старую кожу. Ужас прокатился по ней. Он рывком сел, глядя перед собой широко раскрытыми глазами. Часть его сознания была обращена внутрь, часть - наружу. Снаружи он видел пластальную решетку вентилятора своей спальни и знал, что находится в своей крепости. Внутренним зрением он продолжал видеть, как падает луна. Наружу! Скорее наружу! Решетка выходила в сверкающий свет полудня над Арракином. Внутри же была черная ночь. Сладкие запахи, поднимающиеся из сада, доносились до его ноздрей, но ни один запах не мог вернуть ему эту падающую луну. Пол опустил ноги на холодную поверхность пола и посмотрел наружу через решетку. Прямо перед собой он видел арку пешеходного мостика, сделанного из кристаллически стабилизированного золота и платины. Огненные жемчужины с далекого Седона украшали мостик. Он вел к галереям внутреннего города через бассейн и фонтаны, полные водяных цветов. С мостика, Пол это знал, можно заглянуть в их лепестки, чистые и алые, как свежая кровь. Глаза его приспособились к этой картине, не выходя из спайсового рабства. Ужасная картина падающей луны. Эта картина предвещала чудовищную боль в его личной безопасности. Возможно, он видел падение цивилизации, рухнувшей под напором его собственных амбиций. Луна... луна... падающая луна. Пришлось принять большую дозу спайса, чтобы преодолеть туман, напущенный таротом. А увидел он лишь падающую луну и ненавистный путь, который знал заранее. Чтобы положить конец джихаду, покончить с этим вулканом крови, он должен признать свою несостоятельность. Освобождайся... освобождайся... освобождайся... Запах цветов из сада напомнил ему о Чани. Он тосковал по ее объятиям, объятиям любви, забытья. Но даже Чани не может прогнать это видение. Что скажет Чани, если он заявит ей, что видит смерть? Зная, что это неизбежно, почему бы не избрать аристократическую смерть? Закончить жизнь пышной церемонией, растратить впустую оставшееся время? Умереть прежде, чем иссякнет воля к власти, разве это не аристократический выбор? Он встал, подошел к отверстию в решетке и вышел на балкон, окутанный цветами и лианами сада. Но во рту у него была сухость пустыни. Луна... луна... что это за луна? Он вспомнил о словах Алии, о теле молодой женщины, найденном в пустыне. Свободная, пристрастившаяся к семуте. Все укладывалось в ненавистный рисунок. "Никто ничего не может взять от этой Вселенной, - подумал он. - Она сама дает, что захочет". На низком столике у балконных перил лежала морская раковина с матери-Земли. Он взял ее в руки и постарался перенестись назад во времени. Перламутровая поверхность отражала сверкающие лунки солнечного света. Он оторвал взгляд от раковины и посмотрел на небо, где полыхал гигантский пожар. На серебре небесной полусферы повисла неяркая радуга. "Мои Свободные называют себя детьми луны", - подумал он. Положив раковину на место, Пол принялся расхаживать по балкону. Есть ли в этой леденящей кровь картине падающей луны надежда на спасение? Ответ он искал в мистическом общении. Спайс; однако, изнурил его, отняв последние силы. Взглянув вниз, он увидел приземистые правительственные здания, пешеходные дорожки на крышах. По ним двигались люди, похожие на фигурки настенного фриза, повторявшие рисунок, выложенный керамической плиткой. Сами люди были плиткой! Поморгав, он смог удержать их застывшими в своем разуме. Фриз не упал! Луна упала и исчезла... У него появилось такое чувство, что город, лежащий там, внизу, переведен в некий странный символ для его Вселенной. Здания, которые он видел, воздвигнуты на равнине, где его Свободные одержали победу над легионами сардукаров. Земля, на которой некогда гремела битва, теперь была отдана бизнесу. Держась наружного края балкона, Пол завернул за угол. Теперь перед ним находился пригород, дома которого терялись в скалах и подвижных песках пустыни. На заднем плане доминировал храм Алии: на зеленых и черных полотнищах, покрывавших его двухкилометровые стены, виднелся символ луны - символ Муад Диба. Падающая луна... Пол провел рукой по лбу и глазам. Это символ угнетал его. Он презирал себя за свои мысли. Такие колебания в любом другом вызвали бы его гнев. Он ненавидел свой город! Ненависть, проистекающая из скуки, гнездилась глубоко внутри него, питаемая решением, которого нельзя было избежать. Он знал, какой тропой идти. Он много раз видел ее. Видел ее! Когда-то давно он возомнил себя создателем нового государства. Но все осталось но-старому, точно огромное сооружение с эластичной памятью: можно придать ему любую форму, но стоит лишь на мгновение ослабить давление, и оно принимает первоначальную форму. Силы, которые были вне пределов его досягаемости, силы, действовавшие в людях, нанесли ему поражение. Пол смотрел на крыши домов. Какие сокровища новой жизни