нной деревне за рекой Адунн. Но делать было нечего. Хелот снял сапоги и штаны, стараясь не вывозить их в сырой глине, и взял их в одну руку (в другой он держал меч Секач). На другом берегу Хелот обтер глину с ног о траву и обулся. Мальчишки -- человечий и драконий -- уже устроились поудобнее и с интересом наблюдали за ним. Хелот заметно разозлился. -- А кто будет собирать костер? -- спросил он. Дракон развалился на траве, как большая собака. Две его головы лежали между лап, третья лениво-следила за Хелотом. Услышав приказание, эта голова повернулась к Тэму. Кисточки на ушах дракона шевельнулись. -- Слыхал? -- обратился Лохмор к мальчику. -- Собирай хворост. К удивлению Хелота, Тэм не стал препираться. Он вскочил и деловито направился к зарослям сорной ольхи. Некоторое время оттуда доносился треск ломаемых сучьев, сопенье и тихие проклятия Тэма, а затем показался мальчишка, нагруженный хворостом выше головы. Заодно он притащил совсем уж издалека высохшую елочку, которую выкорчевал из почвы. Долго и неумело Тэм складывал все это в кучу под насмешливым взглядом Хелота. Но рыцарь не собирался облегчать ребенку его задачу. Пусть учится. Наконец Тэм устремил на него просительный взгляд. -- Мне бы огниво, сэр, -- сказал он. -- Ха! -- проговорил дракон, заглядывая в лицо Тэму сразу слева и справа, изогнув две шеи. -- Лучше не мешай мне, дакини, своим огнивом. Смотри. Лохмор набрал в грудь побольше воздуха и дунул. Из двух его пастей вырвались легкие струйки пламени. Они лизнули ночной воздух... и погасли. Дракон подсунул огнедышащие головы под сложенные Тэмом ветки и снова дунул. Ветки занялись. Выдергивая головы из молодого пламени, Лохмор зацепил за сук, резко мотнул головой, и елочка, пристроенная сверху, задавила костер. -- Вот недотепа, -- сказал дракон Тэму, не скрывая своей досады, -- кто же так складывает костер? -- Как умею, -- обиделся Тэм Гили. Он подозревал, что Хелот в темноте уже давится от смеха, и не ошибся в своих предположениях. -- Надо бы получше уметь, -- язвительно заметил дракон. -- Я из-за тебя чуть шкуру не подпалил. -- Ты сам не умеешь как следует огнедышать, -- огрызнулся Тэм. -- Дохнул бы издалека, как .делают приличные драконы. Дракон заморгал пушистыми ресницами. Видно было, что он лихорадочно сочиняет ответную гадость. Хелот наконец не выдержал и захохотал. Теперь разобиделись оба -- и Тэм, и Лохмор. Вытирая слезы, Хелот прижался к тяжелому драконьему боку. -- Извини, Лохмор, -- сказал Хелот. -- У тебя отлично получается с огнем. Я даже не подозревал, что ты у нас такой огнедышащий. -- У третьей головы еще не прорезалось, -- сказал Лохмор извиняющим тоном. Дракон посопел немного, свернулся клубком, и вскоре все трое уже спали у маленького костра. Люди с благодарностью зарылись в мягкую белую шерсть юного чудовища. Утром они вышли к большому дереву, между ветвей которого красовался "рыцарский замок" гнома Лоэгайрэ. Хелот был уверен, что сварливый гном уже поджидает их -- в надежде поживиться новостями, а заодно и обругать. И точно -- маленькая фигурка в атласном халате и ночном колпаке маячила на тропинке над рекой. Шлепая тапочками по голым пяткам и путаясь в длинных полах халата, Лоэгайрэ в волнении разгуливал взад-вперед, время от времени останавливался, вытягивал шею и всматривался вдаль, как будто ждал кого-то. Хелот заметил, что гном осунулся и глазки у него ввалились, хотя по-прежнему сверкали ядовитой синью. -- Явились! -- пронзительно заверещал Лоэгайрэ, когда все трое показались на тропинке. -- Идут, герои! Тут у нас конец света, а они прогуливаются! И дракона с собой привели! Как будто нам других бед мало! Лучше бы вы сгинули... -- Здравствуй, Лоэгайрэ, -- сказал Хелот и остановился, наклонившись над гномом. -- Что случилось? Чем тебе не угодили дакини на этот раз? Лоэгайрэ зашипел, как раскаленная сковорода: -- Не угодили?! Наглые, самоуверенные шарлатаны! Что вы сделали с Форайрэ? -- С Форайрэ? -- Хелот ничего не понимал. -- Разве мы причинили какой-то вред многоуважаемому троллю? -- Ну, если ты не считаешь это вредом... -- Лоэгайрэ раздраженно передернул плечами. -- Твой мальчишка заколдовал его. Лаймерик (еще один преступник!) научил его заклинанию. Не думая, научил! Ох уж мне это высокомерие Народа! Хелот повернулся к своему оруженосцу и строго посмотрел на него. -- Я... -- Тэм растерялся. -- Я не думал, что он не расколдуется. -- А ключ и замок? -- взвизгнул Лоэгайрэ, окончательно выходя из себя. -- Ключ и замок кто увез? -- Какой замок? -- От заклинания! Вот какой! Прежде чем что-то делать, подумал бы! У дакини в голове дырка, а сердца и вовсе нет! Как можно было заколдовывать несчастного тролля на такой долгий срок? Таких как ты... погромщиков от чародейства... надо изолировать от нормальных... э... существ! Сообразив, в чем