е на нем. "Самоустранение в тень!" Не это ли выбор Ирулэн, подумалось Алии? - Именно то, что я вывожу по отношению к Союзу, - сказал Айдахо. До чего ж полезна необходимость спорить и объяснять! Она удерживает его ум от других мыслей. Алия опять отошла к залитым солнцем окнам. Она знала слепое пятно Айдахо - у каждого ментата оно было. Они должны были выносить четкие суждения. Отсюда они становились зависимы от абсолютов, от конечных пределов. Они знали это о себе. Это было частью их обучения. И все же, они продолжали действовать вне самоограничительных параметров. "Мне следовало оставить его в съетче Табр, - подумала Алия. - Лучше было бы просто передать Ирулэн на допрос Джавиду". И Алия услышала громкий голос внутри своего черепа: "Именно!.." "Заткнись! Заткнись! Заткнись!" - подумала она. В такие моменты появлялась приманка совершить нечто, являющееся опасной ошибкой - и она не могла распознать, в чем же эта ошибка будет заложена и как проявится. Она лишь чувствовала опасность. Айдахо должен помочь ей выбраться из этого затруднения. Он ментат. Ментаты необходимы. Люди-компьютеры заместили механические устройства, уничтоженные во время Бутлерианского Джихада. "Да не сотворишь ты машину с подобием человеческого ума!" Но Алия томилась по сподручной машине. Они бы тогда не страдали от ограниченности Айдахо. Машине всегда можно доверять. Алия услышала, как Ирулэн говорит с растяжечкой: - Планы внутри планов внутри планов внутри планов. Мы все знаем сложившиеся трафареты нападения на власть. Я не осуждаю Алию за ее подозрения. Конечно, она подозревает всех - даже нас. Хотя, откинем это на момент. Что остается как место всей подоплеки, как наиболее плодовитый источник опасности Регентству? - КХОАМ, - бесстрастным голосом ментата ответил Данкан. Алия позволила себе мрачную улыбку. Комбайн Хоннет Обер Адвансер Меркантилес! Но Дом Атридесов доминирует в КХОАМЕ, владея пятьюдесятью одним процентом акций. Жречеству Муад Диба, так называемому Квизарату принадлежит еще пять процентов, прагматическая уступка Великих Домов, благодаря тому, что Дюна владеет бесценным меланжем. Не без причины спайс часто называют "тайной монетной системой". Без меланжа не взлетят корабли Космического Союза. Меланж повергает в "навигационный транс", благодаря которому еще до старта можно "разглядеть" траекторию полета. Без усиливающего воздействия меланжа на иммунную систему человека продолжительность жизни очень богатых сократится по меньшей мере вчетверо. Даже огромный средний класс Империи ест разбавленный меланж, добавляемый понемножку в пищу по крайней мере один раз в день. Но Алия услышала искренность ментата в тональности Айдахо - он, наконец, заговорил в той тональности, которую она так отчаянно хотела услышать. КХОАМ. Комбайн Хоннет - это намного больше, чем Дом Атридесов, чем Дюна, чем жречество или меланж. Это инквайны, китовый мех, иксианские поделки и забавники, перевозки с места на место, хаджж, продукты производства стоящей на грани закона тлейлакской технологии, наркотики, медикаменты, медицинское оборудование, транспортировки (Космический Союз) - словом, весь суперкомплекс коммерции Империи, охватывающий тысячи известных планет плюс некоторые втайне холимые за рамками известного, эксплуатация которых дозволена благодаря производимым там услугам. Говоря о КХОАМ, Айдахо говорил о неизбывном брожении, об интриге внутри интриги, об игре сил, при которой изменение процентных ставок на одну двенадцатую пункта могло передать новым владельцам целую планету. Алия вернулась к сидящим на диванах и встала над ними. - Тебя занозит что-нибудь определенное, связанное с КХОАМ? - спросила она. - Определенные Дома постоянно занимаются накоплением спайса в крупных размерах - в спекулятивных целях, - сказала Ирулэн. Алия хлопнула руками по бедрам, затем указала на листок тисненой бумаги рядом с Ирулэн. - А это ТРЕБОВАНИЕ тебя не занимает, предъявляемое этаким... - Ладно, ладно! - пробурчал Айдахо. - Оставим это. Что там у тебя за пазухой? Если ты придерживаешь информацию и все же рассчитываешь на мою нормальную работу... - Недавно произошло значительное увеличение спроса на людей четырех определенных специальностей. - Интересно, а вправду ли эта информация нова для этих двоих, подумала Алия, произнося это. - Каких специальностей? - спросила Ирулэн. - Мечевластителей, ментатов-извращенцев с Тлейлакса, полных медиков Школы Сак и бухгалтеров-утайщиков, особенно последних. С чего бы этим сомнительным счетоводам именно сейчас быть в спросе? - этот вопрос адресовался Айдахо. "Функционируй, как ментат", - подумал он. Что ж, это лучше, чем лицезреть ту Алию, которой она стала. Он сосредоточился на ее словах, уже ментатом снова и снова пропуская их через мозг. МЕЧЕВЛАСТИТЕЛИ? Некогда это было