а-да. Теперь я знаю о Бобби Ньюмарке гораздо больше. За спиной Слика в дверях появилась Черри. Тебе придется что-то сделать с мостом, сказала она, сразу же подходя к носилкам, он слишком трясется. Она наклонилась проверить показания приборов. Подойди сюда, Слик. Джентри встал и подошел к проекционному столу. Слик последовал за ним, взглянул на светившееся там изображение. Оно напомнило ему ковры, которые он видел в сером доме, те же узоры и сочетания только эти были сотканы из тончайших нитей неона и сплетались наподобие бесконечного узла. От попытки заглянуть в центр этого узла у Слика заболела голова. Он отвел взгляд. Что это? спросил он Джентри. То, что ты всегда искал? Нет. Я же тебе говорил. Это всего лишь узел, макроформ. Модель... У него там дом, похожий на замок, и трава, и деревья, и небо... У него гораздо больше всего. На целую вселенную больше. То, что ты видел, конструкт, сработанный из коммерческого стима. А у него там абстракция общей суммы всех данных, составляющих киберпространство. И все равно это намного ближе, чем мне удавалось подобраться раньше... Он не сказал тебе, что он там делает? Я не спрашивал. Тогда тебе придется сходить к нему еще раз. Эй, Джентри. Послушай. Этот вертолет, он вернется. Он вернется с двумя грузовиками парней, которые, как говорит Пташка, похожи на солдат. Они охотятся не за нами. Они пришли за ним. Может, это его люди. Может, они охотятся на нас. Да нет же. Он ведь мне сам говорил. Он сказал, что, если появится кто- то по его душу, мы по уши в дерьме и нам нужно подключить его к матрице. Джентри опустил глаза на проводки, которые все еще держал в руке. Мы поговорим с ним, Слик. Ты возвращаешься и на этот раз я иду с тобой. ГЛАВА 29. ЗИМНЕЕ ПУТЕШЕСТВИЕ Петал наконец дал свое согласие но и то лишь после того, как Кумико предложила позвонить отцу и спросить его разрешения. Эта идея отправила Петала с несчастным видом шаркать в поисках Суэйна, а когда он вернулся, вид у него не стал счастливее ответом было да. Закутанная в несколько слоев самой теплой своей одежды, она стояла в белом фойе, изучая литографии с охотничьими сценками, пока Петал за закрытыми дверьми инструктировал красномордого, которого, как выяснилось, звали Дик. Девочка не могла расслышать отдельных слов, до нее доносился лишь водопад предостережений вполголоса. Модуль Маас-Неотек лежал у нее в кармане, но она не спешила его касаться. Колин уже дважды принимался ее отговаривать. Ну вот лекция Петала закончилась, появился Дик. Его маленький жесткий рот был растянут в улыбке. Под тесный черный костюм он надел розовую кашемировую водолазку и тонкий овечьей шерсти жилет. Черные волосы плотно прилипали к черепу охранника, а бледные щеки затеняла успевшая отрасти щетина. Кумико легонько сжала в кармане модуль. Привет, сказал Дик, оглядывая ее с ног до головы. Так куда мы пойдем на прогулку? На Портобелло-роуд, подсказал Колин, прислонившийся к стене возле загроможденной пальто вешалки. Дик снял с плечиков пальто, протянув для этого руку сквозь Колина, надел его и застегнул. Затем натянул пару солидных черных кожаных перчаток. По антикварным на Портобелло-роуд, сказала Кумико, отпуская модуль. И давно вы работаете на мистера Суэйна? спросила девочка, когда они шли по обледенелой подъездной аллее. Довольно давно, ответил краснолицый. Смотри не поскользнись. У твоих сапог ненадежные каблуки... Кумико семенила на модных французских шпильках. Как она и предполагала, в этих сапогах было почти невозможно передвигаться по стеклянистой щербатой наледи тротуаров. Для равновесия она взяла охранника за руку, почувствовав под пальцами полосу металла через всю ладонь. Перчатки были утяжеленными, пальцы усилены полиуглеродными кольцами. Дик всю дорогу молчал, пока они не свернули на боковую улицу в конце подъездной аллеи, но когда они вышли на Портобелло-роуд, внезапно остановился. Простите, мисс, сказал он с некоторой заминкой в голосе, это правда, что говорят ребята? Ребята? Прошу прощения? Ну мальчики Суэйна. Те, кто постоянно на него работают. Они говорят, что вы дочь большого человека, токийского бонзы. Простите, сказала она, я вас не понимаю. Янака. Ваша фамилия Янака? Да, Кумико Янака... Дик уставился на нее с откровенным любопытством. Потом по его лицу прошла тень тревоги, и он осторожно и очень внимательно огляделся по сторонам. Господи, вырвалось у него, так, значит, это правда... Все его приземистое тело напряглось под туго застегнутым пальто. Шеф сказал, вы хотите пойти за покупками? Да, спасибо. Куда мне вас отвести? Сюда, сказала она, уводя его в узкую галерею, основательно захламленную британским гоми. Как выяснилось, экспедиции за покупками в Синдзюку сослужили ей хорошую службу и здесь. Приемы, которые она выдумывала, чтобы помучить секретарей отца, оказались