а один из командиров вступил в полосу света и отдал честь, она сунула меч обратно в ножны. Конан сделал то же самое и сделал шаг навстречу к командиру. -- Да, Рудо. Что такое? -- Ко... Милорд барон, мы выслали вперед патрули, как вы приказали. Теперь этот часовой доложил о том, что враг двигается на восток,-- Рудо подтолкнул пришедшего вместе с ним солдата вперед. -- Да? И что ты видел? Говори, парень! -- потребовал Конан. -- Милорд, мы ничего не видели. Они не несли никаких огней, мы тоже их не зажигали. Но мы слышали шаги, огромное множество существ двигалось по обе стороны от нас. Потом раздался странный звук... который напоминал скольжение ног через высокую траву, но он звучал как... как ползущая шипящая змея. Мы... вернулись в лагерь. Они, должно быть, видели уже лагерные огни, я думаю, что они собираются напасть на нас на рассвете. -- Кром! Я говорил Сигмарку, что его освященная факелами церемония была ошибкой! -- заскрежетал зубами Конан,-- Рудо, кто-нибудь еще приближается к лагерю? -- Пока нет никаких донесений. Последний патруль, который мы отправили на запад, еще не вернулся. -- Проклятые грызуны! Рудо, разбуди баронов! А ты, парень, обойди палатки командиров, пусть они прикажут солдатам подняться по боевой готовности, но без света. И скажи им, чтобы встали на котурны, начинается нашествие змей! Конан направился в свою палатку, за ним неотступно следовала Эвадна, потому что в этой палатке разместилась и она, между ней и Конаном была повешена плотная тяжелая занавеска. Когда он торопливо стал натягивать на себя доспехи, то из-за занавески до него донесся ее шепот: -- Я думаю, что в этой битве великолепному немедийскому гарнизону нечего бояться. Змеепоклонники едва ли знают о тактике ведения боя. -- Ты забыла, как они разрушили замок Эдрам? -- напомнил Конан, застегивая пряжку панциря. -- По крайней мере они потеряли преимущество внезапного нападения. -- Но им ничего не стоит взять нас в кольцо. -- Конан, помнишь, что ты однажды сказал в замке барона? О том, что мы с тобой связаны кровью,-- мы истребили род Эйнарсонов. Теперь я знаю тебя лучше. Сегодня ночью я поняла, что ты, действительно, можешь стать настоящим лидером. Вероятно, если мы объединимся, будет польза... -- Кром! Почему женщин охватывает страсть в самый неподходящий момент? Я бы угодил тебе, Эвадна, но это едва ли возможно в наглухо застегнутом панцире. -- Я не это имела в виду! -- ее доверительный тон внезапно сменился яростью. Несколько мгновений она молчала, затем неожиданно добавила: -- Хотя... когда сражение закончится, ты можешь спросить меня снова. -- Спрошу, не волнуйся! -- покончив, наконец, с облачением в боевые доспехи, Конан сделал шаг к выходу. В это же мгновение перед палаткой возникли Сигмарк и Оттислав, грубо требуя, чтобы Конан вышел к ним. Вытащив меч из ножен, Конан, пригнувшись, вышел из палатки. -- Тише вы оба! -- прошипел он.-- Иначе не враг будет застигнут врасплох, а мы. -- Что? Что это значит? -- резко прозвучал голос Сигмарка.-Какие враги? Неужели в такой кромешной тьме можно что-нибудь сделать? Мы в полной боевой готовности, и утром начнется сражение. А что еще произошло? -- Вы собираетесь ждать здесь, притаившись за нашими хрупкими баррикадами, и позволить им навалиться на нас всей своей мощью? А что вы будете делать, если они решат не атаковать нас, а просто окружить и бросать огонь и змей в наш лагерь? -- Ага, я вижу, молодой барон знает ценность благоразумия! -Хриплый смех Оттислава резанул слух Конана.-- Но как вы собираетесь бежать, если мы будем окружены? Ведь если вас схватят, это означает гибель... -- Бежать? Я ничего не говорил о бегстве. Я собираюсь атаковать их с первыми лучами солнца,-- твердо сказал Конан. -- Таким образом, мы можем прорвать окружение и захватить инициативу. Для чего тогда наша кавалерия, если не для стремительной атаки? -Но кого атаковать? И где? -- спросил Сигмарк.-- Просто выскочить наружу во всех направлениях -- это безумие! Это просто разбросает наши силы. -- Когда вы сражаетесь со змеей, куда вы наносите удар? По ей голове! Когда голова уничтожена, тело еще немного дергается в конвульсиях, а затем умирает,-- Конан говорил уверенно и спокойно.-- Так и мы раздавим вражеских командиров, которые должны быть в центре рядов врага. Это будет легко сделать, когда взойдет солнце -- мы и возьмем направление прямо на него. Когда наши всадники сомнут их первый периметр, они начнут теснить врага к центру, сжимая их в кольцо. Эвадна вышла из палатки и встала рядом с Конаном. -- Хороший план, мой барон, но, думаю, что лучше сначала позаботиться об обороне. -- Нет, подождите, я тоже хочу кое-что сказать,-- Сигмарк поднял руку и перевел взгляд с Конана на Эвадну.