жна была ускорить действия Адрика)... щелк (здесь чувствуется и рука Бене Джессерит)... щелк. Процесс, включающий обработку тысяч обрывков информации, прервался в его компьютерном мозгу. На все потребовалось не больше трех секунд. - Рулевой сомневается в руководящей роли предвидения? - спросил Пол, переводя Адрика на уязвимую почву. Это встревожило рулевого, но он умело скрыл беспокойство, произнеся нечто, похожее на длинное извинение: - Ни один разумный человек не станет оспаривать возможности предвидения, сир. С самых древних времен люди знали о видениях оракулов. Эти видения запутывают нас, когда мы меньше всего об этом подозреваем. К счастью, в нашей Вселенной есть иные силы. - Более могущественные, чем предвидение? - продолжал наступление Пол. - Если бы существовало только предвидение, сир, оно бы самоуничтожилось. Ничего, кроме предвидения? К чему оно тогда прилагалось бы, кроме собственных движений? - Всегда существует еще конкретная ситуация и человеческая интуиция, - примирительно сказал Пол. - В лучшем случае предвидение слишком ненадежно, - сказал Адрик, - даже если оно не смешивается с галлюцинациями. - Неужели мое предвидение только галлюцинация? - спросил Пол с притворной грустью в голосе. - Или вы считаете, что галлюцинируют мои приверженцы? Стилгар, чувствуя нарастающее напряжение, подошел ближе к Полу, внимательно вглядываясь в извивающегося в баке посла Совхоза. - Вы искажаете мои слова, сир, - возразил Адриан Странная, приглашенная ярость звучала в его голосе. "Они не посмеют, - сказал себе Пол и оглянулся на охрану. - Если только они не подкупили моих стражей". - Но вы обвинили меня в том, что я сознательно организовал заговор, чтобы превратить себя в Бога, - сказал Пол так тихо, что его могли слышать только Стилгар и Адрик. - Я неудачно выразился, милорд, - сказал Адрик извиняющимся тоном. - Эго было не случайно, - возразил Пол. - Вами слова означают, что вы ожидаете от меня худшего. Адрик изогнул шею и покосился с опаской на Стилгара. - Люди всегда ожидают худшего от сильных мира сего, сир. Давно уже сказано, что они открывают лишь те свои пороки, которые способствуют увеличению их популярности. По лицу Стилгара пробежала тень. Пол, не оборачиваясь, ощутил его гнев: как смеет этот рулевой разговаривать с Муад Дибом в таком непочтительном тоне! - Вы, конечно, шутите? - сказал Пол. - Это не шутки, сир. У Пола пересохло во рту. Ему вдруг показалось, что в комнате слишком много людей, что воздух, которым он дышит, прошел уже через множество легких. Запах меланжа, исходивший от бака Адрика, сделался невыносимым, в нем появилось что-то угрожающее. - И кто же, по-вашему, участвует со мной в этом заговоре? - внезапно спросил Пол. - Вы имеете в виду Квизарат? Адрик вздрогнул, всколыхнув облако оранжевого газа. Казалось, он больше не замечает Стилгара, хотя тот продолжал пристально наблюдать за ним. - Вы полагаете, что миссионеры Святых орденов, все без исключения, во время молитв лицемерят? - допытывался Пол. - Это определяется мерой их личной откровенности и зависит от их искренности, - ответил Адрик. Стилгар потянулся рукой к крисножу. Пол покачал головой и сказал: - Значит, вы обвиняете меня в неискренности? - "Обвинять" - неподходящее слово, сир. "Какое, однако, храброе существо!" - подумал Пол. И сказал: - Во всяком случае, вы утверждаете, что я и мои епископы - разбойники, жаждущие власти. - Власти, сир? - Адрик снова взглянул на Стилгара. - Но власть стремится изолировать тех, у кого ее слишком много. Постепенно они утрачивают связи с реальностью... и гибнут. - Милорд, - проворчал Стилгар, - бывало, что вы раньше приказывали казнить и за меньшую вину! - Да, - согласился Пол. - Но ведь он - посол Союза. - Он обвинил вас в обмане! - Ход его мыслей интересует меня, Стил, - сказал Пол. - Сдержи свой гнев, но будь наготове. - Как прикажет Муад Диб, - Скажите мне, рулевой, - продолжал Пол, - как можем мы поддерживать этот гипотетический обман в таких гигантских пределах пространства и времени, не имея возможности следить за каждым миссионером, проверять каждую оценку проповедей Квизарата в храмах? - Что значит для вас время? - возразил Адрик. Стилгар нахмурился в очевидном замешательстве. "Муад Диб часто говорил, что видит сквозь вуаль времени. Что имеет в виду этот рулевой", - подумал старый Свободный. - Разве в структуре такого обмана не обнаружились бы дыры? - спросил Пол. - Разногласия, споры, сомнения, признания вины - обман не смог бы удержать все это. - То, чего не может скрыть религия, скроет правительство, - ответил Адрик. - Вы проверяете границы моего терпения? - Неужели в споре я перешел границы? "Он хочет, чтобы мы его убили? - недоумевал