рокариотов на станцию. Насколько успешно? Вода здесь безопасна, ее можно пить? - Очевидно, безопасна - ведь мы ее пьем. На станции нет прокариотов. Вся поступающая на станцию вода - и не только вода - обеззараживается сине-фиолетовым светом, в считанные секунды убивающим прокариотов. Коротковолновые фотоны такого света несут слишком много энергии и быстро разрушают важнейшие структурные элементы этих крохотных клеток. Впрочем, даже если какое-то количество прокариотов и попадет на станцию, вреда от них не будет - насколько мы можем судить, они не ядовиты и вообще безвредны. Мы проверили на животных. - Это уже лучше. - У этой медали есть и оборотная сторона. Наши микроорганизмы не способны на поверхности Эритро конкурировать с местными прокариотами. Во всяком случае, когда мы попробовали высеять наши бактерии в почву планеты, ничего не получилось - они не росли и не делились. - А многоклеточные растения? - Мы пытались выращивать и их, но результаты оказались весьма плачевными. Должно быть, все дело в особенном свете Немезиды. Внутри станции на почве и воде планеты мы выращиваем великолепные растения. Конечно, обо всем мы сообщали на Ротор, но я сомневаюсь, чтобы эти данные широко публиковались. Как я уже говорил, роториан наша станция не интересует. Точнее, мы не представляем интереса для грозного Питта, а на Роторе его слово решает все, не так ли? Генарр говорил с улыбкой, но улыбка получилась немного натянутой. "Интересно, что бы сказала по этому поводу Марлена?" - подумала Юджиния. - Питта нельзя назвать грозным, - возразила она. - Иногда он слишком настойчив и напорист, но это ведь не одно и то же. Знаешь, Зивер, когда мы были молодыми, я всегда думала, что комиссаром будешь ты. Ты был невероятно способным. - Только был? - Я уверена, что и сейчас ты такой же. Но тогда у тебя были оригинальные мысли, своя политическая концепция. Я слушала тебя с восторгом. Во многом ты был бы лучшим комиссаром, чем Питт. Ты бы прислушивался к мнению других и не настаивал на том, чтобы все беспрекословно подчинялись тебе. - Именно поэтому я был бы плохим комиссаром. Видишь ли, у меня нет никакой конкретной цели в жизни. Просто у меня часто возникает желание делать то, что мне кажется правильным в данный момент; я только надеюсь, что в конце концов из этого получится что-то мало-мальски стоящее. Напротив, Питт всегда знает, чего он хочет, и добивается этого всеми способами. - Зивер, ты неверно его оцениваешь. У него твердые убеждения, согласна, но он очень рассудителен и благоразумен. - Конечно. В рассудительности ему не откажешь. Какую бы цель Питт ни преследовал, он всегда найдет абсолютно благовидные, безукоризненно логичные, весьма гуманные доводы. Он может придумать их в любой момент, и при этом будет казаться очень искренним даже самому себе. Я уверен, ему всегда удается убедить человека в необходимости сделать то, что сначала тому делать вовсе не хотелось. При этом он действует не приказами или угрозами, а терпеливо и настойчиво обращает в свою веру, используя очень разумные аргументы. - Ну что ж... - неуверенно попыталась возразить Юджиния. - Я вижу, ты и в самом деле немало натерпелась от его рассудительности. Значит, ты понимаешь сама, насколько хорош Питт как комиссар. Не как человек, а как комиссар. - Я бы не назвала его плохим человеком, - сказала Юджиния, слегка покачав головой. - Ну хорошо, не будем спорить. Я хотел бы встретиться с твоей дочерью. - Генарр встал. - Может быть, ты разрешишь нанести вам визит сегодня вечером? - Это было бы чудесно. Генарр проводил ее взглядом; улыбка постепенно сошла с его лица. Юджиния хотела вспомнить их молодость, а он не нашел ничего лучшего, как сразу же напомнить ей о муже - и она замолчала. Генарр вздохнул про себя: видно, он еще не утратил уникальную способность собственными руками разрушать свое счастье. 27 Юджиния сочла необходимым предупредить Марлену: - Его зовут Зивер Генарр, - сказала она. - Если ты захочешь обратиться к нему, называй его командором - он руководит всей станцией. - Конечно, мама. Если это его звание, то я так и буду обращаться к нему. - И я хочу, чтобы ты не ставила его в затруднительное положение. - Я не буду. - Это так просто, Марлена, ты же знаешь. Слушай только то, что он будет говорить, и не делай никаких поправок на язык жестов. Пожалуйста, я прошу тебя! В колледже и какое-то время после мы были друзьями. Мы и сейчас друзья, хотя не виделись все десять лет, которые он провел на станции. - Мне кажется, вы были не только друзьями. - Слушай, что я тебе говорю, - настаивала Юджиния. - Я не хочу, чтобы ты наблюдала за ним и говорила, что он на самом деле имеет в виду, или думает, или чувствует. К твоему сведению, мы всегда были только друзьями и уж во всяком случае не любовниками. Мы нравились друг другу - как друзья. Но, после того как появился твой