таятся под ними? Среди красных и золотых крыш виднелись участки зеленой растительности. Зелень - дар Муад Диба и его воды. Он видел сады и рощи - открытые участки растительности, соперничающие с легендарным Ливаном. "Муад Диб тратит воду, как безумный", - говорили Свободные. Пол закрыл лицо руками. Луна упала... Он опустил руки, прояснившимся зрением посмотрел на свою столицу. Она носила отпечаток чудовищного имперского варварства. Здания стояли под солнцем невероятно большие и яркие. Колоссы! Самые экстравагантные стили, какие только могла произвести необузданная фантазия, лежали перед ним: террасы в пропорциях горного плато, площади размером с город, шпили, вздымающиеся, точно скалистые пики, окультуренные под парки участки дикой пустыни, необозримые в своей бесконечности. Образцы искусства соседствовал с невообразимой безвкусицей. Отдельные детали вновь поразили его: столб из древнего Багдада, купола, придуманные в мифологическом Дамаске, арка из Атара, мира с низкой гравитацией, гармонические подъемы и хаотические спуски. И все это должно было создавать впечатление необыкновенного величия. Луна! Луна! Луна! Его охватило раздражение. Он чувствовал давление массового сознания, огромной человеческой вселенной. Человечество устремилось на него с силой гигантской приливной волны. Он видел человеческие потоки и течения, вихри, движения тел. Никакие дамбы воздержания, никакие захваты власти, никакие проклятия не могли удержать эти течения. В этом гигантском движении джихада Муад Диб был не больше, чем миг. Орден Бене Джессерит с его поиском генных образцов так же терялся в этом потоке, как и он сам. Видение падающей луны нужно сравнивать с другими легендами, другими видениями Вселенной, в которой кажущиеся вечными звезды слабеют, мигают, умирают. Что значит одна-единственная луна для такой Вселенной? Глубоко внутри крепости, так глубоко, что звук временами терялся в потоке городских звуков и шумов, послышалась песня джихада, сохранившаяся на Арракисе: Ее бедра - дюны, нанесенные ветром, Глаза ее сияют, как летний полдень. Две пряди волос ниспадают на грудь, Две пряди с вплетенными водными кольцами. Мои руки помнят ее кожу, Ароматную, как амбра, пахнувшую цветами. Глаза дрожат от воспоминаний... Я охвачен белым пламенем любви! Песня неприятно поразила его. Мелодия для глупцов, погрязших в сентиментальности! Песня-наркотик для трупа, который видела Алия. В тени у решетки показалась фигура. Пол повернулся. На солнечный свет вышел гхола. Его металлические глаза сверкали. - Это Данкан Айдахо или существо по имени Хейт? - спросил Пол. Гхола остановился в двух шагах от него. - Что предпочитает милорд? - Голос негромко предупреждал об осторожности. - Игры Дзэнсунни! - с горечью произнес Пол. - Значение внутри значения. Что может сказать философ Дзэнсунни? Может ли он хоть на йоту изменить предстоящую реальность? - Милорд обеспокоен? Пол отвернулся, посмотрел на отдаленную Защитную стену, увидел вырезанные ветром арки и бастионы - то ли это причудливая имитация города, то ли город мимикрирует под окружающую местность. Но скорее природа забавляется над человеком: смотри, что я могу соорудить! Он узнал щель в отдаленном массиве, место, где песок сочился из расселины, и подумал: "Здесь! Именно тут мы разбили сардукаров!" - Что беспокоит милорда? - снова спросил гхола. - Видение, - прошептал Пол. - А-а! Когда тлейлаксу впервые разбудили меня, у меня тоже были видения. Я был беспокоен, одинок... не знал, что я одинок... Мои видения ничего не открыли мне. Тлейлаксу объяснили, что это - влияние плоти, которым страдают и люди, и гхолы; болезнь, не больше. Пол повернулся и всмотрелся в глаза гхолы - стальные шары, лишенные всякого выражения. Какие видения могли видеть эти глаза? - Данкан... Данкан... - прошептал Пол. - Меня зовут Хейт. - Я видел, как упала луна, - сказал Пол. - Она-исчезла, пропала. Я слышал громкий свист... Земля дрожала... - Вы слишком много выпили времени, - ответил гхола. - Я спрашивал Дзэнсунни, а получил ответ ментата, - сказал Пол. - Хорошо, пропусти мое видение через твою логику, ментат. Проанализируй его и облеки в простые слова, пригодные для погребения. - Действительно, для погребения, - согласился гхола. - Вы убегаете от смерти. Вы торопите следующее мгновение, отказываясь жить в настоящем. Предсказания! Что за костыль для Императора! Пол, как зачарованный, смотрел на хорошо ему знакомую ямочку на подбородке гхолы. - Пытаясь жить в будущем, - продолжал гхола, - даете ли вы материю этому будущему? Делаете ли вы его реальным? - Если я пойду путем моего видения, я буду жив, - пробормотал Пол. - Почему вы думаете, что я хочу жить здесь? Гхола пожал плечами: - Вы просили ответ. - Каков же окончательный ответ? Ведь каждый неокончательный