л он. Он не получил никакого ответа, а прыжковая дверь щелкнула и исчезла. Охранники снаружи устремились к входному отверстию. - Все в порядке, Мак-Кей? - крикнул один из них. Мак-Кей махнул им рукой, вытащил из кармашка излучатель и слегка сжал его в руке. - Фанни Мей, - сказал он, - вы помогаете ей найти меня и убить, как она это сделала с Фурунео? - Наблюдающая личность, - ответил калебан. - Поскольку Фурунео перестал существовать, намерения наблюдающего неизвестны. - Вы выдели, что здесь произошло? - спросил Мак-Кей. - Эта личность с помощью зейе-контроля получает сведения о возрастающей активности других индивидуумов. Активность возрастает. Мак-Кей потер левой рукой шею. Он спросил себя, сможет ли использовать свое оружие достаточно быстро, чтобы на лету срезать брошенную петлю. - Это тот способ, с помощью которого она захватила Фурунео? - спросил он. - Она набросила ему на шею петлю и втянула в зейе-дверь? - Прерывистость удаляет личность из существования, - сказал калебан. Мак-Кей пожал плечами и сдался. Это был один из тех ответов, которые он получал, когда спрашивал калебана о смерти Фурунео. Но они должны разрешить эту проблему. Он раздраженно покачал головой, когда получил вызов от тапризиота, но не прервал контакт. Это был Сайкер. Лаклак принял эмоцию беспокойств Мак-Кея и решил подключиться. - Нет! - в ярости вскричал Мак-Кей. Он почувствовал, как его тело застыло в трансе. - Нет, Сайкер! Отключитесь! - Но что случилось, Мак-Кей? - Отключитесь, вы, идиот, или со мной все будет кончено! - Хорошо... что с вами все в порядке. Но вы были так... - Отключитесь! Сайкер прервал контакт. Снова почувствовав свое тело, Мак-Кей обнаружил, что болтается в петле, которая, перехватив его дыхание, подтягивает его к маленькой прыжковой двери. Он слышал скребущие и царапающие звуки, доносящиеся из отверстия, его люди звали его, но он не мог ответить. Его легкие готовы били лопнуть, паника захлестывала мозг. Он обнаружил, что во время транса выронил излучать. Он был беспомощен. Руки напрасно царапали петлю. Кто-то схватил его за плечи и повис. Добавочная тяжесть затянула петлю туже, и Мак-Кей начал терять сознание. Внезапно он услышал шум движения вверху. Мак-Кей упал на человека, схватившего его, и они вместе покатились по полу. Охранник освободил его от петли и помог встать на ноги. Затем врайвер поднял камеру прыжковой двери, которая закрылась с треском электрического разряда. Мак-Кей со стоном хватал воздух. Без помощи охранника он не смог бы стоять. Постепенно до него дошло, что в шаре калебана находятся еще пять мужчин - два врайвера, один лаклак, один пан спехи и один человек. По меньшей мере трое из них говорили одновременно. - Хватит! - прокряхтел Мак-Кей. От произнесенных слов заболело горло. Он взял петлю из щупалец врайвера и осмотрел ее. Тросик был сделан из серебристого блестящего материала, не известного Мак-Кею. Си был ровно обрезан излучателем. Мак-Кей посмотрел на охранника, который делал голографические снимки, и спросил: - Вы что-нибудь видели? - Нападение было совершено пан спехи с удаленным эго-органом, - ответил врайвер. - Я сделал хорошие снимки его лица. Попробуем его идентифицировать. Мак-Кей бросил ему срезанную петлю. - Отправьте это в лабораторию. Пусть Тулук исследует ее. Не исключено, что этой же петлей был убит и Фурунео. Может быть, на материале петли остались клетки его тела. - Мак-Кей, - сказал пан спехи, - у нас приказ оставаться здесь, с вами, если на вашу жизнь будет совершено покушение, - он протянул ему излучатель. - Я думаю, эту вещь потеряли вы. Мак-Кей сердитым жестом убрал оружие. В следующее мгновение он почувствовал взрыв нового транса и замер. - Отключись! - с яростью выдохнул он. - Проклятье, ты хочешь меня убить? Но контакт не прервался. Это был Бильдун, и он не был настроен выслушивать проклятия. - Что там у вас происходит, Мак-Кей? Мак-Кей объяснил ситуацию. - Вы теперь окружены охранниками? - Да. - Видел ли кто-нибудь нападавшего? - У нас есть его голограмма. Это был пан спехи с удаленным эго-органом. Мак-Кей воспринял ужас, охвативший его шефа, потом Бильдун резко сказал: - Немедленно возвращайтесь в Централь. - Видите ли, - сказал Мак-Кей. - Я - лучшая приманка, которая у нас есть. У вас есть какие-нибудь основания... - Назад, немедленно! - оборвал его Бильдун. - Если вы не послушаетесь, я доставлю вас сюда силой. Мак-Кей уступил. Еще никогда он не видел своего начальника в таком мрачном настроении. - Что происходит? - спросил он. - Если вы та приманка, которой вы себя считаете, Мак-Кей, то здесь она так же эффективна, как и там. Если Эбнис охотится за вашей жизнью, она больше не будет столь легкомысленной. Я хочу, чтобы вы были здесь, в окружении еще большей охраны. - Что-то