отец... - Юджиния покачала головой и сделала неопределенный жест рукой. - И будь поосторожнее в выражениях, если речь зайдет о комиссаре Питте. У меня такое ощущение, что командор Генарр не доверяет комиссару Питту... Марлена улыбнулась матери, что бывало чрезвычайно редко. - Уж не изучала ли ты подсознательное поведение командора Зивера? По-моему, у тебя не просто ощущение. Юджиния укоризненно покачала головой. - Вот видишь? Ты не можешь остановиться ни на минуту. Хорошо, не просто ощущение. Он прямо сказал, что не доверяет комиссару. И ты знаешь, - добавила Юджиния, обращаясь больше к себе, чем к дочери, - может быть, у него есть основания так говорить. Юджиния повернулась к Марлене и продолжала уже другим тоном: - Итак, разреши мне повторить еще раз. Ты можешь сколько угодно наблюдать за командором и узнавать все, что тебе захочется. Но не говори ему об этом ни слова. Потом все расскажешь мне! Ты поняла? - Мама, ты думаешь, здесь, на Эритро, есть что-то опасное? - Я не знаю. - А я знаю, - спокойным тоном констатировала Марлена. - Я знала, что на Эритро нас подстерегает какая-то опасность уже тогда, когда комиссар Питт разрешил нам полететь сюда. Только я не знаю, что это за опасность. 28 Впервые увидев Марлену, Зивер Генарр был просто шокирован. Это впечатление только усиливалось мрачным видом девушки, который недвусмысленно свидетельствовал, что она понимает и чувства Генарра, и их причину. В Марлене не было совершенно ничего от Юджинии - ни красоты, ни изящества, ни обаяния. Только насквозь пронизывающий взгляд огромных блестящих глаз. Впрочем, и глаза были не от Юджинии. Пожалуй, только этим она и превосходила свою мать. Затем первое впечатление Генарра стало понемногу меняться. За чаем и десертом Марлена вела себя просто идеально. Настоящая леди, к тому же, как оказалось, очень смышленая. Как там сказала Юджиния? Все неприятные добродетели? Оказывается, это не так уж и плохо. Генарру показалось, что Марлена, как это свойственно всем некрасивым, как было свойственно и ему, страстно хочет быть любимой. И он ощутил прилив симпатии к Марлене. Немного погодя Генарр вдруг сказал: - Юджиния, если ты не возражаешь, я бы хотел поговорить с Марленой один на один. - У вас уже появились секреты? - попробовала пошутить Юджиния. - Видишь ли, именно Марлена разговаривала с комиссаром Питтом и именно она убедила его разрешить вам прилететь на станцию. Мое положение как командора станции в очень большой мере зависит от того, что говорит и что делает комиссар Питт. Поэтому мне было бы интересно послушать, что может рассказать Марлена об этой беседе. Я думаю, она будет чувствовать себя свободнее, если мы останемся вдвоем. Генарр взглядом проводил Юджинию и повернулся к Марлене. Та пересела в большое глубокое кресло в углу комнаты и почти утонула в нем. Положив руки на колени, девушка серьезно смотрела на командора своими прекрасными темными глазами. - Кажется, твоя мама не хотела оставлять нас вдвоем и даже немного разнервничалась. Ты тоже нервничаешь? - полушутливо спросил Генарр. - Вовсе нет, - отозвалась Марлена. - А если мама и беспокоилась, то за вас, а не за меня. - За меня? Почему? - Ей кажется, что я способна сказать что-нибудь такое, что может оскорбить вас. - И ты скажешь? - Я постараюсь не делать этого, командор. - А я уверен, что это у тебя очень хорошо получится. Ты знаешь, почему я хотел поговорить с тобой один на один? - Вы сказали маме, что хотите побольше узнать о моем разговоре с комиссаром Питтом. Это так, но вы еще хотите и посмотреть на меня поближе. У Генарра чуть сдвинулись брови. - Конечно, я хотел бы узнать тебя получше... - Нет, не то, - быстро вставила Марлена. - Тогда что же? - Простите, командор, - сказала Марлена и отвернулась. - Простить за что? Лицо Марлены исказила гримаса отчаяния, но она не проронила ни слова. - Что-то не так, Марлена? - мягко спросил Генарр. - Ты должна объяснить мне. Для меня очень важно, чтобы мы были откровенны друг с другом. Мама сказала, чтобы ты следила за своими словами, пожалуйста, забудь об этом. Если она говорила, что я слишком обидчив и меня легко задеть, забудь и об этом тоже. Словом, я приказываю говорить со мной совершенно свободно и не бояться меня обидеть, а ты должна выполнять мой приказ, потому что я - командор станции на Эритро. Марлена вдруг рассмеялась. - Вы действительно хотите все узнать обо мне? - Конечно. - Потому что вы не можете сообразить, как это я получилась такой, совсем не похожей на маму? У Генарра округлились глаза: - Ничего подобного я не говорил. - В этом нет надобности. Вы - старый мамин друг. Она сама мне об этом сказала. Вы любили ее и так и не смогли забыть. Вы думали, что я похожа на маму в молодости, поэтому, когда увидели меня, вздрогнули и немножко отпрянули назад. - Вздрогнул? Это было заметно? - Почти нет - ведь из вежливости вы постарались