влечет за собой новый вопрос? - Вы проглотили слишком много времени, у вас появилась иллюзия бессмертия, - сказал гхола. - Даже ваша Империя, милорд, живет во времени и во времени умрет. - Не возжигай передо мной дымящиеся курильницы, - проворчал Пол. - Я слышал достаточно рассказов о богах и мессиях. Зачем мне какие-то особые способности, чтобы предвидеть разрушение собственной Империи, подобно всем остальным? Это может сделать самый ничтожный слуга у меня на кухне. - Он покачал головой. - Луна упала! - Ваш мозг все еще нуждается в отдыхе, - сказал гхола. - Так ты уничтожишь меня? - спросил Пол. - Помешаешь мне собрать мысли? - Кто может собрать хаос? Мы, Дзэнсунни, говорим: "Не нужно собирать то, что собрано". Что вы можете собрать, не собрав первоначально самого себя? - Меня разрывает на части мое видение, а ты несешь чепуху! - рассердился Пол. - Что ты знаешь о предвидении? - Я видел оракулов, - просто ответил гхола. - Видел тех, кто ищет зеваки и предзнаменования собственной судьбы. Они боятся того, что ищут. - Моя падающая луна реальна, - прошептал Пол. Он сделал прерывистый вдох. - И она движется, движется. - Люди часто боятся того, что движется само по себе, - сказал гхола. - Вы боитесь собственной силы. Картины приходят вам в голову ниоткуда. Вы хоть раз задумывались над тем, откуда они приходят? - Ты утешаешь меня шипами, - проворчал Пол. Лицо гхолы осветилось изнутри. На мгновение он стал прежним Данканом Айдахо. - Я дал вам то утешение, какое мог дать, - сказал он. Пол задумался над этим мгновенным превращением. Неужели гхола испытал чувство грусти, которое его, Пола, мозг отверг? Неужели он отбросил собственное видение? - У моей луны есть имя, - прошептал Пол. И снова перед ним потекли видения. Все его существо кричало, но сам он не издал ни звука Он боялся говорить, боялся, что голос выдаст его. Ужасное будущее без Чани! Тело, кричавшее в экстазе, глаза, обжигавшие его желанием, голос, никогда не говоривший ему лжи, - все исчезло, ушло в воду и песок. Пол медленно повернулся и взглянул на площадь перед храмом Алии. Три бритых пилигрима входили в него. На них были угрюмые желтые одежды, они шли торопливо, наклонив головы. Один хромал на левую ногу. Завернув за угол, они исчезли из виду. Исчезло, как исчезает луна. Видение по-прежнему лежало перед ним. Его ужасная цель не позволяла ему сделать выбор. "Плоть сдается, - подумал он. - Вечность берет свое. Наши тела робко колеблют воды вечности, дрожат от любви, мыслят, затем подчиняются вечности. Что можно сказать об этом? Я пойман, да, я пойман." 12 "Солнце не просит о милосердии". "Тяжкий труд Муад Диба". Комментарии Стилгара. "Одно неверно принятое решение может повлечь за собой смерть", - напомнила себе Преподобная Мать Гаиус Хэлен Моахим. Она ковыляла, внешне беспечно, в кольце охранников-Свободных. Она знала, что один из них глухонемой, не поддающийся Голосу. Несомненно, ему велено убить ее при малейшей провокации. Зачем Пол вызвал ее? Чтобы вынести, приговор? Она вспомнила, как когда-то, давным-давно, испытывала его... ребенка, Квизац Хадераха. Будь проклята его мать во веки веков! Ее вина, что Бене Джессерит утратили эту генную линию. Мычание окружало Преподобную Мать и ее стражу. Она чувствовала, как бегут перед нею слова-приказы. Пол услышит молчание еще до ее прихода. Он узнает о се приближении до того, как о ней объявят. Она не обманывалась насчет сил, окружающих ее. Будь он проклят! Она сожалела о годах, тяжестью лежащих на плечах, - больные суставы, замедленная реакция, мускулы не такие эластичные, как в молодости. Долгий путь лежит за ее спиной, и долгая жизнь. Она провела этот день с таротом Дюны в бесплодных поисках ключа к собственной судьбе. Но карты давали уклончивый ответ. Охранники провели ее еще в один из казавшихся бесконечными коридоров. Треугольные окна из метастекла снова давали возможность взглянуть на шпалеры лоз и цветы в тени полуденного солнца. Под ногами на керамических плитах - изображения водных животных с экзотических планет. Напоминание о воде повсюду. Богатство... роскошь... Фигуры в капюшонах проходили мимо, искоса бросая взгляды на Преподобную Мать. И их напряжение свидетельствовало, что они узнавали ее. Она внимательно приглядывалась к идущему впереди охраннику - юное тело, розовые складки над воротником мундира. Гигантские размеры цитадели начинали угнетать ее. Коридоры... коридоры... Они миновали открытую дверь, откуда доносились негромкие звуки тамбурина и флейты, наигрывавших старинного мелодию. Мелькнули синие- в синем глаза Свободного. В них ей почудилось движение легендарных древних генов. Она сразу почувствовала груз, который взвалила на себя. Ни на минуту Бене Джессерит не может забыть о генах и их возможностях. Она