случилось? - спросил Мак-Кей. - Он еще спрашивает! Все бичи, доставленные на исследование, исчезли! Лаборатория выглядит так, словно в ней хозяйничало стадо обезьян, а один из ассистентов Тулука мертв! Обезглавлен и... голова исчезла. - Проклятье, - сказал Мак-Кей. - Иду. Чео, скрестив ноги, сидел на полу в прихожей своей квартиры. В руках он держал кусок, который остался у него после того, как помощник Мак-Кея обрезал петлю. Так не повезло! Этот лаклак с излучателем был достаточно быстр. И нет никакого сомнения в том, что врайверу удалось сделать голограмму через отверстие прыжковой двери. Теперь они будут исследовать петлю, задавать вопросы, показывать всем снимки. Ну, это многого им не даст. Ни один из его друзей или знакомых прошлых лет не сможет его узнать после того, как врачи-косметологи изменили его внешность. Конечно, пропорции носа и глаз остались такими же, но кроме этого... Чео покачал головой. Нет никаких оснований для беспокойства. Никто не сможет помешать им уничтожить калебана! А после этого все предположения и соображения будут иметь только академический интерес. Он вздохнул, встал и бросил кусок тросика в угол. Нужно убрать охрану от калебана или калебана от охраны. Но как? Он погладил шрам на лбу, потом прислушался. Что это за шорох позади? Он медленно повернулся, и руки его опустились. В проеме двери, выходящей в коридор, стояла Млисс Эбнис. Оранжевый свет превратил жемчужины на облегающем тело платье в янтарь. На лице ее боролись ярость и страх, а в глазах был виден лихорадочный блеск, признак больной психики. - Ты давно здесь? - тихо спросил он. - А что? - она вошла в комнату и закрыла дверь. - Что ты делаешь? - Выуживаю, - сказал он. Она проследила по комнате за его взглядом и увидела в углу бичи. Они были брошены на что-то круглое, поросшее волосами. Под этой кучей на полу виднелось мокрое темное пятно. Она побледнела. - Что это? - прошептала она. - Не волнуйся, Млисс, - сказал он. - Что ты сделал! - прокричала она в истерике. "Я должен ей сказать, - подумал он. - Я действительно должен ей сказать". - Я работаю, чтобы спасти наши жизни, - сказал он. - Ты кого-то убил, не так ли? - прокричала она. - Он не страдал, - сказал Чео. - Но ты... - Что значит одна смерть по сравнению с миллионами, миллиардами, которые мы запланировали? - спросил он. - И ради всех чертей Говахина, можешь ты когда-нибудь не нервничать! - Чео, я боюсь тебя! - Успокойся, - сказал он. - У меня есть план, как избавить калебана от охраны. Если это удастся, мы скоро уничтожим его, и тогда дело будет сделано. Она сглотнула. - Фанни Мей страдает. Я знаю это. - Это бессмыслица! - порывисто возразил он. - Ты же сама слышала, что калебан это отрицает. Он не знает, что такое боль. У него даже нет такого понятия! - Но что если мы ошибаемся? Что если это недоразумение? Он подошел к ней и сурово взглянул на нее сверху вниз. - Млисс, ты имеешь представление о том, как мы будем страдать, если наши планы потерпят крах? У Мак-Кея было такое ощущение, словно каленое его нервное окончание сигнализирует об опасности. Они с Тулуком стояли в лаборатории. Это помещение должно было действовать успокаивающе, но Мак-Кею казалось, что стены куда-то исчезли и он беззащитен против нападения снаружи и брошен на произвол судьбы. Куда бы он ни поворачивался, его спина оказывалась беззащитной и подвергалась опасности. Эбнис и ее друзья делали отчаянные попытки и использовали все средства, и это было доказательством их уязвимости. Но где была их ахиллесова пята? В чем заключалась их слабость? И где они скрывались? - Это очень странный материал, - сказал Тулук, поднимаясь из-за стола, где он исследовал серебристый тросик. - В высшей степени достойный внимания. - Что же в нем странного? - Он просто не может существовать. - Но он существует, не так ли? - Я это вижу, друг мой. Тулук убрал хватательные клешни и задумчиво почесал правую часть лицевой щеки. Показался оранжевый глаз, повернулся и взглянул на Мак-Кея. - Вы знаете, - сказал врайвер, - единственная планета, на которой могли выращивать этот материал, прекратила свое существование более тысячи лет назад. Было только одно место, одна комбинация биохимических и энергетических условий... - Вы ошибаетесь, этот материал здесь, перед нашими глазами. - Глаза стрелка из лука, - сказал Тулук. - Вы помните историю с Новой? Мак-Кей склонил голову набок и на время задумался. - Кажется, да. По-моему, я об этом где-то читал. - Планета называлась Рап, - продолжил Тулук. - Это кусок волокна с Рапа. - Кусок волокна с Рапа? - Вы никогда не слышали об этом? - Никак не могу вспомнить. - Да, ну... это местный материал. Изготавливается из вида вьющегося растения с относительно коротким периодом жизни. Интересно, что его единственный стебель не