не выдать себя. Но это было. Я легко заметила. А потом вы перевели взгляд на маму и снова на меня. Ну и еще, конечно, тон ваших первых слов. Все было совершенно ясно. Вы увидели, что я совсем не похожа на маму, и были разочарованы. Генарр в изумлении откинулся в кресле: - Просто потрясающе! - Вы в самом деле так думаете, командор. - Довольная улыбка осветила лицо Марлены. - Правда, вы так думаете. Вы ни капельки не обиделись и не испытываете никаких неудобств. Наоборот, вы рады. Вы - первый человек, самый первый! Даже маме это не нравится. - При чем тут нравится или не нравится. Это совершенно неважно, когда речь идет об исключительном явлении, о чем-то необычном. И давно ты научилась читать язык жестов, Марлена? - Я всегда умела, но с годами у меня получается все лучше и лучше. Мне кажется, это может всякий, если только он будет внимательно смотреть и размышлять. - Нет, Марлена, это не так. Это может далеко не каждый, поверь мне. А еще ты сказала, что я люблю твою мать. - В этом нет ни малейшего сомнения. Когда вы рядом с ней, вас выдает каждый взгляд, каждое слово, каждое движение. - Как ты думаешь, Юджиния тоже заметила? - Она догадывается, но не хочет этого. - И никогда не хотела, - Генарр отвел взгляд. - Все дело в моем отце. - Я знаю. Марлена помедлила, потом решилась: - Но, я думаю, она не права. Если бы она могла видеть вас так, как вижу я... - К сожалению, это невозможно. Впрочем, я очень рад, что ты понимаешь меня. Ты прекрасна, Марлена. Марлена покраснела, немного помолчала, а потом произнесла: - Вы говорите правду? - Конечно. - Но... - Я же не могу обмануть тебя, правильно? Поэтому я и не стану пробовать. Если судить только по твоему лицу или по твоей фигуре, тебя нельзя назвать красавицей. И все же ты прекрасна, и это самое главное. Можешь проверить - я не обманываю тебя. - Не обманываете, - Марлена так счастливо улыбнулась, что лицо ее сразу похорошело. Генарр тоже улыбнулся и сменил тему: - Может быть, теперь мы поговорим о комиссаре Питте? Это еще более важно сейчас, когда я знаю, что ты обладаешь необычайной проницательностью. У тебя нет возражений? Марлена слегка потерла руки, которые она по-прежнему держала на коленях, скромно улыбнулась и ответила: - Нет, дядя Зивер. Вы не против, если я буду так вас называть? - Нисколько. Наоборот - я польщен. Ну, а теперь расскажи мне о комиссаре Питте. Он послал мне инструкции, согласно которым я должен оказывать твоей матери всяческое содействие и предоставить в ее распоряжение все наши астрономические приборы. Как ты думаешь, почему он так распорядился? - Мама хочет определить точные параметры движения Немезиды относительно звезд. Ротор - слишком нестабильная база для таких измерений. На Эритро это можно определить гораздо точнее. - Этот проект она предложила недавно? - Нет, дядя Зивер. Она мне говорила, что уже давно пыталась получить необходимые данные. - Тогда почему твоя мать не прилетела сюда намного раньше? - Она просила об этом комиссара Питта, но он отказывал. - Почему он согласился сейчас? - Потому что хочет от нее избавиться. - В этом я не сомневаюсь - особенно если она постоянно надоедала ему со своими астрономическими проблемами. Но, должно быть, она надоела ему уже давно. Почему же он послал ее только сейчас? - Он хотел заодно избавиться и от меня, - тихо ответила Марлена. Охота за информацией 29 Минуло пять лет после Ухода Ротора. Крайлу Фишеру с трудом верилось в это; ему казалось, что времени пролетело намного больше, невообразимо много. Ротор был даже не в прошлом, а совсем в другой жизни, в реальность которой Крайл верил все меньше и меньше. Да и было ли это в действительности? Неужели он когда-то жил на Роторе? И у него была семья? Относительно хорошо Крайл помнил только свою дочь, но даже и в воспоминаниях о ней стал путаться, и порой ему казалось, что он видел ее уже подростком. Конечно, немалую роль в этом играл и его образ жизни. За три года, прошедшие после открытия Немезиды землянами, Крайл побывал уже на семи поселениях. Обитателя любого поселения имели только один цвет кожи и говорили практически на одном языке, там царили единые обычаи, единая культура. (Вот где проявлялись преимущества Земли: она могла послать на всякое поселение агента, который ни внешне, ни по языку не отличался от его жителей.) Конечно, полностью слиться с местными жителями никогда не удавалось. Даже если агент внешне и не отличался от поселенцев, его выдавали специфический акцент, неумение спокойно реагировать на изменение гравитации и плавать в зонах с низкой силой тяжести. Раньше или позже он выдавал себя, и тогда поселенцы начинали сторониться его, хотя наверняка знали, что, прежде чем попасть на поселение, он прошел карантин и специальную медицинскую обработку. Само собой разумеется, на каждом поселении Крайл оставался лишь на несколько дней, в крайнем