механике. Красная полоса, охватывающая сферическое тельце по экватору, засветилась, затем стала мигать, словно маяк. Кибер был размером не больше бейсбольного мяча. - Лады, - сказала Молли. - Я поняла. Она встала, щадя левую ногу и наблюдая за тем, как маленький робот разворачивается, забавно семеня лапками. Механическое существо немного помедлило и неторопливо устремилось по ферме в тень тем же путем, которым пришло. Молли оглянулась и посмотрела в ремонтный цех. Человек в оранжевом скафандре устанавливал на место белую дверь на входном шлюзе корабля. Покончив с этим, он надел и пристегнул к скафандру шлем и забрался внутрь своего аппарата. Раздался постепенно повышающийся свист моторов, и машина быстро покатилась по бетонному полу, свернула в один из коридоров и исчезла в нем вместе с участком яркого света от автоматически зажигающихся, а затем гаснущих дуговых фонарей. Красная кибертележка отъехала к стене и терпеливо застыла в своей нише около двери лифта. Молли двинулась следом за кибером "Браун", пробираясь сквозь лесной частокол сваренных друг с другом стальных распорок. Брауна помигивал красной полосой, служа Молли ориентиром. - Как дела, Кейс? Ты снова на "Гарвее", вместе с Малькольмом? Конечно, ты там. Подключился ко мне и наблюдаешь за всем этим. Знаешь, мне это нравится. Я всегда мысленно разговариваю сама с собой, когда попадаю в серьезные переделки. Представляю себе, что рядом - хороший друг, которому я могу доверять, и рассказываю ему, о чем думаю и что чувствую, а потом начинаю воображать, что будто он ответил мне, что думает по этому поводу, и тогда иду и делаю свое дело. Я знаю, что ты со мной, а значит, все в порядке. То, что произошло там с Ашпулом... Молли закусила губу, нагнулась и пролезла под распоркой, стараясь не упускать кибера из виду. - Знаешь, несмотря на то, что я о них слышала, я все-таки не ожидала увидеть здесь такое. Я хочу сказать, что все эти люди здесь - сплошне дерьмо, и это у них прямо-таки написано на лбу светящейся краской. Я не могу на это смотреть. И даже слышать об этом не могу... Кибер начал подтягивать свое тельце по U-образным стальным скобам почти невидимой в темноте лестницы, уходящей вверх в темный, узкий вертикальный колодец. - И пока я в настроении изливать тебе свою душу, приятель, я скажу, что никогда бы не подумала, что смогу так поступить - даже с таким типом, как Ашпул. Я уже черт-те сколько катаюсь в этом дерьме, и единственный светлый луч с тех пор, как я подписалась работать на Армитажа, это ты, Кейс. Молли подняла голову и посмотрела наверх, в темную пасть шахты. Полоса на спине кибера, взбирающегося вверх по скобам, призывно мигала. - Не то чтобы ты был так уж хорош... Молли улыбнулась и начала подъем, но улыбка быстро сошла с ее губ, скривившихся от кинжальной боли в ноге. Лестницы уходила в колодец - вмурованную в бетон металлическую трубу диаметром чуть шире плеч Молли. Она поднималась прочь от тяжести, в сторону безгравитационной оси. Цифры, показывающие точное время, непрерывно сменялись на ее индикаторе. 16:23:04. Это был долгий день. Чистота мироощущения Молли частично снимала бетафенетиламиновое похмелье, но Кейс все равно время от времени ощущал его приступы. В такой ситуации он предпочитал боль в ноге Молли. КЕЙС: 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 - Похоже, это по твою душу, - сказала Молли, механически переставляя руки и ноги со скобы на скобу. Строки нулей замельтешили снова, затем сменились словами, ограниченными размером индикатора, мигающими на границе поля зрения Молли. ГЕНЕРАЛ ГИРЛИНГ:: ГОТОВИЛ КОРТО ДЛЯ БРОНЕВОЙ КУЛАК И БЫЛ ЕГО ШЕФОМ ПО ПЕНТАГОНУ:::::::: З/БЕЗМ. ВЗЯЛ В ОБОРОТ КОРТО ПРИ ПОМОЩИ КОНСТРУКТА ГИРЛИНГА::::::::: З/БЕЗМ. СЧИТАЕТ ЧТО УПОМИНАНИЕ А-ЖЕМ Г. ОЗНАЧАЕТ ЧТО ОН СЪЕЗЖАЕТ С КАТУШЕК:::::::::: БУДЬ ОСТОРОЖЕН::: ::::::::::КОТЕЛОК - Ага, - сказала Молли. Она отдыхала, уперевшись в скобы правой ногой и держа левую на весу. - У тебя тоже проблемы. Молли посмотрела вниз. Далеко под ней тускло серело пятнышко света не больше монетного кружка головки ключа с надписью "ГОЛОВ-Т", висящего у нее между грудей. Подняв голову, Молли посмотрела вверх. Ничего. Она нажала языком на регулятор усилителя изображения, и перед ней выросла исчезающая в бесконечности труба. Браун без устали лез вверх, цепляясь лапками за скобы. - Об этой части пути меня не предупреждали, - сказала Молли. Кейс отключился. - Малькольм... - Друга, твой босс стал совсем странный. Сионит был облачен в древний голубой скафандр "Санио" лет на двадцать старше того, что приобрел для себя в магазине Вольной Стороны Кейс. Под мышкой он держал шлем. Его дреды были упрятаны под связанный из пурпурных хлопчатобумажных нитей просторный сетчатый берет. Глаза Малькольма от чрезмерного количества выкуренной ганджи и напряжения были