-- В конце концов наши элитные отряды пойдут в атаку на неуправляемую толпу, которую мы можем взять под контроль, в случае, если наше нападение будет для них неожиданным. Если бы мы могли подготовить людей и коней с наименьшим шумом...-- Он повернулся к своим командирам и приглушенным голосом отдал им указания. -- Приветствую вас, юный полководец,-- торжественным голосом произнес Оттислав.-- Ваш план воплощает лучшие боевые традиции Немедии: быстрота и находчивость. Я тоже вас поддерживаю! Итак, ночной лагерь ожил -- начались активные приготовления к предстоящей атаке. Конан занялся своей колесницей, внимательно осматривая колеса и проверяя упряжь коней. Когда он взглянул на восток, то увидел легкую полоску света, выступавшую из-за горизонта. В лагере царила полная тишина, войска были уже практически готовы к бою. Солдаты время от времени вглядывались в неясные еще очертания местности, гадая, что может их ждать по ту сторону ненадежных, наспех сделанных баррикад из колючего кустарника и корявых сучьев. Конан стоял в своей колеснице и непрерывно всматривался в небо над горизонтом, медленно начинающее светлеть. Эвадна наполняла стрелами и дротиками колчаны, прикрепленные к бортам колесницы. Возница, которого они выбрали, давал корм лошадям. Наконец, солнечные лучи стали уже заметными. Конан увидел их отражения, заигравшие на металлических пряжках конской упряжи. По рядам войска прошелся едва слышимый гул. Молодой полководец высоко поднял руку, возница запрыгнул в колесницу, взяв в руки поводья, Отрывистым громким голосом Конан произнес приказ двигаться вперед. Разорвав тишину, с обоих флангов армии запели боевых рожки. Глава 15. Змея Сначала они ничего не видели в бледном еще свете солнечных лучей. Затем, пройдя через низкие ограждения и ров, всадники увидели поднимающиеся из высокой травы неясные фигуры, которых становилось все больше и больше, вскоре уже целая толпа осаждавших покинула свои убежища, двинувшись навстречу приближавшемуся к ним войску. Через несколько мгновений они замаячили так близко перед колесницей, что лошади замедлили свой шаг, громко заржав от испуга и вскинувшись на дыбы. Конан с силой вонзил копье в ближайшую к нему фигуру, затем, выдернув его, поразил следующую. Враги были так близко, что ему не понадобилось даже метать копье, он просто пронзал им змеепоклонников, непрерывно возникавших перед колесницей с обеих сторон. Рядом с собой он слышал жужжание стрел, которые Эвадна выпускала из своего лука, поражая врагов одного за другим. В бой вступила кавалерия, плотным строем ворвавшаяся в гущу осаждавших, давя их и тесня в разные стороны. Тем не менее враги с маниакальным упорством продолжали идти в вперед, как будто им был неведом страх смерти. Услышав позади себя шум голосов и топот ног, Конан понял, что теперь в наступление пошла пехота, и удовлетворенно улыбнулся.-- Теперь сражением уже полностью развивалось по его плану. Усердно работая копьем, он молотил им направо и налево, и убитые враги один за другим падали вокруг колесницы. Конан пытался различить среди них командиров. Он не видел ни одного из них, но то, что предстало перед его глазами, когда солнечные лучи уже достаточно ярко ответили поле битвы, ужаснуло его. Он увидел, наконец, как выглядели его враги, которых он с такой яростью убивал,-- это были существа, которые совсем отошли от человеческого образа. Он ожидал встретить мрачных учеников Сета, бледных фанатиков с горящими глазами и раздвоенным языком, как тот крестьянский юноша, которого они видели в замке Ульфа. Но здесь были настоящие демоны, которые, извиваясь и шипя, лезли на него со всех сторон. Они были вооружены мотыгами и косами, которыми с нечеловеческой силой рубили людей и коней. Но многие из них также несли змей, висевших кольцами на их шеях, используя их в качестве оружия. Змеи были и в спутанных длинных волосах нападавших и в складках их одежды, и в вытянутых вперед руках. Их лица были искажены злобными гримасами, придававшими им вид рептилий. Конан мог поклясться, что зрачки их глаз были вертикальными, как у змей. Но настоящий ужас он испытал, когда один из пронзенных им нападавших в муках агонии скрыл рот, и, вместо языка. оттуда выполз зеленоголовый аспид,-- живая змея, пустившая корни во рту негодяя, извивалась и впивалась зубами в древко копья, пронзившего его корчившегося, задыхающегося хозяина. Конан поспешно бросил копье вместе с вцепившейся в него змеей, выхватив из колчана новое оружие, так как другие нападавшие уже возникли, как из-под земли, заняв место упавшего монстра. Окинув взглядом надвигавшуюся на него волну врагов, Конан увидел, что все они со злорадным блеском в глазах открыли рты, высунув наружу своих извивающихся змей. Услышав сдавленный вопль ужаса рядом с собой, Конан быстро взглянул на Эвадну и увидел, что ее тоже потрясло это зрелище. Лошади вновь вскинулись на дыбы, и в диком ужасе начали пятиться назад. Неподалеку