случае - на несколько недель. Теперь его задания не предусматривали длительного пребывания, а тем более получения местного гражданства и создания семьи, как это было на Роторе. Тогда причиной всему было открытие там гиперсодействия. Теперь же Землю интересовали более мелкие вопросы; во всяком случае Крайла посылали именно для выяснения частных проблем. Последний раз он вернулся три месяца назад. О новом задании ему пока не сообщали, а сам он не торопил события. Его утомили частые перелеты, безуспешные попытки казаться своим, необходимость притворяться беззаботным туристом. К Крайлу заглянул его старый приятель и коллега Гаранд Уайлер, только что вернувшийся со "своего" поселения. У Уайлера были усталые глаза. Он поднял красивую темнокожую руку и на минуту поднес к носу рукав куртки. Крайл слегка улыбнулся. Это движение было ему хорошо знакомо, он и сам не раз так делал. Для каждого поселения был характерен свой специфический запах, зависевший от того, какие растения там выращивали, какие пряности употребляли, какие ароматы предпочитали и даже какие механизмы и смазочные масла были там в ходу. На поселении к этому запаху быстро привыкаешь и не замечаешь его, но после возвращения на Землю от него почти невозможно отделаться. Этот запах преследует тебя даже после того, как ты тщательно помоешься сам и почистишь всю одежду так, что никто другой ничего не почувствует. - Рад тебя видеть. Как твое очередное поселение? - приветствовал приятеля Крайл. - Как обычно - хуже некуда. Старина Танаяма прав. На любом поселении больше всего боятся разнообразия и даже ненавидят его. Поселенцы не допускают различий ни во внешнем виде, ни во вкусах, ни в образе жизни. Там подобрались только люди, похожие друг на друга как две капли воды. И они ненавидят всех, кто от них отличается. - Ты прав. И это очень плохо, - согласился Крайл. - Слишком мягко сказано - очень плохо. "Ах, я разбил чашку - это очень плохо". "Ой, у меня вышел из строя контакт - очень плохо". Мы же сейчас говорим о судьбе человечества, о тысячелетних поисках путей сосуществования людей всех рас и всех культур. Конечно, мы не достигли совершенства, но сейчас у нас рай по сравнению с тем, что было даже сто лет назад. И вот, когда мы готовы лететь в межзвездное пространство, мы все это забываем, перечеркиваем и возвращаемся в средневековье. А ты говоришь - очень плохо. Это не плохо, это - глубочайшая трагедия. - Согласен с тобой, - сказал Крайл. - Но ведь ты не можешь предложить что-то конкретное, чтобы улучшить положение. А если так, то что толку от твоих обличительных речей, какими бы яркими и пространными они ни были? Ты вернулся с Акрумы? - Да, - ответил Уайлер. - Они знают о Ближней звезде? - Без сомнения. Насколько мне известно, нет такого поселения, до которого не дошло бы это известие. - Они обеспокоены? - Нисколько. Почему они должны беспокоиться? У них тысячи лет на подготовку. Задолго до того, как Ближняя звезда заметно приблизится и окажется, что она действительно опасна - а это еще, как ты знаешь, не доказано, - они смогут улететь куда угодно. Все поселения смогут улететь. Все поселения в восхищении от Ротора и только ждут удобного случая, чтобы смыться самим, - с горечью сказал Уайлер. - Все они смоются, а мы останемся здесь. Невозможно построить столько поселений, чтобы на них смогли улететь все восемь миллиардов землян. - Ты повторяешь слова Танаямы. Что мы выиграем, если будем гоняться за поселениями, накажем или даже уничтожим их? Все равно мы останемся на Земле и никуда отсюда не денемся. И если все поселения будут послушными детьми и не покинут своего родителя до самой встречи с Ближней звездой, то разве нам от этого будет лучше? - Крайл, ты рассуждаешь слишком спокойно. Танаяма более эмоционален, и я на его стороне. Он готов всю Галактику разорвать на части, если только это поможет нам овладеть гиперсодействием. А гиперсодействие ему нужно для того, чтобы найти Ротор и согнать с насиженного места. Но даже если в этом он не прав, то гиперсодействие все равно необходимо нам, чтобы иметь возможность эвакуировать с Земли как можно больше людей - если к этому нас вынудит Ближняя звезда. Так что Танаяма все делает правильно, даже если мы не согласны с его мотивами. - Хорошо, предположим, мы научились обращаться с гиперсодействием. Пусть потом окажется, что времени и сил у нас хватит на эвакуацию, например, только одного миллиарда человек. Как ты будешь выбирать этот миллиард? И не думаешь ли ты, что руководители Земли будут спасать только себя и себе подобных? - Об этом рано думать, - проворчал Уайлер. - Конечно, рано, - согласился Крайл. - К счастью, нас уже давным-давно не будет на этом свете, когда появятся первые намеки на начало работ. - Раз уж ты сам заговорил об этом, должен тебе сказать, что первые намеки, возможно, уже есть, - Уайлер резко снизил