между нашими планетами. У меня есть основания считать... - В_ы_ приехали? Не капитан? Не мадам Глэдис? - М_ы_, мадам, Жискар и я. Я не имею права сказать вам, каким образом мы пришли к пониманию задачи, и не могу назвать вам имя человека, по приказу которого мы действуем. - Подумать только! Межзвездный шпионаж! Очаровательно! Какая жалость, что я не могу помочь вам. Я не знаю, откуда взялся тот робот, не имею представления, где может быть его база. И даже не понимаю, почему вы пришли именно ко мне за такой информацией. На вашем месте я обратилась бы в Департамент Безопасности, - она наклонилась к Дэниелу. - На вашем лице настоящая кожа, Дэниел? Если нет, то это изумительная имитация, - она протянула руку и осторожно дотронулась до его щеки. - Она даже на ощупь настоящая. - Тем не менее, мадам, это не настоящая кожа. Если ее разрезать, она сама собой не зарастет. Но, с другой стороны, ее легко зашить и даже наложить заплату. - Ох! - сказала Кинтана, сморщив нос. - Но ваше дело закончено, поскольку я не могу помочь вам. Я ничего не знаю. - Позвольте мне кое-что объяснить, мадам. Тот робот, по-видимому, был частью группы, заинтересованной в ускорении энергопроизводящего процесса, который вы вчера описали - расщепления. Допустим, что это так и есть. Кто-то интересуется расщеплением и содержанием урана в земной коре. Какое место подошло бы этим людям в качестве базы? - Старые урановые рудники, возможно. Но я не знаю, где они расположены. Поймите, Дэниел, у Земли почти суеверное отвращение ко всему ядерному, в особенности к расщеплению. В наших популярных работах по энергии вы не найдете почти ничего насчет расщепления, а в технических изданиях для специалистов - только голую суть. Даже я очень мало знаю об этом, тем более что я администратор, а не ученый. - Тогда еще кое-что, мадам. Мы допрашивали робота-убийцу насчет местонахождения его базы, и допрашивали очень строго. Но он был запрограммирован на дезактивацию, на полное замораживание мозга в случае допроса, и он так и сделал. Однако перед этим, в последней борьбе между дезактивацией и приказом отвечать, он трижды открыл рот, вроде бы собираясь сказать три слова, три группы слов, три слога или любую комбинацию этого. Второй слог или слово был "миль". Означает ли это что-нибудь как имеющее отношение к расщеплению? Кинтана медленно покачала головой. - Нет, не могу сказать, что это значит. Такого слова вы не найдете в словаре Галактического Стандартного. Простите меня, Дэниел. Приятно было встретиться с вами снова, но мой стол завален бумагами, которые нужно обработать. Надеюсь, вы поймете и извините меня. Дэниел сказал, как бы не слыша ее слов: - Я слышал, мадам, что "миль" - какая-то древняя мера длины, кажется, больше километра. - Даже если это и правда, это слово тут совсем неуместно. Откуда аврорскому роботу знать старинные... - она неожиданно замолчала. Глаза широко раскрылись, лицо потеряло краски. - Постойте! Неужели... - Что, мадам? - Есть место, которое избегают все - и земляне и роботы. Драматично выражаясь - заклятое место. Настолько зловещее, что начисто вытравилось из сознания. Его нет даже на картах. Это квинтэссенция всего, что означает расщепление. Я помню, что наткнулась на него в очень старом фильме еще в самом начале работы здесь. Та говорилось насчет местоположения "инцидента", который навеки отвел мысли землян от расщепления, как источника энергии. Это место называлось "Трехмильный остров". - Значит, место абсолютно изолированное, - сказал Дэниел, - свободное от какого бы то ни было вторжения. Место, где наверняка есть расщепляющиеся материалы, идеальное для тайной базы, и с трехсложным названием, где "миль" - средний слог. Именно это место и есть, мадам. Не скажите ли вы нам, как туда добраться, и не поможете ли с разрешением