измочаливается, даже если его весь рассечь. Видите? - Тулук рванул отдельное волоконце из обрезанного конца. Оно только чуть отошло, но сейчас же вернулось и прочно переплелось с другими. - Эти волокна ведут себя по отношению друг к другу с ярко выраженной когерентностью. - Вы сказали, короткий период жизни? - Да, волокна с Рапа при самых благоприятных условиях сохраняются не более чем двадцать - двадцать пять лет. - Но планета... - Да, тысячу лет тому назад. И Мак-Кей недоверчиво посмотрел на серебристо поблескивающий тростник. - Очевидно, эта вещь выросла где-то в другом месте. Может быть, кому-то удалось вырастить волокно с Рапа на какой-то другой планете. - Может быть, но тогда ему удавалось сохранять это в тайне очень долгое время. Да и какой смысл? - Мне не нравится то, о чем вы думаете, - сказал Мак-Кей. - Это самая важная констатация, которую я когда-либо от вас слышал, - сказал Тулук. - Но я знаю, что вы имеете и виду. Вы считаете, что и думаю о путешествиях во времени или... - Невозможно! - сказал Мак-Кей. - Я проделал очень интересный математический анализ этой проблемы, - сказал Тулук. - Путешествия но времени! - фыркнул Мак-Кей. - Бессмыслица! - Наши привычные формы восприятия, конечно, мешают мыслительному процессу, который необходим для анализа этой проблемы, - сказал Тулук. - Я же освободился от традиционного образа мышления. Посмотрите: мы имеем множество точек-измерений пространства. Эбнис находится на определенной планете, это же относится к калебану. Мы получаем действительные контакты между обеими точками, серию событий. - И что же? - Мы должны исходить из того, что эти точки контакта лежат в основе узора. - Почему? Могут быть произвольные образцы... - Две специфические планеты, двигающиеся в пространстве, представляют собой единый узор, единую систему, единый ритм. Мы имеем дело с системой, отвергающей общепринятые анализы. Это темпоральный ритм, переводимый в серию точек-ритмов. Он и пространственный и временной. Мак-Кей сказал: - Это уже не связано с путешествиями во времени. - Подождите! Я вижу целое, как систему линейных связей... - Линии! - сказал Мак-Кей. - Связи! - Как? Да, верно. Линейные связи, которые движут формами или формой измерений. Мы можем изложить все формы пространства как количество, которое определяет другие качества. Вы следите за моей мыслью? Мак-Кей неуверенно кивнул. - Мы рассматриваем данные как серию измерений, которая определяется движущимися точками, причем мы должны помнить, что они тоже определяют пространство между подобными точками. Итак, речь идет о многочлене измерения, если выражаться точнее. И чем же в связи с этим является время? Время - это многочлен измерения. Но мы имеем множество точек-измерений в пространстве и во времени. Итак, у нас есть либо одна постоянная переменная величина, либо множество постоянных переменных величин. И в результате сокращения их количества посредством расчетов, мы увидим, что имеем дело с двумя системами, которые содержат бесконечное множество возможностей. - И вы обнаружили это? - спросил Мак-Кей. - Я это обнаружил, - сказал Тулук. - Теперь отсюда следует, что имеются точки контакта нашей проблемы их раздельного существования в течение разных промежутков времени. Итак, Эбнис принимает другое измерение времени как шар калебана. Это неизбежный вывод. - Это тонкие различия, которые видит калебан, - задумчиво сказал Мак-Кей. - Эти связи, эти нити. - Паутина, которая связывает многие вселенные, - сказал Тулук. - Смотрите, прыжковые двери калебана дают нам возможность почти мгновенно преодолевать световые годы. Представьте себе огромное количество энергии, которое должно расходоваться на это. И, может быть, что мы видим лишь малую часть того, что находится во власти калебана. - Мы никогда не должны были признавать зейе-систему, - сказал Мак-Кей. - Нам совершенно достаточно было обычных космических путешествий и все развивающейся техники затормаживания функций организма. Мы должны были оставить калебанам их связи. - Вы сами не верите в это, Мак-Кей. Конечно, мы должны были предвидеть возможную опасность. Но мы были поражены и ослеплены возможностями, открывшимися перед нами. И это была ошибка. Мак-Кей поднял левую руку, чтобы почесать голову, и тут почувствовал опасность. Прежде чем он успел среагировать, что-то ударило его по руке и рассекло ее до самой кости. Он обернулся и увидел поднятую для нового удара руку паленки с зажатым в ней клинком. Рука высовывалась из туманной труби прыжковой двери. В отверстии была видна бронированная жабья голова паленки, а рядом - правая часть лица пан спехи: красно-фиолетовый шрам на лбу, смарагдово-зеленые фасетчатые глаза. Мак-Кей увидел поднятый для удара клинок и понял, что тот ударит прежде, чем его застывшие в шоке