тон. - У меня есть основания полагать, что мы уже научились работать с гиперсодействием или по крайней мере вот-вот научимся. На лице Крайла отразилось глубокое недоверие: - И что же это за основания? Сны? Мечты? Интуиция? - Нет. Я знаю одну женщину, сестра которой знакома с кем-то из ближайшего окружения Танаямы. Этого тебе достаточно? - Конечно, нет. Тебе придется выложить все, что ты знаешь. - Этого я сделать не могу. Послушай, мы же друзья. Ты ведь знаешь, я немало сделал для того, чтобы ты смог занять прежнее положение в Бюро. - Знаю и очень благодарен тебе, - кивнул Крайл. - И я старался не подвести тебя. - Да, конечно. И я ценю твою работу. Но дело не в этом. Я хотел сообщить тебе некоторые сведения, считающиеся секретными. Я думаю, для тебя это будет полезно и очень важно. Ты готов выслушать и обещать, что дальше тебя эта информация не пойдет? - Безусловно. - Ты знаешь, конечно, чем мы занимаемся? - Да, - коротко ответил Крайл. Вопрос был чисто риторическим и иного ответа не предусматривал. Вот уже пять лет агенты Бюро (а последние три года среди них и Крайл Фишер) охотились за научно-технической информацией поселений и рылись в необъятных кучах информационного мусора. Как только просочились первые сведения об успехах в изучении гиперсодействия на Роторе и, уж конечно, после того, как эти сведения были убедительно подтверждены его Уходом из Солнечной системы, на всех поселениях и на Земле начались интенсивные работы в этой области. Очевидно, в результате этих работ на многих, если не на всех, поселениях были получены те или иные разрозненные данные и среди них, возможно, именно такие, которые позволили в свое время роторианам овладеть гиперсодействием. В соответствии с Договором об открытом обмене научной информацией все эти данные нужно было передавать на Землю; если бы удалось их собрать, изучить и суммировать, то, вероятно, все поселения и земляне получили бы возможность на практике использовать гиперсодействие. Однако на самом деле никто и не ожидал такого идеального сотрудничества, так как на каждом поселении рассчитывали попутно по ходу работ сделать полезные побочные открытия. Кроме того, на каждом поселении не оставляли надежд, что в чем-то они опередят других и таким образом получат определенные преимущества. Поэтому все мало-мальски ценные данные - если таковые вообще были - хранились в секрете, а в результате ни одно поселение не добилось решающих успехов. Земляне с помощью широко разветвленной сети агентов охотились за информацией на всех без исключения поселениях. - Проанализировав всю полученную информацию, мы, кажется, получили вполне законченную картину. Скоро мы сможем путешествовать с помощью гиперсодействия и, я думаю, направимся к Ближней звезде. Ты не хотел бы принять участие в этом путешествии? - А что мне там делать? Если это путешествие вообще состоится, в чем я очень сомневаюсь. - Непременно состоится, я уверен. Я не могу назвать тебе источник информации, но поверь мне на слово - он вполне надежный. Больше того, я уверен, что ты захочешь полететь к этой звезде. Ты сможешь увидеть жену. Если не ее, то свою дочь. Крайл беспокойно заерзал в кресле. Ему казалось, что половину жизни он потратил на то, чтобы научиться не думать о своей дочери. Марлене сейчас шесть лет, она уже должна рассуждать совсем здраво - как Розанна. И, как Розанна, видеть человека насквозь. - Гаранд, ты несешь чепуху. Даже если такой полет состоится, мне никогда не разрешат в нем участвовать. Туда пошлют разных специалистов. И потом: старик разрешит лететь кому угодно, только не мне. Да, он согласился взять меня снова в Бюро и даже дать мне множество заданий, но ты же знаешь, как он относится к провалам. А у меня на Роторе был самый настоящий провал. - Согласен, но только ты смотришь на все не с той стороны. По сути дела ты тоже специалист. Если старик охотится за Ротором, как он может не включить в команду единственного землянина, который прожил там четыре года? Кто может лучше понять роториан и знать, как с ними обращаться? Попробуй поговорить с ним. Приведи все мои доводы, но помни - ты ничего не знаешь о наших успехах с гиперсодействием. Поговори просто как о возможности. И ни в коем случае не втягивай меня в эту историю, вообще не упоминай моего имени. Предполагается, что я тоже ничего не знаю. Крайл задумался. Возможно ли такое? Он не осмеливался надеяться. 