Пол. - Неужели Адрик предлагает себя в качестве жертвы?" - Мне импонирует ваш циничный подход, - сказал Пол, чтобы испытать его. - Вы, очевидно, обучены всем лицевым трюкам, вы владеете двойными значениями слов. Язык для вас - оружие, и вы теперь проверяете мое вооружение. - Циничный подход? - улыбнулся Адрик. - Известно, что правители циничны всегда, когда дело касается религии. Религия - тоже оружие. И какое! Особенно если религия становится во главе государства. Пол почувствовал, как внутри у него все замерло. Осторожнее! Помнит ли Адрик, с кем он говорит? Глубокомысленный, понимающий тон, слова, полные скрытых значений, саркастические намеки на общие тайны... Он всячески дает понять, что они с Императором два мудреца, существа с широким кругозором, которые понимают то, чего не дано понять другим. Шокированный его манерой, Пол вдруг понял, что не он сам является главным его адресатом. Чудовище, посетившее его дворец, обращалось главным образом к остальным - к Стилгару, к охранникам. Может быть, даже к помощнику Скайтейлу. - Божья благодать сама снизошла да меня, - заметил Пол. - Я не искал ее. - И он подумал: "Ну и пусть этот человек-рыба считает себя победителем в нашем словесном поединке". - Почему же вы не отреклись от нее, сир? - спросил Адрик. - Из-за моей сестры Алии, - ответил Пол, внимательно наблюдая за Адриком. - Она богиня. Позвольте посоветовать вам быть осторожным во всем, что касается Алии, иначе она убьет вас своим взглядом. Насмешливое выражение, начавшее вырисовываться на лице Адрика, сменилось выражением шока. - Я говорю абсолютно серьезно, - добавил Пол, видя, что замешательство посла усиливается. Стилгар кивнул. Упавшим голосом Адрик сказал: - Вы ставите под сомнение мою уверенность в вас, сир. Несомненно, таково и было ваше намерение. - Оставьте в покое мои намерения, - отрезал Пол и дал знак Стилгару, что аудиенция закончена. В ответ на вопросительный взгляд Стилгара, нужно ли убить Адрика, Пол рукой просигналил: "Не нужно", и повторил повелительный жест, чтобы Стилгар беспрекословно подчинился. Скайтейл, помощник Адрика, взялся за задний край бака и потащил его к двери. Оказавшись напротив Пола, он остановился, обратил к Полу смеющийся взгляд и спросил: - Если позволите, милорд... - В чем дело? - спросил Пол, видя, что Стилгар придвинулся ближе, готовясь отразить новую угрозу. - Некоторые считают, - сказал Скайтейл, - что люди жаждут императорской власти потому, что пространство бесконечно. Для них, разобщенных, одиноких людей, Император - символ определенности. Они могут повернуться к нему и сказать: "Смотри, вот Он! Он связывает нас воедино". Возможно, религия служит той же цели, милорд? Скайтейл не без приятности кивнул Полу и подтянул бак. Они выбрались из зала, причем Адрик безвольно висел в своем газе, закрыв глаза. Казалось, вся нервная энергия рулевого истощилась в споре. Пол смотрел вслед волочившему ноги Скайтейлу, раздумывая над его словами. Странный тип, этот Скайтейл, подумал он. Говорят, он излучал флюиды многих людей, как будто вся его генная наследственность лежала на поверхности кожи. - Странно, - проговорил Стилгар, не обращаясь ни к кому в отдельности. Как только стражник закрыл дверь за Адриком и его экспертом, Пол встал с дивана. - Странно, - повторил Стилгар. На его левом виске билась жилка. Пол потушил свет в зале и подошел к окну, выходившему в угол крепостного двора. Далеко внизу сияли огни; там двигались группы рабочих, подтаскивая гигантские блоки из пластали для обновления фасада храма Алии. Недавно фасад был поврежден порывом пустынного ветра. - Глупо было приглашать сюда это существо, Узул, - сказал Стилгар. "Узул... - подумал Пол. - Мое имя из съетча. Стилгар напоминает, что когда-то он руководил мной и спас меня от пустыни". - Зачем ты это сделал? - спросил Стилгар, стоя рядом с Полом. - Данные, - ответил Пол. - Мне необходимо больше данных. - Ты встретил эту угрозу только как ментат. Разве это благоразумно с твоей стороны? "Очень проницательно", - подумал Пол. Расчеты ментата всегда конечны - ни на одном языке нельзя выразить нечто бесконечное. Но способности ментата тоже можно использовать. - Всегда что-то остается снаружи, - продолжал Стилгар. - Некоторые вещи лучше держать снаружи. - Или внутри, - возразил Пол. И на мгновение задумался над единственным собственным методом ментата. Снаружи, да. Но и внутри - вот где подлинный ужас. Кто может защитить себя от самого себя? Они, несомненно, хотят, чтобы он уничтожил себя, но в его положении есть гораздо более ужасные пути. Его размышления были прерваны звуком быстрых шагов. В дверях показался Квизара Корба. Его как будто гнала невидимая сила. Оказавшись в полумраке