вполне эффективными и в этой прогулке с Диком, когда она заставляла бедолагу охранника принимать участие в десятке бессмысленных дискуссий при выборе какого-нибудь медальона эпохи Эдуарда или фрагмента старинного витража. И каждый раз выходило так, что она покупала только вещи хрупкие, или тяжелые, или неудобные для переноски и обязательно дорогие. Весело болтающая на двух языках продавщица запросила за очередную покупку восемьдесят тысяч фунтов, которые пришлось снять с чипа Мицу- банка. Кумико потихоньку опустила руку в карман, где лежал модуль Маас- Неотек. Очень изысканно, сказала по-японски продавщица-англичанка, заворачивая покупку Кумико, вазу из позолоченной бронзы, инкрустированную грифонами. Полный кошмар, прокомментировал по-японски Колин. К тому же подделка. Он растянулся на очень викторианской с виду софе, набитой конским волосом, закинув ноги на коктейльную стойку в стиле арт-деко, поддерживаемую двумя несущимися в полете алюминиевыми ангелами. Продавщица добавила вазу к поклаже Дика. Это был одиннадцатый по счету антикварный магазин и восьмая покупка японки. Думаю, тебе пора делать свой ход, посоветовал Колин. В любую минуту Дик может позвонить Суэйну и вызвать машину, чтобы отвезти вас домой. Думаю, это все, не так ли? с надеждой спросил Дик из-за горы свертков. Еще один магазин, пожалуйста, улыбнулась девочка. Хорошо, мрачно ответил он. Охранник замешкался, протискиваясь в дверь, а она тем временем загнала каблук в трещину на мостовой, которую приметила при входе. С вами все в порядке? спросил он, увидев, что Кумико споткнулась. Я сломала каблук... Проковыляв назад в магазин, девочка присела рядом с Колином на волосяную софу. Вокруг нее, желая помочь, засуетилась продавщица. Быстро снимай их, посоветовал Колин, пока Дик не положил покупки на мостовую. Кумико расстегнула молнию на сапоге со сломанным каблуком, потом расстегнула на другом и сбросила оба. Вместо грубого китайского шелка, какой она обычно носила зимой, ее ноги защищали тонкие черные каучуковые гольфы с жесткими пластиковыми подошвами. В дверях магазина она собиралась пригнуться и проскочить между ног Дика, но промахнулась и толкнула его локтем в бедро, опрокинув охранника на витрину с гранеными хрустальными графинами. И наконец Кумико свободна, продирается сквозь толпу туристов на Портобелло-роуд. У нее очень замерзли ноги, но рубчатые пластиковые подметки давали великолепное сцепление кроме как на льду, напомнила она себе, отряхивая с рук мокрый песок после того, как поскользнулась во второй раз. Колин отправил ее бегом по узкому проходу со стенами из закопченного кирпича.. Кумико крепче стиснула модуль. Теперь куда? Сюда, сказал призрак. Мне нужна Роза и корона, напомнила она ему. Прежде всего тебе нужно быть осторожной. На вызов Дикки сюда сейчас прибегут люди Суэйна, не говоря уже об охоте, какую способен объявить его дружок из Особого отдела, если его попросят. А я не вижу причины, почему бы его не попросить... В Розу и корону девочка вошла через боковую дверь с Колином у локтя, оглянулась, испытывая благодарность за уютный полумрак паба и окутавшее ее тепло, которые, казалось, составляли суть этих питейных нор. Ее поразило обилие обивки повсюду на стенах, на сиденьях и глушащих звуки занавесей. Будь ткани и краски хоть чуть-чуть менее выцветшими, сам эффект был бы наверняка не столь теплым. Маленькая японка решила, что пабы, пожалуй, наиболее полно отражают британское отношение к гоми. Подгоняемая Колином, она протолкалась через толпу подвыпивших клиентов у стойки бара в надежде отыскать Тика. Что тебе, дорогуша? Подняв глаза, девочка увидела над собой широкое лицо блондинки за стойкой пятно яркой помады, нарумяненные щеки. Прошу прощения, начала Кумико, мне бы хотелось поговорить с мистером Биваном... Мне пинту, Элис, сказал кто-то справа, швыряя на стойку три десятифунтовые монеты, светлого. Элис нажала на белый керамический рычаг, наполняя кружку прозрачным пивом. Она поставила кружку на поцарапанную стойку и смахнула монеты в j`qqs. Тебя тут хотят на два слова, Биван, сказала она, когда мужчина взялся за свою пинту. Кумико взглянула вверх на плоское раскрасневшееся лицо. Верхняя губа у мужчины была слишком короткой, и Кумико почему-то вспомнились кролики, хотя Биван был очень большим, почти с Петала ростом. И глаза у него были кроличьи: круглые, коричневые, с очень узеньким ободком белка. Меня? Акцент бармена заставил ее вспомнить о Тике. Скажи ему да, прошептал Колин. Ему невдомек, почему маленькая японская девочка в гольфах явилась к нему в пивную. Я хочу найти Тика. Биван равнодушно разглядывал ее поверх кружки. Извини, сказал он, боюсь, я не знаю никого с таким именем. Он выпил. Салли сказала мне, что, если Тика здесь не будет, я должна разыскать вас. Салли Шире... Биван