30 На следующий день, когда Крайл Фишер все еще колебался, стоит ли рискнуть и попроситься на прием к Танаяме, проблема решилась сама собой: его вызвал старик. Директор редко вызывает простого агента. На то у него есть несметное число заместителей. Но уж если агента вызывает он сам, ничего хорошего ждать не приходится. Мысленно Крайл уже смирился с назначением на должность инспектора предприятий по производству удобрений. Танаяма сидел за столом. За три года, прошедшие после открытия землянами Ближней звезды, Крайл видел его лишь мельком и считанное число раз. Внешне Танаяма совсем не изменился. Он уже давно так усох и сморщился, что, казалось, дальнейшие физические изменения просто невозможны. Впрочем, острота и проницательность его взгляда не притупились; прежней оставалась и жесткая складка тонких выцветших губ. Фишеру показалось, что на директоре даже костюм тот же, что и три года назад. Хотя голос у Танаямы был по-прежнему резким, его тон поразил Крайла. Оказывается, старик вызвал его лишь для того, чтобы похвалить. Это было сродни чуду космического масштаба. Танаяма взглянул на Крайла и на довольно приятном, хотя и своеобразном, диалекте земного английского сказал: - Фишер, вы хорошо поработали. Я хочу, чтобы вы услышали это непосредственно от меня. Крайлу с трудом удалось не выказать удивления. Между тем директор продолжал: - Мы не будем устраивать по этому поводу публичные празднества, лазерный парад или голографическую процессию. Это было бы нецелесообразно. Но я считаю необходимым объявить вам благодарность. - Этого вполне достаточно, директор. Весьма признателен. Танаяма не сводил с Фишера острого взгляда узких глаз. Фишер все так же стоял перед столом директора - Танаяма так и не предложил ему сесть. Немного помолчав, старик спросил: - И это все, что вы хотите сказать? У вас нет никаких вопросов? - Я полагаю, директор, вы скажете все, что мне полагается знать. - Вы - агент, способный человек. Что вы нашли полезного или интересного для себя? - Ничего, директор. Я не ищу ничего, кроме того, что мне поручено найти. Танаяма еле заметно кивнул: - Достойный ответ, но мне нужен другой. Какие выводы вы сделали сами для себя? - Очевидно, вы довольны моей работой, потому что я принес информацию, которая оказалась полезной для вас. - В каком смысле полезной? - Мне кажется, сейчас самое главное - это овладеть техникой гиперсодействия. Танаяма беззвучно подвигал губами, что должно было означать "да", и продолжил: - Ну а дальше? Предположим, мы научились использовать гиперсодействие. Каким должен быть наш следующий шаг? - Полет к Ближней звезде и обнаружение Ротора. - Только и всего? Это все, что нам предстоит сделать? Дальше вперед вы не осмеливаетесь заглядывать? Крайл решил, что лучшего момента для просьбы не будет и если уж вообще рисковать, то рисковать нужно сейчас. - Для меня лучшей наградой было бы место на том корабле, который первым вырвется с помощью гиперсодействия из Солнечной системы. Крайл еще не успел закончить фразу, как понял, что проиграл - или во всяком случае не выиграл. Лицо Танаямы потемнело. Резким повелительным тоном он сказал: - Садитесь! Крайл услышал тихий шорох; сзади к нему подкатилось кресло, примитивный компьютеризованный двигатель которого принял команду Танаямы. Фишер сел, не осмелившись обернуться, чтобы удостовериться, что кресло точно выполнило приказ. Такая проверка могла бы оскорбить Танаяму, чего в сложившейся ситуации делать, очевидно, не стоило. - Почему вы хотите быть в составе первой экспедиции? - спросил директор. Крайл постарался ответить как можно спокойнее: - Директор, на Роторе осталась моя жена. - Вы оставили ее пять лет назад. Вы полагаете, она будет рада вас видеть? - Директор, у нас есть дочь. - Когда вы покинули Ротор, ей был только год. Вы думаете, она знает, что у нее есть отец? А если и знает, вы уверены, что ее это волнует? Крайл ничего не ответил. Он и сам не раз задумывался вал этими вопросами. Танаяма немного выждал, потом объявил: - Но дело даже не в этом. Полета к Ближней звезде не будет, значит, не будет и космического корабля, место на котором вы себе зарезервировали. Крайлу еще раз пришлось сделать усилие, чтобы скрыть удивление. Он попытался исправить положение: - Прошу прощения, директор. Вы не сказали, что мы располагаем гиперсодействием. Вы сказали: "Предположим, мы научились использовать гиперсодействие..." Я должен был внимательно следить за вашими словами. - Само собой разумеется, вы должны были слушать меня более внимательно. Следить за моими словами с вниманием надо всегда и в любом случае. И тем не менее мы уже научились работать с гиперсодействием. Мы можем перемещаться в пространстве точно так же, как и Ротор, или, во всяком случае, сможем это делать после того, как построим космический корабль, убедимся в адекватности его конструкции и надежности всех блоков и деталей. На это потребуется год, может быть, два. Ну а что дальше? Вы серьезно предлагаете отправиться к Ближней звезде? - Конечно. Я уверен, что мы можем рассматривать такой полет как один из вариантов. - Один из бесполезных вариантов. Сами пораскиньте мозгами. До Ближней звезды больше двух световых лет. Даже лучшим образом используя гиперсодействие, мы доберемся туда не меньше чем через два с лишним года. Наши теоретики говорят, что, хотя