зала, он почти мгновенно остановился. В руках у него было множество катушек с записями. В пробивавшемся из двери свете они блестели, будто сделанные из драгоценного камня. Но вот рука охранника прикрыла дверь, и драгоценности померкли. - Это вы, милорд? - спросил Корба, всматриваясь в тени людей. - В чем дело? - спросил Стилгар. - Стилгар? - Мы оба здесь. Что случилось? - Я обеспокоен приемом представителя Союза. - Обеспокоен? - переспросил Пол. - Люди говорят, милорд, что вы чувствуете наших врагов. - Это все? - спросил Пол. - Я просил тебя принести именно эти катушки? - Катушки... ох! Да, милорд. Это же те самые. Хотите просмотреть их здесь? - Я их видел. Хочу, чтобы их просмотрел Стилгар. - Я?! - удивился Стилгар. Он чувствовал, как в нем растет негодование, вызванное этим нелепым распоряжением Пола. Катушки! Они обсуждали с Полом завоевание Забулона. Посол Союза своим визитом прервал их. А теперь вот Корба со своими катушками! - Хорошо ли ты знаешь историю? - спросил Пол у смуглолицей фигуры рядом с собой. - Милорд, я могу назвать каждую планету, захваченную нашими людьми. Я знаю пределы Империи... - А золотой век Земли? Ты когда-нибудь читал о нем? - Земля? Золотой век? - Стилгар чувствовал раздражение и изумление. Зачем Полу понадобилось обсуждать с ним древние миры? Голова Стилгара была полна данными о Забулоне - расчетами государственных ментатов: двести пять нападающих фрегатов с тридцатью легионами, батальонами поддержки, миссионеры Квизарата... потребности в пище и в меланже... оружие, обмундирование, медикаменты... урны для праха погибших... количество специалистов для пропагандистского аппарата, чиновники, шпионы... и шпионы за шпионами. Все это Стилгар держал в голове. - Я захватил с собой пульсовой синхронизатор, милорд, - вмешался Корба. Он, очевидно, почувствовал нарастающее напряжение между Полом и Стилгаром и был обеспокоен этим. Стилгар с сомнением покачал головой: зачем нужен пульсовой синхронизатор? Зачем Пол хочет, чтобы он использовал мнемонический усилитель к проектору? Зачем вообще рассматривать события далекой истории? Это работа ментата! Как всегда, Стилгар не мог преодолеть настороженное отношение к проектору и другим техническим приспособлениям - они вызывали у него ощущение беспокойства. Но позднее мозг отсортировал данные, поставляя ему необходимую информацию, о существовании которой он и не подозревал. - Сир, нужно обсудить расчеты по Забулону, - сказал Стилгар. - Засушить расчеты по Забулону! - вскипел Пол, используя самое неприличное для Свободных выражение. - Милорд! - Стилгар, - сказал Пол, - тебе необходима внутренняя уравновешенность, а она приходит только при понимании необходимости долговременных усилий. Корба принес с собой ту немногую информацию, которая дошла до нас, те немногие факты, которые сохранились после Бутлерианского Джихада. Начнем с Чингис-хана. - Чингис... хан? Он что, из сардукаров, милорд? - Он жил намного раньше и убил что-то около четырех миллионов. - У него, должно быть, было очень хорошее оружие для этого. Ласган или... - Он не сам убивал, Стил. Он убивал так же, как убиваю я, посылая свои легионы. Был и другой правитель - Гитлер, я хочу, чтобы ты знал и о нем. Он убил свыше шестидесяти миллионов. Совсем неплохо для тех времен. - Убил... своими легионами? - переспросил Стилгар. - Да. - Не очень впечатляющая статистика, милорд. - Ну, хорошо, Стил. - Пол взглянул на катушки в руках Корбы. Тот держал их так, как будто они жгли ему руки. - А вот другая статистика: по предварительным подсчетам, я убил шестьдесят один миллиард людей, опустошил девяносто планет, полностью деморализовал еще пятьсот. Я уничтожил представителей сорока религий, которые существовали с... - Неверные! - вскричал Корба. - Все они неверные, сир! - Нет, - возразил Пол. - Верующие! - Милорд шутит, - дрожащим голосом проговорил Корба. - Джихад принес свет на десять тысяч миров... - Тьму! - оборвал его Пол. - Сотни поколений будут оправляться от джихада Муад Диба. Мне трудно представить, что кто-либо сумеет превзойти это. - Лающий смех вырвался из его горла. - Что забавляет Муад Диба? - спросил Стилгар. - Я не забавляюсь. Просто меня посетило видение Императора Гитлера, говорящего примерно то же самое. Несомненно, он так говорил. - Ни у одного правителя не было вашей власти, - возразил Корба. - Кто осмелится бросить вам вызов? Ваши легионы контролируют всю известную Вселенную и все... - Легионы контролируют? - возразил Пол. - Я сомневаюсь, знают ли они об этом. - Вы контролируете ваши легионы, сир, - прервал его Стилгар. По его тону было ясно, что он подумал о собственной позиции в цепи подчинения и о своей руке, обладающей властью. Направив