дело, Тэм хихикнул. Лоэгайрэ показал ему жилистый кулак. -- И нечего смеяться! Дурак! Тебя бы так! Ой-ой-ой! Он уже почти целый месяц стоит неподвижно, и никто, кроме тебя, глупый дакини, не может его расколдовать. Я уже советовался. Никто не может. Только тот, у кого ключ. А ты все не едешь и не едешь... Он так похудел... -- Тут Лоэгайрэ всхлипнул. -- Вчера с него юбка упала... Хелот нахмурился. Ему не хотелось ссориться с троллями. К тому же он подозревал, что Лоэгайрэ -- первейший сплетник в лесу Аррой. -- Тэм, ты помнишь, как расколдовать его? Тэм мгновенно насупился и уставился на своего хозяина несчастным взглядом. Хелот дернул уголком рта и противным, визгливым голосом Гури Длинноволосого добавил: --А то я тебя самого, в натуре, заколдую. -- Сэр! -- завопил Тэм Гили. --Я же не думал, что это так серьезно". -- Иди, попробуй, -- велел Хелот. -- Мы подождем. Тэм кивнул и бросился бежать вверх по холму. Гном, ругаясь, заковылял следом. Он споткнулся, упал и, вставая, крикнул мальчику в спину: -- Только осторожнее! Он может тебя сожрать! Он же людоед! Помни об этом, маленький дакини! К тому же он очень голоден... Хелот уселся на берегу, снял ножны с мечом, расстелил на земле плащ. Он подозревал, что ждать Тэма придется очень долго. Но спешить было некуда. День неторопливо приближался к своей высшей точке -- полудню, солнце, по-осеннему нежаркое, ласково лизало землю. На небе не было ни облачка. Хелот лениво развалился на берегу, поглядывая, как Лохмор стоит на перекате, широко расставив лапы, и увлеченно плюет в воду огоньками. Прошло никак не меньше часа, прежде чем показался удрученный Тэм Гили. Хелоту не понадобилось даже спрашивать его -- рыцарь видел, что мальчишке не удалось исправить содеянное. Лохмор поднял головы и выбрался из реки. -- Слышь, Хелот, -- заговорил дракон хриплым шепотом, -- а этот, сердитый... ну, гном... как ты думаешь, если попросить у него чего-нибудь вкусненького -- даст? -- Нет, -- убежденно сказал Хелот. -- Ни за что. -- А если запугать? -- Видно было, что дракон долго обдумывал свой план и теперь был уверен в успехе. -- Если я пригрожу, что спалю его хижину своим ужасным пламенем? Он дохнул, и в воздухе пробежала струйка жара. -- Ты, конечно, огнедышащее чудовище, -- сказал Хелот, отстраняясь, --но я не думаю, что Лоэгайрэ можно пронять таким образом. Дракон насупился. Лоэгайрэ следом за Тэмом выбрался из густой травы. Он размахивал руками и злобствовал. -- Ничегошеньки у него не получилось! -- завопил гном еще издалека. -- Твой мальчишка, дакини-Хелот, -- настоящий болван! Я бы на твоем месте его давно уже съел! -- Не в обычаях народа дакини поедание мальчишек, -- ответил Хелот. -- Иначе я последовал бы твоему совету. Что будем делать с высокочтимым Форайрэ? Не оставлять же его на произвол судьбы! К удивлению лангедокца, Лоэгайрэ повалился на землю, несколько раз ударил по ней кулачками и зарыдал. -- Бедный Форайрэ! -- голосил гном. -- Несчастный, беззащитный Форайрэ! Всякий норовит обидеть тролля! Никто, никто, кроме меня, не любит бедного глупого Форайрэ! А-а... -- Думаю, мы все же сумеем ему помочь, -- осторожно заметил Хелот. -- Вы нс пробовали обратиться к даме Имлах? Она вонстину великая чародейка. Мне кажется, леди Аррой возьмется за незнакомые чары с большим воодушевлением. Гном поднял голову. Его синие глазки были залиты самыми настоящими слезами, но в них уже мелькнул интерес. -- Это, конечно, верно, -- протянул Лоэгайрэ, -- дама Имлах из замка Аррой -- великая чародейка... Но как доставить к ней Форайрэ? Ведомо ли тебе, дакини, сколько весит уважаемый тролль? Больше, чем мое дерево вместе с моим замком! -- Значит, не так уж много, -- басом вставил Лохмор. -- Для огнедышащего дракона это пара пустяков. Лоэгайрэ воззрился на дракона: -- И ты смог бы это совершить, о порождение пьяной фантазии Демиурга? Лохмор подобрался, и белая шерсть на его загривке встала дыбом. -- Смог бы... за небольшую плату. -- Говори! -- потребовал Лоэгайрэ. Слезы на его глазах мгновенно высохли, и он приготовился к долгому, изнурительному торгу. -- Скажем, пара банок чего-нибудь вкусненького... -- начал Лохмор. -- Гм. За такую услугу? Я не нахожу ее достаточно большой, чтобы расплачиваться за нее вареньем. Продукт дорогой. Во-первых, требует сахара. А свеклу, да будет тебе известно, возделывает только одно племя горных троллей. И дерут они за свой сахар бешеные деньги. Во-вторых, ягода. Ее ведь надо собрать, за каждой наклониться. И наконец, работа... -- Я мог бы доплатить, -- деловито предложил Лохмор. Лоэгайрэ смерил его критическим взглядом, пощупал мех на боках дракона, потрогал бугорки на месте еще не выросших крыльев. -- Чем доплачивать будешь? -- спросил он. По части гномьих нравов дракон оказался куда более осведомленным, чем мог предположить