от колесницы несколько всадников слетели со своих вздыбившихся коней и тут же были растерзаны навалившимися на них змееязыкими чудовищами. Но в самом худшем положении оказались немедийские пехотинцы, которым пришлось столкнуться с жуткими тварями лицом к лицу. Охваченные ужасом, солдаты на несколько мгновений растерялись, чем мгновенно воспользовались змеепоклонники, изрубив их своим оружием и растерзав острыми клыками, так что после первой атаки ряды пехоты значительно поредели. Излюбленной тактикой нелюдей было схватить одной рукой меч солдата прямо за лезвие, не обращая внимания на порезы, а другой сорвать с него щит или панцирь, проявляя при этом сверхъестественную силу. Затем, вожделенно оскалившись, они широко раскрывали свои рты, и языки-змеи, тонкие и длинные, проворно проникали в горло жертвы, впиваясь в него острыми ядовитыми зубами. С искаженными от боли и ужаса лицами солдаты падали на поле боя один за другим. Конан проклинал себя в провале своего плана, за то, что не смог предвидеть колдовских чар врага. Он чувствовал, что над его войском нависла угроза паники, что могло привести к самым страшным последствиям. Единственное, что оставалось сделать,-- это найти вражеских командиров и уничтожить их, тогда, возможно, удалось бы переломить ход битвы. Но даже сейчас, прорвав главное кольцо врагов, окруживших лагерь, он так и не увидел среди нападавших никого похожего на их предводителя. Казалось, змеепоклонников вела в бой какая-то неведомая сила, может быть, они слышали голос своего бога Сета, который руководил их действиями, нашептывая им в уши свои команды. Конан едва не впал в отчаяние, чувствуя, что он не в силах остановить эту страшную нечеловеческую силу, эту сеющую ужас и хаос волну, для которой, казалось, не существует никаких препятствий. Оглянувшись назад, он увидел, что тыловой отряд наконец тоже двинулся вперед, но вряд ли свежее подкрепления могло что-нибудь изменить в этом диком, ведущемся вопреки всем правилам, сражении. -- По крайней мере, мы вырвались из лагеря,-- крикнула Эвадна, непрерывно косящая змеепоклонников своими стрелами. -- Эти бессчетные полчища демонов окружают нас кольцом, и лагерь мог бы стать для нас смертельным капканом! -- Да, нашей армии лучше всего находиться в постоянном движении, чтобы сдерживать натиск этих змей. Но мы должны найти их предводителя, иначе мы скоро растратим все силы на бесполезную борьбу,-- ведь они вырастают, как из-под земли, вместо одного убитого появляется десять новых гадин! -- Конан схватил свободной рукой поводья колесницы и начал напряженно всматриваться в поле битвы.-- Скорее вперед, через тот чахлый кустарник! Кажется, я нашел его! Облака черного дыма, которые ветер гнал с востока, в этот момент почти закрыли солнце, но все же можно было различить, как впереди сквозь высокую траву двигалась толпа приверженцев культа змеи во главе с высоким и плотным вожаком, одетым в серебряные боевые доспехи. -- Это же Ульф! Владелец замка Эдрам! -- воскликнула Эвадна, натянув тетиву лука и прицелившись в приближающуюся фигуру полководца змеепоклонников.-- Подлый негодяй! -- Нет, не убивай его! -- Конан оттолкнул ее лук, прежде, чем она успела выстрелить.-- Мы должны захватить его в плен, чтобы он привел нас к их самому главному предводителю. Ульфа недавно обратили в их веру, и может быть,-- он еще не так далеко зашел, как остальные. Гони прямо туда, возница, только постарайся не раздавить его! Толстый полководец, опоздавший к началу осады лагеря, с трудом продирался сквозь густую высокую траву, торопясь принять участие в сражении. Увидев приближающуюся колесницу, он гордо вскинул голову и высоко поднял меч, держа его обеими руками. Возница направил коней прямо на него, но в самый последний момент сделал резкий поворот, и Конан на ходу выпрыгнул из колесницы на Ульфа, вцепившись ему в горло. Меч толстяка отлетел в сторону, и сам он, не устояв на ногах, рухнул на землю вместе с Конаном. Пыхтя и ругаясь, противники покатились по полю, оставляя широкий след в высокой траве. -- Ульф! Сдавайся, старый негодяй! -- Конан всей своей мощью навалился на бывшего сквайра, крепко прижимая его к земле.-Ты мой пленник, и теперь нам надо поговорить с тобой, если ты дорожишь своим носом! -- выхватив кинжал, он приставил его к лицу Ульфа. -- Са сета Эфанисса! -- яростно просипел Ульф свои ритуальные заклинания, раздвоенный язык его при этом проворно сновал в щели между зубами.-- Хатасса фа Сатан! -- А ну, хватит! -- Конан ударил рукояткой кинжала по шлему Ульфа.-- Ты сквайр Ульф, владелец замка Эдрам! Ты всегда был негодяем и подлецом, но ты был человеком! Я вырву твой поганый змеиный язык, если ты не ответишь мне -- кто предводитель змеиного культа? -- Лаа... ларффф! Ларррххх! -- Ульф весь напрягся от усилий выговорить нормальные человеческие звуки. Облизнув раздвоенным языком пересохшие губы, он смог наконец выдавить из себя что-то членораздельное.