мысли Стилгара в нужное русло. Пол перенес все внимание на Корбу. - Положи катушки на диван! Когда Корба повиновался, Пол спросил: - Как идет прием посла у сестры? - Все в порядке, милорд, - ответил Корба довольно сухо. - Чани следит из смотрового отверстия. Она подозревает, что в свите посла есть сардукары. - Она, несомненно, права, - сказал Пол. - Шакалы собираются. - Баннерджи, - Стилгар назвал имя руководителя службы безопасности, - беспокоился, что некоторые из них сумеют проникнуть в частные покои крепости. - Сумели? - Пока нет. - Но в саду заметно некоторое смятение, - сказал Корба. - Что именно? - спросил Стилгар. Пол кивнул. - Незнакомцы приходят и уходят, топчут цветы, шепчутся, - сказал Корба. - Мне докладывали об опасных высказываниях. - Каких именно? - спросил Стилгар. Пол кивнул. - "Так вот на что идут наши деньги". И мне говорили, что так высказывался и сам посол! - Не нахожу в этом ничего удивительного, - заметил Пол. - Много было неизвестных в саду? - Десятки, милорд. - Баннерджи поставил патрули у всех выходов, милорд, - сказал Стилгар. Он повернулся, и единственный горевший в зале шар осветил половину его лица. Это освещенное наполовину лицо вызывало у Пола какое-то давнее воспоминание, связанное с пустыней. Но он не старался припомнить яснее, больше интересуясь Стилгаром. На лице Свободного отражались почти все его мысли. Теперь вот на нем было написано недоверие, вызванное странным поведением Императора. - Мне не нравится вторжение в сад, - сказал Пол. - Вежливость по отношению к гостям - одно дело, нужно было принять посла в соответствии с правилами, но это... - Я прослежу, чтобы их удалили, - сказал Корба. - Немедленно. - Подожди, - остановил его Пол, когда тот уже собирался выйти. В наступившем молчании Стилгар занял такую позицию, чтобы можно было изучать лицо Пола. Это было искусно сделано, и Пол восхитился этим ходом. Рассчитанное движение Свободного, необходимое, но в то же время полное уважения к другим. - Который час? - спросил Пол. - Скоро полночь, сир, - ответил Корба. - Корба, я думаю, что ты - мое лучшее создание, - сказал Пол. - Сир! - в голосе Корбы звучала обида. - Ты благоговеешь передо мной? - Вы Муад Диб и были Узулом в нашем съетче, - сказал Корба. - Вы знаете мою преданность... - Ты ощущаешь себя апостолом? Корба, очевидно, не понял этого слова, но правильно истолковал интонацию. - Император знает, что совесть моя чиста! - Шаи-Хулуд, спаси нас! - пробормотал Пол. Наступившая тишина была нарушена свистом. Кто-то шел по внешнему залу. Свист прекратился после лающего окрика охранника. - Корба, я думаю, ты переживешь нас всех, - сказал Пол. И увидел свет понимания, озаривший лицо Стилгара. - Незнакомцы в саду, сир? - спросил Стилгар. - А, да. Пусть ими займется Баннерджи, Стил. А Корба ему поможет. - Я, сир? - в голосе Корбы послышалось глубокое беспокойство. - Некоторые из моих людей забыли, что некогда были Свободными, - сказал Пол, обращаясь к Корбе, но адресуя свои слова Стилгару. - Ты проследишь, чтобы те, кого Чани признала сардукарами, были убиты. И сделай это сам. Я хочу, чтобы это было сделано тихо, без лишнего шума. Мы должны постоянно помнить, что религия и государство - это не только молитвы и подписание договоров. - Повинуюсь приказам Муад Диба, - прошептал Корба. - Расчеты по Забулону? - напомнил Стилгар. - Завтра, - ответил Пол. - А когда незнакомцев уберут из сада, объявите, что прием окончен. - Понятно, милорд. - Я уверен, что ты понял, Стил, - сказал Пол. 10 "Вот лежит поверженный Бог. Падение его было грандиозно. А мы лишь создали его пьедестал. Узкий и высокий". Эпиграмма Тлейлакса. Согнувшись в три погибели, Алия смотрела на обезображенный труп, лежащий на песке, - несколько костей и остатки плоти на них. Когда-то это была молодая женщина. Руки, голова, большая часть верхней половины тела были съедены кориолисовыми ветрами. На песке всюду виднелись следы медиков и полицейских. Сейчас ушли все, кроме гробовщиков, которые стояли в стороне вместе с Хейтом, гхолой, ожидая, пока Алия кончит разгадывать эту страшную загадку. Небо цвета спелой пшеницы накрывало ландшафт, окрашенный в серовато-зеленый цвет, обычный для полудня в этих широтах. Тело обнаружил несколько часов назад низко летящий курьер, чьи приборы засекли слабые следы воды там, где ее не могло быть. Он вызвал экспертов, и те установили, что это была женщина примерно двадцати лет, Свободная, пристрастившаяся к семуте, и что она умерла здесь, в пустыне, от яда тлейлакского происхождения. Смерть в пустыне - достаточно обычное дело. Но Свободная, пристрастившаяся к семуте, - это такая редкость, что Пол послал сестру осмотреть место с помощью