, оказанная вам, означала бы лишь отставку правительства, и возникло бы множество неприятностей в связи с военным положением. Мы не можем допустить политическую нестабильность. Конвей подумал, что Финни совсем не верит в благоприятный результат конференции, он ожидает войны, и вслух сказал: - Послушайте, Финни, если произойдет самое худшее, мне понадобятся голоса, чтобы спасти репутацию Советника Старра от... Финни мгновенно поднял свою седую голову с гидравлической подушки кресла и посмотрел на него потухшими глазами. - Невозможно. Ваш Советник отправился на Сатурн самовольно, не спрашивая разрешения, не получив никакого приказа. Он добровольно шел на риск. Если дело обернется плохо, то это его вина. Что еще мы можем сделать? - Я знаю, он... - Я не знаю, - настаивал политик. - Я ничего не знаю официально. Вы достаточно долго участвовали в общественной жизни, чтобы знать, что при определенных условиях народ нуждается в козле отпущения и настоятельно его требует. Советник Старр станет козлом отпущения. Он снова откинулся на подушку и закрыл глаза. Конвей откинулся рядом с ним. Где-то в другом конце корабля другие люди находились на своих постах, и послышался нарастающий гул двигателей, их рев достиг пика, когда корабль оторвался от стартовой площадки и исчез в небе. "Метеор" парил над Вестой на высоте тысячи миль, схваченный ее слабым притяжением, медленно кружил вокруг нее, блокировав двигатели. К нему пришвартовалась маленькая спасательная шлюпка, отошедшая от сирианского корабля. Наставник Зейон покинул "Метеор", чтобы присоединиться к сирианской делегации на Весте, и его место занял робот. В спасательной шлюпке находились наставник Йонг и Бигмен. Лакки удивился, когда на видеоэкране показалось лицо Йонга. - Что вы делаете в космосе? Бигмен с вами? - Да. Я его страж. Думаю, вы ожидали увидеть робота. - Да, конечно. Или после событий последнего времени они не доверяют роботов Бигмену? - Нет, это только маленькая уловка Девура для того, чтобы я не присутствовал на конференции. Это пощечина Службе. - Наставник Зейон будет там, - заметил Лакки. - Зейон, - фыркнул Йонг. - Он подходящий человек, но он их сторонник. Он не может осознать, что Служба - это больше, чем слепое повиновение приказам сверху; у нас моральный долг перед Сириусом, и задача Службы - следить, чтобы планета управлялась в соответствии с нерушимыми принципами чести, которыми руководствуется и сама Служба. - Как Бигмен? - поинтересовался Лакки. - Вполне прилично. Он выглядит несчастным. Странно, что такая странно выглядящая личность имеет более твердое чувство долга и чести, чем личность, подобная вашей. Лакки стиснул зубы. Оставалось немного времени, и всякий раз, когда Йонг принимался рассуждать о потере чести Лакки, он волновался. Ведь отсюда был лишь шаг до вопроса, не имеет ли Лакки каких-либо шансов восстановить свою честь, а тогда они могли заинтересоваться истинными намерениями Лакки, после чего... Йонг пожал плечами. - Ну, ладно, я обязан сделать так, чтобы все было хорошо. Я отвечаю за ваше благополучие. И своевременно мы опустим вас перед конференцией. - Постойте, наставник. Вы оказали мне услугу, вернувшись на Титан... - Я ничего не сделал для вас лично. Я исполнял долг. - Тем не менее вы спасли жизнь Бигмену и мне. Может так случиться, что по окончании конференции ваша жизнь, не исключено, окажется в опасности. - Моя жизнь? Лакки сказал озабоченно: - Один раз я уже получил доказательство того, что Девур способен по той или иной причине решить отделаться от вас из-за риска, что сирианцы узнают о его драке с Бигменом. Йонг горько улыбнулся: - Его ни разу не было видно за все путешествие, он находился все время в своей кабине из-за лица. Так что я в достаточной безопасности. - И все же, если вы посчитаете себя в опасности, сразу обратитесь к Гектору Конвею, шефу Совета Науки. Клянусь, он примет вас как политического изгнанника. - Думаю, вы говорите из добрых побуждений, но мне кажется, что после конференции именно Конвей будет нуждаться в политическом убежище. - И Йонг отключил связь. А Лакки посмотрел вниз на мерцающую Весту и грустно