ощутила чувство утраты - этот упрямый глупец Атридес! Потерять такую драгоценность, как Квизац Хадерах! Рожденный преждевременно, правда, но все равно реальный - реальный, как и эта его отвратительная сестра... в ней кроется неизвестная опасность. Дикая Преподобная Мать, родившаяся без вмешательства Бене Джессерит, не заботящаяся о нужной ордену генной линии. Она, несомненно, обладает способностями брата, а может, и большими. Размеры крепости действовали на нее все более угнетающе. Неужели эти переходы никогда не кончать? Все дышало ужасающей физической мощью. Ни одна планета, ни одна цивилизация во всей человеческой Вселенной не видела такого созданного человеком могущества. Дюжина древних городов могла укрыться в этих стенах. Они миновали овальную дверь с мигающими огнями. Она узнала иксианскую работу - вход в транспортную пневматическую систему. Почему же тогда ей пришлось пройти пешком такое расстояние? В голове у нее уже созрел ответ: чтобы поразить ее воображение перед аудиенцией у Императора. Ничтожная ниточка, но она увязывалась в ее сознании с другими, еще более ничтожными: выбор слов ее стражниками, намек на почтительность в их глазах, когда они называли ее Преподобной Матерью, холодные, пустынные, лишенные запахов залы на пути их следования - все сливалось в нечто единое, что могла истолковать Бене Джессерит совершенно однозначно. Полу что-то нужно от нее! Она подавила вздох облегчения. Все же существует возможность поторговаться! Нужно только определить природу этой силы, испытать ее. Иногда при этом получаются результаты более грандиозные, чем эта цитадель. Бывало, что одно лишь прикосновение пальца опрокидывало целые цивилизации. Преподобная Мать вспомнила, как оценил ее Скайтейл: "Когда такое существо развивается до определенной стадии, оно скорее умрет, чем разовьется в свою противоположность". Коридоры, по которым она шла в сопровождении охраны, становились все шире. Использование арок, постепенное утолщение опор, поддерживающих своды, глубокие выемки вокруг треугольных окон - все должно было создать впечатление грандиозности. И вот перед ней двойные двери, возвышающиеся в конце высокой приемной. Она поняла, что двери действительно огромны, и усилием воли сдержала удивленный возглас, оценив их истинную величину. Высота их достигала восьмидесяти метров, ширина - вдвое меньше, чем высота. Когда она в сопровождении охраны приблизилась, двери распахнулись внутрь будто бы сами собой, молчаливое грандиозное действие скрытого механизма. Она вновь узнала иксианскую работу. Сквозь гигантскую дверь Преподобная Мать прошла в большой приемный зал Императора Пола Атридеса - Муад Диба, "перед которым все люди карлики". Теперь она воочию видела воплощение этого популярного изречения. Приближаясь к сидевшему на троне Полу, Преподобная Мать чувствовала, как подавляет ее грандиозность помещения, его архитектурные детали. Зал был огромен: в нем могла бы поместиться целая крепость какого-нибудь правителя древности. Было видно, что это помещение построено с тщательным расчетом. Фермы и поддерживающие балки за этими стенами, далекий, уходящий ввысь купол превосходили любые постройки, возведенные когда-либо ранее. Все говорило об инженерном гении. К концу зал незаметно уменьшался, с тем чтобы Император не выглядел на своем троне карликом. Скорее, эффект был противоположным. Нетренированное сознание новичка, пораженное пропорциями окружающего, воспринимает Императора намного большим, чем он был на самом деле. Цвета обрушивались на незащищенную душу: зеленый трон Пола был высечен из единого куска хагартского изумруда, который символизировал развитие жизни. В то же время в мифах Свободных зеленый - цвет траура. Тот, кто сидит на этом троне, может заставить вас плакать, он сочетает жизнь и смерть в едином смысле. Такое искусное соединение противоположностей оказывало сильное психологи веское воздействие на посетителей. За троном висели занавеси, горящие золотом и оранжевым - цветами, олицетворяющими пески Дюны, с коричневыми вкраплениями - цвет спайса. Для тренированного глаза символизм был очевиден, но на непосвященных он обрушивался, как удар молнии. Время играло здесь свою роль. Преподобная Мать рассчитала, сколько времени ей понадобится, чтобы доковылять до трона. Чтобы - подавить личность, нужно время. А попытка сопротивления будет подавлена необузданными силами и большими расстояниями. Начиная долгий путь к трону человеком, полным достоинства, вы заканчивали его мошкой. Помощники и адъютанты располагались вокруг Императора в определенном порядке - внимательные телохранители у обтянутых черным стен. Эта мерзость, Алия, стояла на две ступени ниже Пола и слева от него. Стилгар, императорский лакей, находился на ступень ниже Алии, прямо под