-- Ларррхх жрецсс! -- Вот так уже лучше,-- острым концом кинжала Конан приподнял вверх подбородок Ульфа.-- И где я могу найти этого вашего жреца Лара или Ларха, как его там? В каком направлении мне ехать? -- Восссстокхх! -- Ульф зашевелил пальцами, подняв один из них и указывая на восток.-- Ларххх воссстокххх. Воссстокххх... ааа! эээ!.. Удивленный конвульсивными воплями своего пленника, Конан взглянул вниз и увидел, как из-под нагрудного панциря Ульфа выползла маленькая пурпурная змея и впилась своими острыми зубами в шею невольного доносителя. Полоснув кинжалом по змее, Конан смахнул ее в траву, откуда тотчас же выползла вторая, изумрудно-зеленого цвета, чтобы укусить несчастного Ульфа за шею. Охваченный страхом, Конан вскочил на ноги, увидев множество змей, сползавшихся к нему со всех сторон. Сунув кинжал в ножны, он выхватил меч и начал яростно рубить тех, кто оказался ближе всех. Затем, взглянув на посиневшее перекошенное лицо Ульфа, он высоко поднял меч и ударил им сквайра по шее, отрубив голову и тем самым прекратив его мучительную агонию. -- Конан, берегись! Повернувшись, Конан увидел вооруженного топором змеепоклонника, бегущего на него сквозь траву, но прежде чем киммериец успел поднять меч, враг зашатался и рухнул на землю, пронзенный острой стрелой. -- Не беспокойся обо мне, Эвадна, я бы и сам с ним разделался,-- пробурчал Конан.-- Кром! Он стремительно бросился вперед, когда увидел, что колесница, которая стояла в нескольких шагах от него, медленно двинулась с места, внезапно окруженная змеепоклонниками. Выброшенный из нее возница корчился в судорогах на траве -- в его шею впились зубы огромной желтой змеи, которую бросили в него нападавшие. Колесница была теперь неуправляемой, потому что поводья упали в траву, и Эвадна не могла прорваться сквозь кольцо захватчиков. Она вскинула лук в надежде отбиться от нападавших, но тот, кто был ближе всех, схватился за лук, пригнув его книзу. Конан прокричал воинственный боевой клич, но змеепоклонники даже не обернулись, а тот, который удерживал лук Эвадны, вскочил в колесницу и занес над Эвадной косу с длинным острым лезвием. -- Жри сталь, собака! -- Ударом меча Конан разрубил пополам ближайшего к нему захватчика, мешавшего ему добраться до Эвадны.-- Сдохни, гад ползучий! -- Второй, лишившись головы, рухнул под колеса.-- Дьявольское отродье, иди за своим отцом в ад! -- Третий нападавший, боровшийся с Эвадной в колеснице, теперь был слишком близко от Конана, чтобы можно было взмахнуть мечом; но из горла его уже торчала стрела, которую Эвадне удалось вонзить в него рукой, и киммериец просто вогнал ее глубже, пронзив насквозь все его внутренности. -- Конан... пожалуйста...-- Эвадна тяжело опустилась на пол, прижимая залитые кровью руки к сердцу.-- Меня убили. -- Нет, девочка, лежи спокойно,-- Оглядевшись в поисках кнута и не найдя его, Конан шлепнул по крупам коней плоскостью лезвия меча. Колесница покатила вперед, и он опустился на колени рядом с Эвадной.-- Дай я перевяжу твою рану,-- Спазм сдавил его горло, когда он увидел, как много крови вытекло на пол колесницы.-- Все будет хорошо... -- Конан, послушай...-- едва слышно прошептала Эвадна.-- Если ты не погибнешь, возвращайся в Динандар. Обещай мне! -- Да, Эвадна,-- Конан наклонился к ней и осторожно взял за плечи, чтобы поддержать ее сползающее на пол тело.-- Так же, как и ты. Мы вернемся туда с победой...-- он не договорил, поняв, что она его уже не слышит,-- ее голова запрокинулась, а широко открытые глаза неподвижно смотрели в дымное небо. Конан долго стоял перед ней на коленях, обняв ее легкое, почти невесомое тело, будто пытаясь защитить ее от тряски и толчков колесницы. Затем он осторожно положил ее на пол и встал на ноги, взяв в руки меч. Он стоял неподвижно, едва замечая шипевших и гримасничавших змеепоклонников, попадавшихся ему на пути. Далеко на востоке в небо поднимались огромные столбы дыма. Оглянувшись, наконец, на лагерь, он увидел несколько всадников в черных динандарских кольчугах, яростно рубивших врагов. Еще дальше, у самого лагеря, он увидел развевавшиеся на ветру высоко поднятые знамена и услышал пение рожков, собиравших войска Сигмарка и Оттислава. Как любят эти свинские бароны останавливаться на каждом шагу, чтобы позаботиться о своих интересах, вместо того, чтобы гнать врага до самого его логова! Возможно, если бы они не мешкали там, за спинами динандарских бойцов, Эвадна была бы сейчас жива. Конан стиснул зубы, обвиняя и себя самого в том, что не смог ее уберечь. Ее последние слова все еще звучали в его ушах. Он должен сейчас вернуться к своим войскам, чтобы защитить воинов Динандара от страшного и коварного врага. Но как только он повернул назад, колесница