подавился пивом, зрачки у него закатились. Закашлявшись, он поставил кружку на стойку и вытащил из кармана пальто носовой платок. Высморкался и вытер рот. Моя смена в пять, сказал он. Лучше пройдем в подсобку. Элис подняла откидную стойку, и Биван, быстро глянув через плечо, махнул Кумико похожей на лопату ладонью, чтобы она проходила. Узкий проход вел в небольшое помещение за баром. Неровные кирпичные стены подсобки покрывал толстый слой грязно-зеленой краски. Биван остановился возле помятой стальной корзины с махровыми полотенцами, от которых воняло пивом. Если ты хочешь подставить меня, девочка, ты об этом сильно пожалеешь, процедил он. Скажи мне, почему ты ищешь этого Тика? Салли в опасности. Мне нужно найти Тика. Я должна ему кое-что рассказать. Черт побери, буркнул бармен. Поставь себя на мое место... Колин сморщил нос, посмотрев на сырые полотенца в корзине. Да? спросила Кумико. Если ты нарк, а я отправлю тебя искать этого Тика при условии, что я его знаю, а он под колпаком или на какой-нибудь дряни, тогда он обрушится на меня, так? А если нет, то есть еще эта Салли, тогда, промолчав, я получу от нее, понимаешь? Кумико кивнула: Между молотом и наковальней. Эту идиому однажды употребила Салли, и Кумико находила ее очень поэтичной. Вот именно, отозвался Биван, как-то странно посмотрев на девочку. Он запустил руку в редеющие рыжеватые волосы. И все же ты мне поможешь, услышала она свой голос, чувствуя, как с щелчком встает на место холодная маска матери. Скажи мне, где найти Тика. Бармен поежился, хотя в подсобке было тепло, даже слишком. К запаху пива примешивался едкий дух дезинфекции. Ты знаешь Лондон? Колин подмигнул. Я найду дорогу, ответила девочка. Биван, окликнула Элис, высовываясь из-за угла, грязь. Полиция, перевел Колин. Маргейт-роуд, СВ-2, быстро проговорил Биван, не знаю ни номера квартиры, ни номера телефона. Скажи ему, чтобы он вывел тебя через черный ход, сказал Колин. Это не простые полицейские. Кумико всегда будет помнить это бесконечное путешествие по станциям городской подземки. Как Колин повел ее от Розы и короны к Холленд-парку и дальше вниз, объясняя по пути, что ее чип Мицу-банка теперь не просто бесполезен опасен. Если она воспользуется им, чтобы заплатить в такси или за любую покупку, сказал призрак-гид, денежный перевод магниевой вспышкой полыхнет в решетке киберпространства, где ее тотчас увидит рыщущий там оператор из Особого отдела. Но ей надо отыскать Тика, m`qr`hb`k` девочка, ей нужно на Маргейт-роуд. Колин нахмурился. Не сейчас, сказал он, подумав, подожди до темноты. До Брикстона недалеко, но улицы для тебя слишком опасны при дневном свете, учитывая то, что вся полиция на стороне Суэйна. Но где ей спрятаться, спросила она. У нее очень мало наличных; сама идея валюты монет и клочков бумаги казалась маленькой японке эксцентричной и непостижимо чужой. Здесь, сказал он, когда эскалатор вез ее вниз на станцию Холленд- парк. И всего за стоимость одного билета. Выпуклые серебристые силуэты поездов. Мягкие старые сиденья в серо- зеленых тонах. Тепло, восхитительное тепло. Еще одна нора, здесь, в стране непрестанного движения... ГЛАВА 30. ДОБЫЧА Аэропорт засосал нетвердо держащуюся на ногах Даниэллу Старк в коридор, вдоль пастельных стен которого жались репортеры. Объективы камер и глаза- имплантанты пялились из толпы на звезду, в то время как Порфир и трое парней из службы безопасности Сенснета увлекали Энджи за собой сквозь смыкающееся кольцо журналистов. Настоящий ритуальный балетный номер, целью которого было не столько защитить звезду, сколько привнести в ролики чуточку драматизма. Каждого присутствующего уже почистили служба безопасности и отдел по связям с общественностью. Наедине с Порфиром она оказалась лишь в скоростном лифте по пути к вертолетной площадке, которую Сенснет оборудовала на крыше терминала. Дрогнув, разошлись двери, и в кабину ворвался ветер, сырой и холодный. На ярко освещенной бетонной площадке их ждало очередное трио из охраны в гигантских флюоресцентно-оранжевых парках. Энджи вспомнила, как впервые увидела Муравейник. Она тогда вместе с Тернером ехала на поезде из Вашингтона. Одна из оранжевых парок быстро провела их по безупречно чистой взлетной полосе из бетона к большому двухвинтовому фоккеру, отделанному черным хромом. Первым по паутинчатому матово-черному трапу поднялся Порфир. Энджи последовала за ним, ни разу не оглянувшись. Она почувствовала, что созрела для решительных действий. Она свяжется с Гансом Беккером через его агента в Париже. Номер есть у Континьюити. Пришло время вмешаться и ускорить события. И ей придется серьезно поговорить с Робином. Он ведь ждет ее сейчас в том самом отеле. Вертолет посоветовал пристегнуть ремни. Машина плавно поднялась в воздух; в кабину не проникало ни звука, только