-й!"
Кинжальный перекрестный огонь крупнокалиберных пулеметов с БТРов отряда
"Витязь" в буквальном смысле слова выкосил всю площадь. Лишь немногим
удалось спрятаться в ближайшей парковой лесополосе. Несколько очередей БТРы
дали и по окнам телецентра, чтобы пустые глазницы окон стали молчаливыми
свидетелями ожесточенного боя...
Анпилов же в это время уже снова выступал с балкона Белого Дома,
призывая толпу сражаться с "диктатурой" до последней капли крови.
Разумеется, не своей, а их.
Когда первые отряды спецназа ворвались в Белый Дом, их взорам предстала
страшная картина. Весь первый этаж и лестничные марши одного из боковых
крыльев здания были забиты трупами, лежащими вповалку.
Это были "бомжи" Виктора Анпилова, расстрелянные в упор из автоматов.
Они набились здесь, спасаясь от огня танков и БТРов снаружи. Танковые
снаряды сюда не залетали. Подозревать в этом ворвавшихся в здание
десантников из состава 106-й воздушно-десантной дивизии или 218-го батальона
нельзя. У них просто не было времени на проведение подобной акции, поскольку
все их действия подчинялись логике боя.
Тот, кто заманил сюда этих несчастных, тот, безусловно, и уничтожил их.
Наверняка видя, что дело напрочь проиграно, была запланирована новая гнусная
провокация подвесить на Ельцина гору трупов с одной стороны, присвоить себе
причитающиеся этим людям деньги - с другой, избежать ненужных разборок,
неизбежных после поражения, а вместе с тем и уменьшить количество
деклассированных элементов на улицах столицы.
Трое суток, полностью изолировав Белый Дом от внешнего мира, власти
эвакуировали оттуда трупы несчастных бродяг, "клюнувших" на громовые лозунги
Анпилова, и хоронили их на отдаленных кладбищах. У бомжей не было родных и
их никто не искал.
Разумеется, Анпилова среди них не было. Не получив даже царапины, он
скрылся после сдачи Белого Дома (еще до первого выстрела) и пытался укрыться
на одной из явок КГБ в Тульской области. Выданный одним из своих сообщников
местной милиции, не посвященной в подробности высокой миссии Анпилова, он
был арестован, и для собственной безопасности помещен в Лефортово. 26
февраля 1994 года без суда и следствия ему была дарована амнистия и Анпилов
вышел на свободу с полной готовностью снова подставить под стволы автоматов
любую толпу, у которой хватит ума за ним последовать.
А если вспомнить, что еще 21 сентября именно Анпилов истерично требовал
немедленно "раздать народу оружие", то страшная и кровавая роль этого
человека станет понятной даже тем, кто ничего понимать не желает. Так пусть
хоть побережет собственную голову
ВИТАЛИЙ УРАЖЦЕВ
Получив разрешение на митинг 2 октября, Уражцев, вместо его проведения,
направил толпу на милицейское оцепление, которое быстро рассеялось. После
этого возглавляемая им толпа направилась к Белому Дому, прорвав жидкое
оцепление, и таким образом "деблокировала" здание, создав предпосылки для
захвата мэрии и похода на "Останкино".
На состоявшемся по этому поводу митинге помощник Уражцева Братищев
кричал народу, указывая на отставного полковника: "Вы видите перед собой
национального героя. Он первым повернул массы с Садового кольца и направил
не на митинг, а прямо на штурм оцепления Белого Дома!".
К новому национальному герою бросились корреспонденты. Уражцев уже
видел себя крупным политическим деятелем, говорил снисходительно, как и
подобает настоящему победителю. Скромно признав: "Да, это я повел массы на
прорыв блокады", - он подчеркнул, что массам всегда нужен вождь, явно имея в
виду самого себя.