мускулы успеют среагировать. Колющая боль в левом виске, удар по голове, раскаленный луч излучателя, вспыхнувший перед его лицом - все перемешалось в одно мгновение. Он стоял, замерев, неспособный двигаться. Только глаза действовали и отмечали удивление на лице пан спехи, отрезанную руку паленки, упавшую на пол, щелчок сомкнувшейся прыжковой двери. Сердце бешено колотилось. Что-то темное и мокрое бежало по его левой щеке вдоль челюсти. Рука болела, и он видел кровь, капающую с кончиков пальцев. Потом кто-то оказался рядом и прижал что-то к его щеке. Тулук нагнулся, чтобы поднять клинок из руки паленки... - Я снова был на волосок от смерти, - сказал Мак-Кей. Потом наступила реакция, и он задрожал всем телом. Было уже далеко за полдень, когда Мак-Кей вернулся в лабораторию, окруженный охранниками с оружием наизготовку. Он провел два часа в медстанции и еще два часа в юридическом отделе и очень хотел спать. Юристы Бюро напирали на своих коллег, состоявших на службе у Эбнис; был издан приказ, по которому агенты Бюро и криминальная полиция получили разрешение на розыски и конфискацию рассеянного по множеству планет имущества Эбнис. Одновременно против нее было выдвинуто официальное обвинение и начато официальное расследование. Может быть, так и можно было чего-нибудь добиться, но Мак-Кей не верил в это. Все это развертывалось в атмосфере параграфов и символики, которые были так же скользки, как и абстрактны, создавали различные правовые затруднения и открывали многочисленные лазейки. Петли, мечи, топоры и хватающие прыжковые двери - это были орудия непосредственных конфликтов, которые он смог пережить только благодаря тому, что придерживался такой же безжалостной стратегии. И ничто из того, что он сделал до сих пор, не могло предотвратить катастрофу, угрожавшую всей Вселенной. Восемь охранников вошли вместе с ним в лабораторию, где Тулук был занят исследованием маленького металлического осколка. Руководитель лаборатории мельком взглянул на вошедшего Мак-Кея и снова согнулся над экраном своего электронного микроскопа. - Там, на столе, лежит карточка из картотеки, - сказал он, указывая рукой налево. - Прочитайте ее, а я тем временем закончу. Мак-Кей осмотрелся, увидел исписанную карточку, лежащую на испачканном лабораторном столе, подошел к нему и взял этот кусочек картона. Тулук исписал ее сам, и педантично-аккуратные буквы выдавали преданность врайвера его работе. "Вещество: сталь на основе железа. В состав входят примеси марганца, углерода, серы, фосфора и кремния, следы никеля, вольфрама, хрома, молибдена и ванадия. Источник происхождения: соответствует известным маркам стали второго века Земли из политической эпохи Японии (ручное изготовление мечей во времена расцвета эпохи самураев). Обработка: лезвие и острие двойной закалки, спинка не закалена. Оценка длины оригинала: сто двадцать один сантиметр. Рукоятка: кость, обвитая льняным шнуром и лакированная (анализы прилагаются)". Мак-Кей взглянул на приложенный листок: "Кость из зуба морского млекопитающего, обработанная с употреблением инструментов неизвестного происхождения, но, предположительно, бронзовых". Анализы льняного шнура были интересны, потому что он имел сравнительно недавнее происхождение. Интересным был и лак. Он был разведен на летучем растворителе, который можно было идентифицировать как производное угольной смолы, но основой для красителя послужил настой из красных кошенилевых вшей, которые если еще не вымерли, то уже в течение тысячелетий не использовались для получения красителей. - Вы прочли это? - спросил Тулук. - Да. - Что вы теперь думаете о моей теории? - Я думаю, что она имеет смысл, - пробурчал Мак-Кей. - Что вы теперь намерены делать? - Этот клинок выкован, - сказал Тулук. - И я реконструирую узор ударов молота. - Зачем? - Изготовление мечей такого типа было тщательно охраняемым секретом, - сказал Тулук, не глядя на него. - Он передавался внутри семьи, от отца к сыну, в течение тысячелетий. Неравномерность ударов молота каждого кузнеца образует характерный узор, так что живущий ныне изготовитель может быть идентифицирован. Коллекционеры разработали надежные методы исследования подлинности. Эти методы абсолютно надежны, а данные следы так же индивидуальны, как отпечатки пальцев. - И какие результаты вы получили? - спросил Мак-Кей. - Я несколько раз повторил текст, чтобы исключить всякие сомнения, - сказал Тулук. - Хотя лак и шнур указывают, что возраст меча - самое большее восемьдесят лет, стальной клинок был изготовлен за много тысячелетий до этого, мастером Канемурой. Я могу дать индекс хранилища информации, если вы хотите убедиться лично. Сообщение о родовых знаках паленки ожидало Мак-Кея, когда он вернулся со стратегического совещания из офиса Бильдуна. Он