внезапно резко дернулась и на мгновение остановилась, так что Конан едва удержал равновесие. Лошади попятились назад, а затем рванули в разные стороны, испуганные непонятным зрелищем -- прямо перед их мордами возник выскочивший из зарослей камыша обнаженный змеепоклонник, увешанный множеством извивавшихся змей, и затрясся в каком-то диком дьявольском танце. Внезапно Конан почувствовал, как его сзади крепко схватили за руки. Двое шипевших змеепоклонников удерживали его с такой нечеловеческой силой, что он едва мог пошевелиться. Он напряг все свои мускулы и попытался вырваться, но в этот момент третий нападавший вскочил в колесницу и взмахнул тяжелым каменным топором, обрушив его на голову Конана. Затем так же молча он нанес еще один удар, затем третий, как будто шлем Конана был шляпкой гвоздя, который змеепоклонник методично вбивал в пол колесницы. После четвертого удара глаза киммерийца затуманились, все звуки исчезли, и его со всех сторон обступила плотная непроницаемая тьма. Глава 16. Сердце змеи Дикий, все пожирающий огонь охватил все вокруг. Он буйствовал, как мощный водопад, и корчился, как подвергаемое пытке животное. Яростная, иссушающая жара была настолько невыносимой, что казалось, сам воздух плавился. Конан понял, что культ Сета победил. Его ненасытная жажда пожирания всего живого охватила не только немедийскую равнину, но, казалось, весь мир людей. Безумный огонь теперь праздновал свою великую победу, и этот праздник собирался длиться вечно. Но вероятно еще не все было разрушено, потому что в глубине огней парил призрак. Неясное и отдаленное, искажавшееся порой струящимся горячим воздухом лицо было тем не менее прекрасным. Смотревшее на Конана из огня, оно излучало одновременно и мудрость истинного знания, и страсть неутолимого желания. Была ли это погибшая Эвадна? Нет, лицо женщины обрамляли вьющиеся черные волосы, и на Эвадну она совсем не походила. И все же это было знакомое лицо. Любимое лицо. Оно нежно улыбалось из пламени, как будто говоря о том, что смиренно и радостно принимает судьбу мира. Лидия. Конан вздрогнул, осознав, кого он видит перед собой, и этот шок окончательно привел его в сознание. Он ощутил, что лежит связанным на скамье своей колесницы, его руки затекли и нестерпимо ныли, так же, как и все его тело. Он закрыл глаза, поняв, что даже малейшее движение век вызывает у него жгучую боль. Конан попробовал чуть наклонить голову набок, чтобы дать облегчение затекшему и нывшему затылку, но тут же вновь ощутил, как на него обрушивается тяжелый каменный молоток. Тогда он оставил все попытки пошевелиться и сосредоточил все мысли только на одном: в центре огненного круга напротив него сидела улыбающаяся девушка, и этой девушкой была Лидия. Внезапно он почувствовал какое-то движение рядом с собой, и чей-то тонкий голов произнес: -- Да, действительно, это прекрасная колесница! В тысячу раз лучше, чем наша старая, расхлябанная колымага,-- Это был высокий мальчишеский голос, в котором уже, однако, пробивались нотки приближающегося юношеского возраста.-Теперь я смогу возить вас с комфортом, который вы заслужили, миледи! А чтобы вам было еще более удобно, мы положим туда кучу мягких подушек и тонких салфеток! -- Это будет великолепно, Лар,-- прозвучал ответ, и нежный тембр нового голоса заставил Конана снова пошевелиться. Он тут же ощутил накатившую на него волну боли, правда, уже не такой сильной, как первая. -- Но сначала ее надо как следует почистить,-- продолжал мальчишеский голос.-- Один из ее пассажиров, женщина, залила ее своей кровью, мне так сказали. Досадная потеря -- теперь она уже никогда не сможет присоединиться к нам,-- Говоривший подошел к Конану ближе.-- Но в этом мужчине жизнь еще теплится. Даже если он не сможет окончательно поправиться после своего ранения, мы все равно сможем обратить его в нашу веру. Почувствовав, как к нему прикоснулась чья-то рука, Конан пошевелился или только попытался это сделать. -- Грязный колдун... только попробуй... будешь гореть синим пламенем в преисподней! -- Конан едва шевелил запекшимися губами, и его угрозы едва ли кто-то слышал. Он медленно повернулся на бок, пытаясь незаметно нащупать на поясе кинжал, но его там не оказалось. В бессильной ярости он снова закрыл глаза, стараясь собраться с мыслями. -- Зря стараешься, парень! Твои угрозы меня совершенно не волнуют. И почему все хайборийцы такие жестокие? -- насмешливо спросил Лар.-- Ваше беспричинное, коварное нападение на нас стоило многих жизней с обеих сторон -- бессчетное количество душ, которые могли бы радоваться, служа нашему делу,-- Он нетерпеливым жестом взъерошил себе волосы.-- Вы никогда не остановите наше движение, и нас с каждым днем будет все больше и больше, но все же я скорблю о потерях. Было бы проще попробовать нас понять. -- Понять! -- Ухватившись за перила колесницы, Конан подтянулся и сел.