его собственным призванием. Мечевластители, конечно, это больше, чем просто опытные бойцы. Они могут приводить в порядок защитные поля, планировать военные кампании, создавать средства военного обеспечения, на скорую руку мастерить оружие. МЕНТАТЫ-ИЗВРАЩЕНЦЫ? Тлейлакс явно упорствует в своем самообмане. Сам будучи ментатом, Айдахо знал, до чего хрупко и ненадежно то, что тлейлаксу вкладывают в ментатов, когда стараются произвести наемных убийц. Великие Дома, приобретающие таких ментатов, надеются, что те будут под абсолютным их контролем. Невозможно! Даже Питер де Вриэ, слуга Харконненов при их покушении на Дом Атридесов, сохранил свое глубинное достоинство, предпочтя в итоге смерть тому внутреннему рабству, которое было в него заложено. ВРАЧИ ШКОЛЫ САК? Сама их подготовка, якобы, предотвращает их неверность своим владельцам-пациентам. И врачи Школы Сак очень дороги. Увеличение спроса на них вызывает существенное перемещение денежных сумм. Айдахо взвесил эти факты на одной чаше весов против возрастания бухгалтеров-утайщиков на другой. - Исходное вычисление, - в голосе его были взвешенность и глубокая уверенность, что его умозаключение твердо основывается на фактах. - Недавно начался рост благосостояния среди Малых Домов. Некоторые из них наверняка движутся втихую к статусу Великих Домов. Такое благосостояние может проистекать только из некоторых особых перемещений в политическом обустройстве. - Мы подходим наконец к Ландсрааду, - Алия высказала свое собственное убеждение. - Следующая сессия Ландсраада состоится почти через два стандартных года, - напомнила ей Ирулэн. - Но политический торг никогда не прерывается. И, берусь поручиться, некоторые из этих подписантов от племен, - она указала на бумагу рядом с Ирулэн, - из тех Малых Домов, что перешли на иной уровень. - Может быть, - сказала Ирулэн. - Ландсраад, - проговорила Алия. - Что лучше для Бене Джессерит? И кто будет лучшим агентом Сестер, чем моя собственная мать? - Алия остановилась прямо напротив Айдахо. - Ну, Данкан? "Почему я не функционирую как ментат?" - спросил себя Айдахо. Он видел теперь, куда направлены подозрения Алии. В конце концов, Данкан Айдахо много лет был личным домашним охранником леди Джессики. - Данкан? - с нажимом повторила Алия. - Тебе следует досконально разузнать о всех законопроектах, которые могут готовиться к вынесению на следующую сессию Ландсраада, - сказал Айдахо. - Они могут попробовать лишить Регентство права вето на определенные виды постановлений - особенно, не связанные с политикой сбора налогов и регулирования картелей. Есть и другие, но... - Не очень-то прагматично будет с их стороны делать ставку на такую позицию, - сказала Ирулэн. - Согласна, - сказала Алия. - Сардукары беззубы, а у нас до сих пор наши легионы Свободных. - Осторожней, Алия, - сказал Данкан. - Наши враги ничего так не хотят, как чтобы мы предстали чудовищами. Неважно, сколькими легионами ты владеешь - в такой разбросанной Империи, как наша, власть неизбежно держится в седле прежде всего на народном мнении. - Народное мнение? - переспросила Ирулэн. - Ты имеешь в виду поддержку Великих Домов, - сказала Алия. - И со сколькими Великими Домами, объединенными в этот новый союз, мы столкнемся? - вопросил Айдахо. - Деньги накапливаются в странных местах. - Запредельные планеты? - спросила Ирулэн. Айдахо пожал плечами. Вопрос этот не имел ответа. Все они боялись, что однажды Тлейлакс или технологические кустари на окраинах Империи найдут способ свести на нет эффект Холцмана. В тот день защитные поля станут бесполезны. Все выверенное равновесие, поддерживающее вассальную систему планет, рухнет. Алия отказалась рассматривать эту вероятность. - Мы держимся в седле благодаря тому, что имеем, - сказала она. - А имеем мы осознание всем директоратом КХОАМ, что МЫ способны уничтожить весь спайс, если они нас к этому принудят. Они не пойдут на такой риск. - Опять вернулись к КХОАМ, - заметила Ирулэн. - Если только кто-нибудь-не умудрится воспроизвести цикл песчаный червь - песчаная форель на другой планете, - и Айдахо, возбужденный этим предположением, кинул на Ирулэн вопрошающий взгляд. - Салуза Вторая? - Мои тамошние связи остаются надежными, - сказала Ирулэн. - Не Салуза. - Тогда мой ответ остался в силе, - Алия пристально поглядела на Айдахо. - Мы держимся в седле благодаря тому, что имеем: "Мой ход", - подумал Айдахо. И спросил: - Почему ты оторвала меня от ВАЖНОЙ РАБОТЫ? Ты вполне могла бы разобраться со всем этим сама. - Не говорим со мной таким тоном! - огрызнулась Алия. Глаза Айдахо расширились. На секунду, он увидел чужака за чертами лица Алии, и ему стало не по себе. Он перевел внимательный взгляд на Ирулэн; нет, Ирулэн этого чужака не увидела - или сделала вид, что не видит. Айдахо горестно