Хелот. -- Лестью, -- сказал он, и глазки Лоэгайрэ мечтательно затуманились. -- Идет, -- кивнул гном и засеменил к своему домику. В ожидании лакомства Лохмор улегся, вытянув шеи и прикрыв глаза ресницами. Тэм покосился на Хелота и с облегчением увидел, что хозяин всецело поглощен сделкой между гномом и драконом. Мальчику очень не хотелось объясняться с рыцарем по поводу неумело наложенного заклинания. Тем более, что Хелот не раз говорил ему: "не размахивай попусту рукой, в которой держишь меч". Правда, Хелот никогда его не бил, но зато умел бросить какое-нибудь одно, невероятно обидное слово, после чего Тэм надолго терял сон и покой, обдумывая, как бы разубедить Хелота и доказать ему, что он неправ. Вскоре появился Лоэгайрэ с тремя микроскопическими баночками варенья. Сняв тряпочки, которыми были обмотаны их горлышки, Лоэгайрэ критически понюхал все три, потом принял величественную позу в ожидании лести. Каким-то хитрым образом гном задрал острый подбородок так, что складывалось впечатление, будто он смотрит на дракона сверху вниз, а не снизу вверх. -- Приступим, -- провозгласил Лоэгайрэ. -- Скажи: "Лоэгайрэ -- герой двух великих рек". -- "Лоэгайрэ -- герой двух великих рек", -- с готовностью отозвался дракон, словно заурядное пресмыкающееся. -- "Сын Солнца и Луны", -- продолжал гном. -- "Сын Солнца и Луны", -- признал дракон. -- "Могучий кентавр цивилизации". Хелот издал сдавленный звук, который можно было принять за неуместный хохот, и зажал рот ладонями. Дракон же на полном серьезе подтвердил: -- "Могучий кентавр цивилизации". -- Ну ладно, хватит, -- снисходительно произнес Лоэгайрэ и поставил на землю три баночки. Урча и роняя слюну, дракон припал к ним и опустошил в одно мгновение. Тэм сообразил, что все происходит на полном серьезе и что сейчас варенье исчезнет без следа. Испустив воинственный клич, мальчишка набросился на дракона и выхватил у него из-под носа одну из банок. Карий глаз дракона жалобно заморгал, когда мальчик сунул в банку палец и облизал его. Не решаясь причинить ребенку вред, дракон лишь ревниво смотрел на него и наконец не выдержал: -- Хватит с тебя. -- Дай хоть стеночку облизать, -- заныл Тэм Гили. -- Лоэгайрэ-э-. -- взвыл Лохмор. Гном сердито отобрал у Тэма баночку: -- Хватит с вас. Идем, Лохмор, я помогу тебе погрузить почтеннейшего Форайрэ. По правде говоря, он так отощал, что ты без труда довезешь его до замка Аррой. Далеко в глубине Серебряного Леса, в самых гибельных топях самого гибельного и гнилого болота, похмельные тролли выстроили маленький храм, именуемый Обителью Дорог Раскаяния. Туда и направлялся Хроальмунд Зеленый после пережитого ужаса и разочарования. Он хотел вознести молитвы десяти мудрым, что странствуют по дорогам раскаяния, а заодно и провести там ночь медитации: вдруг ему откроется свет мудрости, и он поймет, что происходит и что надлежит делать. Храм был тайным -- настолько тайным, что о его существовании знали только похмельные тролли, собратья Хроальмунда по творению. Все они привиделись Моргану в кошмарном сне после чудовищной дозы хмельных напитков, все были сотворены страдающим мозгом, были чувствительны и готовы в любую минуту впасть в самоуничижение и покаяние. Другие тролли и за троллей-то их не считали, а несотворенные тролли, вроде Иллуги, вообще не снисходили до разговоров с этими маленькими существами. Хромая, Болотный Морок вошел в маленькое круглое здание, сооруженное на островке посреди огромного болота. Кругом булькала коричневая жижа, на поверхности которой то и дело вздувались радужные пузыри. Деревьев здесь не росло на много миль, и только Болотные Мороки могли проникнуть в храм по им одним известным потайным тропкам. Храм представлял собой глинобитную хижину, где вдоль стен стояли глиняные статуи десяти мудрецов. Каждый из них держал свой посох. Лица мудрецов, плоские, с едва процарапанными чертами -- узкие глаза, широкие ноздри, тонкогубые прямые рты, -- слепо таращились на Хроальмунда со всех сторон. И вот как звали этих мудрых. На севере стоял владыка большой дороги раскаяния. В руке он держал дубовый посох, и имя ему было "Добрые Намерения", ибо этим он мостил дорогу в ад. На юге, глаза в глаза, смотрел его двойник, называемый "Игольное Ушко", -- покровитель тех, кто кается в скопидомстве. Болотные Мороки имели много богословских баталий с гномами, пытаясь склонить последних в свою веру и заставить приносить подношения этому мудрецу. Гномы в ответ изгнали похмельных троллей из своих земель и строго-настрого запретили этим "зеленым, покрытым чешуей" появляться в пределах своих владений. Восток был отдан кающимся в ложной мудрости и именовался "Не нам, о Морган, но имени твоему". На западе стояло божество, названное коротко: "Пьянь". Оно символизировало человека, отдающего слишком большую