вернулся в полночь, ко в Централи все еще находились служащие, занимающиеся своей работой. Особенно много было охранников. Кресло-робот Бильдуна подняло подножку и легкими движениями манипуляторов массировало спину директора, когда вошел Мак-Кей. Бильдун открыл свои зеленые фасетчатые глаза и сказал: - У нас информация о паленке. Раскраска, которую вы видели. Эта информация находится здесь, на моем столе, - он закрыл глаза и вздохнул. Мак-Кей опустился в одно из кресел-роботов и сказал: - Я устал от чтения. Что в нем? - Это знаки зипзонга, - сказал Бильдун. - Идентификация безукоризненна. - Он снова вздохнул. - Я тоже устал, оказались бы вы на моем месте! - Верю, - зевнул Мак-Кей. Он чуть было не дал своему креслу-роботу знак начать массаж. Наблюдать за тем, как обрабатывался Бильдун, было очень соблазнительно. Но Мак-Кей знал, что может заснуть, если предоставит своему телу это удобство. Охранник, неслышно двигающийся по комнате, должно бить, тоже устал, как и он сам. Они, несомненно, рассердятся на него, если он позволит себе задремать. - Мы отдали приказ об аресте и арестовали главу рода зипзонгов, - сказал Бильдун. - Он утверждает, что никто из его рода не пропадал. - Это так? - Мы попытались проверить, но это очень сложно. У них нет никаких письменных подтверждений - только заверения одного из паленков, а чего они могут стоить? - Вероятно, он поклялся своей рукой, а? - Конечно. Но знаки его рода могли быть использованы и незаконно. Итак, мы можем его считать лжецом до получения доказательств. - Потребуется три-четыре недели, пока паленка отрастит себе новую руку, - сказал Мак-Кей. - Что ты имеешь в виду? - У нее в резерве, должно быть, несколько дюжин паленков. - Она может иметь пару сотен паленков. - Высказывает ли глава рода досаду или смущение поводу того, что знаки его рода используются неуполномоченными на это паленками? - Мы не заметили ничего подобного. - Он лжет, - сказал Мак-Кей. - Откуда вы знаете? - По юрисдикции жителей планеты Говахин фальсификация родовых знаков относится к восьми самым тяжким преступлениям, которые могут совершить паленки. И говахинцы должны об этом знать, потому что они первыми провозгласили неписаные законы паленков. Кроме того, они в течение тысячелетий являются защитниками паленков. - Что вы предлагаете? - спросил Бильдун. - Я хочу, чтобы мне разрешили допросить главу рода паленков. - Не возражаю. Но что вы хотите у него узнать? - Я хочу оказать на него грубое давление и в случае необходимости выжать из него показания. - Как? - Вы имеете представление о том, как важно сокровенное значение руки для паленки? - Да, представляю. Почему вы спрашиваете? - В прежние времена товарищи по виду вынуждали преступника-паленку съедать собственную руку. Сразу же после этого рану прижигали, чтобы воспрепятствовать росту новой руки. Это самая большая потеря для паленки, несмываемый позор для остальных. - Не предлагаете ли вы всерьез... - Конечно, нет. Бильдун ужаснулся. - Вы, люди, кровожадная натура. Иногда я сомневаюсь, что понимаю людей так же, как и вы. - Где находится паленка? - спросил Мак-Кей. - Что вы хотите с ним сделать? - Допросить от! Что еще по-вашему? - После того, что вы только что сказали, я вам не верю. - Не бойтесь. Эй, вы, двое, - Мак-Кей сделал знак двум охранникам, которые стояли у двери. - Приведите сюда паленку! Охранники вопросительно взглянули на Бильдуна. - Выполняйте, - сказал Бильдун. Десятью минутами позже глава рода паленков был доставлен в офис Бильдуна. Мак-Кей узнал рисунок на блестящем панцире и кивнул сам себе: тот был идентичен рисункам на панцирях, которые он видел. Паленка остановился в двух метрах от Мак-Кея. Бронированное жабье лицо выжидающе глядело на него. - Вы действительно хотите заставить меня съесть мою руку? - спросил он. Мак-Кей бросил на конвоира укоризненный взгляд. - Он спросил меня, какой тип людей вы представляете, - объяснил охранник, врайвер с нашивками лейтенанта. - Я рад, что вы дали точное описание, - мрачно сказал Мак-Кей. Потом повернулся к паленке. - Что вы думаете об этом? - Я думаю, что это невозможно. Такое варварство больше не позволяется совершать. - Существо с бронированной жабьей головой произнесло эти слова совершенно равнодушным тоном, однако свисающая с шейного сустава рука слабо, но нервно покачивалась из стороны в сторону. - Я могу доставить вам кое-какие неприятности, - сказал Мак-Кей. - Что за неприятности? - спросил паленка. - Хотите узнать? Вы сказали, что можете поручиться за каждого члена вашего рода. Это так? - Верно. - Вы лжете, - сказал Мак-Кей. - Ваше родовое имя? - Оно только для моих братьев по роду и соплеменников. - И для говахинцев, - сказал Мак-Кей. - Вы не говахинец. Скрипучими и хрюкающими звуками говахинского языка