улыбнулся, но в груди у него ныло. - Имея дело с властью, мы неизбежно имеем дело и с богатством и всеми его личинами, - протянула Ирулэн. - Пол произвел социальную мутацию и, в итоге таковой, сместил старый баланс богатства - о чем мы должны помнить. - Такие мутации не необратимы, - произнося это, Алия отвернулась от них, словно желая скрыть жуткого чужака, изменившего ее лицо. - Все держатели богатств в Империи знают это. - А еще они знают, что есть трое людей, способных увековечить эту мутацию - близнецы и... - и Ирулэн указала на Алию. "Они что, ненормальны, эта парочка?" - подивился Данкан. - Они постараются убить меня! - проскрежетала Алия. И потрясенный Айдахо погрузился в молчание, его ментатный разум заработал вовсю. Убить Алию? Зачем? Ее так легко дискредитировать. Но близнецы, вот... Да, он недостаточно спокоен, чтобы быть сейчас истинным ментатом, и вывести надлежащую оценку, но он постарается. Он должен быть сколь возможно точен. В то же время, он знает, что точность мышления неотделима от плохо согласующихся абсолютов. Природа не точна. Мироздание, укладываемое на шкалу Данкана, лишено точности: оно расплывчато и неопределенно, полно неожиданных движений и случайностей. Человечество в целом должно быть введено в его вычисления как природный феномен. И весь процесс точного анализа представляет иссечение кусочка за кусочком, отстранение от сиюминутной текучести мироздания. Он должен вобрать эту текучесть, увидеть мир в движении. - Мы были правы, сосредоточившись на КХОАМ и Ландсрааде, - протянула Ирулэн. - И предположение Данкана дает первый пункт расследования, для... - Деньги, как носители энергии, неотделимы от той энергии, выражением которой они являются, - сказала Алия. - Мы все это знаем. Но мы должны ответить на три особенных вопроса: Когда? С использованием какого оружия? Где? "Близнецы... Близнецы", - думал Айдахо. - "Близнецы, вот кто в опасности, а не Алия". - Тебя не интересует, кто и как? - спросила Ирулэн. - Если Дом Коррино, КХОАМ или любая другая группировка опираются на нашей планете на людской фактор своих агентств, - сказала Алия, - то более шестидесяти процентов за то, что мы выявим их прежде, чем они начнут действовать. Знание, когда они придут в действие и где, снабдит нас еще большим преимуществом. Как? То есть, попросту, КАКИМ ОРУЖИЕМ? "Почему они не могут увидеть это так, как вижу я?" - удивился Айдахо. - Ладно, - сказала Ирулэн. - Когда? - Когда внимание сосредоточено на ком-то еще, - сказала Алия. - Во время Собрания внимание было сосредоточено на твоей матери, - проговорила Ирулэн. - И никто не попытался... - Неподходящее место, - сказала Алия. "Куда она клонит?" - подивился Айдахо. - Где же тогда? - спросила Ирулэн. - Прямо здесь, в Башне, - ответила Алия. - Это место, где я явствую себя в наибольшей безопасности и меньше всего настороже. - Каким оружием? - спросила Ирулэн. - Общепринятым - тем, которое Свободный может всегда иметь при себе: криснож, пистолет маула или... - Самонаводящимся снарядом давно уже не пользовались, - сказала Ирулэн. - В толпе не сработает, - ответила Алия. - А им придется действовать в толпе. - Биологическое оружие? - спросила Ирулэн. - Носитель заразы? - не скрывая недоверия, вопросила Алия. Как только Ирулэн может думать, что носитель заразы совладает с охраняющими Атридесов иммуннологическими барьерами? - Я больше имела в виду какое-нибудь животное, - сказала Ирулэн. - Небольшое домашнее животное, выдрессированное на укус определенной жертвы, вносящее яд со своим укусом. - Хорьки Дома этого не допустят, - сказала Алия. - А если один из них самих? - Неосуществимо. Хорьки Дома не признают посторонних, убивают их. Ты это знаешь. - Я просто перебираю все возможности, в надежде, что... - Я велю моей охране быть начеку, - сказала Алия. Как только Алия произнесла "охрана", Айдахо поднес руку к своим тлейлакским глазам, в попытке воспротивиться тому, что властно на него нахлынуло - Ра-дух, движение Бесконечности, выражаемое Жизнью, тот удел полного погружения в ментатность, что всегда дремал в каждом ментате - наготове и выжидая свой час. Сознание его сетью накрыло все мироздание, сделало ясно различимыми формы внутри него. Он увидел близнецов крадущимися сквозь тьму, в то время как гигантские когти загребают воздух возле них. - Нет, - прошептал он. - Что? - Алия взглянула на него словно в удивлении, что он все еще здесь. Он убрал руку от глаз. - Одежды, присланные Домом Коррино? - вопросил он. - Они присланы для близнецов? - Конечно, - ответила Ирулэн. - Они совершенно безопасны. - Никто не покусится на близнецов в съетче Табр, - сказала Алия. - Он полон вымуштрованных Стилгаром стражей. Айдахо воззрился на нее. У него не было конкретных данных, чтобы подтвердить свой вывод, но он знал. ОН