узкими как щелки. - Все время шлет сюда странные приказы, друга, говорит что-то про какую-то войну в Вавилоне... - Малькольм потряс головой. - Аэрол и я разговаривали с Сионом, и Основатели сказали, что дела здесь нужно свернуть. Малькольм взволнованно вытер рот тыльной стороной широкой коричневой ладони. - Армитаж? Кейс поморщился - бетафенетиламиновая ломка ударила ему в голову со всей своей силой - ни Матрица, ни симстим больше не ослабляли ее. В мозгу нет нервных окончаний, твердил себе Кейс, я _не могу_ чувствовать себя так плохо. - О чем ты там говоришь, приятель? Он отдает тебе приказы? Какие приказы? - Друга, Армитаж... Он говорит, чтобы я брал курс на Финляндию, понимаешь меня? Он говорит мне, что еще есть надежда. Появился на моем экране, вся рубашка в крови, друга, как бешеный пес, болтает что-то о броневом кулаке, о России, о том, что кровь предателей обагрит наши руки. Малькольм снова затряс головой, его берет, в который были упрятаны дреды, дергался и мотался в невесомости, губы были плотно сжаты. - Основатели говорят, что голос Безмолвия, похоже, был ложным предзнаменованием, и я и Аэрол должны освободить "Гарвей" и вернуться. - Армитаж весь в крови? Он что, ранен? - Не знаю, понимаешь? Но кровь есть, и он спятил, совсем спятил, Кейс. - Хорошо, - сказал Кейс. - Но что насчет меня? Ты собираешься домой. А как со мной, Малькольм? - Друга, - сказал Малькольм, - ты пойдешь со мной. Я и я отправимся на Сион вместе с Аэролом на "Вавилонском рокере". Пускай мистер Армитаж говорит с призраком из твоей машины, один призрак с другим... Кейс оглянулся и посмотрел на свой новенький скафандр, лежащий там, где он оставил его - на подвесной полке. Один рукав свалился и качался как маятник в потоке воздуха из старого русского воздухоочистителя. Он почти физически ощущал, как капсулы с токсином растворяются в его артериях. Кейс закрыл глаза и мысленным взором увидел Молли, подтягивающую свое тело на уходящих в бесконечность стальных скобах. Затем открыл глаза. - Я не знаю, приятель, - сказал он, ощущая во рту странный привкус. Взглянул вниз, посмотрел на свои руки, на деку. - Не знаю. Снова поднял глаза на Малькольма. Коричневое лицо сионита было спокойным, ожидающим. Подбородок Малькольма был скрыт за высоким шлемовым кольцом его старого голубого скафандра. - Она там, внутри, - сказал Кейс. - Молли внутри. В "Блуждающих огнях", так это называется. Если где и есть Вавилон, приятель, то он именно там. Если мы ее бросим, она оттуда не выберется, будь хоть трижды Танцующей Бритвой. Малькольм кивнул - пурпурный берет с дредами подлетел и опал подобно сетке маленького воздушного шара. - Она твоя женщина, Кейс? - Не знаю. Возможно, она ничья женщина. Кейс пожал плечами. Он снова нашел в себе гнев, успокоительно весомый, словно горсть горячих камней за пазухой. - Да пошли вы все, - выругался он. - Армитаж, Зимнее Безмолвие и ты - идите вы все к черту! Я остаюсь здесь, и точка. Лицо Малькольма осветила улыбка, похожая на поток солнца сквозь прореху в парусине. - Малькольм крутой парень, Кейс. "Гарвей" корабль Малькольма. Рукой в перчатке сионит хлопнул по большой кнопке на пульте, и кабину заполнило басовое биение тяжелого, монотонного даба, пульсирующего в корабельных динамиках. - Малькольм не бежит, нет. Я говорил с Аэролом, и он видит все это точно так же. Вот так. Кейс удивленно уставился на пилота. - Я отказываюсь понимать вас, ребята, - пробормотал он. - Я тоже тебя не понимаю, друга, - ответил сионит, кивая головой в такт ритму даба. - Но все мы, и ты и я, должны жить во имя любви Джа. Кейс подключился и скользнул в Матрицу. - Получил мою телеграмму? - Ага. Китайский вирус заметно вырос, его изящные, неустанно движущиеся полихромные дуги совершали виражи уже около самого айса "Т-А". - Итак, дела принимают опасный оборот, - сказал Котелок. - Твой босс, черт его побери, только что стер банк данных своей "Хосаки" и чуть было не сделал то же самое с нашим банком. Но наш друг Зимнее Безмолвие успел перенести меня в безопасное место прежде, чем все полетело в тартарары. Причина того, что вилла "Блуждающие огни" отнюдь не наводнена Тиссье-Ашпулами, заключается в том, что в большинстве своем они коротают дни в ледяном сне. Их дела наяву ведет одна лондонская юридическая контора, она же при необходимости нанимает им адвокатов. Лондон в курсе того, когда и кто из хозяев виллы бодрствует. Армитаж перехватил при помощи своей "Хосаки" на яхте переговоры между "Блуждающими огнями" и Лондоном, из которых стало совершенно ясно, что и там и там уже знают, что старик умер. - Кто знает? - Лондонская контора и концерн "Т-А". В голову Ашпулу был вживлен передатчик, моментально дающий сигнал тревоги в случае любого опасного для жизни сбоя в его организме. А пулька твоей девчонки сработала чисто - "скорой