Мак-Кей начал ругать предков паленки, описывать его вредные привычки и расписал возможное наказание за его поведение. Он закончил идентификационным сигналом говахинцев, эмоциональным всхлипыванием о том, что он сделает и о чем переговорит с говахинским начальством. После наступившей паузы паленка сказал: - Вы один из тех, кто пользуется гражданскими правами говахинцев. - Ваше родовое имя? - настаивал Мак-Кей. - Ладно. Меня зовут Байредх из Анка, - сказал паленка; в его голосе, казалось, появились нотки отчаяния. - Байредх из Анка, вы лжец, - твердо сказал Мак-Кей. - Нет! - рука вздрогнула. - Вы повинны в тяжелейших преступлениях. - Нет! Нет! - запротестовал паленка, но он потерял уверенность и был напуган. Мак-Кей заметил, что охранники теперь подошли ближе и образовали кольцо вокруг него и паленки, заинтересованные этим допросом. - Эй, вы! - обратился он к лейтенанту. - Приделайте вашим людям ноги! - Ноги? - Да! Вы должны наблюдать за каждым углом этой комнаты и быть готовыми к нападению. Вы хотите, чтобы Эбнис устранила нашего свидетеля? Пристыженный лейтенант откупил на шаг назад и отдал приказ своим людям, но это было излишне: охранники уже снова стали наблюдать за помещением. Лейтенант-врайвер гневно подвигал челюстями и умолк. Мак-Кей сказал: - Что ж, Байредх из Анка, я задам вам пару вопросов. На некоторые из них я уже знаю ответы. Если вы солжете хоть раз, я вынужден буду возродить методы варваров. На карту поставлено слишком многое. Вы меня поняли? - Мой господин, вы не поверите, что... - Скольких из вашего рода вы продали в рабство к Млисс Эбнис? - Рабство - тяжелейшее преступление! - прохрипел паленка. - Я же сказал, что вы виновны в тягчайших преступлениях, - сказал Мак-Кей. - Отвечайте на вопрос. - Вы требуете, чтобы я осудил сам себя? - Сколько она вам заплатила? - Кто мне должен заплатить? - Сколько вам заплатила Эбнис? - За что? - За ваших братьев по роду? - Каких братьев по роду? - Это вопрос, - сказал Мак-Кей. - Я хочу знать, сколько паленков вы продали, сколько денег вы получили и куда Эбнис дела проданных. - Этого не может быть! - Наша беседа протоколируется, - сказал Мак-Кей. - Я воспроизведу эту запись Совету Объединенных Племен, и ваши люди решат, как с вами поступить. - Вы смеетесь! Какие доказательства вы можете представить? - У меня есть запись вашего собственного виноватого голоса, - сказал Мак-Кей. - Мы проделали анализы тона вашего голоса и вместе со снимками отошлем Совету Племен. - Анализы тона? Что это такое? - Это метод анализа тонких различий в интонациях и произношении, используемый для того, чтобы определить, какие слова истинны, а какие лживы. - Я никогда не слышал о таком методе! - Только немногие знают все инструменты, используемые Бюро, - сказал Мак-Кей. - Я дам вам еще один шанс. Сколько членов вашего рода вы продлили. - Почему вы давите на меня? Что в Эбнис такого важного, что вы пренебрегаете всеми правилами интернациональной вежливости, угрожаете мне и отказываете в праве, которое мне... - Я пытаюсь спасти вам жизнь, - сказал Мак-Кей. - Кто же теперь лжет? - Если мы не найдем Эбнис, не обезвредим ее, - сказал Мак-Кей, - то большинство разумных существ в нашей Вселенной в самом скором времени погибнет. Точнее говоря, все, кто хоть раз пользовался прыжковой дверью. Я клянусь вам, что это правда. - Это торжественная клятва? - Клянусь Яйцом моей руки, - сказал Мак-Кей. Паленка фыркнул. - Вы даже что-то знаете о Яйце? - Так как я произнес ваше имя, вы должны дать торжественную клятву, - сказал Мак-Кей. - Я клянусь моей рукой! - Нет, клянитесь Яйцом вашей руки. Паленка опустил голову, его рука извивалась. - Сколько своих сородичей вы продали? - снова спросил Мак-Кей. - Только сорок пять. - Только сорок пять? - Это все! Я клянусь вам! - маслянистая жидкость, признак страха, брызнула из глаз паленки. - Она предложила мне много дающего свободный выбор. Эбнис обещала неограниченное откладывание яиц! - Неограниченное размножение? - спросил Мак-Кей. - Как это возможно? Паленка бросил опасливый взгляд на Бильдуна, который, нахмурясь, сидел за письменным столом. - Она не объяснила, - наконец сказал паленка. - Она только сказала, что нашла новые миры вне сферы влияния Объединения Разумных. - Где эти миры? - спросил Мак-Кей. - Не знаю! Я клянусь Яйцом моей руки! - Как велась продажа? - Посредником был один пан спехи. - Каковы были его действия? - Он предложил нам несколько уютных миров за службу в течение десяти нормальных лет. Кто-то позади Мак-Кея свистнул. - Когда и где проходила эта транспортировка? - спросил Мак-Кей. - Несколько лет назад, на родине моих яиц. - Выигрыш в десять лет! - пробормотал Мак-Кей. - Щедрое предложение и одновременно великолепная торговая операция. У вас и вашего рода едва ли