ЗНАЛ. То, что он пережил в своем воображении, было очень сходно с провидческими видениями, переживавшимися Полом. Но ни Ирулэн, ни Алия не поверят в такое предвидение, исходящее от него. - Я бы основательно предостерег портовые власти против разрешения ввоза любых посторонних животных, - сказал он. - Ты же не принимаешь предположение Ирулэн всерьез, - запротестовала Алия. - Зачем давать шанс? - осведомился он. - Расскажи это контрабандистам, - ответила Алия. - Нет, я буду полагаться на хорьков Дома. Айдахо покачал головой. Что смогут хорьки против привидевшихся ему гигантских когтей? Но Алия права. Взятки там, где надо, один знакомый навигатор Космического Союза - и любое место Пустой Четверти становится посадочной площадкой. Союз не пожелает занять передовые позиции в любом нападении на Дом Атридесов... Что ж, Союз может быть рассматриваем лишь как геологический барьер, делающий нападение труднодоступным, но не невозможным. И потом, они всегда могут возразить, что они всего лишь "транспортное агентство". Откуда им, мол, знать, для чего предназначался тот или иной перевезенный ими конкретный груз? Алия нарушила молчание, сделав жест Свободных, подняв руку и горизонтально изогнув кулак. Жест она сопроводила традиционным бранным выражением, означавшим "Иди ты в тайфун". Она явно рассматривала себя как единственно логичную цель для убийц, и этим жестом высказывала возмущение полному хаотичных угроз миру. Она давала понять, что сметет ветром смерти любого, кто нападет на нее. Айдахо почувствовал, что любые протесты беспомощны. Он видел, что она его больше не подозревает. Он должен вернуться в Табр - и она рассчитывает, что похищение леди Джессики будет осуществлено идеально. Он поднялся с дивана, обуянный адреналиновым приливом гнева. "Если б только целью и вправду была Алия! Если б убийцы могли добраться до нее!" На мгновение он положил руку на собственный нож, но не по нему было совершить такое. Намного ей лучше, думал он, умереть мученицей, чем жить опозоренной и затравленной в песчаную могилу. - Да, - Алия неправильно истолковала проявление его чувств как беспокойство за нее. - Лучше тебе поспешить в Табр, - и подумала: "Как глупо с моей стороны подозревать Данкана! Он принадлежит мне, а не Джессике". Это - требование племен - выбило ее из колеи, подумалось Алии. Она беспечно помахала на прощание уходящему Данкану. С чувством безнадежности Данкан вышел из Палаты Собраний. Алия не только ослеплена чужеродной одержимостью, но при каждом кризисе становится все более невменяемой. Она уже пересекла опасную точку - и обречена. Но что он может сделать для близнецов? Кому он может довериться? Стилгару? Но что Стилгар сумеет сделать кроме того, что и так им делается? НЕ ЛЕДИ ЛИ ДЖЕССИКЕ? Да, он рассмотрит такую возможность - но Джессика может быть слишком глубоко вовлечена в заговор Бене Джессерит. Он не питал особых иллюзий насчет этой жены из рода Атридесов. По велению Бене Джессерит она может оказаться способной на что угодно - даже на то, чтобы обратиться против собственных внуков. 22 Хорошее управление никогда не зависит от законов, но от личных качеств правящих. Механизм управления всегда в подчинении воли тех, кто управляет этим механизмом. Следовательно, самый важный элемент управления - это метод отбора лидеров. Закон и Управление. Руководство Космического Союза. "Почему Алия хочет, чтобы я провела вместе с ней утреннюю аудиенцию? - гадала Джессика. - Они не проголосовали за мое возвращение в Совет". Джессика стояла в приемной перед Большой Башенной Залой. Где-нибудь не на Арракисе сама огромная приемная уже считалась бы быть достойной. Под руководством Атридесов, здания Арракина стали еще даже более гигантскими после концентрации богатства и власти, и это помещение казалось сгущенным воплощением дурных предчувствий Джессики. Не любила она эту комнату, с ее изразцовым полом, изображавшим победу ее сына над Шаддамом IV. Она поймала отражение своего лица в отполированной пластальной двери, ведшей в Большую Залу. Возвращение на Дюну заставило ее проводить сравнения - и в своем лице Джессика видела лишь признаки старения: появились крохотные морщинки на овальном лице, взор густо-голубых глаз сделался слабее. Она еще помнила, как у ее синих глаз были белки. Только благодаря осторожным манипуляциям специалистов ее волосы продолжали оставаться блестяще бронзовыми. Нос ее оставался маленьким, губы цветущими, а тело стройным, но даже тренированные Бене Джессерит мускулы не могли не уступать потихоньку течению времени. Кто-то мог не заметить этого и сказать: "Ты нисколько не изменилась!" Но закалка Вене Джессерит была обоюдоострым мечом - маленькие изменения редко ускользали от тех, кто ее прошел. И отсутствие маленьких изменений в Алии не осталось незамеченным