помощи" там и делать было нечего. Токсин моллюска. Единственный ходячий полномочный представитель "Т- А" на вилле - леди Три-Джейн Мари-Франс. Есть еще парень, на пару лет старше ее, но он сейчас в Австралии, по делам. Если ты спросишь мое мнение, я скажу, что мог бы побиться об заклад, что дело, требующее личного пристального внимания Восемь-Жана, устроил именно Зимнее Безмолвие. Но, к несчастью, наследник уже на пути домой, на полпути или около того. Лондонские адвокаты передали на виллу "Блуждающие огни" ориентировочное время прибытия Восемь-Жана: что-то около 21:00:00 сегодняшнего дня. Мы запустили вирус "Куань" в 14:32:03. Сейчас 16:45:20. По моим прикидочным оценкам, "Куань" взрежет ядро "Т-А" к 20:30:00. Плюс-минус пара минут. Мне кажется, что Зимнее Безмолвие ведет дела вместе с Три-Джейн, в противном случае получается, что она такая же сумасшедшая, как и ее папаша. Но парень из Мельбурна в курсе всех ихних дел. Система безопасности "Блуждающих огней" все время пытается послать наружу сигнал тревоги, но Зимнее Безмолвие блокирует ее, и не спрашивай меня, каким образом. ИР не смог перехватить управление программой, охраняющей главный вход, чтобы впустить Молли внутрь. В "Хосаке" Армитажа был записан его план на этот счет: Ривейра должен уговорить Три-Джейн сделать то, что от нее требуется. Она годами переделывала по своему усмотрению планировку виллы, входы и выходы. По-моему, основная беда "Тиссье-Ашпул" - в том, что правящий представитель каждой семейной половины, придя к власти, первым делом решетит банки данных корпорации личными кодами доступа и паролями. Результат похож на то, как если бы твоя иммунная система восстала против тебя самого. Для вирусов это самое оно. Как только мы пройдем сквозь айс, все пойдет как по маслу. - Отлично. Но Зимнее Безмолвие сказал, что Арми... Белый прямоугольник, заполненный по большей части безумной голубизной смотрящих в упор глаз, распахнулся на прежнем месте. Язык у Кейса одеревенел. Полковник Уиллис Корто, спецназ, боевая группа "Броневой кулак", вернулся. Изображение было расплывчатым, дергающимся, плохо сфокусированным. Для того, чтобы связаться с "Хосакой" на "Маркусе Гарвее", Корто использовал навигационную консоль яхты. - Кейс, мне нужно доложить о потерях "Бури в Омахе". - Постойте, я... Полковник? - Будь на связи, сынок. Помни, к чему тебя готовили. _Где же ты был все это время, приятель?_, - вот о чем хотелось спросить Кейсу у этих полных муки и боли глаз. Зимнее Безмолвие встроил нечто по имени Армитаж в кататонический остов Корто. Он убедил Корто в том, что Армитаж существует на самом деле, и Армитаж получил возможность ходить, разговаривать, строить планы, воспринимать и усваивать информацию, выступать на стороне Зимнего Безмолвия, как, например, в номере отеля "Хилтон" в Тибе... Теперь Армитаж исчез - отброшен прочь, сметен, размолот в порошок вихрем безумия по имени Корто. Где же ты был, Корто, все эти годы? _Падал в снега, ослепленный и пылающий, с холодного сибирского неба_. - Кейс, в это тяжело поверить, я знаю. Но ты офицер. Ты помнишь, к чему тебя готовили. Я все могу понять. Но, Кейс, - и Бог тому свидетель, - нас предали. Голубые глаза наполнились слезами. - Полковник... э-э-э... кто? Кто предал нас? - Генерал Гирлинг, Кейс. Возможно, ты знаешь его под псевдонимом. Ты знаком с человеком, о котором я говорю. - Да, - ответил Кейс, смущенно уставившись на потоки слез. - Мне кажется, я знаю, кого вы имеете в виду, сэр. Сэр, - добавил он под влиянием неожиданного порыва, - но, сэр... полковник... что мы должны делать? Сейчас, я имею в виду? - В настоящий момент, Кейс, наша задача - убраться отсюда. Унести ноги. Прочь. Полагаю, что к завтрашнему вечеру мы сумеем добраться до финской границы. Полетим на ручном управлении над верхушками деревьев. Так, чтобы по подметкам скребло, парень. Но это будет только самое начало, мой мальчик. Самое начало... Голубые глаза над смуглыми скулами блестели от слез. - Предательство - на самом верху. На _самом верху_... Корто сделал шаг от камеры, на его разорванной белой рубашке мелькнули темные пятна. Если лицо Армитажа было равнодушной непроницаемой маской, то внешность Корто соответствовала стопроцентному шизоиду: его лицевые мышцы непроизвольно подергивались, обезображивая дорогостоящее произведение хирургического искусства. - Полковник, я вас понял. Прошу вас, полковник, послушайте меня, хорошо? Я хочу, чтобы вы открыли этот, ох... черт, как это называется, Котелок? - Замок переходного люка, - подсказал конструкт. - Открыли замок переходного люка. Просто прикажите с центрального пульта корабельному компьютеру открыть его, хорошо? Очень скоро мы будем у вас, полковник. И тогда мы сможем поговорить о том, как нам убраться отсюда. Световой прямоугольник исчез. - Господи, я было подумал, что