"Сейчас важно сохранить законность", - продолжал Уражцев, когда уже
посыпались стекла из мэрии под грохот автоматных очередей. "Обойдемся без
самосуда", - обещал он, глядя, как его люди в буквальном смысле слова
линчуют захваченных милиционеров и избивают работников мэрии. "Важно
сохранить законность, - продолжал Уражцев, повторяя свою мысль. - Никакой
расправы с побежденными. Поступим "по-благородному" с Ельциным и его
генералами, когда их арестуем. Мы не должны допустить, чтобы плодами нашей
победы снова воспользовались Шахраи и Гайдары. Мы должны лучше, чем в
августе 1991 года, распорядиться тем человеческим материалом, которым мы
обладаем. Враг хитер и еще опасен!"
После завершения инспирированных им кровавых событий Уражцев - живой и
невредимый - скрылся. Был назначен розыск. Уражцев через газеты объявил, что
ушел в подполье "для организации всенародного революционного восстания".
Подполье, где скрывался Уражцев, находилось в его собственной квартире,
откуда в белой рубашке с галстуком "подпольщик" давал многочисленные
телеинтервью, идущие в эфир по государственным телеканалам. Ему было не
стыдно устраивать подобную клоунаду на всю страну
21 января 1994 года Уражцев неожиданно вышел из "подполья" и появился
на заседании государственной Думы, объявив, что "ордер на его арест
аннулирован", и он собирается и в дальнейшем заниматься "революционной
деятельностью".
ИЛЬЯ КОНСТАНТИНОВ
"В самое сердце России проник враг, - вопил Константинов с балкона
Белого Дома, когда Анпилов и Уражцев прорвали "блокаду". - Твердым шагом
сметем все на своем пути. Наше дело правое - мы победим!" И отдал команду на
захват мэрии.
Один из помощников Александра Баркашова вспоминает: "До штурма мэрии
был образцовый порядок. А затем начался хаос. Мы, бойцы "Русского
национального единства", уже не принадлежали сами себе. Константинов и
Макашов стали нами командовать. Генерал и "перекрасившийся еврейчик" хорошо
знали, что делали - они отняли у Руцкого и Хасбулатова последний шанс
победить".
Когда натравленная Константиновым толпа ведя хаотичный огонь из
автоматов, бросилась на штурм здания мэрии, из кабинета выскочил бледный,
как смерть, генерал Баранников. Взглянув с балкона на происходящее, министр
безопасности прохрипел: "Это катастрофа!"
Напрасно генерал Ачалов надрывался, крича через громкоговоритель:
"Министр обороны приказал никому ни при каких обстоятельствах не стрелять!
Всем оставаться на местах! Это провокация! Занять оборону согласно боевых
расчетов!"
К генералу подошел улыбающийся Бабурин и с покровительственной
надменностью сказал: "Теперь дело за вами, народ пришел к вам на помощь".
А бывший христианский демократ Константинов уже водружал на здании
мэрии красный флаг с серпом и молотом, чтобы ни у кого не было сомнений, от
чьего имени делается революция.
Сам Константинов, не получив ни царапины, скрылся. Поговаривали, что он
укрылся в посольстве Ирака, и даже - что сбежал в Сербию через Тирасполь. В
действительности, Константинов никуда из Москвы не уезжал и, подобно
Уражцеву, сидел дома. Был опознан прохожими, когда выгуливал собаку на
Садовом кольце, и от греха подальше отправлен в Лефортово.
Сидя в тюрьме, писал стихи и публиковал их в прохановской газете
"Завтра" которая тоже выдавала себя за подпольную.
25 февраля 1994 года Константинову была пожалована амнистия, и в своих
первых выступлениях он объявил, что был и останется сопредседателем "Фронта
национального спасения". Другими словами, Константинов снова готов выполнить
"любой приказ Родины"
АЛЕКСАНДР БАРКАШОВ
Группа Баркашова, на которую позднее обе стороны пытались списать все,
что угодно и представить ее виновной во всем, что произошло, на самом деле
играла важную, но декоративно-наглядную роль. Люди Баркашова постоянно
маршировали перед камерами, строились, перестраивались с неизменным
поднятием рук в нацистском приветствии. Их постоянно демонстрировали по
телевидению, причем таким образом, чтобы в объектив попадали не лица, а
свастики, как на рукавах, так и на огромном знамени.