выйти из Города и попасть на этот Трехмильный остров? Кинтана улыбнулась. Улыбка молодила ее. - Ясно, что если вы имеете дело с интересным случаем межзвездного шпионажа, вы не можете терять времени, верно? - Действительно, не можем, мадам. - Ладно, сочтем, что в круг моих обязанностей входит повидать этот Трехмильный остров. Почему бы мне не взять с собой вас в автокар? Я умею управлять им. - Мадам, но ваша куча бумаг... - Ее никто не тронет. Она так и будет тут, пока я не вернусь. - Но вам придется выехать из Города... - Ну и что? Сейчас не старые времена. В древние тяжелые дни космонитского господства земляне никогда не выходили из Городов, но теперь мы почти два столетия выходим и даже заселяем Галактику. Есть, конечно такие, кто придерживается старых обычаев, но большинство стали вполне мобильными. Наверное, мы всегда думаем, что со временем присоединимся к какой-нибудь Поселенческой группе. Сама я не намерена этого делать, но часто летаю в собственном автокаре, и пять лет назад летала в Чикаго и обратно. Посидите, я сейчас отдам распоряжение. Ее как ветром сдуло. Дэниел взглянул ей вслед и прошептал: - Друг Жискар, это вроде бы не характерно для нее. Ты что-то сделал? - Чуточку. Когда мы входили, мне показалось, что проводившая нас сюда молодая женщина была привлечена твоей внешностью. Я был уверен, что тот же фактор присутствовал в мозгу мадам Кинтаны вчера на банкете, хотя и был очень далеко от нее и было много другого народа. Здесь, как только ты начал с ней разговор, влечение было безошибочным. Я мало-помалу усиливал его, и каждый раз, когда она намекала на конец встречи, она была все менее решительной и всерьез не возражала против продолжения разговора. И, наконец, когда она сказала насчет автокара, ей, я уверен, не хотелось упускать шанса побыть с тобой подольше. - Это может осложнить мне дело, - задумчиво сказал Дэниел. - Все это ради доброй цели, - сказал Жискар. - Думай об этом в пределах Нулевого Закона. Казалось, он улыбнулся, говоря это, хотя его лицо не могло иметь такого выражения. 97 Кинтана облегченно вздохнула, когда посадила автокар на подходящее для этого место. Тут же подошли два робота - осмотреть машину и при необходимости перезарядить. Кинтана перегнулась через Дэниела и показала вправо: - Вон там, в нескольких километрах отсюда река. Какой жаркий день, - она выпрямилась с явной неохотой и улыбнулась Дэниелу. - Это самое плохое, когда покидаешь Город. Окрестности совершенно не контролируются. Подумать только - позволить быть такой жаре! Вы ее не чувствуете, Дэниел? - У меня внутренний термостат, мадам, он хорошо работает. - Чудесно. Хотела бы я иметь такой. В этих местах нет дороги, Дэниел, и нет роботов, которые проводили бы вас, потому что они никогда туда не ходят. И я не знаю, где именно нужное место. Мы должны идти наугад и можем пройти мимо базы, даже если она окажется совсем рядом. - Не "мы", мадам. Вам надо остаться. Дальнейшее может быть опасным, но и в любом случае вы без кондиционера, и путешествие будет для вас физически непосильным. Могли бы вы подождать нас, мадам? Для меня это было бы очень важно. - Я подожду. - Но мы можем затратить несколько часов. - Здесь есть кое-какие развлечения в расположенном неподалеку маленьком Городе Гаррибург. - В таком случае, мы пошли, мадам. Дэниел легко вышел из автокара, и Жискар последовал за ним. Был полдень, и яркое солнце отражалось в полированных частях тела Жискара. - Любой признак мысленной активности, который ты заметишь, будет тем, что мы ищем, - сказал Дэниел. - Здесь на много километров вокруг нет никого другого. - Ты уверен, что мы сможем остановить их, если найдем? - Нет, друг Жискар, не уверен, но мы должны. 