ты спятил за ним вслед, - сказал Котелок. - Токсин, - сказал Кейс, - чертов токсин, - и выключился из Матрицы. - Яд? - Малькольм смотрел через плечо своего потрепанного голубого "Санио" на то, как Кейс поспешно отстегивается и выбирается из противоперегрузочного ложа. - И забери ты, ради бога, от меня эту чертову штуковину... - Кейс дернул за конец техасского катетера. - Во мне что-то вроде медленнодействующего яда, и эта задница, там, наверху, знал, как с ним справиться, а теперь он что твоя бешеная крыса. Кейс начал рвать застежки на груди своего скафандра, забыв от волнения, как с ними обращаться. - Твой босс... он что, _отравил_ тебя? - Малькольм почесал пальцем щеку. - Знаешь, у меня есть аптечка на борту... - Малькольм, господи, помоги мне одеть этот треклятый скафандр. Сионит оттолкнулся от розового пилотского кресла. - Спокойнее, друга. Семь раз отмерь, один раз отрежь, так говорят мудрые люди. Ноги сюда... В рифленом секционном переходном трапе, ведущем от кормового люка "Маркуса Гарвея" к переходному шлюзу "Ханивы", воздух был, но Кейс и Малькольм все равно загерметизировали свои скафандры. Малькольм одолел проход в несколько прыжков, исполнив их с балетной грацией и сделав только одну остановку, чтобы помочь Кейсу, который, покинув "Гарвей", потерял ориентировку в пространстве и неуклюже пополз по настенным скобам трапа. Тени здесь не было, сквозь полупрозрачный пластик пробивался режущий глаза яркий солнечный свет. Наружная сторона люка "Гарвея" была покрыта вмятинами и заплатами, украшена лазерными завитками Львов Сиона. Кремово-серый входной люк "Ханивы", напротив, был девственно чистым и гладким. Малькольм погрузил затянутую в перчатку руку в узкую щель замка. Кейс увидел как пальцы сионита зашевелились. Над люком загорелся красный индикатор и замигали цифры обратного отсчета от пятидесяти до нуля. Малькольм вытащил руку из замка. Кейс коснулся поверхности люка и сквозь ткань перчатки ощутил вибрацию пришедшего в действие замкового механизма. Овальный люк подался вглубь и начал заваливаться внутрь "Ханивы". Малькольм ухватился за его край с одной стороны, Кейс с другой, и люк втащил их за собой. "Ханива" была выстроена на верфях "Дорнье-Фудзицу", и ее внутреннее убранство соответствовало той же философии дизайна, что применялась при создании "Мерседеса", которым Молли, Кейс и Армитаж пользовались в Стамбуле. Стены узкого переходного шлюза яхты были отделаны имитацией черного дерева, а пол выложен серыми плитками итальянского кафеля. У Кейса было такое чувство, будто он вторгается в частное владение какого-то миллионера, но почему-то через кабинку душа. Яхта, собранная на орбите, не была рассчитана на полеты в плотных слоях атмосферы. Ее изящные обводы, напоминающие осиные, и все внешние и внутренние детали делались с расчетом создавать у стороннего наблюдателя впечатление, что яхта предназначена для высокой скорости и покорения пространства. Малькольм снял с головы потертый шлем и жестом пригласил Кейса последовать его примеру. Они повисели немного в кабинке шлюза, прислушиваясь и вдыхая воздух, в котором витал слабый запах сосны. Фоном для этого изысканного аромата служил еще более слабый, но вызывающий беспокойство запах горелой изоляции. Малькольм принюхался. - Неприятности, друга. Если где-то пахнет так, как здесь... Внутренняя дверь шлюза, обитая серым велюром, мягко скользнула в паз. Малькольм оттолкнулся ногой от черной стены и ловко проскользнул в узкий проем, в последний возможный момент развернув в воздухе свои широкие плечи, чтобы беспрепятственно вписаться в овал двери. Кейс неуклюже устремился за ним следом, перебирая руками по перилам, укрепленным на стенке на высоте пояса и покрытым белым эластичным веществом. - Мостик должен быть там, - сказал Малькольм, ткнув пальцем в сторону идеально чистого коридора с белоснежными стенами. Вторым мощным толчком сионит послал свое тело по коридору. Откуда-то спереди, из конца коридора, доносился знакомый Кейсу звук - треск принтера, печатающего на бумаге. Треск стал громче после того, как Кейс, следующий за Малькольмом, повернул в ответвление коридора и чуть не уткнулся в большой плавающий в воздухе ворох бумажной ленты для распечаток. Кейс поймал плывущую мимо бумажную полосу и взглянул на напечатанное. 