Джессикой. Джавид, распорядитель Алии, стоял в огромной двери, выглядя нынче утром очень официально. Джинн в широких одеждах, циничная улыбка на круглом лице. Джавид был для Джессики парадоксом: хорошо откормленный Свободный. Заметив, что ее внимание обращено на него, Джавид понимающе улыбнулся и пожал плечами. Не сказать, что с подобающим почтением к Джессике - и намеренно непочтительно. Он ненавидел Атридесов, но, если верить слухам, Алии он служил не одним единственным образом. "Вот поколение пожимающих плечами", - подумала Джессика, увидев его жест. - "Он знает, что я слышала рассказы о нем, и показывает, что ему на это наплевать. Наша цивилизация вполне может умереть от безразличия, прежде чем падет жертвой внешнего нападения". Стражам, которых Гурни приставил к ней перед отправкой к контрабандистам в пустыню, не по душе было, что она отправляется сюда без их сопровождения. Но, как ни странно, Джессика чувствовала себя в безопасности. Пусть кто-нибудь превратит ее здесь в мученицу - Алии после этого тоже не выжить. И Алия не может не понимать этого. Когда Джессика не откликнулась на его ухмылку и пожатие плеч, Джавид кашлянул - только практикой достигаемая гортанная отрыжка. Это прозвучало как тайный язык. Он говорил: "Мы-то понимаем чушь всей этой помпы, миледи. Разве не удивительно, во что можно заставить верить людей?" "Удивительно!" - согласилась Джессика, но на лице ее никак не отразилась эта мысль. Приемная была уже полным полна, люди Джавида впустили всех, кому дозволено было обратиться со своим ходатайством на аудиенции сегодняшнего утра. Внешние двери уже закрылись. Просители и служители держались на вежливом расстоянии от Джессики, но отметили, что она в простой черной абе Преподобной Матери Свободных. Много это возбудит вопросов. Ни одного знака отличия жречества Муад Диба на ней нет. Слышались приглушенные разговоры. Народ делил свое внимание между Джессикой и небольшой боковой дверцей, из которой должна появиться Алия, чтобы провести всех в Большую Залу. Джессике было очевидно, что старые предписания, точно определявшие этикет Регентства, заколебались. "Мое прибытие сюда само по себе способствовало этому", - подумала Джессика. - "Но я прибыла, потому что Алия меня пригласила". Подмечая признаки беспокойства, она поняла, что Алия умышленно тянет время, чтобы определилось направление всех неуловимых течений среди собравшихся здесь. Алия, конечно, смотрит в потайной глазок. Немногие тонкости поведения Алии ускользали от Джессики, и с каждой минутой она все больше убеждалась, как же была права, приняв на себя миссию, которую навязывал ей Бене Джессерит. - Нельзя позволить, чтобы дела и дальше шли по такому пути, - доказывала ей глава делегации Бене Джессерит. - Наверняка признаки порчи от тебя не ускользнут - от тебя прежде всего! Мы знаем, почему ты нас покинула, но знаем также твою выучку. Тебе ни в чем не отказывали, давая тебе образование. Ты исповедуешь Паноплиа Профетикус, и ты обязана знать, когда озлобленность могучей религии угрожает нам всем. Джессика, смотревшая в окно замка Келадан на нежное начало весны, задумчиво поджала губы. Ей не хотелось пускать свои мысли по подобному логическому пути. Один из первых уроков Бене Джессерит - соблюдать вопрошающее недоверие ко всему, что является под личиной логики. Но ведь и члены делегации это знали. Как же влажен был воздух тем утром, подумала Джессика, оглядывая приемную Алии. Как свеж и влажен. А здесь влага в воздухе была потной, пробуждающей в Джессике неуютное чувство, и она подумала: "Я вернулась на пути Свободных". Воздух был слишком влажен в этом надземном съетче. Что стряслось со Смотрителем Влаги? Пол никогда бы не допустил подобной расхлябанности. Она заметила, что Джавид, с его бодрым и спокойным лоснящимся лицом, как будто и не замечает неполадки с влажностью в воздухе приемной. Плохая выучка для рожденного на Арракисе. Члены делегации Бене Джессерит пожелали знать, требует ли она доказательств их обвинений. Она сердито процитировала им в ответ одно из их собственных руководств: "Все доказательства неизбежно приводят к теоремам, у которых нет доказательств. Все, что мы знаем, известно нам потому, что мы хотим в это верить". - Но мы препоручили эти вопросы ментатам, - возразила глава делегации. Джессика изумленно на нее уставилась. - Просто восхитительно, как это вы достигли своего нынешнего положения, так и не уяснив ограниченность ментатов, - вот что ответила Джессика. И тут делегация расслабилась. Все это явно было лишь проверкой, и Джессика ее выдержала. Они боялись, конечно, что Джессика полностью утратила контакт с теми сбалансированными способностями, которые составляли суть выучки Бене Джессерит. И тут Джессика слегка насторожилась, поскольку Джавид покинул свой