дань горячительным напиткам. У похмельных троллей Пьянь был главным мудрецом, ибо раскаяние, охватившее Моргана в то историческое утро, стало для их маленького народца поистине судьбоносным и вызвало их к жизни. Кроме этих главных божеств, стояли здесь также "Не буду трогать женщин" с рябиновым посохом, "Не стану бить детей" с ивовым прутом, "Не отдавлю ноги ближнему своему", "Не съем лишних пирогов", "Не убью в себе добра и тяги к свету" и "Не оскверню родного болота недостойными Болотного Морока речами". Усевшись в центре круга, Хроальмунд Зеленый обхватил голову трехпалыми руками и принялся раскачиваться и причитать вполголоса, вознося молитву каждому из десяти мудрецов. Никогда за всю его долгую жизнь не был Болотный Морок так растерян и так несчастен. Всегда он оставался верным и благодарным почитателем Моргана Мэгана, полагая, что тот сотворил его в великой мудрости. Предательство Демиурга больно ранило маленького тролля, уничтожило все, чем он жил. А мудрецы смотрели на него безразлнчными слепыми глазами и молчали. И под утро Болотный Морок понял, что они ничем не могут ему помочь. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Замок Аррой превратился в штаб огромной армии, готовой выступить против Моргана и его эсхатологического легиона. По слухам, солдаты конца света громили все подряд, сжигали деревья, захламляли источники, оставляли после себя пепелища и горы мусора. Барон день ото дня становился все мрачнее. Лаймерик целыми днями проводил учения, а по ночам изучал подробные карты местности, в великом множестве хранившиеся в рабочем столе дамы Имлах. Большая карта леса Аррой внесла на стене в кабинете, и на ней были обозначены флажками расположения вражеских войск. Лаймернк намеревался дать бой в непосредственной близости от реки Аррой, чтобы в случае поражения можно было укрыться за могучими стенами. Заманить врага в ловушку, утопить его в болоте или обрушить на его голову какую-либо неожиданную сеть было невозможно -- их возглавлял Демиург, который знал этот мир куда лучше, чем любой из полководцев Народа. Поэтому Лаймерик полагался только на отвагу и отчаянное мужество своих воинов. Известие о прибытии такого важного союзника, как замиренный огнедышащий дракон, вызвало в замке ликование. О Форайрэ вспомнили только наутро -- всю ночь заколдованный тролль пролежал в углу, там, где оставил его беспечный Лохмор, -- жалобно моргая и мыча, но не в силах даже двинуться с места. Лохмор важно разгуливал по замку, время от времени выпуская пробные струйки пламени, снисходительно позволял гладить себя по бокам, после чего смертельно перепугал с десяток горностаев и уснул в штабе под картой военных действий. На рассвете следующего дня Теленн Гвад пригласил Хелота для небольшого совещания. Хелот явился почти мгновенно, хотя позавтракать не успел: он был уверен, что Теленн Гвад не проводит совещания натощак. И не ошибся -- барон восседал за огромным столом, на котором была разложена карта, а карта, в свою очередь, вся была уставлена блюдами, плошками, тарелками и пивными кружками. -- Садись, дакини, -- махнул барон. Хелот осторожно сел, взял двумя пальцами большой кусок холодного жесткого мяса с ближайшего блюда и принялся жевать. Барон проглотил кусок, который оставался у него во рту, и вытер пальцы о карту, оставив па том месте, где была обозначена деревня Городище, большое жирное пятно. -- Мы побывали в драконьих землях, -- начал Хелот, -- и обнаружили там великий страх перед троллями и их кровожадностью, но никакой злобы против Народа и леса Аррой. Думаю, слухи о плотоядности драконов несколько преувеличены. -- Этот Лохмор, которого вы привели с собой, представляет изрядную боевую единицу, -- заметил барон и приложился к своей кружке. -- Полагаю, будет целесообразно привлечь на свою сторону взрослых драконов, -- добавил Хелот. -- Дело в том, что Лохмор не достиг еще зрелости. К тому же он -- существо иного вида. Настоящие драконы его племени -- черные. Кроме того, сии ящеры крылаты. Дверь раскрылась, и вошел Лаймерик. Хелот не сразу узнал его. Полководец Народа был облачен в блестящую кирасу и шлем, в иных мирах именуемый "бургундским". У него был властный и вместе с тем усталый вид. Длинный меч с рукоятью в виде двух переплетенных букв 8 бил его по бедру. Барон приподнялся, приветствуя полководца, и Хелот машинально сделал то же самое. Лаймерик махнул им рукой и рухнул в кресло. Несмотря на то что маленький человечек должен был утонуть в гигантском кресле великаньего замка, этого не произошло. Военный вождь был действительно внушительной персоной, каким бы маленьким он ни выглядел. -- Хелот из Лангедока, мне доложили о твоем благополучном прибытии, -- начал он, не став тратить время на приветствия. -- Рад, что выполнил обет и избавил нас от страха перед