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 - Неполадки в системе? - сионит указал пальцем в перчатке на колонки нулей. - Нет, - ответил Кейс, вылавливая уплывающий от него шлем, - Котелок сказал, что Армитаж недавно стер банк данных здешней "Хосаки". - Знаешь, друга, запах такой, будто он стирал его лазером. Сионит уперся ботинком скафандра в спинку швейцарского станка для гимнастических упражнений и послал свое тело сквозь плавающий в пространстве бумажный лабиринт, раздвигая его перед собой ладонями. - Кейс, друга... Человек был небольшого роста японцем, и его горло было притянуто к спинке составного суставчатого кресла куском чего-то, напоминающего тонкую стальную проволоку. Там, где проволока пересекала и глубоко врезалась в мягкий пластик подголовника кресла и человеческую гортань, она была не видна. На шее японца висела единственная небольшая сферическая капля крови, похожая на некий удивительный драгоценный камень или темно-красную жемчужину. Кейс увидел грубые деревянные рукоятки, напоминающие обломки ручки метлы, пружинисто плавающие на концах гарроты. - Интересно, сколько этот парень мучился? - сказал Кейс, вспоминая послевоенные приключения Корто. - Он знает, как пилотировать судно, наш-то босс? - Очень может быть. Он из спецназа. - Ну, а этот японский парень, он уже не сможет летать. Сомневаюсь, что смогу управиться с ней сам. Очень новая яхта... - Тогда давай найдем мостик. Малькольм нахмурился, перевернулся в воздухе и оттолкнулся ногами. Кейс проследовал за ним в большую комнату вроде гостиной, заполненную плавающими ворохами распечаток, уже цеплявшихся за ноги и за руки Кейса в предыдущем помещении. В гостиной беспорядочно располагались суставчатые сиденья, имелось нечто вроде бара и "Хосаки". Встроенный в компьютер принтер, в виде вздутия на боку его корпуса, отделанного пластиком под дерево, без устали изрыгал из выходной щели тонкий бесконечный бумажный язык. Кейс оттолкнулся от пола, плавно перелетел через ряд кресел, протянул руку и нажал на белую кнопку слева от выходной щели. Стрекотание прекратилось. Кейс повернулся и осмотрел "Хосаку". Компьютер был продырявлен насквозь в дюжине мест. Отверстия были маленькими, круглыми, с черными краями. Вокруг мертвой "Хосаки" плавали сверкающие капли расплавленного металла. - Ты был прав, - сказал Кейс Малькольму. - Дверь на мостик заперта, - отозвался с противоположной стороны комнаты сионит. Свет в комнате померк, вспыхнул, померк опять. Кейс вырвал из щели конец распечатки. Сплошные нули. Обвел бешеным взглядом гостиную, декорированную в коричневых и бежевых тонах, полную переплетающихся и плывущих друг через друга колец бумаги. - Это ты балуешься со светом, Зимнее Безмолвие? Над головой Малькольма скользнула в свое гнездо панель, открыв экран небольшого монитора. Малькольм боязливо вздрогнул, утер со лба пот тыльной стороной затянутой в перчатку руки, повернулся и посмотрел на экран. - Ты понимаешь по-японски, друга? По засветившемуся экрану побежали строки сообщений. - Нет, - ответил он. - Мостик - автономный модуль, спасательная шлюпка. Похоже, уже идет обратный отсчет. Надевай шлем. Быстрее. Сионит натянул на голову шлем и захлопнул замки застежек. - Что? Он отваливает? Черт! Кейс оттолкнулся ногами и пронеся сквозь перепутанную массу распечаток. - Мы должны открыть эту дверь, Малькольм! В ответ Малькольм только постучал пальцем по стенке шлема. Сквозь небьющееся стекло Кейс увидел, что губы сионита беззвучно шевелятся. Из ячеек пурпурной хлопчатобумажной сетки, в которую пилот упрятал свои дреды, выплывали жемчужные капли пота. Малькольм выхватил шлем из рук Кейса и мягко, но настойчиво надел его на положенное место и прихлопнул ладонью замки. Как только скафандр стал герметично закрыт, в левой части лицевого щитка в шлеме Кейса вспыхнул микромонитор. - Я не очень-то знаю японский, - раздался в наушниках скафандра голос Малькольма, - но шлюпка, похоже, отваливает, и отваливает неправильно. - Пилот пальцем отметил на экране несколько строк. - В модуле мостика не закрыты замки шлюза. Расстыковка с открытой дверью. - Армитаж! - Кейс ударил кулаком в дверь. Отдача швырнула его кувыркающееся тело в облако распечаток. - Корто! Не делай этого! Нам нужно поговорить! Нам нужно... - Кейс? Я слышу тебя, Кейс... - голос в наушниках здорово напоминал прежнего Армитажа. Нечеловечески спокойного. Кейс прекратил ломиться в закрытую дверь и замер, но, завершая прерванное движение, его голова в шлеме ударилась о стену. - Извини, Кейс, но так надо. Кто-то из нас должен уйти отсюда живым. Один из нас, чтобы дать показания. Если мы все отправимся вниз, то все это здесь и похоронят. Я уже разговаривал с нашими ребятами, и я всем им рассказал. Про Гирлинга и остальных. И я сумею сделать это, Кейс. Я уверен, что сумею. Долечу до Хельсинки. Внезапная тишина заполнила шлем Кейса подобно разреженному газу. - Но это будет не так просто, Кейс. Очень трудно, черт возьми. Потому что я ослеп. - Корто, остановись. Подожди. Ты же _ослеп_! Ты не можешь лететь! Ты врежешься в эти чертовы _деревья_. И они стараются достать тебя, Корто. Богом клянусь, они оставили твой люк открытым. Ты умрешь и никогда уже не сможешь добраться до них и сказать правду, а мне нужен фермент, нужно название фермента, дружище... Кейс уже кричал, голос его срывался на