пост у двери и направился к ней. Он поклонился: - Миледи. Мне пришло в голову, что вы, может быть, не слышали о последнем подвиге Проповедника. - Я получаю ежедневные отчеты обо всем, что здесь происходит, - ответила Джессика. "Вот тебе, передай это Алии!" Джавид улыбнулся. - Тогда вы знаете, что он поносит вашу семью. Не далее как вчера вечером он проповедовал в южном пригороде, и никто не осмелился его пальцем тронуть. Вы, конечно, знаете, почему. - Потому что они считают, что это мой вернувшийся сын, - с оскоминой в голосе ответила Джессика. - Этот вопрос еще не ставился перед ментатом Айдахо, - сказал Джавид. - Может быть, он сумеет с ним справиться и утрясти все сомнения. Вот еще один, воистину не знающий ограниченности ментатов, подумала Джессика, хотя и отваживается наставлять рога одному из них - в мечтах, если не наяву. - Ментаты разделяют приверженность своих использователей к ошибкам, - сказала она. - Человеческий мозг, как и мозг любого животного, это резонатор. Он резонирует на окружающую среду. Ментат выучен распространять свое сознание сразу на многие петляющие параллели казуальности и проходить по этим петлям, выявляя длинные цепочки последствий. "Пусть попробует это переварить!" - Значит, этот Проповедник не вызывает ваших опасений? - голос Джавида внезапно стал казенным и напыщенным. - Я считаю его здоровым симптомом, - ответила Джессика, - и не хочу, чтоб ему докучали. Давид явно не ожидал столь резкого ответа. Он попробовал улыбнуться - не получилось. Затем: - Правящий Церковный Совет, боготворящий волю вашего сына, преклонится, конечно, перед вашими желаниями, если вы будете настаивать. Но, разумеется, какое-то объяснение... - Может, это вам лучше объяснить, как Я вписываюсь в ваши планы, - сказала Джессика. Джавид с прищуром на нее поглядел. - Мадам, я не вижу логических причин вашему отказу осудить этого Проповедника. Он не может быть вашим сыном. Я обращаюсь к вам с разумной просьбой: осудите его. "Все это подстроено, - подумала Джессика. - Он действует по поручению Алии". - Нет, - ответила она. - Но он оскверняет имя вашего сына! Он проповедует отвратительные вещи, во весь голос выступает против вашей божественной дочери. Он подстрекает против нас население. Когда его спросили, он ответил, что даже вы по природе порочны, и вот почему... - Хватит этой чепухи! - сказала Джессика. - Сообщи Алии, что я отказываюсь. Со времени прибытия я не слышу ничего, кроме разговоров о Проповеднике. Мне это наскучило. - Скучно ли вам будет узнать, мадам, что в своем последнем злословии он заявил, что вы не выступите против него? И вот теперь вы здесь, ясно... - Как я ни порочна, а все равно его не осужу, - прервала она. - Это непрочное дело, мадам! Джессика сердито и отстраняюще взмахнула рукой. - Убирайся! - это было сказано с такой повелительной властностью, что услышали остальные, и он вынужден был подчиниться. Глаза его полыхнули яростью, но он заставил себя сухо поклониться - и вернулся к своему посту у двери. Этот спор аккуратненько лег на уже сделанные Джессикой наблюдения. В голосе Джавида, когда он говорил об Алии, звучали сиплые интонации любовника - не ошибешься. Слухи, несомненно, были правдивы. Алия позволила своей жизни покатиться по унизительной и жуткой дорожке. Наблюдая это, Джессика начала питать подозрения, что Алия по собственной охоте впала в Богомерзость. Не было ли это извращенной волей к самоуничтожению? Потому что деятельность Алии была безусловно направлена на то, чтобы уничтожить и ее, и основу власти, питавшейся от учения ее брата. Слабая беспокойная суета в приемной усилилась, сделавшись вполне явной. Афисионадос этого места не могли не видеть, что Алия чересчур задерживается, и все они уже слышали, как Джессика властно отогнала фаворита Алии. Джессика вздохнула. У нее было ощущение, что душа ее вся сжалась и отстала от тела, когда она вступала в это место. Передвижения среди челяди и челобитчиков были так прозрачны! Заискивание перед важными персонами - как танец ветра по полю зерновых всходов. Искушенные обитатели замка хмурили лбы, и с каждым из своих сослуживцев вели себя соответственно их шкале оценок придворного веса. Джавиду явно повредила полученная от нее выволочка - немногие с ним теперь заговаривали. Но другие! Ее наметанный глаз живо определял, какую оценку значимости имеет каждый из сателлитов власти. "Они не обращаются ко мне, потому что я опасна, - подумала Джессика. - Они чуют, что я вызываю страх Алии". Джессика оглядела помещение - и увидела, как отведены от нее взгляды. До чего же всерьез принимают они собственную суету! Ее вдруг охватило желание во всеуслышание провозгласить, до чего беспочвенны все избитые оправдания бесцельности их жизней. Слух ее привлек отрывок ведущегося рядом разговора. Высокий