чувствовалось, как вибрирует корпус. На какое-то мгновение Энджи показалось, что она способна удержать в сознании разом всю свою жизнь распознать то, что она есть на самом деле. Именно эту суть, думала она, скрывала, наплывая, пыль, именно это и было свободой от боли. И местом, расставания с душой, произнес из сияния свечей и гуда пчелиных ульев железный голос... Мисси? С соседнего сиденья к ней наклонился Порфир... Мне снилось... Много лет назад что-то, затаившись, поджидало ее в Сенснете. Нечто иной природы, не той, что лоа, не той, что Легба и другие... хотя Легба Хозяин Перекрестков; он синтез, главная точка магии и коммуникаций... Порфир, спросила она, почему уехал Бобби? Она смотрела в окно на сеть светящихся линий магистрали Муравейника, на купола, выхваченные из тьмы красными сигнальными огнями, но вместо города видела информационные ландшафты, которые всегда манили Бобби назад к той единственной игре, в которую, по его словам, только и стоит играть. Если не знаешь ты, мисси, отозвался Порфир, то кто же тогда может знать? Но до тебя же доходят все разговоры. Все. Все слухи. Ты всегда все знал... Почему ты спрашиваешь меня сейчас? Время пришло... Я помню сплетни, понимаешь? То, что болтают за спинами знаменитостей. Некто, например, заявлял, что знал Бобби, что тот кому-то что-то сказал и }rn вышло наружу... О Бобби имело смысл посудачить, потому что он был с тобой, понимаешь? Это неплохо для начала, мисси. Но мы же знаем, что его самого эта роль вряд ли устраивала. Суть в том, что он хотел пробиться сам, а вместо признания нашел тебя. И ты стала подниматься все выше и все быстрей, чем сам он мог бы даже мечтать. Ты взяла его с собой наверх, понимаешь? Туда, где такие деньги, о каких ему даже не снилось в его Барритауне, просто мелочь... Не сводя глаз с Муравейника, Энджи кивнула. Поговаривали, что у него были свои амбиции, мисси. Что-то гнало его. И в результате прогнало прочь... Я никогда не думала, что он может меня бросить, сказала она. Когда я впервые оказалась в Муравейнике, это было как родиться заново. Новая жизнь. И он уже был в ней, с самой первой ночи. Позднее, когда Легба... когда я попала в Сенснет... Когда ты начала превращаться в Энджи. Да. И как бы это меня ни меняло, я знала, что он всегда будет рядом. Я знала, что он никогда не купится на эту мишуру. Мне так нужно было это его отношение к Сенснету, понимаешь? То, что он считал, что моя слава и все эти стимы не более чем обычный заработок... А при чем тут Сенснет? Скорее дело в Энджи Митчелл. Он знал, в чем разница между мной и звездой симстима. Знал ли? Возможно, именно он и был этой разницей. Далеко внизу проплывают светящиеся нити... Старое здание Нового Агентства Судзуки было любимым отелем Энджи в Муравейнике с самых первых дней ее пребывания в Сенснете. До одиннадцатого этажа вверх тянулся обычный фасад, потом он начинал вдруг сужаться, и следующие девять уступов походили на горный склон, сложенный из скалистых пород. Породу извлекли при закладке фундамента нового здания на Мэдисон-сквер. Первоначальный план требовал, чтобы этот отвесный ландшафт был засажен флорой, присущей долине Гудзона, и населен соответствующей фауной. Но из-за последовавшего вскоре строительства первого манхэттенского купола пришлось вызвать обосновавшуюся в Париже команду экодизайнеров. Французские экологи, привыкшие к чистым дизайнерским проблемам, возникающим в орбитальных комплексах, пришли в отчаяние, столкнувшись с загрязненной атмосферой Муравейника. Они предпочли сделать ставку на генную инженерию, чтобы вывести искусственные штаммы растительности, и на робото-фауну, используемую в детских развлека тельных парках. А постоянное покровительство Энджи со временем придало этому месту особую притягательность, которой оно иначе бы не имело. Сенснет выкупила пять верхних этажей, чтобы оборудовать их под ее постоянные апартаменты, и Новое Агентство приобрело запоздалую популярность среди артистов и антрепренеров. Энджи улыбнулась, когда вертолет прошел рядом с безучастным механическим горным козлом, делающим вид, что пережевывает лишайник возле подсвеченного водопада. Абсурдность этой сцены посреди Муравейника всегда ее радовала. Ею наслаждался даже Бобби. Она перевела взгляд на вертолетную площадку на крыше здания, где логотип Сенснета недавно заново вывели яркой краской на постоянно подогреваемом и ярко освещенном бетоне. Возле скульптурного выступа скалы стояла одинокая фигура, почти неразличимая под огромной ярко-оранжевой паркой. Робин, наверное, уже здесь, как ты думаешь, Порфир? Миста Ланье, кисло отозвался парикмахер. Энджи вздохнула. Черный хромированный фоккер мягко приземлился; в баре тихонько зазвенели бутылки, когда шасси коснулось бетона крыши. Дрожь мотора утихла. Порфир, что касается Робина, то первый