ней, а справа, на нижней ступени от пола, виднелась могучая фигура гхолы - плотские остатки Данкана Айдахо. Среди охранников Преподобная Мать заметила ветеранов-Свободных, бородатых наибов с рубцами от стилсьютов на носу, с крисножами в ножнах, прикрепленных к поясам, некоторые даже с ласганами. Должно быть, это доверенные люди, подумала она, раз им позволили держать ласганы в присутствии Пола, конечно же, окруженного персональным силовым полем. Она издали видела его мерцание. Но достаточно одного луча ласгана, и вместо крепости появится гигантский кратер. Ее стражники остановились в десяти шагах от помоста и расступились, открывая вид на Императора. Преподобную Мать удивило отсутствие Чани и Ирулэн. Говорят, без них не обходится ни одна важная аудиенция. Пол, выжидающий, молчаливый, кивнул ей. Она решила обороняться и сказала: - Итак, великий Пол Атридес решил взглянуть на того, кого он изгнал? Пол сухо улыбнулся, думая: "Она знает, что я от нее что-то хочу. Это неизбежно, поскольку она та, кто она есть". Он знал, что она сильна. Бене Джессерит не может стать Преподобной Матерью по воле случая. - Может, не будем обмениваться колкостями? спросил Пол. "Неужели все так просто?" - подумала она, но вслух сказала: - Назовите, что вам от меня нужно. Стилгар шевельнулся и бросил быстрый взгляд на Пола. Императорскому лакею не понравился ее тон. - Стилгар хочет, чтобы я отослал вас, - сказал Пол. - А может, он просто хочет убить меня? - спросила она. - Я ожидала более прямого высказывания от Свободного-наиба. Стилгар нахмурился и сказал: - Мне часто приходится говорить не то, что я думаю. Это называется дипломатией. - Тогда давайте откажемся от дипломатии, - предложила она. - Разве так уж необходимо мне было идти пешком? Я старая женщина. - Нужно было показать вам, каким бессердечным я могу быть, - сказал Пол. - Так вы лучше оцените великодушие. - Вы смеете использовать такие приемы с Бене Джессерит? - В великих деяниях заключен особый смысл, - ответил Пол. Она колебалась, взвешивая его слова. - Говорите, что вам нужно от меня, - пробормотала она. Алия взглянула на брата и кивнула в сторону занавесей за троном. Она знала, чего добивается Пол, но ей это не нравилось. Можно назвать это диким пророчеством: она не желала принимать участие в этих торгах. - Поосторожнее со мной, Императором, старуха, - сказал Пол. "Он назвал меня старухой тогда, будучи ребенком, - вспомнила Преподобная Мать. - Он напоминает мне о моей роли в прошлом? Я тогда приняла решение. Должна ли я отступить от него сегодня?" Она чувствовала ответственность момента, ноги ее дрожали. Мышцы кричали об усталости. - Путь был долог, - сказал Пол, - и я вижу, вы устали. Перейдем в мою комнату за троном. Там вы сможете сесть. - Он сделал знак Стилгару и встал. Стилгар и гхола подошли к ней и помогли подняться по ступеням. Вслед за Полом все прошли в проход между занавесями. Она поняла, почему ее принимали в Большом зале - зрелище было рассчитано на стражей и наибов. Значит, он их опасается. А сейчас - сейчас он проявляет благорасположение к Бене Джессерит. Она почувствовала чье-то присутствие сзади и, оглянувшись, увидела Алию. Глаза молодой женщины блестели так зловеще, что Преподобная Мать содрогнулась. Комната за троном в конце коридора оказалась двадцатиметровым кубом из пластали, с желтыми глоуглобами и оранжевыми занавесями пустынных тентов по стенам. В ней находился диван с маленькими подушками. На низком столике стояли хрустальные сосуды с водой. Чувствовался слабый запах меланжа. После огромного зала комната казалась крохотной. Пол усадил ее на диван и встал перед ней, изучая древнее лицо - стальные зубы, глаза, прячущие больше, чем открывающие, кожа с глубокими морщинами. Он знаком указал на сосуд с водой. Она отрицательно покачала головой, причем у нее выбился клок седых волос. Пол негромко сказал: - Я буду торговаться с вами за жизнь моей любимой. Стилгар прокашлялся. Алия нащупала рукоять крисножа, висевшего у нее на поясе. Гхола с непроницаемым лицом, с металлическими глазами, устремленными в пространство над головой Преподобной Матери, остался у двери. - У вас было видение о моем участии в покушении на ее жизнь? - спросила Преподобная Мать. Она по-прежнему следила за гхолой, странно встревоженная им. Почему она чувствует угрозу с его стороны? Ведь он - орудие заговора. - Я знаю, чего вы хотите от меня, - сказал Пол, оставив без ответа ее вопрос. "Значит, он только подозревает", - подумала Преподобная Мать. Она взглянула вниз, на концы своих туфель, высовывающихся из-под края черного платья. Туфли и платье несли на себе следы заключения: грязные, мятые. Она оживилась, но скрыла свою заинтересованность за сжатыми губами и полузакрытыми глазами. - Какую цену вы