останется время на то, чтобы воспользоваться приобретенным, если план Эбнис исполнится. - Я этого не знал! Что она планирует? Мак-Кей игнорировал его вопрос. Он сказал: - Есть ли у вас хотя бы одно предположение, где находятся ее миры? - Нет. Проделайте анализ моих интонаций. Вы убедитесь, что я говорю правду. - С представителями вашей расы такой анализ невозможен. Паленка на мгновение уставился на него, потом сказал: - Да протухнет ваше Яйцо! - Опишите пан спехи, который заключал с вами сделку, - сказал Мак-Кей. - Я отказываюсь от всякого дальнейшего сотрудничества! - Вы уже глубоко увязли, - сказал Мак-Кей, - и мое предложение - единственное, что у вас осталось. - Предложение? - Если вы будете с нами сотрудничать, каждый из присутствующих здесь забудет о вашей вине. - Грандиозный обман! - проворчал паленка. - Чудовищный обман! Мак-Кей взглянул на Бильдуна и сказал: - Думаю, лучше созвать родовой Совет Племен и дать им полную информацию. - Я тоже так думаю, - сказал Бильдун. Паленка фыркнул. - Как я могу знать, можно ли вам доверять? - Никак, - сказал Мак-Кей. - Но у меня нет выбора, вы это хотите сказать? - Да, я хочу сказать именно это. - Да протухнет ваше Яйцо, если вы меня обманете! - Ну, ладно, - согласился Мак-Кей. - Опишите пан спехи. - У него удален эго-орган. Я видел его шрам, но он убедил меня, что я могу ему доверять. - У него было имя? - Он называл себя Чео. Мак-Кей взглянул на Бильдуна. Бильдун сказал: - Это имя придает новое значение старой идее. Это сокращение одного древнего диалекта. Очевидно, псевдоним. Мак-Кей снова сосредоточился на паленке. Он спросил: - Заключил ли этот Чео с вами договор дал ли он вам гарантии? Как он обязался расплатиться с вами? - Он назначил двух членов моего рода по моему выбору губернаторами двух вышеуказанных миров. - Очень умно, - сказал Мак-Кей, нахмурив брови. - Кто может возразить против такой сделки или что-то доказать? Мак-Кей спроектировал голограмму, которую сделал охранник через прыжковую дверь. Лицо пан спехи появилось в воздухе перед паленкой. - Это Чео? - спросил Мак-Кей. - Шрам на месте, - ответил паленка. - Да, это он самый. - Идентификация сделана по закону, - сказал Мак-Кей, бросив взгляд на Бильдуна. - Чем это может нам помочь? - спросил Бильдун. - Кажется, я знаю, чем, - ответил Мак-Кей. Мак-Кей и Тулук аргументировали теорию регенерации времени, так они окрестили свое открытие, не обращая внимания на толпу охранников, которые, со своей стороны, проявляли мало интереса к разговору своих подопечных. Между тем, примерно через шесть часов после допроса паленки эта теория стуча предметом разговоров во всех отделах Централи Бюро. У нее было примерно столько же противников, сколько и сторонников. По настоянию Мак-Кея они для оценки данных перешли в рабочий кабинет и попытались перевести теорию Тулука в математическую модель, с помощью которой Мак-Кей хотел попытаться обнаружить убежище Эбнис. - Это должно дать какой-нибудь вектор в нашем измерении, - сказал Тулук. - Вопрос только в том, достаточно ли у нас данных для верных выводов? - Даже если выводы будут верными, как мы сможем их использовать? - спросил Мак-Кей. - Она не в нашем измерении. Мы должны снова отправиться к калебану... - Вы же слышали Бильдуна. Вы никуда не пойдете. Предоставим шар калебана нашим охранникам и постараемся найти теоретическое решение проблемы. Только так мы действительно сможем ее разрешить. - Но калебан - единственный источник новых данных. Бильдун вышел вперед и освободил Тулука от ответа. - Снаружи полно репортеров, - прогремел он. - Я не знаю, кто им рассказал обо всем, но нам подложили огромную свинью. Они могут сделать заключение: "Калебан хочет вызвать конец Вселенной". Мак-Кей, можете вы что-нибудь сделать? - Я - нет, но Эбнис может, - сказал Мак-Кей, бросив взгляд на замысловатые каракули, которые машинально выводил. - Но она же сумасшедшая! - Я никогда не говорил, что она нормальная. Вы же знаете, сколько она контролирует телеграфных пунктов, радио и телестанций и других средств массовой информации. - Ну... знаю, но... - Кто-то сообщил им об угрозе? - Нет, но... - Вы не находите это странным? - Мы знаем, что эти люди... - Как вы хотите скрыть от них планы Эбнис относительно калебана? - снова спросил Мак-Кей. Он встал и пошел к двери. - Подождите, - остановил его Бильдун. - Куда вы направляетесь? - Я хочу рассказать этим людям об Эбнис. - Вы сошли с ума? Чтобы ее юристы заткнули нам рот, только этого не хватало - клеветы и вульгарных сплетен! - Мы сможем потребовать от нее личной явки в суд, если она выступит против нас, - сказал Мак-Кей. - Мы должны были подумать об этом раньше. Истинность наших обвинений - превосходная защита. Бильдун догнал его, и они направились к двери, со всех сторон