шаг придется сделать мне. Я собираюсь поговорить с ним сегодня вечером. Наедине. А пока что я хочу, чтобы ты держался от него подальше. Порфир доволен, мисси, произнес парикмахер, когда за их спинами открылась дверца кабины. И вдруг рванулся, дернул пряжку пристяжного ремня, а Энджи, onbepmsbxhq|, увидела в проеме оранжевую парку, поднятую руку, зеркальные очки. Шума от пистолета было не больше, чем от зажигалки, но Порфир конвульсивно дернулся, его длинная черная рука схватилась за горло. Охранник, задвинув за собой дверь, бросился к Энджи. Что-то твердое ткнулось ей в живот. Порфир, как тряпичная кукла, обмяк на сиденье, изо рта у него высунулся острый кончик розового языка. Непроизвольно она опустила глаза всего-навсего черная хромированная пряжка пристяжного ремня с налепленным на нее ромбом из зеленоватого пластика. Потом взгляд Энджи уперся в белый овал лица, обрамленный оранжевым нейлоновым капюшоном. Энджи увидела собственное лицо белое от шока, удвоенное серебром линз. Он что-нибудь пил сегодня? Что? Он. Большой палец дернулся в сторону Порфира. Он пил какой-нибудь алкоголь? Да... пару часов назад. Вот черт. Голос был женский. Фигура повернулась к потерявшему сознание парикмахеру. А я вкатила ему транквилизатор. Не хотелось бы подавить дыхательный рефлекс, знаешь ли. Энджи смотрела, как женщина щупает Порфиру пульс. Думаю, с ним все в порядке. Кажется, женщина пожала плечами где-то в глубинах своей огромной парки. Охрана? Что? Блеснули очки. Вы из службы безопасности Сенснета? Черт побери, нет. Это похищение. Вы меня похищаете? Наконец-то дошло. Почему? Причины довольно необычные. Кое-кто точит на тебя зуб. И на меня тоже. Предполагалось, что этим займусь я, то есть уволоку тебя на следующей неделе. Хрен им. Все равно мне надо с тобой поговорить. Вам? Поговорить со мной? Ты знаешь кого-нибудь по имени 3-Джейн? Нет. То есть да, но... Побереги дыхание. Уносим ноги. Быстро. Порфир... Он скоро очнется. И, глядя на него, мне бы не хотелось при этом присутствовать... ГЛАВА 31. 3-ДЖЕЙН Если все это тоже находится в загородном доме Бобби, подумал Слик, открывая глаза посреди какого-то закругленного узкого коридора, то дом его еще более странное место, чем ему показалось в первый раз. Воздух в проходе был плотный и словно бы мертвый. Светящаяся полоса зеленоватой стеклянной плитки на потолке создавала впечатление, будто бредешь глубоко под водой. Потолок и стены туннеля из какого-то стекловидного бетона. По ощущению тюрьма. Наверное, мы вышли в подвал или в какое другое подобное помещение, сказал он, обратив внимание на слабое эхо от своих слов. Не вижу причины, почему мы должны были попасть в тот же самый конструкт, который ты видел раньше, возразил Джентри. Тогда что это? Слик тронул бетонную стену, та была теплой на ощупь. Какая разница, отозвался Джентри. Не оглядываясь по сторонам, Джентри зашагал вперед. За поворотом пол превратился в неровную мозаику из битого фарфора осколки были вплавлены во что-то, похожее на эпоксидку, скользкую под подошвами. Взгляни на это... Тысячи различных узоров, и все из осколков, и никакого общего замысла яркие кусочки подобраны наобум, по чистой случайности. Искусство. Джентри пожал плечами. Чье-то хобби. Кому как не тебе это оценить, Слик Генри. Кто бы ни были эти дизайнеры, о стенах они не побеспокоились. Слик ophqek, чтобы провести пальцами по мозаике пола, почувствовал зазубренные края битой керамики, гладкий твердый пластик между ними. Хобби? Что ты имеешь в виду? Это вроде тех штук, которые делаешь ты, Слик. Эти твои игрушки из металлолома... Губы Джентри опять вытянулись в напряженную, сумасшедшую усмешку. Много ты понимаешь! огрызнулся Слик. Угробил свою дурацкую жизнь, чтобы сообразить, какая форма у этого твоего киберпространства, а у него, может, и формы-то никакой нет. И потом, кому до этого дело? Ничем случайным ни в Судье, ни в остальных и не пахло. Процесс был случаен, но результаты должны были отвечать внутренней боли, которую он не мог выказать напрямую. Да ладно тебе, пожал плечами Джентри. Пошли. Но Слик не двинулся с места, лишь поднял глаза, увидел напряженное лицо. Бледные, тусклые глаза философа в этом призрачном свете казались серыми. И почему он вообще терпит Джентри? Потому что на Пустоши нельзя прожить одному. Плевать на электричество. Вся эта хозяйственная рутина в сущности дребедень. Просто нужен кто-то рядом. С Пташкой не поговоришь: парнишку вообще мало что интересует, а кроме того, все, что он мелет, сплошь захолустная чушь. И пусть Джентри ни за что этого не признает, Слик чувствовал, что тот понимает многое. Ладно, сказал Слик, вставая, пошли. Туннель скручивался, завивался кишками. Участок с мозаичным полом остался позади, за бог знает сколькими поворотами и спусками-подъемами по коротким винтовым