Цель была достигнута. Возможно, что евреи были сильно напуганы подобной
демонстрацией, но и русские еще не забыли, как свастика искрошила своими
паучьими лапками-гильотинами 30 миллионов их соотечественников. Баркашовские
парады не только оттолкнули от Белого Дома многих людей, которые в другом
случае встали бы на его защиту но, что самое главное, оттолкнули многих
генералов, уже готовых отдать команду вверенным им войскам спешить на помощь
мятежному парламенту. Для глаз бывших советских генералов вид свастики столь
же невыносим, как для черта - вид креста. Советский генерал не поведет своих
людей сражаться ни за какое дело, пусть самое благородное, если над этим
делом развевается знамя со свастикой. Это понимали все, и я нисколько не
удивлюсь, если это понимал и Баркашов. И тут дело совсем не в убеждениях, а
в магической силе символики.
Видимо, каким-то шестым чувством авантюриста Баркашов понимал, что его
втягивают в дело, чтобы подставить, используя именно символику его
группировки и связанные с ней ассоциации населения. В вихревом водовороте
раскрученных провокаторами кровавых событий трудно проследить за действиями
отдельных людей, но за действиями группировок с некоторой погрешностью можно
проследить достаточно точно
Кроме задачи "по демонстрации флага", если выражаться военно-морским
языком, все остальные действия отряда Баркашова выглядят несколько
странными. Странными, если смотреть на их действия с точки зрения того, что
от них ожидалось. Наличие в группировке достаточно большого количества
офицеров КГБ и МВД, скромно именующих себя "бывшими", стало, видимо,
основной причиной того, что баркашовцы оказались практически единственным
подразделением у Белого Дома и в нем, не поддавшимся стихийному хаосу, а
вопреки ему продолжающему четко выполнять поставленную перед ними задачу.
Баркашовцы предотвратили разграбление здания мэрии и гостиницы "Мир".
Хотя они и задавали, если верить показаниям перепуганных женщин из аппарата
гостиницы, коронный фашистский вопрос: "Нет ли здесь евреев?" И даже избили
какого-то армянина, приняв его за еврея. Тем не менее, они же не подпустили
разъяренную, пьяную толпу к помещениям банковского синдиката "Мост",
половина капиталов которого принадлежит, прямо или косвенно, еврейским
банкирам. Они блокировали все этажи огромного здания, где располагались
различные коммерческие конторы, добрая часть которых напрямую связана с
Израилем.
В самом Белом Доме баркашовцы несли охрану спецпомещений, которыми были
забиты комнаты нескольких этажей, выходящих во двор огромного здания. Когда
во время боя туда проникла группа санитаров с носилками, то их оттуда
выпроводили со словами: "Здесь раненых нет и не будет!"
Баркашовцы находились в здании до последнего момента и ушли подземными
переходами, карты которых, как выяснилось позднее, не было ни у работников
Министерства безопасности, ни у работников Министерства внутренних дел, ни,
тем более, у Министерства обороны, у которых, к великому удивлению всего
мира, не было даже карты Москвы.
Таким образом, будучи совместным детищем КГБ и МВД, отряд Баркашова
фактически и выполнял функции охранного подразделения, стремящегося свести к
минимуму материальный ущерб, а также охранять, и при необходимости
уничтожить огромные залежи секретной документации, которыми были набиты
несколько этажей Белого Дома.
Предполагались ли какие-либо еще задачи для баркашовцев? Видимо, да.
Например, в кабинете Сергея Бабурина были найдены целые залежи нарукавных
повязок со свастикой. На кого намеревались их надеть - неизвестно, но ясно
то, что их надели бы на людей, не входящих в группу Баркашова, а их действия
списали бы на него.