подумал о том, что в конце концов шансов в пользу предположений Йонга значительно больше. Веста - один из крупнейших астероидов. По размеру она была меньше Цереры, которая имела в диаметре более пятисот миль и считалась великаном среди астероидов, но благодаря своей двухсотпятнадцатимильной окружности Веста попадала во второй класс астероидов вместе с Палладой и Юноной. С Земли Веста казалась самым ярким астероидом из-за того, что ее оболочка состояла в основном из карбоната кальция, в то время как другие астероиды были покрыты более темными силикатами и металлическими окислами. Ученые много размышляли об этом странном отклонении ее химического состава (о чем они не подозревали до недавней высадки на нее; до этого древние астрономы полагали, что Веста лежит под слоем льда или замерзшего карбона диоксида), но не пришли ни к какому выводу. Принимая во внимание эту особенность, ее называли "мраморным миром". "Мраморный мир" служил базой для космических кораблей, начиная с первых дней битвы с космическими пиратами пояса астероидов. Естественные пещеры под ее поверхностью были расширены и герметизированы, и там хватало места для размещения кораблей и для хранения двухлетнего запаса провизии для их команд. Теперь база более или менее устарела, но с небольшой реконструкцией пещер она могла представлять (и представляла) наиболее подходящее место для встречи делегатов со всех концов Галактики. Внизу находились склады с продовольствием и водой, там же были и предметы роскоши, в которых пилоты не отказывали себе. Пройдя через мраморную поверхность и оказавшись внутри астероида, вы не могли отличить местную обстановку от интерьера превосходного земного отеля. Делегация Земли, как хозяева (Веста считалась территорией Земли; даже сирианцы не могли оспорить это), занималась размещением гостей. Во всех номерах имелись приспособления, позволявшие регулировать в них давление и создавать атмосферные условия, к каким делегаты привыкли. Делегаты с Уоррена, к примеру, имели, номера с кондиционированным воздухом, умеренно охлажденным в соответствии с прохладным климатом на их родной планете. Больших осложнений не произошло и с делегацией от Элама. Этот маленький мир вращался вокруг красной карликовой звезды. Окружающие условия были таковы, что никому и в голову не могла прийти мысль о возможности процветания там человеческих существ. Неутомимая человеческая изобретательность сумела преодолеть его существенные недостатки. Нехватка света мешала земным растениям развиваться там как следует, тогда использовали искусственное освещение и вырастили особые породы растений, так что зерно Элама и его сельскохозяйственные продукты были высшего качества, которое вряд ли можно было превзойти где-либо в другом месте Галактики. Процветание Элама базировалось на его сельскохозяйственном экспорте, и в этом другие миры, более защищенные природой, не могли с ним состязаться. Видимо, в результате слабого света эламского солнца у эламитов не было биологической защиты - кожной пигментации. Жители его обладали чрезвычайно светлой кожей. Глава делегации Элама, например, был почти альбинос. Это был Агас Доремо, на протяжении более тридцати лет признанный лидер нейтральных сил в Галактике. По каждому вопросу, который возникал между Землей и Сириусом (последний, конечно, представлял экстремистские силы Галактики, выступающие против Земли), он стремился сохранить между ними равновесие. Конвей и на этот раз рассчитывал на то, что Доремо сумеет его сохранить. Он вошел в номера, предназначенные для эламитов, с дружелюбным выражением лица. Стараясь избежать излияния чувств, он сердечно пожал всем руки. Он сощурился в слабом красноватом свете и взял стакан эламитского напитка. - Ваши волосы тоже стали совсем белыми, с тех пор как я видел вас, Конвей, такими же белыми, как и у меня, - заметил Доремо. - Прошло много времени с нашей последней встречи, Доремо. - Значит, они побелели не из-за событий последних месяцев? Конвей печально улыбнулся. - Это оказало бы свое воздействие в том случае, если бы они были темными. Доремо кивнул, продолжая потягивать напиток.