лестницам. Слик все пытался представить себе, как выглядит снаружи здание, у которого такие подвалы, и не мог. Джентри шагал быстро, не переставая щуриться и покусывая губу. Слику казалось, что воздух становится все более спертым. Поднявшись по еще одной лестнице, они вышли на прямой отрезок коридора, превращающегося в глубине вообще непонятно во что. Коридор был шире предыдущих участков с поворотами, и пол здесь был бугристым и мягким от множества небольших мохнатых ковриков, слоями разложенных на бетоне. Каждый коврик имел собственный узор и расцветку в основном красных и синих тонов, но, если вглядеться, все орнаменты состояли из все тех же зубчатых ромбов и треугольников. Запах пыли стоял здесь гуще, и Слик ре шил, что это от ковров: они выглядели совсем ветхими. Те, что лежали наверху и поближе к центру, местами были протерты до дыр. Тропа. Будто кто- то годами ходил здесь туда-сюда. Одни секции световых полос над головой были совсем темными, другие слабо пульсировали. Куда теперь? спросил он Джентри. Тот смотрел себе под ноги, теребя большим и указательным пальцами пухлую губу. Туда. С чего ты взял? Потому что это совершенно не важно. От хождения по коврам у Слика устали ноги. Приходилось следить за тем, чтобы не споткнуться, попав носком в протертую кем-то дыру. Однажды он наступил на стеклянную плитку, отвалившуюся от полосы освещения. Через равные промежутки им попадались участки стен с заделанными бетоном арками. Они выделялись своей более светлой фактурой. Джентри, мы, наверное, где-нибудь под землей. В каком-то подвале. Но Джентри лишь поднял руку, так что Слик ткнулся в нее, и оба они замерли, уставившись на девушку, стоящую за ковровыми волнами в конце коридора. Видение было не далее чем в десятке метров от них. Она сказала что-то на языке, который Слик принял за французский. Голос был звонким и музыкальным, но тон деловым. Девушка улыбнулась. Спутанные темные волосы только усиливали ее неестественную бледность. Красивое лицо с высокими скулами, тонкий длинный нос, широкий рот. Слик почувствовал, как у его груди дрожит рука Джентри. Все в порядке, сказал он, отводя руку ковбоя. Мы просто ищем Бобби. Все ищут Бобби, ответила незнакомка с акцентом, которого Слик не смог распознать. Я сама его ищу. Его тело. Вы не видели его тела? Она сделала шаг назад, будто собираясь убежать. Мы не сделаем тебе ничего плохого, сказал Слик, внезапно ощутив собственный запах, идущий от въевшейся в джинсы и коричневую куртку смазки. И Джентри, если подумать, выглядел не очень-то успокаивающе. Пожалуй, нет, сказала она; в тусклом свете блеснули белые зубы. Но опять же, я не уверена, что вы оба мне нравитесь. Слику очень хотелось, чтобы Джентри сказал хоть что-нибудь, но тот молчал. Ты знаешь его... Бобби? рискнул он. Он настоящий умница. Необычайно умен. Хотя не могу сказать, что он мне действительно нравится. Ее черный свободный балахон свисал до колен. Девушка была босиком. Тем не менее я хочу.... его тело. Она рассмеялась. Все изменилось. Соку? спросил Бобби Граф, протягивая высокий стакан с чем-то желтым. В воде бирюзового озерца отражались солнечные зайчики, мечущиеся по пальмовым листьям над головой. На Бобби не было никакой одежды, если не считать темных очков. Что с твоим другом? Ничего особенного, услышал Слик голос Джентри. Он отсидел срок и заработал искусственный синдром Корсакова. Такие переходы пугают его до чертиков. Слик неподвижно лежал в белом железном шезлонге с синими подушками, чувствуя, как сквозь промасленные джинсы припекает солнце. Ты тот, про кого он говорил? спросил Бобби. Тебя зовут Джентри? Владелец фабрики? Джентри. Ты ковбой. Бобби улыбнулся. Компьютерный жокей. Человек киберпространства. Нет. Бобби потер подбородок. Знаешь, мне тут бриться приходится. Порезался, теперь вот шрам... Он отпил полстакана сока и вытер ладонью рот. Так ты не ковбой? А как же ты тогда сюда попал? Джентри расстегнул расшитую бусинами куртку, обнажив белую как мел, безволосую грудь. Сделай что-нибудь с солнцем, сказал он. Сумерки. Вот так. Даже никакого щелчка. Слик услышал собственный стон. В пальмах за выбеленной стеной шуршали насекомые. На ребрах остывал пот. Прости, приятель, сказал Бобби Слику. Твой синдром Корсакова, должно быть, очень неприятная штука. Но это место просто прекрасно. Недалеко от Валларты. Принадлежало когда-то Тэлли Ишэм... Тут он снова повернулся к Джентри: Если ты не ковбой, приятель, то кто же ты? Я такой же, как ты, сказал Джентри. Я ковбой. Над головой Бобби вверх по стене наискось проскользнула ящерица. Нет. Ты здесь не для того, чтобы что-то украсть, Ньюмарк. Откуда ты знаешь? Ты здесь, чтобы кое-что узнать. Это одно и то же. Нет. Когда-то ты был ковбоем, но теперь стал кем-то другим. Ты кое-что ищешь, однако красть это не у кого. Я