98 Ленуар Мандамус хмыкнул и, скупо улыбнувшись, посмотрел на Амадейро. - Поразительно, - сказал он. - И более чем удовлетворительно. Амадейро вытер лицо концом полотенца и спросил: - Что это означает? - Это означает, что все релейные станции в рабочем состоянии. - Значит, вы можете приступить к усилению? - Как только рассчитаю правильную концентрацию частиц. - И долго это продлится? - Минут пятнадцать. Может, тридцать. Амадейро ждал, все более хмурясь, пока Мандамус не сказал: - Все в порядке. Я хочу установить на произвольной шкале 2,72. Это даст нам полтора столетия, прежде чем высший уровень равновесия достигнет того, что будет поддерживаться без существенных изменений миллионы лет. При этом уровне Земля, в лучшем случае может иметь лишь несколько разбросанных групп людей в относительно мало радиоактивных районах. Нам останется только подождать полтора столетия, и дезорганизованные групп Поселенческих Миров станут нашей легкой добычей. - Я не проживу еще полтора столетия, - сказал Амадейро. - Сочувствую, сэр, - сухо ответил Мандамус, - но мы сейчас говорим об Авроре и Внешних Мирах. Появятся другие, которые возьмут на себя вашу задачу. - Вы, например? - Вы мне обещали главенство в Институте и, как вы знаете, я жаждал этого. С этой политической базы я могу надеяться стать когда-нибудь Председателем, и я поведу такую политику, которая обеспечит растворение анархических миров поселенцев. - Приятно слышать. А что, если вы установите поток V-частиц, а кто-нибудь возьмет, да и понизит его еще на полтора столетия? - Невозможно, сэр. Как только прибор включится, внутриатомный сдвиг застынет в этом положении. После этого процесс становится необратимым, что бы ни случилось. Все это место может испариться, а земная кора все равно будет медленно гореть. Полагаю, что можно построить целиком новую систему, если кто-то на Земле или из поселенцев смог бы сдублировать мою работу, но даже в этом случае доза радиоактивности только увеличится, но не уменьшится. Второй закон термодинамики присмотрит за этим. - Мандамус, вы сказали, что жаждете быть Главой. Однако, это зависит от меня, значит, я и должен решать ЭТО дело... - Нет, сэр, не вы, - холодно сказал Мандамус. - Детали этого процесса известны мне, а не вам. Эти детали закодированы в том месте, которого вы не найдете, и к тому же оно охраняется роботами, которые скорее уничтожат их, чем отдадут в ваши руки. Вы не можете повлиять на них, а я могу. - Тем не менее, - сказал Амадейро, - вам очень важно будет получить мое одобрение. Если вы вырвете главенство из моих наделяющих рук каким бы то ни было способом, вы будете иметь постоянную оппозицию среди других членов Совета, что будет мешать вам все ваши десятилетия на этом посту. Вы хотите только титула Главы или возможности пользоваться всем, что связано с истинным лидерством? - Разве сейчас время говорить о политике? Минуту назад вы рвали и метали, что я задержусь на пятнадцать минут над компьютером. - Да, но сейчас мы говорим об установлении потока частиц. Вы хотите поставить его на 2,72 - что это за цифра? - а я гадаю, правильно ли это. Какой высший ряд вы можете установить? - Шкала от нуля до двенадцати, но требуется 2,72_и_0,06, если вы желаете большой точности. На основании рапортов со всех четырнадцати реле, это даст нам промежуток на полтора столетия до равновесия. - Но я думаю, что правильной цифрой будет двенадцать. Мандамус с ужасом уставился на него. - 12? Да вы понимаете, что это означает? - Да. Это означает, что Земля станет радиоактивной для жизни через десять-двенадцать лет, и в этом процессе мы убьем несколько миллиардов землян. - И развяжем войну с разъяренной федерацией поселенцев. Зачем вам эта резня? - Повторяю вам: я не надеюсь прожить еще полтора столетия, но хочу при жизни увидеть уничтожение Земли. - Но вы также обеспечите искалечение - это в лучшем случае - Авроры. Не может быть, чтобы