приемов, которым научила ее мать. Алия чувствовала, что ничего не узнала. Ее присутствие лишь набросило дополнительный ореол загадочности на это и без того загадочное происшествие. Она услышала шаги гхолы по песку и взглянула на него. Его внимание немедленно переместилось на парящие над их головами топтеры. "Бойся Союза, приносящего дары", - подумала она. Погребальный топтер и ее собственная машина стояли на песке у скалистого уступа за гхолой. Алии захотелось побыстрее улететь отсюда. Но Пол считал, что она заметит нечто такое, что пропустили остальные. Она изнемогала в своем стилсьюте, который казался удивительно непривычным после многих месяцев городской жизни. Она рассматривала гхолу в надежде, что тот знает что-нибудь важное об этой смерти. Из-под капюшона его стилсьюта выбился клок черных волос. Ей захотелось поправить эти волосы. И как будто привлеченные этим ее побуждением, его серые металлические глаза обратились на нее. Она вздрогнула и с трудом отвела свой взгляд. Женщина-Свободная умерла здесь от яда, называемого "врата ада". Свободная, употреблявшая семуту. Теперь и Алия разделяла беспокойство Попа. Погребальные служители терпеливо ждали. В теле оставалось совсем мало воды, и им не было нужды торопиться. Всем казалось, что Алия таинственным способом читает правду, заключенную в этих останках. Но никакой правды она не видела. Лишь слабый гнев шевельнулся в ней при этих очевидных мыслях служителей. Эти мысли - продукт проклятой религиозной мистики. Она и ее брат не имели права быть просто людьми. Они должны были быть чем-то большим. Бене Джессерит позаботились об этом, манипулируя наследственностью Атридесов. Ее мать тоже внесла свой вклад, направив их на путь колдовства. А Пол увековечил это различие. Преподобные Матери, заключенные в памяти Алии, беспокойно шевелились, внушая ей: "Спокойно, малышка! Ты то, что ты есть. У тебя есть компенсация". "Компенсация!" Жестом она подозвала гхолу. Тот подошел и остановился около нее, внимательный и терпеливый. - Что ты видишь в этом? - спросила она. - Мы, возможно, никогда не узнаем, кем была умершая, - сказал он. - Голова, зубы исчезли. Руки... Маловероятно, чтобы сохранилась ее генетическая запись, с которой можно было бы сравнить клетки. - Яд тлейлаксу, - сказала она. - Что ты об этом думаешь? - Многие пользуются таким ядом. - Верно. И это тело слишком разложилось, чтобы его можно было восстановить, как твое. - Даже если доверить это дело тлейлаксу, - добавил он. Она кивнула и встала. - Отвезешь меня в город. Когда они были в воздухе и направились на север, она сказала: - Ты управляешь точно так же, как это делал Данкан Айдахо. Он задумчиво посмотрел на нее. - Мне уже говорили об этом. - О чем ты думаешь сейчас? - О многом. - Не уклоняйся от вопроса, черт возьми! - От какого вопроса? Она посмотрела на него в удивлении. Он встретил ее взгляд и пожал плечами. "Жест Данкана Айдахо", - подумала она. Хрипло и напористо Алия сказала: - Я только хотела проверить твою реакцию на свой голос. Меня беспокоит смерть этой молодой женщины. - Я думал не об этом. - О чем же? - О странном чувстве, которое я испытываю, когда люди говорят о том, кем я мог быть. - Мог быть? - Тлейлаксу чертовски умны. - Не слишком. Ты был Данканом Айдахо. - Вероятно. Таков их прямой расчет. - Значит, у тебя есть эмоции? - В известной мере. Я чувствую нетерпение, беспокойство. Иногда мне приходится сдерживать себя, чтобы не задрожать. У меня бывают... вспышки воображения. - Что именно? - Слишком быстро, чтобы распознать. Вспышки... спазмы... почти воспоминания. - Тебе интересны такие воспоминания? - Конечно. Любопытство подталкивает меня вперед, к людям, но я движусь с большой неохотой. Я думаю: "А что, если я не тот, кем они меня считают?" Эта мысль мне не нравится. - И это все, о чем ты думаешь? - Вам лучше известно, Алия. Как он смеет звать ее по имени! Она чувствовала, как в ней вспыхивает гнев и тут же угасает от звуков его голоса: негромкие полутона, мужская уверенность. Уголок ее рта дернулся. Она стиснула зубы. - Это не Эль Куде - там, внизу? - спросил он, наклоняя крылья, чем вызвал легкую панику в их эскорте. Она взглянула вниз, на тень их топтера, передвигающуюся по мысу над тропой Харг. Здесь, под утесом и скальной пирамидой покоится череп ее отца. - Эль Куде - это святое место, - сказала она. - Мне нужно как-нибудь посетить его, - сказал он. - Поклонение останкам вашего отца может вызвать во мне воспоминания, которые я смогу удержать. Она неожиданно поняла, как сильна в нем потребность узнать, кто он такой. Это было его главным стремлением. Она оглянулась на скалы, на утес, уходящий своим наклонным основанием в море песка. Гвоздичного цвета скалы