После завершения штурма Белого Дома Баркашов, естественно, исчез.
Сначала пополз слух, что он убит, затем - что тяжело ранен. Затем был пущен
слух, что Баркашов со своими "соратниками" расстрелян на стадионе "Асмарал".
Параллельно ходил слух, что он сбежал в Сербию, укрылся в иракском
посольстве, что его видели выходящим из посольства Ливии. Циники уверяли,
что он укрылся в посольстве Израиля, и вскоре улетит обратно в свой родной
кибуц, откуда его и заслали в Россию. Между тем, по Москве стали ходить
видеокассеты с заявлением Баркашова о том, что он жив и здоров, временно
находится в подполье и готов к новым боям. Прохановская "подпольная" газета
печатала широкополосные интервью с Баркашовым, где он несколько наивно
пытался объяснить, что он, собственно говоря, вообще делал у Белого Дома в
компании Руцкого и Хасбулатова.
А тем временем пресса, как и ожидалось, вешала на Баркашова, как
говорится, всех собак, делая его чуть ли не единственным виновником
кровопролития в Москве.
Он и "Останкино" штурмовал, он и мэрию захватил, он и Белый Дом поджег.
Некоторые средства массовой информации даже серьезно утверждали, что весь
политический кризис возник из-за Баркашова, который хотел им
воспользоваться, чтобы захватить власть в стране. Смею утверждать, что если
бы даже все это обреченное на провал мероприятие, названное "октябрьским
путчем", каким-то чудом увенчалось успехом, то Баркашова ликвидировали бы в
течение недели за полной ненадобностью. Из всех мелких лидеров, принявших
участие в событиях, именно Баркашов был наименее самостоятельным и, надо
отдать ему должное, наиболее дисциплинированным.
В действительности, как и все вышеперечисленные "герои" бурных
октябрьских событий, Баркашов никуда из Москвы не уезжал. Пока его искали в
Ираке, Ливии, Израиле и Германии, он эвакуировал занимаемые его штабом
помещения в здании Свердловского райсовета столицы. Представители
правоохранительных органов появились там лишь 16 октября и, даже не
производя обыска, опечатали пустое помещение. Исчезло все, включая и
двухметровый штандарт со свастикой, на фоне которого так любил
фотографироваться Баркашов. Исчез и председатель райсовета Семенов, оставив
записку "Не ищите. Сам позвоню". Комментируя это событие, хорошо
информированная газета "Известия" (No 198/93) отмечала:
"Компетентным органам еще предстоит разобраться, как откровенно
профашистская организация могла долгое время действовать в центре столицы.
Причем вполне легально: летом РНЕ было зарегистрировано в московском
Управлении Минюст РФ... Похоже, в силовых структурах существовало мощное
профашистское лобби. В списках боевиков из подразделения РНЕ, "защищавших"
Белый Дом, несколько десятков офицеров (некоторые, правда, бывшие) из МВД,
органов безопасности и даже армейской разведки.
Может быть, именно этим объясняется странная пассивность
правоохранительных органов, не удосужившихся за две недели посетить
фашистский штаб. А также тем, что Баркашову позволили беспрепятственно
вывезти свои документы, могущие пролить свет на пикантные взаимоотношения с
властями. По информации из достоверного источника, московский штаб РНЕ
переехал в район станции "Петровско-Разумовское". А большинство боевиков
передислоцировались в Красноярск".
Последнее утверждение авторитетной газеты было явной ошибкой. Никто
никуда не "передислоцировался". Все, как были, так и остались в Москве,
переодевшись только в "цивильное платье".