вы говорили серьезно. - Вполне серьезно. У меня два столетия поражения и унижения. - Их принесли вам Хэн Фастальф и Жискар, но не Земля. - Нет, их принес землянин Илия Бейли. - Он умер более полутора столетий назад. Чего стоит момент мести давно умершему человеку? - Я не хочу спорить об этом. Я сделаю вам предложение: главенство немедленно. Как только мы вернемся на Аврору, я уйду со своего поста и назначу вас на свое место. - Нет. Я не хочу главенства на таких условиях. Смерть миллиардов! - Миллиардов ЗЕМЛЯН. Ну, тогда я не могу доверить вам действие. Покажите мне - МНЕ - как включить контрольный прибор, и я возьму всю ответственность на себя. Но все равно по возвращении я уйду со своего поста и отдам его вам. - Нет. Это все равно будет означать смерть миллиардов и, кто знает, скольких миллионов космонитов. Доктор Амадейро, поймите, пожалуйста, что я ни в коем случае не сделаю этого, а вы без меня не сможете сделать. Механизм включается отпечатком пальца моей руки. - Я прошу вас. - Вы не в своем уме, если просите, несмотря на то, что я вам сказал. - Это, Мандамус, ваше личное мнение. Я не настолько безумен, чтобы не сообразить разослать всех здешних роботов по разным местам. Мы с вами здесь одни. Мандамус приподнял в оскале уголок верхней губы. - И чем же вы намерены угрожать мне? Не собираетесь ли вы убить меня, пока нет роботов, могущих остановить вас? - Да, Мандамус, вообще-то могу, если захочу, - Амадейро извлек из кармана бластер. - На Земле такие вещи добыть трудно, но возможно, если хорошо заплатить. И я умею им пользоваться. Уж поверьте, если я скажу, что прострелю вам голову с большой охотой, если вы не приложите свой большой палец к контакту и не позволите мне поставить шкалу на 12. - Не посмеете. Если я умру, как вы включите прибор? - Вы что, идиот? Если я пробью вам голову, ваш палец останется невредимым. Некоторое время в нем даже останется горячая кровь. Вот я им и воспользуюсь. Я предпочел бы, чтобы вы остались в живых, потому что утомительно будет объяснять на Авроре вашу смерть, но я как-нибудь вытерплю. Так вот, даю вам тридцать секунд на размышление. Если будете сотрудничать, я немедленно отдаю вам пост Главы Института, нет - все будет так, как я хочу, а вы умрете. Начинаю: один, два, три... Мандамус в ужасе смотрел на Амадейро, который продолжал считать и смотрел на Мандамуса поверх бластера твердыми холодными глазами. Затем Мандамус прошипел: - Уберите бластер, Амадейро, иначе мы оба будем обездвижены под предлогом, что нас надо защитить от вреда. Предупреждение опоздало. Молниеносно протянулась рука и схватила Амадейро за запястье, парализовав его, и бластер выпал. - Извините, - сказал Дэниел, - что я причиняю вам некоторую боль, доктор Амадейро, но я не могу позволить вам держать бластер, направленный на другого человека. 99 Амадейро не сказал ничего, а Мандамус холодно произнес: - Вы два робота, с которыми, как я вижу, нет хозяина. В его отсутствие ваш хозяин - я, и я приказываю вам уйти и не возвращаться. Поскольку, как вы видите, никому из людей в данный момент не грозит опасность, ничто не может пересилить вашу обязанность повиноваться этому приказу. Уходите. - Простите, сэр, - сказал Дэниел, - нет нужды скрывать от вас наши имена и возможности, поскольку вы их уже знаете. Мой спутник, Р.