поднимались из дюн, как корабли, борющиеся с волнами. - Поверни назад, - сказала она. - Но эскорт... - Они последуют за нами, когда мы пролетим под ними. Он повиновался. - Ты верно служишь моему брату? - спросила она, когда они легли на новый курс, а эскорт повернул за ними. - Я служу Атридесам, - ответил он официальным тоном. Она увидела, как поднялась и опустилась его правая рука - почти как в давнишнем салюте, принятом на Келадане. Лицо его стало задумчивым. Она следила, как он вглядывается вниз, в скальную пирамиду. - Что тебя беспокоит? - спросила она. Губы его шевельнулись, голос был хриплый, резкий: - Он был... он был... - по его щекам катились слезы. Алию охватил благоговейный страх, страх Свободных. Он отдает воду мертвым! Ритуальным жестом она коснулась пальцем его щеки, ощутила слезы... - Данкан... - прошептала она. Он не отрывал взгляда от могилы внизу. Она повторила громче: - Данкан! Он покачал головой и посмотрел на нее. Его металлические глаза засверкали. - Я... почувствовал... руку на своем плече, - прошептал он. - Я чувствовал ее. - В горле у него хрипело. - Эго был друг... мой друг... - Кто? - Не знаю. Я думаю... Я думаю, это был... Нет, не знаю. Сигнал вызова вспыхнул перед Алией. Капитан эскорта хотел знать причину возвращения в пустыню. Она взяла микрофон и объяснила, что они вспомнили место захоронения ее отца. Капитан напомнил, что час уже поздний. - Мы возвращаемся в Арракин, - ответила она и повесила микрофон. Хейт перевел дыхание и повернул топтер. - Ты чувствовал руку моего отца на своем плече? - спросила она. - Может быть.. Теперь это был голос ментата, подсчитывающего процент вероятности. Она видела, что к нему вернулось самообладание. - Ты знаешь, откуда у меня воспоминания об отце? - Представляю. - Попробую объяснить. - Она вкратце рассказала, как проснулась в сознании еще во чреве матери - ужаснувшийся зародыш, наделенный знаниями бесчисленных жизней, впечатанных в его нервные клетки, - и все это уже после смерти отца. - Я знаю отца, как знала его моя мать. Все, до мельчайших подробностей. В некотором смысле я и есть моя мать. У меня все ее воспоминания до того, как она выпила Воду Жизни и впала в транс переселения. - Ваш брат объяснил мне это. - Почему? - Я спросил. - Но зачем? - Ментату необходимы данные. - Ага... - Она посмотрела вниз, на плоскогорье у Защитной стены - изломанные скалы, пропасти, ущелья. Он заметил направление ее взгляда и сказал: - Очень открытое место там, внизу. - Нет, там легко спрятаться. - Она посмотрела на него. - Оно напоминает мне человеческий мозг с его извилинами. - Ах-х! - воскликнул он. - Ах-х? Что значит ах-х? - Она неожиданно рассердилась на него, хотя причина этого не была ясна и ей самой. - Вы бы хотели знать, что скрывает мой мозг, - сказал он с интонацией не вопроса, а утверждения. - Откуда ты знаешь, что я не видела тебя силой своего предвидения? - А вы видели? - он казался искренне заинтересованным. - Нет! - Сибиллы тоже имеют свои пределы, - сказал он. Казалось, что он забавляется гневом Али, и это уменьшило ее гнев. - Забавляешься? Ты не уважаешь мой дар? - спросила она. Но даже ей самой вопрос показался неубедительным. - Я уважаю ваши предзнаменования и знаки, возможно, больше, чем вы думаете, - сказал он. - Я был на приеме во время вашего утреннего ритуала. - И что же? - У вас большие способности к символике, - ответил он, сосредоточив все внимание на приборах топтера. - Это область Бене Джессерит. Но, подобно многим другим колдуньям, вы относитесь к своей власти беспечно. Она почувствовала приступ страха. - Как ты смеешь! - Я смею гораздо больше, чем думают мои создатели, - сказал он. - Из-за этого редкого факта я и остаюсь с вашим братом. Алия изучала стальные шары, которые служили ему глазами. В них не было человеческого выражения. Капюшон стилсьюта скрывал линии его челюстей. Рот оставался крепко снятым. Большая сила была в нем... и определенность. В словах его звучала уверенность: "...смею гораздо больше..." Так мог сказать Данкан Айдахо. Неужели тлейлаксу создали своего гхолу лучше, чем сами рассчитывали? Или же это просто притворство? - Объяснись, гхола, - приказала она. - Познай себя - таков приказ? - спросил он. И снова она почувствовала, что он забавляется. - Не играй со мной словами, ты... ты... существо! - Она поднесла руку к рукоятке крисножа. - Зачем тебя подарили моему брату? - Ваш брат сказал мне, что вы следили за представлением посла. Вы уже слышали мой ответ на этот вопрос. - Отвечай снова - теперь мне. - Я создан, чтобы уничтожить его. - Это говорит ментат? - Вы знали ответ заранее, - поддел ее гхола. - И вы знали также, что такой дар не был необходим. Ваш брат и так