тоже это ищу. И Джентри начал ему объяснять про Образ. Резные тени пальм уже сгустились в мексиканскую ночь, а Бобби сидел и слушал. Когда Джентри закончил, Бобби долго молчал. М-да, протянул он через некоторое время. Ты прав. Если начистоту, я пытаюсь выяснить, что вызвало Перемену. А до нее, подхватил Джентри, киберпространство не имело Образа. Эй, вмешался Слик, до того как попасть сюда, мы побывали где-то еще. Что это было? Блуждающий огонек, сказал Бобби. На верху колодца. На орбите. Кто та девушка? Девушка? Темноволосая, худощавая. А, эта, донесся из темноты голос Бобби, это 3-Джейн. Вы ее видели? Странная она, сказал Слик. Она мертвая, сказал Бобби. Вы видели ее конструкт. Растранжирила все состояние своей семьи, чтобы построить эту штуку. Ты... э-э... живешь с ней? Здесь. Она терпеть меня не может. Видишь ли, я это все украл. Украл ее ловца душ. Когда я рванул в Мексику, она уже успела вогнать в алеф свой конструкт, так что она всегда была здесь. Закавыка в том, что она умерла. Я хочу сказать, во внешнем мире умерла. А тем временем все ее дерьмо там, снаружи, все ее аферы, махинации живут себе поживают. Ими заправляют ее адвокаты, всякие там дельцы... Он усмехнулся. Это приводит ее в бешенство. Люди, которые рвутся на вашу фабрику, чтобы забрать алеф, работают на подставное лицо, а то на тех, кого она наняла еще на Побережье. По правде говоря, я заключил с ней довольно странную сделку, мы кое-чем обменялись. Сумасшедшая она или нет, но играет по-честному... Даже никакого щелчка. Сперва Слик решил, что они вернулись в тот серый дом, где он встретил Бобби впервые, но эта комната была меньше и ковры и мебель отличались от тех, правда, он не мог сказать чем. Богато, но без пошлости. Тишина. На длинном деревянном столе горела лампа под стеклянным зеленым абажуром. Высокие окна с выкрашенными белой краской рамами разделяют белизну за окнами на равные прямоугольники, и белизна эта, наверное, снег... Он стоял, касаясь щекой мягкой шторы, глядя в защищенную каменной оградой снежную пустоту. Лондон, говорил тем временем Бобби. Ей пришлось отдать мне это в обмен за серьезные вуду-дела. Думал, что они не захотят иметь с ней никаких дел. Много бы ей это, черт побери, дало! А вот они стали как-то блекнуть, расплываться, что ли. Иногда их еще можно вызвать, но отдельные личности сливаются... как шарики ртути... Все сходится, сказал Джентри. Они вышли из первопричины, из того, Когда Все Изменилось. До этого ты уже додумался. Но ты еще не знаешь, что именно там произошло, так? Нет. Знаю только где. В Блуждающем огоньке. Она рассказала мне эту часть истории. Думаю, это все, что она знает. На самом деле ей на это плевать. Ее мать создала парочку ИскИнов, очень давно, когда они только- только начали появляться. Судя по всему, мощные были штуки. Потом мать умерла, а ИскИны вроде бы просочились в компьютерные базы данных корпорации или даже в само железо, там, наверху. Один из них стал вести собственную игру. Хотел слиться со вторым... Слился. Вот тебе первая причина. Все изменилось. Так просто? Откуда ты знаешь? Потому что я шел к этому с другой стороны, сказал Джентри. Ты сделал ставку на причину и следствие, а я искал контуры, образы во времени. Ты искал по всей матрице внутри, а я рассматривал ее снаружи как единое целое. Я знаю то, чего не знаешь ты. Бобби не ответил. Слик отвернулся от окна и увидел девушку, ту самую. Она стояла у противоположной стены наискосок от него. Просто стояла. Дело не в одних лишь тессье-эшпуловских ИскИнах, продолжал Джентри. На верх колодца поднялись люди, чтобы взломать базы данных в сердечниках Т-Э. Они принесли с собой китайский военный ледоруб. Кейс, вставил Бобби. Парень по имени Кейс. Эту часть я знаю. Скоординированная атака с двух сторон... Слик наблюдал за девушкой. И сумма оказалась больше слагаемых? Судя по всему, Джентри действительно наслаждался разговором. Кибернетический бог? Ходящий по воде аки посуху? Ага, сказал Бобби. Вроде того. Все, пожалуй, гораздо запутаннее, чем ты думаешь, сказал Джентри и рассмеялся. А девушка исчезла. Никакого щелчка. Слик вздрогнул. ГЛАВА 32. ЗИМНЕЕ ПУТЕШЕСТВИЕ (2) Ночь спустилась, когда вечерняя толчея достигла своего пика, но все равно это было не похоже на Токио никаких тебе сиросисан, чья работа была вклинивать в набитый вагон запоздалых пассажиров перед самым закрытием дверей. Стоя на ветреной платформе Центральной линии, Кумико задумчиво смотрела на опускающуюся на город розовую дымку заката. Колин прислонился к сломанному торговому автомату с рядом пыльных, в трещинах, окошек. Теперь пора, сказал он, и когда пойдешь по Бонд-стрит и Оксфорд- Серкус, держись скромнее и старайся опускать голову. Но мне же придется заплатить на выходе? Если уж на то пошло, это делает отнюдь не каждый, сказал