истерику. Барабанные перепонки Кейса болели от его же собственных воплей, грохочущих в наушниках. - Помни то, чему нас учили, Кейс. Это все, что у нас осталось. Голос оборвался, и шлем наполнился невнятным бормотанием, рыком статических разрядов, воплями падающих с неба участников "Броневого кулака". Прозвучали обрывки русской речи, после чего незнакомый голос, очень молодой, с акцентом Среднего Запада, крикнул: - Мы падаем. Повторяю: "Буря в Омахе" падает, мы... - Зимнее Безмолвие, - Кейс тоже орал, уже совершенно не сдерживая себя, - ты не имеешь права поступать со мной так! Слезы сорвались с его ресниц и заплясали перед лицом подобно каплям жидкого кристалла. "Ханива" вздрогнула, сотряслась, будто в ее корпус врезалось что-то мягкое. Кейс представил себе, как спасательная шлюпка освобождается из объятий корабля, оттолкнувшись от его корпуса расстыковочными миниатюрными взрывами, секундный вихрь извергающегося через открытый люк воздуха вырывает тело Корто из кресла, и все это происходит под аккомпанемент аудиозаписи последних минут эфира "Броневого кулака", услужливо проигрываемых полковнику Зимним Безмолвием. - Нужно поспешать, друга, - Малькольм еще раз взглянул на монитор. - Люк открыт. Безмолвие отключил систему безопасности, отвечающую за аварии, связанные с разгерметизацией. Кейс попытался вытереть слезы. Его перчатка глухо стукнула о прозрачный лицевой щиток. - Яхта, она держит воздух, но босс забрал с собой вместе с мостиком пульт управления захватами. "Маркус Гарвей" по-прежнему в плену. Но Кейс видел перед собой другое: бесконечный полет Армитажа по орбите вокруг Вольной Стороны, сквозь вакуум, через холод и мрак. Неизвестно почему, но Армитаж при этом представлялся Кейсу в длинном черном полувоенном пальто, широкие полы которого распахнулись и неподвижно висят по сторонам, как крылья огромной летучей мыши. 17 - Ну как, нашли то, за чем ходили? - спросил конструкт. "Куань одиннадцатой степени" заполнял пространство между ними и айсом "Тиссье-Ашпул" гипнотически замысловатыми сочетаниями радужных полос, тончайшими, изумительной красоты узорами, напоминающими те, которые рисует на оконных стеклах мороз. - Зимнее Безмолвие убил Армитажа. Выбросил его в космос в спасательной шлюпке с открытым люком. - Круто, - заметил Котелок. - Надеюсь, этот ублюдок не был твоим близким другом? - Он должен был сказать, как мне избавиться от капсул с токсином. - Значит, Зимнему Безмолвию это тоже должно быть известно. Тебе остается надеяться только на это. - Не очень-то верится, что эта тварь захочет мне это сказать. Состав фермента. Излюбленная конструктом аппроксимация смеха заскребла по нервам Кейса, как тупая бритва. - Может, это означает, что ты наконец-то поумнел? Кейс ударил пальцем по клавише симстима. На индикаторе оптического чипа значилось: 18:27:52. Вот уже целый час, наслаждаясь отдыхом, который предоставлял ему принятый Молли аналог эндорфина, изгоняющий бетафенетиламиновый отходняк, Кейс следил за ее передвижениями по лабиринтам виллы "Блуждающие огни". Боль в ноге Молли исчезла, ощущение было таким, будто она бредет в неглубоком бассейне с теплой водой. Браун сидел у Молли на плече, вцепившись тонкими манипуляторами, похожими на мягкие хирургические зажимы, в полиуглеродный пластик ее трико. Стены коридора теперь были сплошь стальные, состоящие из сегментов, заляпанные потеками эпоксидного клея в тех местах, где с них сорвали покрытие. Присев на корточки, спрятав лицо, в костюме "Новых", в точности повторившим цвет серых стен, Молли с иглострелом на коленях успешно укрылась от рабочих - пары высоких африканцев, прокативших мимо нее в гандолообразном кузове автомобильчика. Негры были обриты наголо и одеты в одинаковые оранжевые комбинезоны. Один из них что-то напевал себе под нос на языке, которого Кейс никогда не слышал, интонация и мелодия песни казались чуждыми и воинственными. Когда Молли встала и снова потащилась вперед, дальше через хитросплетение коридоров виллы, Кейс вспомнил рассказ головы, эссе Три-Джейн. Вилла "Блуждающие огни" была безумием. Безумием, выросшим из смолобетона, замешенного на основе молотых лунных пород, из сварных стальных конструкций, тонн безделушек и причудливого скарба, поднятых сюда со дна колодца для обстановки родового гнезда. Но не тем безумием, которое Кейс мог бы понять. Не безумием Армитажа, причина которого теперь, как казалось Кейсу, была для него ясна: дай человеку возможность зайти слишком далеко, верни его из этой дали обратно, загони в противоположном направлении, снова зашли туда и обратно и опять верни на место. Человек сломается. Как ломается кусок проволоки. Так История обошлась с полковником Корто. История уже сделала свое грязное дело, когда Зимнее Безмолвие нашел его. ИР тщательно исследовал останки полковника и отобрал подходящие