-- О каких потерях ты скорбишь? Ты и твои шакалы идут по стране, как стая саранчи, убивая и сжигая все и всех на своем пути! -- с трудом открыв глаза, он увидел перед собой хрупкую фигурку мальчика, казавшегося еще меньше от того, что рядом с ним возвышались двое широкоплечих громил-охранников. -- Это всеобщее заблуждение,-- возразил Лар, посмотрев сквозь огонь, где на мягких подушках сидела Лидия, внимая змеиному пророку.-- Как и большинство людей, ты переоцениваешь преходящие, временные вещи. Ты не знаешь силу истинного посвящения, перед которым материальные ценности и личные обязательства ничего не значат. Конан промолчал. Его мало волновали рассуждения Лара, он больше был занят тем, чтобы удерживать себя в сидячем положении с наименьшей болью. Он сжал руки в кулаки и снова разжал их, пробуя пальцы на чувствительность, затем осторожно снял с головы шлем. Посмотрев внутрь его, Конан увидел, что там, где была продавлена сталь, были клочья его волос и куски кожи, прилипшие вместе с кровью к его внутренней поверхности. Затем он со страхом дотронулся до кожи головы, чтобы убедиться, что его череп не поврежден и мозг не открыт. Нормально, решил он, эти раны заживут, если только Кром будет милостив к нему и подарит еще хоть один день. Он отложил шлем в сторону и перевел взгляд в сторону Лара. В мальчишке не было ничего зловещего и дьявольского, что Конан ожидал увидеть в пророке змеиной веры. Он казался совершенно невинным ребенком, и это обезоружило Конана, погасив его порыв броситься на пророка и задушить его. Обычный мальчик с красивыми чертами лица и светлыми волосами, он был одет, как для праздника, в пурпурную с яркой золотой вышивкой накидку, а на голове сиял золотой венок. Несмотря на легкое высокомерие, сквозившее в его взгляде, он двигался с мальчишеской непринужденностью и беспечностью, и трудно было представить, что этот ребенок мог представлять для кого-нибудь страшную угрозу. Его здоровенные охранники, один в фартуке кузнеца, другой по виду охотник, казались флегматичными и туповатыми парнями. Они стояли, готовые подчиниться любому приказу своего повелителя, хотя и не проявляя скорости или инициативы. В них, как и в Ларе, тоже не было ничего зловещего, но Конан знал, что за их плотно сжатыми губами запросто могли притаиться змеи. Конан огляделся вокруг и увидел, что они находятся на территории лагеря, от которого мало что осталось: всего лишь одна палатка, украшенная теперь змеями и другими мистическими символами, сломанная повозка и открытый ящик с едой и вином. Его собственные лошади с понурым видом стояли неподалеку, привязанные к стволу дерева. С того места, где еще совсем недавно кипела яростная битва, больше не доносилось никаких звуков -- ни криков, ни звона оружия, не видно было надвигающихся полчищ змеепоклонников и падающих в ужасных муках динандарских солдат. Трагедия сегодняшнего утра могла быть просто сном, хотя кровь на панцире киммерийца и на полу колесницы говорила о том, что все это было наяву. Наконец медленно Конан перевел взгляд на ту, о ком не переставал думать все предшествующие дни. Ему не хотелось смотреть на нее, и это нежелание, доходящее почти до страха, было вызвано не ее ошеломляющей красотой, а ее необъяснимым, чудовищным присутствием здесь. Он встретился с ней глазами и почувствовал, что они смотрят куда-то вглубь него с такой же, как и у ее юного повелителя, счастливой невинностью. Лидия сидела на носилках, обложенных подушками, рядом с повозкой Лара. Одетая в пышные красивые одежды, подчеркивающие ее красоту, с подведенными глазами и накрашенными губами, она выглядела, как придворная дама при дворе короля Ласло в роскошном Бельверусе. Конан не мог видеть, остались ли метки от хлыста Фавиана на ее спине, не ее томный вид и счастливая улыбка говорили о том, что она давно оправилась от боли и позора того страшного испытания, которое вынесла когда-то в доме барона Бальдра. -- Я вижу, ты восхищен красотой моей Лидии,-- самодовольно улыбаясь, произнес Лар.-- Ну, иди, сядь рядом с ней и познакомься. Там тебе будет более удобно лежать на этих подушках,-- Подойдя к Лидии и встав перед ней на колени, он взял ее руку в свои.-- Прими как следует нашего гостя, любовь моя. Научи его мудрости нашей веры, пока я займусь кое-какими неотложными делами. Целомудренно поцеловав ее в щеку, Лар встал и направился в сторону Конана. Киммериец понял, что любовь Лара к Лидии была не страстью мужчины к женщине, а скорее напоминала любовь к матери или старшей сестре. Подойдя к Конану, Лар взял его за руку и повел к Лидии. -- Пойдем, не бойся! -- весело сказал он. Киммериец брезгливо отстранился от него, на что предводитель змеепоклонников не обратил никакого внимания.-- Вот фрукты, сыр и вино,-- Лар указал на открытый ящик с провизией.