и стройный жрец обращался к своей котерии, явно к покровительствуемым им просителям: - Я часто должен говорить иначе, чем думаю. Это называется дипломатией. Напряженный смех прозвучал слишком громко - и затих слишком быстро. Группка заметила, что Джессика их слушает. "Мой Герцог услал бы такого в самую отдаленную адскую дыру!" - подумала Джессика. "Нет, я не слишком скоро вернулась!" Она поняла теперь, что жила на Келадане как в изолированной капсуле, куда способны были просачиваться только вести о самых вопиющих крайностях Алии. "Я поддалась собственному дремотному существованию", - подумала она. Келадан был не меньше изолирован, чем первоклассный фрегат, благополучно ведомый надежным рулевым Космического Союза. Только самые резкие маневры ощутимы - да и те до нельзя смягчены. "До чего же соблазнительно жить в мире!" - подумала она. Чем дальше наблюдала Джессика двор Алии, тем больше испытывала симпатий к тому, что, по донесениям, говорил слепой Проповедник. Да, Пол мог бы произнести такое, видя, что творится в его царстве. Интересно, подумала Джессика, что выяснил Гурни среди контрабандистов. Да, поняла Джессика, ее первое чувство по отношению к Арракину было верным. Когда она впервые ехала в город в сопровождении Джавида, ее внимание было привлечено бронированными экранами перед домами, тщательно охраняемыми дорожками и аллеями, терпеливыми наблюдателями на каждом углу, высокими стенами и толстыми фундаментами, говорившими о глубоких подземных помещениях Арракин стал невеликодушным местом, ограниченным местом с безрассудно, самодовольно жесткими очертаниями. Вдруг открылась маленькая боковая дверца приемной, изрыгнув в помещение авангард из жриц-амазонок, под заслоном которых вышла Алия, высокомерно двигаясь со сдержанным осознанием подлинной и ужасной силы. Лицо Алии было спокойно - ни одна эмоция не проступила на нем, когда ее взгляд встретился со взглядом матери и выдержал его. Но обе знали, что битва началась. По приказу Джавида распахнулись гигантские двери Большой Залы, подчиняясь бесшумной неизбежности скрытой энергии. Алия подошла к матери, и стража прикрыла их со всех сторон. - Не пора ли нам пройти в Залу? - спросила Алия. - Самое время, - ответила Джессика. И подумала, увидев злорадство в глазах Алии: "Она полагает, будто сможет уничтожить меня и остаться невредимой! Она сумасшедшая!" И Джессика задумалась, не может ли это быть связано с тем, что хотел Айдахо. Он передал ей послание, но она не сумела ответить. Такое загадочное послание: "Опасность. Должен вас увидеть". Написано оно было на одной из старых разновидностей Чакобсы, где особое слово, напрямую означавшее "опасность", подразумевало "заговор". "Я повидаюсь с ним сразу же по возвращении в Табр", - подумала она. 23 Таков изъян власти: в конечном счете, она действенна лишь в абсолютном, ограниченном мироздании. Но основной урок нашего относительного мироздания в том, что все меняется. Пол Муад Диб преподал этот урок сардукарам на равнинах Арракина. Его потомкам еще предстоит заучить этот урок для самих себя. Проповедник в Арракине. Первым ходатаем на утренней аудиенции был кадешанский трубадур, пилигрим хаджжа, кошелек которого опустошили арракинские наемники. Он стоял на зеленых, как вода плитах палаты, всем своим видом показывая, что может просить, но не попрошайничать. Джессика, сидевшая рядом с Алией на семиступенчатой платформе, восхитилась его дерзким видом. Для матери и дочери были поставлены рядом два одинаковых трона, и Джессика особенно отметила, что Али села справа, на МУЖСКОЕ место. Что до кадешанского трубадура, то было ясно, что люди Джавида пропустили его как раз за демонстрируемую им сейчас черту характера - за удаль. Ожидалось, что трубадур развлечет придворных в Зале - этим и расплатится, взамен денег, которых у него больше не было. По докладу Жреца-Ходатая, излагавшего сейчас дело трубадура, у кадешанца осталась только та одежда, что была на нем, да бализет на кожаном шнуре, закинутый за плечо. - Он говорит, его попотчевали темным напитком, - губы Ходатая дрогнули в плохо сдерживаемой улыбке. - Если будет угодно вашему Святейшеству, питье погрузило его в беспомощное состояние, а когда он очнулся, его кошелек был срезан. Джессика разглядывала трубадура, пока Ходатай нудил и нудил лживо лебезящим голосом, выдавая одну затхлую мораль за другой. Кадешанец высок, с лихвой за два метра. Его блуждающий взгляд говорит о бодром и остром уме. Его золотые волосы ниспадают до плеч, по моде его планеты, и серый балахон хаджжа не в состоянии скрыть ощущения зрелой силы, которым веет от его тела, аккуратно сужающегося к талии от широкой грудной клетки. Он сообщил, что зовут его Тагир Мохандис, что происходит он от владевших собственным делом механиков, гордится своей