гиперсодействие позволит кораблю короткое время двигаться быстрее света - чем быстрее, тем короче этот промежуток времени, - в конечном счете наш корабль никогда не сможет долететь до любого заданного пункта в пространстве быстрее луча света, если свет и корабль отправились бы одновременно из одной точки. - Но, директор, если так... - Если так, то вы вместе со всеми членами команды будете вынуждены провести в тесном космическом корабле больше двух лет. Вы считаете, это вам по силам? Вы отлично знаете, что малые корабли никогда не отправлялись в длительные путешествия. Значит, нам нужно что-то вроде Ротора - поселение, способное обеспечить человеку сносные условия. Сколько времени потребуется на создание поселения? - Не могу сказать, директор. - Вероятно, около десяти лет, если все пройдет гладко, если не будет никаких неожиданных препятствий и происшествий. Не забывайте, что за последние почти сто лет мы не построили ни одного поселения. Все они создавались другими поселениями. С другой стороны, если мы все же возьмемся за строительство поселения, мы привлечем внимание всех уже существующих поселений, а это крайне нежелательно. Наконец, если мы все же сможем построить такое поселение, обеспечим его двигателями с гиперсодействием и пошлем в двухлетнее путешествие к Ближней звезде, что ждет нас там? Если у Ротора есть военные корабли - а они у него, очевидно, будут, - то роторианам не составит никакого труда уничтожить наше почти беззащитное поселение, потому что у них к тому времени будет намного больше военных кораблей, чем сможет нести с собой все наше поселение. Учтите, они находятся там уже три года, а до нашего предполагаемого визита пройдет еще не меньше двенадцати лет. Роториане не оставят и следа от нашего поселения. - Директор, в таком случае... - Довольно гаданий, агент Фишер. В таком случае мы должны овладеть настоящим переносом через гиперпространство, таким, чтобы мы могли преодолевать любое расстояние за сколь угодно малое время. - Извините, директор, но возможно ли это? Хотя бы теоретически? - Ответ на этот вопрос должны дать не вы и не я. Следовательно, нам нужны ученые, которых мы могли бы нацелить на решение этой проблемы, а у нас их нет. Целое столетие, если не больше, Земля страдала от утечки мозгов на поселения. Теперь перед нами стоит обратная задача. Мы должны, так сказать, прочесать все поселения и убедить лучших физиков и инженеров перебраться к нам. Мы в состоянии предложить и обеспечить им великолепные условия, но делать это надо чрезвычайно осторожно. Вы понимаете, мы не можем действовать слишком открыто, иначе поселения опередят нас. Далее... - Танаяма замолчал; казалось, он внимательно изучает Фишера. Под его взглядом Крайл почувствовал себя неловко и поторопил: - Да, директор? - Я имею в виду конкретного физика - Т.А. Вендель. Мне сказали, что лучшего специалиста по гиперпространству нет во всей Солнечной системе. - Гиперсодействие открыли роториане, - не удержался от возражения Крайл. Танаяма не обратил внимания на его замечание и продолжал: - Часто открытия совершаются по воле случая. Тогда ограниченный счастливчик спешит использовать свое открытие, а настоящий ученый неторопливо берется за основательную переработку теоретических основ. Известно много таких фактов. Кроме того, роториане располагают сейчас только тем, что в итоге оказалось простейшим вариантом гиперсодействия, то есть возможностью переносить материальные объекты со скоростью света. Я же хочу, чтобы наши космические корабли перемещались со сверхсветовой скоростью, намного быстрее скорости света. Для этого мне и нужен этот ученый. - И вы хотите, чтобы я доставил его на Землю? - Ее. Этот ученый - женщина. Тесса Анита Вендель с поселения Аделия. - Ах так? - Вот почему мы хотим поручить это дело вам. Похоже, женщины не могут устоять перед вами. - По-видимому, последнее было шуткой, хотя выражение лица Танаямы ничуть не изменилось. - Прошу прощения за возражение, директор, но я так не считаю и никогда не считал, - ледяным тоном сказал Крайл. - Это не важно, отчеты говорят сами за себя. Вендель - женщина средних лет, ей сорок с небольшим, дважды была замужем. Думаю, вам нетрудно будет ее убедить. - Честно говоря, сэр, это задание представляется мне безнравственным, поэтому, возможно, для его выполнения лучше подошел бы другой агент. - Тем не менее я хочу, чтобы этим занялись именно вы. Возможно, вы боитесь, что вам не помогут ни умение флиртовать, ни ваша неотразимая внешность. Я облегчу вам решение этой задачи. Агент Фишер, вы провалились на Роторе, но отчасти компенсировали свой провал дальнейшей работой. Теперь вы имеете возможность целиком реабилитировать себя. Если же вы не привезете с собой эту женщину, это станет для вас несравнимо большим провалом и лишит всяких шансов поправить свое положение. И все же я хочу, чтобы вами