У самого Баркашова оказался новый задушевный друг по фамилии Коган -
один из несостоявшихся лидеров русского народа еще в Верховном Совете СССР,
а ныне открывший на Профсоюзной улице какое-то липовое агентство социальных
исследований, в помещении которого Сергей Бабурин начал свою новую
предвыборную кампанию. Посещал заведение и Баркашов. Видимо, вопреки советам
своего мудрого деда, ему не удалось избежать непосредственных контактов с
евреем.
Конец у этой истории оказался совершенно неожиданным.
В канун Рождества, 22 декабря 1993 года, Баркашов шел пешком по тихой
дороге одного из московских пригородов. Было 4 часа ночи. Баркашов шел один,
без телохранителей. В этот момент в него выстрелили из проезжавшей мимо
автомашины. Баркашов упал в снег с раздробленным бедром. Через 10 минут
другая машина (хотя по этой дороге и за год не проезжает более пяти машин)
подобрала Баркашова и отвезла его в таинственную номенклатурную клинику,
куда простых людей не пускают даже в приемный покой. Там он был якобы
опознан и отправлен в больницу МВД.
Кинувшимся туда журналистам заявили, что никакого Баркашова у них нет.
Не оказалось его и в находящейся неподалеку больнице КГБ. Пока журналисты
искали Баркашова, Министерство внутренних дел официально подтвердило факт
задержания Баркашова и его огнестрельного ранения. Эти факты подтвердила и
Лариса Дементьева - адвокат Баркашова, которая добавила, что жизнь ее
клиента находится в опасности, и что ему предъявлено обвинение в незаконном
ношении оружия и организации беспорядков.
Это породило новую волну слухов и вопросов. Что делал и куда
направлялся Баркашов в 4 часа ночи на этой глухой дороге? Почему он был не
на машине и без охраны? Кто находился в первой машине, из которой в него
стреляли, и во второй, которая отвезла Баркашова в больницу?
Первым был запущен слух, что Баркашов решил распустить свою гвардию, и
в качестве первого шага похитил из партийной кассы 2 миллиона долларов.
Затем, что Баркашов и его люди причастны к убийству Поляничко. Нет смысла
перечислять все слухи, но совсем не исключено, что именно Баркашов оказался
в нашем списке единственным порядочным человеком, чьими предрассудками и
административными способностями просто воспользовались. Во всяком случае, он
оказался единственным пострадавшим из всех перечисленных.
ГЕННАДИЙ ЗЮГАНОВ
Действуя в лучших традициях своей партии, товарищ Зюганов занимался
подстрекательством, как громогласным, с балкона Белого Дома, так и келейным
- в зале заседаний и около него.
Как только запахло жареным, Зюганов из Белого Дома смылся по-английски,
не прощаясь. После событий его компартия была в очередной раз запрещена. По
этому поводу товарищ Зюганов поднял визг, обвиняя власти в попрании
демократии и свободы, в уничтожении легальной оппозиции и прочих смертных
грехах.
Наивная демократическая пресса с возмущением отмечала: "Преступники
именуют себя оппозицией и желают на равных участвовать в выборах... Еще не
подведена черта под скорбным списком жертв коммуно-фашистского мятежа, еще
не все его организаторы арестованы, еще витает над Россией призрак
гражданской войны, а лидеры партий, сеющих ненависть, злобу, насилие, уже
рвутся на выборы. Возмущены "попранием своих прав". Желают вновь предъявить
обществу свои программы, кровавое воплощение которых мы наблюдали в ночь с 3
на 4 октября".
Товарищ Зюганов деликатно не назывался по имени, но приведенный выше
комментарий был напечатан в ответ на зюгановскую статью "Коммунисты имеют
право на место в парламенте".
Демократическая пресса, полыхающая священным гневом, явно не понимала
происходящих в стране процессов, пытаясь подобными выражениями остановить
товарища Зюганова. В то время как его возмущение было совершенно искренним.
Он, правда, не маршировал, как Баркашов, не нападал на штаб СНГ, как
подполковник Терехов, не таранил массами милицейские цепи, как Уражцев и
Анпилов, не штурмовал мэрию, как Константинов, не претендовал на должность
министра безопасности, как Бабурин, но его заслуги, возможно, не так
эффектно выглядящие, тем не менее, огромны, и требуют признания.