он, отбрасывая челку со лба. Девочка направилась к лестницам, не спрашивая его больше, как добраться до противоположной платформы. Ноги у нее снова замерзли, и она не могла удержаться от мыслей о меховых ботинках, которые остались стоять в шкафу в ее комнате в доме Суэйна. Она решилась на сочетание каучуковых гольфов с жесткими подошвами и французских сапожек на высоком каблуке как на уловку, чтобы усыпить бдительность Дика и заставить его усомниться в том, что она вообще способна быстро идти. Но теперь с каждым укусом холода она об этом жалела. Проходя по туннелю к соседней платформе, Кумико разжала руку на модуле Колин мигнул и исчез. Стены туннеля покрывала истертая белая керамическая плитка с декоративной полосой зелени. Девочка вынула руку из кармана и на ходу вела пальцами по зеленым квадратам, думая о Салли и Финне и о том, что зима в Муравейнике пахнет иначе, как вдруг дорогу ей ловко заступил первый Дракула. В мгновение ока она оказалась в тесном кольце четыре черных дождевика, четыре обтянутых кожей мертвенно-бледных черепа. О! проговорил первый. Какая встреча. Они смотрели друг на друга в упор Кумико и Дракула. От него несло табаком. Мимо них текла своей дорогой вечерняя толпа, укутанная в основном в темную шерсть. Надо же, протянул голос справа. А это еще что такое? Рука в черной перчатке из потрескавшейся кожи поворачивала у нее перед носом модуль Маас-Неотек. Фотовспышка, а? Пощупаем япошку? Рука Кумико непроизвольно скользнула в карман, прошла его насквозь сквозь бритвенный разрез и схватила воздух. Паренек захихикал. Денежки у нее в сумке, сказал другой. Помоги-ка ей, Per. Взмах рукой, и кожаный ремешок сумочки оказался перерезанным надвое. Первый Дракула подхватил сумку, с ловкостью профессионала обернул вокруг нее болтающиеся концы ремешка и засунул себе за пазуху. Вот так-то! Эге, да они у нее в штанах! Смех это она зашарила под несколькими слоями свитеров. Резинка врезалась ей в живот, когда она обеими руками рывком высвободила пистолет и ткнула дулом в щеку того, кто держал модуль. Ничего не произошло. И тут остальные трое стремглав рванули к лестнице в дальнем конце туннеля, ботинки с высокой шнуровкой разъезжались на талом снегу; длинные плащи крыльями бились на ветру. Вскрикнула какая-то женщина. А они все еще стояли, застыв на месте, Кумико и Дракула; дуло пистолета прижималось к левой скуле мальчишки. От напряжения у Кумико начали дрожать руки. Девочка смотрела ему прямо в глаза; карие зрачки Дракулы расширились от древнего примитивного страха. На лице ее была маска матери. Что-то ударилось у ног о бетон: модуль Колина. Бегом! сказала она. Дракула конвульсивно дернулся, открыл рот, издал приглушенный всхлип и вывернулся из-под пистолетного дула. Опустив глаза, Кумико увидела модуль Маас-Неотек в лужице серой талой воды. Рядом лежал чистый серебристый треугольник бритвы. Нагнувшись за модулем, девочка увидела, что его корпус треснул. Она вытрясла жижу из трещины и изо всех сил сжала модуль в руке. Туннель теперь будто вымер, кругом ни души. Колина тоже не было. Огромный пневматический вальтер Суэйна оттягивал руку. Подойдя к урне, Кумико спрятала пистолет между жирной пленкой пищевой so`jnbjh и аккуратным свертком факса новостей. Уже собралась уходить, но потом повернулась и забрала факс. Вверх по ступенькам. Кто-то на платформе указал на нее пальцем, но тут с древним грохотом подкатил поезд, и двери за ней сомкнулись. Она следовала инструкциям Колина Уайт-Сити, Шеппердс Буш, Холленд- парк; спрятала лицо в факс, когда поезд замедлял ход перед Ноттинг-Хиллом (король, который был очень сгар и уже умирал), и держала его перед собой всю Бонд-стрит. На станции Оксфорд-Серкус царило настоящее столпотворение. Она была благодарна толпе за укрытие. Колин говорил, что со станции можно выйти бесплатно. После некоторого раздумья она решила, что так оно, вероятно, и есть: требуются лишь скорость и подходящий момент. Впрочем, другого выбора у нее и не было: сумочка с чипом Мицу-банка и несколькими английскими монетами исчезла вместе с Джеками Дракулами. Десять минут Кумико наблюдала за тем, как пассажиры скармливают автоматическим турникетам желтые пластиковые билеты, потом глубоко вдохнула и побежала. Вверх по ступенькам, прыжок, сзади крики и громкий смех, и снова все вверх и вверх. Когда она добежала до выхода, перед ней раскинулась Брикстон-роуд похожая на Синдзюку, увешанную душистыми мокрыми циновками, запруженную лотками с дымящейся едой. ГЛАВА 33. ЗВЕЗДА Она ждала в машине, и ей это не нравилось. Мона никогда не любила ждать, а магик, который она приняла, делал ожидание просто невыносимым. Ей приходилось постоянно напоминать себе не оскаливать зубы, потому что, что бы там ни сотворил с ними Джеральд, десны все равно болели. Да что говорить, болело все