-- А вы идите со мной! Поможете мне дотащить эту колесницу до ручья. Два охранника молча отошли от Конана и направились к колеснице. Конан подошел к Лидии и остановился рядом с ней, испытывая возрастающий страх, что вот сейчас из ее вьющихся пышных волос выползет тонкая извивающаяся змейка. О том, что такая змейка может быть у нее и во рту вместо языка, Конан старался не думать. -- Конан, не бойся. Я знаю, что это ты. Садись рядом со мной! Когда я впервые увидела тебя здесь, я подумала, что это Фавиан. Ты выглядел, как мертвый, и я ужасно обрадовалась. Но когда ты заговорил со своим резким киммерийским акцентом, я подумала, что у меня сейчас сердце выскочит из груди от радости! -- сказала Лидия, протягивая к нему руки.-- Иди ко мне, любимый, и я успокою твои раны и твою боль. Теперь я знаю, что это мне больше не понадобится,-- Сунув руку под шелковое покрывало, она извлекла длинный нож со зловещим изогнутым лезвием и острый, как бритва. -- Ах, Лидия, не ты одна заготовила острый нож для Фавиана! -сказал Конан, осторожно усаживаясь рядом с ней.-- Так что не удивительно, что его жизнь оказалась такой короткой. -- Фавиан мертв? А ты занял его место в замке, и барон теперь относится к тебе, как к сыну? -- Лидия изумленно уставилась на него, недоверчиво качая головой. -- Нет, обоих тиранов Эйнарсонов больше нет. Их свергла женщина, очень похожая на тебя...-- И Конан очень подробно, опустив только свое приключение с Калиссой, рассказал о событиях, произошедших в замке после ее изгнания оттуда. Пока он рассказывал, Лидия наложила ему на рану сухой травяной компресс, закрепив его ремнем. -- ...и Эвадна умерла. Я разорвал бы на куски этих баронов, за то, что они топтались сзади и не поддержали меня, когда я вырвался вперед! -- в ярости закончил он свой рассказ.-- Но скажи мне, что произошло после твоего возвращения домой? Как ты оказалась вместе со змеепоклонниками? -- Лар встретил меня на дороге, когда ехал в своей повозке. Я больше никогда не увидела свой дом и своих родителей. Я была полубезумная от ненависти и едва живая от лихорадки. Но Лар не донимал меня никакими вопросами или требованиями. Он просто взял меня с собой и заботился обо мне, как настоящий друг. Мы разговариваем с ним в основном о всяких пустяках -о пении птиц, о волнах, которые ветер создает в степной траве. А эти одежды принесли ему его последователи. -- А как же насчет походов и осад? Твой юный друг -- настоящий боевой генерал! -- Конан бросил взгляд через лужайку на берег реки, где стоял Лар, наблюдая, как его помощники смывают с колесницы кровь.-- Он завоевал десятую часть Немедии, и ему ничего не стоит завоевать ее всю. -- Я ничего не знаю обо всем этом,-- пожала плечами Лидия.-Он оставляет меня в палатке, когда объезжает линию фронта. Он сам мало отдает приказов, у него есть несколько помощников, которые командуют остальными. Люди идут за ним охотно, они отдали бы свои жизни за его дело. -- Да, их ведет за ним черная власть его колдовства. Не обманывай себя, Лидия, за всеми его делами таится страшное зло, древнее, как преисподняя, как сам змеиный бог! -- Конан поморщился от омерзения.-- Его последователи перестают быть людьми, ты это знаешь. У них есть отвратительные знаки принадлежности к этому злу... -- Я кое-что знаю об этом,-- неохотно кивнула Лидия, опустив глаза.-- Он обладает силой превращения. И меня, смертную, он держит при себе только из-за прихоти. -- Похоже, ты единственная, кто последовал за ним по своей воле, тебя не обращали в веру посредством мистических змеиных укусов. Ты же понимаешь, девочка, что он не светлый спаситель. Он злой демон и рабовладелец! -- А кто не рабовладелец? -- Внезапно ее глаза вспыхнули яростью.-- Какой правитель этой огромной тюремной ямы Немедии не помыкает своими подданными, как рабами? Или во всей хайбории? Какой муж не унижает свою жену? -- Она гневно тряхнула своими темными локонами, а ее рот скривился в презрительной усмешке.-- Какой барон, мой лорд Конан, не издевается над своими подданными, избивая их кнутом? По крайней мере последователи Лара думают, что они счастливы! К удивлению Конана, она вдруг прильнула к нему, прижавшись залитым слезами лицом к его груди, ее плечи подрагивали от рыданий, которые она не могла сдержать. -- Успокойся, дорогая,-- растерянно сказал Конан и взглянул в сторону ручья, где Лар все еще возился с колесницей.-- В Динандаре все переменилось, и жизнь теперь будет совсем другой. Ты можешь вернуться туда вместе со мной. Через несколько мгновений ее рыдания стихли, и она подняла на него покрасневшие глаза.-- Не знаю, поеду ли я с тобой. Я нашла свое место рядом с Ларом...-- Внезапно она крепко стиснула его руку.