уничтожает себя. Она взвешивала его слова, продолжая держаться за рукоять крисножа. Хитрый ответ, но в голосе звучит искренность. - Зачем же тогда дар? - Возможно, это позабавило тлейлаксу. Но правда и то, что Союз предназначил меня в качестве подарка. - Зачем? - Ответ тот же. - По-твоему, я беззаботно отношусь к своей власти? - А как вы ее проявляете? Его вопрос совпал с ее собственными мыслями. Она убрала руку с ножа и спросила: - Почему ты сказал, что мой брат уничтожает себя? - О, полно, дитя! Где же ваша хваленая власть? Где ваша способность рассуждать? Сдерживая свой гнев, она сказала: - Рассуждай за меня, ментат. - Хорошо. - Он оглянулся на эскорт, потом снова занялся приборами. За северным краем Защитной стены показалась равнина Арракина. Пригородные деревни не были видны за завесой пыли, однако отдаленное сияние Арракина можно было рассмотреть. - Симптомы, - сказал он. - Ваш брат содержит официального панегириста, который... - Который был даром Свободных наибов. - Странный подарок от друзей, - сказал он. - Зачем им окружать его лестью и подхалимством? Вы когда-нибудь вслушивались в слова этого панегириста? "Мир освещен Муад Дибом. Наш Император явился из тьмы, чтобы сиять всем людям. Он наш отец. Он драгоценная влага вечного фонтана. Он источает веселье, которое пьет вся Вселенная!" Тьфу! Алия негромко заметила: - Стоит мне передать твои слова эскорту, и тебя рассекут на мелкие кусочки. - Так скажите им! - Мой брат правит по естественному закону Неба! - Вы сами в это не верите. - Откуда ты знаешь, во что я верю? Никакие приемы не могли сдержать ее дрожь. Такое воздействие гхолы она не предвидела. - Вы приказали мне рассуждать как ментату, - напомнил он. - Ни один ментат не знает, во что я верю! - Она сделала два глубоких, прерывистых вдоха. - Как ты смеешь судить нас? - Судить вас? Даже и не думал. - Ты не представляешь себе, как нас учили! - Вас обоих учили управлять, - сказал он. - В вас вырабатывали всепоглощающую жажду власти. Вы постигли науку политических интриг и ведения войн. Вас научили соблюдать ритуалы. Естественный закон? Что такое естественный закон? Этот миф населяет всю человеческого историю. Это призрак. Он не является субстанцией. Разве ваш джихад - естественный закон? - Ментатская болтовня, - усмехнулась она. - Я слуга Атридесов и говорю искренне. - У нас нет слуг, только приверженцы. - Я приверженец сознания, - сказал он. - Поймите, дитя, и вы... - Не смейте называть меня ребенком! - выпалила она и наполовину вытащила клинок из ножен. - Поправка принята. - Он взглянул на нее, улыбнулся и снова занялся приборами топтера. Теперь важно было различить крепость Атридесов, возвышавшуюся, подобно утесу, в северной части Арракина. - Вы - нечто древнее в теле ребенка, - сказал он. - И тело это превращается в тело женщины. - Сама не знаю, почему я тебя слушаю, - проворчала она, но выпустила рукоятку крисножа и вытерла ладонь о платье. Влажная, потная ладонь возмутила ее чувство Свободной - чувство бережливости. Какая потеря влаги тела! - Вы слушаете, потому что знаете: я предан вашему брату, - сказал он. - Мои действия ясны, их легко понять. - Ничто в тебе не ясно и не понятно. Ты самое загадочное создание из всех виденных мною. Откуда мне знать, что вложили в тебя тлейлаксу? - По ошибке, а может, и намеренно, - ответил он, - они наделили меня способностью формировать себя. - Ты возвращаешься на параболы Дзэнсунни, - обвинила она. - Мудрый человек формирует себя, глупый живет лишь для смерти, - сказала она, подражая его интонации. - Поклонник сознания! - Люди не могут отделить средства обучения от его результата. - Ты говоришь загадками! - Я говорю с открытым разумом. - Я передам все это Полу. - Большую часть этого он уже слышал. Она почувствовала, как ее переполняет любопытство. - Почему же тогда ты до сих пор жив и... даже на свободе? Что он тебе сказал? - Он рассмеялся и сказал: "Людям не нужен Император-бухгалтер, им нужен хозяин, кто-нибудь, кто мог бы защитить их от перемен". Но он согласился с тем, что разрушение его Империи исходит от него самого. - Почему он так сказал? - Потому что убедился, что я понимаю его проблемы и хочу ему помочь. - А что ты сказал, чтобы он это понял? Он молчал, разворачивая топтер для посадки на хорошо охраняемую площадку башни. - Я требую ответа на мой вопрос! - Я не уверен, что вы примете это. - Об этом буду судить я! Приказываю тебе говорить! - Позвольте мне сначала приземлиться, - сказал он. И не дожидаясь ее разрешения, мягко посадил топтер на оранжевую полосу на крыше башни. - Теперь говори! - потребовала Алия. - Я сказал ему, что выносить самого себя, возможно, самая трудная задача во Вселенной. Она покачала