Жискар Ривентлов, умеет определять эмоции. Друг Жискар! Жискар сказал: - Когда мы подходили, определив ваше присутствие издалека, я отметил, доктор Амадейро, что ваш мозг переполнен яростью. В вашем, доктор Мандамус, была крайняя степень страха. - Если и была ярость, - сказал Мандамус, - это была реакция доктора Амадейро на приближение двух необычных роботов, особенно того, который способен вмешиваться в человеческий мозг и который погубил, может быть навсегда, мозг леди Василии. Мой страх, если он был, также явился результатом его появления. Теперь мы овладели своими эмоциями, и вам нет оснований вмешиваться. Мы приказываем вам уйти. - Прошу прощения, доктор Мандамус, - сказал Дэниел, - но я просто хочу удостовериться, что мы можем спокойно следовать вашим приказам. Не было ли бластера в руке доктора Амадейро и не был ли этот бластер направлен на вас? - Он объяснял мне, как работает бластер, и собирался убрать его, когда ты схватил его за руку. - Тогда я должен вернуть его доктору Амадейро, прежде чем уйти? - поинтересовался Дэниел. - Нет, - без колебаний ответил Мандамус, - потому что у вас будет уважительная причина остаться здесь и, как вы скажите, защищать меня. Возьмите бластер с собой и уходите, и у вас не будет оснований возвращаться. - У нас есть основание думать, - сказал Дэниел, - что вы сейчас в районе, куда людям не разрешено проникать... - Это обычай, а не закон, и на нас не распространяется, поскольку мы не земляне. Кстати, роботам тоже не разрешается быть здесь. - Мы доставлены сюда, доктор Мандамус, высоким лицом земного правительства. У нас есть основания думать, что вы здесь намерены поднять уровень радиоактивности в земной коре и нанести серьезный и непоправимый вред планете. - Отнюдь нет... - начал Мандамус. Амадейро в первый раз вмешался: - По какому праву, робот, ты устраиваешь нам перекрестный допрос? Мы люди и отдали вам приказ. Подчиняйтесь! Его авторитетный тон заставил Дэниела вздрогнуть, а Жискар наполовину повернулся. Но Дэниел сказал: - Простите, доктор Амадейро, но я не веду перекрестного допроса, а только ищу уверенности, что могу спокойно последовать вашему приказу. К нас есть основания думать, что... - Можете не повторять, - сказал Мандамус и повернулся к Амадейро: - Доктор Амадейро, разрешите мне ответить, - и снова к Дэниелу: - Дэниел, мы здесь с антропологической миссией. Наша задача - найти истоки различных человеческих обычаев, влияющих на поведение космонитов. Эти истоки можно найти только на Земле, вот мы тут и ищем. - У вас есть на это разрешение Земли? - Семь лет назад я разговаривал с соответствующими чиновниками Земли и получил разрешение. - Что ты скажешь, друг Жискар? - Показания мозга доктора Мандамуса таковы, что его слова не соответствуют существующему положению. - Значит, он лжет? - Предполагаю. Мандамус сказал с непоколебимым спокойствием: - Может, ты и предполагаешь, но предположение - не достоверность. Ты не можешь не повиноваться приказу на основании простого предположения. Я знаю это, и ты знаешь. Жискар сказал: - Но в мозгу доктора Амадейро ярость сдерживалась только эмоциональными силами, которых вряд ли требовала работа. Вполне возможно, что эти силы, так сказать, соскользнут и ярость вырвется наружу. - Чего вы виляете перед ними, Мандамус? - закричал Амадейро. Мандамус заорал в ответ: - Молчите, Амадейро! Вы играете им на руку. - Это унизительно и бесполезно, - продолжал Амадейро, со злобой отталкивая протянутую к нему руку Мандамуса. - Они знают правду, ну и что? Роботы, мы космониты, больше того, мы аврорцы, с планеты, где вы были сконструированы. И еще того больше, мы официальные высокие лица на Авроре, и вы должны понимать слово "люди" в Трех Законах Роботехники, как означающее аврорцев. Если вы не повинуетесь нам сейчас, вы вредите нам и унижаете нас и нарушаете этим Первый и Второй Законы. Это правда, что наши действия здесь направлены на уничтожение землян, даже большое их количество, но это к делу не относится. Это все равно, как если бы вы отказались повиноваться нам, потому что мы едим мясо убитых нами животных. Ну, я объяснил вам все, а теперь убирайтесь! Но последние слова превратились в хрип. Глаза Амадейро вытаращились и он упал. Мандамус, беззвучно открыв рот, склонился над ним. Жискар сказал: - Доктор Мандамус, доктор Амадейро жив. Он в коме, из которой его в любое время можно вывести. Но он забудет все, связанное с этим проектом, и ничего не поймет, если вы станете объяснять ему. Когда я это сделал - я не мог бы этого сделать, если бы не собственное признание доктора Амадейро, что он намерен уничтожить большое количество землян - я, возможно, навсегда повредил некоторые участки его памяти и его мыслительные способности. Сожалею; но ничем не могу помочь. - Знаете, доктор Мандамус, - сказал Дэниел, - некоторое время назад мы встретили на Солярии роботов, которые узко определяли человека только как солярианина. Мы поняли, что если у других роботов сузить определение того или иного рода, они могут стать причиной безмерных разрушений. Бесполезно пытаться ограничить у нас определение "люди" только аврорцами. Мы определяем людей, как всех членов рода Homo sapiens, включающего землян и поселенцев, и мы чувствуем, что предупредить вред для группы людей и человечества в целом важнее, чем предупредить вред для индивидуума. - Первый Закон говорит не так, - почти беззвучно сказал Мандамус. - Я называю это Нулевым Законом, и он предшествует Первому. - Ты не был запрограммирован на такое. - Так я сам себя запрограммировал. И поскольку я знаю, что вы присутствуете здесь для миссии нанесения вреда, вы не можете приказать мне уйти или удержать меня от нанесения вреда вам. Поэтому я прошу вас добровольно уничтожить эти ваши приборы, иначе я буду вынужден угрожать вам, как делал доктор Амадейро, хотя я и не воспользуюсь бластером. Но Мандамус сказал: - Подожди! Подожди! Выслушай меня. Дай мне объяснить. Из головы этого Амадейро начисто выветрилось все хорошее. Он ХОТЕЛ уничтожить Землю, а я не ХОЧУ. Вот поэтому он и целился в меня из бластера. - Однако именно вы, - сказал Дэниел, - придумали план и создали эти приборы. Иначе доктору Амадейро не нужно было бы принуждать вас что-то сделать. Он сделал бы это сам, не требуя от вас никакой помощи. Правильно? - Да. Жискар может освидетельствовать мои эмоции и увидеть, лгу ли я. Я построил эти приборы и был готов воспользоваться ими, но не в той форме, которой желал доктор Амадейро. Я говорю правду? Дэниел посмотрел на Жискара, и тот ответил: - На мой взгляд он говорит правду. - Конечно, правду, - сказал Мандамус. - Я хотел ввести очень медленное увеличение естественной радиоактивности в земную кору. Должно пройти сто пятьдесят лет, в течение которых народ Земли может перебраться на другие планеты. Увеличится население имеющихся Поселенческих Миров, и будут основаны новые в большом количестве. Это устранит Землю как огромный аномальный мир, который вечно угрожает космонитам и сводит на нет усилия поселенцев. Устранится центр мистического пыла, который так тянет поселенцев назад. Я говорю правду? И снова Жискар ответил: - На мой взгляд, он говорит правду. - Мой план, если он сработает, сохранит мир и сделает Галактику домом как для космонитов, так и для поселенцев. Вот почему, когда я конструировал этот прибор... - он положил большой палец на контакт и бросился к общему управлению, крикнув: - Застыть! Дэниел, двинувшийся было к нему, застыл. Жискар не шевельнулся. Мандамус, задыхаясь, вернулся. - Поставлено на 2,72. Изменить сделанное нельзя. Теперь все пойдет так, как я задумал. И вы не можете выдать меня, потому что этим вы развяжете войну, а ваш Нулевой Закон запрещает это! - он холодно и презрительно взглянул на распростертого Амадейро. - Дурак! Ты так и не узнаешь, как это надо было сделать! XIX. ОДИН 100 Мандамус сказал: - Теперь вы не можете повредить мне, роботы, и ничего не сделаете, чтобы изменить судьбу Земли. - Тем не менее, - сказал Жискар, - вы не будете помнить о том, что вы сделали. Вы ничего не объясните космонитам. Он дрожащей рукой подтянул