-- Но, Конан, берегись его! Он может убить одним прикосновением. Я видела других пленников, которых к нему приводили,-- в основном всяких старых шаманов и колдунов. Он едва прикасается к их ртам, но успевает туда что-то затолкнуть, они говорят ему какие-то слова, а потом умирают в страшных муках... Осторожно, он идет сюда! Конан посмотрел сквозь значительно уменьшившиеся языки пламени. Его колесницу катили обратно два помощника, а Лар гордо восседал на скамье. Лидия достала полированную деревянную шкатулку и принялась обновлять краску на лице, а Конан выудил сухую колбасу из ящика с провизией и начал с хрустом жевать ее. Почувствовав через мгновение, что жевать ему нестерпимо больно, он отложил колбасу и, взяв в руки мех с вином, стал неторопливо потягивать его, как раз в тот момент, когда колесница остановилась рядом с ними. -- Да, шикарный транспорт! -- Лар легко спрыгнул с нее и подошел к своему пленнику.-- Господин барон, я надеюсь, что вы не возражаете против того, что на ней теперь ездить буду я. Вам все равно она больше не понадобится,-- Он звонко засмеялся, обнажив прямые красивые зубы.-- Много великих городов лежит впереди нас, и я боюсь, что их бароны и баронессы могут с презрением отнестись к моей расшатанной старой телеге! Отпив из меха еще один глоток, Конан осторожно взглянул на змеиного пророка. -- Вы собираетесь дальше двигаться на юг? -- Да, конечно,-- быстро кивнул Лар.-- На юге и западе проживает очень легкомысленное население -- зато хороший материал для нашего обучения. Со временем я собираюсь отправить миссии также на восток и на север, во все уголки земли. -- Тебе пришлось столкнуться с моими друзьями баронами. И каков же исход сражения? Лар бросил взгляд на равнину, как будто битва сейчас гремела в нескольких шагах от него. -- Боюсь, твои войска обречены. На каждые пять моих убитых последователей приходится один, которого потеряли бароны. -- Понятно,-- кивнул Конан, решив, что этому стоит верить.-Значит, их войска по силе превосходят вас? Но как ты допускаешь такие потери? -- Не бойся. Если сейчас равновесие нарушено не в нашу пользу, то это только временно! -- весело улыбнулся Лар.-- С каждым днем мои последователи становятся все сильнее -- в своей вере и в своем искусстве борьбы. Мне бы надо поблагодарить немедийцев...-- Лар снова звонко рассмеялся.-- ...за то, что от них нам досталось оружие, боевые доспехи и свежих обращенных, которые теперь пополнили наши ряды. Конан опустил голову, подавленный спокойным доверительным тоном предводителя змеепоклонников. -- Но армия, с которой ты встретился здесь, совсем небольшая, по сравнению с мощными армиями южных рыцарей,-- сказал он, вновь взглянув на Лара. -- Да,-- задумчиво кивнул мальчик, изучая взглядом Конана.-Ты ведь путешествовал по югу, не так ли? Я думаю, ты мог бы многое рассказать, что может потом оказаться полезным. Но нет! С чем мы можем встретиться таким, что было бы сильнее, чем наша вера, чем древняя мудрость нашего учения? -- Волшебная сила твоего командования поистине могущественна, -- произнес Конан, стараясь затянуть разговор, чтобы обдумать одну мысль.-- Она, должно быть, очень древняя. -- О, да! -- Лар по-мальчишески улыбнулся Конану, затем Лидии. -- Гораздо более древняя, чем города, которые скоро распахнут перед нами ворота, более древняя, чем человеческая раса вообще! Древнее, чем эти равнины и холмы, древнее, чем древние горы, которые рождают эти холмы! Когда первое создание поднялось из первобытной слизи, наша вера уже была здесь! И ее сила остается с нами и по сей день! -- Действительно, древняя вера,-- с видом заинтересовавшегося слушателя кивнул Конан. Если только он сможет приставить лезвие к горлу мальчишки, то сможет использовать его в качестве заложника, чтобы пройти мимо охраны. Правда, неизвестно, какое этот парень может применить колдовство.-А ваша религия имеет какие-нибудь храмы? -- Храмы! -- Лар явно счел вопрос комичным, потому что разразился таким заливистым смехом, что долго не мог что-нибудь сказать.-- Действительно, наши древние предшественники оставили крепости нашей религии в одной южной стране, называемой Стигия,-- храмы и гробницы. Но вообще, настоящие храмы нашей веры,-- Он поднял руку и дотронулся до золотого венка, покрутив его вокруг головы,-они здесь, в наших головах! Поэтому, барон, храм нашего великого бога таится невидимым в мозгу каждого смертного. Ты можешь и не помнить, но древние легенды гласят: змея является родоначальником человека! Много тысячелетий назад произошла трансформация, но древняя мудрость осталась. -- Что ты хочешь этим сказать? Что люди были произведены от змей? Но это же явная чепуха! Где ты научился этим глупостям? -- Ты еще многого не понимаешь. Брр, однако сегодня довольно прохладно.-- Лар помешал огонь железной кочергой, а его помощники подбросили туда новые охапки хвороста.-- Ты не понимаешь, почему мы так легко обращаем в свою веру новых последователей, и почему