куски военного прошлого, скользя по плоскому серому полю человеческого сознания, как водомерка по глади стоячего пруда, - сообщения об этом мигали на маленьком экранчике в темноте палаты французской психиатрической лечебницы. Из случайных разрозненных кусков Зимнее Безмолвие создал Армитажа, положив в основу воспоминания Корто о "Броневом кулаке". Но начиная с какого- то момента воспоминания Армитажа уже не принадлежали Корто. Кейс сомневался, что Армитаж помнил хоть что-то о предательстве, об авиетках, объятых пламенем и пикирующих вниз... Армитаж был чем-то вроде отредактированной версии Корто, но когда напряжение проводимой операции достигло определенного предела, механизм, управляющий Армитажем, разрушился; на поверхность снова вынырнул Корто со всей острой болью незаживших душевных ран, нанесенных предательством, и маниакальной яростью. И в результате Корто-Армитаж умер, превратился в маленькую луну Вольной Стороны. Кейс думал о капсулах с токсином. Старик Ашпул тоже мертв, поражен в глаз микроскопической стрелкой Молли, лишен эпической смерти от сверхдозы чего-то, что он приготовил для себя. Эта смерть была еще более загадочной - смерть безумного короля. Перед этим Ашпул убил девушку-марионетку, которую называл почему-то частью своей дочери, ту, с лицом Три-Джейн. Увлекаемый мироощущениями Молли, несущими его через коридоры "Блуждающих огней", Кейс подумал, что никогда и представить себе не мог, что такие могущественные люди, как Ашпул, именно _люди_, вообще возможны. Власть в мире Кейса всегда означала корпоративную власть. Межнациональные союзы зайбатцу, определяющие ныне ход истории, давно преступили старые каноны. Будучи аналогом многоклеточных организмов, они достигли определенной степени бессмертия. Зайбатцу невозможно было уничтожить даже заказав дюжину наемных убийств исполнительных директоров; ниже, на следующих ступенях лестницы, их ждала смена, готовая принять освободившиеся должности, получить доступ к обширным корпоративным ресурсам. "Тиссье-Ашпул" отличался от всего, что он знал, Кейс почувствовал эту разницу по самой смерти основателя этого концерна. "Т-А" был кланом, атавизмом. Кейс вспомнил беспорядок в покоях старика, сальные следы человеческого существования, поцарапанные плоскости старых пластинок в пластиковых пакетах. Одна нога босая, другая в вельветовом шлепанце. Браун дернул лапкой за капюшон Молли, и она свернула налево, в очередной сводчатый проход. Зимнее Безмолвие и прочие. Ужасающее видение замурованных в сотах ос, биологического пулемета, стреляющего через равные промежутки времени. Но зайбатцу еще больше походили на это гнездо, и тем более якудза - улей с кибернетической памятью, огромный единый организм со своим ДНК, закодированным в кремние. "Блуждающие огни" являли собой корпоративный образ "Тиссье-Ашпул", в то время как сама "Т-А" была настолько же безумна, насколько был безумен ее основатель. Тот же неопределенный, болезненный страх, то же чувство бесполезности. "Если бы они смогли стать тем, чем хотели..." - вспомнились Кейсу слова Молли. Но Зимнее Безмолвие сказал ей, что это у них не получилось. Кейс давно уже уяснил для себя, что настоящие боссы, заправляющие бизнесом, должны быть более или менее _нелюдьми_. Он видел это в своих хозяевах, которые изуродовали его в "Мемфисе", в Ночном Городе он замечал это в Вейдже, старающемся добиться подобного желаемого сходства, и все это давало Кейсу возможность принять как должное пустоту и отсутствие эмоций в Армитаже. Кейс понимал этот как постепенное и добровольное приспособление к миру машин, к системе, к породившему тебя организму. На том же был основан и стиль уличной жизни - на знании неписанного этикета, что подразумевало искусство жить в паутине связей, невидимых ниточек влияния, уходящих к высшим, скрытым от большинства уровням. Но что происходит сейчас в коридорах "Блуждающих огней"? На протяжении нескольких миль пути покрытие стен было сорвано, тянулся сплошной голый бетон и сталь. - Интересно, где сейчас Питер, а? Должно быть, мы скоро увидимся с нашим красавчиком, - пробормотала Молли. - И Армитаж. Он- то где, Кейс? - Мертв, - ответил Кейс, прекрасно понимая, что Молли его не слышит. И прервал связь с симстимом. Китайская программа вплотную подобралась к айсу цели. Радужный оттенок тканей вируса в большинстве мест сменился зеленым цветом, идентичным цвету прямоугольника, обозначающего ядро "Т-А". Изумрудные дуги над бесцветием бесконечности. - Как идут дела, Котелок? - Отлично. Очень ловко работает. Потрясающая штуковина... Была бы у меня такая тогда в Сингапуре... Я расколол тогда старый добрый "Новый азиатский банк" на половину всего, что у него было за душой. Но это старая история. Эта детка берет всю нудную рутину на себя. Теперь могу себе представить, какой будет следующая война... - Если