Именно об этом и напомнил Зюганов министру юстиции Калмыкову.
Растроганный министр лично отменил указ президента о запрещении компартии, и
товарищ Зюганов, ко всеобщему изумлению, вновь обрел легальный статус, еще
раз подтвердив свою непотопляемость. В итоге Зюганов и его приятель Иван
Рыбкин, бывший лидером фракции "Коммунисты России" в Верховном Совете и
приложивший немало сил, чтобы дать президенту повод этот Верховный Совет
разогнать, оказались выбранными в Думу. Причем Рыбкин стал ее председателем,
а товарищ Зюганов - лидером фракции коммунистов.
Снова попав в родную номенклатурную обойму, товарищ Зюганов немедленно
начал проводить в жизнь священные идеи коммунизма, поставив на обсуждение
Думы, по его мнению, наиважнейший вопрос: о предоставлении депутатам
привилегий, связанных с их высоким положением. А именно: министерские оклады
(750 тысяч рублей с постоянной индексацией), автомобиль с шофером для
круглосуточного использования, телефоны-вертушки, ежегодное пособие в 3000
долларов, дипломатические паспорта, бесплатный проезд и пролет в любую часть
мира, спецполиклиники, спецдачи и многое другое, без чего не мыслит своего
существования настоящий коммунист.
Фракция Зюганова оказалась единственной в Думе, проголосовавшей за эти
привилегии единогласно. Все 45 депутатов-коммунистов проголосовали "за".
Даже у либералов-жириновцев трое были против, равно как и у "аграриев" -
трое. А коммунисты все были "за", еще раз подтвердив, что являются законным
авангардом рабочего класса.
Это как раз именно те "бессмертные идеи", за которые товарищ Зюганов
готов сражаться всю жизнь до последней капли нашей крови.
"Мечи-заточки" хорошо поработали. Тем более, что они были как бы
маленькими и не очень заметными людишками. Расходным материалом большой
политики.
А те, кто возомнил себя крупными государственными деятелями, что,
прежде всего, предполагает умение правильно представлять и анализировать
обстановку, оказались полными ничтожествами, позволившими обыграть себя в
наперсток. "Мечи-заточки" не только провоцировали хаос, но и
дезинформировали свое любимое руководство.
Мы уже говорили о роли Бабурина, который на последней стадии событий
стал председателем комитета по курированию силовых министров, снабжая их
информацией, говорящей о непременной победе и побуждающей на дальнейшие
действия 2 октября, когда уже все капканы и ловушки были расставлены,
готовые захлопнуться от одного неосторожного движения (что и произошло).
Интересно взглянуть, как себе представляли обстановку люди, имевшие смелость
претендовать на руководство государством. Вечером 2 октября, "президент"
Руцкой давал очередное интервью корреспондентам. На вопрос: "Как будут
развиваться события в связи с ультиматумом, который предъявлен президентом?"
- Руцкой, в своей воинственной манере, ответил:
- Если человек вне закона, какой он может ставить ультиматум?
- И все-таки за властью - сила, - предположил корреспондент "Московских
новостей".
- Пусть только попробуют сюда сунуться, - зарычал в ответ Руцкой. - Они
все здесь лягут. Мы будем отстаивать Конституцию до последнего патрона...
- Можно ли надеяться, - поинтересовался журналист, - что вы и Ельцин
найдете общий язык?
- Это исключено, - резко заявил Руцкой. - Этот человек потерял совесть,
честь и достоинство. Я никогда не соглашусь, что мною руководили такие вот
ублюдки... Если сюда кто-то сунется, я нарублю столько, что им и не снилось.
Весь мир слышал зажигательные призывы Руцкого всем, "кто может носить
оружие, идти на "Останкино" и быть готовыми к захвату Кремля".