двигало не чувство страха, а только желание получить награду. Я предлагаю вам такое вознаграждение: вы привозите Вендель на Землю, с ее помощью мы строим сверхсветовой космический корабль и направляем его к Ближней звезде. Если к тому времени вы не передумаете, то сможете занять место на его борту. - Я сделаю все, что от меня зависит, - сказал Фишер. - Я бы сделал все возможное даже в том случае, если бы не ждал никакого вознаграждения. - Хороший ответ и, без сомнения, тщательно отрепетированный, - подвел итог Танаяма, и на его лице появился весьма отдаленный намек на улыбку. Фишер вышел. Он хорошо понимал, что на этот раз ему предстоит самая важная в жизни охота. Чума 31 За десертом Юджиния с улыбкой сказала Генарру: - Кажется, ты неплохо здесь устроился. - Неплохо, но все мы в той или иной мере страдаем клаустрофобией, - тоже улыбнулся Генарр. - Мы живем на огромной планете и вместе с тем привязаны к станции. Люди здесь не задерживаются. Стоит мне встретить интересного человека, как через месяц, самое большее через два он улетает. Как правило, работники станции быстро мне надоедают, хотя, возможно, я им надоедаю еще больше. Вот почему ваше прибытие показывали бы по головидению, даже если бы это были не вы. Ну а раз к нам прилетела сама Юджиния Инсигна... - Льстец, - с досадой прервала Юджиния. Генарр прокашлялся и продолжил: - Марлена предупреждала меня - для моего же блага, конечно, - что ты не совсем привыкла... - Что-то я не заметила повышенного внимания со стороны головидения, - быстро вставила Юджиния. - Ну хорошо, - сдался Генарр. - Я хотел сказать, что завтра вечером мы устраиваем небольшой прием. На нем ты будешь официально представлена всем, и каждый сможет познакомиться с тобой. - И обсудить мою внешность, мои туалеты и сравнить с тем, что обо мне болтают. - Конечно. Но Марлена тоже получит приглашение. А это значит, что ты будешь знать о нас намного больше, чем мы о тебе. К тому же твоя информация будет более надежной. - Значит, Марлена все-таки... - с беспокойством сказала Юджиния. - Ты хочешь спросить, читала ли она мои мысли? Да, мадам. - Я ее предупреждала, чтобы она этого не делала. - Не думаю, чтобы она могла выполнить твое пожелание, даже если бы очень захотела. - Ты прав. Иначе она не может. Но я сказала, чтобы она хотя бы не говорила тебе об этом. Я вижу, она все разболтала. - Да. Но дело не в ней. Я приказал ей говорить - как командор станции. - Что же... Теперь ничего не поделаешь. Мне очень жаль. Иногда это так раздражает. - Да нет, меня это вовсе не раздражало. Юджиния, пожалуйста, постарайся понять. Мне нравится твоя дочь, очень нравится. Мне кажется, что она - несчастное существо, потому что, во-первых, слишком много знает и, во-вторых, никому не нравится. Это почти чудо, что она в конце концов оказалась, как ты выразилась, обладательницей неприятных добродетелей. - Я хочу тебя предостеречь. Она из тебя вымотает всю душу. А ей - только пятнадцать лет. - Иногда мне кажется, что есть какой-то всеобщий закон, который запрещает матерям помнить, какими они сами были в пятнадцать лет, - сказал Генарр. - Если дочь упоминает о молодом человеке, то, казалось бы, мать должна знать, что боль неразделенной любви так же мучительна в пятнадцать лет, как и в двадцать пять, а может быть, даже еще более нестерпима. Правда, судя по твоей внешности, твоя юность была более счастливой. Не забывай, что Марлена находится в особенно невыгодном положении. Она знает, что некрасива и в то же время умна. Она чувствует, что ум должен более чем компенсировать отсутствие красоты, и видит, что на самом деле это не так. Поэтому она в бессилии только озлобляется, хотя и знает, что это тоже не приведет к добру. - Ну, Зивер, ты настоящий психолог, - сказала Юджиния, стараясь свести все к шутке. - Вовсе нет. Я хорошо понимаю только одну ситуацию - ту, в которой оказалась Марлена. Я сам был в таком же положении. - О... - растерялась Юджиния. - Все в порядке, Юджиния. Я не намерен жалеть себя и не хочу, чтобы ты прониклась сочувствием к несчастному человеку с исковерканной судьбой, потому что я себя таковым не считаю. Мне не пятнадцать лет, а сорок девять, и меня уже не мучают противоречивые желания. Если бы в пятнадцать или в двадцать лет я был бы - как тогда хотел - красивым и глупым, то сейчас моя красота давно бы испарилась, а глупость обязательно осталась. Так что в конечном счете я не проиграл, а выиграл; я уверен, что выиграет и Марлена, если только удастся подвести конечный счет. - Что ты имеешь в виду? - Марлена рассказала мне, что во время ее разговора с нашим общим другом Питтом нарочно вела себя так, чтобы спровоцировать враждебное отношение к себе и таким путем вынудить его дать разрешение на ваш полет на Эритро - ведь так он мог одним махом отделаться не только от тебя, но и от нее. - С этим я не могу согласиться