предлагаете? - спросила она. - Вы можете получить мое семя, но не меня самого, - сказал Пол. - Ирулэн будет изгнана и оплодотворена искусственным путем. Оцепенев, Преподобная Мать затем взорвалась: - Вы не посмеете! Стилгар сделал шаг вперед. Гхола беззаботно улыбнулся. Алия внимательно посмотрела на него. - Не будем обсуждать запреты вашего ордена, - сказал Пол. - Я не желаю слушать разглагольствования о грехе, мерзости или верованиях, оставшихся со времени прошлого джихада. Для своих планов вы можете получить мое семя, но ребенок Ирулэн не будет сидеть на моем троне. - Ваш трон, - усмехнулась она. - Мой трон! - Кто же даст Императору наследника? - Чани. - Она бесплодна. - Она ждет ребенка. Невольный прерывистый вздох показал, как она потрясена. - Вы лжете! - выпалила она. Пол предостерегающе поднял руку, когда Стилгар шагнул вперед. - Мы уже два дня знаем, что она носит моего ребенка... - Но Ирулэн... - Только искусственным способом. Таково мое предложение. Преподобная Мать закрыла глаза, чтобы не видеть его лица. Проклятие! Бросить ордену генетическую кость таким постыдным образом! Ее переполняло отвращение. Учение Бене Джессерит, уроки Бутлерианского Джихада - все запрещало такое действие. Никто не смеет унижать высочайшее деяние человека. Ни одна машина не может функционировать, как человеческий мозг. Ни словом, ни делом нельзя допустить, чтобы человек рождался на уровне животного. - Ваше решение? - спросил Пол. Она покачала головой. Гены, драгоценные гены Атридесов, только они важны. Потребность сильнее, чем запрет. Для ордена сей брак означает нечто большее, чем сперма и яйцеклетки. Он нацелен на душу. До Преподобной Матери теперь дошел смысл предложения Пола. Он заставит Бене Джессерит действовать так, чтобы вызвать гнев населения... если это откроется. И если Император откажется от отцовства, они не смогут его доказать. Такой ценой будут спасены гены Атридесов, но никогда не будет приобретен его трон. Она обвела комнату пытливым взглядом, изучая лица: Стилгар, теперь пассивный и выжидающий, гхола, застывший в каком-то внутреннем оцепенении, Алия, следящая за гхолой... и Пол - сгусток гнева под легким покровом сдержанности. - Это ваше единственное предложение? - спросила она. - Да. Она взглянула на гхолу, уловив мгновенное движение мышц его тела. Гхола может чувствовать? - Ты, гхола, - сказала она. - Должно ли быть сделано такое предложение? И, будучи сделанным, должно ли оно быть принято? Выполни для нас функции ментата. Металлические глаза повернулись к Полу. - Отвечай, если хочешь, - разрешил тот. Гхола повернул к Преподобной Матери лицо, светящееся вниманием, снова поразив ее осмысленной улыбкой. - Любое предложение хорошо настолько, насколько реально то, что от него получают, - сказал он. - Здесь предлагают жизнь за жизнь. Высокий уровень сделки. Алия отбросила со лба прядь медных волос и спросила: - А что еще скрывается в этом договоре? Преподобная Мать избегала смотреть на Алию, но ее слова горели у нее в мозгу. Да, в этом скрыто нечто более глубокое. Конечно, сестра Пола - мерзость, но нельзя не признать, что звание Преподобной Матери она носит заслуженно. Гаиус Хэлен Моахим в это мгновение чувствовала себя не отдельной личностью, но всеми остальными, которые таились в ее памяти. Все они были настороже, все Преподобные Матери, которых она восприняла, становясь жрицей ордена. Алия сейчас находилась в той же позиции. - Что еще? - спросил гхола. - Приходится удивляться, почему колдуньи Бене Джессерит не использовали методы тлейлаксу. Гаиус Хэлен Моахим и Преподобные Матери внутри нее содрогнулись. Да, тлейлаксу делают отвратительные вещи. Если опустить барьер перед искусственным осеменением, то следующий шаг, шаг тлейлаксу - контролируемая мутация. Пол, наблюдая за игрой чувств вокруг себя, неожиданно почувствовал, что никого не узнает. Он видел только незнакомцев. И даже Алия была незнакомой. Алия сказала: - Если мы пустим гены Атридесов в реку Бене Джессерит, кто знает, каков будет результат? Гаиус Хэлен Моахим резко повернула голову и встретилась взглядом с Алией. На мгновение они как бы слились в одно целое и подумали об одном и том же: "Что лежит за любыми действиями тлейлаксу? Гхола изготовлен тлейлаксу. Не он ли предложил Полу этот план? Будет ли Пол договариваться непосредственно с Бене Джессерит?" Она оторвала взгляд от Алии, чувствуя себя уязвимой и слабой. Ловушка для Бене Джессерит, напомнила она себе, заключена в заранее данной власти: такая власть предрасполагает к тщеславию и гордости. Но власть обманывает тех, кто ею пользуется. Начинаешь верить, что власть способна преодолеть любую преграду... включая собственное невежество. Только один пункт здесь важен непосредственно для Бене Джессерит, сказала она себе. Целая