Затем Руцкой впал в истерику, забыв о "последнем патроне", визжал,
требуя международных гарантий своей личной безопасности, ругался матом и
сдался в плен. Он шел, спокойно переступая через трупы молодых людей, почти
мальчишек, погибших из-за того, что не разглядели под пышными, "а ля
Чапаев", усами, за дешевой бравадой об "офицерской чести" и "последнем
патроне" трусливое и глупое ничтожество, профессионального предателя,
предавшего и их молодые жизни, злобного маньяка, пытавшегося вызвать авиацию
для ковровой бомбежки Москвы.
Отправленный на пять месяцев в Лефортово, Руцкой был выпущен на свободу
по амнистии. И что вы думали? Он появился (единственный) на воле в полной
генеральской форме (даже Ачалов, Макашов и Дунаев были в штатском) со
звездой Героя Советского Союза, и тут же заявил, что желает выставить свою
кандидатуру в президенты на выборах 1996 года.
Нетрудно предугадать, что будет, если Руцкой станет президентом.
Обыгранный гораздо более опытными "наперсточниками", он заведет страну
в очередной смертельный тупик, призовет всех сражаться до последнего
патрона, немножко побомбит наши города за недостаток преданности, затем
потребует международных гарантий своей личной безопасности и сдастся в плен.
Голосуйте, люди русские!
Даже мудрый Хасбулатов 2 октября громогласно вещал с балкона Белого
Дома: "С фашистом и диктатором Ельциным пора кончать. Сейчас под
руководством исполняющего обязанности президента (Руцкого) готовится штурм
Кремля. Кремль сегодня должен быть взят!"
Пройдут сутки, и Хасбулатов будет арестован, и вместе с остальными
отправлен в Лефортово. Через пять месяцев его выпустят на свободу без суда и
следствия.
Министр внутренних дел Белого Дома генерал Дунаев, комментируя слова
министра внутренних дел Ерина о том, что весь личный состав МВД поддерживает
Ельцина, сказал: "Я не знаю, откуда Ерин взял сведения о всеобщей поддержке
сотрудниками МВД Ельцина. Я созвонился со всеми начальниками главков МВД, и
каждый из них заявил: "Андрей Федорович, я за вас... но вы меня пока не
называйте".
Дунаев даже не знал, что накануне все начальники главков МВД были
произведены в следующий чин, а министр Ерин стал генералом армии. Ему еще
предстоит стать Героем России, а Дунаеву - отправиться в Лефортово (впрочем,
ненадолго).
Министр госбезопасности Баранников, как и подобает человеку его
должности, заявил: "Мы очень внимательно следим за тем, кто как реагирует на
антиконституционный указ Ельцина, и смею вас заверить, что люди, его
выполняющие, будут привлечены к ответственности" (по подрасстрельному закону
Сергея Бабурина).
- Все?! - ужаснулся корреспондент.
Баранников пояснил, что он, главным образом, имеет в виду журналистов,
"которые без конца врут, подавая информацию в одностороннем порядке".
Будучи спрошенным, зачем он встречался со Степашиным и Черномырдиным,
где клялся в верности Ельцину, Баранников резко ответил: "Это была очередная
ложь. Никому ни в чем я не клялся... Это мерзкая подтасовка". Баранникова
первым выпустили из Лефортово, когда у него поднялось артериальное давление.
А затем амнистировали вместе с остальными.
Отпустили и подполковника Терехова, который решил больше политикой не
заниматься, а продолжить научные исследования в области государственного
права. Слава Богу, что он пока не собирается баллотироваться в президенты.
В Белом Доме был задержан и тут же отпущен, вместе с именным
пистолетом, полковник Колосков, прибывший 28 сентября на защиту Белого Дома
вместе с батальоном "Днестр". Сам батальон как прилетел в Москву, так
спокойно и улетел, как будто прибыл на туристскую экскурсию. Правда, потерял
пару человек в перестрелке.