окруженные охранниками. Тулук пристроился сзади. - Мак-Кей, - крикнул Тулук. - Вы заметили, что мыслительные процессы затруднены? - Погодите, пока я не обсужу вашу идею с математическим отделом, - сказал Бильдун. - Мак-Кей, может быть, ваше предложение верно, но... - Мак-Кей, - повторил Тулук. - Вы... - Подождите, - гневно прервал их Мак-Кей. Он остановился и повернулся к Бильдуну. - Сколько времени, по-вашему, на это потребуется? - Кто знает? - Пять минут? - спросил Мак-Кей. - Наверно, больше. - Но ведь вы не знаете... - Наши люди охраняют калебана. Мы свели к минимуму возможность нападения Эбнис. - Я прав, полагая, что вы ничего не хотите предоставить на волю случая? - спросил Мак-Кей. - Конечно! Нет, я наотрез отвергаю вашу идею... - Ну, я только расскажу репортерам снаружи всю правду... - Мак-Кей, у этой женщины всюду есть свои люди, - напомнил Бильдун. - Друзья и покровители ее сидят в таких эшелонах власти, где бы вы никогда не смогли этого ожидать... Вы не имеете никакого представления о том, что мы знаем по опыту... - И в Верховном правительстве тоже? - В этом нет никакого сомнения. Мы у нее под колпаком. - И поэтому теперь самое время убрать этот колпак. - Вы вызовете панику. - Нам необходима паника. Паника вызовет активизацию всевозможных людей. Они будут пытаться найти Эбнис - друзья, деловые партнеры, враги, сумасшедшие. Нас захлестнет информация. А нам необходимо получить новую информацию! - Что, если репортеры нам не поверят? Если они будут над нами смеяться? Мак-Кей заколебался. Он еще никогда не испытывал такой робости перед несущим чепуху Бильдуном. При всем этом Бильдун был знаменит своим быстрым, острым и аналитическим умом. Нерешительность и медлительность никогда не были его недостатком. Может быть, директор относился к числу подкупленных Эбнис? Это казалось немыслимым. Но присутствие в этом деле пан спехи с удаленным эго-органом должно было вызвать у его товарищей по виду травматический шок. И у Бильдуна к тому же скоро должен был наступить распад эго. Что на самом деле происходило в психике пан спехи, в момент когда он должен был перейти в фазу безмозглого существовании? Эмоциональный кризис, вызванный ожиданием? Отчаянное сопротивление? Паралич мыслительных способностей? Вполголоса, чтобы слышал только Бильдун, Мак-Кей спросил: - Вы готовы уйти с поста шефа бюро? - Конечно, нет! - Мы знаем друг друга уже долгое время, - сказал Мак-Кей. - Я верю, что мы понимаем и уважаем друг друга. Если я одержу победу, вы больше не будете занимать это кресло. Вы знаете это. Ну, между нами, сможете вы в кризисном состоянии исполнять свои обязанности так же хорошо, как и прежде? Искаженное злостью лицо Бильдуна смягчилось, на лбу его появились морщины задумчивости. Мак-Кей ждал. Если она теперь явится, изменение эго-индивидуальности Бильдуна будет нарушено и из его "я" выступит нечто новое. И всем известно, в том числе и ему самому, что по эмоциональной структуре он будет полностью отличаться от прежнего Бильдуна. Можно ли было устранять шок этого момента? Мак-Кей надеялся, что нет. Он испытывал к Бильдуну дружеские чувства, но было бы глупо оказывать ему особое внимание. - Что все это значит? - пробормотал Бильдун сдавленным голосом. - Чего вы добиваетесь? - Не хочу вас ни скомпрометировать, ни выставить на посмешище, ни даже... естественный процесс ускоряется, - сказал Мак-Кей. - Но наша теперешняя ситуация надежна. Я, очевидно, буду настаивать на вашей отставке и вызову недовольство в организации, если вы будете упорствовать. - Разве я плохо работаю? - задумчиво сказал Бильдун. Потом покачал головой. - На вы тоже должны ответить за пару ошибок. - Разве я ошибся? - спросил Мак-Кей. - Да! - сказал Тулук, глядя то на одного из спорщиков, то на другого. - Я не желаю больше выслушивать ваши пререкания. Я должен их прокомментировать. Широкая волна, как вы ее назвали, сопровождающая исчезновение калебана, оставляет после себя столько смертей и случаев сумасшествия, что мы вынуждены защищаться с помощью пилюль гнева и других фармацевтических препаратов. - И это помогает сохранить наши мыслительные способности, - сказал Бильдун. - И даже более того, - сказал Тулук. - Это чудовищное событие оставит после себя всеобщее чувство неуверенности. Мак-Кей не высмеивает сообщения медиумов-связных. Все разумные существа пытаются найти объяснения странной тревоги, которую они испытывают, где бы ни находились... - Мы напрасно тратим время, - сказал Мак-Кей. - Что вы предлагаете? - спросил Бильдун. - Необходимо принять срочные меры, - ответил Мак-Кей. - Во-первых, установить карантин на Стедионе, чтобы никто из косметологов не мог попасть на планету, и воспрепятствовать перемещению людей с планеты на планету. - Это бессмысленно! Какие основания