к себе стул и сел, в то время как Мандамус упал и как бы погрузился в сон. - Во всяком случае, - с отчаянием сказал Дэниел, глядя на два бесчувственных тела, - я потерпел неудачу. Когда мне было совершенно необходимо схватить доктора Мандамуса, чтобы предупредить вред для людей, не присутствующих перед моими глазами, я оказался вынужденным последовать его приказу и застыть. Нулевой Закон не сработал. - Нет, друг Дэниел, - сказал Жискар, - ты не потерпел неудачу. Это я остановил тебя. У доктора Мандамуса было стремление сделать то, что он хотел, но его удерживал страх перед твоей реакцией, если он попытается действовать. Я нейтрализовал его страх, а затем нейтрализовал тебя. Так что доктор Мандамус поставил земную кору, так сказать, на медленный огонь. - Но зачем, друг Жискар? Зачем? - Потому что он говорил правду. Я так и сказал тебе. Он-то думал, что лжет. Из торжества в его мозгу я вынес впечатление, что, по его мнению, растущая радиоактивность вызовет анархию среди землян и поселенцев, и тогда космониты уничтожат их и захватят Галактику. Но я подумал, что сценарий, представленный им для нас, правильный. Устранение Земли как перенаселенного мира уничтожит мистику, которая, как я уже почувствовал, опасна, и это поможет поселенцам. Они бросятся во все стороны Галактики удвоенными и еще раз удвоенными шагами, и без Земли, на которую всегда оглядывались, которую сделали богом прошлого, организуют Галактическую Империю. Нам необходимо сделать это возможным, - он сделал паузу и слабым голосом добавил: - Роботы и Империя. - Как ты себя чувствуешь, друг Жискар? - Я не могу стоять, но говорить еще могу. Пора передать тебе мой груз. Я направил тебя на ментальное обнаружение и контроль. Тебе осталось только выслушать последний путь, чтобы ты мог впечатать его в себя. Слушай... Он говорил ровно, но с растущей слабостью, словами и символами, которые Дэниел чувствовал внутри себя. Слушая, Дэниел ощущал, как пути движутся и встают на место. И когда Жискар кончил, Дэниел вдруг услышал холодное мурлыканье мозга Мандамуса, вторгшееся в его мозг, неровное биение мозга Амадейро и тонкую металлическую нить мозга Жискара. - Вернись к мадам Кинтане, - сказал Жискар, - и устрой, чтобы этих двух людей отправили на Аврору. Они более не смогут повредить Земле. Затем присмотри, чтобы силы безопасности Земли нашли и дезактивировали гуманоидных роботов, посланных на Землю Мандамусом. Будь осторожен, пользуясь своей силой, потому что она для тебя нова и не будет под отличным контролем. Со временем ты усовершенствуешься, если будешь тщательно проводить самоанализ в каждом случае. Пользуйся Нулевым Законом, но не оправдывай ненужный вред индивидуумам. Первый Закон почти так же важен. Защищай мадам Глэдис и капитана Бейли. Пусть они будут счастливы вместе, пусть мадам Глэдис продолжает свои усилия вести мир. Пригляди, чтобы земляне через десятилетие ушли с этой планеты. И еще одно... если я вспомню... да, если сможешь, узнай, куда исчезли соляриане. Это может оказаться важным... - голос Жискара оборвался. Дэниел встал на колени рядом с сидящим Жискаром и взял нереагирующую металлическую руку Жискара в свою. - Очнись, друг Жискар, - сказал он мучительным шепотом. - Очнись. То, что ты сделал, было правильно по Нулевому Закону. Ты спас множество жизней. Ты сделал благо для человечества. Зачем так страдать, если все сделанное тобою спасительно? Жискар сказал таким искаженным голосом, что слова едва можно было разобрать: - Потому что я не уверен. Что, если другая точка зрения... правильна... и космониты восторжествуют, а потом сами придут в упадок... и Галактика будет пуста... Прощай, друг Дэниел... Жискар умолк и больше не говорил, Дэниел встал. Он остался один... чтобы заботиться о Галактике. Isaac Asimov. Robots and Empire. 1985.