драконами. Как полагаешь, насколько будет нам полезен Лохмор? -- Я только что говорил господину барону, что Лохмор еще дитя, ровесник моему Тэму Гили, -- ответил Хелот. -- Я не уверен, что стоит втягивать ребенка в кровопролитие. -- Идет война на уничтожение, Хелот, -- сказал Лаймерик. -- Если каждый из нас не возьмет в руки оружие, следующему поколению уже не родиться. Мы будем сметены с лица земли. И это не шутки. В этот момент в комнату ворвался гонец -- несомненно, один из троллей. Желтые всклокоченные волосы торчали из-под сбитого набок тарелкообразного шлема, красные глаза слезились. -- Говори! -- произнес Лаймерик. -- Морган вошел в Серебряный Лес! -- выпалил гонец. -- Где Иллуги? -- Наблюдает. -- А дама Имлах? -- Снимает заклятие с могучего Форайрэ. Говорит, что успешно. Мы не решаемся ее тревожить вопросами... -- Хорошие новости есть? -- Да. Через день здесь будет делегация гномов с новым оружием. -- Это все? -- отрывисто спросил Лаймерик. -Да. -- Можешь идти. Тролль поклонился и выскочил из зала. Лаймерик обратил на Хелота усталые, покрасневшие от бессонницы глаза: -- Теперь ты видишь, дакини, что мы ведем войну не на жизнь, а на смерть. Ни один меч не будет лишним, когда дойдет до великой схватки. Ты с нами? -- Да, -- сказал Хелот, мрачнея. -- Я с вами, Лаймерик. Кроме того, у меня свои счеты с Морганом, И он заплатит за все! Маленький полководец снова удивил человека. -- Ты опять видишь только внешнюю сторону дела, дакини. Наша задача состоит вовсе не в том, чтобы уничтожить Моргана, -- сказал он. -- Нам нужно спасти наш мир. -- Разве это не одно и то же? -- Нет, -- сказал Лаймерик. -- Боюсь, что это прямо противоположные вещи. -- Говорят, у них дракон появился, -- сказал грамматикус, отдавая дань завтраку -- творению красных лапищ толстухи Хильдегард, любимицы полкового палача. -- Ты опять сеешь панику в наших стройных рядах, -- заметил солдат, который вчера так ловко орудовал Моргенштерном. -- Мэган, хоть и придурочный, а все же молодец. Он неплохо проводит операции по уничтожению этих нелюдей. И хорошо информирован, а это самое главное. -- Мэган слишком много пьет, -- возразил ирландец. -- По-моему, он полон сомнений. А нет ничего хуже полководца, которого терзают сомнения. -- Опять умствуешь, -- махнул рукой солдат. -- Тебя не доведут до добра твои рассуждения. Зачем ты вообще нанялся в отряд? -- Любопытствую... -- неопределенно отозвался грамматикус. -- Вот, например, этот человек, который постоянно трется возле Мэгана... -- Рябая морда? Сарацин? Грамматикус кивнул. -- Откуда он взялся? Его с нами не было. И людей в этом мире, как объяснял Мэган, тоже не водится. -- Ха! -- пренебрежительно хмыкнул солдат. -- Так не бывает, чтобы людей не было. Что нечисти здесь полно -- это ясно. Редко, да случается. А вот чтобы людей не водилось -- не-ет, такого нигде не встретишь. -- Мэган знает, что говорит, -- возразил грамматикус. -- Пока что все его слова оказывались чистой правдой. Да и зачем ему лгать? И все-таки он где-то откопал этого человека, да еще сарацина. Куда он ходил? Где побывал? -- Слишком много думаешь, вот что я тебе скажу, -- отмахнулся солдат. -- Слишком много не бывает. Мэган действительно Демиург. -- Полегче, приятель. Не все изучали твою латынь. -- Это по-гречески. Означает "творец". Сиречь создатель. Наемник отодвинулся от грамматикуса с таким видом, словно боялся запачкаться. -- Да ты еретик, -- прошептал он. -- Не хочешь же ты сказать, что этот бесноватый мешок с деньгами -- сам Господь Бог? -- Для своего мира он, несомненно, бог, -- отозвался грамматикус. -- Я не собираюсь возносить к нему молитвы... но я боюсь. Он слишком хорошо знает, чего хочет. И похоже, что нам он навязывает роль всадников Апокалипсиса. -- Заметив, как скривился наемник, ирландец поспешно добавил: -- Евангелие-то ты хоть немного знаешь? -- На проповедях всегда спал, -- сказал наемник. -- Мое дело -- меч да моргенштерн, а молюсь я своей сабельке, когда иду в бой, и еще кое-чему, когда собираюсь завалить красотку на сеновале. -- Ты сам еретик, -- сказал грамматикус. -- Вот уж нет! -- горячо возразил наемник. -- Еретик -- тот, кто излишне умствует. А тот, кто не умствует вовсе, -- тот и есть добрый католик. Так что ты говорил про дракона? -- Так, слухи... -- проговорил грамматикус. -- Огнедышащий, белый, трехглавый или даже семиглавый, а отрубить эти головы весьма непросто. Нужен колдовской меч, чтобы прижигал ядовитую драконью кровь... -- Ты, приятель, закончишь свои дни среди блаженных, -- предсказал солдат, но тут до собеседников донесся сочный бас их полковника: -- Внимание! Требуется отряд из четырех добровольцев на ловлю дракона! Отставить смешки и неуместные улыбки! Дело серьезное. Разведчики видели трехглавое чудовище на берегу реки Адунн. Необходимо застать