родословной и самим собой. Алия, наконец резким взмахом руки прервала изложение ходатайства и заговорила, не поворачиваясь: - Пусть первое суждение вынесет леди Джессика, в честь ее возвращения к нам. - Спасибо тебе, дочь, - отозвалась Джессика, подчеркивая для всех, кто слышит, семейное старшинство. "Дочь!" Значит, этот Тагир Мохандис - часть ее плана. Или он просто невинный простак? Вынести сужение - открыть путь к нападению на себя, поняла Джессика. Вполне в духе Алии. - Ты хорошо играешь на своем инструменте? - спросила Джессика, указывая на девятиструнный бализет на плече трубадура. - Не хуже самого великого Гурни Хэллека! - Тагир Мохандис заговорил так громко, чтобы его услышали все в Зале, и его слова вызвали заинтересованное шевеление среди присутствующих. - Ты ходатайствуешь о деньгах на проезд, - сказала Джессика. - Куда ты отправишься на эти деньги? - На Салузу Вторую, ко двору Фарадина, - ответил Мохандис. - Я слышал, он выискивает трубадуров и менестрелей, поддерживает искусства, и вокруг него идет великое возрождение культурной жизни. Джессика удержалась от взгляда на Алию. Здесь, конечно, было известно, о чем будет просить Мохандис. Она обнаружила, что этот эпизод спектакля ее развлекает. Они что, думают, она не в состоянии выдержать подобный укол? - Не сыграешь ли ты, за свой проезд? - спросила Джессика. - Мои условия - условия Свободных. Если мне понравится твоя музыка, я могу оставить тебя у себя, развевать мои заботы - если твоя музыка оскорбит мой слух, я могу послать тебя на работы в пустыню, чтобы ты там отработал деньги на свой проезд. Если я сочту, что ты играешь как раз подходяще для Фарадина, о котором говорят, что он враг Атридесов, я тебя пошлю к нему, с моим благословением. Будешь ты играть на этих условиях, Тагир Мохандис? Запрокинув голову, тот громово расхохотался. Его светлые волосы взметнулись, когда он сорвал бализет с плеча и проворно его настроил - в знак того, что принимает вызов. Толпа в Зале надавила, пытаясь подойти поближе, но была оттеснена придворными и стражей. Вскоре Мохандис тронул струны, с тщательным вниманием прислушиваясь к привораживающей вибрации крайних, басовых струн, к их длящемуся бдению. Затем, возвысив голос до сочного тенора, он запел, явно импровизируя, но с такой ловкостью, что Джессика была околдована еще до того, как сосредоточилась на словах. Неизбывной тоской по морям Келадана Вы томитесь, Атридесы, В оно время его властелины, Но на долю изгнанников - чуждые страны! Вы твердите, что горький вам выдался жребий, Грезы по Шаи-Хулуду растаяли в небе, И что горечь есть в вашем сегодняшнем хлебе - Но на долю изгнанников - чуждые страны. Вы взнуздали Арракис рукою железной, Червь смирился пред вами, уйдя в свои бездны, Вы приняли судьбу без борьбы бесполезной - Ведь на долю изгнанников - чуждые страны. Коан-Тином зовут тебя, Алия, всюду, Духом, скрытым от явного взора, покуда... - ДОВОЛЬНО! - взвизгнула Алия. Она резко привстала на троне. - Я тебя... - Алия! - Джессика воззвала достаточно громко, голосом, повышенным ровно настолько, чтобы привлекая полное внимание, одновременно избежать конфронтации. Она мастерски воспользовалась Голосом, и все, ее слышавшие, ясно ощутили, какая развитая упражнениями мощь стоит за этим возгласом. Алия опустилась на трон, и Джессика заметила, что дочь ее нисколько не расстроена. "И это тоже было предусмотрено заранее, - подумала Джессика. - До чего же интересно!" - Этот первый проситель подлежит моему суду, - напомнила она дочери. - Очень хорошо, - едва слышно ответила Алия. - Я нахожу его подходящим даром Фарадину, - сказала Джессика. - Его язык острее крисножа. Кровопускание, на которое способен этот язык, было бы весьма оздоровительным и для нашего двора, но пусть лучше оно предназначается для Дома Коррино. Легкая рябь смешков разбежалась по зале. Алия фыркающе выдохнула воздух. - Ты слыхала, как он менял назвал? - Он тебя никак не назвал, дочка. Он просто повторил то, что и он, и кто угодно может услышать на улице. Они называют тебя Коан-Тин. - Дух смерти женского рода, расхаживающий без ног, - проворчала Алия. - И ты будешь отбрасывать тех, кто докладывает правду, то с тобой останутся лишь знающие, что ты желаешь услышать, - сладким голосом сказала Джессика. - Нет ничего более ядовитого, чем киснуть в собственном соку. Все, стоявшие в непосредственной близости к трону, так и поперхнулись. Джессика перевела взгляд на Мохандиса, хранившего молчание, и нисколько не запуганного. Он ожидал любого решения, которое может быть о нем вынесено, с таким видом, словно это его вовсе не касалось. Мохандис был как раз из породы тех, кого ее Герцог привлек бы на свою сторону в беспокойные времена: одним из действующих с уверенностью в своей правоте, но принижающим все, что