пирамида поколений достигла своей вершины в Поле Атридесе и в этой его мерзкой сестре. Неверный выбор с ее стороны, - и всю пирамиду придется строить заново... начинать за много поколений с параллельных линий, скрещивая образцы с нужными характеристиками. "Контролируемая мутация, - подумала она. Практикуют ли ее тлейлаксу на самом деле? Какое искушение!" Она покачала головой. Лучше избавиться от таких мыслей. - Вы отказываетесь от моего предложения? - спросил Пол. - Я думаю. И снова она посмотрела на его сестру. Оптимальное скрещение с женской линией Атридесов утрачено: Фейд-Раус убит Полом. Впрочем, остается другая возможность - она позволяет сохранить нужные характеристики в потомстве. Пол осмелился предложить Бене Джессерит искусственное оплодотворение. Готов ли он на самом деле заплатить за жизнь Чани? Примет ли он скрещение с собственной сестрой? Желая выиграть время, Преподобная Мать спросила: - Скажите мне, о беспорочный образец святого, а что скажет Ирулэн на такое ваше предложение? - Ирулэн сделает то, что я ей прикажу, - отрезал Пол. "Да, это так", - поймала Моахим. Она сжала губы и начала новый гамбит. - Но ведь существует двое потомков Атридесов... Пол смутно догадался, к чему ома клонит, и кровь бросилась ему в лицо: - Осторожнее, старуха! - Вы хотите использовать Ирулэн в своих интересах? - спросила она. - А разве Ирулэн не готовили к этому? - в свою очередь спросил Пол. "Он говорит, что обучили ее мы, - подумала Моахим. - Что Ирулэн всего лишь разменная монета. Можно ли истратить ее по другому?" - Посадите ли вы ребенка Чани на трон? - спросила она. - На мой трон, - ответил Пол. Он взглянул на Алию, спрашивая себя, понимает ли она все возможности этого обмена. Алия сидела неподвижно, закрыв глаза. С какой внутренней силой она общается? Увидев сестру такой, Пол почувствовал, что его несет по течению, а она стоит на берегу и удаляется от него. Преподобная Мать приняла, наконец, решение и сказала: - Этот вопрос не может решать один человек. Я должна связаться со своим Советом на Валлахе. Вы позволите послать туда сообщение? "Как будто она нуждается в моем позволении!" - подумал Пол. Вслух он сказал: - Согласен. Но не откладывайте надолго. Я не буду сидеть сложа руки и ждать, когда вы закончите свое обсуждение. - Вы будете договариваться с Бене планеты Тлейлакс? - спросил гхола. Алия открыла глаза и посмотрела на гхолу, как будто разбуженная опасным вторжением. - Я еще не принял решения, - сказал Пол. - При первой возможности я отправлюсь в пустыню. Наш ребенок родится в съетче. - Мудрое решение, - заметил Стилгар. Алия избегала смотреть на Стилгара. Она знала, что это неверное решение. Чувствовала каждой своей клеточкой. И Пол наверняка это знал. Почему же он пошел по этой тропе? - Предлагал ли Бене Тлейлакс свои услуги? - спросила она, отметив, с каким нетерпением ждет ответа Моахим. Пол покачал головой. - Нет, - он взглянул на Стилгара. - Стил, организуй отправку сообщения на Валлах-9. - Слушаюсь, милорд. Пол подождал, пока Стилгар вызовет охрану, и вышел вместе со старухой. Перед уходом она повернулась к гхоле. - Ментат, - сказала она, - принесут ли тлейлаксу пользу? Гхола пожал плечами. Пол почувствовал, что его внимание рассеивается. "Тлейлаксу? Нет... не это имела в виду Алия. Но ее вопрос показывает, что она не видит альтернативы... что ж... видения бывают разные... Почему они не могут быть разными у брата и сестры?" Он очнулся, уловив обрывки разговоров: - ...должен знать, что тлейлаксу... - ...полнота данных всегда... - ...иногда необходимо усомниться... Пол обернулся, взглянул на сестру и уловил ее взгляд; Он знал, что она увидит на его лице слезы и задумается. Пусть думает, думать - это единственное удовольствие, которое им осталось. Он посмотрел на гхолу и увидел только Данкана Айдахо, несмотря на его металлические глаза. Печаль и сострадание боролись в Поле. Что видят эти металлические глаза? "Есть много степеней зрения и много степеней слепоты", - подумал Пол. Его мозг перефразировал строку из Оранжевой Католической Библии: "Каких чувств нам не хватает, чтобы увидеть окружающий нас другой мир?" Видят ли эти металлические глаза другой мир? Алия подошла к брату, чувствуя его печаль. Благоговейным жестом Свободных она коснулась его щек, катящихся слез, и сказала: - Не нужно печалиться о мертвых раньше, чем они умерли. - Раньше, чем они умерли, - повторил он шепотом вслед за ней. - Скажи мне тогда, сестренка, а что такое это "раньше"? 