Вместо эпилога
"Ворон ворону глаз не выклюет!" - это старое правило, применяемое почти
без исключения в послесталинских аппаратных разборках, восторжествовало и на
этот раз. Во имя принятия новой Конституции и общенационального примирения
всем участникам октябрьских событий была дарована амнистия. Заодно она
пожалована и всем участникам августовского путча.
Спрашивается, а кто ответит за сотни убитых, раненых и искалеченных, за
огромным материальный ущерб? За моральный ущерб, когда наша страна в который
уже раз была выставлена на потеху всему свету? На такую потеху что даже
президент США Клинтон не прервал своей поездки в отпуск в Сакраменто и
только посмеивался, читая сводки из Москвы. (В отличие от президента Буша,
который в августе 1991 года не спал ночей, ожидая информации из Москвы).
Кто ответит? Да никто.
Кто ответил за миллионы и миллионы убитых, по трупам которых шагали
учителя товарища Зюганова? Никто не ответил. А о таких мелочах, как какие-то
там полторы тысячи убитых и искалеченных, и говорить-то стыдно. Ибо у наших
руководителей простая психология: мы все рождаемся на свет только для того,
чтобы, когда прикажут, умереть за них.
После амнистии в стране, которая уже прожужжала уши всему миру, что
стала правовым государством, сложилась уникальная юридическая ситуация:
целая гора трупов есть, а виноватых нет.
Мне жаль мальчишек, которые так любят носить портупеи и "камуфляж", чью
юношескую доблесть и обостренное чувство справедливости так любят
эксплуатировать разномастные злобные и амбициозные авантюристы и хитрые
провокаторы, бросая их на смерть и скрываясь затем за их окровавленными
трупами, успевая при этом еще что-то откусить от пропитанного чужой кровью
политического пирога. Мне, повторяю, одинаково жаль этих мальчишек, которые
пытались взять "Останкино" и защищали Белый Дом, как и тех, кто от них так
же доблестно отбивался и погиб, штурмуя Белый Дом.
Об их трупы с одинаковой непринужденностью вытерли ноги как те, кто
использовал их доблесть и молодые жизни, чтобы вскарабкаться на новую
ступеньку власти, так и те, кто боялся соскользнуть с уже занятой ступеньки.
Мне жаль нашу страну, где даже кандидатами в президенты могут быть
такие люди, как Руцкой, Бабурин или Зюганов, не говоря уже о Жириновском.
Потому что о нем разговор особый.
Не за горами новые президентские выборы, и уже ясен расклад
претендентов. Это - Руцкой, и чего от него можно ожидать, уже подробно
описано. Это - Бабурин, который еще будучи депутатом, мечтает о массовом
терроре. Это - Жириновский с его "Последним броском на юг" и "Последним
поездом в тундру". А это значит, что нас ждут новые аппаратные разборки за
перераспределение собственности и денег покойной КПСС. Конечно, можно было
закончить эту книгу какой-нибудь эффектной фразой типа "Белый Дом горел всю
ночь. Красно-коричневое зарево вставало над Москвой и всей Россией" Но это
чушь.
Октябрьские события в Москве открыли дорогу новой эпохе, небывалой даже
в искалеченной истории нашей Родины. Это эпоха ПОЛИТИЧЕСКОЙ КЛОУНАДЫ. Клоуны
превратились в политиков, а политики - в клоунов.
Но КЛОУНАДА - это особый жанр, который, как хорошо известно, кроме
чисто развлекательной, несет в себе и другие функции. Когда на политической
авансцене визжат, воют, ругаются и дерутся клоуны, отвлекая на себя внимание
общества, в глубине затемненной сцены происходит либо смена декораций, либо
смена актеров
Либо и то, и другое
Будьте внимательны! Не дайте следующему отделению со смертельными
трюками застать вас врасплох.
Санкт-Петербург, декабрь 1993 - март 1994