такие вирусы появятся на рынке, мы останемся без работы, - сказал Кейс. - Сомневаюсь. Подожди, посмотрим, что будет, когда эта хреновина попрет наверх и начнет смешиваться с черным айсом... - Лады. На окончании одной из изумрудных дуг внезапно появилось что-то маленькое и определенно не геометрическое. - Котелок... - Да. Я вижу. Не знаю, верить своим глазам или нет. На фоне зеленой стены ядра "Т-А" четко выделилась темно- коричневатая запятая. Она начала приближаться по мосту, выстроенному "Куанем одиннадцатой степени", постепенно становясь все больше. Кейс заметил, что запятая идет на крошечных ножках. Фигурка подходила все ближе и ближе, изумрудная дуга под ее ногами просядала, полихромные плоскости вируса боязливо пятились, спасаясь от скрипучих черных ботинок. - Разбирайся с этим сам, босс, - сказал Котелок, когда, словно бы в нескольких метрах от них, помятая фигура Финна наконец остановилась. - Ни разу в жизни - когда я был жив, конечно, - не видел ничего более забавного. Однако жизнерадостного приступа смеха не последовало. - Я еще не пробовал этот способ, - сказал Финн, скаля зубы и копаясь в карманах потрепанного пиджака. - Ты убил Армитажа, - сказал Кейс. - Корто. Да. А Армитаж свою функцию уже выполнил. Так уж получилось. Знаю, знаю, ты хочешь спросить меня насчет фермента. Все в порядке. Без проблем. Как раз я-то и дал его Армитажу. То есть, я подсказал ему, как все это организовать. Сам принцип. Пока же, думаю, нам лучше оставить все как есть. У тебя еще достаточно времени. Потом ты получишь все, что тебе причитается. Еще пара- тройка часов, идет? Финн закурил "Портагас", и Кейс с удивлением проследил за голубыми клубами сигаретного дыма, расплывающимися в инфопространстве. - С вами, ребята, - сказал Финн, - одна головная боль. Вот Котелок - если бы вы все были такими, как он, было бы куда проще. Он конструкт, просто блок ПЗУ, и всегда поступает так, как я ожидаю. Я, точнее, одна из моих проекций, предупреждал Молли, что ей не стоит проявлять излишней самостоятельности, находясь внутри виллы. К чему это привело, ты, Кейс, знаешь сам, - Финн вздохнул. - Почему Ашпул хотел покончить с собой? - спросил Кейс. - А почему люди вообще кончают с собой? - фигура в Матрице пожала плечами. - Впрочем, в данном случае я знаю ответ, но изложение этого ответа, с ссылками на различные аспекты жизни Ашпула и их взаимосвязь, займет двадцать часов. Он был давно готов к этому акту, но постоянно погружал себя в холодный сон. Господи, каким он был скучным старым засранцем! Лицо Финна исказила гримаса отвращения. - В двух словах - главным образом все это связано с тем, почему Ашпул убил свою жену. Но непосредственной причиной того, что ускорило развязку, было вот что: маленькая Три-Джейн придумала способ воздействовать на программу, контролирующую семейную криогенную установку. Очень остроумный способ. Так что на самом-то деле убила его она. При том, что сам Ашпул полагал, будто покончил жизнь самоубийством, а твоя подруга - ангел мести - всадила ему в глаз заряд яда моллюска. - Финн щелчком послал окурок вниз, в переплетения Матрицы. - Ну, а я... я всего лишь намекнул Три-Джейн, по-дружески подсказал ей, что и как, понимаешь? - Зимнее Безмолвие, - начал Кейс, тщательно взвешивая каждое слово, - ты говорил мне, что ты - часть чего-то большего. Затем, ты говорил, что в том случае, если операция завершится успешно и Молли произнесет слово над ухом головы, ты перестанешь существовать. Финн кивнул головой обтекаемой формы. - Вопрос: с кем, в таком случае, мне иметь дело? Поскольку Армитаж мертв, а мне в ближайшем будущем предстоит спешно уносить ноги, кто тогда скажет мне, как избавиться от этих чертовых капсул с токсином в кровеносной системе? Кто вытащит из виллы Молли? Я имею в виду, куда, к кому или чему мы должны будем обратиться, когда освободим тебя от механического сдерживателя? Финн выудил из кармана деревянную зубочистку и придирчиво осмотрел ее, как хирург осматривает скальпель перед тем, как им воспользоваться. - Хороший вопрос, - сказал он наконец. - Ты слышал о лососе? Это такая рыба. Лосось, видишь ли, он _вынужден_ плыть против течения. Понял? - Нет, - ответил Кейс. - Ну так вот, я сейчас тоже нахожусь под давлением принуждения. Я не знаю, почему. Если я сейчас начну посвящать тебя в свои рассуждения по этому поводу, то лишь краткий их обзор займет пару твоих жизней. Потому что я очень много думал на эту тему. Но не придумал ничего. Но в том случае, если все начатое закончится, и закончится так, как нужно, я стану частью чего-то большего. Значительно большего. Финн окинул взглядом окружающее не-пространство Матрицы. - Но то, чем я являюсь сейчас, никуда не исчезнет. И ты получишь, что тебе причитается. Кейс подавил безумный порыв броситься вперед и сдавить пальцами горло Финна