его врасплох и обезвредить, пока оно не нанесло непоправимого ущерба нашим доблестным рядам. Я еще раз повторяю: только добровольцы! Трусы и новички не нужны. Испытанные воины! Грамматикус пожал плечами. -- Что ж ты не вызываешься идти с ними, охотник за новыми знаниями? -- язвительно поинтересовался солдат. -- Меня не возьмут, -- спокойно ответил грамматикус. -- Уличен в трусости. К тому же новичок. Возьмут, наверное, Лухту и его дружков, Амруна, Греллаха и этого... Оба попытались вспомнить, как зовут четвертого смельчака из отчаянной компании Лухты, известного сорвиголовы, но так и не вспомнили и, оставив это безнадежное дело, снова взялись за стряпню толстухи Хильдегард. Трехглавый дракон сидел на берегу реки Адунн и с чувством пел хором. Он был белый, с жесткой кучерявой шерстью, с кисточками над ушами. Одна из голов попыталась взять партию второго голоса, но сорвалась и закашлялась, плюнув на траву вспышкой пламени. Хелот из Лангедока сидел рядом, бросая нож в одну и ту же ямку. Они с Лохмором отправились на разведку -- Лаймерик хотел знать, как далеко продвинулся Морган со своими головорезами. Генеральное сражение он планировал дать на подходах к замку, чтобы можно было в случае поражения укрыться за прочными стенами. В принципе, разведка была не так уж важна, поскольку Иллуги не отрывался от своего третьего глаза, для которого дама Имлах создала специальный хрустальный шар и, рискуя жизнью, добыла родниковой воды из лесного ключа. И на это обстоятельство указывал Лаймерику Теленн Гвад, успевший привязаться к белому чудовищу. Однако маленький полководец был прав -- всегда лучше посмотреть на местности. К тому же глаз Иллуги хоть и был провидческим, но тоже не свободен от ошибок, предвзятости и обыкновенных неточностей. Кроме того, надлежало помочь Отону разгрузить оружие -- последний дар гномов. Поэтому Хелот, получив в качестве солидной боевой единицы огнедышащего дракона, был отправлен в Серебряный Лес. Они продвинулись довольно далеко и находились сейчас вблизи от расположения противника. Хелот сам предложил сделать передышку и не спеша поразмыслить над тем, как им действовать дальше. Лохмор не мешал человеку думать. На самом деле Хелот просто наслаждался ясным предосенним утром, довольно прохладным и свежим, и слушал краем уха, как старается дракон, выводя простенькую народную песенку. Она напоминала Хелоту "Милого Августина", от чего у него сладко защемило на сердце: ее, случалось, певал незабвенный стражник в замке Греттира Датчанина. Наконец Хелот поднялся и позвал дракона. -- Ну что, -- сказал он, -- ошибка природы... пойдем? Неожиданно шерсть на трех загривках дракона встала дыбом, и в темных глазах засветился потаенный красноватый огонь. Хелот слегка попятился. -- Что с тобой? -- спросил он куда менее беспечным голосом. Из двух раскрытых ртов Лохмора вырвалось шипение. Похоже, дракон по-настоящему рассердился. -- Лохмор, не надо, -- сказал Хелот и отбросил кинжал в кусты. -- Пожалуйста, не обижайся. Я сказал не подумав. Дракон топтался перед ним, вытягивая шеи. Красные огоньки медленно гасли под пушистыми светлыми ресницами. -- Можно не говорить, -- сказал Лохмор со слезами в голосе. -- Я существо иного вида. Я ошибка. Надо было убить, там, в пещере. Зачем теперь смеяться? -- Бог ты мой, я не смеюсь, -- сказал Хелот, заглядывая драконьему детенышу в глаза. -- Прости меня, Лохмор. Ты самое любимое существо в лесу Аррой. И Теленн Гвад тебя обожает. И дама Имлах. Дракон ревниво моргнул. --Ну да,-- засомневался он снова. -- Откуда ты можешь знать? Просто не видел настоящих драконов. Дакини не знают. -- Лохмор мечтательно прищурился. -- Черные, стремительные -- вот какие они, драконы моего племени. Расправляют сверкающие крылья, и поднимается ветер... -- Лохмор немного помолчал и заключил: -- Я белый лохматый уродец. Хелот обхватил его за шею. -- Ты лучше всех, -- сказал он убежденно. Дракон немного подумал. -- Ты уверен, дакини? Хелот кивнул несколько раз. Дракон шумно выдохнул -- его снова начали обуревать сомнения. -- Нет. Для дакини дороже всего дакини. Тэм Гили. Для воина Народа -- воин Народа. Для великана -- великан. Это правильно. -- Но можно ведь любить и чужих. Теленн Гвад же любит даму Имлах, а она тролльша. Странствующий рыцарь из Лангедока мог бы поклясться, что дракон еле слышно замурлыкал. -- Если это так, -- вкрадчиво проговорило чудовище, -- сделай одну вещь. -- Конечно, Лохмор. -- Пусть твой дакини, Тэм Гили, больше не ест мое варенье, -- сказал дракон. -- Это просьба. Хелот, усмехнувшись, провел рукой по пушистому боку дракона. -- Эх ты... -- сказал он. -- Чудо. Он встал на ноги и отправился искать свой нож. Теленн Гвад действительно очень привязался к белому дракону. Когда Хелот сказал Лохмору, что его хочет видеть хозяин замка, дракон