13 "Хватит с меня богов и жрецов! Вы думаете, я не вижу, как создается мой собственный миф, миф обо мне? Проверьте еще раз свои данные, Хейт. Я ввел свои ритуальные обряды в самые элементарные человеческие действия. Люди едят во имя Муад Диба! Любят во имя Муад Диба, пересекают улицы с моим именем на устах! Балка крыши на далеком Ганджишри не может быть поставлена без благословения Муад Диба!" "Книга обличительных речей Муад Диба". Из хроники Хейта. - Вы рискуете, оставив свой пост и придя ко мне в такое время, - сказал Адрик, глядя сквозь стенку своего бака на лицевого танцора. - Как слаба и ограничена ваша мысль, - ответил Скайтейл. Адрик колебался, рассматривая громоздкую фигуру, тяжелые веки, тупое лицо. Было еще рано, и обмен веществ Адрика пока не перешел от ночного отдыха к активному дневному потреблению меланжа. - В этом обличьи вы шли по улицам? - спросил Адрик. - Никто не захочет взглянуть во второй раз на мою сегодняшнюю внешность, - усмехнулся Скайтейл. "Хамелеон думает, что смена формы спрячет его от всех", - в редком прозрении подумал Адрик. И задумался, действительно ли его участие в заговоре скрывает их от предвидения. Сестра Императора... Он покачал головой, всколыхнув оранжевый газ в баке, и спросил: - Зачем вы здесь? - Необходимо подтолкнуть гхолу - наш дар - к более быстрым действиям. - Это невозможно. - Нужно! - настаивал Скайтейл. - Почему? - Мне не нравится обстановка. Император пытается расколоть нас. Он уже начал переговоры с Бене Джессерит. - А, вот оно что! - Да, и поэтому нужно подтолкнуть гхолу... - Вы его создали, - сказал Адрик. - Вы, тлейлаксу. Должны знать лучше остальных. - Он помолчал и приблизился поближе к прозрачной стенке бака. - Или вы лгали нам о замечательных свойствах этого дара? - Лгали? - Вы говорили, что оружие нужно лишь нацелить и отпустить, больше ничего. После этого гхолу не нужно трогать. - Любого гхолу можно сбить с пути, - заметил Скайтейл. - Вам нужно лишь напомнить ему о его происхождении. - Что это даст? - Это подтолкнет его к активным действиям в наших интересах. - Он - ментат, с могучими логикой и разумом, - возразил Адрик. - Он может догадаться о моих целях, или же о них догадается сестра Императора. Если ее внимание сосредоточится на... - Так вы спрятали нас от пророчицы или нет? - Я боюсь оракулов, - ответил Адрик. - Я занимаюсь логикой, реальными шпионами, физическими силами, действующими в Империи, контролем за спайсом... - Можно относиться к власти Императора спокойно, если помнить, что все рано или поздно кончается, - прервал его Скайтейл. Рулевой в возбуждении отскочил, члены его затряслись. Скайтейл, с трудом подавил отвращение при виде этого зрелища. На навигаторе Союза было обычное трико с утолщением на поясе, где он держал различные контейнеры. Однако... он производил впечатление обнаженного, когда двигался. Движения у него плавные, тягучие... Скайтейл еще раз подивился странному сочетанию заговорщиков. Что их объединило? Несовместимая группа. В этом их слабость. Возбуждение Адрика спало. Он смотрел на Скайтейла сквозь окружавший его оранжевый газ. Какой заговор держал в резерве лицевой танцор, чтобы спастись самому? Действия тлейлаксу невозможно предсказать. Дурной знак. Что-то в голосе и действиях посла Союза подсказало Скайтейлу, что навигатор боится Алии больше, чем самого Императора. Эта неожиданная мысль вспыхнула на окраине сознания. Беспокойная мысль. Неужели они проглядели что-то важное, связанное с сестрой Пола? Будет ли гхола достаточно надежным оружием, чтобы погубить их обоих? - Вы знаете, что говорят об Алии? - спросил, испытывая Адрика, Скайтейл. - Что вы имеете в виду? - человек-рыба снова пришел в возбужденное состояние. - Никогда еще у философии и культуры не было такой покровительницы, - сказал Скайтейл. - В ней соединяются обаяние молодости и красота... - Что за болтовня насчет обаяния и красоты? - возразил Адрик. - Мы уничтожим обоих Атридесов. Культура! Они уничтожают культуру, чтобы править. Красота! Красота способствует порабощению. Они создают образованное невежество - это легче всего. Они ничего не оставляют на волю случая. Они знают только одно - ковать цепи, порабощать. Но рабы рано или поздно восстают. - Сестра может выйти замуж и произвести потомство, - сказал Скайтейл. - Почему вы говорите о сестре? - спросил Адрик. - Император может выбрать для нее мужа, - ответил Скайтейл. - Пусть выбирает. Уже пора. - Даже вы не можете предвидеть следующий ход, - предупредил Скайтейл. Вы не создатель... также, как и Атридесы. Не нужно переоценивать свои возможности. - Мы не болтаем языком о созидании, - возразил Адриан. - Мы не чернь, пытающаяся сделать из Муад Диба мессию. Что за вздор? Почему вы поднимаете такие вопросы? - Эта планета... - ответил Скайтейл. - Это она рождает вопросы. - Планеты не разговаривают! - Эта говорит. - А? - Она говорит о созидании. Ветер дует по ночам и наносит песок - это и есть созидание. - Ветер наносит песок... - Когда просыпаешься поутру, первые солнечные лучи показывают тебе новый мир