головой: - Это... это... - Горькая пилюля, - подсказал он нужное слово, наблюдая, как бегут к ним по крыше охранники, принимая на себя задачи эскорта. - Горькая чепуха! - Самый знатный и самый ничтожный мучаются одними и теми же проблемами. И нельзя нанять ментата, чтобы он решил эти проблемы за тебя. Тут нельзя получить предписание, нельзя позвать свидетелей, чтобы получить ответ. Ни слуги, ни приверженцы не перевяжут эту рану. Пока ты не перевяжешь ее сам, она будет кровоточить. Алия отвернулась от него и тут же поняла, что выдала этим свои чувства. Без власти Голоса, без колдовства он еще раз добрался до самых глубин ее души. Как ему это удалось? - И что же ты посоветовал ему? - прошептала она. - Рассуждать и устанавливать порядок. Алия посмотрела на ожидающих в стороне охранников. - И насаждать справедливость, - присовокупила она. - Вовсе нет! - возразил он. - Я предложил, чтобы он рассуждал, руководствуясь одним-единственным принципом. - И этот принцип? - Беречь друзей и уничтожать врагов. - Значит, судить не по справедливости? - Что такое правосудие? Сталкиваются две силы. У каждой есть право в своей собственной сфере. Он не может предотвратить эти столкновения, он может лишь разрешить их. - Как? - Очень просто. - Сохраняя друзей и уничтожая врагов? - Разве это не служит стабильности? Людям нужен порядок, какой угодно. Они голодают и видят, что война стала спортом богатых. Это опасная форма рассуждений. Она нарушает порядок. - Что ж, я скажу брату, что ты рассуждаешь слишком опасно и что тебя надо уничтожить, - сказала она, оборачиваясь к нему. - Я уже предлагал ему это. - Потому ты и опасен, что овладел своими страстями, - сказала она, справившись с собой. - Я опасен вовсе не потому, - и прежде, чем она смогла пошевелиться, он наклонился, взял рукой ее подбородок и припал губами к ее губам. Это был короткий и нежный поцелуй. Он отодвинулся, а она продолжала сидеть будто в шоке, замечая сдержанные улыбки на лицах охранников, которые неподвижно стояли снаружи. Алия поднесла палец к губам. Какое знакомое ощущение в этом поцелуе! Его губы - плоть будущего, которое она видела кратчайшим путем предвидения. Грудь ее вздымалась. Она сказала: - Мне следовало бы приказать, чтобы с тебя содрали кожу. - Потому что я опасен? - Потому что ты слишком много себе позволяешь! - Я не беру ничего, что ранее не было бы мне предложено. Радуйтесь, что я не взял все предложенное. - Он открыл дверцу и выбрался наружу. - Выходите, мы и так слишком долго занимались пустяками. - Он пошел к выходу. Алия выпрыгнула следом и побежала рядом с ним. - Я расскажу ему все, что ты говорил и делал, - сказала она. - Хорошо, - гхола открыл перед ней дверь купола. - Он прикажет тебя казнить, - сказала она, проскальзывая в дверь. - Почему? Из-за поцелуя? - Он вошел за ней. Дверь закрылась. - Поцелуя, которого я хотел? - Поцелуя, которого ты хотел? - Ее переполнял гнев. - Ладно, Алия. Поцелуя, которого мы хотели. - И он пошел впереди. Его движение будто пробудило в ней предельно ясное сознание, и она поняла его искренность, его предельную правдивость. "Поцелуй, которого я хотела, - сказала она себе. - Это правда". - Твоя правдивость, вот что опасно, - сказала она, идя следом за ним. - Вы возвращаетесь на путь мудрости, - заметил он, не замедляя шага. - Ментат не мог бы дать более прямого ответа. А теперь: что вы видели в пустыне? Она схватила его за руку и заставила остановиться. Он снова сделал это - привел ее мозг в состояние обостренного сознания. - Я не могу этого объяснить, - ответила она, - но почему-то я все время думаю о лицевых танцорах. Почему? - Именно за этим ваш брат и послал вас в пустыню, - сказал он. - Расскажите ему об этом. - Но почему? - она посмотрела на него в упор. - Почему лицевые танцоры? - Там мертвая женщина, - ответил он. - Но у Свободных не пропадала ни одна молодая женщина. 11 "Я думаю о том, какое счастье быть живым. Смогу ли я когда-нибудь ощутить себя таким, каким я некогда был? Основа та же. Но вот смогу ли я отыскать собственное "Я"? Это скрыто во мраке будущего... Но мне принадлежит все, доступное человеку, и любое мое действие может достичь цели". "Высказывания гхолы". Комментарии Алии. Пол принял большую дозу спайса и полностью погрузился в его кричащий запах, глядя внутрь себя в оракульском трансе. Он видел, как луна превратилась в продолговатую сферу и начала раскачиваться с ужасным воем и свистом. Внезапно она покатилась вниз, точно мяч, брошенный рукой ребенка... Вниз... Вниз... С яростным шипением, с каким раскаленная звезда погружается в бескрайнее море. Луна исчезла. Не зашла, а именно исчезла, ее больше не было. Земля тряслась, как змея, сбрасывающая с себя