долго мялся, моргал, упрямо мотал всеми тремя головами и даже несколько раз всплакнул. С большим трудом Хелоту удалось убедить чудовище, чтобы оно не стеснялось. -- Пойми, -- уговаривал его Хелот, -- здесь никто никогда не видел драконов. Откуда им знать, каким должен быть дракон? -- Это всем известно. -- Лохмор был безутешен. -- Будут смеяться. Барон настоящий великан, из древних. Лаймерик из первого Народа. Лоэгайрэ истинный гном. Только Лохмор -- существо иного вида. Но Теленн Гвад не дал дракону попереживать вволю. Устав ждать, он ворвался в комнату, отведенную Хелоту, где плакался на судьбу Лохмор. -- Это ты -- ужасное огнедышащее чудовище? -- загремел он с порога. Лохмор взмахнул мокрыми от слез ресницами и осторожно выпустил стручку пламени, которая тут же погасла. -- Позвольте представить, господин барон, -- сказал Хелот, поднимаясь на ноги и отвешивая поклон. -- Лохмор, белый дракон. Но он еще очень юн, почти дитя. Со временем многие из его талантов разовьются. -- Вижу, вижу, -- гудел барон, приближаясь к дракону. -- Если он еще дитя, то страшно даже вообразить, каков будет, когда подрастет. Но уже сейчас грозен, а? Огнем-то как пышет! Красота! Красота! Рыжая борода барона воинственно топорщилась, румянец заливал щеки, глаза блестели. Дракон опустил две головы, а третьей украдкой принялся коситься на великана. -- Ну, что молчишь? -- вопросил барон, останавливаясь перед Лохмором. -- Мне уже доносили, что ты весьма разумен и речист. Так ли это? -- Не мне судить, -- пролепетала одна из голов Лохмора, а другая добавила: -- Пусть дакини скажет. -- Дакини все уши прожужжал даме Имлах, -- сказал барон. -- А я пришел убедиться. Дракон шумно всхлипнул и с неожиданной горячностью проговорил: -- Я за замок Аррой... за даму Имлах... за всех вас... хоть полсвета спалю! Лишь бы крылья выросли, да огонь у третьей головы прорезался... Барон откинул голову назад и расхохотался. -- Да ты молодец! -- рявкнул он. -- Храбрец! И тут Лохмор удивил Хелота. Куда-то исчезла вся его застенчивость, пропала -- как не было -- нерешительность. Он сел, выпрямив спину, и вытянул вверх все три шеи. С королевским величием Лохмор ответил барону: -- Пусть кровь Лохмора вольется в жилы твоих владений, Теленн Гвад. Барон серьезно кивнул: -- Принимаю, Лохмор из рода драконов. Вот уже больше часа, как за драконом наблюдали четверо солдат из наемной армии Моргана. Они уже усвоили, что их странный предводитель пребывал в здравом рассудке, когда говорил о чудовищах и нелюдях. За эти дни им довелось встретить немало чудищ, и лишь немногие ушли от их алебард и стрел. В конце концов, наемнику безразлично, кого убивать, лишь бы за это хорошо платили. -- Смотри-ка, ящер, -- протянул один из них шепотом. Другой шикнул на него, и солдат замолчал. Неподалеку от них хрустнула ветка. Крупное тяжелое существо беспечно продиралось сквозь бурелом. Солдаты переглянулись и, как по команде, потянулись за оружием. Лохмор шумно выбрался на поляну. Он отряхнулся, помотал головами, чтобы избавиться от застрявшей в густой шерсти хвои, и, широко расставив лапы, огляделся большими карими глазами. -- Вперед, -- прошипел старший из четверых разведчиков, закаленный в битвах ветеран по имени Лухта. Все четверо выскочили из укрытия, нацелив на дракона пики. -- Сегодня у нас будет отличное жаркое! -- закричал Лухта. -- Вперед, ребята! От неожидакности Лохмор присел. Серьезные, мрачные солдаты шаг за шагом приближались, собираясь взять его в кольцо. Со всех сторон на Лохмора смотрели острые пики. Пригнув головы, дракон медленно попятился. Ему стало страшно и одиноко. Где-то неподалеку был Хелот. Но Хелот был даки-ни, такой же, как эти четверо. Дракон считал, что странствующий рыцарь не захочет ради чужака проливать кровь соплеменников. И потому Лохмор не стал даже звать на помощь. Он еще раз обвел глазами лица убийц -- обветренные, мужественные. Да неужели один дракон, пусть даже маленький, не справится с четырьмя дакини? Они напали на него сразу, вчетвером. Он еле успел увернуться и отскочить в сторону, сбив с ног одного из нападающих. Шипя, как рассерженный кот, Лох-мор выдохнул пламя в лицо Лухте и тут же отдернул лапу, в которую попытались вонзить пику. После нескольких отчаянных попыток вырваться из кольца врагов Лохмор начал задыхаться. Он не мог уже выплескивать на них пламя, как подобало бы порядочному дракону, сражающемуся за свою жизнь. Дакини тоже поняли это. -- Не давайте ему отдышаться! -- крикнул Лухта. Лохмор отчаянно взревел. -- Ха, я еще напьюсь твоей крови! -- отрывисто произнес другой солдат, помоложе, которого звали Эрик Волчья Лапа. Он подскочил к дракону с мечом в руке. Лохмор присел, задрав голову, и с силой выдохнул. Огня не получилось -- только теплая струя воздуха шевельнула волосы человека, взлетевшие надо лбом. Лицо у Эрнка было светлое и безжалостное. Он засмеялся и поднял меч. Лохмор не понял, что произошло. Глаза Эрика остановились, и спустя миг изо рта у него вытекла кровь. Лохмор едва успал отскочить, когда наемник безмолвно повалился на бок. И только тогда Лохмор увидел Хелота. Он стоял, растрепанный, похожий на галку. Четыре кинжала он держал в левой руке за лезвия. Пятый торчал из спины Эрика. Наемники бросились к нему. Хелот метнул еще два ножа, поразив Лухту в бедро и левую руку. Остальные навалились на лангедокца. Дракон беспокойно заметался. -- Лохмор, беги! -- закричал Хелот. Зарычав, дракон гигантскими прыжками набросился на солдат. Один из них закричал от боли, когда когти чудовища полоснули его по спине. Второй, тяжелый и сильный, ухватил Хелота за горло и принялся тискать его шею пальцами. От врага исходил сильный дух пива и чеснока. Хелот задыхался. Его руки бессильно шарили по спине наемника, но сил ударить в эту спину кинжалом у Хелота уже не было. Одним ударом лапы Лохмор отшвырнул наемника и придавил его всей своей массой. Хелот, задыхаясь, кашляя, сел. Несколько секупд он хватал ртом воздух, потом перевел дыхание и посмотрел на Лохмора слезящимися глазами, -- Спасибо, малыш, -- сказал он. Лохмор ухмыльнулся. -- А с этим что будем делать? -- поинтересовался он, опуская одну голову, чтобы заглянуть в лицо плененному солдату. -- Доставим его Лаймерику, пусть допросит. А потом скормим Форайрэ. -- Отлично! -- сказали две головы Лохмора одновременно, а третья расплылась в мечтательной улыбке. Хелот собрал оружие врагов, после чего сделал Лохмору знак выпустить пленника. -- Вставай, -- сказал он наемнику. -- И без глупостей, иначе я перережу тебе горло. Пленник встал, злобно посмотрел на дракона, потом перевел взгляд на Хелота. -- Ты не тролль, -- сказал он,--и не гном, и не из жителей Леса.. Ты похож на человека. -- Я и есть человек, -- ответил Хелот. -- Учти, мы здесь -- самое презренное племя из всех. Пленный махнул рукой: -- Мне это безразлично. Если ты человек, добей Лухту. Он не выживет после тех ран, которые ты ему нанес. Лучше ему погибнуть от твоей руки, чем быть сожранным. Хелот посмотрел на валуны. Часть из них была просто мертвыми камнями, но двое или трое уже плотоядно посверкивали сквозь мох красноватыми глазками. -- После того что вы сотворили в Серебряном Лесу, мне не хочется марать об вас руки, -- сказал Хелот. -- Твоего Лухту все равно съедят. Я не стану тратить время и копать ему могилу. Иллуги сидел в самой высокой башне замка Аррой. Вокруг него неустанно шастали горностаи, но тролль не обращал на них внимания. Иногда он по рассеянности наступал на хвост какому-нибудь из зверьков, но не замечал и этого, покуда сердитое стрекотание и отвратительный запах нашатыря, испускаемые обиженным горностаем, не выводили его из задумчивости. На трехногом столике, выточенном из березового ствола, в хрустальной чаше, полной родниковой воды, лежал третий глаз Иллуги. День за днем Иллуги наблюдал за тем, как Морган и его головорезы чинят разбой и насилие в Серебряном Лесу. Когда дверь тихонько скрипнула и вошел Хелот из Лангедока, Иллуги даже не поднял головы. Хелот осторожно сел рядом, заглянул в чашу. Иллуги кивнул ему и подвинулся, чтобы Хелот тоже мог видеть. И Хелот увидел. Морган Мэган в своем стареньком потертом плаще сидел на барабане на опушке Серебряного Леса. Несколько солдат, голых по пояс, катили большой замшелый валун. Затем они остановились, и Морган кивнул им. Один из наемников схватил огромный железный шар на цепи, именуемый в иных мирах "утренней звездой", и, ухнув, ударил по валуну. Камень раскрыл огромную пасть и испустил отчаянный вопль. Его глазки начали вращаться, сверкая то зеленым, то желтым, то красным. Солдат в нерешительности отступил, но Морган, сжав зубы, снова махнул рукой, и Моргенштерн вновь обрушился на камень. Показалась трещина. Там, где оружие задело валун, мох был содран, точно кожа с живого существа. Из красных глаз чудовища потекли слезы, и оно промычало: -- Моррганн.. Морган отвернулся и закричал: -- Да добивай же его, скотина! Третий удар Моргенштерна разнес камень в песок. Глазки погасли, пасть лязгнула в последний раз и развалилась. Морган обхватил себя руками, как будто ему было холодно. -- Он уничтожает троллей Серебряного Леса, -- изумленно сказал Хелот. -- Господи, что он задумал? -- Он хочет снести с лица земли мир Аррой, -- тусклым голосом отозвался Иллуги. -- Посмотри, что он сделал с деревьями. Стволы серебряных сосен были изрезаны ножами. Светлая смола стекала по коре, заливая корни. Некоторые были уже срублены и лежали вповалку. Некоторые служили опорами для палаток, большинство предназначались для костров. Чистый мягкий мох был изрыт сапогами и колесами повозок. Повсюду бродили солд